— Хоромы Мюллера показались вам недостаточно роскошными для этого?
— Что ты несешь, черт тебя возьми?
— Или, может, полагаете, что на шелковых или каких там еще простынях я ловчее скользну в ваши объятия?
— Мисс Стюарт, не зарывайтесь! Вы себя явно переоцениваете. У вас, кстати, короткая память. Я женщин не покупаю.
Миранда подняла голову, посмотрела на него в упор и спросила:
— Тогда, возможно, вы объясните, зачем вы меня привезли сюда? Вы живете в этом отеле? Так?
— У вас, мисс Стюарт, потрясающий нюх!
— Вот-вот! Я сразу же почуяла недоброе, — сказала Миранда, резко тряхнув головой.
«О, Господи! Нельзя же так дергаться! Дурнота, опять дурнота!»
— До свидания, мистер Торп! — заторопилась Миранда и пошла было прочь.
— ТЫ дура! — остановил он ее, схватив за плечи.
— Боже, как надоело все это! Я вам уже объяснила, что я не продаюсь.
— Не продаешься, потому что я не покупаю! Миранда упиралась, пытаясь устоять на каблуках, но будь у нее на ногах пудовые гири, и они оказались бы для него сущей пушинкой. Крутящиеся двери лихо втолкнули обоих в холл.
— Здесь имеется ресторан, — произнес он сквозь зубы. — Мы сейчас идем прямо туда. Я тебя кормлю, потом сажаю в такси и…
Не докончил фразы и замолчал. Миранда мгновенно поняла, в чем дело. Неподалеку, в низких креслах за столом (готовый натюрморт — яркие цветы в вазе, кофе в серебряном кофейнике, тончайший «лимож» и сигареты!) сидели две дамы. Средних лет… С нескрываемым любопытством наблюдали за ними.
— И потом… — совсем шепотом. Она еле расслышала:
— Потом глаза бы мои тебя не видели. Такой расклад устраивает?
— Вполне, — ответила Миранда.
Дэниел галантно взял ее за локоток и, как опытный лоцман, повел сквозь бурные воды роскошного холла. «Слава Богу! — позади полдюжины широких ступеней из полированного мрамора».
«Она — в сверкающей, благоухающей, сногсшибательной роскоши, которую таким, как она, показывают в фильмах. Видели, видели! Почему-то он остановился, и они дальше не идут. Наверное, так надо!»
— И ни одной шелковой простыни! — шепнул он.
Миранда хотела умно ответить, но не могла: она потеряла дар речи. Ничего подобного не ожидала увидеть и с робостью смотрела на метрдотеля, который величественно подплывал к ним, упакованный в обалденный смокинг.
— Добрый день, сэр! — наметанный взгляд скользнул по ее сапогам, юбочке и кудрям, в беспорядке разбросанным по плечам. — Чем могу служить?
— Столик, пожалуйста.
— Столик зарезервирован, сэр? Его рука сжала ее локоток.
— Нет, — ответил Дэниел. Миранда перехватила его взгляд. Ресторан пуст, и Дэниел это видел. — Нет, — повторил он. — Боюсь, что нет!
— Ах, вот как! — лакей передернул плечами. — В таком случае…
— Но я уверен, что вы найдете для нас место. Не так ли?
Миранда с тревогой посмотрела на Дэниела. «Голос вроде бы ровный и мягкий, но опытное ухо не может не различить звон металла. Короткое замыкание, и…»
— Мистер Торп, — вежливо вступила Миранда. — Я знаю одно очаровательное местечко… «Господи, ну дался же ему ее локоть!..»
— Не так ли! — повторил он вопрос. Метрдотель глотнул воздух. Еще раз…
— Конечно, сэр! Я только… я только хотел сказать, что столики у окон… Если бы вы захотели сесть у окна… — он улыбался. — Я вам могу предложить столик в углу.
Дэниел обнял Миранду за талию. «Это еще зачем?» Она хотела отодвинуться, но он, переложив широкую ладонь на бедро, плотно придвинул ее к себе.
— У вас есть столик у окна. Вы просто забыли.
— Ах, да, сэр!
«Догадался, наконец!» — с облегчением подумала Миранда.
— Прошу вас! — и метрдотель повел их к столику.
Миранда услышала, какая в зале наступила гробовая тишина. Юбочка ее плескалась, касаясь прелестных коленей, так некстати зачехленных в черную кожу, а в это время туалеты от Диора и Кардена заполошно провожали ее глазами. Правда, «кардены» проявили несколько иной интерес:
«Если есть разрешение на отстрел редкостного экземпляра, то с Богом!»
Миранда гордо несла свою голову, но внутри все сжалось в комок, и она бессознательно заторопилась, ускорила шаги.
Дэниел наклонился к ней, коснувшись губами уха:
— Плюй на все, детка!
Девушка бросила на него благодарный взгляд. — «Все-таки он хороший!» — подумала она. Невозмутимо вышагивая рядом, всем своим видом он демонстрировал полнейший неглижанс. Наталкиваясь на его спокойный холодный взгляд, сидящие в зале отводили глаза, склоняясь над тарелками. К тому времени, когда Миранда и Дэниел подходили к столику у окна, обычный ресторанный шумок возобновился, и на них никто уже не обращал внимания.
Мгновенно успокоившись, Миранда успела подумать, что не ради нее он проделал этот королевский проход. «Что не король, конечно, ясно, просто амбициозный мужчина, не позволяющий в свой адрес ни малейшей непочтительности. Однако именно он оградил меня от фантастического снобизма», — подумала она и решила поблагодарить его.
Когда метрдотель, услужливо подвинув стул, усаживал ее за столик, Миранда улыбнулась Дэниелу.
Он, наклонясь к ней через стол, спросил:
— Все в порядке? Кивнула.
— Я хочу, — она провела кончиком языка по губам, — поблагодарить вас.
— За что?
— Вы знаете, за что. Эти люди… понимаете, они на какое-то мгновение усложнили мою жизнь… Выражение лица Дэниела моментально изменилось.
— Мисс Стюарт, эти люди ни при чем. Сами старайтесь не усложнять свою жизнь, — сказал он холодно. Взял меню и стал изучать.
Миранда вздохнула и открыла свое. «Быстро заказать, — подумала она, — еще быстрее все съесть и как можно быстрее уйти отсюда. Благотворительность… Так он, кажется, назвал эту заботу обо мне? Тем лучше…»
— Выбрала?
Взглянула. На его лице вместо прежней откровенной неприязни — вежливая холодная любезность. Да, она права! Он ждет-не дождется, когда закончится неприятное для него происшествие. Почему-то ей стало грустно.
— Мисс Стюарт, а-уу?
Улыбнулась. Заглянула в меню. «Перечень загадочных названий французской и голландской кухни на пяти страницах. Если бы знать, чем одно блюдо отличается от другого!..»
— Мне все равно. Суп можно. Ветчину, фриты… Гамбургер, например. Яичницу с беконом… Что закажете, все будет одинаково хорошо, — Миранда отложила в сторону меню и улыбнулась.
Дэниел кивнул ей и сделал знак метрдотелю.
— Кофе мне, — сказал он, — а даме для начала — гороховый суп, потом — ветчину и фриты.
— Да, сэр!
— Еще она хотела бы гамбургер. На подобострастной физиономии лакея брови поползли вверх, но…
— Да, сэр! Конечно, сэр!
— И еще — яичницу с беконом. Метрдотель встретился глазами с Дэниелом, когда тот отдавал меню.
— Десерт закажем после, — добавил Дэниел, оригинально откомментировав случайную встречу взглядов.
— Я по-прежнему вдохновляю вас на трюкачество? — спросила Миранда, наклонившись к нему через стол. — Для чего вы все это заказали? Чтобы было посмешней?
— Ничуть, — пожал он плечами. — Мы попросим завернуть с собой то, что вы не осилите за ужин.
— Хорошо. Действительно, все разом одолеть невозможно.
Проглотив ложку супа, она уже не могла остановиться…
— Спасибо, — сказала Миранда, когда съела все, что заказала. — Большое спасибо. Кажется, вкуснее никогда не ела.
— Я полагал, что ты несколько преувеличиваешь. Теперь вижу: лучший врач — тарелка супа… Миранда почувствовала неловкость:
— Нельзя сказать, что я все время голодаю, но…
— Ты американка? — перебил он. Миранда кивнула.
— Вы же тоже американец. Я сразу почувствовала, что нас что-то роднит, — она нерешительно улыбнулась.
Он не заметил улыбки. Во всяком случае, сделал вид.
— Ты когда приехала в Голландию?
— Чуть больше пяти месяцев. «Кажется, он не злой, — подумала Миранда. — Самое время объяснить мои обстоятельства».
— Я приехала в Амстердам, потому что… Вы, конечно, знаете, что Амстердам считается в мире…
— Я примерно представляю, что такое Амстердам, мисс Стюарт. Свободы навалом… Легкость жизни необыкновенная, которая вас поначалу вдохновила, а потом обнадежила…
Миранда рассмеялась.
— Да нет! Совсем не то, мистер Торп. Я как раз хочу сказать, что я приехала в Амстердам… Он резко наклонился к ней и, не дав договорить, спросил:
— Разве можно так жить? Быть вольной пташкой — одно, а набитой дурой — совсем другое. Миранда вспыхнула.
— Если бы вы дали мне возможность объяснить, то…
— Ты же, как… цыганка, черт возьми! Нельзя же так жить, честное слово! Нельзя быть такой легкомысленной.
Взглянула на него:
— Согласна с вами в отношении легкомыслия. Но именно про меня так нельзя сказать. Я много работаю, как, вероятно, и вы, и многие другие.
— Полагаю, что ты права. Ходить по рукам у мужиков — не легкая работенка.
Краска малиново залила ее лицо, шею: «Какой же он негодяй!»
— Нет, совсем нет! — ответила спокойно. «Что он знает о моей жизни и вообще про жизнь и труд художника, — думала Миранда. — Три месяца назад, позируя часами скульптору, я еле двигалась, уходя домой. Икры ног кололи тысячи иголок. А преподаватели живописи… Как тщательно разбирают они все мои промахи!»
— Нет, — повторила она, и глаза ее сверкнули. — Это в самом деле нелегкий труд. Ведь каждый, поймите, подходит по-разному и при этом требует полной отдачи. — Изобразив обольстительную улыбку, добавила:
— Но, могу сказать, что меня хвалят и даже ценят. Это свойственно мне. Я бы…
«Ну, опять!» — подумала Миранда, когда он схватил и с силой сдавил ее ладонь.
— Мне больно, уберите руку! Что вы себе…
— Ну, наконец-то, Дэниел! — раздался радостный возглас рядом. — Я уже беспокоиться начала.
Дэниел мгновенно убрал руку, и Миранда поразилась, с какой готовностью он вскочил, отставив стул. У столика возникла седая немолодая дама. «Мягкие черты лица и прыгающие чертики в голубизне проницательных глаз…»
Дэниел нахмурился.
— Тетя Софи, что вы здесь делаете?
— Ну, как тебе сказать. Обещал вернуться до обеда, а все нет и нет, — говорила она ему, глядя на Миранду. — И не позвонил. Все утро ждала тебя. И сейчас, Дэниел, жду, сообразишь ли ты, наконец, представить меня твоей очаровательной даме.
— Тетя Софи, это — Миранда Стюарт, — произнес он без особого энтузиазма. Взглянул с плохо скрытой злобой на Миранду. — Софи Прескотт. Моя тетя.
Миранда перевела взгляд на пожилую особу и, подумав, улыбнулась ей:
— Рада познакомиться!
— Дэниел, — воскликнула дама. — Где твои манеры? Мог бы и пригласить меня…
— Мог бы, и не без удовольствия, но Миранда уже уходит.
— Нонсенс, дорогой. — Софи Прескотт сама отодвинула стул и села рядом с Мирандой, не обратив внимания на неудовольствие племянника. — Вы ведь не уйдете, пока я, с вашего позволения, закажу чашку чая. Да, мисс Стюарт?
— Да, конечно. Но…
— Спасибо. Простите мою навязчивость, дорогая, где вы познакомились с моим Дэниелом?
— Тетя Софи, ради Бога…
— Вы художница, мисс Стюарт?
— Да, — ответила Миранда, изумленно подняв брови. — Совершенно верно, но как вы… Софи весело рассмеялась:
— Ах, дорогая! Вся моя юность прошла в Париже. В милом, славном Париже… Мне знаком каждый камушек на Монмартре. А Бульмиш? Там жили Хемингуэй, Гертруда Стайн… В Париже тогда работали Шагал, Пикассо… — Покачав головой, улыбнулась по-детски трогательно. — Вы напомнили мне те ласковые годы, а ваш облик… я хочу сказать, что вы будто только что вышли из ателье парижского художника.
— Или из студии амстердамского живописца, — сухо бросил Дэниел.
Дама радостно кивнула.
— Именно! Вы поэтому в Амстердаме, дорогая? Вы учитесь?
Миранда, глядя на Дэниела, сказала:
— Да. Учусь живописи. Я стипендиатка Харрингтонского центра.
— Ах, вот как! Старина Харрингтон… Как же, как же!… Стало быть, его стараниями… Миранда улыбнулась.
— Да. Но откуда…
— Я его помню безусым юнцом. Это было году в 1934… или нет, в 1924? Точно не припоминаю…
Дама задумалась, на лице отразилось беспокойство.
— Тетя Софи, какое это имеет значение, — голос Дэниела заметно подобрел.
— Но мне хочется вспомнить! Мисс Стюарт, — заулыбалась она, — скажите, эти так называемые благодетели из фонда по-прежнему отъявленные плуты и содержат студентов впроголодь?
Миранда рассмеялась.
— Вы хотите сказать, что они и тогда отличались строгостью нравов?
— Еще как! У меня был знакомый юноша, так он никогда не знал, когда будет есть в следующий раз. Помню, все облюбовывал себе скамеечку на случай выселения из квартиры. Ах, какое чудное время! — она вздохнула и посмотрела на Миранду. — Правда, он физически был крепким парнем, в этом плане ему повезло.
— Тетя Софи! Я думаю, мисс Стюарт не интересны эти подробности.
— Но я же правильно сказала. Ему действительно повезло, он был, как молодой бычок, этот юноша с классическим телосложением. У него отбоя не было от рисовальщиков. Вы меня понимаете, дорогая, — обратилась она к Миранде. — Это же замечательно, когда есть дополнительный заработок. Держу пари, что и у вас отбоя нет. Вы позируете? У вас прелестное лицо.
«Сам Бог послал мне ее!» — подумала Миранда и, глядя Дэниелу в глаза, сказала:
— Да! Когда есть время, я позирую. Вы правы, пока — это единственная возможность заработать деньги.
Беседа покатилась клубочком…
Воспоминания Софи Прескотт порой обрывались, Миранда, улыбаясь, умело устраняла обрывы, вязала узелочек за узелочком… Дэниел сидел и молчал. Не произнося ни слова…
Миранда торжествовала. «Ну, что, мистер Торп, — думала она. — Вам надлежит принести мне извинения. Ну, повернитесь ко мне лицом. Я хочу увидеть на нем охватившее вас смущение».
— Уже поздно, — вдруг сказал он громко, перекрыв восторженный голосок Софи Прескотт. Встал и резко отодвинул стул.
«Охватившее вас смущение…» По выражению его лица Миранда поняла — еще мгновение, и их сметет волна ярости.
— Мисс Стюарт пора уходить.
— Почему так официально?! — заметила Софи. — Можно же просто Миранда. Правда, дорогая? У Миранды пересохло во рту, когда она увидела его высокомерный взгляд, брошенный на нее, и тут же поднялась с места:
— Да, конечно. Я…
— А почему бы Миранде не поужинать с нами? — спросила Софи, стараясь сохранить улыбку. — Я, откровенно говоря, надеялась…
— Ей нужно домой, — ответил Дэниел. — Разве я сказал что-то не то, Миранда? — Ее имя он произнес, твердо нажимая на «р».
«Рр-р! — подумала она. — Сейчас разорвет в клочья».
— Меня давно ждут, — Миранда встала и пододвинула стул. — Мне пора. До свидания, миссис Прескотт. Я искренне рада нашему знакомству. Не провожайте меня, мистер Торп. Не беспокойтесь.
— Уж позвольте побеспокоиться. Я просто мечтаю об этом. — И он слегка дотронулся до плеча тети. — Я сейчас вернусь.
— Буду рада вас видеть, — улыбнулась Софи Прескотт. Но Миранда уже неслась через зал к выходу, думая о том, что через несколько минут ей будет абсолютно все равно, чем был вызван его гнев и что он думает о ней, и как, и почему.
Дэниел догнал ее в холле и опять положил свою тяжелую ладонь ей на плечо. Миранда увернулась, тогда он схватил ее за локоть, и она, задевая каблуками за ковры, засеменила за ним в боковой коридор.
— Оставьте меня в покое! — сказала Миранда с расстановкой. — Ваша любезная манера поддерживать даму под локоток раздражает меня.
Дэниел крутанул ее и, глядя в глаза, спросил:
— Ответь, зачем тебе все это было нужно? Миранда широко раскрыла глаза:
— О чем вы?
— Зачем ты устроила весь этот цирк, воспользовавшись трогательными воспоминаниями старой женщины?
— Вы понимаете, хотя бы, что говорите?
— Харрингтон… Ах, старина Харрингтон, — передразнил он их обеих. — Старушенция в маразме. Протянула тебе нитку, а ты, ловкая такая, отмотала… не клубок, целую бобину. Да так быстро!
Миранду кинуло в жар.
— К вашему сведению, — она с трудом сдерживалась. — Я имею прямое отношение к «старине Харрингтону». Я — художница. Все время пытаюсь вам это растолковать.
— Художница, — рассмеялся он. — Да уж! Театр представлений — вот и все твои художества.
— Убирайтесь прочь! — возобновила она свои попытки вырвать руку.
— Ты, моя дорогая, представляйся у кого-нибудь в постели. Я не возражаю. Не сомневаюсь, тут ты достигла совершенства, — он, словно клещами, сжал ее руку выше локтя.
— Негодяй! — голос Миранды срывался, и она прошептала:
— А я подумала, что у вас есть сердце под… под вашей крахмальной рубашкой.
— Рубашкой? Это ты, черт тебя возьми, без рубашки не можешь наскрести себе на жизнь. С твоими данными и такими способностями — в вонючем гадюшнике у Мюллера? Проституция, дорогая, в Амстердаме узаконена, так что выправи себе карточку и валяй действуй профессионально. С твоим талантом можно огребать по тысчонке за вечер.
Миранда смотрела на него остановившимися глазами. Заболело сердце… «Боже! Как больно, будто острая спица вошла под левую лопатку».
Она с силой рванула правую руку и, размахнувшись, ударила его по щеке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— Что ты несешь, черт тебя возьми?
— Или, может, полагаете, что на шелковых или каких там еще простынях я ловчее скользну в ваши объятия?
— Мисс Стюарт, не зарывайтесь! Вы себя явно переоцениваете. У вас, кстати, короткая память. Я женщин не покупаю.
Миранда подняла голову, посмотрела на него в упор и спросила:
— Тогда, возможно, вы объясните, зачем вы меня привезли сюда? Вы живете в этом отеле? Так?
— У вас, мисс Стюарт, потрясающий нюх!
— Вот-вот! Я сразу же почуяла недоброе, — сказала Миранда, резко тряхнув головой.
«О, Господи! Нельзя же так дергаться! Дурнота, опять дурнота!»
— До свидания, мистер Торп! — заторопилась Миранда и пошла было прочь.
— ТЫ дура! — остановил он ее, схватив за плечи.
— Боже, как надоело все это! Я вам уже объяснила, что я не продаюсь.
— Не продаешься, потому что я не покупаю! Миранда упиралась, пытаясь устоять на каблуках, но будь у нее на ногах пудовые гири, и они оказались бы для него сущей пушинкой. Крутящиеся двери лихо втолкнули обоих в холл.
— Здесь имеется ресторан, — произнес он сквозь зубы. — Мы сейчас идем прямо туда. Я тебя кормлю, потом сажаю в такси и…
Не докончил фразы и замолчал. Миранда мгновенно поняла, в чем дело. Неподалеку, в низких креслах за столом (готовый натюрморт — яркие цветы в вазе, кофе в серебряном кофейнике, тончайший «лимож» и сигареты!) сидели две дамы. Средних лет… С нескрываемым любопытством наблюдали за ними.
— И потом… — совсем шепотом. Она еле расслышала:
— Потом глаза бы мои тебя не видели. Такой расклад устраивает?
— Вполне, — ответила Миранда.
Дэниел галантно взял ее за локоток и, как опытный лоцман, повел сквозь бурные воды роскошного холла. «Слава Богу! — позади полдюжины широких ступеней из полированного мрамора».
«Она — в сверкающей, благоухающей, сногсшибательной роскоши, которую таким, как она, показывают в фильмах. Видели, видели! Почему-то он остановился, и они дальше не идут. Наверное, так надо!»
— И ни одной шелковой простыни! — шепнул он.
Миранда хотела умно ответить, но не могла: она потеряла дар речи. Ничего подобного не ожидала увидеть и с робостью смотрела на метрдотеля, который величественно подплывал к ним, упакованный в обалденный смокинг.
— Добрый день, сэр! — наметанный взгляд скользнул по ее сапогам, юбочке и кудрям, в беспорядке разбросанным по плечам. — Чем могу служить?
— Столик, пожалуйста.
— Столик зарезервирован, сэр? Его рука сжала ее локоток.
— Нет, — ответил Дэниел. Миранда перехватила его взгляд. Ресторан пуст, и Дэниел это видел. — Нет, — повторил он. — Боюсь, что нет!
— Ах, вот как! — лакей передернул плечами. — В таком случае…
— Но я уверен, что вы найдете для нас место. Не так ли?
Миранда с тревогой посмотрела на Дэниела. «Голос вроде бы ровный и мягкий, но опытное ухо не может не различить звон металла. Короткое замыкание, и…»
— Мистер Торп, — вежливо вступила Миранда. — Я знаю одно очаровательное местечко… «Господи, ну дался же ему ее локоть!..»
— Не так ли! — повторил он вопрос. Метрдотель глотнул воздух. Еще раз…
— Конечно, сэр! Я только… я только хотел сказать, что столики у окон… Если бы вы захотели сесть у окна… — он улыбался. — Я вам могу предложить столик в углу.
Дэниел обнял Миранду за талию. «Это еще зачем?» Она хотела отодвинуться, но он, переложив широкую ладонь на бедро, плотно придвинул ее к себе.
— У вас есть столик у окна. Вы просто забыли.
— Ах, да, сэр!
«Догадался, наконец!» — с облегчением подумала Миранда.
— Прошу вас! — и метрдотель повел их к столику.
Миранда услышала, какая в зале наступила гробовая тишина. Юбочка ее плескалась, касаясь прелестных коленей, так некстати зачехленных в черную кожу, а в это время туалеты от Диора и Кардена заполошно провожали ее глазами. Правда, «кардены» проявили несколько иной интерес:
«Если есть разрешение на отстрел редкостного экземпляра, то с Богом!»
Миранда гордо несла свою голову, но внутри все сжалось в комок, и она бессознательно заторопилась, ускорила шаги.
Дэниел наклонился к ней, коснувшись губами уха:
— Плюй на все, детка!
Девушка бросила на него благодарный взгляд. — «Все-таки он хороший!» — подумала она. Невозмутимо вышагивая рядом, всем своим видом он демонстрировал полнейший неглижанс. Наталкиваясь на его спокойный холодный взгляд, сидящие в зале отводили глаза, склоняясь над тарелками. К тому времени, когда Миранда и Дэниел подходили к столику у окна, обычный ресторанный шумок возобновился, и на них никто уже не обращал внимания.
Мгновенно успокоившись, Миранда успела подумать, что не ради нее он проделал этот королевский проход. «Что не король, конечно, ясно, просто амбициозный мужчина, не позволяющий в свой адрес ни малейшей непочтительности. Однако именно он оградил меня от фантастического снобизма», — подумала она и решила поблагодарить его.
Когда метрдотель, услужливо подвинув стул, усаживал ее за столик, Миранда улыбнулась Дэниелу.
Он, наклонясь к ней через стол, спросил:
— Все в порядке? Кивнула.
— Я хочу, — она провела кончиком языка по губам, — поблагодарить вас.
— За что?
— Вы знаете, за что. Эти люди… понимаете, они на какое-то мгновение усложнили мою жизнь… Выражение лица Дэниела моментально изменилось.
— Мисс Стюарт, эти люди ни при чем. Сами старайтесь не усложнять свою жизнь, — сказал он холодно. Взял меню и стал изучать.
Миранда вздохнула и открыла свое. «Быстро заказать, — подумала она, — еще быстрее все съесть и как можно быстрее уйти отсюда. Благотворительность… Так он, кажется, назвал эту заботу обо мне? Тем лучше…»
— Выбрала?
Взглянула. На его лице вместо прежней откровенной неприязни — вежливая холодная любезность. Да, она права! Он ждет-не дождется, когда закончится неприятное для него происшествие. Почему-то ей стало грустно.
— Мисс Стюарт, а-уу?
Улыбнулась. Заглянула в меню. «Перечень загадочных названий французской и голландской кухни на пяти страницах. Если бы знать, чем одно блюдо отличается от другого!..»
— Мне все равно. Суп можно. Ветчину, фриты… Гамбургер, например. Яичницу с беконом… Что закажете, все будет одинаково хорошо, — Миранда отложила в сторону меню и улыбнулась.
Дэниел кивнул ей и сделал знак метрдотелю.
— Кофе мне, — сказал он, — а даме для начала — гороховый суп, потом — ветчину и фриты.
— Да, сэр!
— Еще она хотела бы гамбургер. На подобострастной физиономии лакея брови поползли вверх, но…
— Да, сэр! Конечно, сэр!
— И еще — яичницу с беконом. Метрдотель встретился глазами с Дэниелом, когда тот отдавал меню.
— Десерт закажем после, — добавил Дэниел, оригинально откомментировав случайную встречу взглядов.
— Я по-прежнему вдохновляю вас на трюкачество? — спросила Миранда, наклонившись к нему через стол. — Для чего вы все это заказали? Чтобы было посмешней?
— Ничуть, — пожал он плечами. — Мы попросим завернуть с собой то, что вы не осилите за ужин.
— Хорошо. Действительно, все разом одолеть невозможно.
Проглотив ложку супа, она уже не могла остановиться…
— Спасибо, — сказала Миранда, когда съела все, что заказала. — Большое спасибо. Кажется, вкуснее никогда не ела.
— Я полагал, что ты несколько преувеличиваешь. Теперь вижу: лучший врач — тарелка супа… Миранда почувствовала неловкость:
— Нельзя сказать, что я все время голодаю, но…
— Ты американка? — перебил он. Миранда кивнула.
— Вы же тоже американец. Я сразу почувствовала, что нас что-то роднит, — она нерешительно улыбнулась.
Он не заметил улыбки. Во всяком случае, сделал вид.
— Ты когда приехала в Голландию?
— Чуть больше пяти месяцев. «Кажется, он не злой, — подумала Миранда. — Самое время объяснить мои обстоятельства».
— Я приехала в Амстердам, потому что… Вы, конечно, знаете, что Амстердам считается в мире…
— Я примерно представляю, что такое Амстердам, мисс Стюарт. Свободы навалом… Легкость жизни необыкновенная, которая вас поначалу вдохновила, а потом обнадежила…
Миранда рассмеялась.
— Да нет! Совсем не то, мистер Торп. Я как раз хочу сказать, что я приехала в Амстердам… Он резко наклонился к ней и, не дав договорить, спросил:
— Разве можно так жить? Быть вольной пташкой — одно, а набитой дурой — совсем другое. Миранда вспыхнула.
— Если бы вы дали мне возможность объяснить, то…
— Ты же, как… цыганка, черт возьми! Нельзя же так жить, честное слово! Нельзя быть такой легкомысленной.
Взглянула на него:
— Согласна с вами в отношении легкомыслия. Но именно про меня так нельзя сказать. Я много работаю, как, вероятно, и вы, и многие другие.
— Полагаю, что ты права. Ходить по рукам у мужиков — не легкая работенка.
Краска малиново залила ее лицо, шею: «Какой же он негодяй!»
— Нет, совсем нет! — ответила спокойно. «Что он знает о моей жизни и вообще про жизнь и труд художника, — думала Миранда. — Три месяца назад, позируя часами скульптору, я еле двигалась, уходя домой. Икры ног кололи тысячи иголок. А преподаватели живописи… Как тщательно разбирают они все мои промахи!»
— Нет, — повторила она, и глаза ее сверкнули. — Это в самом деле нелегкий труд. Ведь каждый, поймите, подходит по-разному и при этом требует полной отдачи. — Изобразив обольстительную улыбку, добавила:
— Но, могу сказать, что меня хвалят и даже ценят. Это свойственно мне. Я бы…
«Ну, опять!» — подумала Миранда, когда он схватил и с силой сдавил ее ладонь.
— Мне больно, уберите руку! Что вы себе…
— Ну, наконец-то, Дэниел! — раздался радостный возглас рядом. — Я уже беспокоиться начала.
Дэниел мгновенно убрал руку, и Миранда поразилась, с какой готовностью он вскочил, отставив стул. У столика возникла седая немолодая дама. «Мягкие черты лица и прыгающие чертики в голубизне проницательных глаз…»
Дэниел нахмурился.
— Тетя Софи, что вы здесь делаете?
— Ну, как тебе сказать. Обещал вернуться до обеда, а все нет и нет, — говорила она ему, глядя на Миранду. — И не позвонил. Все утро ждала тебя. И сейчас, Дэниел, жду, сообразишь ли ты, наконец, представить меня твоей очаровательной даме.
— Тетя Софи, это — Миранда Стюарт, — произнес он без особого энтузиазма. Взглянул с плохо скрытой злобой на Миранду. — Софи Прескотт. Моя тетя.
Миранда перевела взгляд на пожилую особу и, подумав, улыбнулась ей:
— Рада познакомиться!
— Дэниел, — воскликнула дама. — Где твои манеры? Мог бы и пригласить меня…
— Мог бы, и не без удовольствия, но Миранда уже уходит.
— Нонсенс, дорогой. — Софи Прескотт сама отодвинула стул и села рядом с Мирандой, не обратив внимания на неудовольствие племянника. — Вы ведь не уйдете, пока я, с вашего позволения, закажу чашку чая. Да, мисс Стюарт?
— Да, конечно. Но…
— Спасибо. Простите мою навязчивость, дорогая, где вы познакомились с моим Дэниелом?
— Тетя Софи, ради Бога…
— Вы художница, мисс Стюарт?
— Да, — ответила Миранда, изумленно подняв брови. — Совершенно верно, но как вы… Софи весело рассмеялась:
— Ах, дорогая! Вся моя юность прошла в Париже. В милом, славном Париже… Мне знаком каждый камушек на Монмартре. А Бульмиш? Там жили Хемингуэй, Гертруда Стайн… В Париже тогда работали Шагал, Пикассо… — Покачав головой, улыбнулась по-детски трогательно. — Вы напомнили мне те ласковые годы, а ваш облик… я хочу сказать, что вы будто только что вышли из ателье парижского художника.
— Или из студии амстердамского живописца, — сухо бросил Дэниел.
Дама радостно кивнула.
— Именно! Вы поэтому в Амстердаме, дорогая? Вы учитесь?
Миранда, глядя на Дэниела, сказала:
— Да. Учусь живописи. Я стипендиатка Харрингтонского центра.
— Ах, вот как! Старина Харрингтон… Как же, как же!… Стало быть, его стараниями… Миранда улыбнулась.
— Да. Но откуда…
— Я его помню безусым юнцом. Это было году в 1934… или нет, в 1924? Точно не припоминаю…
Дама задумалась, на лице отразилось беспокойство.
— Тетя Софи, какое это имеет значение, — голос Дэниела заметно подобрел.
— Но мне хочется вспомнить! Мисс Стюарт, — заулыбалась она, — скажите, эти так называемые благодетели из фонда по-прежнему отъявленные плуты и содержат студентов впроголодь?
Миранда рассмеялась.
— Вы хотите сказать, что они и тогда отличались строгостью нравов?
— Еще как! У меня был знакомый юноша, так он никогда не знал, когда будет есть в следующий раз. Помню, все облюбовывал себе скамеечку на случай выселения из квартиры. Ах, какое чудное время! — она вздохнула и посмотрела на Миранду. — Правда, он физически был крепким парнем, в этом плане ему повезло.
— Тетя Софи! Я думаю, мисс Стюарт не интересны эти подробности.
— Но я же правильно сказала. Ему действительно повезло, он был, как молодой бычок, этот юноша с классическим телосложением. У него отбоя не было от рисовальщиков. Вы меня понимаете, дорогая, — обратилась она к Миранде. — Это же замечательно, когда есть дополнительный заработок. Держу пари, что и у вас отбоя нет. Вы позируете? У вас прелестное лицо.
«Сам Бог послал мне ее!» — подумала Миранда и, глядя Дэниелу в глаза, сказала:
— Да! Когда есть время, я позирую. Вы правы, пока — это единственная возможность заработать деньги.
Беседа покатилась клубочком…
Воспоминания Софи Прескотт порой обрывались, Миранда, улыбаясь, умело устраняла обрывы, вязала узелочек за узелочком… Дэниел сидел и молчал. Не произнося ни слова…
Миранда торжествовала. «Ну, что, мистер Торп, — думала она. — Вам надлежит принести мне извинения. Ну, повернитесь ко мне лицом. Я хочу увидеть на нем охватившее вас смущение».
— Уже поздно, — вдруг сказал он громко, перекрыв восторженный голосок Софи Прескотт. Встал и резко отодвинул стул.
«Охватившее вас смущение…» По выражению его лица Миранда поняла — еще мгновение, и их сметет волна ярости.
— Мисс Стюарт пора уходить.
— Почему так официально?! — заметила Софи. — Можно же просто Миранда. Правда, дорогая? У Миранды пересохло во рту, когда она увидела его высокомерный взгляд, брошенный на нее, и тут же поднялась с места:
— Да, конечно. Я…
— А почему бы Миранде не поужинать с нами? — спросила Софи, стараясь сохранить улыбку. — Я, откровенно говоря, надеялась…
— Ей нужно домой, — ответил Дэниел. — Разве я сказал что-то не то, Миранда? — Ее имя он произнес, твердо нажимая на «р».
«Рр-р! — подумала она. — Сейчас разорвет в клочья».
— Меня давно ждут, — Миранда встала и пододвинула стул. — Мне пора. До свидания, миссис Прескотт. Я искренне рада нашему знакомству. Не провожайте меня, мистер Торп. Не беспокойтесь.
— Уж позвольте побеспокоиться. Я просто мечтаю об этом. — И он слегка дотронулся до плеча тети. — Я сейчас вернусь.
— Буду рада вас видеть, — улыбнулась Софи Прескотт. Но Миранда уже неслась через зал к выходу, думая о том, что через несколько минут ей будет абсолютно все равно, чем был вызван его гнев и что он думает о ней, и как, и почему.
Дэниел догнал ее в холле и опять положил свою тяжелую ладонь ей на плечо. Миранда увернулась, тогда он схватил ее за локоть, и она, задевая каблуками за ковры, засеменила за ним в боковой коридор.
— Оставьте меня в покое! — сказала Миранда с расстановкой. — Ваша любезная манера поддерживать даму под локоток раздражает меня.
Дэниел крутанул ее и, глядя в глаза, спросил:
— Ответь, зачем тебе все это было нужно? Миранда широко раскрыла глаза:
— О чем вы?
— Зачем ты устроила весь этот цирк, воспользовавшись трогательными воспоминаниями старой женщины?
— Вы понимаете, хотя бы, что говорите?
— Харрингтон… Ах, старина Харрингтон, — передразнил он их обеих. — Старушенция в маразме. Протянула тебе нитку, а ты, ловкая такая, отмотала… не клубок, целую бобину. Да так быстро!
Миранду кинуло в жар.
— К вашему сведению, — она с трудом сдерживалась. — Я имею прямое отношение к «старине Харрингтону». Я — художница. Все время пытаюсь вам это растолковать.
— Художница, — рассмеялся он. — Да уж! Театр представлений — вот и все твои художества.
— Убирайтесь прочь! — возобновила она свои попытки вырвать руку.
— Ты, моя дорогая, представляйся у кого-нибудь в постели. Я не возражаю. Не сомневаюсь, тут ты достигла совершенства, — он, словно клещами, сжал ее руку выше локтя.
— Негодяй! — голос Миранды срывался, и она прошептала:
— А я подумала, что у вас есть сердце под… под вашей крахмальной рубашкой.
— Рубашкой? Это ты, черт тебя возьми, без рубашки не можешь наскрести себе на жизнь. С твоими данными и такими способностями — в вонючем гадюшнике у Мюллера? Проституция, дорогая, в Амстердаме узаконена, так что выправи себе карточку и валяй действуй профессионально. С твоим талантом можно огребать по тысчонке за вечер.
Миранда смотрела на него остановившимися глазами. Заболело сердце… «Боже! Как больно, будто острая спица вошла под левую лопатку».
Она с силой рванула правую руку и, размахнувшись, ударила его по щеке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17