Водянисто-голубые глаза Сары показались Калебу настороженными и печальными. «Что она здесь делает?» – подумал он.
Сара понимала, что должна что-то сказать, чтобы оправдать свое присутствие в рубке.
– Капитан ван дер Рис, я пришла поблагодарить вас за то, что вы позволили мне пожить здесь, наверху. Теперь я чувствую себя гораздо лучше и почти привыкла к качке. Если вы хотите, я могу вернуться к брату и остальным.
Калеб внимательно посмотрел на нее. Сара обратилась к нему «капитан ван дер Рис», хотя в доме Синклеров запросто называла его Калебом и открыто флиртовала. Ох уж эти женщины!
Он ответил тихо, почти шепотом:
– Я собирался зайти к тебе попозже и посмотреть… как обстоят дела. Теперь я спокоен, услышав, что ты поправилась и привыкла к качке. А то одно время я даже думал, что управляю кораблем-лазаретом.
Сара смочила губы кончиком языка и украдкой взглянула на капитана. Ей нравилось, что Калеб рассматривает ее. Глаза его перебежали с полуоткрытого рта к шее и ниже – к груди. На лице Калеба появилось восхищенное выражение, он даже не пытался скрыть своего интереса. У Калеба давно не было женщины. Мысленно он с собой заключил пари, что уложит Сару в постель в течение часа.
– Мне пора передать штурвал первому помощнику. Хочешь, я проведу тебя по «Морской Сирене»?
Сара скромно потупилась.
– С огромным удовольствием, капитан ван дер Рис.
С лица Калеба не сходило какое-то забавное выражение, когда он передал штурвал Питеру, а тот понимающе ухмыльнулся в ответ.
Прогуливаясь по палубе, Сара тихо спросила:
– Означает ли эта прогулка, что ты больше не находишь меня привлекательной?
Вопрос прозвучал довольно нагло, но Калеб ответил весьма любезно:
– Я нашел тебя привлекательной еще в Англии и сейчас не изменил мнения. Но за многие годы я пришел к выводу, что если женщина хочет заманить мужчину в ловушку, то он ей зачем-то нужен. А ты, Сара Стоунхам, находишь меня в чем-то полезным для себя?
Сара рассмеялась, и впервые за много месяцев ее смех звучал искренне.
– Если даже и нахожу, неужели ты думаешь, что я в этом признаюсь? Но мы можем прийти к согласию, если найдем какую-нибудь уютную комнатку с кроватью, где ты бы мог оказаться очень полезным для меня.
Калеб тоже рассмеялся.
– Смею ли я надеяться, что ты больше не боишься моих припадков?
Сара весело взглянула на него.
– В последнее время я научилась мириться с тем, что мне не нравится. Думаю, что смогу жить и с твоими припадками!
Краем глаза Сара заметила, какие многозначительные взгляды бросали матросы на нее с Калебом. Очень хорошо, что они это видят. Позже они понадобятся ей как свидетели.
Хотя всё складывалось удачно, Калеб ощутил какой-то дискомфорт. Внутренний голос подсказывал капитану, что он еще пожалеет об этом маленьким приключении. Калеб уже было решил пойти на попятную, но слишком поздно: Сара юркнула в каюту Питера, увлекая его за собой, захлопнула дверь ногой и прислонилась к ней, глядя на Калеба широко открытыми, призывными глазами. Он обнял девушку, а она обвила руками его шею и слегка приоткрыла рот. После длительного страстного поцелуя Калеб немного отодвинулся и, тщательно подбирая слова, произнес:
– Это означает только то, что есть.
Он приподнял подбородок девушки бронзовой от загара рукой.
– Конечно. Момент страсти, потребность наших тел – и ничего больше, Я все понимаю, Калеб, – сказала Сара, падая к нему в объятия.
Когда одежда уже валялась на полу, Калеб лег рядом с Сарой и притянул ее к себе. Медленными, даже ленивыми движениями он играл с ее телом, целовал глаза, шею и впадинку на горле, где в бешеном темпе пульсировала кровь. Руки Калеба настойчиво гладили ее бедра, проникая в теплую влажную пещеру и заставляя Сару умирать от желания. Когда она подумала, что не сможет дольше выносить эту сладостную и божественную пытку, их тела наконец слились в единое целое. Сара вознеслась на вершину блаженства и в экстазе снова и снова выкрикивала имя Калеба.
Позже, когда они лежали бок о бок, Сара нежно погладила щеку Калеба. Возможно, она еще сможет жить, любить и обрести счастье без Малькольма. Тело ее реагировало на ласки Калеба, а в данный момент Саре было этого достаточно.
Когда Калеба одолел сон и дыхание его стало глубоким и ровным, Сара встала с койки и тихо оделась. Она задержалась на мгновение, взглянула на Калеба и с горечью отметила про себя, что не испытывает к нему никаких чувств, кроме физического влечения. Он был искусным любовником, требовательным и страстным, но Малькольм всегда останется мужчиной ее мечты, мужчиной, по которому она сходила с ума.
Сара подумала, что со временем она научится любить Калеба ван дер Риса. В следующий раз, когда они снова займутся любовью, она испробует с ним все, чему научил ее Малькольм. Сегодня было слишком рано демонстрировать свое мастерство. Достаточно того, что голландец очень удивился, обнаружив, что она не девственница. Интересно, что он скажет, когда узнает о ее беременности и своем «отцовстве»? Впрочем, не так важно, что он подумает или скажет. Главное то, как он поведет себя. Сара считала Калеба ван дер Риса честным мужчиной, а честный мужчина всегда поступает так, как говорит ему умная женщина.
* * *
Калеб проснулся и сразу вспомнил, где находится и что произошло между ним и Сарой Стоунхам. Он потянулся и ощутил, как снова ожило его мускулистое тело. Не стоило отрицать, что чувствовал он себя сейчас гораздо лучше и быстро поправлялся после травм, полученных во время шторма. Мужчина всегда должен находиться в отличной форме, чтобы удовлетворить женщину, как он сегодня Сару. У него в ушах все еще звенел ее голос, когда она в порыве страсти выкрикивала его имя. Калеб самодовольно улыбнулся, совершенно уверенный в том, что его раны никоим образом не повлияли на спектакль, устроенный в постели.
Калеб знал, что не испытывает к Саре никаких чувств и ему ничего от нее не надо, кроме еще одной встречи в постели. Он не имел ни малейшего желания разыгрывать умирающего от любви щенка. То, что между ними произошло, было просто эпизодом. Кроме того, у Калеба сложилось впечатление, что у мисс Стоунхам довольно богатый сексуальный опыт, хотя она скрывала это. Калеб обрадовался, обнаружив, что Сара не девственница, но разыграл удивление. Девственницы – такие скучные создания. Он уже устал лишать девушек невинности. Иногда приятнее иметь дело с опытными женщинами.
И, как обычно случалось в последнее время, при мысли о женщинах Калеб подумал о Рэн. Нужно сходить к ней и объяснить, что он намерен отвезти ее к Сирене с Риганом. Чем быстрее он это сделает, тем лучше. Калеб не мог забыть ощущения близости Рэн и того, как он обнимая ее, пытаясь защитить от лихорадки; старался не вспоминать, как она звала его в бреду и он отвечал ей, как зарывался лицом в копну густых темных волос… Стоп! Ни в коем случае нельзя поддаваться этому наваждению. Рэн ему – всего лишь сестра, девчонка с улицы, которую подобрала и удочерила Сирена. Единственная его обязанность перед ней – отомстить за поруганную честь сестры. «Тогда зачем же ты приказал команде не пускать ее в рубку?» – спрашивал внутренний голос.
Калеб хорошо помнил тот день, когда впервые увидел Рэн. Тогда же он случайно услышал беседу Сирены и фрау Хольц, которые не сомневались, что Рэн – его судьба. Почему эти слова постоянно крутились у него в голове? Должно быть, он чего-то недослышал. Как может женщина быть судьбой мужчины? Калеб фыркнул презрительно, свешивая ноги с кровати, но вдруг замер, пораженный: то, что Сирена была судьбой Ригана, Калеб понял раньше их самих.
– Господи, помоги мне, – пробормотал он, торопливо одеваясь.
Ему сейчас просто необходимо подышать свежим воздухом и взглянуть на океан… Море – вот его судьба, а не какое-то двуногое существо с глазами, похожими на горящие свечи.
* * *
Пока Сара развлекалась с Калебом на койке первого помощника капитана, ее брат рассказывал своим прихожанам, что все грешники наверху являются творением рук самого дьявола, но он, Баском, спасет их. Вцепившись костлявыми руками в молитвенник, Стоунхам вызывал прихожан по одному, чтобы лично убедить каждого прикосновением своей руки, что он – избранный Богом посланник, а поэтому ему под силу изгнать дьявола с этого корабля. А если возникнет необходимость, убеждал Баском, он сам станет управлять судном.
Лидия Стоунхам подошла к нему и протянула руку.
– Пожалуйста, Баском, поговори с капитаном ван дер Рисом и спроси, может ли он позволить женщинам ненадолго выходить на палубу. Здесь, в трюме, невыносимо душно и ужасно пахнет. Если потребуется, скажи, что ты очень сожалеешь и просишь у него прощения, – она повысила голос и перешла почти на крик: – Попроси его, черт возьми!
Баском замахнулся и стукнул ее молитвенником по голове, на мгновение оглушив женщину.
– Ты богохульствуешь! Ты посмела богохульствовать в присутствии посланника Господа! И это моя собственная жена! На колени, женщина! И если Бог не покарает тебя смертью, считай, что тебе очень повезло. Моя собственная жена! Перед всей моей паствой!
Терпение Лидии лопнуло.
– Хватит! Я уже достаточно натерпелась от тебя и не желаю слушать безумные речи! Я больше не вынесу и минуты рядом с тобой. Я поднимусь наверх и никогда не вернусь! Ты слышишь меня, Баском? Если мне придется спрыгнуть за борт, пусть так и будет! Я пойду на все, лишь бы быть подальше от тебя. Ты сумасшедший! – бросила она через плечо и, подобрав юбки, побежала вверх по трапу.
Когда Лидия появилась из люка, стоявший на вахте матрос растерялся. Он не мог столкнуть женщину назад в трюм. Капитан ван дер Рис не сказал, что нужно делать, если их трюма выйдет женщина. Прежде чем он успел решить, как поступить, Лидия с душераздирающими рыданиями бросилась бежать по палубе, намереваясь спрыгнуть за борт и покончить со своими страданиями. Лучше умереть, чем прожить жизнь с Баскомом Стоунхамом!
Ослепленная слезами, Лидия не увидела, как к ней потянулась пара сильных рук. Женщина пронзительно закричала, думая, что это Баском поймал ее. Но эти крепкие руки не принадлежали Баскому. И квадратное лицо с волевым подбородком тоже не имело ничего общего с ее мужем. На этом лице сияли темные глаза, полные сочувствия и заботы, и принадлежало оно первому помощнику Питеру.
– Успокойтесь, успокойтесь, – мягко проговорил он. – Что случилось? Как вы попали сюда и куда направляетесь?
– За борт! – выпалила Лидия, вытирая слезы. – Ненавижу его! Ненавижу! – крикнула она. – Он сумасшедший, и лучше я умру, чем вернусь к нему. Если вы заставите меня спуститься в трюм, я снова найду способ сбежать оттуда. Умоляю, не заставляйте меня возвращаться!
– Я не собираюсь силой отправлять вас назад, но, думаю, сначала нужно поговорить с капитаном.
«Значит, она ненавидит своего мужа и считает его сумасшедшим. Замечательно! – радостно подумал Питер. – Теперь у меня появился неплохой шанс…»
Лидия приглянулась первому помощнику еще в начале плавания, и сейчас все складывалось как нельзя лучше.
Когда Питер привел Лидию в рулевую рубку, Калеб громко простонал. Он устал от этих женщин!
– Только самое главное. Что она натворила?
Питер подавил усмешку; глаза его весело поблескивали, наблюдая за явным дискомфортом капитана.
– Она сказала, что хочет спрыгнуть за борт. Потом заявила, что ненавидит своего мужа и отказывается идти в трюм. Она говорит, что, если мы вернем ее назад, она найдет способ сбежать. А еще она сказала, что лучше умрет, чем вернется. Тебе решать, капитан, – с хитрой улыбкой подвел итог Питер и, развернувшись на каблуках, вышел из рубки.
– Миссис Стоунхам, кораблем управлять нелегко, – устало начал Калеб, – требуется полное внимание, чтобы вести его строго по курсу. У меня совсем нет времени, чтобы улаживать семейные ссоры. В чем бы ни заключалась ваши проблема, вы должны решить ее со своим мужем. Наверху больше нет ни одной каюты для женщины. Я приказываю вам возвращаться к мужу.
– Кажется, вы тоже собираетесь объяснить мне, что являетесь посланником Господа? Так вот, я больше не намерена выслушивать никаких посланников. Я сыта по горло! Я сделаю так, как сказала: лучше умру, чем вернусь к нему. Никакой он не посланник Божий, он – сам дьявол. Он несет зло. Знали бы вы, какие ужасные вещи Баском заставляет проделывать меня и других! Он пытался заставить Рэн повиноваться, но у него ничего не вышло. Вы не можете отослать меня назад. Я не пойду, – твердо заявила Лидия, усаживаясь на круглый стул рядом с Калебом.
Чертова баба! И что теперь делать?
– Я капитан этого судна, и вы обязаны мне подчиниться, – нахмурившись, произнес Калеб.
– Ваша сестра вселила в меня мужество и волю к сопротивлению. Что же вы тогда за мужчина, раз настаиваете, чтобы я вернулась в трюм, где он снова будет заставлять меня проделывать эти гадости?
– Дорогая леди, в жизни случаются вещи и похуже, чем молитвы о прощении.
– Я не совершила ничего такого, за что надо просить Бога о прощении! – взвизгнула Лидия. – Но речь о другом!
«Боже милостивый, я ли это? – в ужасе подумала Лидия. – Откуда взялась храбрость заявить, что я прыгну за борт? Я же не умею плавать и камнем пойду на дно!» Опомнившись, Лидия закрыла рот и застонала про себя. Кто обвинит капитана, если он решит, что она такая же чокнутая, как и ее муж?
Калебу не хотелось ни о чем расспрашивать, но ради приличия он все-таки задал вопрос:
– Так какие же вещи он заставляет проделывать вас, миссис Стоунхам?
Переборов стыд, Лидия мужественно открыла капитану, каким унижениям подвергал ее Баском, закончив рассказ словами:
– Я не шучу, капитан, и брошусь за борт, если вы попытаетесь вернуть меня обратно.
«Обри, негодяй, где ты шляешься, когда так нужен мне?» – про себя заругался Калеб. Он принял близко к сердцу положение, в котором оказалась эта женщина. Он не мог отослать ее в трюм. Какой мужчина в здравом уме может подвергать женщину таким унижениям? Только Баском Стоунхам!
Калеб пронзительно свистнул – и в рубку влетел Питер.
– Отведи миссис Стоунхам в мою каюту и организуй для нее постель. Женщины будут по очереди спать на койках. Меня не волнует, как ты это устроишь, просто сделай.
– Слушаюсь, капитан! – усмехнулся Питер, почтительно провожая Лидию из рубки.
«Тот, кто сказал, что мужчины нуждаются в женщинах, явно не встречался с женщинами на моем корабле», – раздраженно подумал Калеб.
ГЛАВА 13
Баском Стоунхам почувствовал, что все взгляды прихожан обращены на него. Первый раз с тех пор, как он стал священником, Баском испытал страх. Если он не может контролировать поведение собственной жены, как же ему тогда совершать богослужения и руководить своей паствой? Он должен что-то предпринять, и немедленно, пока не взбунтовались стоящие перед ним люди. Даже родители смотрели на него как-то странно.
Баском громко прочистил горло, открыл молитвенник, опустил глаза и нарочито мрачно начал читать. Затем толстая книга беззвучно захлопнулась. Глаза Баскома затянуло пеленой, и он обратился к собранию:
– Теперь я вижу: всех наших молитв оказалось недостаточно, чтобы изгнать дьявола из моей жены Лидии. Я понял, что судьба Лидии – пример для всех нас. Только сегодня на меня снизошло видение: Лидия для нас потеряна и никогда больше не вернется. Но, – он повысил голос, – мы продолжим молиться за ее душу и не забудем о ней. Мы сейчас бредем по темному тоннелю, в конце которого брезжит свет. Мы все вместе пойдем к этому свету, а Лидия навечно останется в темноте, во власти дьявола.
Если властитель тьмы и шел по пятам Лидии Стоунхам, она не обращала на него никакого внимания, пересказывая свою историю Рэн.
– Я так напугана. Что мне делать в Америке? Как я выживу? Что со мной станет? – жалобно причитала она.
Расправив хрупкие плечи, Рэн уверенно произнесла:
– Я позабочусь о тебе, Лидия. У меня есть немного денег, и мы как-нибудь справимся. Мы молоды и сильны, так что, без сомнения, найдем работу в Америке – такую, чтобы хватало на жизнь. Ты не должна ни о чем беспокоиться, Лидия, обещай мне.
Лидия улыбнулась и обняла Рэн.
– Мне так хорошо. Впервые в жизни я чувствую себя свободной. Я могу спать на полу безмятежным сном. А когда проснусь, возблагодарю Господа, моего Господа, за дарованное мне мужество и за то, что он послал тебя указать мне путь истинный.
«Не очень-то весело! – подумала Рэн. – Обременила себя еще одной обязанностью, когда, по словам Калеба, не в силах позаботиться даже о себе».
Деньги! Необходимо добыть деньги для Лидии. Все всегда упирается в них! У Обри Фаррингтона, разумеется, водятся денежки, и у Баскома Стоунхама тоже: пуритане доверили ему свои сбережения. И у Калеба должны быть деньги – возможно, гораздо больше, чем у Фаррингтона. Нужно придумать, как вовлечь в игру каждого из них, тогда Рэн обеспечит жизнь Лидии в Америке и не станет о ней беспокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Сара понимала, что должна что-то сказать, чтобы оправдать свое присутствие в рубке.
– Капитан ван дер Рис, я пришла поблагодарить вас за то, что вы позволили мне пожить здесь, наверху. Теперь я чувствую себя гораздо лучше и почти привыкла к качке. Если вы хотите, я могу вернуться к брату и остальным.
Калеб внимательно посмотрел на нее. Сара обратилась к нему «капитан ван дер Рис», хотя в доме Синклеров запросто называла его Калебом и открыто флиртовала. Ох уж эти женщины!
Он ответил тихо, почти шепотом:
– Я собирался зайти к тебе попозже и посмотреть… как обстоят дела. Теперь я спокоен, услышав, что ты поправилась и привыкла к качке. А то одно время я даже думал, что управляю кораблем-лазаретом.
Сара смочила губы кончиком языка и украдкой взглянула на капитана. Ей нравилось, что Калеб рассматривает ее. Глаза его перебежали с полуоткрытого рта к шее и ниже – к груди. На лице Калеба появилось восхищенное выражение, он даже не пытался скрыть своего интереса. У Калеба давно не было женщины. Мысленно он с собой заключил пари, что уложит Сару в постель в течение часа.
– Мне пора передать штурвал первому помощнику. Хочешь, я проведу тебя по «Морской Сирене»?
Сара скромно потупилась.
– С огромным удовольствием, капитан ван дер Рис.
С лица Калеба не сходило какое-то забавное выражение, когда он передал штурвал Питеру, а тот понимающе ухмыльнулся в ответ.
Прогуливаясь по палубе, Сара тихо спросила:
– Означает ли эта прогулка, что ты больше не находишь меня привлекательной?
Вопрос прозвучал довольно нагло, но Калеб ответил весьма любезно:
– Я нашел тебя привлекательной еще в Англии и сейчас не изменил мнения. Но за многие годы я пришел к выводу, что если женщина хочет заманить мужчину в ловушку, то он ей зачем-то нужен. А ты, Сара Стоунхам, находишь меня в чем-то полезным для себя?
Сара рассмеялась, и впервые за много месяцев ее смех звучал искренне.
– Если даже и нахожу, неужели ты думаешь, что я в этом признаюсь? Но мы можем прийти к согласию, если найдем какую-нибудь уютную комнатку с кроватью, где ты бы мог оказаться очень полезным для меня.
Калеб тоже рассмеялся.
– Смею ли я надеяться, что ты больше не боишься моих припадков?
Сара весело взглянула на него.
– В последнее время я научилась мириться с тем, что мне не нравится. Думаю, что смогу жить и с твоими припадками!
Краем глаза Сара заметила, какие многозначительные взгляды бросали матросы на нее с Калебом. Очень хорошо, что они это видят. Позже они понадобятся ей как свидетели.
Хотя всё складывалось удачно, Калеб ощутил какой-то дискомфорт. Внутренний голос подсказывал капитану, что он еще пожалеет об этом маленьким приключении. Калеб уже было решил пойти на попятную, но слишком поздно: Сара юркнула в каюту Питера, увлекая его за собой, захлопнула дверь ногой и прислонилась к ней, глядя на Калеба широко открытыми, призывными глазами. Он обнял девушку, а она обвила руками его шею и слегка приоткрыла рот. После длительного страстного поцелуя Калеб немного отодвинулся и, тщательно подбирая слова, произнес:
– Это означает только то, что есть.
Он приподнял подбородок девушки бронзовой от загара рукой.
– Конечно. Момент страсти, потребность наших тел – и ничего больше, Я все понимаю, Калеб, – сказала Сара, падая к нему в объятия.
Когда одежда уже валялась на полу, Калеб лег рядом с Сарой и притянул ее к себе. Медленными, даже ленивыми движениями он играл с ее телом, целовал глаза, шею и впадинку на горле, где в бешеном темпе пульсировала кровь. Руки Калеба настойчиво гладили ее бедра, проникая в теплую влажную пещеру и заставляя Сару умирать от желания. Когда она подумала, что не сможет дольше выносить эту сладостную и божественную пытку, их тела наконец слились в единое целое. Сара вознеслась на вершину блаженства и в экстазе снова и снова выкрикивала имя Калеба.
Позже, когда они лежали бок о бок, Сара нежно погладила щеку Калеба. Возможно, она еще сможет жить, любить и обрести счастье без Малькольма. Тело ее реагировало на ласки Калеба, а в данный момент Саре было этого достаточно.
Когда Калеба одолел сон и дыхание его стало глубоким и ровным, Сара встала с койки и тихо оделась. Она задержалась на мгновение, взглянула на Калеба и с горечью отметила про себя, что не испытывает к нему никаких чувств, кроме физического влечения. Он был искусным любовником, требовательным и страстным, но Малькольм всегда останется мужчиной ее мечты, мужчиной, по которому она сходила с ума.
Сара подумала, что со временем она научится любить Калеба ван дер Риса. В следующий раз, когда они снова займутся любовью, она испробует с ним все, чему научил ее Малькольм. Сегодня было слишком рано демонстрировать свое мастерство. Достаточно того, что голландец очень удивился, обнаружив, что она не девственница. Интересно, что он скажет, когда узнает о ее беременности и своем «отцовстве»? Впрочем, не так важно, что он подумает или скажет. Главное то, как он поведет себя. Сара считала Калеба ван дер Риса честным мужчиной, а честный мужчина всегда поступает так, как говорит ему умная женщина.
* * *
Калеб проснулся и сразу вспомнил, где находится и что произошло между ним и Сарой Стоунхам. Он потянулся и ощутил, как снова ожило его мускулистое тело. Не стоило отрицать, что чувствовал он себя сейчас гораздо лучше и быстро поправлялся после травм, полученных во время шторма. Мужчина всегда должен находиться в отличной форме, чтобы удовлетворить женщину, как он сегодня Сару. У него в ушах все еще звенел ее голос, когда она в порыве страсти выкрикивала его имя. Калеб самодовольно улыбнулся, совершенно уверенный в том, что его раны никоим образом не повлияли на спектакль, устроенный в постели.
Калеб знал, что не испытывает к Саре никаких чувств и ему ничего от нее не надо, кроме еще одной встречи в постели. Он не имел ни малейшего желания разыгрывать умирающего от любви щенка. То, что между ними произошло, было просто эпизодом. Кроме того, у Калеба сложилось впечатление, что у мисс Стоунхам довольно богатый сексуальный опыт, хотя она скрывала это. Калеб обрадовался, обнаружив, что Сара не девственница, но разыграл удивление. Девственницы – такие скучные создания. Он уже устал лишать девушек невинности. Иногда приятнее иметь дело с опытными женщинами.
И, как обычно случалось в последнее время, при мысли о женщинах Калеб подумал о Рэн. Нужно сходить к ней и объяснить, что он намерен отвезти ее к Сирене с Риганом. Чем быстрее он это сделает, тем лучше. Калеб не мог забыть ощущения близости Рэн и того, как он обнимая ее, пытаясь защитить от лихорадки; старался не вспоминать, как она звала его в бреду и он отвечал ей, как зарывался лицом в копну густых темных волос… Стоп! Ни в коем случае нельзя поддаваться этому наваждению. Рэн ему – всего лишь сестра, девчонка с улицы, которую подобрала и удочерила Сирена. Единственная его обязанность перед ней – отомстить за поруганную честь сестры. «Тогда зачем же ты приказал команде не пускать ее в рубку?» – спрашивал внутренний голос.
Калеб хорошо помнил тот день, когда впервые увидел Рэн. Тогда же он случайно услышал беседу Сирены и фрау Хольц, которые не сомневались, что Рэн – его судьба. Почему эти слова постоянно крутились у него в голове? Должно быть, он чего-то недослышал. Как может женщина быть судьбой мужчины? Калеб фыркнул презрительно, свешивая ноги с кровати, но вдруг замер, пораженный: то, что Сирена была судьбой Ригана, Калеб понял раньше их самих.
– Господи, помоги мне, – пробормотал он, торопливо одеваясь.
Ему сейчас просто необходимо подышать свежим воздухом и взглянуть на океан… Море – вот его судьба, а не какое-то двуногое существо с глазами, похожими на горящие свечи.
* * *
Пока Сара развлекалась с Калебом на койке первого помощника капитана, ее брат рассказывал своим прихожанам, что все грешники наверху являются творением рук самого дьявола, но он, Баском, спасет их. Вцепившись костлявыми руками в молитвенник, Стоунхам вызывал прихожан по одному, чтобы лично убедить каждого прикосновением своей руки, что он – избранный Богом посланник, а поэтому ему под силу изгнать дьявола с этого корабля. А если возникнет необходимость, убеждал Баском, он сам станет управлять судном.
Лидия Стоунхам подошла к нему и протянула руку.
– Пожалуйста, Баском, поговори с капитаном ван дер Рисом и спроси, может ли он позволить женщинам ненадолго выходить на палубу. Здесь, в трюме, невыносимо душно и ужасно пахнет. Если потребуется, скажи, что ты очень сожалеешь и просишь у него прощения, – она повысила голос и перешла почти на крик: – Попроси его, черт возьми!
Баском замахнулся и стукнул ее молитвенником по голове, на мгновение оглушив женщину.
– Ты богохульствуешь! Ты посмела богохульствовать в присутствии посланника Господа! И это моя собственная жена! На колени, женщина! И если Бог не покарает тебя смертью, считай, что тебе очень повезло. Моя собственная жена! Перед всей моей паствой!
Терпение Лидии лопнуло.
– Хватит! Я уже достаточно натерпелась от тебя и не желаю слушать безумные речи! Я больше не вынесу и минуты рядом с тобой. Я поднимусь наверх и никогда не вернусь! Ты слышишь меня, Баском? Если мне придется спрыгнуть за борт, пусть так и будет! Я пойду на все, лишь бы быть подальше от тебя. Ты сумасшедший! – бросила она через плечо и, подобрав юбки, побежала вверх по трапу.
Когда Лидия появилась из люка, стоявший на вахте матрос растерялся. Он не мог столкнуть женщину назад в трюм. Капитан ван дер Рис не сказал, что нужно делать, если их трюма выйдет женщина. Прежде чем он успел решить, как поступить, Лидия с душераздирающими рыданиями бросилась бежать по палубе, намереваясь спрыгнуть за борт и покончить со своими страданиями. Лучше умереть, чем прожить жизнь с Баскомом Стоунхамом!
Ослепленная слезами, Лидия не увидела, как к ней потянулась пара сильных рук. Женщина пронзительно закричала, думая, что это Баском поймал ее. Но эти крепкие руки не принадлежали Баскому. И квадратное лицо с волевым подбородком тоже не имело ничего общего с ее мужем. На этом лице сияли темные глаза, полные сочувствия и заботы, и принадлежало оно первому помощнику Питеру.
– Успокойтесь, успокойтесь, – мягко проговорил он. – Что случилось? Как вы попали сюда и куда направляетесь?
– За борт! – выпалила Лидия, вытирая слезы. – Ненавижу его! Ненавижу! – крикнула она. – Он сумасшедший, и лучше я умру, чем вернусь к нему. Если вы заставите меня спуститься в трюм, я снова найду способ сбежать оттуда. Умоляю, не заставляйте меня возвращаться!
– Я не собираюсь силой отправлять вас назад, но, думаю, сначала нужно поговорить с капитаном.
«Значит, она ненавидит своего мужа и считает его сумасшедшим. Замечательно! – радостно подумал Питер. – Теперь у меня появился неплохой шанс…»
Лидия приглянулась первому помощнику еще в начале плавания, и сейчас все складывалось как нельзя лучше.
Когда Питер привел Лидию в рулевую рубку, Калеб громко простонал. Он устал от этих женщин!
– Только самое главное. Что она натворила?
Питер подавил усмешку; глаза его весело поблескивали, наблюдая за явным дискомфортом капитана.
– Она сказала, что хочет спрыгнуть за борт. Потом заявила, что ненавидит своего мужа и отказывается идти в трюм. Она говорит, что, если мы вернем ее назад, она найдет способ сбежать. А еще она сказала, что лучше умрет, чем вернется. Тебе решать, капитан, – с хитрой улыбкой подвел итог Питер и, развернувшись на каблуках, вышел из рубки.
– Миссис Стоунхам, кораблем управлять нелегко, – устало начал Калеб, – требуется полное внимание, чтобы вести его строго по курсу. У меня совсем нет времени, чтобы улаживать семейные ссоры. В чем бы ни заключалась ваши проблема, вы должны решить ее со своим мужем. Наверху больше нет ни одной каюты для женщины. Я приказываю вам возвращаться к мужу.
– Кажется, вы тоже собираетесь объяснить мне, что являетесь посланником Господа? Так вот, я больше не намерена выслушивать никаких посланников. Я сыта по горло! Я сделаю так, как сказала: лучше умру, чем вернусь к нему. Никакой он не посланник Божий, он – сам дьявол. Он несет зло. Знали бы вы, какие ужасные вещи Баском заставляет проделывать меня и других! Он пытался заставить Рэн повиноваться, но у него ничего не вышло. Вы не можете отослать меня назад. Я не пойду, – твердо заявила Лидия, усаживаясь на круглый стул рядом с Калебом.
Чертова баба! И что теперь делать?
– Я капитан этого судна, и вы обязаны мне подчиниться, – нахмурившись, произнес Калеб.
– Ваша сестра вселила в меня мужество и волю к сопротивлению. Что же вы тогда за мужчина, раз настаиваете, чтобы я вернулась в трюм, где он снова будет заставлять меня проделывать эти гадости?
– Дорогая леди, в жизни случаются вещи и похуже, чем молитвы о прощении.
– Я не совершила ничего такого, за что надо просить Бога о прощении! – взвизгнула Лидия. – Но речь о другом!
«Боже милостивый, я ли это? – в ужасе подумала Лидия. – Откуда взялась храбрость заявить, что я прыгну за борт? Я же не умею плавать и камнем пойду на дно!» Опомнившись, Лидия закрыла рот и застонала про себя. Кто обвинит капитана, если он решит, что она такая же чокнутая, как и ее муж?
Калебу не хотелось ни о чем расспрашивать, но ради приличия он все-таки задал вопрос:
– Так какие же вещи он заставляет проделывать вас, миссис Стоунхам?
Переборов стыд, Лидия мужественно открыла капитану, каким унижениям подвергал ее Баском, закончив рассказ словами:
– Я не шучу, капитан, и брошусь за борт, если вы попытаетесь вернуть меня обратно.
«Обри, негодяй, где ты шляешься, когда так нужен мне?» – про себя заругался Калеб. Он принял близко к сердцу положение, в котором оказалась эта женщина. Он не мог отослать ее в трюм. Какой мужчина в здравом уме может подвергать женщину таким унижениям? Только Баском Стоунхам!
Калеб пронзительно свистнул – и в рубку влетел Питер.
– Отведи миссис Стоунхам в мою каюту и организуй для нее постель. Женщины будут по очереди спать на койках. Меня не волнует, как ты это устроишь, просто сделай.
– Слушаюсь, капитан! – усмехнулся Питер, почтительно провожая Лидию из рубки.
«Тот, кто сказал, что мужчины нуждаются в женщинах, явно не встречался с женщинами на моем корабле», – раздраженно подумал Калеб.
ГЛАВА 13
Баском Стоунхам почувствовал, что все взгляды прихожан обращены на него. Первый раз с тех пор, как он стал священником, Баском испытал страх. Если он не может контролировать поведение собственной жены, как же ему тогда совершать богослужения и руководить своей паствой? Он должен что-то предпринять, и немедленно, пока не взбунтовались стоящие перед ним люди. Даже родители смотрели на него как-то странно.
Баском громко прочистил горло, открыл молитвенник, опустил глаза и нарочито мрачно начал читать. Затем толстая книга беззвучно захлопнулась. Глаза Баскома затянуло пеленой, и он обратился к собранию:
– Теперь я вижу: всех наших молитв оказалось недостаточно, чтобы изгнать дьявола из моей жены Лидии. Я понял, что судьба Лидии – пример для всех нас. Только сегодня на меня снизошло видение: Лидия для нас потеряна и никогда больше не вернется. Но, – он повысил голос, – мы продолжим молиться за ее душу и не забудем о ней. Мы сейчас бредем по темному тоннелю, в конце которого брезжит свет. Мы все вместе пойдем к этому свету, а Лидия навечно останется в темноте, во власти дьявола.
Если властитель тьмы и шел по пятам Лидии Стоунхам, она не обращала на него никакого внимания, пересказывая свою историю Рэн.
– Я так напугана. Что мне делать в Америке? Как я выживу? Что со мной станет? – жалобно причитала она.
Расправив хрупкие плечи, Рэн уверенно произнесла:
– Я позабочусь о тебе, Лидия. У меня есть немного денег, и мы как-нибудь справимся. Мы молоды и сильны, так что, без сомнения, найдем работу в Америке – такую, чтобы хватало на жизнь. Ты не должна ни о чем беспокоиться, Лидия, обещай мне.
Лидия улыбнулась и обняла Рэн.
– Мне так хорошо. Впервые в жизни я чувствую себя свободной. Я могу спать на полу безмятежным сном. А когда проснусь, возблагодарю Господа, моего Господа, за дарованное мне мужество и за то, что он послал тебя указать мне путь истинный.
«Не очень-то весело! – подумала Рэн. – Обременила себя еще одной обязанностью, когда, по словам Калеба, не в силах позаботиться даже о себе».
Деньги! Необходимо добыть деньги для Лидии. Все всегда упирается в них! У Обри Фаррингтона, разумеется, водятся денежки, и у Баскома Стоунхама тоже: пуритане доверили ему свои сбережения. И у Калеба должны быть деньги – возможно, гораздо больше, чем у Фаррингтона. Нужно придумать, как вовлечь в игру каждого из них, тогда Рэн обеспечит жизнь Лидии в Америке и не станет о ней беспокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37