— Лучше. Гораздо лучше, — несколько нетерпеливо ответила Стефания, когда они в среду сидели за ужином. — Я чувствую себя неловко, привлекая к своей персоне так много внимания. Ты лучше взгляни на ростбиф. Не правда ли, он восхитителен? Кстати, кто из наших многочисленных благодетелей приготовил его?
— Сегодня днем его принесла ко мне в кабинет Вивьен. Она сказала, что разговаривала с тобой утром.
— Да, мы немного поболтали и назначили совместный завтрак на следующей неделе. Кстати, она принесла новый номер «Ньюсуика». Почему ты не говорил нам, что тебя напечатают?
— Господи, всего-то несколько абзацев в огромной статье.
— Папа в «Ньюсуике»?! — заорал Клифф. — Где? Он вскочил со стула.
— В гостиной, — крикнула ему вслед Сабрина. — Даже пусть несколько абзацев, укоряюще сказала она, вновь обращаясь к Гарту. — Зато они самые главные. Я прочитала… Просто невероятно! Он с изумлением посмотрел на нее:
— Ты прочитала всю статью?!
— Разумеется. Ведь тебя напечатали. Даже фотографию поместили.
Клифф вернулся в столовую, держа в руках номер журнала, открытый на той странице, где была помещена фотография трех ученых-исследователей в области генетики: блондинка из Гарвардского университета, седовласый профессор из Англии и Гарт. Гарт был снят в рубашке с короткими рукавами в своей лаборатории.
— Такой серьезный, — шутливо нахмурилась Сабрина, изображая выражение лица Гарта на фотографии. — Как будто собрался отчислить за неуспеваемость весь университет вместе с преподавательским составом. Пенни и Клифф прыснули.
— О чем там написано, пап? — спросил Гарта сын.
— Прочти и узнаешь. Это не очень сложно.
— О’кей, но… о чем все-таки написано-то?
Гарт забрал журнал из рук Клиффа и быстро пробежал глазами статью. Пока он это делал, Сабрина внимательно разглядывала его лицо. Еще давно у нее почему-то сложилось о нем нелестное впечатление: Гарт казался ей сварливым и скучным. Теперь же она любовалась им. Прочитав статью, в которой говорилось, что он является одним из ведущих специалистов в мире в области исследований по генетике и, смутно осознав, что он окружен чудесным миром научных открытий и сам принимает в них активное участие, Гарт вдруг предстал перед ней неким инопланетянином. Загадочным и всемогущим, которому подвластны такие вещи, о которых она и мечтать не смеет. «Мы совсем чужие друг другу», — подумала она с грустью. Ей вдруг показалось — она сама не могла понять почему, — что она просто должна сблизиться с ним, что это имеет для нее огромное значение.
— В самом деле, расскажи нам, — предложила она. — Читать трудновато. Создается впечатление, что это страшная тайна, имеющая много разных уровней, на каждом из которых необходимо искать новый ключ к разгадке.
— Красиво сказано, — сказал Гарт с улыбкой. Сабрина улыбнулась в ответ. — Даже не знаю… Последний раз, когда тебе было интересно слушать про мою работу, был так давно, что… — Ее улыбка погасла, но Гарт не заметил этого: он наливал всем кофе.
Затем он оглядел всех, нахмурился, как бы что-то обдумывая, и стал рассказывать.
Когда Гарт начинал преподавательскую деятельность, ученым в области генетики было мало что известно о предмете их науки. Хотя к тому времени уже была раскрыта структура ДНК, то, для чего она предназначена и как работает. Шестидесятые годы принесли ряд блестящих открытий в области генетики, и случилось так, что Гарт оказался в самом центре событий. Он отличался спокойствием и методичностью в исследованиях, осторожностью и тщательностью в проведении опытов. В его опубликованных статьях содержались идеи, которые могли обеспечить серьезные прорывы вперед в избранной им науке. Результатом этого стало приглашение Гарта участвовать в месячном международном семинаре, который проводился в Беркли. Это было перед поездкой Стефании в Китай. Участие в семинаре помогло Гарту попасть в тот мир науки, куда допускались только мировые имена и ведущие специалисты.
Они уже научились способу дробления молекулы ДНК, которая имела длину десять тысячных дюйма. Они знали, как заменить недостающую или поврежденную часть молекулы, вращивая здоровую часть от другой ДНК. «Генетическое вращивание», «генная инженерия», «рекомбинантные ДНК» — это были скучные и сухие словосочетания. Однако когда их произносил Гарт, голос его повышался, в нем звучало волнение и желание показать членам семьи всю магию своего дела.
И семья слушала отца и мужа, полностью поглощенная его рассказом, стараясь понять каждое его слово. Гарт обвел их внимательным взглядом, и кровь закипела у него в жилах. Он почувствовал в себе бьющую потоком энергию и силу. Казалось, он готов бы взлететь от счастья. Ему было наплевать на весь мир, который вдруг потерял для него всякое значение, стал несущественным, второстепенным. Только сейчас он понял, как был жестоко обделен вниманием к своим научным поискам со стороны самых близких ему людей.
Гарт осторожно положил свою руку на больную руку жены и улыбнулся. В его взгляде была благодарность за все, что она для него сейчас сделала. Стефания, наверно, и не догадывалась о том, что пять минут назад она возродила к жизни своего мужа.
Он вернулся к своему рассказу, сделав краткий обзор того, что творилось в эти месяцы в ведущих генных лабораториях всего мира, припомнил темы конференций, на которых присутствовал, вопросы, разбиравшиеся на семинарах с его участием.
Основной задачей, которую ставили перед собой все без исключения исследователи, было получение наиболее полной информации о заболеваниях, связанных с искажением генетического кода человека. При гемофилии, например, в структуре ДНК, отсутствует или ослаблен механизм формирования веществ, свертывающих кровь. Ученые планировали изолировать клетку с поврежденной ДНК и нормальную клетку от здорового человека. Затем нужно было перенести часть здоровой клетки, в которой заложен этот механизм, в клетку с поврежденной ДНК, срастить их вместе и вывести целую культуру подобных клеток, добиваясь такого количества, которого было бы достаточно для того, чтобы после их введения в больной организм заболевание в нем прекратилось. В результате человек полностью излечивался бы и ему уже не грозила смерть от потери крови при малейшем порезе.
Одновременно Гарт и его коллеги создавали вакцины против болезней. Они хотели вычленить из клетки те гены, которые ведают формированием антител против той или иной болезни, затем срастить эти гены с бактерией, создать культуру подобных бактерий, имеющих способность размножаться с потрясающей скоростью, и тем самым создать целую «фабрику» по производству необходимых антител. А потом можно было бы легко использовать бактерии с этими антителами для борьбы с разными заболеваниями. Например, как интерферон, которому прочили будущее избавителя людей от вирусных инфекций и рака.
Или, предположим, можно было срастить бактерию с генами, формирующими гормоны. Затем — тот же процесс: вывести культуру бактерий, отделить гормоны и применять их для успешного и радикального лечения множества заболеваний. Таким образом, например, был получен инсулин для борьбы с сахарным диабетом.
Сабрина была поражена услышанным.
— Я не знала, что гемофилию и диабет уже можно излечивать.
— Пока нельзя. Я рассказал вам о наших планах, о том, что будет достигнуто в скором времени. Пока же остаются вопросы, на которые нам еще только предстоит дать ответ.
Сабрина подняла глаза на Гарта. Его взгляд был пронзительным и горящим. «Он смотрит далеко в будущее, — подумала она. — И впереди у него неограниченные горизонты. Удивительный человек!»
— Не так уж это и легко, — сказала она вслух, — каждый день возвращаться домой, где нужно подстричь газон и порой заменить прокладки в протекающем кране, когда мысли заняты проблемой расчленения ДНК и изменением форм жизни. Он устремил на нее взволнованный взгляд.
— Спасибо… — сухо проговорил он, стараясь скрыть волновавшие его чувства. — Ты даже не представляешь, как много это для меня значит. Твои слова. — Наступила пауза. Гарт обвел взглядом всю семью. — Ладно, наука наукой, а тарелки-то еще не вымыты!
— Мы же тебя слушали! — обидчиво воскликнул Клифф. — Нельзя же делать сразу два дела!
— Значит, ты не хочешь вымыть посуду?
— Ты знаешь, как я устал.
— Ну, хорошо, оставим на утро. Пенни тебе поможет. А теперь уже поздно, вам обоим давно полагается лежать в кроватях.
«Действительно, уже поздно», — подумал он и откинулся на спинку стула, блаженно прикрыв глаза.
Когда они последний раз вот так все собирались поболтать за семейным столом? Он уже и не помнил. Но сколько сил Гарт положил на то, чтобы это, наконец, случилось. И вот все прошло как бы само собой, случайно… Он взглянул на жену и улыбнулся. Это ее надо благодарить.
— Теперь тебе все ясно?
— Я бы хотела еще что-нибудь почитать на эту тему. Страшно интересно.
— Волнующе, — согласился он.
Его и, правда, всегда волновало то, что он способен делать в своей науке ощутимые прорывы вперед, вселять надежду в людей, которые уже давно ее потеряли… Однако сейчас его волновало больше всего то, что Стефания прочитала статью, разговорила его за столом, попыталась понять его… Только сейчас Гарт понял, что в последнее время совсем забыл о своей семье, жене, детях. Но после этого ужина он уже не мог представить себе как такое могло случиться.
Гарт подошел к ее стулу. Встав за спиной Сабрины, он положил руки на ее плечи, потом опустил их ниже и накрыл ими ее груди. Наклонившись, он поцеловал ее волосы, закинул назад выбившуюся прядь.
— Знаешь…
— Нет! — вдруг резко выкрикнула она, скинула с себя, его руки и, вскочив со стула, быстро отошла к другому концу стола.
Она сильно побледнела, глаза ее горели жарким огнем, но лицо застыло, губы поджались.
— Не сейчас… Не надо… Мне еще…
Гарт был ошарашен. В нем тут же поднялась ярость. Его дразнили весь вечер, а под конец оттолкнули! Оказывается, все, что, было, являлось всего лишь очередным капризом жены!
Он резко развернулся и направился к входной двери, чтобы уйти. Его задержал ее голос:
— Прости меня. Прости… — Ее голос дрожал. Он обернулся: она не смотрела на него, потупив взор. — Мне… Мне стало больно… Мои шрамы… Я думала, ты понимаешь, сколько неприятностей они мне причиняют.
— Чепуха! — выкрикнул он, стоя в дверях. — Оказывается, не только Долорес умеет воздвигать перед собой барьеры, когда ситуация принимает нежелательный оборот! Она могла бы брать уроки у тебя! — Голос его звенел, как натянутая струна. — Не волнуйся: я тебя больше не побеспокою! Насилие не доставляет мне радости. И не возбуждает. Да и ты не возбуждайся понапрасну!
С этими словами Гарт выскочил из дому, сильно хлопнув за собой дверью. Взглянув в окно, Сабрина увидела, что он быстрыми шагами удаляется в сторону озера.
Гарт, тяжело дыша, вслух ругал свою жену и себя самого за то, что позволил ей так легко обвести себя вокруг пальца. Какого черта ей от него надо? Если она не хочет его, почему не скажет об этом прямо?
Он долго ходил в сумерках по берегу и вернулся в дом, когда все уже спали. Свет горел в гостиной и на кухне. Кто-то оставил ему на столе поздний ужин. Он не притронулся к еде, а сразу прошел в кабинет. Гнев все еще мучил его. Он лег на диван, не разложив его и не постелив белья.
Гнев его был так силен, что не прошел и к утру, когда Гарт проснулся. Он встал раньше всех в доме и тут же, не позавтракав, ушел в студгородок. Там он рассчитывал забежать в студенческий кафетерий.
— Тебе нужен теннис, — сказал Нат Голднер, пытаясь вывести приятеля из мрачного расположения духа. — То, что заставляет тебя корчить такие страшные рожи, может быть изгнано из сознания только двумя способами: необходимо либо треснуть по мячу, либо по лицу оппонента. Предлагаю себя. Не в качестве оппонента, в качестве партнера по партии в теннис. Что скажешь? Может, просто хочешь выговориться?
— Уволь. Лучше сыграем. Хорошая мысль.
Они играли не на очки, поэтому долго не разыгрывали мячи и не осторожничали. После часа бешеных физических упражнения с ракеткой в руке Гарт почувствовал, что напряжение начинает отпускать его. Нат не мог на него на глядеться.
— Здорово! Отличная игра! Представь, что было бы, если бы я был хоть вполовину зол, как ты! У тебя еще осталось время на второй завтрак?
— Столько времени, что девать его, проклятое, некуда. Но к десяти мне надо быть в лаборатории. Они отправились в «Факультетский клуб», старенький каркасный домик, находившийся неподалеку от студгородка. Сели в нише с окном, выходившим на озеро. На горизонте было видно грузовое судно, глубоко осевшее в воду.
— Полные трюмы, — прокомментировал Нат увиденное и тут же атаковал свою яичницу. — Уголь везет на зиму. Трудно в такой день представить себе, что на свете бывают зимы. Как Стефания? Гарт намазывал масло на свой ржаной тост.
— О, она в полном порядке!
— Ни болей, ни мигрени? Гарт поднял на него глаза.
— Странно слышать такое старомодное словечко от современного врача.
— Мне оно нравится. Как еще я могу описать, одним словом подавленность и раздражение пациента плюс неустойчивость его поведения?
— И все это из-за сломанной руки?
— Из-за травмы и шока. Стефания рассказывала тебе о служанке, которую послала к вам в дом Долорес?
— Только то, что она хорошо потрудилась… Когда же это было? Позавчера. Во вторник. Это было очень любезно со стороны Долорес. Она что, хотела что-то передать мне?
— Согласно словам Долорес, которая цитировала Хуаниту, она хотела только сказать: «Эта леди определенно знает, что ей нужно. Она отдает распоряжения с королевской легкостью и непринужденностью».
— Это Стефания-то?! Чепуха! Она всегда чувствует себя не в своей тарелке, когда приходится кем-нибудь командовать.
— Я всего лишь цитирую Долорес.
— Которая, в свою очередь, цитирует Хуаниту. Которая, возможно, здорово преувеличивает.
— Расслабься, Гарт, никто не нападает на твою Стефанию.
— Что еще достойная доверия Хуанита просила передать через Долорес?
— То, что Стефания обедала во внутреннем дворике, а Хуаниту оставила на кухне.
— Ну и что?
— У нас здесь женщины всегда едят за одним столом со своими служанками. Так принято. Я сам этого не видел, но ведь меня никогда не бывает дома.
— Почему они должны непременно есть вместе?
— Откуда я знаю? Наверное, это делается для того, что бы не обидеть служанок. Или чтобы показать, как они их любят, как им доверяют. Не знаю… Во всяком случае, Стефания повела себя иначе.
— Она не привыкла к Хуаните. У Стефании никогда не было слуг.
— О’кей. Я же говорю тебе, никто на твою женушку не нападает. Но, являясь ее лечащим врачом, я должен знать о ней как можно больше. Особенно если она немного не в себе. У нее произошло сотрясение мозга, Гарт. Она очень напугана. Порой страх укрепляется в сознании людей. Пациенты начинают думать, что их травма неизлечима, а доктора только и делают, что врут им в лицо, проводя одно временно тайные беседы с их родственниками. Эти страхи и настороженность заставляют людей вести себя неестественно, непредсказуемо, у них часто появляется раздражение на окружающих и прочее в том же роде. Если наступает такой сложный период, мы, врачи, обязательно должны знать об этом, чтобы вовремя оказать необходимую помощь. Ну, как у нее дела?
Гарт оставил тост недоеденным и стал наливать вторую чашку кофе.
— Кажется, нормально… Говорит, что шрамы болят. Вот и все, пожалуй. Нат вздохнул.
— Если так будет продолжаться и дальше, то боли скоро оставят ее, и она окончательно поправится. Гарт кивнул.
— Если я понадоблюсь тебе, ты знаешь, как меня найти, — добавил Нат.
— Ты именно тот человек, Нат, к которому я всегда приду, когда мне потребуется помощь или поддержка. Я очень ценю твою проницательность, острый глаз и честность. И еще я очень ценю нашу дружбу. И, разумеется, теннис.
Кстати, когда у наших ребят очередная игра в футбол? Я хотел спросить сегодня утром Клиффа, да забыл.
— Завтра. А в следующий вторник заканчивается сезон. Мне не нравится, как с ними обращается тренер, но мы, увы, не можем его заменить…
Болтая о своих сыновьях и футболе, они закончили пить кофе, и вышли на воздух. Гарт был уверен, что они выглядят как два уважаемых профессора, у которых идеальные семьи, безукоризненные репутации, у которых нет таких проблем, каких нельзя было бы решить партией в теннис или дружеским разговором за чашечкой дымящегося кофе.
Он взглянул на свое отражение в стеклянной двери лаборатории. «Такой ли я человек? — спросил он себя. — Такая ли у меня семья? Как я могу быть спокойным, если не понимаю свою жену? Похоже, она сейчас терзается мыслью: разводиться со мной или еще подождать? Что с нами происходит? Мы меняемся, но в какую сторону?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65