Буду обращаться с вами как с одним человеком и звать обо
их буду Артур, одного из вас ведь так и зовут, тебя, что ли?» Ц «Нет, Ц сказа
л тот, Ц меня звать Иеремия». Ц «Не важно, Ц сказал К., Ц все равно буду о
боих звать Артур. Пошлю куда-нибудь Артура Ц вы оба и пойдете, поручу Арт
уру работу Ц оба за нее возьметесь, конечно, мне очень невыгодно, что я не
могу вас использовать на разных работах, но зато удобно: за все, что я вам п
оручу, будете нести ответственность вместе, нераздельно. Как вы работу п
оделите Ц мне безразлично, только никаких отговорок от каждого в отдель
ности я не приму, вы для меня Ц один человек». Оба подумали и сказали: «Нам
это будет очень неприятно». Ц «Еще бы! Ц сказал К. Ц Конечно, вам должно
быть неприятно, но так оно и будет». Уже несколько минут К. наблюдал, как во
круг их столика крадучись бродит один из крестьян, и, вдруг решившись, он п
одошел к одному из помощников и хотел что-то шепнуть ему на ухо. «Простите
, Ц сказал К. и, хлопнув рукой по столу, встал, Ц это мои помощники, у нас се
йчас совещание. Никто не имеет права нам мешать!» Ц «Ох, виноват, виноват!
» Ц испуганно проговорил крестьянин и задом попятился к своим товарища
м. «Одно вы должны строго соблюдать, Ц сказал К., снова садясь на место, Ц
ни с кем без моего позволения вы разговаривать не должны. Я здесь чужой, а
раз вы Ц мои старые помощники, то и вы тут чужие. Поэтому мы, трое чужаков, д
олжны держаться вместе. По рукам, что ли?» Оба с готовностью протянули ему
руки. «Лапы уберите, Ц сказал К., Ц а мой приказ остается в силе. Теперь я п
ойду сосну, да и вам советую лечь. Сегодня у нас пропал рабочий день, а завт
ра надо начинать пораньше. Достаньте сани, на них поедем в Замок, и чтобы к
шести утра сани стояли перед домом». Ц «Хорошо», Ц сказал один, но второ
й вмешался: «Ты говоришь «хорошо», а сам знаешь, что это невозможно». Ц «Т
ихо! Ц сказал К. Ц Вы, кажется, затеяли действовать вразнобой?» Но тут сно
ва заговорил первый: «Он прав, это невозможно, в Замок посторонним без раз
решения доступу нет». Ц «А где брать разрешение?» Ц «Не знаю, может, у кас
теляна». Ц «Что же, будем звонить по телефону. А ну-ка, вы оба, звоните сейч
ас же кастеляну». Оба бросились к телефону, вызвали номер Ц как они суети
лись, всем видом выражая послушание! Ц и спросили, можно ли К. с ними вмест
е завтра утром явиться в Замок. «Нет!» Ц прозвучало так громко, что донесл
ось до столика К. Ответ был еще решительнее, там добавили: «Ни завтра, ни в д
ругой день». Ц «Сам поговорю», Ц сказал К., вставая. И хотя и К., и его помощ
ники до сих пор особого интереса не возбуждали Ц не считая случая с тем к
рестьянином, Ц его последние слова вызвали всеобщее внимание. Все вста
ли вместе с К., и, хотя хозяин старался их оттеснить, все столпились вокруг
телефона. Большинство высказывало мнение, что К. вообще никакого ответа
не получит. К. должен был попросить их замолчать, их мнения он вовсе не спр
ашивал.
В трубке послышалось гудение Ц такого К. никогда по телефону не слышал. К
азалось, что гул бесчисленных детских голосов Ц впрочем, это гудение по
ходило не на гул, а, скорее, на пение далеких, очень-очень далеких голосов,
Ц казалось, что это гудение каким-то совершенно непостижимым образом с
ливалось в единственный высокий и все же мощный голос, он бил в ухо, словно
стараясь проникнуть не только в жалкий слух, но и куда-то глубже. К. слушал
, не говоря ни слова, упершись левым локтем в подставку от телефона, и слуш
ал, слушал…
Он не знал, как долго это длилось, но тут хозяин, дернув его за куртку, проше
птал, что к нему пришел посыльный. «Уйди!» Ц не сдерживаясь, крикнул К., оче
видно прямо в телефонную трубку, потому что ему тут же ответили. И произош
ел следующий разговор. «Освальд слушает, кто говорит?» Ц крикнул строги
й, надменный голос. К. послышался какой-то дефект речи, который старались
выправить излишней напускной строгостью.
Назвать себя К. не решался, перед телефоном он чувствовал себя беспомощн
ым, на него могли наорать, бросить трубку; К. закрыл себе немаловажный путь
. Нерешительность К. раздражала его собеседника. «Кто говорит? Ц повтори
л он и добавил: Ц Я был бы очень обязан, если бы оттуда меньше звонили, толь
ко что нас уже вызывали». К. не обратил внимания на эти слова и, внезапно ре
шившись, доложил: «Говорит помощник господина землемера». Ц «Какой пом
ощник? Какой господин? Какой землемер?» К. вдруг вспомнил вчерашний разго
вор по телефону. «Спросите Фрица», Ц отчеканил он. К собственному его уди
влению, это помогло. Но еще больше, чем этому, удивился он единству тамошне
й службы. Ему сразу ответили: «Знаю. Вечно этот землемер. Да, да! А дальше что
? Какой еще помощник?» Ц «Йозеф», Ц сказал ему К. Ему очень мешало перешеп
тывание крестьян за спиной, они, очевидно, были против того, что он неправи
льно доложил о себе. Но ему некогда было с ними препираться, разговор погл
ощал все его внимание. «Йозеф? Ц переспросили оттуда. Ц Но ведь помощни
ков зовут… Ц Маленькая пауза, как видно, там справлялись у кого-то об име
нах. Ц Артур и Иеремия». Ц «Это новые помощники», Ц сказал К. «Да нет же, э
то старые». Ц «Нет, новые, а вот я старый, я приехал сегодня вслед за господ
ином землемером». Ц «Нет!» Ц крикнули в трубку. «Так кто же я такой?» Ц сп
росил К. все с тем же спокойствием. Наступила небольшая пауза, и тот же чел
овек, с тем же недостатком речи, но совсем другим, глубоким и уважительным
голосом проговорил: «Ты старый помощник».
Вслушиваясь в этот голос, К. чуть не пропустил вопрос: «А что тебе нужно?» О
хотнее всего он положил бы трубку. От этих переговоров он все равно ничег
о не ждал. Но тут он был вынужден что-то сказать и торопливо спросил: «А ког
да моему хозяину можно будет прийти в Замок?» «Никогда!» Ц прозвучал отв
ет. «Хорошо», Ц сказал К. и повесил трубку.
Крестьяне, стоявшие сзади, придвинулись совсем вплотную. Помощники, иско
са поглядывая на него, были заняты тем, чтобы не подпускать крестьян слиш
ком близко. Но делалось это явно для виду, да и сами крестьяне, удовлетворе
нные исходом разговора, медленно отступали. Вдруг в их толпу сзади быстр
ыми шагами врезался какой-то человек и, поклонившись К., передал ему письм
о. Держа письмо в руке, К. оглядел посланца Ц ему это показалось важнее. Ме
жду ним и помощниками было большое сходство, он был так же строен, в таком
же облегающем платье, так же быстр и ловок в движениях, как они, и вместе с т
ем он был совершенно другой. Лучше бы он достался К. в помощники! Чем-то он е
му напоминал женщину с грудным младенцем, которую он видел у дубильщика.
Одет он был почти что во все белое, и хотя платье было не из шелка Ц как и вс
е другие, он был в зимнем, Ц но по мягкости, по праздничности это платье на
поминало шелк. Лицо у него было светлое, открытое, глаза сверхъестествен
но большие. Улыбался он необыкновенно приветливо; он провел рукой по лиц
у, словно пытаясь стереть эту улыбку, но ничего не вышло. «Кто ты такой?» Ц
спросил К. «Зовут меня Варнава, Ц сказал тот. Ц Я посыльный».
Мужественно и вместе с тем нежно раскрывались и смыкались его губы, скла
дывая слова. «Тебе здесь нравится?» Ц спросил К. и показал на крестьян, он
еще не потерял интереса к ним с их словно нарочно исковерканными физионо
миями Ц казалось, их били по черепу сверху, до уплощения, и черты лица фор
мировались под влиянием боли от этого битья, Ц теперь они, приоткрыв оте
кшие губы, то смотрели на него, то не смотрели, иногда их взгляды блуждали
по сторонам и останавливались где попало, уставившись на какой-нибудь п
редмет; и еще К. показал Варнаве на своих помощников Ц те стояли обнявшис
ь, щекой к щеке, и посмеивались, то ли застенчиво, то ли с издевкой, и К. обвел
всех их рукой, словно представляя свою свиту, навязанную ему обстоятельс
твами, и ожидая Ц этого доверия и добивался К., Ц чтобы Варнава раз и навс
егда увидел разницу между ними и самим К. Но Варнава с полнейшим простоду
шием Ц это сразу было видно Ц совсем не понял, что хотел сказать К.; он лиш
ь воспринял жест К. как благовоспитанный слуга воспринимает каждое слов
о хозяина, даже непосредственно его не касающееся, и в ответ только послу
шно оглядел всех вокруг, помахал рукой знакомым крестьянам, обменялся не
сколькими словами с помощниками Ц и все это свободно, непринужденно, не
держась ото всех особняком. И К., как бы поставленный на место, но не присты
женный, вспомнил о письме, которое он все еще держал в руках, и распечатал
его. В письме стояло: «Многоуважаемый господин! Как вам известно, вы приня
ты на службу к владельцу Замка. Вашим непосредственным начальником явля
ется сельский староста, который сообщит вам все ближайшие подробности о
вашей работе и об условиях оплаты, перед ним же вы должны будете отчитыва
ться. Вместе с тем и я постараюсь не терять вас из виду. Податель сего пись
ма, Варнава, будет время от времени справляться о ваших пожеланиях и докл
адывать об этом мне. Вы встретите с моей стороны постоянную готовность п
о возможности идти вам навстречу. Я заинтересован, чтобы мои работники б
ыли довольны». Дальше шла неразборчивая подпись, но рядом печатными букв
ами стояло: «Начальник Н-ской канцелярии». Ц «Погоди!» Ц сказал К. склон
ившемуся в поклоне Варнаве и кликнул хозяина, чтобы ему отвели комнату,
Ц ему хотелось наедине разобраться в письме. При этом он вспомнил, что пр
и всей симпатии, какую он почувствовал к Варнаве, тот был всего лишь посыл
ьным, и велел подать ему пива. К. проследил, как он это примет, но тот взял пи
во с явным удовольствием и сразу выпил. К. пошел за хозяином. В этом домишк
е для К. не нашлось ничего, кроме чердачной каморки, да и это вызвало ослож
нения, потому что пришлось куда-то переселять двух служанок, спавших там
до сих пор. Собственно говоря, там больше ничего не сделали, только высели
ли служанок; комната была не убрана, даже единственная кровать не постла
на, на ней лежали лишь пара одеял да попона, оставшиеся с прошлой ночи. На с
тенах висело несколько религиозных картинок и фотографий солдат. Даже п
роветривать каморку не стали Ц видно, понадеялись, что новый постоялец
надолго не задержится, и ничего не сделали, чтобы его удержать. Но К. был на
все готов, он завернулся в одеяло, сел к столу и при свече стал перечитыват
ь письмо.
Письмо было неодинаковое, в некоторых фразах к нему обращались как к сво
бодному человеку, чью личную волю признают, Ц это выражалось в обращени
и и в той фразе, где говорилось о его пожеланиях. Но были такие выражения, в
которых к нему скрыто или явно относились как к ничтожному, почти незаме
тному с высокого поста работнику, будто высокому начальству приходилос
ь делать усилие, чтобы «не терять его из виду», а непосредственным его нач
альником оказался сельский староста, ему надо было даже отчитываться пе
ред ним. И, чего доброго, его единственным сослуживцем станет сельский по
лицейский! Тут, безусловно, крылись противоречия настолько явные, что их,
без сомнения, внесли в письмо нарочно. К. сразу отбросил безумную по отнош
ению к столь высокой инстанции мысль, что у них были какие-то колебания. С
корее, он видел тут открыто предложенный ему выбор Ц ему представлялось
сделать свои выводы из содержания письма: желает ли он стать работником
в Деревне, с постоянно подчеркиваемой, но на самом деле только кажущейся
связью с Замком, или же он хочет только внешне считаться работником Дере
вни, а на самом деле всю свою работу согласовывать с указаниями из Замка, п
ередаваемыми Варнавой. К. не задумывался Ц выбор был ясен, он бы сразу реш
ился, даже если бы за это время ничего не узнал. Только работая в Деревне, в
озможно дальше от чиновников Замка, сможет он хоть чего-то добиться в Зам
ке, да и те жители Деревни, которые пока еще так недоверчиво к нему относил
ись, заговорят с ним иначе, когда он станет если не их другом, то хотя бы их о
дносельчанином, и когда он перестанет отличаться от Герстекера или Лазе
мана Ц а такая перемена должна наступить как можно скорее, от этого все з
ависело, Ц тогда перед ним сразу откроются все пути, которые были для нег
о не только заказаны, но и незримы, если бы он рассчитывал на господ оттуда
, сверху, и на их милость. Правда, тут таилась одна опасность, и в письме она
была достаточно подчеркнута, даже с некоторым злорадством, словно избеж
ать ее было невозможно. Это Ц положение рабочего. Служба, начальник, усло
вия заработной платы, отчетность, работник Ц этими словами так и пестре
ло письмо, и даже когда речь шла о чем-то более личном, все равно и об этом г
оворилось с той же точки зрения. Если К. захочет стать рабочим, он может им
стать, но уж тогда бесповоротно и всерьез, без всяких других перспектив. К
. понимал, что никакой прямой угрозы тут нет, этого он не боялся, но, конечно
, его удручала обстановка, привычка к постоянным разочарованиям, тяжелое
, хоть и незаметное влияние каждой прожитой так минуты, и с этой опасность
ю он должен был вступить в борьбу. Письмо не обходило молчанием, что если э
той борьбе суждено начаться, то К. уже имел смелость в нее вступить: сказан
о об этом было с тонкостью, и только человек с беспокойной совестью Ц име
нно беспокойной, а не нечистой! Ц мог это вычитать в трех словах, касавши
хся его приема на работу: «как вам известно». К. доложил о себе, и с этого мом
ента, говорилось в письме, он, как ему известно, был принят.
Сняв одну из картинок со стены, К. повесил письмо на гвоздик; в этой каморк
е ему жить, тут пусть и висит письмо.
Затем он спустился в зал. Варнава сидел с помощниками за столиком. «Ага, во
т ты где», Ц сказал К. без всякого повода Ц он просто обрадовался, увидев
Варнаву. Тот сразу вскочил. И все крестьяне тоже вскочили с мест при входе
К. и стеснились вокруг него, видно, у них уже вошло в привычку ходить за ним
по пятам. «Чего вам от меня нужно?» Ц крикнул К. Они не рассердились и медл
енно вернулись на свои места. Отходя, один из них сказал, как бы в объяснен
ие, мимоходом, с непонятной усмешкой, отразившейся и на других лицах: «Тог
о и гляди, услышишь какую-нибудь новость», Ц и облизнулся, как будто ново
сть можно было съесть. К. воздержался от дружеского слова, ему нравилось, ч
то он внушал к себе уважение, но стоило ему сесть рядом с Варнавой, как он п
очувствовал, что кто-то дышит ему в затылок: крестьянин сказал, что пришел
взять соль. Но К. так на него топнул, что тот убежал без солонки. Было действ
ительно нетрудно вывести К. из себя, стоило только напустить на него этих
крестьян, их упрямое участие казалось еще хуже, чем замкнутость других, а
кроме того, они были достаточно замкнуты: если бы К. сел к их столу, они бы не
медленно поднялись и ушли бы. Только присутствие Варнавы мешало ему учин
ить скандал. Все же он угрожающе повернулся к ним, да и все они повернулись
к нему. Но когда он увидел, как они все сидят, каждый на своем месте, не разг
оваривая друг с другом, без всякого видимого общения, связанные только т
ем, что все они не спускали с него глаз, ему показалось, что они преследуют
его вовсе не из злого умысла; может быть, они и вправду хотели от него чего-
то добиться, только сказать не умели, а может быть, все это было простым ре
бячеством, которое тут как будто всем было свойственно: разве не ребячли
во вел себя сам хозяин Ц держа обеими руками стакан пива, предназначенн
ый одному из посетителей, он уставился на К. и не слышал оклика хозяйки, вы
сунувшейся из кухонного окошечка.
Уже спокойнее обратился К. к Варнаве. Он охотно удалил бы своих помощнико
в, но не мог найти предлог. Впрочем, они молча уткнули глаза в свое пиво. «На
счет письма, Ц сказал К. Ц Я его прочел. Ты знаешь содержание?» Ц «Нет»,
Ц сказал Варнава, и его взгляд говорил больше, чем его ответ. Может быть, К.
ошибочно видел в нем слишком много хорошего, как в крестьянах Ц плохое, н
о ему было приятно его присутствие.
«Там и о тебе идет речь Ц тебе придется время от времени передавать свед
ения от меня начальству и обратно, потому я и решил, что ты знаешь содержан
ие письма». Ц «Мне только поручили передать письмо, Ц сказал Варнава,
Ц и дождаться, пока его прочтут; если тебе понадобится, отнести устный ил
и письменный ответ». Ц «Отлично, Ц сказал К., Ц в письменном ответе нужд
ы нет, передай господину начальнику Ц кстати, как его звать? Подпись я не
разобрал». Ц «Кламм», Ц ответил Варнава. «Так вот, передай господину Кл
амму мою благодарность за прием, а также за его исключительную любезност
ь. Как человек, еще ничем себя не зарекомендовавший, я особенно это ценю.
1 2 3 4 5 6