Она превратилась в обворожительную женщину, и эта женщина нравилась ему даже больше Наташи прежней.
Они стояли молча, не в силах оторвать друг от друга глаз. Первой молчание нарушила Снуки:
— Эй, Майкл, детка, это кто такая?
Майкл заметил, что лениво прикрытые глаза Лео изумленно округлились. Он с неподдельным интересом разглядывал Наташу.
— Наташа, моя старая знакомая.
— Насколько именно старая? — с нажимом спросила Снуки.
Наташа присела на свободный стул напротив Майкла.
— Успокойтесь, — ответила она, мило улыбнувшись. — Гораздо старше вас.
Лео ухмыльнулся. Он был явно заинтересован ею и решил взять инициативу в свои руки.
— Шампанского?
Она кивнула. Присутствие этих людей было очень кстати. По крайней мере помогло сгладить неловкость первых минут их встречи.
— Интересное у вас имя. Бьюсь об заклад, оно от прабабушки, какой-нибудь русской княгини.
— Не совсем так. — Наташа пригубила шампанское. — Но по сути вы правы. Я из России.
— Что, прямо-таки из России? — Снуки лениво потянулась. Ремешки платья слегка разошлись, приоткрыв белеющую под ними кожу. — Майкл, детка, ты, как всегда, полон сюрпризов. Отпадные у тебя знакомые.
Наташа скользнула по ней взглядом.
— Необычное у вас платье.
— Нравится? — Снуки кокетливо повела плечами, желая убедиться в произведенном эффекте. — Вам оно вряд ли подойдет.
— Слишком много изгибов? — Наташа невозмутимо смотрела на нее.
Лео ухмыльнулся еще шире. Уж чего-чего, а изгибов Снуки явно не хватало. Она была плоская, как доска. И именно поэтому могла носить такие чумовые модели. Рядом с Наташей она казалась картонной раскрашенной куклой.
— Потанцуем? Наташа, кивнув, встала.
Майкл наблюдал за ними, упершись подбородком в сложенные ладони. Ее фигурка в крошечных черных шортах грациозно покачивалась в такт музыке. Как она жила все эти годы? Думала ли о нем? Жалела о том, что сделала? Ему вдруг захотелось увести ее отсюда и задать все эти вопросы. Прочесть правду в ее зеленых глазах.
Он почувствовал прикосновение к своему бедру. Тонкая рука Снуки скользнула чуть выше и замерла. Он совсем забыл о ней.
— Ты правда не хочешь тряхнуть стариной?
Майкл отрицательно покачал головой.
— И дело тут не в моих долбаных волосах, верно? Значит, весь сыр-бор из-за этой русской бабы. Майкл, детка, так тебя и перетак, ты с ума сошел. Она же пресная, как коровья лепешка. Небось даже не знает толком, как отсосать у мужика.
— Спроси ее сама.
— И спрошу.
Майкл в шутливом ужасе закрыл лицо руками. И ведь спросит. Надо было знать Снуки. Все происходящее начинало забавлять его.
Вернулись Лео с Наташей. Лицо его так и сияло.
— Вообразите, какая удача! — воскликнул он, пододвигая ей стул. — Наташа согласилась попозировать мне завтра в студии. Я уже знаю, как вас надо снимать. Получится просто классно. У меня уже руки чешутся. Давайте начнем прямо сейчас.
Он достал из сумки «Никон», приладил объектив и защелкал затвором.
— Тут такой убойный свет, — бормотал он. — Нарочно не придумаешь.
Снуки решительно повернулась к Наташе. Ее клоунские, раскрашенные белым глаза многообещающе блестели.
— Я тут порасспросила Майкла, пока вы там обжимались, но он мне ничего толкового не сообщил. Как у вас в России с траханьем?
Наташа и бровью не повела.
— Я думаю, так же, как и везде.
— То есть?
— Слава Богу, не вымерли еще.
— Я так и думала! — торжествующе воскликнула Снуки. — Трам-бам, спасибо, мадам. Скукотища! Хочешь, поедем ко мне. Я тебя кое-чему научу.
— Очень мило с вашей стороны, но я предпочитаю мужчин. Жаль, что пришлось вас разочаровать.
Снуки поперхнулась шампанским. Пока Лео стучал ее по спине, Майкл увел Наташу танцевать.
Она скользнула в его объятия так легко и естественно, будто никогда их и не покидала. «Благослови тебя Бог, — пел Джон Леннон, — где бы ты ни была».
Майкл слегка прижал ее к себе и почувствовал, как ее руки обвились вокруг его шеи.
— Это как вернуться домой, — прошептала она.
— Где он, твой дом?
— Не знаю. Сейчас я ничего не знаю.
— Ты побудешь со мной?
— Немного.
— И опять исчезнешь? Зачем ты вообще появилась? Наташа зажмурила глаза.
— Не стоило, наверное. Прости.
Майкл склонился над ней и провел пальцем по ее губам.
— Я, может быть, еще много чего скажу тебе. Живой все-таки человек. Не верь. Я благодарен тебе за то, что ты пришла. Я думал, прошлое умерло, а оно живет.
— Мы были безрассудны.
— Мы были прекрасны.
— Мы были…
Майкл не дал ей закончить. Он сделал то, что хотел сделать с того самого момента, как увидел ее. Поцеловал ее полуоткрытые губы, почувствовал нежные прикосновения ее языка, ее дыхание на своем лице. И понял: вот оно, счастье, вернулось к нему.
Он не искал, не ждал, не звал его. Просто жил. Оно само нашло его. Как, за что, надолго ли? Пустые маленькие ненужные вопросы.
Он скользил губами по ее шее, по изящному изгибу плеч и вспоминал пьянящий запах ее кожи, ее бархатистое прикосновение. Руки все теснее сжимались вокруг ее талии. Наташа, задыхаясь, откинула голову назад, вцепилась пальцами в его плечи.
— О-о, Майкл!
Он оторвался от нее, требовательно и нежно взглянул в глаза.
— Уйдем отсюда.
Стремительный полет автомобиля, яичные желтки фонарей, сверкающие плиты пола в подъезде, шелест лифта, щелчок замка. Все эти образы, звуки, краски доносились до нее, как во сне.
Майкл провел ее по коридору в гостиную, включил настольную лампу. Мягкий розовый свет залил комнату. Наташа подошла к столу, утопая по щиколотку в пушистом ковре.
— Что это?
На полированной поверхности стола матово светилась женская фигурка из темного дерева. Закинутые за голову руки, изящный изгиб спины, струящиеся длинные волосы. Лицо только намечено, оставляя полную свободу воображению.
— Красиво.
— Это Виктория мне подарила на прощание. Помнишь ее? — Наташа кивнула. — Я люблю думать, что это ты.
Он стоял у нее за спиной. Даже не прикасаясь к нему, она чувствовала близость его большого, напрягшегося ожиданием тела. Безумное желание охватило ее. Она не хотела, не могла больше ждать.
Взвизгнула «молния», шорты упали к ее ногам. Блузка порхнула следом. Как сквозь туман, она услышала треск отрывающихся пуговиц.
Его горячие руки скользнули к ее груди, к напрягшимся от возбуждения соскам. Пульсирующие волны пробежали по ее телу. Из стиснутых зубов вырвался протяжный стон. Не надо никакой предварительной игры, никаких утонченных ухищрений. Это будет потом, потом. Сейчас ей хотелось только одного: чтобы он взял ее, избавил поскорее от сосущей, изматывающей тяжести между ног.
Наташа качнулась к столу, уперлась в него руками. Он вошел в нее одним ударом, властно заполнил ее всю, целиком, без остатка. Она завибрировала всем телом и подалась ему навстречу; ускользнула, вернулась снова. Он что-то кричал, и его буйная радость, его наслаждение отдавались в каждой клеточке ее существа.
В изнеможении они рухнули на ковер, убаюкивая друг друга в тесном объятии. Наташа опомнилась первой, приподнялась на локте и посмотрела на него.
— Мы, наверное, переполошили всех соседей?
— Не волнуйся. Квартира занимает целый этаж. Вокруг никого нет.
— Зачем тебе так много?
— Разные были мысли, когда я ее покупал.
— Почему ты не женился?
— Ждал второго пришествия. Иначе никак не объяснишь. Ведь ничего не изменилось. Ты по-прежнему моя женщина.
У Наташи задрожали губы. Чтобы скрыть смятение, она уткнулась лицом в его плечо. Он задумчиво перебирал ее волосы, прислушиваясь к ее дыханию. Все просто и сложно, как всегда в этой жизни.
— А ты?
— Я замужем.
— Все хорошо?
— Да. Ведь у меня есть… сын.
Это выговорилось на удивление легко. И ничего не произошло, ни землетрясения, ни тайфуна, даже люстра не покачнулась.
— Вот оно, значит, как.
Все происходящее здесь лишь волнующий эпизод в ее жизни. Главное осталось там, в России: семья, муж, сын. Она принадлежит им. Побудет здесь, развлечется и вернется домой Она ведь всегда возвращается.
Сын. Как особенно она это сказала.
— Какой он? Такой же красивый, как и ты?
— Гораздо красивее. Он уже большой. Ему четырнадцать лет. Наташа почувствовала, как напряглась его рука. Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза.
— Повтори, что ты сказала.
— Его зовут Миша, Майкл.
— Мой сын, — прошептал он, холодея. — Мой сын. У меня есть сын, а ты хотела скрыть это от меня. Господи, почему?
— Ты забыл, что я жила за «железным занавесом»? А потом, когда этот кошмар наконец кончился, прошло уже слишком много времени, я ничего о тебе не знала, вышла замуж, все как-то успокоилось, устоялось. Время лечит.
— Ни черта оно не лечит! — взорвался Майкл. — Иначе ты не была бы сейчас со мной.
— Все вышло случайно, Сьюзен сама заговорила о тебе.
— Не лги, Наташа, ни мне, ни себе. Не надо. Ты сама позвонила мне и пришла в «Трэмп». Никто тебя не принуждал. Сама видишь, что годы ничего не изменили. Мы по-прежнему нужны друг другу.
Он провел пальцами по ее животу. Здесь она носила их сына. Он родился и вырос без отца, но он имеет право знать правду. Еще не поздно, еще можно что-то изменить.
Утро застало их в постели. Рука Майкла уютно примостилась в нежной ложбинке между ее ног. Он поочередно сгибал и разгибал пальцы, проникая во влажную трепещущую глубь.
Наташа в изнеможении откинулась на подушки.
— Ты ненасытен, Майкл.
— Ты тоже, моя прелесть. Один сплошной сладкий сон. Мне кажется, мы могли бы не вылезать из спальни целый месяц, столько в нас накопилось за эти годы нерастраченной любви.
Наташа тихо засмеялась.
— Я сейчас распадусь на молекулы.
Она действительно ощущала небывалую легкость во всем теле. Вот-вот взлетит.
— Видел бы тебя сейчас этот вчерашний фотограф. Как его?
— Лео.
— Ну да. Всю свою пленку бы на тебя извел.
— Страх какой. Я сейчас, наверное, похожа на пугало.
— Не говори так. Утомленная богиня после ночи любви. Воплощение эротических грез.
— Вам следует быть поосмотрительнее, господин льстец. Так ведь недолго и избаловать меня.
— Зачем заглядывать так далеко? Будем решать проблемы по мере их поступления.
— Легче их просто не создавать.
— Дурочка! Я рожден для того, чтобы баловать тебя. Или ты до сих пор этого не поняла?
— Теперь, кажется, начинаю понимать. Боже мой, я же совсем забыла! Я обещала Лео подъехать сегодня в студию.
— Поедешь?
— Ты против?
— Нет, конечно.
— Но тебе было бы приятнее, если бы я осталась?
— Не то. Просто мне не совсем понятно. Утомительный сеанс под жаркими софитами, неестественные позы. Я бы предпочел расслабиться где-нибудь в парке.
— А знаешь, почему женщины любят художников?
— Почему?
— Они фиксируют мгновения быстротечной жизни. Фотографы те же художники. Завтра я буду совсем другой. А на фотографиях Лео такой, как сейчас. Кроме того, ты все равно уходишь.
— К сожалению. Пара скучных, но важных встреч.
— Ну вот. Мало того, что он запечатлеет мою небесную красу, он еще поможет мне скоротать время.
Майкл потянулся к ней и поцеловал в нос.
— Ты меня убедила. Давай собираться. Надо еще забрать вещи у твоей квартирной хозяйки.
— Майкл?
Голос Лоры Трентон в телефонной трубке был, как всегда, сдержан и прохладен. Услышав ее, любой подумал бы, что эту женщину невозможно вывести из равновесия. Утонченная и элегантная, она являла собой реальное воплощение англичанки.
Майкл представил себе ее тонкое лицо в обрамлении светлых волос. Она была вся в полутонах, как набросок пастелью. Немыслимо было представить ее одетой в красное или ярко-желтое, за рулем мотоцикла или орущую на рок-концерте. Зато она великолепно смотрелась в вечерних туалетах или в белом кружевном платье и широкополой шляпке на площадке для игры в крокет.
Она была леди до кончиков ногтей, из той вымирающей породы женщин, которые никогда, ни при каких обстоятельствах не позволят себе прикоснуться спиной к спинке стула.
Майкл не мог не восхищаться ею, как законченным произведением искусства, и в то же время немножко жалел. Она будто обозналась веком и с холодным удивлением взирала на непонятную ей суету вокруг. Наверное, это было не совсем так, но Майклу нравилось так думать.
— Лора.
— Что такое говорит мне Брайс? Ты не приедешь в Брайтон на выходные? Это правда?
— Правда.
— Ты ведь знаешь, что это я тебя приглашаю. Она сделала еле заметный акцент на «я».
— Знаю, Лора.
— Знаешь. Ты все всегда знаешь, верно, Майкл? С тобой даже говорить неинтересно. И ты, без сомнения, знаешь, что если не приедешь сейчас, то не приедешь уже никогда?
Майкл только вздохнул. Он действительно догадывался об этом.
— Извини, если я что-то сделал не так.
— Ты все делал не так, с самого начала. — Голос ее чуть слышно дрогнул. — Никто на свете не умеет этого так хорошо, как ты. Поэтому я и звоню сейчас тебе. Ты понимаешь, что происходит, Майкл? Я признаюсь тебе в любви, а ты молчишь. Тебе не страшно?
— Нет. Ведь на самом деле тут ничего серьезного. Я просто затронул твое любопытство.
— Не играй словами, Майкл. Надеюсь, весь сыр-бор не из-за этой размалеванной наркоманки.
Она каким-то образом узнала о его короткой связи со Снуки и при всяком удобном случае напоминала ему об этом.
— Она не наркоманка.
— Она до крайности вульгарна, а это еще хуже. Так это не она?
— Нет.
— Кто-то, кого я знаю?
— Нет. — Ему были неприятны ее настойчивые расспросы.
— Почему бы тебе не познакомить нас? Это было бы так мило и современно. Ты ведь очень современный, Майкл, тебе бы это понравилось.
— Не надо, Лора. Тебе не идет такой тон.
— Отчего же? Всего-навсего хочу посмотреть, на кого ты меня променял.
Майкл промолчал. Что он мог сказать ей?
— Я ее ненавижу. — При этом голос ее звучал так, как будто она сказала: «Не хотите ли чаю?» — Я хочу, чтобы она умерла.
Щелчок. Короткие, острые гудки в трубке. Майклу вдруг показалось, что оттуда выползло маленькое ядовитое облачко.
Как страшно она это сказала! Буднично и спокойно, отчего слова приобрели еще более зловещий смысл. Какие кульбиты выкидывает жизнь! Ведь еще каких-то пару дней назад он собирался ехать к ней в Брайтон и всерьез подумывал о развитии их отношений.
Майкл мельком взглянул на часы. Пора. Наташа будет ждать его на Чипсайде. Как славно, когда никуда не надо торопиться. Они погуляют, потом поужинают в Барбикен-центре, потанцуют под тихую музыку и журчание фонтанов, полюбуются на древнюю Лондонскую стену при ночном освещении. Они будут переговариваться вполголоса, и слова будут приобретать особый, только им ведомый смысл. Он будет держать ее руку и знать, что это навсегда.
Остренький коготок царапнул по сердцу. «Я хочу, чтобы она умерла». Тревожно отчего-то, любимая моя. Мысль, облеченная в слово, обладает странной силой.
Неожиданно для себя Майкл остановил машину у ступенек собора Святого Павла. В этот час здесь было пусто. Шаги гулко отдавались под величественными сводами. Лучи света ломались о цветные стекла витражей и ложились вокруг мягкими бликами.
Майкл не был религиозен в общепринятом значении этого слова. Он любил приходить сюда вот в такой неурочный час, когда вокруг ни души и он с Богом один на один. Будто открываются скрытые шлюзы и все суетное, пустое уходит куда-то. Остается только покой и свет.
Он остановился перед распятием. «Сохрани любимую мою от беды, Господи. Больше ни о чем не прошу. Я так долго ее ждал».
Была пятница, шесть часов вечера.
Лео беспрерывно щелкал фотоаппаратом. Длинные волосы падали ему на лоб, и он то и дело отбрасывал их нетерпеливым движением руки.
— Двигайтесь, двигайтесь естественнее, — бормотал он. — Не надо позировать, и все произойдет само собой. Замрите. Вот так. Голову чуть-чуть назад и вбок. Отлично.
— Может быть, сделаем перерыв? — взмолилась Наташа. Он мучил ее уже больше часа. Сначала долго ставил свет, выбирал фон, вывалил перед ней целую гору косметики, даже приклеил какие-то немыслимые ресницы, уверяя, что на фотографии все будет смотреться естественно.
В студии было нестерпимо жарко. Наташа буквально плавилась под ослепительным светом софитов. Шея одеревенела, спина разламывалась, ноги не слушались. Лицо от постоянного напряжения стало совсем чужим.
— Ага, выдохлись! — почему-то торжествующе сказал Лео. — Не будете теперь говорить, что фотомодели даром едят свой хлеб.
— А я ничего подобного и не говорила, — возразила Наташа.
— Разве? — Лео даже опустил камеру. — А впрочем, не важно. Все вы так думаете.
— Ничего я не думаю. Просто больше не могу. Наташа решительно сошла с подиума.
— Эй, эй, я еще не закончил! — запротестовал Лео.
— Зато я закончила. Кажется, я вам в рабство не продавалась.
— Ладно, не кипятитесь, — примирительно сказал Лео. — Отдохнем, выпьем кофейку и еще пощелкаем немного.
Наташа взглянула на часики.
— Только действительно немного. Ровно в шесть я должна быть на Чипсайде.
Лео взглянул на нее, насмешливо приподняв брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23