Рука у Юлии узкая, немного шершавая на ладони.
— Трудовые мозоли пробуешь? — посмеивается она. — Это кухня, деточка! Попробуй каждый день накормить трех мужиков!
Мелкая галька под ногой приятно холодит ступни.
— Не бойся, мы с Роби еще днем здесь все обследовали. Пляж чистый. Соседнего пансионата. Просто он не так богат, чтобы еще и ночью освещать море.
Почему-то днем не чувствуешь таких подробностей: Евгения входит в воду, по-прежнему держась за руку Юлии, — вот вода омыла щиколотки, поднялась до колен, бедер, медленно прикрывает живот, и будто легкая рука приподнимает груди, погружая их в воду. Евгения медленно плывет. Впереди уже плещутся рванувшиеся наперегонки их мужчины…
Где-то позади остались сверкающий берег, звуки музыки, людской смех, а здесь все перекрывает плеск погружаемых в воду рук…
— Только попрошу не подныривать, — просит Юлия, — я вовсе не хочу выглядеть Медузой горгоной с торчащими во все стороны волосами.
— Устанешь, держись за мое плечо, — ласково советует подплывший к Евгении Виталий.
Роберт, услышав, хмыкает:
— Мне сказать такое и в голову не стукнет. Скорее мне придется держаться за Юлькино плечо — она плавает как рыба. Когда-то давно, в наш медовый месяц на море, она нырнула и, наверное, с минуту не показывалась. Я чуть не поседел от страха!
— Ну уж и минуту! — говорит подплывшая Юлия. — Каких-нибудь секунд тридцать, не больше!
Все плывут медленно, даже лениво, а она и вправду, как серебристая рыбка, оказывается рядом то с одной, то с другой стороны от них. Будто успевает сплавать по каким-то своим рыбьим делам, а потом возвращается узнать: ничего интересного не случилось в ее отсутствие?
— Где ты так научилась плавать? — спрашивает Евгения, которую мама в детстве водила в бассейн.
— Я родилась на море. В Крыму.
— Не верь, — посмеивается Роберт. — Она в воде родилась. Он сейчас другой. Будто море растворило в нем раздражение собственной супругой.
— Плывем обратно, — предлагает Виталий; на него, кажется, меньше всех подействовало колдовство ночного моря.
Как успела заметить Евгения, ему больше нравится свет, блеск, больше шум, чем тишина. Он просто слушает, а не прислушивается, как, например, Юлия. Кажется, философия — заразительная вещь!
Вот ничего и не произошло. Необычного. Из моря Евгения выходит не скукоженной губкой, а будто Афродита из пены. Необычайная легкость во всем теле охватывает ее. Все — напряжение, волнение, усталость — смыто водой. Осталось тихое умиротворение, желание брести куда-то и что-то про себя мурлыкать.
Так они вчетвером и прибредают к бару с открытой верандой.
— Пора, однако, согреться, — говорит Роберт, и вдвоем с Виталием они идут к стойке, где собралась небольшая очередь.
Женщины садятся за свободный столик.
— Ты смотришь на меня изучающе, — замечает Юлия. — Хочешь о чем-нибудь спросить?
— Боюсь, это будет бестактно.
— Ты не бойся. Раз тебе что-то кажется ненормальным, надо выяснить почему.
— Роберт… Он так с тобой разговаривает, будто постоянно чем-то раздражен.
— А это так и есть. Пять лет назад я ему изменила…
— Пять лет назад?!
— Но как! Не просто раз оступилась, а почти два месяца жила с другим мужчиной. Хочешь знать, чем все кончилось? Блудная жена вернулась в лоно семьи. Робик умолял одуматься, обещал, что все простит и забудет! Я вернулась, но оказалось, что забыть невозможно. Ни ему, ни мне. Мужчина может изменить пятьдесят раз и забыть об этом, но одну твою измену он будет помнить всю жизнь! Удивляешься, что я тебе так сразу все выложила? Я привыкла, что об этом все знают: моя мама, его мама, мама того человека… Они все накинулись и стали растаскивать нас в разные стороны. Во имя какого-то блага. Это было благом для всех, кроме нас самих.
Она грустно улыбается.
— Женя, не верь, будто, принося кому-то в жертву свою жизнь, ты творишь добро. Люди не боги. И кроме жизни, у них ничего нет. Помнишь, с каким надрывом говорил Островский? Тот, что написал «Как закалялась сталь». Он умирал молодым и кричал людям: «Жизнь дается человеку один раз. И прожить ее нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…» Идеологи исказили смысл его слов. Говоря о бесцельной жизни, он вовсе не имел в виду борьбу за коммунизм! Бесцельная жизнь — значит жизнь без любви. Разве не для того мы приходим в этот мир, чтобы искать и найти свою половинку? И жить вместе с ней в любви и согласии. Счастливо.
Юлия невесело смеется.
— Думаешь, с жиру бешусь? Мне просто жить тошно!
— Ну, ты загнула!
— Наверное. Мечусь по жизни, не отходя от плиты. Я ведь и институт заочно окончила. Теперь домохозяйка с дипломом. В случае чего смогу сама зарабатывать себе на хлеб…
Мужчины между тем приносят на столик напитки и легкую закуску.
— Не хочу я этот дурацкий мартини! — вдруг резко говорит Юлия. — Я буду виски с кока-колой!
— Что с тобой, опять истерика? — раздраженно спрашивает Роберт.
— Я хочу напиться. И забыться. Или заснуть и не проснуться! — бормочет она и вдруг начинает плакать.
— Извините, друзья, но, кажется, нам лучше уйти, — говорит Роберт.
— Оставь меня! — пытается вырваться Юлия, но муж держит ее крепко.
«Не вырвется! — понимает Евгения. — Странная женщина с кукольным личиком, которую никто не принимает всерьез. Женщина, у которой есть все, кроме главного… Уж не сестры ли мы с ней?»
Юлия обмякла, точно резиновая кукла, из которой вместе со слезами вышел воздух. Муж подхватывает ее на руки и уносит.
— Что это с ней? Заболела? — растерянно спрашивает Виталий.
— У нее больная душа, — задумчиво говорит Евгения.
— Отдохнули! — сплевывает он. — Уехали подальше от всех проблем! Может, все-таки посидим, выпьем?
— Давай лучше погуляем, — предлагает Евгения. — Мы же тут еще ничего не видели.
Она берет его под руку, и они долго гуляют, вдыхая пряный запах южных растений, настоянный на морском соленом воздухе. К концу прогулки оба начинают зевать и, придя в номер, засыпают, едва коснувшись подушек…
Будит их не солнце, которое давно поднялось, а настойчивый стук в дверь. Евгения набрасывает халатик и идет открывать.
— Вы до сих пор спите? — изумляется Роберт. — До конца завтрака осталось полчаса!
— Сорок минут, — выдвигается из-за его плеча Юлия. Она так хороша, свежа, голубые глаза так чисто сияют, что Евгения думает: уж не приснилась ли ей вчерашняя сцена?
Они с Виталием быстро собираются. Благо есть и где гостей принять, и где переодеться.
— Может, усугубим? — предлагает Виталий. — Мы ведь вчерашнюю выпивку так и принесли непочатой. Женя пить не хотела, а мне одному одиноко было.
— Вы — как хотите, а я не могу, — отказывается Роберт. — Я сегодня за рулем — после обеда повезу вас в дельфинарий.
Евгения была как-то в дельфинарии — на платной туристической экскурсии, но она не прочь съездить еще раз.
— Давайте уж вечером доберем все, от чего днем откажемся, — предлагает она. Ничего спиртного пить ей не хочется.
— Ты, Женечка, настоящий друг, — шутливо приобнимает ее за плечи Роберт. — За это я поведу тебя… с другими нашими товарищами в ночной ресторан.
Они смеются. И, по совету «старожилов» сразу взяв с собой купальные принадлежности, спускаются в ресторан к завтраку.
После завтрака, пройдя метров пятьдесят по усаженной цветами аллее, все четверо подходят к пресловутому лифту на море.
В пункте проката пляжа мужчины берут себе лодку, маски и ласты, а для женщин — водный велосипед. Евгения отмечает его несколько необычную конструкцию. Он не такой громоздкий, как прежние модели, легко маневрирует — не надо буквально выворачивать ступни, чтобы развернуть его в нужном направлении. Кроме того, над ним парусиновый сине-зеленый тент — не всем совершающим прогулку нравится жариться под палящим солнцем. Словом, велосипед — такой мини-катерок с педалями. Здесь даже есть небольшой отсек, куда Юлия выгружает банки фанты, пепси-колы, пакетики с солеными орешками, хрустящими чипсами…
— Красотища! — хлопает в ладоши Юлия. — Отплывем подальше и часа два будем кайфовать одни, без этого мерзкого сильного пола!
Евгения удивленно смотрит на нее — подруга говорит без тени улыбки.
— Думаешь, рисуюсь? Нисколько. Я вполне могу обойтись без мужчины. К сожалению, не без его денег. Не бойся, я не лесбиянка. Просто с той поры, как умер Левушка… — голос ее на секунду прерывается, — секс потерял для меня всякий интерес.
— Левушка — тот, о ком ты рассказывала? Юлия, судорожно вздохнув, только кивает.
— Его мать сказала, что он поправлял раму на лоджии. Вроде ее ветром покорежило. Сорвался и упал на асфальт. С восьмого этажа… Я не верю, что он мог оступиться… Как они его мучили! «Мало ли других женщин, уйди, пожалей двоих детей!» Коле тогда годик исполнился… А меня? Родная мать по щекам хлестала и кричала: «Шлюха!»
Она молчит, делая вид, будто что-то ищет в своей сумке.
— Они думают, теперь у детей есть мать. Ее вполне может заменить робот, умеющий стирать и готовить. У него хоть истерик бы не было…
Она без предупреждения с размаху прыгает в воду, от чего у Евгении екает и сжимается сердце. Но Юлия выныривает и, легко поднявшись на руках, взбирается на велосипед.
— Не волнуйся. Роботы самоубийством не кончают!
— Я думала, в наше время такой любви не бывает, — говорит, чтобы хоть что-нибудь сказать, Евгения.
— Поэтому и живешь с Виталием? — проницательно спрашивает Юлия.
— Если честно, то я ему вовсе не жена! — выпаливает Евгения. — То есть предложение он мне сделал, но согласие я не дала.
— Все думаешь?
— Уже не думаю. Вернее, думаю, как сказать ему о своем решении: я не хочу быть его женой!
— Для Виталика это будет шоком. Он уже смотрит на тебя как на свою вещь.
— Еще бы! Все шмотки, что на мне, куплены им.
— В том-то и беда, что они считают, будто любую женщину можно купить.
— Наверное, потому, что многие из нас продаются.
— Увы! Матери не прививают дочерям чувство собственного достоинства. От нищеты все. Мол, главное — найти выгодную партию. Иначе говоря, подороже себя продать. И не важно, какой фигурой ты будешь в этой партии: королевой или пешкой?
— Кстати, о королевах, — говорит Евгения, — ты, случайно, в шахматы не играешь?
Глаза Юлии выражают изумление столь резким поворотом разговора, но, проследив за взглядом Евгении, она тоже видит лодку, на которой лихо гребут к ним их крутые мужчины.
Глава 12
У дома Евгении они оказываются около девяти часов вечера, и, к огромному ее облегчению, Виталий говорит:
— Женечка, ты не обидишься, если я поеду сегодня к себе? Анжела столько дней была одна! Я беспокоюсь. Она вроде бы девица взрослая, но я все равно волнуюсь: мало ли что?
— Конечно, поезжай! Разве можно на это обижаться? Мой Никита с бабушкой, и то я беспокоюсь, а девчонка — одна!
Перенасыщенные впечатлениями дни отдыха даже утомили ее. Хочется побыть одной, сложить разрозненные кусочки в одну картину: аттракционы с жуткими «американскими горками», каруселью и тиром, в котором она выиграла маленького плюшевого зайца, прыгающие через кольцо дельфины, ночная прогулка на теплоходе, теннисный корт, волейбол и даже бильярд. Нешуточное сражение с Юлией за огромной шахматной доской. Кажется, смотреть на их матч собрались все мужчины дома отдыха. Две женщины за шахматами — редкое зрелище…
— Спасибо тебе! — Она целует Виталия в щеку с таким трепетом, будто расстается с ним навсегда.
Он тоже чувствует что-то тревожное.
— Как, оказывается, я к тебе привык! — Крепко сжимает ее за плечи и выдыхает прямо в ухо: — Я заеду за тобой утром, отвезу на работу. А ты выполни мою маленькую просьбу, ладно? Позвони мне перед сном!
— Зачем?
— Пожелать спокойной ночи.
— Но это может быть поздно.
— Ничего, мой телефон стоит на тумбочке возле кровати, а у другого я отключу звук.
— Хорошо, — улыбается Евгения, — обязательно позвоню!
Она заходит в свою квартиру будто после месяца отсутствия — соскучившаяся по знакомым вещам, знакомым запахам. Ее гнездышко. Она примет душ, что-нибудь наскоро себе приготовит, заварит свежий чай и ляжет в постель с хорошей книжкой.
Но сначала обязанности. Она звонит матери:
— Мам, я вернулась, здравствуй! У вас все в порядке?
— С приездом, дочь! Хорошо отдохнула?
— Отлично.
— И у нас все хорошо. Приготовься к тратам. В школе деньги собирают — по сто рублей с человека.
— Зачем так много?
— Вот и я удивляюсь. То на шторы, то на переоборудование класса в компьютерный. Какой-то спонсор им оборудование передал. Остальное — на плечи родителей… Подожди, Никита хватает трубку. Никакого почтения к бабушке! Ребенок соскучился.
— Ма, привет! Говорят, ты тоже на море ездила?
— А тебе в лагере понравилось?
— Класс! Я и сувениры привез: тебе и бабуле. Ей уже отдал, а тебе при встрече. Смотри, бабушка, не говори, что это…
— Я тебе тоже кое-что привезла.
— Ура-а! А что?
Она улыбается, слыша, как бабушка выговаривает внуку:
— Кто о чем, а вшивый все о бане! Мама привезла тебе игрушечный пистолет!
— Правда, ма, что?
— Новый плейер вместо твоего сломанного.
— Ура-а-а!
Через ломкий юношеский басок прорываются звонкие мальчишеские ноты.
— А когда ты к нам приедешь? — интересуется отпрыск.
— Завтра привезу, — улыбается она и про себя вздыхает: «Был бы второй ребенок, не обижались бы, что сыночек эгоистом растет!»
О таком плейере Никита даже не мечтает. Не из каких-нибудь «третьих стран», фирменный, японский! Кажется, она уже начала привыкать к шикарной жизни. Только фирма? А хватит у тебя на нее денег, Лопухина, если ты с Виталиком расставаться собралась?
Она раздевается, собираясь идти в душ, и лишь тут вспоминает, что целую неделю не только не видела Надю, но даже по телефону с ней не говорила! Разве не были они подругами столько лет? Что же вдруг случилось? Появился Вовик. Он отнимает у нее слишком много времени или высказывается против их дружбы?
Ну нет, Вовики приходят и уходят, а подруги остаются! Она звонит Наде. Берет трубку Иван — серьезный человечек, производное матери Надежды.
— Добрый вечер, Иван Михайлович! — по-взрослому здоровается с ним Евгения, что мальчик очень любит.
— Здравствуй, тетя Женя! Почему ты так долго не звонила?
Тут же слышится сопение, голос Надежды: «Отдай трубку, я тебе сказала!» И упрямое: «Я еще не поговорил!» Шлепок и хныканье.
— Распустила я этих мужиков! — говорит ей Надя. — Привет! Опять запропала? Я дня три тебе звонила — ни звука, ни хрюка! У меня такие события, а радостью поделиться не с кем! Мы с Володей в субботу регистрируемся. Ты — свидетельница со стороны невесты.
— Вот это да! — искренне радуется за подругу Евгения. — Поздравляю.
— Твои-то дела как?
— Только что с моря вернулась. Даже переодеться не успела. Соскучилась по тебе, первым делом звоню.
— Ты, мать, даешь! — В голосе Нади чувствуются восхищение и неприкрытая зависть. — Когда ты все успеваешь? Ты же только что на работу устроилась! Не говоря уже о мужиках…
— Рано встаю, — язвит Евгения; больше всего на свете подруга любит поспать. Как же она теперь обходится? Наверняка летчик рано встает.
Надя ее шутки не принимает и вздыхает так тяжко, что Евгения понимает: не высыпается!
— Я тебе подарочек привезла.
— Правда? — оживляется Надя.
Кто не любит получать подарки? А Евгения еще и любит их дарить, но не будет же она признаваться, что, покупая сувениры для близких — матери, Никиты, о подруге она не подумала. Потому с ходу решает подарить ей хабэшную индийскую кофточку, которую купила для себя.
Однако прав был Виталий: не похож голос Нади на голос счастливой невесты, а она, ее ближайшая подруга, не знает, в чем дело. Ее обдает жаром: она не только забыла о подруге, но и не поинтересовалась у шефа о свободной должности юриста. Она поговорит, завтра же!
— Надюша, а до свадьбы мы никак не можем с тобой встретиться? — спрашивает она. — Что мы все по телефону общаемся?
Надя, видимо, думает о том же, потому что ее мысль сразу подхватывает.
— Вот как дружба проверяется! Не только в беде, но и в счастье. Сижу, понимаешь ли, в одиночку наслаждаюсь. В том смысле, что вдвоем. Правда, Вовчик? Он кивает. По телевизору футбол идет, так что он весь там. Знаешь, я завтра в арбитражный суд иду, а это недалеко от вашей фирмы. Где ты там сидишь?
— У охранника спросишь, где мой кабинет, он покажет.
— Ух ты! — присвистывает подруга. — Зайдем… А ты, наверное, в душ собралась?
— Откуда ты знаешь?
— Эх, Лопухина, друг такие вещи знать обязан! Разве мы с тобой не две утки, которые мчатся к воде при первой возможности?.. Ладно, иди, не буду тебя задерживать. Спокойной ночи!
— И тебе того же!
Евгения берет телефонный аппарат и идет с ним в ванную: вдруг кто-нибудь позвонит, а она из-за шума воды не услышит? Только она успевает открыть душ, как телефон таки начинает звонить.
— Женечка, извини за поздний звонок, но я пытаюсь дозвониться к тебе не первый раз — никто не отвечает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36