— Наконец-то! — Таисия деланно засмеялась. — Я уже давно ее чувствую. Но, надеюсь, это не помешает нам поговорить о моей дочери. Давай начистоту.— Начистоту? — Полина неуверенно посмотрела на Таисию и вдруг решилась. — А если начистоту, то твоя Катя ведет себя, как последняя шалава!— Что?! Я хочу, чтобы ты повторила свои слова. Может, я чего-то не поняла?— Ты все правильно поняла. Твоя дочь ведет себя, как шлюха! Причем, каких еще поискать! Она — насквозь фальшивая!Наконец-то Полина говорила то, что давно хотела сказать. В ее глазах появилась решимость.— Какое ты имеешь право так оскорблять мою дочь?! — негодовала Таисия.— Имею! Жизнь показывает, что твоей Кате вообще нельзя верить. Поэтому я не верю, когда она заявляет, что любит Костю. Леше она тоже клялась в любви, а потом его бросила!— Это не ее вина! Так сложилось! — встала на защиту дочери Таисия.— Так сложилось, что она поступила подло! Вот как я считаю! И поэтому я хочу, чтобы она держалась подальше от моих сыновей! И от Кости, и от Леши!— Не смей обвинять мою девочку, не тебе рассуждать о морали! По крайней мере, она не отбивает чужих мужей!Наконец-то обе женщины высказались до конца.Маша с Алешей вернулись домой. Маша стала раскладывать вещи.— Забавное у тебя полотенце. С именем, — заметила она.— А мы с Костей в детстве всегда спорили, путали, где чье. Вот нам мама и стала именные покупать, — объяснил Алеша.— Еще мокрые… — Маша стряхнула полотенце.— Надо повесить на улице… — предложил Алеша.— Нет. Я заберу их с собой и высушу дома, чтобы никто не заметил. Это же наш секрет, — Маша озорно улыбнулась и положила полотенце в пакет.— А завтра мы снова пойдем на море? — с надеждой спросил Леша.— Если полотенца высохнут, — пообещала Маша.— Маша, я серьезно. Пойдем?— Конечно. Тебе ведь понравилось?— Очень. Маша, я сегодня был так счастлив! — Алеша просто сиял. — В воде я как будто парил в воздухе, это было как во сне.— Это прекрасно. Если летаешь во сне, значит, растешь. Алеша засмеялся.— Ты опять шутишь. А ты здаешь, я даже немного пожалел, что я не рыба.— Рыба? — переспросила Маша. — Фу! Такая скользкая, противная.— Зато рыбе не нужны ноги. В воде я чувствовал себя таким же, как раньше. Как будто я такой же, как все.— Леша, ты и есть такой, как все. Даже лучше…— Но, к сожалению, действительность говорит мне о другом, — Алеша погрустнел.— О чем?— Она каждую секунду напоминает мне о том, что я… инвалид.— Не говори так!— К сожалению, забыть об этом я не могу.— Но ведь, когда ты плаваешь, ты об этом забываешь? — спросила Маша.—Да.— Значит, когда-нибудь сможешь забыть совсем. Ты поправишься, Леша.Как только Ирина вошла в квартиру, Яков бросился к ней:— Ну, что там? Что происходит в порту?— Если одним словом — катастрофа. Корабль трясут по полной схеме, вся милиция города участвует в операции, никого не пускают, команда сидит на корабле.Яков без сил опустился в кресло, морщась:— Черт, сердце…— Сейчас!Ирина достала из склянки пузырек и накапала из него в стакан с водой. Яков выпил.— Тебе нельзя так переживать, Яша. С твоим сердцем…— Да черт с ним, с сердцем! Рассказывай дальше. Они что-нибудь нашли? — волновался Яков.— Не похоже.— Слава богу, значит, есть еще надежда. Кто же мог стукнуть? Кто знал об этом, кроме участников перевозки? — размышлял Яков.— А почему ты уверен, что нас кто-то заложил? Может, это случайность? — удивилась Ирина.— Подумай сама: вся милиция города — на один корабль, который вернули в порт! Нет, дорогая, таких случайностей не бывает…— Да, похоже, ты прав. Но кто это сделал? Что ты на меня так смотришь? Ты хочешь сказать, что это я сама себя сдала милиции? — завелась она.— Нет, конечно, нет, что ты. Я подумал — может, ты кому случайно сказала… в разговоре… — неуверенно начал Яков, но жена его прервала:— Я не такая дура, чтобы болтать о подобных вещах. Подумай лучше о себе — может, сам кому растрепал?— Ира, это даже не смешно!Тогда хватит болтать ерунду, давай думать, откуда утекла информация, — предложила Ирина. — Послушай, а может, это все из-за Кости? Ведь он же был на борту. Вдруг он у них под колпаком? Ты ведь совершенно его не знаешь, мало ли что он за фрукт.— Ну, он все-таки твой родственник… — протянул Яков.— Это что, гарантия его честности? — недоверчиво фыркнула Ирина.— Конечно, нет. Честные люди не занимаются контрабандой. Но я не думаю, что он связан с милицией. Не тот человек, поверь моему опыту. Я разбираюсь в людях…— Вижу, как ты разбираешься. А если они его сейчас возьмут, придавят хорошенько и он тебя сдаст? — спросила его жена.Яков отмахнулся:— И что с того? Я ему в лицо рассмеюсь и скажу, что ему все приснилось. Будет всего лишь мое слово против его. Отпечатков моих пальцев нигде нет, я прикасаюсь к товару только в перчатках. Я лично нигде не светился, а пальчики на пакете только Костины, так что нам бояться нечего.— Как это нечего? Ты в своем уме? Если они найдут камни, мы все потеряем! — Ирина упала в кресло, закрыв лицо руками. — Предлагаешь сидеть сложа руки? И смотреть, как наши денежки уплывают из-под носа?!— Еще ничего не уплывает, — возразил Яков.— Я видела это собственными глазами! Не сегодня-завтра они их обнаружат! Я смотрю, тебя ничего не волнует! Я из-за этих камней столько вынесла! Я сто раз свободой рисковала!.. А ты готов все упустить! Какой же ты мужик?! Ты — просто тряпка! — кричала в запале Ирина.— Ира, ну почему ты сразу переходишь на личности? Это не интеллигентно.Но она не унималась:— А кто мне говорил, что все организует?! Кто говорил, что у него все под контролем?! И что теперь ты мне скажешь? «Ирочка, не волнуйся»? Ты ничего не можешь! Ничего! Какая я дура, что связалась с тобой, беспомощным идиотом. Вот и сиди себе дома. А я буду действовать.И она кинулась к выходу.— Куда ты собралась? Опять в порт? — заволновался Яков.— Нет. Пойду навещу сестренку. Я хотя бы выясню, почему остановили корабль. И что там вообще происходит. Полина должна знать, ведь это — корабль ее мужа.— Только, Ирочка, поаккуратнее, пожалуйста. Чтобы никто ничего не заподозрил… — попросил ее муж.— Спасибо за совет, — язвительно ответила Ирина. — Без тебя бы я не поняла. Счастливо оставаться, организатор!Подавленный Яков не нашелся что ответить. * * * Буравин, Самойлов и следователь напряженно ждали, пока таможня сделает свое дело. Когда к следователю подошел таможенник со списком команды в руке, тот, не глядя, взял документы:— Проверили?— Да. Отсутствует один член экипажа, — доложил таможенник.—Кто?— Константин Самойлов. Повисла неловкая пауза.— Что значит — менеджера нет на судне? Он что, за борт спрыгнул? — недоуменно спросил следователь.— Выясняем… Все бумаги на груз и маршрут на месте. Проверили — все в порядке, — отрапортовал таможенник.— Обыщите все судно. Если Константин Самойлов найдется — немедленно ко мне. Свободны, — Буряк повернулся к Самойлову.— И где же твой сын, Боря? — спросил он.— Я знаю об этом столько же, сколько и ты, — удивленно пожал плечами Самойлов.— Ты позвонил ему на борт и предупредил? Неужели ты не понимаешь, что прятать его сейчас — просто глупо! Ведь ты не помогаешь, а только вредишь своему сыну! — объяснил следователь.Самойлов зло уставился на него.— Я повторяю, что не имею понятия о местонахождении сына, — сказал он, чеканя каждое слово. — И потом, ты ведь уверял, что остановил судно для повторного досмотра. Так пожалуйста — у тебя все документы на руках. Судно перед тобой. Зачем тебе Костя?— Он — официальное лицо на судне и обязан присутствовать при досмотре, — объяснил следователь.— Не морочь мне голову, Гриша. Тебе недостаточно нас — владельцев компании? — недоумевал Самойлов.— Борис, ты не прав… — начал было следователь, но его прервал Буравин:— Вы, кажется, хотели искать контрабанду? Так давайте, ищите.— И найду, можете не сомневаться, — прямо взглянул ему в глаза следователь.Он сел за стол и принялся изучать судовые документы. Обстановка была накалена до предела. Вернувшийся таможенник доложил:— Судно полностью осмотрено. Никаких признаков провоза контрабанды не обнаружено.— Что и требовалось доказать, — мрачно бросил Виктор.— Менеджера нашли? — не обратил внимания на его реплику следователь.— Никак нет. Объявлять в розыск? — спросил таможенник.— Подождите пока. Свободны. Следователь развернулся к Самойлову:— Где он, Боря? Зачем ты посадил его на корабль? Скажи мне все, что знаешь. Я прошу тебя как друга.— Я знаю только то, что мой сын ни в чем не виноват. Это никак не связано с тобой.— А с чем это связано? Ну говори, говори, черт тебя побери! — стукнул кулаком по столу следователь.— Да, это я его отправил. Но не от тебя, а от Кати — дочки Буравина. Этот дурак вообразил себя Ромео… А она ведь — невеста Алеши! Не мог же я смотреть на это сквозь пальцы? У меня не было другого выхода, — сдался Борис. Он до последнего не хотел посвящать посторонних в семейные дела.— И это все? — недоумевая, уточнил следователь.— А что, этого мало? — округлил глаза Самойлов. — Подумать только — брат, забыв о совести и чести, крутит роман с невестой брата-инвалида!— Да, дела… Но в любом случае мне надо" с ним встретиться и поговорить. Поэтому вот что, Боря. Я пока не буду объявлять его в розыск. Я разрешаю тебе самому найти сына. До утра. Если до восьми ноль-ноль его не будет в моем кабинете — извини, пусть пеняет на себя, будь он хоть трижды Ромео.Недовольный Буравин подал голос:— Ну что, досмотр закончен? Раз вы ничего не нашли, мы можем, наконец, отправлять судно?— Я понимаю твой настрой, Витя. Но судно пока никуда не пойдет, — заявил Буряк.— Это еще почему?! Ты понимаешь, что мы теряем деньги?! — взвился Буравин.— Понимаю. Но и ты меня пойми. Мне поступил сигнал, я обязан все проверить, — сдержанно ответил следователь.— Но ведь ты уже проверил! Чего ты еще ждешь?! — взорвался Буравин.— Да, мы убедились, что внутри корабля ничего нет. Но это совсем не значит, что мы все проверили.— Ты на что намекаешь? Что ты имеешь в виду?! — горячился Буравин.Буряк поднял голову и спокойно сказал:— То, что теперь очередь внешнего досмотра. Судно пока никуда не идет. Утром я вызываю водолазов, — и следователь ушел.Самойлов повернулся к Буравину:— Ну что, Витя? Поехали по домам? Смысла здесь находиться дальше я лично не вижу.Буравин кивнул и встал.— Я тоже. Завтра с утра приедем, проследим за тем, как все пройдет.Самойлов укоризненно смотрел на него.— Зря ты, Витя, так кипятился… С Гришей разговаривал так, будто — он твой враг!— А как я должен был разговаривать?! Или, может, ты считаешь, что это все нам на руку?! Мало того, что рейс на грани срыва, так еще и молва пойдет черт те какая! — огрызнулся Буравин.— Это да… — невесело вздохнул Самойлов.— Ты же прекрасно знаешь, как быстро сработает испорченный телефон! — продолжал Буравин. — Все это — отличный повод нашим конкурентам с нами поквитаться! Просто подарок! И вся наша с тобой репутация — псу под хвост!— Но что мы можем сейчас сделать?! Ничего! — развел руками Самойлов.Буравин вздохнул и добавил:— А еще мне очень бы хотелось знать, где твой сын.— Мне тоже, — задумчиво произнес Борис. — Есть одно место, куда он мог пойти…— Куда?— К Кате, — предположил Самойлов. Буравин кивнул:— Ну что ж, мы должны проверить это. Поехали. Если он там — запретим им видеться!— Поехали, — согласился Борис. * * * Катя лежала на диване, листая модный журнал, в компании сочных фруктов и бутылки вина. Пришла Таисия и, не говоря ни слова, налила себе вина и выпила.— Мама, что случилось? — удивленно вздернула брови Катя. — На тебе лица нет.— Ничего, не обращай внимания. Просто встретилась сейчас с одной очень неприятной особой. Но это не важно. Я про нее уже забыла. Как у тебя дела? — постепенно приходя в себя, спросила Таисия у дочери.— Я тоже встретила сегодня кое-кого.— Кого же? — полюбопытствовала мать.— Лешу! Он купался в море с этой своей сиделкой. С Машей.— Да ты что! Он уже купается? — удивилась Таисия.— Да! И ведет себя, как совершенно здоровый человек, — веселится, смеется, и эта Маша вместе с ним, представляешь? — возмущенно продолжала Катя.— Представляю. Не понимаю только, почему ты так переживаешь. Пусть себе купается на здоровье. Неужели то, что ты увидела сегодня на море, тебя задело?— Задело! — резко ответила Катя.— Надеюсь, ты не собралась в пику этой Маше снова восстанавливать отношения с Лешей? — осторожно поинтересовалась Таисия.— Да ты что?! Я еще не сошла с ума! — дернула плечом Катя. — Мама, этот Леша мне совершенно не нужен!— А Костя?— Костя? Не знаю… Если бы он был рядом… Но ведь он ушел в рейс… — неуверенно отвечала дочь. — Я совсем запуталась, мама. Когда рядом Леша — мне дороже он, когда Костя — тогда ближе Костя. Не понимаю, что все это значит.— Это может значить только одно — ты не любишь ни того, ни другого, — объявила Таисия.— Ты в этом уверена? — вздохнула Катя.— Конечно. И вообще, Катя, послушай меня: забудь ты их обоих. Я тебе уже который раз это повторяю! Переверни эту страницу, как будто ее и не было.Таисия взяла второй бокал и налила вина.— Давай выпьем за то, чтобы эта семья навсегда ушла из нашей жизни, — торжественно предложила она. — За твое будущее, дочка! Счастливое и безоблачное!И чокнувшись бокалами, мать и дочь выпили. * * * Ирина позвонила в дверь Самойловых. Открыла ей Полина.— Здравствуй, Ира.— Здравствуй, Поля. Борис дома? Или он, наверное, еще на корабле, да?— На каком корабле? Их корабль еще утром отправился в море, — недоумевая, взглянула на нее сестра.— Но ведь корабль вернули. Постой, ты что, ничего не знаешь? — удивилась Ирина.— Нет. А что случилось? — заволновалась Полина.— На корабле обыск, милиция, таможня… — стала рассказывать Ирина. — Я думала, ты в курсе. Я, собственно, и хотела узнать, в чем проблема.— Значит, они в порту… Так вот почему он не пришел, — задумчиво протянула Полина.— Кто не пришел? — не поняла Ирина.— Виктор.— Буравин? А при чем тут он? Я что-то не понимаю. Ирина прошла за сестрой в гостиную:— Ну, сестренка, рассказывай, что там у тебя за история приключилась с Буравиным? Я же вижу — ты сама не своя.Они сели на диван, и Полина, собравшись с мыслями, рассказала:— В общем, мы должны были сегодня встретиться с Виктором. Я его ждала, а он не пришел и не позвонил даже. А эта встреча должна была быть очень важной для нас обоих. Вот, собственно, и вся история.Ирина посмотрела на сестру испытующе:— Ты чего-то не договариваешь, дорогая. Чем же так важна для тебя была именно сегодняшняя встреча?— Ну, скажем так, она многое прояснила бы в наших с ним отношениях. Вернее, я хотела прервать их, пока они не начались. Чтобы ни у кого не возникало никаких иллюзий, понимаешь?— Нет, сестренка, не понимаю! — покачала головой Ирина. — Я не понимаю, почему ты хочешь сама себя лишить счастья и отказаться от единственного любимого тобой человека.— Потому что я люблю не только его, но и своих детей. Ты знаешь, мне кажется, что все, что произошло с Лешей, все несчастья, свалившиеся на него в последнее время, — это моя вина. Дети расплачиваются за грехи взрослых.— Бред, — не согласилась Ирина.— И для Вити это тоже плохо. Таисия его подозревает, выслеживает. Представляешь, она сегодня явилась ко мне, и мы ругались с ней, как две базарные торговки! — сокрушенно покачала головой Полина.— А почему ты решаешь за него? Что ему плохо, а что — хорошо. Да на Таисию ему — тьфу и растереть. Ведь он же любит тебя, ты не можешь об этом не знать, Поля!— Знаю. И это еще одна причина, по которой нам надо расстаться.— А теперь, хочешь, скажу, что тебе действительно нужно сделать? Уйти от Бориса, — заявила сестра. — Ведь ты никогда не была счастлива с Самойловым!— Откуда ты можешь это знать? Тебя не было здесь много лет! — возразила Полина.— У тебя это на лбу написано. Поэтому хватит винить себя в несуществующих грехах. Не мучай себя, сделай то, чего тебе хочется больше всего.Полина выглядела растерянной и, слушая Ирину, едва не плакала.— А может быть, ты все это говоришь только для того, чтобы я развелась с Борисом, и он стал свободным? — вдруг предположила она.— Не поняла… — протянула Ирина.— Да все ты прекрасно поняла! Я же знаю, что когда-то давно ты была в него влюблена. Может, и в тебе былые чувства к нему еще не угасли? — язвительно спросила Полина.Сестра встала и гордо выпрямилась.— Я понимаю, — холодно сказала она, — что тебе хочется уколоть меня, потому что тебе нечего возразить. Поступай как знаешь, Полина, это твоя жизнь… Просто я тебе не чужая и хочу только добра…Полина вскочила:— Ирочка, извини, не обижайся на меня. Я сама не знаю, зачем это ляпнула…— Я на тебя не обижаюсь. Только советую подумать еще вот о чем — нам с тобой давно уже не двадцать. А бабий век короток, и надо успеть еще стать счастливыми. Нам обеим, — с этими словами Ирина ушла, оставив сестру в расстроенных чувствах.Чтобы немножко отвлечь себя от дурных мыслей, Полина решила заглянуть в комнату Алеши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35