Если бы в зал вдруг бросили бомбу, то самые красивые цветы западного мира погибли бы разом.
Синди. Линда. Наоми. Эва. Надя. Шалом. Настоящий пантеон богинь, парад идеальной красоты. Всех возрастов.
Всех типов фигур. (Говорят, Джерри вернулся, чтобы сделать одно это шоу, а в середине первого ряда сидит Мик, рядом с Опрой. И это на самом деле происходит!) Елена, Кристи, Клаудиа, Изабелла, Ясмин! Список можно продолжать и продолжать! Паулина, Шираз, Лорен, Татьяна, Кейт… Если какая-то девушка украшала обложку журнала, она должна быть тут обязательно, это восходящая звезда, которая, может быть, блестит не так ярко, как все эти суперзвезды, но, выйдя на подиум, она вольется в непрерывный, безупречный поток совершенства.
Намекали, что она тоже должна появиться.
Взволнованный шепот пронесся по залу. Огромная люстра погасла, оставив сцену в темноте. Тонкий лучик прожектора через светофильтр разбрызгивал все цвета радуги по сцене. Единственным звуком было тяжелое возбужденное дыхание зрителей и приглушенный стрекот включенных телекамер — они окружали подиум и заполонили проходы. Огромные экраны по обе стороны подиума оставались темными и мертвыми.
Все ждали.
Как только из громкоговорителей, висевших на стенах, раздался голос Ареты Франклин, сцена вспыхнула разноцветьем. Синхронность — как в балете! Лепестки роз посыпались с потолка, и одинокая фигура выплыла на подиум.
Наоми! Это была Наоми! Она открывала шоу в длинном белом платье, в торжественном вечернем наряде, чего никто не ожидал от Алессандро. Совершенное, с оголенной спиной, присборенное, оно потрясающе контрастировало с кожей цвета темного шоколада.
Долго сдерживаемое ожидание взорвалось сумасшедшими аплодисментами, засверкали фотовспышки, заскрипели перья. Все вознеслись на седьмое небо. Наоми сменила Татьяна в черном кожаном жакете и сверкающих синих брюках. Из чего они, интересно? Из винила? Спандекса?
Издатели модных журналов удовлетворенно вздохнули. Да, все это стоило увидеть. В текущем сезоне по крайней мере король не будет развенчан.
— Она этого не сделает! Она сказала, что этого не сделает! — стонал Алессандро, и в его голосе слышалось отчаяние.
Его слова тонули в общем шуме за кулисами, где супермодели приветствовали друг друга. Менее известные суетились из-за париков и жаловались, что не правильно повешен жакет; вопила музыка, раздавались радостные крики, две парикмахерши истерично рыдали, и Майкл Уинтер, правая рука Алессандро, с трудом отыскал его в этом бедламе.
— Не могу поверить. Ведь она мне обещала еще два месяца назад! Что будет в финале и сделает так, что это шоу надолго запомнят, навсегда! А теперь она, видите ли, не выйдет! Нет, она этого не сделает! Она разрушит все, ради. чего я столько трудился!
— Шоу так или иначе запомнят навсегда, — пытался успокоить его Майкл, стараясь голосом перекрыть шум. — Они любят тебя, Алессандро, они сходят с ума от девушек и от твоих нарядов. Мы ведь так и думали. Все манекенщицы, что сегодня на подиуме, — это совершенство. — Для убедительности он поцеловал кончики пальцев, собранные в щепотку.
Дизайнер схватил помощника за лацканы пиджака.
— Нет, это не совершенство! — вопил он. — Да, это хорошо. О'кей. Я понимаю. Но далеко от совершенства. А должно быть именно таким, неподражаемым. — Алессандро набрал воздуха, и Майкл поморщился. Жилы на шее босса натянулись, как веревки. — Мишель, они же стервятники.
Они ждут самого лучшего, а если не дождутся, то свалят меня и заклюют. Неужели ты не понимаешь? Да, сейчас они умирают от счастья, поскольку видят перед собой всех этих девочек… Но если она не появится в конце, у них возникнут сомнения. Люди станут думать, что мы не слишком хороши. Не слишком хороши для нее.
Майкл молчал, не желая соглашаться, но в душе опасаясь, что Эко может оказаться прав. Он обожал Алессандро за умение выкрутиться из любого положения. За способность понять, что красивая одежда сама по себе — лишь половина дела. Мода — вот что нужно. Мода. Стиль. Шоубизнес. И пообещав выставить на подиум абсолютно всех самых лучших, самых красивых женщин мира в одежде Алессандро Эко, они, конечно, пошли на огромный риск, на авантюру. Но если они выиграют, компания поднимется на уровень, где царствуют не только Катарина Хэмнетт и Ральф Лорен, но Шанель, Гуччи и Кристиан Диор. Это же Святой Грааль. И если добиться этого, ни одно модное издание не в силах будет им навредить.
А если они не смогут вскарабкаться на такую высоту?
Сверхдорогое шоу — это высший пилотаж отдела по связям с общественностью. И лучше бы, конечно, чтобы задуманное дело завершилось успехом. Но если все внимание будет сосредоточено не на тех девушках; которые выйдут на подиум, а на той одной, которая не…
Уинтер вздрогнул.
— А почему она не хочет?
— Она заперлась в своей грим-уборной и отказывается появляться! — простонал Алессандро. — Она не объясняет мне причину. Я ненавижу ее, она самая настоящая, отъявленная сука!
— В этом ты прав.
— Мишель, я хочу, чтобы ты нашел ее агента! — резко бросил Алессандро. Странное дело, но в стрессовой ситуации его английский чудесным образом становился безупречным. — Пообещай ему все, что он хочет. Абсолютно все. Нам нужно ее появление в финале. И мы должны заставить ее выйти.
— Детка, ну пожалуйста.
Роберт Элтон опустился на колени перед дверью. Манекенщицы наступали ему на икры, спеша выйти на подиум. Несколько телевизионщиков сверлили ему затылок удивленными взглядами. Ручейки пота стекали по толстой шее и заползали за воротник. Перед мысленным взором пронеслась вся его карьера.
— Дорогая, — попытался он снова, подвывая и прижимаясь пухлой щекой к замочной скважине.
— Исчезни, Роберт! — раздался изнутри резкий голос, — У меня нет никакого желания говорить с тобой.
Пара операторов хихикнула. Роберта охватило знакомое чувство ненависти от унижения, внутри все закипало.
— Золотце, я знаю, ты любишь побыть одна, но мы должны сделать это шоу.
— Мы ничего не должны делать.
Голос был сладкий, тонкий, тихий, нежный, но в нем чувствовалось столько злости, что агент, привыкший ко всему, смутился.
— Но у нас есть обязательства. Мы взяли деньги, нам заплатили миллион долларов.
— Ты хочешь сказать — у тебя есть обязательства. Вот ты и одевайся, Боб. Очень может быть, тебе даже понравится.
Сука! Сука! Сука! Боже, как он ее ненавидит!
— Детка, Алессандро рвет на себе волосы. Ты знаешь, что без тебя все это не имеет никакого смысла. Ну пожалуйста, ангел мой. Все рассчитывают на тебя.
— У каждого свои проблемы, Боб. А у него достаточно звезд. Я ему не нужна. Там миллион девушек. Скажи, пускай выпустит в финал Синди.
Так, может, в этом дело? Роберт немного взбодрился, заметив еле заметную брешь в ее броне. Утопающий готов схватиться за соломинку, подумал он горько. Как справедливо!
— Звезды? Да они приглашены, только чтобы оттенить тебя! — презрительно завопил он, моля Бога, чтобы никто не услышал его. Все элитные манекенщицы моментально разорвали бы с ним контракт. — Здесь только одна звезда, радость моя. И она не хочет выходить из своей грим-уборной. Синди не потянет. Нет. Да ты сама знаешь. Боже мой!
А Клаудиа? Фу! — Он громко, по-лошадиному, фыркнул, желая выказать свое глубочайшее презрение.
— Боб, не поможет. Я не работаю в стаде. Даже если это самый породистый крупный рогатый скот! — прокричала она, и буквально каждый слог дышал ледяным холодом.
Стадо! Элтон представил себе известнейших красавиц, суперзвезд, которые ходили и кружились, демонстрируя собственное великолепие на подиуме у него за спиной. Но тем не менее у него появилась надежда. Обычно половина битвы с ней уходила на то, чтобы понять, что именно ей надо для вдохновения в этот день и каким образом ему следует выразить свое почтение и восхищение.
— Милая, ну подумай, ты ведь не работаешь в основном шоу, ты появляешься только в финале. Ты будешь прямо в центре, все ждут, надеются, молятся на твой выход. — А я особенно, поскольку, если ты не сделаешь этого, мне конец, добавил он мысленно. — Они все посходят с ума, когда тебя увидят. Они рехнутся! Ну сделай один раз.
— А они всегда сходят с ума, — раздалось в ответ; в голосе слышалась неизбывная скука. Но Роберту показалось, что все же он сумел уловить едва заметное смягчение интонации.
— Ну конечно, они сходят с ума. А кто не сойдет, увидев тебя? Даже если ты появишься в мешке! Но ведь дело в том, что сегодня ты обставишь всех. Пройдешь впереди всех.
— В финале. — Роберт глубоко вздохнул и продолжил с утроенным жаром:
— Это придаст особый вес всему шоу, ты будешь царить над всеми. Это будет… — он сделал драматическую паузу, — твоя коронация.
Молчание.
О чем она думает? Элтон ослабил воротник. От нервного напряжения засосало под ложечкой, как будто там от кислоты пошла коррозия. Казалось, он явственно видит, как его язва увеличивается в размерах после такого жуткого стресса.
Какую бы ненависть Роберт ни испытывал к этой женщине, он понимал: в этой милой головке неустанно работают очень умные мозги. Ничто не могло промелькнуть мимо нее, ничто. Если она и соглашалась на какое-то его предложение, то лишь потому, что оценила высказанную мысль.
Независимая. Хитрая. Решительная. Если она чего-то очень хотела, могла смести все со своего пути. Легче спорить с десятитонным грузовиком.
— О'кей. Я это сделаю! — крикнула она.
Агент чуть не разрыдался от облегчения.
— Но при одном условии. Я не буду выводить их всех в финале. Я сама стану финалом. Сама по себе. Никаких других девушек.
Роберт чуть не взвился.
— Милочка, но это невозможно! Все отрепетировано!
Все расставлены по местам! Ты ведь не можешь ждать, чтобы Наоми и Кейт сидели спокойно…
— Кейт? А почему ты упомянул ее, Боб? Кажется, я тебе приказала никогда не упоминать при мне эту стиральную доску.
Ошибка. Ошибка. В мозгу зажегся красный свет.
— Дорогая, мне очень жаль, но…
— Нет, Боб, никаких «но». И позволь сказать тебе, что на самом деле невозможно. Невозможно мне показаться в шоу вместе со всеми. В финале я выхожу одна Ясно? Я достаточно понятно говорю? А теперь беги к своему Алессандро и передай мои слова. Если ему не понравится, вызывай моего шофера и я еду домой. — Ласковый голос скрывал твердую сталь. — Так ты понял? — строго переспросила она.
Роберт Элтон снова подергал воротник рубашки, но ничто не могло помочь — его охватила настоящая, неподдельная паника. Этот тон он знал слишком хорошо. Он означал конец споров.
— Ну конечно, дорогая! — крикнул он в замочную скважину. — Я понял.
— Это шутка? — поинтересовался Майкл Уинтер, взглянув на часы.
Шоу шло по графику с точностью до секунды. Оставалось десять минут до финала, а она еще не занималась макияжем.
Роберт развел толстыми руками, выражая этим жестом полную беспомощность.
— Нет. Она не шутит. Я уверен, вы и сами это понимаете, — сказал он.
— Агентство «Юник» получило за нее миллион долларов гонорара.
— Мы должны будем возместить убытки, если она не появится, — проговорил Элтон с тягостным вздохом.
Уинтер уставился на Роберта. Проблема не в гонораре.
И, оба хорошо понимали это. Миллион долларов — мелочь на карманные расходы по сравнению с тем, что грозило компании Алессандро Эко в случае провала шоу.
— Слушайте, ребята, вы не можете держать под контролем своих клиентов? Да это же самое грандиозное шоу последнего десятилетия, черт побери!
Роберт Элтон посмотрел ему прямо в глаза.
— Майкл, пожалуйста, — сказал он. — Никто. Ни я, ни одна живая душа на свете не может контролировать ее.
Осталось девять минут.
— Значит, ты хочешь сказать, что я лично должен унизить восемнадцать самых известных манекенщиц мира на глазах ведущих репортеров, которые освещают показ, ради того чтобы ее величество вышла на подиум на тридцать секунд?
Новые капли испарины выступили на шее Элтона. Уинтер, конечно, абсолютно прав. То, что происходит за кулисами, быстренько разнюхают ястребы в первых рядах. Да что там быстренько — со скоростью света! Все узнают, что она требует от Алессандро публично оскорбить всех топ-моделей в угоду ей.
— Да, именно это я тебе и говорю, — твердо сказал он.
Восемь минут тридцать секунд.
Майкл Уинтер посмотрел на часы. Так или иначе они должны сделать свое шоу. Необходимость немедленно принять решение свинцовым грузом навалилась на плечи.
— О'кей, — сказал он. — Сообщи ее величеству, она добилась своего.
Возбужденная аудитория в ожидании уставилась на пустую сцену. Блокноты исписаны неразборчивыми каракулями, кое-что подчеркнуто, много восклицательных знаков.
Платья в минималистском стиле, облегающие корсажи, развевающиеся свингеры из водостойкого шелка стали сенсацией. Новая коллекция купальников произвела настоящий фурор! Кроме всего прочего, Алессандро Эко представил удивительно скроенное по косой вечернее платье. Сдержанную строгую походку оно превращало в ритмичный танец.
Малейшее движение заставляло волноваться всю юбку! Но едва ли именно это было главным… Главное, что возбуждало репортеров и редакторов модных журналов, — это бесконечные километры пленок, отщелкнутых фотографами.
Именно их кадры позволят продать журналы. Шоу — это событие, а Алессандро — король города красоток. Кейт вышла в атласном платье, на самом деле оказавшемся претенциозной майкой. Подобная богине Синди облачилась в черный купальник, который каждую женщину, стоит ей увидеть его, заставит, едва дождавшись утра, бежать в гимнастический зал. Блондинка Джерри с каскадом ниспадающих волос возникла перед публикой в строгом приталенном брючном костюме. Ясмин, с королевской осанкой и отстраненным взглядом, выступала в полном вечернем туалете с юбкой на кринолине. Восторг! Более подходящего слова не найти.
А теперь финал…
Зал затаил дыхание, фотографы нервно отыскивали наиболее удобную точку для съемки. Все супермодели мира украсили это шоу… за одним исключением. Каждый раз, когда менялась мелодия, ритм и новая манекенщица выходила на подиум, зрители ожидали увидеть ее. Однако она не появлялась.
Но этот момент наконец настал. С нарастающим возбуждением журналисты устремили орлиные взоры на помост, задрапированный черным занавесом, их когти жаждали крови. Сейчас все увидят истинный триумф! Одному Богу известно, как удалось «Юник» устроить это. Их клиентка появится только в самом финале, утверждая себя и как бы возвышаясь над всеми супермоделями мира. Может быть, она выведет за собой все модели? Или это уж слишком? А может, когда вся эта неземная женская красота выплеснется на помост вместе с Алессандро Эко, она вдруг появится среди них? Или воспользуется новым трюком, каким-то пустячком, который мгновенно прикует к себе все взоры?
«Ливард-холл» дрожал от предвкушения. Послышалось легкое шуршание бархата сбоку от сцены, и Алессандро Эко, аристократическое лицо которого ничего не выражало, кроме глубочайшего спокойствия, шагнул к микрофону. Властно поднял руку, призывая к тишине, прежде чем зал разразится аплодисментами.
— Леди и джентльмены! Для дома Алессандро Эко было великой честью представить вам нашу коллекцию сегодня вечером. Спасибо за внимание и терпение. — Он слегка поклонился. — Может быть, вы знаете: с самого детства я лелеял мечту, что когда-нибудь смогу, как великие кутюрье Баленсиага, Диор, Шанель, отдать дань женской красоте, которая, на мой взгляд, является несравненным даром природы. Я очень на это надеялся. В жизни женщины есть великий момент ее наивысшего расцвета. И это, конечно, день свадьбы. По традиции модельер в самом конце показа представляет свадебное платье. Я буду рад продолжить эту традицию.
Луч прожектора медленно отвели от дизайнера, одна за другой в зале погасли все лампы, сцена погрузилась в темноту. В полной тишине раздалась знакомая мелодия Моцарта.
Потом занавес разошелся, и цепочка бриллиантовых огоньков высветила контуры подиума. Но вместо тридцати моделей на нем из темноты возникла одна-единственная фигура. Мелкими шажками она вошла в ярко высвеченный прожекторами круг. Кремовый шелк совершенно облегал ее, словно вторая кожа. Нежные руки сжимали букет лилий цвета слоновой кости, единственная белая роза мерцала в темных волосах. Модель медленно и грациозно продвигалась вперед, к самому краю подиума.
На секунду тишина стала оглушающей, собравшиеся словно онемели, потрясенные красотой, такой хрупкой и чувственной, девственной походкой и робкими взглядами испуганной лани, которые эта женщина бросала на них. Ее глаза были цвета шоколада. Ее как будто смущало всеобщее внимание. Потом, когда весь мир моды понял, что он видит перед собой, чему стал свидетелем, зал взорвался криками и аплодисментами. Редакторы, репортеры модных журналов поднялись и стоя аплодировали ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Синди. Линда. Наоми. Эва. Надя. Шалом. Настоящий пантеон богинь, парад идеальной красоты. Всех возрастов.
Всех типов фигур. (Говорят, Джерри вернулся, чтобы сделать одно это шоу, а в середине первого ряда сидит Мик, рядом с Опрой. И это на самом деле происходит!) Елена, Кристи, Клаудиа, Изабелла, Ясмин! Список можно продолжать и продолжать! Паулина, Шираз, Лорен, Татьяна, Кейт… Если какая-то девушка украшала обложку журнала, она должна быть тут обязательно, это восходящая звезда, которая, может быть, блестит не так ярко, как все эти суперзвезды, но, выйдя на подиум, она вольется в непрерывный, безупречный поток совершенства.
Намекали, что она тоже должна появиться.
Взволнованный шепот пронесся по залу. Огромная люстра погасла, оставив сцену в темноте. Тонкий лучик прожектора через светофильтр разбрызгивал все цвета радуги по сцене. Единственным звуком было тяжелое возбужденное дыхание зрителей и приглушенный стрекот включенных телекамер — они окружали подиум и заполонили проходы. Огромные экраны по обе стороны подиума оставались темными и мертвыми.
Все ждали.
Как только из громкоговорителей, висевших на стенах, раздался голос Ареты Франклин, сцена вспыхнула разноцветьем. Синхронность — как в балете! Лепестки роз посыпались с потолка, и одинокая фигура выплыла на подиум.
Наоми! Это была Наоми! Она открывала шоу в длинном белом платье, в торжественном вечернем наряде, чего никто не ожидал от Алессандро. Совершенное, с оголенной спиной, присборенное, оно потрясающе контрастировало с кожей цвета темного шоколада.
Долго сдерживаемое ожидание взорвалось сумасшедшими аплодисментами, засверкали фотовспышки, заскрипели перья. Все вознеслись на седьмое небо. Наоми сменила Татьяна в черном кожаном жакете и сверкающих синих брюках. Из чего они, интересно? Из винила? Спандекса?
Издатели модных журналов удовлетворенно вздохнули. Да, все это стоило увидеть. В текущем сезоне по крайней мере король не будет развенчан.
— Она этого не сделает! Она сказала, что этого не сделает! — стонал Алессандро, и в его голосе слышалось отчаяние.
Его слова тонули в общем шуме за кулисами, где супермодели приветствовали друг друга. Менее известные суетились из-за париков и жаловались, что не правильно повешен жакет; вопила музыка, раздавались радостные крики, две парикмахерши истерично рыдали, и Майкл Уинтер, правая рука Алессандро, с трудом отыскал его в этом бедламе.
— Не могу поверить. Ведь она мне обещала еще два месяца назад! Что будет в финале и сделает так, что это шоу надолго запомнят, навсегда! А теперь она, видите ли, не выйдет! Нет, она этого не сделает! Она разрушит все, ради. чего я столько трудился!
— Шоу так или иначе запомнят навсегда, — пытался успокоить его Майкл, стараясь голосом перекрыть шум. — Они любят тебя, Алессандро, они сходят с ума от девушек и от твоих нарядов. Мы ведь так и думали. Все манекенщицы, что сегодня на подиуме, — это совершенство. — Для убедительности он поцеловал кончики пальцев, собранные в щепотку.
Дизайнер схватил помощника за лацканы пиджака.
— Нет, это не совершенство! — вопил он. — Да, это хорошо. О'кей. Я понимаю. Но далеко от совершенства. А должно быть именно таким, неподражаемым. — Алессандро набрал воздуха, и Майкл поморщился. Жилы на шее босса натянулись, как веревки. — Мишель, они же стервятники.
Они ждут самого лучшего, а если не дождутся, то свалят меня и заклюют. Неужели ты не понимаешь? Да, сейчас они умирают от счастья, поскольку видят перед собой всех этих девочек… Но если она не появится в конце, у них возникнут сомнения. Люди станут думать, что мы не слишком хороши. Не слишком хороши для нее.
Майкл молчал, не желая соглашаться, но в душе опасаясь, что Эко может оказаться прав. Он обожал Алессандро за умение выкрутиться из любого положения. За способность понять, что красивая одежда сама по себе — лишь половина дела. Мода — вот что нужно. Мода. Стиль. Шоубизнес. И пообещав выставить на подиум абсолютно всех самых лучших, самых красивых женщин мира в одежде Алессандро Эко, они, конечно, пошли на огромный риск, на авантюру. Но если они выиграют, компания поднимется на уровень, где царствуют не только Катарина Хэмнетт и Ральф Лорен, но Шанель, Гуччи и Кристиан Диор. Это же Святой Грааль. И если добиться этого, ни одно модное издание не в силах будет им навредить.
А если они не смогут вскарабкаться на такую высоту?
Сверхдорогое шоу — это высший пилотаж отдела по связям с общественностью. И лучше бы, конечно, чтобы задуманное дело завершилось успехом. Но если все внимание будет сосредоточено не на тех девушках; которые выйдут на подиум, а на той одной, которая не…
Уинтер вздрогнул.
— А почему она не хочет?
— Она заперлась в своей грим-уборной и отказывается появляться! — простонал Алессандро. — Она не объясняет мне причину. Я ненавижу ее, она самая настоящая, отъявленная сука!
— В этом ты прав.
— Мишель, я хочу, чтобы ты нашел ее агента! — резко бросил Алессандро. Странное дело, но в стрессовой ситуации его английский чудесным образом становился безупречным. — Пообещай ему все, что он хочет. Абсолютно все. Нам нужно ее появление в финале. И мы должны заставить ее выйти.
— Детка, ну пожалуйста.
Роберт Элтон опустился на колени перед дверью. Манекенщицы наступали ему на икры, спеша выйти на подиум. Несколько телевизионщиков сверлили ему затылок удивленными взглядами. Ручейки пота стекали по толстой шее и заползали за воротник. Перед мысленным взором пронеслась вся его карьера.
— Дорогая, — попытался он снова, подвывая и прижимаясь пухлой щекой к замочной скважине.
— Исчезни, Роберт! — раздался изнутри резкий голос, — У меня нет никакого желания говорить с тобой.
Пара операторов хихикнула. Роберта охватило знакомое чувство ненависти от унижения, внутри все закипало.
— Золотце, я знаю, ты любишь побыть одна, но мы должны сделать это шоу.
— Мы ничего не должны делать.
Голос был сладкий, тонкий, тихий, нежный, но в нем чувствовалось столько злости, что агент, привыкший ко всему, смутился.
— Но у нас есть обязательства. Мы взяли деньги, нам заплатили миллион долларов.
— Ты хочешь сказать — у тебя есть обязательства. Вот ты и одевайся, Боб. Очень может быть, тебе даже понравится.
Сука! Сука! Сука! Боже, как он ее ненавидит!
— Детка, Алессандро рвет на себе волосы. Ты знаешь, что без тебя все это не имеет никакого смысла. Ну пожалуйста, ангел мой. Все рассчитывают на тебя.
— У каждого свои проблемы, Боб. А у него достаточно звезд. Я ему не нужна. Там миллион девушек. Скажи, пускай выпустит в финал Синди.
Так, может, в этом дело? Роберт немного взбодрился, заметив еле заметную брешь в ее броне. Утопающий готов схватиться за соломинку, подумал он горько. Как справедливо!
— Звезды? Да они приглашены, только чтобы оттенить тебя! — презрительно завопил он, моля Бога, чтобы никто не услышал его. Все элитные манекенщицы моментально разорвали бы с ним контракт. — Здесь только одна звезда, радость моя. И она не хочет выходить из своей грим-уборной. Синди не потянет. Нет. Да ты сама знаешь. Боже мой!
А Клаудиа? Фу! — Он громко, по-лошадиному, фыркнул, желая выказать свое глубочайшее презрение.
— Боб, не поможет. Я не работаю в стаде. Даже если это самый породистый крупный рогатый скот! — прокричала она, и буквально каждый слог дышал ледяным холодом.
Стадо! Элтон представил себе известнейших красавиц, суперзвезд, которые ходили и кружились, демонстрируя собственное великолепие на подиуме у него за спиной. Но тем не менее у него появилась надежда. Обычно половина битвы с ней уходила на то, чтобы понять, что именно ей надо для вдохновения в этот день и каким образом ему следует выразить свое почтение и восхищение.
— Милая, ну подумай, ты ведь не работаешь в основном шоу, ты появляешься только в финале. Ты будешь прямо в центре, все ждут, надеются, молятся на твой выход. — А я особенно, поскольку, если ты не сделаешь этого, мне конец, добавил он мысленно. — Они все посходят с ума, когда тебя увидят. Они рехнутся! Ну сделай один раз.
— А они всегда сходят с ума, — раздалось в ответ; в голосе слышалась неизбывная скука. Но Роберту показалось, что все же он сумел уловить едва заметное смягчение интонации.
— Ну конечно, они сходят с ума. А кто не сойдет, увидев тебя? Даже если ты появишься в мешке! Но ведь дело в том, что сегодня ты обставишь всех. Пройдешь впереди всех.
— В финале. — Роберт глубоко вздохнул и продолжил с утроенным жаром:
— Это придаст особый вес всему шоу, ты будешь царить над всеми. Это будет… — он сделал драматическую паузу, — твоя коронация.
Молчание.
О чем она думает? Элтон ослабил воротник. От нервного напряжения засосало под ложечкой, как будто там от кислоты пошла коррозия. Казалось, он явственно видит, как его язва увеличивается в размерах после такого жуткого стресса.
Какую бы ненависть Роберт ни испытывал к этой женщине, он понимал: в этой милой головке неустанно работают очень умные мозги. Ничто не могло промелькнуть мимо нее, ничто. Если она и соглашалась на какое-то его предложение, то лишь потому, что оценила высказанную мысль.
Независимая. Хитрая. Решительная. Если она чего-то очень хотела, могла смести все со своего пути. Легче спорить с десятитонным грузовиком.
— О'кей. Я это сделаю! — крикнула она.
Агент чуть не разрыдался от облегчения.
— Но при одном условии. Я не буду выводить их всех в финале. Я сама стану финалом. Сама по себе. Никаких других девушек.
Роберт чуть не взвился.
— Милочка, но это невозможно! Все отрепетировано!
Все расставлены по местам! Ты ведь не можешь ждать, чтобы Наоми и Кейт сидели спокойно…
— Кейт? А почему ты упомянул ее, Боб? Кажется, я тебе приказала никогда не упоминать при мне эту стиральную доску.
Ошибка. Ошибка. В мозгу зажегся красный свет.
— Дорогая, мне очень жаль, но…
— Нет, Боб, никаких «но». И позволь сказать тебе, что на самом деле невозможно. Невозможно мне показаться в шоу вместе со всеми. В финале я выхожу одна Ясно? Я достаточно понятно говорю? А теперь беги к своему Алессандро и передай мои слова. Если ему не понравится, вызывай моего шофера и я еду домой. — Ласковый голос скрывал твердую сталь. — Так ты понял? — строго переспросила она.
Роберт Элтон снова подергал воротник рубашки, но ничто не могло помочь — его охватила настоящая, неподдельная паника. Этот тон он знал слишком хорошо. Он означал конец споров.
— Ну конечно, дорогая! — крикнул он в замочную скважину. — Я понял.
— Это шутка? — поинтересовался Майкл Уинтер, взглянув на часы.
Шоу шло по графику с точностью до секунды. Оставалось десять минут до финала, а она еще не занималась макияжем.
Роберт развел толстыми руками, выражая этим жестом полную беспомощность.
— Нет. Она не шутит. Я уверен, вы и сами это понимаете, — сказал он.
— Агентство «Юник» получило за нее миллион долларов гонорара.
— Мы должны будем возместить убытки, если она не появится, — проговорил Элтон с тягостным вздохом.
Уинтер уставился на Роберта. Проблема не в гонораре.
И, оба хорошо понимали это. Миллион долларов — мелочь на карманные расходы по сравнению с тем, что грозило компании Алессандро Эко в случае провала шоу.
— Слушайте, ребята, вы не можете держать под контролем своих клиентов? Да это же самое грандиозное шоу последнего десятилетия, черт побери!
Роберт Элтон посмотрел ему прямо в глаза.
— Майкл, пожалуйста, — сказал он. — Никто. Ни я, ни одна живая душа на свете не может контролировать ее.
Осталось девять минут.
— Значит, ты хочешь сказать, что я лично должен унизить восемнадцать самых известных манекенщиц мира на глазах ведущих репортеров, которые освещают показ, ради того чтобы ее величество вышла на подиум на тридцать секунд?
Новые капли испарины выступили на шее Элтона. Уинтер, конечно, абсолютно прав. То, что происходит за кулисами, быстренько разнюхают ястребы в первых рядах. Да что там быстренько — со скоростью света! Все узнают, что она требует от Алессандро публично оскорбить всех топ-моделей в угоду ей.
— Да, именно это я тебе и говорю, — твердо сказал он.
Восемь минут тридцать секунд.
Майкл Уинтер посмотрел на часы. Так или иначе они должны сделать свое шоу. Необходимость немедленно принять решение свинцовым грузом навалилась на плечи.
— О'кей, — сказал он. — Сообщи ее величеству, она добилась своего.
Возбужденная аудитория в ожидании уставилась на пустую сцену. Блокноты исписаны неразборчивыми каракулями, кое-что подчеркнуто, много восклицательных знаков.
Платья в минималистском стиле, облегающие корсажи, развевающиеся свингеры из водостойкого шелка стали сенсацией. Новая коллекция купальников произвела настоящий фурор! Кроме всего прочего, Алессандро Эко представил удивительно скроенное по косой вечернее платье. Сдержанную строгую походку оно превращало в ритмичный танец.
Малейшее движение заставляло волноваться всю юбку! Но едва ли именно это было главным… Главное, что возбуждало репортеров и редакторов модных журналов, — это бесконечные километры пленок, отщелкнутых фотографами.
Именно их кадры позволят продать журналы. Шоу — это событие, а Алессандро — король города красоток. Кейт вышла в атласном платье, на самом деле оказавшемся претенциозной майкой. Подобная богине Синди облачилась в черный купальник, который каждую женщину, стоит ей увидеть его, заставит, едва дождавшись утра, бежать в гимнастический зал. Блондинка Джерри с каскадом ниспадающих волос возникла перед публикой в строгом приталенном брючном костюме. Ясмин, с королевской осанкой и отстраненным взглядом, выступала в полном вечернем туалете с юбкой на кринолине. Восторг! Более подходящего слова не найти.
А теперь финал…
Зал затаил дыхание, фотографы нервно отыскивали наиболее удобную точку для съемки. Все супермодели мира украсили это шоу… за одним исключением. Каждый раз, когда менялась мелодия, ритм и новая манекенщица выходила на подиум, зрители ожидали увидеть ее. Однако она не появлялась.
Но этот момент наконец настал. С нарастающим возбуждением журналисты устремили орлиные взоры на помост, задрапированный черным занавесом, их когти жаждали крови. Сейчас все увидят истинный триумф! Одному Богу известно, как удалось «Юник» устроить это. Их клиентка появится только в самом финале, утверждая себя и как бы возвышаясь над всеми супермоделями мира. Может быть, она выведет за собой все модели? Или это уж слишком? А может, когда вся эта неземная женская красота выплеснется на помост вместе с Алессандро Эко, она вдруг появится среди них? Или воспользуется новым трюком, каким-то пустячком, который мгновенно прикует к себе все взоры?
«Ливард-холл» дрожал от предвкушения. Послышалось легкое шуршание бархата сбоку от сцены, и Алессандро Эко, аристократическое лицо которого ничего не выражало, кроме глубочайшего спокойствия, шагнул к микрофону. Властно поднял руку, призывая к тишине, прежде чем зал разразится аплодисментами.
— Леди и джентльмены! Для дома Алессандро Эко было великой честью представить вам нашу коллекцию сегодня вечером. Спасибо за внимание и терпение. — Он слегка поклонился. — Может быть, вы знаете: с самого детства я лелеял мечту, что когда-нибудь смогу, как великие кутюрье Баленсиага, Диор, Шанель, отдать дань женской красоте, которая, на мой взгляд, является несравненным даром природы. Я очень на это надеялся. В жизни женщины есть великий момент ее наивысшего расцвета. И это, конечно, день свадьбы. По традиции модельер в самом конце показа представляет свадебное платье. Я буду рад продолжить эту традицию.
Луч прожектора медленно отвели от дизайнера, одна за другой в зале погасли все лампы, сцена погрузилась в темноту. В полной тишине раздалась знакомая мелодия Моцарта.
Потом занавес разошелся, и цепочка бриллиантовых огоньков высветила контуры подиума. Но вместо тридцати моделей на нем из темноты возникла одна-единственная фигура. Мелкими шажками она вошла в ярко высвеченный прожекторами круг. Кремовый шелк совершенно облегал ее, словно вторая кожа. Нежные руки сжимали букет лилий цвета слоновой кости, единственная белая роза мерцала в темных волосах. Модель медленно и грациозно продвигалась вперед, к самому краю подиума.
На секунду тишина стала оглушающей, собравшиеся словно онемели, потрясенные красотой, такой хрупкой и чувственной, девственной походкой и робкими взглядами испуганной лани, которые эта женщина бросала на них. Ее глаза были цвета шоколада. Ее как будто смущало всеобщее внимание. Потом, когда весь мир моды понял, что он видит перед собой, чему стал свидетелем, зал взорвался криками и аплодисментами. Редакторы, репортеры модных журналов поднялись и стоя аплодировали ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48