Отсюда до главного здания путь был немалый – через заросший густой «слоновьей» травой пустырь, а затем дебри, в которых были скрыты отдаленные бунгало. Но такие трудности не смущали Каролин, как и тяжесть двух полных канистр. Для ее могучих мускулов они были пушинкой.Запах бензина смешивался с ароматом ее духов, ее пота и тропических цветов в парке. Создавался восхитительный коктейль, на который стоило бы взять патент, думала Каролин, вдыхая широко открытым, алчным ртом воздух, когда позволяла себе короткую передышку.Она обошла отель с задней стороны, не там, где суетились полицейские. Зал для танцев вплотную примыкал к дикорастущим джунглям парка, а легко открывающиеся окна давали возможность разгоряченной парочке улизнуть в насыщенную сексуальными тропическими ароматами темноту.Полвека назад была построена эта комната, и с тех пор упрямый Ливингстон не позволял там даже подправить рамы и задвижки на высоких «французских» окнах. И паркет, наверное, прошаркали чуть ли не миллион пар танцующих ног. Отполированный сверхкачественным лаком, он отражал сейчас лунный свет, проникающий сквозь тончайший, как паутина, шелк опущенных гардин.Каролин присела на пол, отдышалась и отвернула пробки канистр. Опрокинув одну из них набок, она спокойно следила, как жидкость выливается на старое, сухое дерево, так вожделеющее огня. Она встала, перенесла другую канистру в дальний конец танцевального зала и повторила процедуру. Остатками бензина она спрыснула гардины на окнах. Каролин сама пропиталась бензиновым запахом, но почему-то ощущала только аромат своих дорогих духов.Что бы ни случилось, как бы ни повернулись судьбы и события, но Роберт Хартфорд не станет владельцем отеля. «Сансет» умрет, сгорит во все очищающем пламени. Он исчезнет, превратится в пепелище, которое развеют ветра и смоют дожди.Каролин точно знала, где разжечь пожар. Зал для танцев был сердцем отеля. Отсюда огонь, словно яд, неудержимо распространится по всем артериям, венам и капиллярам. От «Сансета» не останется ничего. Только память. Каролин сохранит ее в себе навечно.Она наклонилась, щелкнула зажигалкой, присев на корточки над бензиновой лужей. Пламя помчалось по полу, как табун диких лошадей, со скоростью и свирепостью, какую она и не могла предугадать. Огонь вспыхнул и справа и слева, мгновенно пожрал тонкие занавески и с бешеной алчностью принялся уничтожать драгоценные гобелены на стенах. Он окружил торжествующую Каролин кольцом, и тогда она вдруг испугалась.Она вскочила, потому что жар от пламени был уже невыносим. Тот ужас, какой она сотворила, поверг ее в панику.Узкий проход между двумя огненными стенами давал шанс к спасению. Там пол, не залитый бензином, еще держался под напором пламени. Она побежала, надеясь спастись через эту лазейку, протиснув в нее громадное свое тело, уже готовое стать пищей для огня.Ее подвел каблук наимоднейших туфель, созданных самим Маноло Блахником. Каблук сломался. Каролин споткнулась и упала на горящий пол. Еще несколько мгновений она ползла, охваченная пламенем, и выла, сначала негромко, потом уже во весь голос, в наступающей жуткой агонии.«Да, я слышу тебя», – говорило ей пламя. Оно с удовольствием пожирало ее изысканную одежду, белье и ухоженную кожу. Оно с увлечением занялось ее пышными волосами. «Да, мы готовы тебя принять, – шептали ей языки огня. – Ты переселишься в новое существование, а мучения твои – разве это не ничтожная плата за такое великое счастье?»Вскоре человеческий голос умолк, и только треск и гуденье огня нарушали тишину. Эпилог Они стояли, обнявшись, у края бассейна в благоухающем цветущем саду. Закатные лучи устроили радостную игру красок среди цветов в саду «Шато дель Мадрид».Паула была счастлива, но Роберт никак не мог отделаться от тягостных воспоминаний.– И зачем Дэвид Плутарх покончил с собой? Великий ум, заработавший такое состояние, как он мог так разрушить себя?Паула молчала, а Роберт задавал самому себе все новые вопросы:– А Канга? Она была так молода и красива! Что же это, как не массовое харакири?Роберт сделал паузу в своих стенаниях, но Паула догадывалась, куда устремились его мысли.– Думаешь, Кристина поправится? – осторожно спросила она.Роберт тяжело вздохнул. Он не осмеливался задавать этот вопрос врачу-психиатру, занимающемуся Кристиной.– Надеюсь, – сказал он неуверенно. – Хотя у меня в душе не осталось никаких надежд… Сплошное пепелище. То, о чем я столько мечтал, никогда не сбудется.– Что за глупости! – уверенно возразила Паула. – Ты получил больше того, о чем мечтал. Ты получил меня!Она привстала на цыпочки, выгнула свое стройное тело, юное и готовое для любви, взглянула ему в лицо ласковым взглядом, а потом посмотрела на голубую гладь бассейна, куда хотела увлечь его для продолжения любовной игры.Над Беверли-Хиллз в небе облака тоже затеяли странную игру и, отражаясь в воде бассейна, образовали картину, пусть зыбкую, но очень похожую на распростертую фигуру Каролин Киркегард.Паулу пробрала дрожь, несмотря на теплый ветер, обвевающий ее тело. Она обхватила руками шею Роберта, приблизила его лицо к своему, его губы к своим губам, чтобы защитить, уберечь любимого мужчину от всяких страшных призраков и возможных опасностей.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39