Я понимаю даже, что в этом вопросе на Англии вины нет. Я большой поклонник вашего премьер-министра – американцы знают, что она не заигрывает с коммунизмом, что она видит опасность.Завершив свою речь этим неискренним комплиментом, Бобби пролил бальзам на чувства, которые могли быть оскорблены. Это была полезная беседа, поскольку всегда так же важно довести свои взгляды до сведения собеседника, как и выслушать другого человека. Премьер-министру Тэтчер будет доложено об этом обмене мнениями. Бобби надеялся, что в докладе его отметят как человека, исповедующего правые взгляды не только от души, но и умом проникшегося ими.Дебаты прервал голос принцессы Маргарет. Появившись в проеме стеклянных дверей, она крикнула в сторону покрытой камышом застекленной террасы возле бассейна, где сидели два политика:– Мужчины, собирайтесь. Мы опоздаем на ужин.Ужин, по мнению Лайзы, был неудачным, и в этом были повинны почти что все. Например, Джо Энн быстро превращалась во «Враждебную Державу номер один». Она сидела справа от Бобби и в течение всего ужина атаковала его, словно осиный рой. Ее беспокойные пальцы не оставляли Бобби ни на секунду. Хохоча над каждым его замечанием, Джо Энн постоянно тянулась к нему, чтобы прикоснуться, погладить запястье, с энтузиазмом ухватить за руку, чтобы заострить на чем-то внимание, и по крайней мере в одном совершенно ошеломительном случае она позволила себе быстренько потрогать кончиками пальцев его затылок. Лайзе она представлялась столь же безобидной, как лиса в курятнике, и почти столь же желанной. Сначала она просто глазам своим не верила. Это оказалось совершенно неожиданным. Однако по мере того, как развязный флирт становился все более и более откровенным, Лайза в душе подивилась своей наивности. Было ясно, что Джо Энн заранее все тщательно продумала. Супруг еще не успел остыть в гробу, а она уже вовсю подыскивала ему замену. Во всем этом была железная логика. Бобби Стэнсфилд представлял собой самую подходящую кандидатуру в мире. Для женщины вроде Джо Энн он был пределом мечтаний.Все это напрочь лишило аппетита Лайзу, которую снедало незнакомое чувство ревности. Бобби принадлежал ей, он принадлежит ей. Однако с того места, на котором сидела Лайза, все выглядело иначе. Джо Энн Дьюк обрела способность обращать ее кровь в лед. Джо Энн Дьюк, чьи губы привели Лайзу на грань сексуального экстаза в кипящих водах джакузи. Джо Энн Дьюк, с ее прекрасным телом, с богатством царя Мидаса, аристократическим именем. Трудно было представить себе более опасную и могущественную соперницу. Черт бы ее побрал. Лайза влюбилась в первый и в последний раз в своей жизни – и вот, похоже, ей придется сражаться за свою любовь, причем в сражении, в котором тяжелая артиллерия принадлежит противнику. Уже можно было видеть, в каком направлении враг будет развивать наступление. В направлении политического честолюбия Бобби Стэнсфилда.Сидевшая слева от Бобби принцесса Маргарет наклонилась и произнесла:– Скажи мне, Джо Энн, ты поддерживаешь Бобби политически? Мне говорили, что борьба за президентство в вашей стране весьма слишком уж разорительна. Тебе следовало бы внести свой вклад в его кампанию.Лайзе было понятно, что принцесса надеется поставить привлекательную Джо Энн в крайне сложное положение. Ее замечание ставило Джо Энн под удар. Если она изображает из себя политическую единомышленницу Бобби, то должна прочувствовать обязанность вкладывать денежки в то дело, которое поддерживает. Однако, сама того не ведая, принцесса Маргарет сыграла Джо Энн на руку. Дареному коню в зубы не смотрят.– Я рада, что вы упомянули об этом, мэм. Вообще-то с Бобби я пока не говорила, однако в «Фонде Дьюка» я уже беседовала о том, как бы помочь его кампании, – если, конечно, он решится начать ее.Все рассмеялись. Кроме Бобби. Стэнсфилды не смеются над такими вещами, как вклады в кампанию. В конце концов, церковь – не место для игры в футбол. Бобби долго смотрел на Джо Энн, как будто увидел ее впервые, – в совершенно новом и чрезвычайно выгодном свете. Лайза наблюдала за ним со своего места за столом, и душа ее ушла в пятки. Едва Джо Энн забросила миллионную наживку для прожорливого рта Бобби, они сразу же всерьез заговорили о политике. Пару раз он перехватывал взгляд Лайзы из-за стола и улыбался ей теплой, успокаивающей стэнсфилдовской улыбкой. Но в светло-голубых глазах Лайзе виделись лишь долларовые банкноты.Болтовня Мика Джаггера, соседа Лайзы справа, представляла не больший интерес, чем пуканье таракана на поле площадью в четыре акра. По каким-то особым причинам, известным только ему одному, Джаггер вообразил, будто Лайза увлекается крикетом, его страстью. Через сорок минут ее ледяного безразличия он попытался переключиться на крокет. Полный провал. Сидевший слева Дэвид Воган был намного интересней. Очаровательный, болтливый, смешливый ирландец, широко известный как лучший друг принцессы Маргарет, или «л.д.», как он любил называть себя, он занимался тем, в чем его соотечественники знают толк лучше всех в мире. Он напивался. Насколько могла судить Лайза, исходной точкой этого процесса были не ужин и даже не коктейль, предшествующий ужину. Нет, путешествие Дэвида к подножию забытья началось, вероятно, с шипучего еще до обеда.Театральным шепотом Дэвид изложил подноготную обожающего крикет и крокет рок-идола.– Просто жуткие манеры, дорогая.Он глубоко вздохнул и демонстративно рыгнул, заслужив ледяной взгляд принцессы Маргарет. Не обескураженный этим, Дэвид продолжал:– Не знаю, чего ПМ с ним общается. Вероятно, потому что ее кузен был шафером на свадьбе Мика с Бианкой.Лайза рассмеялась, отчего у нее немного отлегло от сердца, если такое было вообще возможно. Черт с ним, не все еще потеряно. Если Джо Энн решила заполучить Стэнсфилда, ей придется приложить столько труда, что как бы она потом об этом не пожалела.Лайза отпила красного вина, глубоко вздохнула и попыталась отвлечься. Это ведь райское наслаждение – общаться с сильными мира сего в самом, вероятно, красивом доме на самом очаровательном острове мира. Она огляделась. Дом Патрика Личфилда был настоящей жемчужиной. Выкрашенный в канареечно-желтый цвет, он был построен в стиле Оливера Мессела – феерический, открытый карибским ветрам, с ошеломительными видами и панорамами. Само здание сооружалось на нескольких различных уровнях, и пока что было достроено только четыре, хотя планы Патрика явно шли дальше. На уровне бассейна располагалось полукруглое большое помещение, оборудованное под просмотровый зал со снабженным бежевыми подушками диваном, который полумесяцем окружал видеосистему «Сони ви-эйч-эс». Вечером всем им предстояло смотреть фильм. Сейчас из круглой застекленной веранды, где они ужинали, Лайза могла любоваться роскошным, слегка подсвеченным ландшафтом, сверкающим сорокафутовым бассейном и вдыхать пьянящий аромат гвоздики, прислушиваясь к журчанию любезной беседы, позвякиванию тонкого фарфора и безостановочному треску сверчка.Рокочущий голос поймал ее, как прожектор – беглого заключенного.– Скажи, Люси, а как именно вы познакомились с Бобби? Меня всегда увлекает слушать описания, как люди знакомятся.«Можно ли, не нарушая приличий, указать принцессе, что она не правильно назвала мое имя?» Лайза чувствовала, что, вероятно, нельзя, тем более, что, скорее всего, сделано это было нарочно.Принцесса Маргарет, размахивая своим черепаховым мундштуком, как грозным оружием, склонилась над столом, дожидаясь ответа. Лайза подумала, что полные губы, яркая губная помада и кирпичный загар делают ее похожей, скорее, на маникюршу из Майами-Бич, чем на сестру королевы Англии.– Меня представила Джо Энн.В качестве ответного удара Лайза опустила слово «мэм».От этой промашки августейший взгляд стал жестким. Принцесса Маргарет отпила большой глоток темно-коричневого ячменного виски, неожиданно поданного к кофе.– И давно вы дружите с Джо Энн?Допрос становился все суровее. За этим вопросом должен был последовать второй, за ним еще и еще, до тех пор, пока Лайза не будет вынуждена сказать что-нибудь неуместное.Притворившись подругой, какой она больше не являлась, Джо Энн пришла Лайзе на подмогу.– У Лайзы есть гимнастический зал в Уэст-Палм-Бич, мэм. Мы познакомились там.Смех напомнил звук, какой раздается, если сломанным ногтем провести медленно по микрофону.– Гимнастический зал? Гимнастический зал? Какое оригинальное занятие. Да к тому же в Палм-Бич. Мне казалось, жители там слишком стары для занятий спортом.Лайза глубоко вздохнула.Двое сидящих за столом поспешили ей на выручку в надежде разрядить обстановку шутками по поводу спортивных занятий.– Как только у меня возникает потребность заниматься спортом, то я, по Филдсу, ложусь и лежу до тех пор, пока это не проходит, – заявил Дэвид Воган с таким видом и таким тоном, будто ему уже сейчас не повредило бы побыть час или два в горизонтальном положении.– Единственный спорт для меня – это игра в шахматы у открытого окна, – отозвался Патрик Личфилд. Лайза была благодарна за эти попытки. Но понимала, что не должна избегать конфронтации. За любую проявленную сейчас слабость ей придется дорого заплатить позднее.– Занятия спортом очень пригодились бы вам, мэм. Вам надо как-нибудь попробовать.Установилась зловещая тишина.Мысленно Лайза уже паковала чемоданы. Интересно, как можно улететь с Мюстика? На какое-то мгновение судьба ее повисла на волоске. В такой атмосфере, окруженная своими придворными, преданными членами ее самого последнего «кружка», ПМ, дав суровый отпор, мановением руки превратила бы Лайзу в ничто, обреченное навечно скитаться вне света, в отверженную, в парию. А если по какой-то причине Лайзе после этого не удастся улететь, то это будут самые грустные дни в ее жизни.Глаза принцессы Маргарет излучали опасность, пока она размышляла, как ей добить Лайзу, чтобы та не мучилась.В ответ Лайза дерзко, бесстрашно смотрела на нее ровным взглядом. В соревновании, кто кого переглядит, первой опустила глаза старшая женщина.– У меня есть более приятные развлечения, чтобы занять свое время, – произнесла она наконец, раздраженно отпив «Феймос граус скотч».Прошло совсем немного времени, и внимание с маленькой, но далеко не незначительной победы Лайзы переключилось на другое событие.Пробормотав, «я чувствую себя нехорошо, совсем нехорошо, совсем нехорошо», Дэвид Воган с трудом поднялся на ноги и, прежде чем кто-нибудь успел прийти к нему на помощь, пошатнувшись, исчез в ночи. Через пару минут за коротким, резким воплем последовал треск ломающихся растений, а затем наступила полная тишина.Мужчинам потребовалось десять минут, чтобы обнаружить его в темноте крепко спящим в прочных объятиях ветвей кустов темно-красной бугенвиллеи, в пятидесяти футах ниже по склону.Кое-как, хотя и не так скоро, как хотелось бы Лайзе, ужин завершился.Лайза поймала взор Бобби, и тот, отметив выражение крайнего изумления на ее лице гротескно подмигнул. В ответ Лайза улыбнулась. Слава Богу, что хоть кто-то из присутствующих еще сохранил чувство юмора. А покажи эту сценку в передаче «Вокруг смеха» – все просто лягут.– И кто теперь смеется последним? – прогудела принцесса Маргарет.По бурным аплодисментам стало ясно, что «песенка спета».– Клянусь, вы пели прекрасно, мэм, – сказал кто-то, буквально изнывая от восторга.Внезапно Лайза почувствовала, что с нее более чем достаточно. Ей захотелось оказаться подальше от этих людей с их чуждыми ценностями и причудами. Для нее они были марсианами. Вполне возможно, что действуют они из лучших побуждений, но Лайза к такому была совершенно не приучена. Их мир не был ее миром, и ей захотелось убежать.Лайза выскользнула вон, воспользовавшись неразберихой, которая возникла в результате возбужденных требований исполнить «Хэлло, Долли». Очевидно, эта песенка была гвоздем королевской программы.Лайза торопливо шла по узкой деревянной веранде; она не удивилась бы, если бы вслед за ней полетели резкие команды и псы взяли след беглянки из королевской аудитории. Что за преступление она совершила? Оскорбление монарха? Уже послана телеграмма о том, чтобы ей подготовили камеру в Тауэре?Лайза сбросила обувь, добравшись до песка, еще теплого после жаркого солнца. Господи! Насколько тут лучше. И больше ничего не надо. Мягкий песок, шум набегающих волн Карибского моря, запахи готовящейся аборигенами еды, доносившиеся из-за сосен позади пляжа. В семидесяти ярдах от берега упорные волны покачивали с полдюжины яхт. Некоторые были залиты огнями, как рождественские елки, владельцы демонстративно вкушали ужин на корме, а члены экипажа метались по палубе, исполняя любой их каприз. На других яхтах были зажжены лишь самые необходимые навигационные огни, а пассажиры, вероятно, ужинали на берегу – наверно, с Коллином Теннантом или с одним из многочисленных персонажей Книги рекордов Гиннеса, которые владели здесь домами. Мюстик. Остров диких контрастов. Какой же он на самом деле, Москитовый остров? Нефритовые горы, жемчужно-белые берега, аквамариновое море, розовые раковины, усеявшие омываемое карибскими волнами побережье? Или же суть этого места определяют воплощающие в себе все самые мерзкие крайности английского снобизма расхлябанные аккорды «Соблазнительной», которые так неуместно вибрируют сейчас в ароматном ночном воздухе и отравляют очарование окружающей природы, капризно подчинив ее себе?Лайза присела на прибившееся к берегу бревно и попыталась собраться с нахлынувшими на нее мыслями? Куда она идет? Что происходит? До этого вечера у нее не оставалось времени на размышления, так как она оказалась во власти желания, волшебного наваждения. У нее не было времени усомниться, любят ли ее. Подсознательно она считала это само собой разумеющимся. Сейчас, на Гренадинах, Лайза осмелилась задуматься о том, не, является ли оазис ее экстаза миражем, созданным сверкающими песками и готовыми растаять, не оставить после себя ничего, кроме горько-сладостной пустоты. При этой ужасной мысли в уголках глаз навернулись две большие слезы и, не удержавшись, покатились по щекам.Ее сознание пронзил нежный голос, донесшийся из-за плеча:– Лайза Старр, я и подумать не мог, что ты не любишь музыки.Лайзе пришлось улыбнуться сквозь слезы, однако улыбнулась она, скорее, из благодарности, а не из-за того, что ей стало смешно. Он ушел вслед за ней. Она ему небезразлична. Он любит ее.– О, Бобби. Можно, мы пойдем сейчас домой? Но только вдвоем, бросим их.– Уже идем, – ответил Бобби и, тихонько склонившись к Лайзе, слизнул ее слезы. * * * Лайза посмотрела на усыпанное звездами небо и глубоко вздохнула. Луна стала уже почти полной и бросала магический отблеск на покрытую рябью поверхность воды бассейна. Бобби преклонил колени на ступеньках рядом с Лайзой и ласково положил руку на ее крепкое плечо.– Мне кажется, что бассейны играют в нашей жизни какую-то особую роль, – наконец произнесла Лайза, и в ее тихом, звенящем смехе послышался прозрачный намек.Бобби рассмеялся.– Купание при луне. Вещь, конечно, потрясающая. Лайза шутливо ударила его по руке.– Я говорила о нас, сенатор. – Она притворилась, что ревнует. – Знаешь, это самое красивое место на острове. Я имею в виду, вот здесь, в бассейне. Это все равно, что плавать у подножия скалы. Дом мне не очень понравился, хотя фамильное серебро весьма недурно. Но она явно не пользовалась услугами художника по интерьерам. Белая виниловая мебель и латунные ручки. Фи!– Видно, хорошей придворной дамы из тебя не получится, – заметил Бобби. – Не хватает почтения.– А тебе от этого не тошно?– Понимаешь, чтобы заниматься политикой, надо уметь потворствовать людским слабостям. Ну и встреча с Хейверсом была полезной. Это – главное.– А мы – не главное, Бобби? Бобби не ответил. Вместо этого он обнял ее. Лайза рухнула в его объятия, вся отдавшись чувству. У нее было такое ощущение, будто она – подарок, прекрасный, искренний дар, который слишком хорош для того, чтобы его упаковывать.Бобби приподнял ее к себе и склонил голову к приоткрытым навстречу ему губам. Его действия были ответом на ее вопрос. В словах нужды не было. Но, целуя Лайзу, Бобби знал, что слова ему подыскать было бы сложно, потому что где-то внутри он избегал их, так как не знал, какими именно надо воспользоваться. Лайза Старр. Что она для него? Конечно, возлюбленная. Никогда раньше его далеко не скудный опыт не приносил ему такой радости от занятий любовью, какую испытал он с Лайзой. К тому же она обладала душой чистой, неукротимой, незапятнанной горечью жизненных поражений, – вовсе не душой дешевой оптимистки, которая видит в людях хорошее потому, что не хочет задуматься над плохим. Ее бурлящий оптимизм давал Бобби заряд бодрости, был тоником для ее обветренного неба, и он чувствовал, как под расковывающим воздействием Лайзы с него спадают покровы цинизма, в которые он так часто любил заворачиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52