А может, Джоан захочет вместе со мной заняться производством бутербродов.
– Э-э, да, скоро буду. Подожди меня.
Она не прощается, просто вешает трубку, и я успокаиваюсь, потому что сейчас она ведет себя как обычно. Что бы там ни было – все не так уж ужасно. И я снова начинаю читать. Продвигаюсь очень быстро, потому что история действительно интересная, и незаметно подхожу к месту, где описывается наш с Томом поход по магазинам. Я вспоминаю этот день: как он скрывал, что ему приятен интерес к его персоне, а потом завладел всеобщим вниманием, так наивно и по-детски. Ага, а вот и ключ к разгадке. Может, он выражал свои мысли без слов? Ведь он заметил, как я... разглядываю его зад, и ему это понравилось. Разве не он пригласил меня поужинать? За коктейлем он мог без всяких усилий обсудить со мной множество вопросов. Разве он не выглядел расстроенным, когда я заговорила о Лайаме? Словно я разрушила всю его жизнь, признавшись в любви к другому? Как будто он готов был признаться, что не сможет больше никого полюбить, если я не отвечу на его чувства взаимностью? Пожалуй, отмечу это место стикером желтого цвета (он будет обозначать «возможно») и вернусь к нему позже.
Когда я читаю о том, что случилось в ресторане «Пен-Топ», мне становится стыдно – такое впечатление, что я все время говорила только о себе. Словно эгоистичная корова, которая никогда не понравится Тому. Хотя нет, я похожа на настоящую Фэб. Возможно, это прозвище звучит не столь приятно, как мне показалось сначала. В тот вечер, кстати, Том ничего не рассказал мне о себе.
Но может быть, это хороший признак? Вдруг я ему так интересна, что он хотел узнать все подробности моей жизни до мельчайших деталей? Обманщик Лайам, например, никогда не позволял мне говорить о себе. Но тогда я была настолько очарована, что сама стремилась узнать о нем все. Сейчас же, вспоминая прошлое, понимаю, как это было ужасно – я абсолютно его не интересовала. Не знаю, стикером какого цвета обозначить это место – красным (хороший признак) или зеленым (плохой признак). Снова решаю отметить его желтым и вдруг понимаю, что желтые наклейки у меня закончились. Смотрю на прочитанные страницы. На каждой из них по желтому стикеру. Так дело не пойдет. Вспоминаю песню, в которой «все было желтое». Очень грустная песня. От расстройства театральным жестом обхватываю голову руками.
– Том, как бы мне хотелось услышать твое мнение! – громко говорю я, обращаясь к страницам, отмеченным желтым.
– О чем? – слышу я чей-то голос.
Отлично, ко всему прочему я еще и сошла с ума. Мне чудится, будто отвечают листы бумаги.
– Ну, например, ты мог бы сказать мне, что чувствует Том? А?
Я вздыхаю, снова беру маркер и отбрасываю мимолетную мысль, что эти записи могут сыграть для меня роль крестной из сказки.
– По поводу чего? – звучит голос в тот самый момент, когда я уже подношу маркер к странице, повествующей, как Том просит меня принять участие в работе над проектом слияния.
Мне становится не по себе, но, в конце концов, если я действительно сойду с ума, то смогу выглядеть как Офелия и даже, может быть, надену белое платье и венок из полевых цветов. Но тут у меня появляется одно предположение, и я на всякий случай спрашиваю:
– Т-том?
– Д-да? – снова слышу тот же голос.
В этот момент я поднимаю глаза. Смотрю направо, налево. И слышу легкий смех, доносящийся из-за моей спины.
Поворачиваюсь и вижу самую элегантную вещь, которая только существует в мире. Коричневая из крокодиловой кожи туфелька на высоком каблуке стоит на столе и сияет в лучах солнца – это настоящее творение красоты.
Я узнала бы ее в любом месте. Одному только Богу известно, как я стремилась обладать ею. Потому что это моя туфелька. Но что она делает здесь, на столике в кафе? Ее появление кажется волшебным и столь же странным, как, например, говорящая пачка бумаги или идеи статей, на которые она вдохновляет: «Туфелька как предмет искусства», «Туфелька одной женщины – шедевр другой».
– Ты узнаешь ее? – Голос снова звучит позади меня, хотя я и развернулась в другую сторону. А повернувшись, я натыкаюсь на ярко-желтый цветок подсолнуха. И, подняв глаза, вижу, что его держит не кто иной, как Том – мужчина с ослепительным желтым зонтиком. И я рада, что на его плече нет игривой птички-синички. Хватит с меня тех проблем, которые уже существуют.
– Что? Что ты...
– Я здесь по официальному делу, – говорит Том.
– Извини, я собиралась позвонить и сказать, что снова заболела, – быстро придумываю я оправдание. Ведь Том по-прежнему мой босс, хотя я и испытываю к нему личный интерес. А поскольку сотрудничество с журналом «Бьютифул» не состоялось и судьба моего материала тоже пока не ясна, Том может оставаться моим начальником еще некоторое время. Занявшись расследованием, я совсем забыла ему позвонить. О Боже, еще один эгоистичный поступок с моей стороны! Он, вероятно, обрадуется, если я уволюсь.
Прикрываю рот ладонью и уже собираюсь изобразить сильный кашель, достойный премии «Оскар». Но в этот момент Том берет мою руку в сухую жесткую ладонь.
– Все в порядке. Ты просто простудилась. Мне вовсе не хочется, чтобы ты целый день сидела, прикованная к компьютеру, и заразила всех наших сотрудников весенней лихорадкой. Я слышал, она легко распространяется.
Постойте. Ведь это шутка, правильно? (Разве я не поставила галочку в пункте 11, подтвердив наличие у Тома чувства юмора?) Он дурачится, следовательно, не злится на меня? Но если задуматься, то личное появление начальника – необычный способ объявить выговор прогулявшему сотруднику. Том держит меня за руку, но, похоже, не собирается проверять мой пульс. Если только не появился новый метод, заключающийся в медленном и очень нежном поглаживании ладони.
Я пытаюсь понять, что выражают его глаза. Во взгляде нет недовольства, но нет и страсти. И совсем не так Хью Грант смотрел на Джулию Роберте в фильме «Ноттинг-Хилл», словно говоря: «Без тебя я конченый человек». И все же взгляд моего босса еще прекрасней. Только тот, кто знает Тома, может разгадать его. С тем же выражением (и это ключ к разгадке!) он смотрел на меня в салоне Келвина Кляйна. Я достаю красный стакер, а Том встает, отпускает мою руку и, как мне кажется, собирается уходить. Мне хочется закричать: «Нет!»
Но оказывается, кричать совсем не нужно. Том осторожно дотрагивается до моей шляпы и интересуется:
– Новый образ из «Вог», Шерлок?
И, не дав мне возможности ответить, идет к столику, где стоит моя изящная сексуальная туфелька, сверкающая в лучах утреннего солнца.
Он берет ее в руки и произносит:
– Как, черт возьми, ты в этом ходишь?
Забавно, что Том не может оценить красоту каблука, и я улыбаюсь. Я поняла это минуту назад, когда читала о том, как споткнулась, выходя из его офиса, а он сказал мне то же самое. Мужчине, который предпочитает подсолнух розе, не подобает разбираться в тенденциях моды. А мне сейчас очень нравится именно такой тип мужчин (нужно добавить пункт о цветах подсолнуха в контрольный список). Думаю, принеси Том какие-нибудь обычные цветы, я не рассматривала бы его как своего возможного мужчину. (Я все-таки надеюсь, что он им является, ведь он только что подарил мне цветок подсолнуха и держал мою руку совсем не ради измерения пульса.) И, по-моему, где-то было написано, что розы уже не модны. И не стать ли нам основателями новой, ботанической, тенденции в моде?
А затем (спасибо, сказочная крестная, она же судьба, она же сумасшедшая из моего сна!) он делает просто потрясающую вещь. Берет туфельку, опускается передо мной на колени и приподнимает брюки, чтобы снять с меня обувь. Но, увидев, что именно у меня на ногах, поднимает глаза и хмурит брови, качая головой.
– С какой стати ты в тапочках?
– Понимаешь, у меня нет других коричневых туфель, кроме тех, что ты сюда принес. И я надела эти коричневые тапочки. Тебе разве не кажется, что они отлично смотрятся?
– Эб Фэб, сам себе не верю, но, кажется, я понимаю твою логику. И согласен, они смотрятся просто здорово!
Он снимает тапочку с моей правой ноги, берет ее в руку (слава Богу, я недавно сделала бесплатный педикюр!) и целует. Мне становится щекотно от прикосновения его губ к моей ступне, нога непроизвольно дергается и бьет Тома в лицо.
– Я запомню, что ты боишься щекотки и умеешь хорошо пинаться, – говорит он, потирая челюсть.
Может, подобную ситуацию нельзя отнести к традиционно романтической. Но она оказалась гораздо приятнее, чем любая из них. Успокоившись, Том надевает мне туфельку и соглашается:
– Да, великолепно подходит.
Его взгляд снова говорит мне что-то – и вовсе не о туфельке, а обо мне! Дело раскрыто! Вы только посмотрите, все отгадки сами пришли ко мне! Я лучший детектив в целом мире!
Наш первый поцелуй, который можно было бы представить чрезвычайно страстным, красиво исполненным, закончившимся бурной овацией владельцев кафе и всех посетителей – стоя, со свистом, аплодисментами и слезами умиления, – оказывается совсем не таким.
Мы оба слишком рано закрываем глаза и, потянувшись друг к другу, так сильно ударяемся зубами, что Том морщится и говорит:
– Знаешь, Эб Фэб, для романтичной натуры целуешься ты ужасно.
– Даты сам не умеешь целоваться, – с улыбкой отвечаю я. В этот момент он предлагает:
– Может, в первый раз ради безопасности мы не будем закрывать глаза?
И знаете, оказывается, очень приятно целоваться с открытыми глазами. Мы смотрим друг на друга, а губы живут своей собственной жизнью. Я вижу, как щурятся его глаза, образуя тонкие морщинки. Они так близко, что видны миллионы маленьких зеленых, коричневых и даже серых точек, которые все вместе образуют потрясающий оттенок. Просто дух захватывает!
А его губы! Они такие полные и мягкие – обычно мне нравились другие, но какая замечательная перемена! Нужно будет добавить это к списку контрольных вопросов! Знаю – у меня теперь есть Эм-энд-Эмс, и мне не нужен этот список, но от старых привычек так трудно избавиться!
Мы больше не ударяемся зубами, а не торопясь, нежно соприкасаемся губами и начинаем страстно целоваться – все вместе просто великолепно! Я могла бы написать статью под названием «Идеальный поцелуй» или «Созидание поцелуя».
(Надеюсь, вы не подумали, что я обдумываю статьи в самый романтический момент своей жизни?)
Оторваться друг от друга нас вынуждает крик с другой стороны улицы: «Снимите себе комнату!» Том прекращает целоваться, но не произносит ничего типа: «Идите к черту! Это моя Лейн, и я хочу, чтобы весь мир видел, как я ее люблю!»
Вместо этого он замечает:
– Смотри, я здесь всего одну минуту, а уже провоцирую скандал. Интересно, смогу ли я перенять стиль жизни Эб Фэб?
Но я уже знаю, что он хочет и сможет это сделать.
– Есть один вопрос, который я должен прояснить, – продолжает Том. – Ты действительно считаешь, что у меня классная задница?
И в этот момент я действую абсолютно не в стиле Тома – хватаю его за мягкое место.
– Неплохая, – поддразниваю я.
– Рад, что тебе нравится, потому что знаю, какое огромное значение в твоем списке контрольных вопросов имеет вид в трусах «боксерах».
И я уже собираюсь уточнить, что именно в серых боксерских трусах, но вдруг понимаю... ЧТО? Откуда, черт возьми, он знает об этих списках? И кстати, что в этом пункте я написала о Томе?
А потом я все понимаю. Я только что читала хвалебные отзывы о его заде, и это значит, что он тоже держал в руках мои записи.
– Итак, ты все знаешь?
– Да, знаю.
– Упс, – говорю я.
– Упс – это хорошо. Похоже, мне теперь придется искать новую ассистентку. У которой не будет никаких отношений с боссом.
– И ты не имеешь ничего против? – спрашиваю я, полагая, что постороннему человеку довольно сложно понять всю мою историю.
– Я вижу только одну проблему, Эб Фэб. Если ты держишь руку на моем мягком месте, разреши мне сделать то же.
Так мы и уходим, обнимая друг друга чуть ниже талии, чтобы на такси доехать до Трэвелерс-билдинг. Если бы все это происходило в моих мечтах, Том наверняка пренебрег бы своими обязанностями и провел со мной целый день. Но в реальном мире, положительные стороны которого нравятся мне все больше и больше (правда, в такси я немного поплакала), Том сегодня заключает сделку по слиянию телекоммуникационных компаний. А поскольку в настоящее время я единственная его ассистентка, ему потребуется моя помощь.
Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Вы сидите на кушетке дома или за столиком в кафе, поглощаете чрезмерно дорогой, приготовленный на заказ салат или пытаетесь взять палочками суши и одновременно читаете эту книгу, стараясь не капнуть соевым соусом черт знает куда. И вы думаете: «Я так и знала! Том действительно идеален в словах и поступках. Лейн нужно снова поверить в свои старые идеалы, и после этого они счастливо заживут вместе».
Но больше всего вас волнует мысль: неужели вы не узнаете всех романтических подробностей из жизни этой пары? И как чувствительность и эмоциональность Лейн отражается на их взаимоотношениях? Она когда-нибудь спустится с небес на землю? Или так и не сможет существовать без своих причуд? И удастся ли ей увидеть тот самый зад обнаженным? И как Том узнал, что именно она думает об этой части его тела? И что произошло со статьей?
Ну что ж, подруга, положи палочки и переверни страницу. Неужели ты думаешь, я оставлю тебя в неведении после всего, что мы пережили вместе? Тем более ты ведь знаешь, как для меня важен счастливый конец...
20
ОНИ ЖИЛИ ДОЛГО И СЧАСТЛИВО...
Честно говоря, мне не нравится, как однообразно заканчиваются сказки. Мы в самом деле очень счастливы. Но, должна признать, Том есть Том, и я не могу сравнить его ни с одним киногероем. Я пыталась вспомнить хоть одного, но тщетно. Однако это и есть самое лучшее в нашей истории. Я никогда не могла бы придумать Тома, теперь же с каждым днем именно его индивидуальность укрепляет мою любовь. Список контрольных вопросов занимает теперь (официально) четыре страницы и продолжает увеличиваться.
Например, я всегда считала, что влюбленные должны всю ночь спать обнявшись: ноги переплетены, одна рука мужчины под головой возлюбленной, а другой он обнимает ее. И действительно, почти каждую ночь мы засыпаем именно так. Но когда я лежу в полудреме, Том проверяет, сплю ли я, и тихо зовет:
– Лейн, Лейн...
Я не отвечаю, и тогда он осторожно убирает руку, снимает мою ногу со своего бедра и потом еще минут пять приговаривает:
– Надо же, как немеет рука...
Я изо всех сил прикидываюсь спящей, а он поворачивается ко Mire спиной так, что его зад оказывается у моего лица, и засыпает. Но я не возражаю, потому что, как уже говорила, у Тома великолепная задница.
Том знает, что я люблю засыпать, обнявшись, поэтому старается соблюдать этот ритуал. А мне не хватает решимости признаться, что знаю правду. Но самое главное, для меня это не имеет никакого значения. Наоборот, даже нравится, когда он так делает, потому что ранним утром старается возместить упущенное. Я чувствую, как он осторожно просовывает руку мне под шею, кладет мою ногу себе на бедро и целует меня в щеку или гладит волосы. Все это так мило!
Несмотря на то, что Том прекрасно ко мне относится, и оказался настоящим романтиком, на практике не все складывается идеально. Однажды он планировал наш отдых. В течение нескольких недель я пыталась выяснить, что он имеет в виду, говоря о «большом сюрпризе». Но Том лишь советовал мне не забыть паспорт и упаковать побольше бикини, особенно те, «все на завязочках». Естественно, я прихватила не только купальники, но и массу других вещей.
Когда вы не имеете ни малейшего представления о том, куда именно направляетесь, а ваши мысли устремляются в разные волшебные места, где вы мечтаете оказаться, очень сложно решить, что же брать с собой. Поэтому я упаковала все необходимое для отдыха на Карибах, как я себе его представляла. Мое воображение подогревали статьи об отдыхе знаменитостей из журнала «Инстайл», которые я читала много лет.
Длинное вечернее платье – для торжественного обеда в восемь вечера, где мы будем танцевать, как Фред Астер и Джинджер Роджерс (хотя и Том и я полные профаны в бальных танцах), на площадке, нависающей прямо над Карибским морем и освещенной красивыми фонарями. Мы будем наслаждаться пением птиц и воздухом, наполненным ароматом буген-виллей.
Еще мне понадобится множество практичных вещей: шлепанцы для организованной специально для нас прогулки по пустынным островам, шляпа из настоящей соломки – обязательный атрибут долгой неторопливой рыбалки, удобная одежда для вождения автомобиля и мокасины от «Тодс» (ну и что с того, что я никогда не сидела за рулем?). Обязательно нужно взять велюровую куртку на молнии и с капюшоном, чтобы, любуясь закатом в прохладный ветреный вечер, накинуть ее и услышать слова Тома: «Иди ко мне, дорогая, я согрею тебя!»
Затем парео, чтобы завернуться в него, выходя из нашего огромного личного бассейна, а потом на террасе насладиться шампанским и клубникой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Э-э, да, скоро буду. Подожди меня.
Она не прощается, просто вешает трубку, и я успокаиваюсь, потому что сейчас она ведет себя как обычно. Что бы там ни было – все не так уж ужасно. И я снова начинаю читать. Продвигаюсь очень быстро, потому что история действительно интересная, и незаметно подхожу к месту, где описывается наш с Томом поход по магазинам. Я вспоминаю этот день: как он скрывал, что ему приятен интерес к его персоне, а потом завладел всеобщим вниманием, так наивно и по-детски. Ага, а вот и ключ к разгадке. Может, он выражал свои мысли без слов? Ведь он заметил, как я... разглядываю его зад, и ему это понравилось. Разве не он пригласил меня поужинать? За коктейлем он мог без всяких усилий обсудить со мной множество вопросов. Разве он не выглядел расстроенным, когда я заговорила о Лайаме? Словно я разрушила всю его жизнь, признавшись в любви к другому? Как будто он готов был признаться, что не сможет больше никого полюбить, если я не отвечу на его чувства взаимностью? Пожалуй, отмечу это место стикером желтого цвета (он будет обозначать «возможно») и вернусь к нему позже.
Когда я читаю о том, что случилось в ресторане «Пен-Топ», мне становится стыдно – такое впечатление, что я все время говорила только о себе. Словно эгоистичная корова, которая никогда не понравится Тому. Хотя нет, я похожа на настоящую Фэб. Возможно, это прозвище звучит не столь приятно, как мне показалось сначала. В тот вечер, кстати, Том ничего не рассказал мне о себе.
Но может быть, это хороший признак? Вдруг я ему так интересна, что он хотел узнать все подробности моей жизни до мельчайших деталей? Обманщик Лайам, например, никогда не позволял мне говорить о себе. Но тогда я была настолько очарована, что сама стремилась узнать о нем все. Сейчас же, вспоминая прошлое, понимаю, как это было ужасно – я абсолютно его не интересовала. Не знаю, стикером какого цвета обозначить это место – красным (хороший признак) или зеленым (плохой признак). Снова решаю отметить его желтым и вдруг понимаю, что желтые наклейки у меня закончились. Смотрю на прочитанные страницы. На каждой из них по желтому стикеру. Так дело не пойдет. Вспоминаю песню, в которой «все было желтое». Очень грустная песня. От расстройства театральным жестом обхватываю голову руками.
– Том, как бы мне хотелось услышать твое мнение! – громко говорю я, обращаясь к страницам, отмеченным желтым.
– О чем? – слышу я чей-то голос.
Отлично, ко всему прочему я еще и сошла с ума. Мне чудится, будто отвечают листы бумаги.
– Ну, например, ты мог бы сказать мне, что чувствует Том? А?
Я вздыхаю, снова беру маркер и отбрасываю мимолетную мысль, что эти записи могут сыграть для меня роль крестной из сказки.
– По поводу чего? – звучит голос в тот самый момент, когда я уже подношу маркер к странице, повествующей, как Том просит меня принять участие в работе над проектом слияния.
Мне становится не по себе, но, в конце концов, если я действительно сойду с ума, то смогу выглядеть как Офелия и даже, может быть, надену белое платье и венок из полевых цветов. Но тут у меня появляется одно предположение, и я на всякий случай спрашиваю:
– Т-том?
– Д-да? – снова слышу тот же голос.
В этот момент я поднимаю глаза. Смотрю направо, налево. И слышу легкий смех, доносящийся из-за моей спины.
Поворачиваюсь и вижу самую элегантную вещь, которая только существует в мире. Коричневая из крокодиловой кожи туфелька на высоком каблуке стоит на столе и сияет в лучах солнца – это настоящее творение красоты.
Я узнала бы ее в любом месте. Одному только Богу известно, как я стремилась обладать ею. Потому что это моя туфелька. Но что она делает здесь, на столике в кафе? Ее появление кажется волшебным и столь же странным, как, например, говорящая пачка бумаги или идеи статей, на которые она вдохновляет: «Туфелька как предмет искусства», «Туфелька одной женщины – шедевр другой».
– Ты узнаешь ее? – Голос снова звучит позади меня, хотя я и развернулась в другую сторону. А повернувшись, я натыкаюсь на ярко-желтый цветок подсолнуха. И, подняв глаза, вижу, что его держит не кто иной, как Том – мужчина с ослепительным желтым зонтиком. И я рада, что на его плече нет игривой птички-синички. Хватит с меня тех проблем, которые уже существуют.
– Что? Что ты...
– Я здесь по официальному делу, – говорит Том.
– Извини, я собиралась позвонить и сказать, что снова заболела, – быстро придумываю я оправдание. Ведь Том по-прежнему мой босс, хотя я и испытываю к нему личный интерес. А поскольку сотрудничество с журналом «Бьютифул» не состоялось и судьба моего материала тоже пока не ясна, Том может оставаться моим начальником еще некоторое время. Занявшись расследованием, я совсем забыла ему позвонить. О Боже, еще один эгоистичный поступок с моей стороны! Он, вероятно, обрадуется, если я уволюсь.
Прикрываю рот ладонью и уже собираюсь изобразить сильный кашель, достойный премии «Оскар». Но в этот момент Том берет мою руку в сухую жесткую ладонь.
– Все в порядке. Ты просто простудилась. Мне вовсе не хочется, чтобы ты целый день сидела, прикованная к компьютеру, и заразила всех наших сотрудников весенней лихорадкой. Я слышал, она легко распространяется.
Постойте. Ведь это шутка, правильно? (Разве я не поставила галочку в пункте 11, подтвердив наличие у Тома чувства юмора?) Он дурачится, следовательно, не злится на меня? Но если задуматься, то личное появление начальника – необычный способ объявить выговор прогулявшему сотруднику. Том держит меня за руку, но, похоже, не собирается проверять мой пульс. Если только не появился новый метод, заключающийся в медленном и очень нежном поглаживании ладони.
Я пытаюсь понять, что выражают его глаза. Во взгляде нет недовольства, но нет и страсти. И совсем не так Хью Грант смотрел на Джулию Роберте в фильме «Ноттинг-Хилл», словно говоря: «Без тебя я конченый человек». И все же взгляд моего босса еще прекрасней. Только тот, кто знает Тома, может разгадать его. С тем же выражением (и это ключ к разгадке!) он смотрел на меня в салоне Келвина Кляйна. Я достаю красный стакер, а Том встает, отпускает мою руку и, как мне кажется, собирается уходить. Мне хочется закричать: «Нет!»
Но оказывается, кричать совсем не нужно. Том осторожно дотрагивается до моей шляпы и интересуется:
– Новый образ из «Вог», Шерлок?
И, не дав мне возможности ответить, идет к столику, где стоит моя изящная сексуальная туфелька, сверкающая в лучах утреннего солнца.
Он берет ее в руки и произносит:
– Как, черт возьми, ты в этом ходишь?
Забавно, что Том не может оценить красоту каблука, и я улыбаюсь. Я поняла это минуту назад, когда читала о том, как споткнулась, выходя из его офиса, а он сказал мне то же самое. Мужчине, который предпочитает подсолнух розе, не подобает разбираться в тенденциях моды. А мне сейчас очень нравится именно такой тип мужчин (нужно добавить пункт о цветах подсолнуха в контрольный список). Думаю, принеси Том какие-нибудь обычные цветы, я не рассматривала бы его как своего возможного мужчину. (Я все-таки надеюсь, что он им является, ведь он только что подарил мне цветок подсолнуха и держал мою руку совсем не ради измерения пульса.) И, по-моему, где-то было написано, что розы уже не модны. И не стать ли нам основателями новой, ботанической, тенденции в моде?
А затем (спасибо, сказочная крестная, она же судьба, она же сумасшедшая из моего сна!) он делает просто потрясающую вещь. Берет туфельку, опускается передо мной на колени и приподнимает брюки, чтобы снять с меня обувь. Но, увидев, что именно у меня на ногах, поднимает глаза и хмурит брови, качая головой.
– С какой стати ты в тапочках?
– Понимаешь, у меня нет других коричневых туфель, кроме тех, что ты сюда принес. И я надела эти коричневые тапочки. Тебе разве не кажется, что они отлично смотрятся?
– Эб Фэб, сам себе не верю, но, кажется, я понимаю твою логику. И согласен, они смотрятся просто здорово!
Он снимает тапочку с моей правой ноги, берет ее в руку (слава Богу, я недавно сделала бесплатный педикюр!) и целует. Мне становится щекотно от прикосновения его губ к моей ступне, нога непроизвольно дергается и бьет Тома в лицо.
– Я запомню, что ты боишься щекотки и умеешь хорошо пинаться, – говорит он, потирая челюсть.
Может, подобную ситуацию нельзя отнести к традиционно романтической. Но она оказалась гораздо приятнее, чем любая из них. Успокоившись, Том надевает мне туфельку и соглашается:
– Да, великолепно подходит.
Его взгляд снова говорит мне что-то – и вовсе не о туфельке, а обо мне! Дело раскрыто! Вы только посмотрите, все отгадки сами пришли ко мне! Я лучший детектив в целом мире!
Наш первый поцелуй, который можно было бы представить чрезвычайно страстным, красиво исполненным, закончившимся бурной овацией владельцев кафе и всех посетителей – стоя, со свистом, аплодисментами и слезами умиления, – оказывается совсем не таким.
Мы оба слишком рано закрываем глаза и, потянувшись друг к другу, так сильно ударяемся зубами, что Том морщится и говорит:
– Знаешь, Эб Фэб, для романтичной натуры целуешься ты ужасно.
– Даты сам не умеешь целоваться, – с улыбкой отвечаю я. В этот момент он предлагает:
– Может, в первый раз ради безопасности мы не будем закрывать глаза?
И знаете, оказывается, очень приятно целоваться с открытыми глазами. Мы смотрим друг на друга, а губы живут своей собственной жизнью. Я вижу, как щурятся его глаза, образуя тонкие морщинки. Они так близко, что видны миллионы маленьких зеленых, коричневых и даже серых точек, которые все вместе образуют потрясающий оттенок. Просто дух захватывает!
А его губы! Они такие полные и мягкие – обычно мне нравились другие, но какая замечательная перемена! Нужно будет добавить это к списку контрольных вопросов! Знаю – у меня теперь есть Эм-энд-Эмс, и мне не нужен этот список, но от старых привычек так трудно избавиться!
Мы больше не ударяемся зубами, а не торопясь, нежно соприкасаемся губами и начинаем страстно целоваться – все вместе просто великолепно! Я могла бы написать статью под названием «Идеальный поцелуй» или «Созидание поцелуя».
(Надеюсь, вы не подумали, что я обдумываю статьи в самый романтический момент своей жизни?)
Оторваться друг от друга нас вынуждает крик с другой стороны улицы: «Снимите себе комнату!» Том прекращает целоваться, но не произносит ничего типа: «Идите к черту! Это моя Лейн, и я хочу, чтобы весь мир видел, как я ее люблю!»
Вместо этого он замечает:
– Смотри, я здесь всего одну минуту, а уже провоцирую скандал. Интересно, смогу ли я перенять стиль жизни Эб Фэб?
Но я уже знаю, что он хочет и сможет это сделать.
– Есть один вопрос, который я должен прояснить, – продолжает Том. – Ты действительно считаешь, что у меня классная задница?
И в этот момент я действую абсолютно не в стиле Тома – хватаю его за мягкое место.
– Неплохая, – поддразниваю я.
– Рад, что тебе нравится, потому что знаю, какое огромное значение в твоем списке контрольных вопросов имеет вид в трусах «боксерах».
И я уже собираюсь уточнить, что именно в серых боксерских трусах, но вдруг понимаю... ЧТО? Откуда, черт возьми, он знает об этих списках? И кстати, что в этом пункте я написала о Томе?
А потом я все понимаю. Я только что читала хвалебные отзывы о его заде, и это значит, что он тоже держал в руках мои записи.
– Итак, ты все знаешь?
– Да, знаю.
– Упс, – говорю я.
– Упс – это хорошо. Похоже, мне теперь придется искать новую ассистентку. У которой не будет никаких отношений с боссом.
– И ты не имеешь ничего против? – спрашиваю я, полагая, что постороннему человеку довольно сложно понять всю мою историю.
– Я вижу только одну проблему, Эб Фэб. Если ты держишь руку на моем мягком месте, разреши мне сделать то же.
Так мы и уходим, обнимая друг друга чуть ниже талии, чтобы на такси доехать до Трэвелерс-билдинг. Если бы все это происходило в моих мечтах, Том наверняка пренебрег бы своими обязанностями и провел со мной целый день. Но в реальном мире, положительные стороны которого нравятся мне все больше и больше (правда, в такси я немного поплакала), Том сегодня заключает сделку по слиянию телекоммуникационных компаний. А поскольку в настоящее время я единственная его ассистентка, ему потребуется моя помощь.
Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Вы сидите на кушетке дома или за столиком в кафе, поглощаете чрезмерно дорогой, приготовленный на заказ салат или пытаетесь взять палочками суши и одновременно читаете эту книгу, стараясь не капнуть соевым соусом черт знает куда. И вы думаете: «Я так и знала! Том действительно идеален в словах и поступках. Лейн нужно снова поверить в свои старые идеалы, и после этого они счастливо заживут вместе».
Но больше всего вас волнует мысль: неужели вы не узнаете всех романтических подробностей из жизни этой пары? И как чувствительность и эмоциональность Лейн отражается на их взаимоотношениях? Она когда-нибудь спустится с небес на землю? Или так и не сможет существовать без своих причуд? И удастся ли ей увидеть тот самый зад обнаженным? И как Том узнал, что именно она думает об этой части его тела? И что произошло со статьей?
Ну что ж, подруга, положи палочки и переверни страницу. Неужели ты думаешь, я оставлю тебя в неведении после всего, что мы пережили вместе? Тем более ты ведь знаешь, как для меня важен счастливый конец...
20
ОНИ ЖИЛИ ДОЛГО И СЧАСТЛИВО...
Честно говоря, мне не нравится, как однообразно заканчиваются сказки. Мы в самом деле очень счастливы. Но, должна признать, Том есть Том, и я не могу сравнить его ни с одним киногероем. Я пыталась вспомнить хоть одного, но тщетно. Однако это и есть самое лучшее в нашей истории. Я никогда не могла бы придумать Тома, теперь же с каждым днем именно его индивидуальность укрепляет мою любовь. Список контрольных вопросов занимает теперь (официально) четыре страницы и продолжает увеличиваться.
Например, я всегда считала, что влюбленные должны всю ночь спать обнявшись: ноги переплетены, одна рука мужчины под головой возлюбленной, а другой он обнимает ее. И действительно, почти каждую ночь мы засыпаем именно так. Но когда я лежу в полудреме, Том проверяет, сплю ли я, и тихо зовет:
– Лейн, Лейн...
Я не отвечаю, и тогда он осторожно убирает руку, снимает мою ногу со своего бедра и потом еще минут пять приговаривает:
– Надо же, как немеет рука...
Я изо всех сил прикидываюсь спящей, а он поворачивается ко Mire спиной так, что его зад оказывается у моего лица, и засыпает. Но я не возражаю, потому что, как уже говорила, у Тома великолепная задница.
Том знает, что я люблю засыпать, обнявшись, поэтому старается соблюдать этот ритуал. А мне не хватает решимости признаться, что знаю правду. Но самое главное, для меня это не имеет никакого значения. Наоборот, даже нравится, когда он так делает, потому что ранним утром старается возместить упущенное. Я чувствую, как он осторожно просовывает руку мне под шею, кладет мою ногу себе на бедро и целует меня в щеку или гладит волосы. Все это так мило!
Несмотря на то, что Том прекрасно ко мне относится, и оказался настоящим романтиком, на практике не все складывается идеально. Однажды он планировал наш отдых. В течение нескольких недель я пыталась выяснить, что он имеет в виду, говоря о «большом сюрпризе». Но Том лишь советовал мне не забыть паспорт и упаковать побольше бикини, особенно те, «все на завязочках». Естественно, я прихватила не только купальники, но и массу других вещей.
Когда вы не имеете ни малейшего представления о том, куда именно направляетесь, а ваши мысли устремляются в разные волшебные места, где вы мечтаете оказаться, очень сложно решить, что же брать с собой. Поэтому я упаковала все необходимое для отдыха на Карибах, как я себе его представляла. Мое воображение подогревали статьи об отдыхе знаменитостей из журнала «Инстайл», которые я читала много лет.
Длинное вечернее платье – для торжественного обеда в восемь вечера, где мы будем танцевать, как Фред Астер и Джинджер Роджерс (хотя и Том и я полные профаны в бальных танцах), на площадке, нависающей прямо над Карибским морем и освещенной красивыми фонарями. Мы будем наслаждаться пением птиц и воздухом, наполненным ароматом буген-виллей.
Еще мне понадобится множество практичных вещей: шлепанцы для организованной специально для нас прогулки по пустынным островам, шляпа из настоящей соломки – обязательный атрибут долгой неторопливой рыбалки, удобная одежда для вождения автомобиля и мокасины от «Тодс» (ну и что с того, что я никогда не сидела за рулем?). Обязательно нужно взять велюровую куртку на молнии и с капюшоном, чтобы, любуясь закатом в прохладный ветреный вечер, накинуть ее и услышать слова Тома: «Иди ко мне, дорогая, я согрею тебя!»
Затем парео, чтобы завернуться в него, выходя из нашего огромного личного бассейна, а потом на террасе насладиться шампанским и клубникой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33