«Это истинная любовь; это подлинное единство» — была цитата, которую я не смогла забыть. Супруги должны осознавать, что они часть друг друга и помнить о повседневных нуждах и чувствах друг друга.Когда автомобиль повернул с нашей улицы на набережную, я взглянула на Темзу, по которой вверх и вниз двигалось множество судов, спокойно, неторопливо, но достаточно размеренно, а в душе спросила себя, смогу ли я быть так же счастлива с Малькольмом.Но тотчас одернула себя — не следует невесте предаваться таким размышлениям в день бракосочетания.Мы поужинали в поезде. Я сильно переволновалась за день и внезапно почувствовала себя проголодавшейся.— Очень хочется есть, — сказала я.— В этих поездах следует тщательно делать заказ. Цены здесь возмутительные.— Очевидно, сегодня мы могли бы сделать исключение для наших расходов. Люди нашего достатка…— Именно поэтому мы всегда должны быть экономными. Деловое чутье требует практики и всесторонней подготовки. Именно это так привлекло меня в твоем отце. Он никогда не пускает деньги на ветер, как всякий хороший бизнесмен. Только так называемые нувориши расточительны. Их можно увидеть повсюду. Они мерзки.Я увидела, с каким упорством он защищает эту точку зрения, а потому решила закончить разговор на этом. Я позволила ему сделать заказ на двоих, хотя и разочаровалась в его выборе и вышла из-за стола с чувством голода.Малькольм стал что-то горячо обсуждать с другими пассажирами в поезде. В печати шла бурная дискуссия о так называемой «Красной угрозе», начатая Генеральным Прокурором США Малькольмом Пальмером. Пять членов законодательного собрания Нью-Йорка были исключены из его состава за членство в Социалистической партии.У меня все время вертелось на языке, что это была ужасная несправедливость, но Малькольм выразил громкое одобрение, поэтому я оставила свои мысли при себе, понимая, что это, наверное, придется делать и впредь, хотя это мне ужасно не нравилось. Я плотно сжала губы, боясь, как бы слова не вылетели словно птицы из клетки, когда дверь в ней беззаботно открыта.Спустя некоторое время дискуссия меня утомила, и я заснула, склонившись к окну. Я была физически и душевно истощена. Тьма заволокла окрестности, но то и дело то тут, то там вспыхивали огоньки в сменявших друг друга картинах, но не было ничего интересного. Когда я очнулась от дремоты, то увидела, что Малькольм спит рядом со мной.Во время сна на лице его появилось юношеское, почти детское выражение: оно смягчилось и утратило твердость. Я считала, вернее, надеялась, что это лицо будет обращено ко мне с любовью, когда он осознает, что я действительно его жена, подруга, возлюбленная. Я смотрела на него, восхищалась тем, как он выпячивает нижнюю губу. Нам так много предстояло узнать друг о друге, считала я. Можно ли двум людям узнать все друг о друге? Именно об этом я так хотела бы расспросить маму.Я обернулась и посмотрела на других пассажиров. Весь вагон спал. Усталость медленно и молчаливо кралась по коридору и коснулась всех своими задымленными пальцами, а затем проскользнула под дверью вагона, чтобы слиться с ночью. Всякий раз, когда поезд завершал очередной изгиб дороги и сотрясался из стороны в сторону, мне казалось, что я нахожусь внутри гигантского металлического змея. Он несся куда-то вперед помимо моей воли.Изредка поезд проезжал спящий город или поселок. Огни в домах были едва различимы, а улицы были пусты. Затем где-то вдалеке я увидела горы Блу Ридж, вырисовывавшиеся на горизонте, как спящие гиганты.Меня снова укачало, но я проснулась от громкого голоса Малькольма.— Мы подъезжаем к станции.—Уже?Я посмотрела в окно, но увидела лишь деревья и голые поля. Поезд стал медленно сбавлять скорость и вскоре остановился. Малькольм проводил меня по проходу до выхода, и мы спустились на платформу. Выйдя из вагона, я увидела маленькую станцию, которая представляла собой жестяной навес, уложенный на четыре деревянные стойки.Воздух был прохладным и свежим. На ясном небе были густо рассыпаны ослепительно яркие звезды.Небо было таким огромным и глубоким, что я казалась себе совсем ничтожной. Оно было так огромно и так близко. Его красота наполняла меня странным чувством дурного предзнаменования.Мне так хотелось, чтобы мы приехали утром, и нас встречал теплый солнечный свет.Меня пугала мертвая тишина и пустота вокруг. По описаниям Малькольма Фоксворт Холл и его окрестности представлялись мне яркими и шумными. Нас никто не встретил, кроме шофера Малькольма — Лукаса. На вид ему было далеко за пятьдесят, лицо его узкое и скуластое, увенчивалось редеющими седыми волосами. Он был худощав и примерно на два фута ниже меня ростом. По его походке я поняла, что он, видимо, заснул, ожидая нас на станции.Малькольм сухо представил меня. Лукас кивнул, надвинул свою фуражку и поспешил взять мои чемоданы, когда Малькольм подвел меня к машине. Лукас погрузил мои чемоданы, а вслед за тем я увидела, как медленно отходил поезд, ускользая прочь в темную ночь, подобно серебристо-темной ящерице, и вскоре незаметно исчез.— Здесь все так безысходно и грустно. Далеко ли отсюда до ближайшего населенного пункта, — спросила я Малькольма, когда мы уже сидели в машине.— Нет, совсем рядом. Шарноттсвилль в часе езды отсюда, а совсем рядом находится небольшая деревушка.— Я так устала и хочется спать, — сказала я, стремясь положить голову ему на плечо.Но он сидел, словно оцепенев, так что я не решилась этого сделать.— Отсюда совсем недалеко.— Добро пожаловать в Фоксворт Холл, мадам, — сказал Лукас, когда, наконец, сел за руль.— Спасибо, Лукас.— Да, мадам.— Вперед, — скомандовал Малькольм.Дорога пошла вверх. Когда мы подъезжали к холмам, я заметила, что деревья были высажены как на самих холмах, так и внизу, между ними, словно делили их на отдельные сектора.— Деревья представляют защитную лесополосу, — объяснил Малькольм. — Они сдерживают тяжелые снежные заносы.Некоторое время спустя я увидела горстку домов, приютившихся на крутом склоне холма. И вдруг перед моим взором предстал Фоксворт Холл, заполняя собой горизонт, достигая краешка неба. Я не могла поверить своим глазам. Он стоял высоко на холме, взирая на окрестные дома, как гордый король свысока смотрит на придворных подхалимов. Это вскоре будет и мой дом-замок, в котором я буду королевой. Теперь мне стали лучше понятны амбиции, движущие Малькольмом. Ни один человек, воспитанный в таком царственном доме, не мог бы довольствоваться рядовыми достижениями. Но, несмотря ни на что, этот дом казался пугающим и обличающим человеку робкому и маленькому. Меня бросило в дрожь от этой мысли.— Ты живешь с отцом? — спросила я, когда мы подъехали поближе. — Здесь должно быть очень одиноко с тех пор, как он отправился в путешествие.Малькольм ничего не сказал, просто посмотрел вперед, словно стремясь увидеть свой дом моими удивленными глазами.— Сколько комнат в доме?— Около тридцати или сорока, может быть, однажды, чтобы скоротать время, ты сосчитаешь. — Он засмеялся своей собственной шутке, но меня не покидал страх.— А слуги?— У отца их было слишком много. Раз он отправился в путешествие, я решил немного сократить их число. Разумеется, у нас есть повар, садовник, который вечно жалуется, что ему нужен помощник, горничная и Лукас, который служит и лакеем и шофером…— Разве этого достаточно?— Я уже говорил, теперь здесь и ты, моя дорогая…— Но я приехала сюда не в качестве слуги, Малькольм.Он несколько минут не отвечал. Лукас притормозил перед домом.— Разумеется, мы используем не все комнаты, Оливия. В свое время здесь жили десятки родственников. Теперь, слава Богу, всех паразитов выселили. — Его лицо смягчилось. — Когда ты устроишься, то оценишь наши потребности в персонале и устроишь все наиболее экономично и рационально. За дом отвечаешь ты. С этого дня у меня нет времени заниматься этим, поэтому мне нужна такая женщина, как ты, которая могла бы разумно вести хозяйство.Это прозвучало так, словно он совершил удачную покупку жены.Мне не хотелось говорить. Мне ужасно захотелось войти и посмотреть усадьбу изнутри, вновь обретенный мною дом. Это и возбуждало и пугало меня. Мне было жаль, что мы приехали ночью, ибо в его ночном облике было что-то зловещее. Казалось, у этого дома была собственная жизнь, и он сам давал оценку своим жильцам, пока они спали, заставляя тех, кого он не любил, мучиться и страдать.От моего отца я узнала, что дома везде отражали личность хозяев. Он сам был свидетелем этого. Наш дом был очень простым, но благородным. В нем сохранялась своя теплота.Что расскажет этот дом мне о человеке, за которого я вышла замуж? Управлял ли он людьми точно так же, как господствовал над окрестностями? Затеряюсь ли я в этих длинных коридорах, переходя из комнаты в комнату?Лукас побежал вперед, чтобы открыть огромные двойные нарядные двери, а затем Малькольм ввел меня в мой новый дом. Когда он вводил меня в огромные парадные двери, то рука его покоилась у меня на спине, и сердце мое защемило. В глубине души я надеялась (хотя и понимала, что это глупо), что он внесет меня через порог в мой новый дом, в мою новую жизнь. Я хотела в этот день быть одной из тех очаровательных, деликатных женщин, которых мужчины носят на руках и лелеют. Но этим мечтам не суждено было сбыться.Из темноты выступила маленькая фигурка, и все мои грезы с треском провалились. «Добро пожаловать в Фоксворт Холл, миссис Фоксворт», — приветствовал меня тоненький голос, и на мгновение я лишилась дара речи. Впервые меня назвали миссис Фоксворт. Малькольм тотчас представил мне миссис Штэйнер, горничную. Она была невысокая, около пяти футов четырех дюймов росту, и мне пришлось наклониться к ней. Я покраснела, вспомнив мечту о том, чтобы Малькольм перенес меня через порог. Пожалуй, эта женщина больше подходила на эту роль. Но мне она показалась приветливой, ласково улыбнулась. Я взглянула на Малькольма, но он отдавал распоряжение Лукасу внести наши чемоданы.— Я расстелила вашу постель, мадам, и зажгла огонь в камине. Сегодня немного сыро, — пояснила она.— Хорошо.На мгновение меня шокировало упоминание о постели. К чему, ведь было уже почти утро. Неужели моя свадебная ночь еще продолжается? Признаться, я была к этому не готова, но мне удалось скрыть свое смущение.— Я полагаю, что к горному климату Виргинии мне еще предстоит привыкнуть.— Да, конечно, это потребует некоторого времени, — пояснила горничная. — Поздней весной и летом дни обыкновенно стоят теплые, но ночи бывают прохладные. Проходите, — она поклонилась мне.Я не сдвинулась с порога, но пришло время пройти вперед и начать знакомство с Фоксворт Холлом.Все огни горели слабым светом, свечи едва поблескивали. Я двигалась, словно сомнамбула, погруженная в летаргический сон, по длинному коридору с высоким потолком. Стены были завешаны портретами, писанными маслом. На них были лица людей, живших в этом доме много лет тому назад. Идя по коридору, я подолгу разглядывала их, один за другим. Мужчины казались суровыми, холодными, заносчивыми. Лица женщин были исхудалыми и заостренными, а в глазах светилась печаль. Я искала в каждом портрете черты сходства с Малькольмом, отдаленных намеков на него. У некоторых мужчин были такие же светлые волосы и прямой нос, а у женщин, особенно пожилых, его напряженный взгляд.Когда я прошла через всю парадную, вполне подходящую под зал для бальных танцев, то увидела две изящные лесенки, которые извивались, как оборки на рукавах королевского платья. Извивавшиеся лестницы встречались на балкончике второго и третьего этажа, а там сливались в одну, которая завершалась еще одним пролетом. Три огромных хрустальных люстры спускались с золоченого, украшенного резным орнаментом, потолка примерно в пяти метрах над полом, а сам пол был выложен узорными мозаичными изразцами. От великолепия всего увиденного у меня перехватило дух.Какой жалкой и неотесанной почувствовала я себя в этой изящной комнате!Когда миссис Штэйнер вела меня за собой, я в изумлении разглядывала мраморные бюсты, хрустальные люстры и античные гобелены, которые могли позволить себе лишь исключительно богатые люди. Лукас обогнал нас, волоча за собой один из моих саквояжей. Я остановилась у подножия лестницы, мой ум, казалось, оцепенел. Я должна была стать хозяйкой всего этого великолепия!И вдруг рядом со мной оказался Малькольм, он положил руку мне на плечо.— Ну и как, нравится тебе?— Это настоящий дворец!— Да, — сказал Малькольм. — Это резиденция моей империи. И я надеюсь, что ты будешь управляться с нею хорошо, — добавил он.Затем он снял перчатки и осмотрелся вокруг.— Там библиотека, — сказал он, указав направо.Я посмотрела в открытую дверь и краем глаза заметила уголок стены, украшенной богато отделанными книжными полками из красного дерева, заполненными книгами в кожаных переплетах.— Там, в задней части дома, будет твой кабинет для работы с нашими счетами. Главные коридоры наверху, — пояснил он, указывая на лестницы, — сходятся на ретонде. Наши спальни находятся в южном крыле, которое выходит на солнечную сторону. В северном крыле — четырнадцать различных комнат, они предназначены для гостей.— Я охотно верю.— Но я склонен согласиться с Бенджамином Франклином, который сказал, что рыба и гости начинают издавать дурной запах на третий день. Пожалуйста, помни об этом.Мне захотелось рассмеяться, но я поняла, что он говорит вполне серьезно.— Поднимайся к себе, ты устала. Ты можешь продолжить изучение и завтра. Я подозреваю, что в одной из комнат ты можешь наткнуться на одного из моих предков, по-прежнему обитающего в одной из комнат в северном крыле.— Ты ведь шутишь?— Конечно, но были времена, когда все это вполне могло быть возможно. Мой отец не обращал внимания на такие пустяки. Миссис Штэйнер, — попросил он, давая понять, что ей следует проводить меня в путешествие по лестницам.— Сюда пожалуйста, миссис Фоксворт, — заявила она, и я стала подниматься по лестнице справа, слегка дотрагиваясь пальчиками рук до перил из красного дерева.Пока я поднималась, Лукас быстро спустился по левой лестнице, чтобы забрать остатки моего багажа. Малькольм шел рядом со мной, отставая на шаг или два.Мы поднялись на самый верх лестницы, и когда повернулись к южному крылу, перед собой я увидела костюм рыцаря на площадке и почувствовала, что попала в замок.Южное крыло было мягко освещено. Тени затемняли коридор, как гигантские пауки. Первая дверь направо была заперта. По размеру двери я представила себе и размеры самой комнаты. Малькольм заметил мой заинтересованный взгляд.— Комната трофеев, — пробормотал он, — моя комната, — добавил он, сделав упор на слове «моя», — где я храню артефакты, собранные во время экспедиций и охоты.Меня очень заинтересовала эта комната. Несомненно, вещи в ней могли больше рассказать о человеке, за которого я вышла замуж.Мы миновали одну дверь, другую, третью, пока не подошли к тяжелым двойным дверям на правой стороне коридора. Это были единственные двери из всех, что мы прошли, которые были окрашены в белый цвет. Я остановилась.— Никто не имеет права входить в эту комнату, — заявил Малькольм. — Это была комната моей мамы.Его голос стал буквально ледяным и суровым, когда он произнес это, а взор его был устремлен так далеко, что я встревожилась, чем же так досадила ему мать? Он так выплюнул изо рта слово «мать», словно это был яд. Какой еще человек мог так ненавидеть свою мать?Разумеется, мне хотелось узнать об этом больше, но Малькольм быстро взял меня за руку и повел вперед. Миссис Штэйнер остановилась перед открытой дверью и отошла в сторону, уступив мне дорогу.Спальня была большая. Украшенная орнаментом кровать из вишневого дерева стояла в центре комнаты. Резные ножки были прикрыты белым балдахином, а сама кровать застелена атласным пикейным покрывалом, поверх которого лежали две большие белые подушки в вышитых наволочках. Кровать стояла между двумя большими окнами в золоченых резных рамах, выходившими на юг. Окна были зашторены занавесью из нежно-голубого гофрированного шелка. В комнате был лакированный пол из твердого дерева, а рядом с кроватью лежал ковер из светло-серой грубой шерсти.Я взглянула на туалетный столик, стоявший слева от кровати. На нем находилось зеркало в овальной раме. Рядом стоял комод, за ним — ужасный чулан, а напротив кровати — стул, отделанный голубым бархатом. Справа был еще один клозет. Комод — правее. Камин, в котором поблескивал тусклый огонь, был обращен к кровати.Несмотря на богатые занавеси, убранство постели и дышавший теплом коврик, а также присущую всему женственность, комната была холодна. Пока я стояла и разглядывала ее, на ум пришла мысль, что комнату покидали чересчур поспешно. Зачем Малькольму в таком роскошном доме такая спальня?Я тотчас получила ответ на свой вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33