Далеко позади него, над вершиной горы Паломар, небо алело от пожара, бушевавшего в покрывавших гору лесах. На этом необычном фоне фигура Джеффа казалась сошедшей с картины художника-сюрреалиста.
— Благодарю вас, — произнесла она наконец.
Он поднял с земли садовые ножницы и принялся измельчать ими обрезанный конец стебля. Потом снова выпрямился и, щурясь от слепящего солнца, посмотрел на нее.
— Я вчера видел Дастина, — сказал он.
Она невольно подняла руку к горлу, словно защищаясь.
— Вы… что вы хотите этим сказать?
— Мне необходимо было поехать вчера в Сан-Диего, и Крис предложил мне составить ему компанию По дороге мы становились в доме ребенка и провели там некоторое время в обществе вашего сына.
— Понятно. — Ее щеки пылали. Она опустила голову. До сей поры никто не отважился напомнить ей о Дастине как о ее сыне. Никто, кроме Криса, да и тот предпочитал обходиться недомолвками. Кармен провела рукой, затянутой в садовую перчатку, по сухой земле вокруг розового куста. — Крис рассказал вам, почему он стал таким, как есть?
— Да.
У Кармен перехватило дыхание. Неожиданные откровения Криса перед чужим человеком она восприняла как предательство.
— У этого типа отсутствует стыд.
Джефф выразительно зажмурил глаза.
— Он переполнен стыдом. Стыдом и раскаянием.
— И все равно он не должен был ничего вам рассказывать, — взглянула на него Кармен из-под полей своей шляпы. — Моя жизнь совершенно вас не касается.
— Тогда как моя является публичным достоянием?
Она вздохнула, чувствуя, как по ее губам пробежала тень улыбки.
— Справедливо.
— Вы помните, вам сказали, что он умрет, а он не умер, — горячо заговорил Джефф, весь подавшись вперед. — Так вот, поверьте мне, он и сейчас не собирается умирать — по крайней мере в скором времени.
— Послушайте, Джефф. — Она, словно защищаясь, вскинула руки. — Я не в состоянии разговаривать об этом прямо сию минуту. Меньше чем через час мне предстоит встреча с несколькими семьями, только что понесшими тяжелые утраты, и я не способна сейчас думать ни о чем, кроме этого. Пожалуйста, постарайтесь выбрать более подходящее время для своих лекций о материнстве.
Джефф не сводил с нее глаз, и в его взгляде чувствовалось недоверие.
— Вы имеете в виду перевернувшийся автобус с детьми?
— Да.
— Вы собираетесь травить своими вопросами родителей, всего пару часов назад потерявших своих детей?! — Его голос срывался на визг.
— Черт вас возьми, у меня нет выбора! — Она внезапно задохнулась от подступившего к горлу рыдания и поняла, что чуть не потеряла над собой контроль. Стараясь овладеть своими эмоциями, она более спокойно продолжила. — Я уверяю вас, мне точно так же претит то, что сейчас предстоит сделать. Мне становится дурно, стоит лишь об этом подумать. — Она почувствовала надрыв в своем голосе и могла лишь надеяться, что Джефф этого не заметит.
Но он заметил.
— Так не делайте этого, — мягко сказал он. Она стянула с рук перчатки.
— Они уволят меня. — Она старалась смотреть Джеффу прямо в глаза. — Они скажут: «О, она стала слишком нежной для нашей работы». И я опять все потеряю.
— Придумайте что-нибудь. Скажите, что вы больны.
— Ну, это может сработать в том случае, если я буду звонить им, лежа на смертном одре, — мрачно пошутила она. — Им нужен горячий репортаж с места катастрофы.
Она положила свои перчатки одна на другую и принялась старательно их разглаживать, между ними повисла неловкая тишина. Джефф обернулся и посмотрел в каньон. Позади, над ею головой, небо слегка смягчило свой кроваво-красный оттенок.
— А вы не такая уж плохая, знаете ли, — наконец произнес Джефф. — Вы просто задавили в себе способность чувствовать сострадание к своим ближним, пока это не понадобится вам для практических целей.
Кармен покачала головой.
— Никто — будь это мужчина или женщина — не смог бы продержаться в нашем бизнесе, слишком увлекаясь состраданием. И я делаю лишь то, что обязана делать для своей работы.
— М-м-м. — Джефф провел рукой по раскаленной от солнца гальке. — Но какой ценой вам это дается?
У Кармен пересохло в горле. Она была больше не в состоянии вынести этот допрос.
— Джефф, пожалуйста, оставьте меня в покое.
— Ну что ж — Джефф кивнул, оттопырив губы, поднялся и снова взглянул на нее сверху вниз. — Только когда соберетесь брать интервью, постарайтесь хотя бы на миг поставить себя на место тех родителей, — сказал он.
Он было повернулся, чтобы уйти, но Кармен вдруг обнаружила, что не в состоянии вот так с ним расстаться.
— Вы ненавидите меня? — спросила она.
— Ненавистью это не назовешь, Кармен, — отвечал Джефф, уперев руки в бока. — Я боюсь вас, боюсь того, что вы можете сотворить со мной. У вас полные руки козырей. Вы хотя бы предполагали поставить меня в известность перед тем, как выложите их на стол?
— Что я должна на это отвечать? — неопределенно покачала она головой — Я ведь не могу предвидеть, чем обернется развязка.
Он наградил ее своей полуулыбкой, в которой явно просматривалось снисходительное презрение. Кармен уже не в первый раз получала от него такую.
— Вы просто будете делать свою работу, верно? — Он направился в сторону своею коттеджа, но вдруг развернулся на месте и зашагал в обратную сторону.
Кармен сложила обрезки веток в пластиковый пакет и молча ждала, пока он снова подойдет к саду.
— Мы с Риком сегодня утром собираемся устанавливать кое-какое новое оборудование возле старого склада, — сообщил он — Это — наш следующий шаг по подготовке к орошению Долины Розы. Я полагаю, вы будете там, не так ли?
На мгновение Кармен опешила. Она не сможет заниматься, одновременно и катастрофой с автобусом, и событиями возле склада, ей нужно сделать выбор между двумя историями.
— Да, — отвечала она, не в силах сдержать улыбку, — мне кажется, так будет лучше всего.
Кармен закончила работу в саду и вернулась в дом. Повинуясь внезапному порыву, она поднялась на второй этаж и открыла дверь в бывшую детскую. Она уже несколько лет не переступала порога этой комнаты и сейчас с трудом узнала ее. Конечно, здесь не оставалось никакой мебели: детская кроватка и столик были давно вынесены в гараж. И хотя Крис говорил, что содрал со стен обои, она не была готова к этой гулкой пустоте и безликому равнодушию голых стен, выкрашенных белой краской.
Перешагнув порог комнаты, она обошла ее кругом, резиновые подметки ее теннисных туфель поскрипывали на паркетном полу. Она остановилась возле широкого окна, из которого можно было окинуть взглядом весь Шугабуш. Сад казался оранжево-розовым мазком огромной кисти на буром полотне выжженной земли.
Наверняка дети, ехавшие в автобусе, погибли мгновенно, подумала она. Конечно, они были слишком юны, они не заслужили смерть, но по крайней мере их родители могут найти хотя бы крохотное утешение в том, что их детей постигла мгновенная смерть. Их дети почти не страдали. Не то что ее ребенок. Не то, что Дастин.
Кармен прижалась лбом к теплому оконному стеклу. Дастин должен был умереть. В ту самую ночь в его комнате, когда он кричал и бился в ее дрожащих руках, а потом перестал дышать. Если бы она ничего не знала о симптомах герпеса. Если бы она не стала делать своему ребенку искусственное дыхание. Если бы скорая помощь не приехала так быстро.
О Дасти!..
Крис говорил, что она очень много плакала потом.
Кармен закусила кулак и отошла от окна в глубь комнаты. Потом, только в коридоре, она перевела дыхание, выпрямила спину и обеими руками отбросила с лица пряди волос.
Направляясь в спальню, она взглянула на часы. Надо позвонить Крейгу и предупредить о том, что она не будет вести репортаж с места катастрофы. А затем настанет пора отправляться к старому складу.
У нее есть своя работа.
ГЛАВА 37
Миа как раз собиралась выходить из коттеджа, чтобы отправиться в офис, когда столкнулась нос к носу с Лаурой. Ее сестра стояла на нижней ступеньке крыльца, и Миа рефлекторно двинулась было обратно в коттедж, как будто она открыла дверь и обнаружила у себя на крыльце огромного рычащего пса.
— Постой, Мими! Не захлопывай дверь у меня перед носом. Пожалуйста.
Миа вернулась на крыльцо и прислонилась к стене, скрестив на груди руки.
— Как тебе удалось выследить меня? — спросила она.
— Это было совсем нетрудно. Номер, который ты мне дала, приписан к телефонной сети Долины Розы. Глен сказал, что, когда ты подняла трубку, ты сказала «приемная мэра». Вот я и стала спрашивать про тебя в городе. Официантка из акульего ресторанчика знала, что ты живешь здесь Она даже сказала мне, который из коттеджей твой. — Лаура ударилась в слезы. — Ох, Мими, я так виновата. Я была такой жестокой по отношению к тебе.
— Зачем ты явилась сюда? — спросила Миа, стараясь не поддаваться жалости при виде лауриных слез. — Что-нибудь не так?
— Все, все у меня не так. — Лаура уже рыдала в голос, и Миа ничего не могла с собой поделать — в ней шевельнулось сочувствие к сестре. Конечно, они никогда не были близкими подругами, но ведь и врагами их назвать было нельзя. — Пожалуйста позволь мне войти?
Нет, Миа, никоим образом не желала впускать Лауру в свой коттедж. Закрыв дверь у себя за спиной поплотнее, она уселась на ступеньке крыльца. Лаура заботливо смахнула рукой пыль, прежде чем устроилась возле Миа. Она вытерла глаза крошечным платочком, скомканным в кулаке.
— Что происходит, Лаура? — спросила Миа уже более спокойно.
— Ну, прежде всего, он вышвырнул меня.
— Кто? Глен?
Лаура кивнула, и ее щеки оросил новый поток слез.
— О Мими, если бы ты только простила меня — хоть когда-нибудь! Он вышвырнул меня ради какой-то молоденькой замарашки, которая работает в галерее Лессера.
— О… — Миа вспомнила рыжеволосую особу, с которой беседовал Глен в тот день, когда она приходила в галерею вместе с Джеффом.
— Выродок! — Лаура ударила кулачком по деревянной ступеньке. — Он заявил, что наша связь была просто физическим влечением, что в ней никогда не было настоящей глубины.
— Настоящей глубины нет и в самом Глене, Лаура, — возразила со вздохом Миа.
— Он вышвырнул меня в день, когда мне исполнилось тридцать лет. — Она покачала головой, грустно улыбаясь. — Но каким-то образом это даже привело меня в чувство. Я вдруг поняла, какой дрянью я оказалась в отношении тебя. — Лаура неловко повернулась на ступеньке, чтобы взять Миа за руку. — Я хочу попросить у тебя прощения за все, что натворила тогда, Миа. Мне казалось, что это настоящее — то, что было у меня с Гленом Мне казалось, что все решила сама судьба, и это смягчает мою вину перед тобой. О, простишь ли ты меня когда-нибудь?
— Ты спасла меня от него, — улыбнулась Миа. — Это я тебе обязана за такую услугу.
— Позволь мне остаться с тобой на день-другой, Миа, пожалуйста. — Хватка Лауры стала заметно крепче и уверенней. — Позволь мне хоть чем-то загладить свою вину. Боже! Какой же последней негодяйкой я оказалась по отношению к тебе!
Миа не отрываясь смотрела в сторону каньона. Сколько сил было потрачено ею на то, чтобы убежать от своей сестры! Поначалу ей было очень одиноко, но со временем она поборола в себе чувство привязанности. А вот теперь Лаура добралась до нее и сюда, в Шугабуш, в тот маленький мирок, который до сих пор Миа удавалось скрывать от сестры.
— Я, право, не знаю. Не думаю, что я готова к тому, чтобы быть рядом с гобой.
— Ну пожалуйста, Мими!
Миа посмотрела на ручные часы. Она должна известить Криса о своем опоздании сегодня.
— Позволь, я позвоню на работу, — сказала она. — Подожди пока здесь. Я вернусь буквально через минуту.
Пока она шла через Шугабуш по направлению к усадьбе, в ней успело созреть легкое ощущение вины за то, что она оставила Лауру ждать на крыльце, а не впустила ее в свой дом. Она извлекла ключи из-под кадушки с лимоном у Кармен в патио и вошла в дом. Крис пребывал в прекрасном настроении. И когда он услышал, что к Миа на порог заявилась сестра, то решил, что она хочет освободиться на целый день. Миа предпочла не вдаваться в объяснения, почему ей гораздо приятнее было бы этот день отработать у Криса, чем проводить его в компании с Лаурой.
Затем она позвонила на склад Джеффу.
— Моя сестра здесь, — сообщила она.
Он не сразу понял, что означают ее слова.
— Лаура? — спросил он после минутного замешательства.
— Да. Она полчаса назад объявилась на моем крыльце и сейчас готова выплакать там все слезы, потому что Глен с ней порвал.
На том конце провода снова наступила тишина.
— Ого-го, — сказал наконец Джефф. — Что-то случилось? Она что, подцепила триппер или что-нибудь эдакое, и Глен оказался не в состоянии это перенести?
Миа рассмеялась в ответ на его грубоватую шутку.
— Она горит желанием остаться со мной на пару дней. Уверяет, что рвется возместить мне все зло, которое причинила. И я уже начинаю жалеть ее. Она такая несчастная. Думаю, что хоть в этом она искренна, однако я не хочу оставлять ее в моем доме.
— Позволь ей остаться, Миа, — сказал Джефф. Она была удивлена. Она ожидала его поддержки.
— Почему?
— Я знаю — то, что она сделала, никогда не прощается, — вздохнув, отвечал Джефф. — Но ведь все мы можем ошибиться в жизни, и не раз. Почему бы тебе не дать ей шанс выправиться? Ведь у тебя больше нет родных, а семья — это так важно. Возможно, благодаря ее визиту вы сможете прийти к какому-то соглашению.
— Но я хочу видеть тебя сегодня вечером.
— И ты увидишь. Ждите меня к обеду.
Миа подняла глаза к сиявшему белизной потолку усадьбы. Ее вовсе не радовала перспектива встречи Лауры с Джеффом. И по внезапному болезненному уколу страха, пронзившего ее сердце, она поняла, что ужасно боится его встречи со своей всегда прекрасной, всегда обворожительной Лаурой. И ее внутреннему взору предстала Лаура в той самой зеленой сорочке, которую подарил ей Джефф. Уж она-то не побоится выглядеть в ней смешно. Она будет в ней просто неотразима.
— Хорошо, — сказала она, словно нырнула головой в ледяную воду. — Она сможет остаться на одну ночь. Если к утру она не исправится, значит, она утратила свой шанс.
— Умница, девочка, — рассмеялся Джефф.
Когда Миа возвращалась к своему коттеджу, ей бросилось в глаза, какой маленькой и беспомощной выглядит сидевшая у нее на крыльце Лаура.
— Все, что у меня есть, — продавленный диван, — сказала она Лауре, — но если ты так хочешь, то на сегодняшнюю ночь он — твой.
— Ох, Миа. — Сестра вскочила, чтобы прижать ее к груди. — Ты правда лучше всех!
Миа отклонилась, чтобы получше разглядеть лицо Лауры. Ее глаза опухли и покраснели, а миниатюрная пуговка носа лоснилась. И все же она была по-прежнему привлекательна, ее шелковые ресницы блестели от слез. Миа обняла ее одной рукой.
— Ну что ж, — сказала она — Позволь мне показать тебе мой маленький дом.
Лаура вытерла глаза кулаками — платочек давно промок насквозь.
— Можно, мы вначале заберем мой чемодан?
— Хорошо.
И они прошли на стоянку, где серебристая Лаурина «мазда» была припаркована возле зеленого «рэббита», принадлежавшего Миа. Лаура открыла дверцу со стороны пассажирского сиденья и вынула маленький цветастый бежево-розовый чемоданчик.
Шагая обратно к коттеджу, Лаура наконец обратила внимание на Шугабуш, на его дикую красоту.
— Как тебе удалось забраться так далеко от цивилизации, Миа? — спросила она. — Это же просто какое-то нигде. Здесь все так дико. Не могу поверить, что ты действительно живешь здесь в одиночестве. Тебе не страшно по ночам?
— Абсолютно. — И Миа почувствовала непривычное чувство превосходства над сестрой.
— Здесь есть где-нибудь магазины? Я хочу пройтись по ним вместе с гобой. Я хочу накупить тебе подарков.
— Не совсем близко, но есть.
По дороге к коттеджу, Лаура успела вновь удариться в слезы. Это позволило Миа снять со стенки афишу и спрятать фотографии Джеффа в туалете. Последнее, что он сказал ей по телефону, была просьба.
— Если тебе удастся сохранить Лауру в неведении о том, что я и есть пресловутый «человек-загадка из Долины Розы», я буду тебе премного обязан.
Большую часть дня они провели в разговорах. Однако эти внешне оживленные беседы оказались на деле на редкость бесплодными. Лаура явно тяготилась ими. Миа не могла не заметить, каких усилий стоило той всякий раз находить очередной предмет для обсуждения — будь то оконченная скульптура Генри, или находившаяся в процессе создания скульптура Джеффа, или тяжелая проволочная арматура для фонтана, стоявшая в углу загроможденной столовой. И даже эти усилия были для Лауры слишком утомительны — она явно была подавлена чувством своей утраты и почти не способна говорить о чем-то помимо ее разрыва с Гленом. Она медленно слонялась по дому из одной комнаты в другую, и постоянно нахмуренное лицо меняло свое выражение лишь тогда, когда она поддавалась очередному приступу безутешных рыданий.
Миа кое-как удалось увлечь ее в город позавтракать, а потом прогуляться по каньону, который не произвел на Лауру совершенно никакого впечатления — она только испугалась при упоминании о койотах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46