Она улыбается, глядя на меня, и я с трудом выдавливаю ответную улыбку. Почему-то я боюсь, что если сейчас накинусь на нее и она окажется не готова, то все пойдет прахом. Тогда наш разговор — только разговор и ничего больше… И вообще, с чего я взял, что все сказанное ею — правда?Да, Мэтт как в воду глядел — я теряю былую форму!Она встает с дивана, идет к окну, отдергивает шторы и смотрит на небо. Я продолжаю сидеть, пытаясь вытрясти хмель из головы.— Ночь удивительная, — говорит она.— Да, — соглашаюсь я, — хочется, чтобы она не кончалась.Так, уже лучше. Это больше похоже на меня. Снова чувствую себя на коне и продолжаю:— Хуже всего в такую ночь спать… Одному. Я чуть было не добавил «одному». Но прежде чем я смог закончить мысль, Эми оборачивается, возвращается ко мне, лицо ее вдруг оживляется.— Правда? — спрашивает она.— Правда, — подтверждаю я.— А знаешь, можно пойти на вечеринку. К моей бывшей однокурснице. Что скажешь? Конечно, если ты хочешь.Да, хочу. Хочу, но не этого, а этого. Она не дает мне возможности ответить. Прежде чем я успеваю остановить ее, она берет телефон, вызывает такси и возвращается к окну.В такси она называет водителю адрес, и мы трогаемся. За окном темно, по радио звучит какая-то танцевальная композиция. Сижу и думаю: «Почему ты не сделал свой ход до появления такси? И требовалась-то всего пара секунд».Идиот.На какое-то время становлюсь стоиком. Быть может, вся эта затея с Эми обречена с самого начала, ей просто не суждено осуществиться. Может, именно поэтому у меня ничего не получается. Исходя из ситуации, догадываюсь, чем закончится вечер. Мы приедем на эту вечеринку, где у Эми окажется миллион знакомых, у меня же ни одного. Она пойдет трещать со всеми, а я пойду бухать, и, вероятнее всего, НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОЙДЕТ. МОМЕНТ БУДЕТ УПУЩЕН. Я бессмысленно пялюсь в окно на мелькающие мимо фонари и чувствую, как ее нога касается моей. И понимаю, что единственный способ исправить ситуацию — сделать сейчас то, что я не сделал тогда.И я действую.Я ее целую.Насколько я разбираюсь в поцелуях, этот был неплохой. Не самый лучший, конечно. Первое место останется за Мэнди Макроун, первой девочкой, которую я поцеловал. Тогда меня как будто током ударило. В полном смысле этого слова. У нас обоих были скобки на зубах, и, когда мы ими столкнулись, чувство было, словно вилку в розетку воткнули. Но этот поцелуй тоже хорош. Хочется его продлить подольше.Хотя Эми, кажется, со мной не согласна.Но после того, что она сказала, я вмиг оттаиваю.Эми сказала: «К черту вечеринку. Поехали обратно к тебе».Я готов кричать! Прыгать! Написать красными буквами «ДА!» на всех домах. Я готов благодарить своих родителей, учителей, друзей и всех, кто помог мне достичь этого. Теряю форму? Пошел ты, Мэтт Дэвис. Что ты теперь скажешь?— Отлично. Поехали.Единственный, кто недоволен происходящим, — водитель такси. Я говорю ему, что мы все равно заплатим, только пусть он отвезет нас обратно. Теперь и он счастлив. Весь мир полон радости! Он высаживает нас у дома Мэтта, я расплачиваюсь, и мы идем в дом. Закрываем за собой дверь. Действие начинается.Сначала вдоль стены, потом по коридору. Вот мы на нижней ступеньке лестницы. За нами тянется вереница брошенной одежды: моя куртка, пальто Эми. Нет, назад я не оглядываюсь. Я смотрю только вперед, прямо перед собой — в буквальном смысле этого слова.Пальцы работают на автопилоте, ощупывая местность. Первое — разведывают область под кофточкой, под лифчиком, на груди. Более тщательно ощупывают район сосков, пока она прижимается ко мне и расстегивает мой ремень. Руки идут вниз, сжимают ягодицы и притягивают ее ближе. Потом вокруг бедер, под юбку, залазят под трусики.Донесение разведгруппы главному управлению:A. Дорогой лифчик. Б. Обширная грудь.B. Упругие соски. Г. Крепкая попка.Д. Напряженные бедра.Погодные условия в нижних районах — влажные. Вывод: планета обитаемая, условия для обеспечения человеческого существования имеются. Главное управление довольно результатом и дает добро на полную и незамедлительную колонизацию.Тем временем Эми справляется с моей молнией. Ее руки проникают внутрь. Как только ее пальцы сжимаются на моем добре, я впервые с тех пор, как закрыл за нами дверь, отрываюсь от ее губ. Снимаю с нее кофточку и бросаю на пол. Ее глаза закрыты, и я на секунду задерживаю взгляд на ее лице, слушаю ее частое дыхание. Потом расстегиваю лифчик. Она спускает его с плеч и кидает на перила.Открывает глаза, улыбается и говорит: «Хорошо».Мне тоже.Я млею.Просто оттого, что смотрю на нее.Она прекрасна, и, надо сказать, ожидание явно того стоило. Руками скольжу по ее бокам, по бедрам, под юбку и задираю ее до талии.— Ложись, — говорю я ей.И она ложится. На пол, спиной опирается на лестницу. Я опускаюсь на колени рядом, расстегиваю подвязки, снимаю трусики. Раздвигаю ей ноги, встаю меж них, губами провожу по внутренней стороне бедра, прохожусь по ложбинке, которая словно специально создана для моего языка, и поднимаюсь к мягкой коже живота. Слышу ее трепетный вздох, закрываю глаза. Я рад, что это она. Я рад, что запах именно ее кожи я сейчас вдыхаю.Потом вниз.Глубоко вниз.Потому что все там. 4ЭМИ Ситуация, так сказать, скользкая. Этого я не планировала. Меньше чем десять минут назад Джек поцеловал меня на заднем сиденье такси. Не знаю, что он вложил в этот поцелуй, но почти уверена, что на кончике языка у него был какой-то наркотик, потому что я потеряла контроль над собой.Сначала у меня было такое чувство, что я снимаюсь в сцене поцелуя мелодрамы из разряда «детям до 16», а потом я оказалась главной героиней порнофильма «Шалунишка Эми». Эй, Эми?Земля вызывает планету Шлюх, отзовитесь. Я лежу на лестнице Джека, выкинув лифчик на перила, мои ноги на его плечах… и хотя ощущения мои… аааааа… да… ммммммммммм… Да… ниже… дааааааа, в мыслях — ПОЛНАЯ ПАНИКА. В голове какофония голосов и мнений. Голос мамы. Ведешь себя как дешевая потаскуха. Что он о тебе подумает? Мое самолюбие. Он увидит твой целлюлит и подумает, что ты жирный монстр. Мой живот. Я больше не могу втягиваться, и если он сейчас на меня посмотрит, то увидит настоящий размер!Мой страх. Что, если сейчас войдет Мэтт? Или еще хуже… Что, если… если… от меня пахнет!Хотя это в принципе невозможно, потому что я отмокала в ванне до скрипуче чистого состояния, но мало ли…И главное, я стесняюсь и чувствую себя как дура от того, что стесняюсь. Ну, когда кто-то засовывает свой язык туда… ммммммммммммммммм и начинает нежно лизать… аааааааахххххххх… там… такое ведь не каждый день случается? Такого не позволишь сделать любому Тому, Дику или Гарри. Это так интимно. Это личное. И поэтому чувствуешь себя очень уязвимой.И если Джек Росситер думает, что с такой ерундой в голове я смогу достичь оргазма, он глубоко заблуждается.Но, с другой стороны, мне совсем не хочется, чтобы он останавливался. Мне так давно этого не делали, а когда девушке выпадает шанс — она обязана им воспользоваться. Кроме того, Джек — просто герой, достает до тех мест, куда другие и не совались.Мне приятно. Приятно, потому что он хочет сделать мне приятно. И вообще приятно. И Хел будет очень рада. Нет, она будет вне себя от счастья.— Наконец-то, блин, — скажет она.Я счастлива. Прощай, мой съемный распылитель душа, и да здравствует одушевленный его заменитель — мужчина!Большая редкость в наше время.Настоящее сокровище.Да чего там, чудо!Потому что до сих пор все мои парни были инвалидами по этой части.Возьмем, к примеру, Энди. Мистер «А ну-ка, крошка, раздвинь-ка ножки» (руки у тебя не заняты, так могла бы рубашку погладить). Через три месяца я собрала все свое мужество и заговорила о том, что занятия в постели можно разнообразить. Я мялась, бубнила, и так и сяк, а когда Энди посмотрел на меня в полном недоумении и принялся дочитывать воскресную газету, я почувствовала себя окончательно униженной.Но на следующий день, совершенно неожиданно, он завалил меня на матрас, как только я пришла с работы, и наклонился вниз. От шока я чуть не умерла. Просто поверить не могла в свое счастье. Я ободряюще извивалась, стонала, и в тот момент, когда решила, что все-таки могла бы выйти за Энди замуж, он остановился. Просто остановился. Примерно через минуту. А затем многозначительно подытожил: «Вот! Добро пожаловать домой».Но Джек не такой. Ему это нравится. Он даже звуки какие-то издает. Похотливые звуки. Я тоже, но так продолжаться не может. Еще немного, и парень челюсть вывихнет, и вообще, мне хочется его приласкать. Очень.Я обхватываю его голову, которой очень повезло с густой шевелюрой. Его волосы приятно пахнут, хорошо подстрижены, и, самое главное, они волнистые. Я провожу по ним рукой и не могу сдержать нежного стона. Джек намек понял. Он поднимает взгляд и дарит мне влажную улыбку.— Ты великолепна, — говорит он, и мое сердце учащенно бьется.И он меня целует. (Уфф. Я совсем не пахну!)Но это не просто поцелуй.Это тот самый поцелуй.В эту секунду — потому, что у него восхитительное тело, и потому, что я тону в его глазах, и потому, что ему не лень было сделать мне приятно, и потому, что он нравится мне больше, чем Мел Гибсон, Брэд Питт и тот парень из сериала «Соседи», вместе взятые, — я принимаю ответственное решение: оттрахать его до смерти.Сказано — сделано.Но сейчас мне кажется, что Джек и впрямь умирает! Или умирает, или он сейчас кончит, что вполне логично после нашего марафонского захода.— Я кончаю, — выдыхает он.И я вижу, как его лоб морщится и рот открывается. И потом он сделал самое лучшее, что можно себе представить. Он произнес мое имя и не перепутал его. В тот самый момент!Класс!Он рухнул на меня, и я чувствую, как мощно бьется его сердце.Я нежно провожу пальцами по его спине и смотрю в потолок.Из десяти он заслужил семь баллов. Нет, это было бы нечестно. Восемь. Но все равно еще есть над чем поработать.Секс в первый раз — это всегда разочарование. Мне всегда казалось, будто секс — это что-то необыкновенное: как в любовных романах, с бурной страстью и одновременным оргазмом силой в скромное землетрясение и длиною в несколько часов. Поэтому, когда Уэйн Картрайт (до сих пор не могу поверить, что меня лишил девственности парень с таким жутким именем) выловил из своих джинсов-труб нечто сильно смахивающее на куриные потроха, я от удивления потеряла дар речи.На следующий день я прокралась в комнату отдыха, надеясь хоть мельком увидеть Уэйна, и случайно подслушала, как он со своими друзьями обсуждал, что такое идеальный секс. Я застыла, завороженно слушая. Однако, когда они единодушно пришли к выводу, что самое главное — кончить вместе, я сильно заволновалась. Шансы, что Уэйн-микропенис-Картрайт сможет довести меня до хоть сколько-нибудь приятного физического состояния, не вызывая при этом отвращения, были ничтожны. Но, черт возьми, фригидной меня никто не назовет! Итак, за одну ночь я придумала свой новый имидж: Эми Кросби — Королева Симулированных Оргазмов. Мэг Райан? Ха! В подметки мне не годится!Но симуляция — дело опасное. Я обнаружила, что каждый раз стараюсь все больше просто из любопытства: сможет ли меня кто-нибудь раскусить? Но нет, ни один из моих мерзавцев не догадался!Итак, всего двенадцать (Джек — двенадцатый) парней, и во мне наконец открылась чувственность. Правда, придется смириться с тем фактом, что я не из тех, кто может достигнуть вагинального оргазма без дополнительной стимуляции. Ну и что? Все равно все они врут.Джек тихонько мурлычет, пока я глажу его по спине. В идеале мне бы хотелось, чтобы он сейчас снова зарылся носом под одеяло и закончил начатое, но я знаю, что это невозможно, ибо в сексе есть два золотых правила.Правило первое: парни этого никогда не делают.Правило второе: всегда кончай первой.И если тебе не удалось справиться с номером два, то нечего винить парня за номер один. Так что Джек сошел с рельсов, хотя все части моего тела продолжают кричать: «А мне? А я? А сюда?»Джек переворачивается на бок и гладит меня по голове. Мы улыбаемся, глядя друг на друга, и меня переполняет чувство нежности к нему. Да так сильно переполняет, что губы начинают функционировать отдельно от мозга.— Джек, ты мне очень, очень нравишься. Ты лучше всех, — шепчу я.И не успев произнести это, понимаю, что приз за самую неуместную фразу десятилетия бесспорно достается мне. И зачем только я распустила свой язык? Джек с обеспокоенным видом нежно достает из меня свой пенис (десять баллов из десяти), придерживая увядший презерватив. За доли секунды он хорошо отработанным движением снимает резинку, завязывает в узел и кидает на пол. (Эту процедуру он явно проделывал не раз). — Все, я выдохся, — устало говорит он, рухнув рядом со мной и обнимая меня.Я подвигаюсь ближе к нему, прижимаюсь ухом к его пушистой груди. Мне так хочется взять свои последние слова обратно или хотя бы узнать, что он об этом думает, что чувствует, что все это для него значит. Вдруг я впадаю в полное отчаяние, меня волнует только одна вещь на свете: что он обо мне думает.Понимаю, что это глупо. За последние два часа я всем своим телом отдалась ему и успела насчитать не меньше девяти поз, что весьма недурно для первого раза. И, полагаю, у меня есть все основания считать, что я ему нравлюсь. Иначе и быть не может.С другой стороны, понятно, что меня поимели. В полном смысле этого слова. В процессе любовной игры я потеряла голову, и назад дороги уже нет. Поэтому мне нужно обсудить мое нынешнее положение. Я хочу знать, я должна услышать, что для него это не было развлечением на одну ночь и что утром он будет рад меня видеть в своей постели.Да поговори же со мной!— Джек? — шепчу я, поглаживая его по животу.Но Джек пребывает в блаженном неведении о моих душевных муках, потому что уже спит.Он просто отключился, словно не спал неделю. Нет, до него теперь не достучаться. И большую часть ночи я лежу, задыхаясь, думая, знает ли он, что в одной из следующих реинкарнаций ему непременно предстоит стать морской звездой.Девять утра, и, судя по солнечным лучам, пробивающимся сквозь шторы, день обещает быть жарким. Я очень хочу, чтобы Джек проснулся. Хочу увидеть его глаза, забраться под одеяло и заняться полусонным сексом. Но вместо этого я лежу рядом с ним, слушаю, как он храпит, и чувствую, как мой мочевой пузырь раздувается до размеров сливного бачка.Снимаю с шеи его руку, выныриваю из постели и по дороге к двери надеваю его рубашку. С нежностью смотрю, как он переворачивается и что-то бормочет во сне. Его волосы совсем взъерошились.Выходя из ванной, я все еще улыбаюсь, довольная своей победой и легкостью в мочевом пузыре, и тут сталкиваюсь с Мэттом — грудь в грудь. Ой! Чувствую, как краснею до кончиков ногтей, стоя в рубашке Джека, которая едва прикрывает мой голый зад. Мэтт изумлен, а я ощущаю себя бесстыжей девицей.— Джек еще спит, конечно? — улыбается он. Я утвердительно киваю, избегая его взгляда:— Да, без задних ног.— Тогда пошли, выпьем чаю.— Нет, не могу… — начинаю я. Мэтт пристально смотрит на меня сверху вниз. Вблизи он оказался выше, а в этой майке и мешковатых шортах выглядит изумительно. У него крепкое тело, отличный загар непонятно откуда, и, вопреки своей воле, несмотря на то что только что встала с постели Джека, я чувствую преступное волнение. Эй, я всего лишь женщина из плоти и крови!— Пошли. Он еще сто лет спать будет, — шепчет Мэтт заговорщицким тоном, и я ему улыбаюсь. Его голубые глаза словно танцуют по моему лицу, и я согласно киваю.Одергиваю рубашку, сжимаю коленки и семеню за ним по коридору, как японская наложница, восхищенно наблюдая за его небрежной размашистой походкой. У него ухоженные ступни — лучше, чем у Джека, это точно.После вчерашнего ужина кухня напоминает развалины после бомбежки. Мэтт осторожно извлекает чайник из кучи тарелок на столе.— Извини за беспорядок, — бормочу я, — у нас не было времени… прибраться.Мэтт смеется:— Значит, ночь удалась?Он открывает ставни, и кухню заливает теплым светом и голосами птиц. Как в рекламе.— Да, было здорово, — признаюсь я, опираясь на косяк двери и наблюдая за Мэттом. Так, не поняла, чего это я вдруг вздохнула? — Джек отлично готовит.Мэтт наливает в чайник воду.— Да. Я давно его уговариваю пойти на курсы шеф-поваров.— У него бы получилось.— Знаю. Но он слишком занят. Сама понимаешь, художник.— Да, похоже, график у него напряженный, все эти модели…Он включает чайник.— С ними не соскучишься. Они из него все соки выжимают.— А ты видел его работы? Хорошие?— Просто отличные, — кивает он. — Но последнюю еще не видел.— А, ту, с Салли? — Меня одолевает любопытство. — А какая она?Мэтт что-то застеснялся.— Ну, не знаю, как сказать…Пытается выгораживать Джека — очень мило с его стороны.— Да ладно, — смеюсь я, — можешь не стесняться в выражениях. Джек сказал, что она старая проститутка.Мэтт запрокидывает голову и хохочет, солнечный свет падает на его лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30