Если уж об этом рассказывать, то сейчас как раз самый подходящий момент. А если Эмбер сама выложит Винни, что познакомилась с Джеймсом? Если ляпнет, что трахалась с ним? Конечно, если она сообщит Винни, что познакомилась с Джеймсом, Винни удивится, почему он сам ей об этом не рассказал.)
– Я тут познакомился кое с кем, с твоей работы, – мямлит Джеймс.
– И кто же это?
– Энди… нет, кажется, Эмбер…
– Эмбер Андерс, – подсказывает Винни.
– Кажется, именно так.
– Ну и что дальше?
– Да ничего особенного, – отвечает Джеймс. – Сказала, что читала мой очерк об искусственных спутниках.
– Наверняка что-нибудь передерет из него. Это та самая плагиаторша, которая украла часть моей статьи. Я пытаюсь избавиться от нее, вот только никак не получается.
– Не мешало бы, – соглашается Джеймс. – Да и вид у нее, как у чокнутой.
– Она еще хуже Эви.
– Думаешь, Эви переспала с Таннером?
– Не имею понятия, – отвечает Винни, берет несколько бусинок и нанизывает на нитку. (Она думает о Таннере. И откуда у него столько сил? Он то и дело нежно поднимал ее и ставил в различные позы. Склонялся над ней, словно божество. Полностью доминировал над ней. Так целовал в шею, что Винни едва не лишилась чувств. А потом все-таки она их лишилась и сползла с кресла прямо на пол. Но Таннер поднял ее и отнес к себе в спальню. Она была не в состоянии сопротивляться.)
– Уверен, что с Таннером у нее ничего не было, – говорит Джеймс.
– Все-таки Эви – не просто очередная девица. Даже для Таннера. Как-никак она твоя сестра.
– Ты так считаешь? – удивляется Винни.
(А ведь она даже не орет, мысленно отмечает Джеймс. Может, на этот раз ему все сойдет с рук?)
– Пойду-ка приму душ, – говорит он.
– По-моему, неплохая мысль.
По пути в ванную Джеймс проходит через гостиную – там на диване спит Клей. Неужели он трахался с Эви? Вчера ночью, когда Джеймс уходил из номера Таннера, Клей с Эви все еще там оставались. Неужели они (то есть Клей и Эви) и вправду могли учинить такое?
О Боже! Ведь и ему самому в какой-то момент хотелось трахнуть Эви. Конечно, это длилось каких-то пару секунд. Но потом он переключился на Таннера и стал рассказывать ему всю эту хреновину про обезьян. И про самцов-альфа. Что за чушь он там нес?
(А если бы он на самом деле переспал с Эви? Ведь она сестра Винни. Это было бы все равно, как если бы Таннер переспал с Винни.)
Джеймс идет в спальню. Там все прибрано. И так чисто. Его очки лежат на столике у изголовья кровати, рядом с черным компактным будильником марки «Браун» и тремя старыми деловыми журналами, которые он давно собирался просмотреть.
На полу лежат туфли Винни. Те самые босоножки на ремешках, что он подарил ей в день рождения.
Внезапно Джеймс испытывает огромное облегчение. Может быть, все не так и плохо?
Выйдя из ванной, Джеймс слышит голос Винни – она разговаривает по телефону:
– Я отправлю его домой, как только он проснется. О нет, Вероника, не знаю. Теперь мне на все это наплевать… Понимаю… А если и тебе поступить таким же образом? Просто плюнуть на все и переспать с кем-нибудь еще? Это Вероника, – тихо говорит Винни Джеймсу, пока тот идет в свой маленький офис.
Он кивает в ответ:
– По-моему, нам в это лучше не соваться.
– И я так думаю, – соглашается Винни. – Мне-то вообще наплевать.
Джеймс садится за свой рабочий стол. Включает компьютер. Но тут опять звонит телефон.
«Черт бы его побрал!» – досадует Джеймс. Вдруг это Эмбер? Своего номера он ей не оставлял. Но она может знать номер Винни, ведь они работают в одном офисе.
Нет, это какая-то паранойя. Эмбер не проболтается. Она не из таких.
Он слышит, как из кухни доносится нежный смех Винни; она опять говорит с кем-то по телефону.
– Нам, безусловно, надо проделать это еще раз, – кокетливо произносит она. Джеймс ни разу не слышал, чтобы она разговаривала подобным тоном. – В следующий раз, когда ты будешь в Нью-Йорке… Это Таннер! – кричит она Джеймсу.
Ого! Джеймс хватает трубку.
– Привет, старина.
– Привет! Как самочувствие?
– Хреновато! – (Ему хочется рассказать Таннеру о своем успехе. Ведь так оно и было. Он и в самом деле поимел ту девицу. Вот только про ее влагалище ему не расскажет. До чего же огромная дырка. И к тому же отдавала селедкой. В другой раз у него бы член не встал.)
– Я тебя понял, старина, – отвечает Таннер.
– А у нас Клей, – сообщает Джеймс. – Вероника выставила его из дома.
– Через пару часов она будет умолять его вернуться.
– Уже умоляет, – отвечает Джеймс.
Джеймс и Таннер смеются.
– Возвращаешься в Лос-Анджелес? – спрашивает Джеймс.
– Завтра утром. Увидимся, когда приеду в следующий раз.
Джеймс кладет трубку.
Потом проверяет свою электронную почту. В верхней строке меню находит письмо, отправленное в 17:03. На нем написано: «От Эмбер.696969. Самцы-альфа».
Просто невероятно! Что делать? Стереть или прочитать?
Нет, лучше все-таки прочитать Нужно выяснить, насколько все плохо.
«Дорогой Джеймс!
Я так рада, что мы встретились. Сейчас трудно встретить достойного парня. (Насчет жены не волнуйся. Я ведь уже сказала тебе – я не из таких. И я ВСЕГДА выполняю свои обещания. Не то что некоторые наши общие знакомые.) Мне очень хочется обсудить с тобой мою идею насчет альфа-самцов. (Мне кажется, что существуют и альфа-самки, и я как раз одна из них.) Это будет классный материал для журнала. И хочу сообщить тебе, что я твердо намерена довести это дело до конца. Давай встретимся в понедельник, в шесть часов, в «Кафе-гриле». Их бармен – Джерри – мой друг, и он всегда угощает меня бесплатными напитками.
Целую крепко».
Только не это!
Что же ему делать? Отвечать? А что, если его письмо попадет на чужой адрес? Что, если вдруг Винни заглянет в его почтовый ящик? (Ведь Эмбер и Винни работают в одном офисе. А в офисах письма всегда попадают на общий сервер.) Что будет, если он не ответит? Тогда Эмбер станет отправлять ему письмо за письмом. Или вообще взбесится. И расскажет обо всем Винни.
Нет, в таком деле нужно быть предельно осторожным. Следует замести все следы. (Да нет же, она просто чокнутая. Хочет спереть его идею. И еще думает, что он с этим согласится.)
«Дорогая Эмбер», – пишет Джеймс. (Нет, «дорогая» никак не годится. Звучит слишком интимно.)
Просто:
«Эмбер!
Я был очень рад нашей сегодняшней встрече. Однако мне кажется, что я ввел Вас в заблуждение. Такого понятия, как альфа-самцы, попросту не существует. Во всяком случае, среди людей.
Желаю Вам удачи в работе над очерком об обезьянах».
Джеймс нажимает кнопку «Отправить».
И тут звонит телефон. Опять!
– Джесс! – раздается голос Винни. – Какая честь! – «Ну и подлиза!» – думает Джеймс. – У нас возникла чрезвычайная ситуация, но, обещаю вам, больше это не повторится… О да! Я в восторге от вашего проекта… При должном менеджменте это будет огромный успех… Спасибо вам… Огромное спасибо, Джесс… Ну что вы! Смею вас заверить, я отработаю каждый цент.
Винни кладет трубку и выкрикивает:
– Джеймс!
Джеймс подпрыгивает на стуле. (Неужели теперь он всегда будет так нервничать? Станет подпрыгивать всякий раз, когда Винни зайдет к нему в кабинет? И замирать от ужаса – вдруг она что-нибудь обнаружит?)
– Звонил Джесс Факис. Тот самый, исполнительный директор. Он мне только что предложил возглавить их Интернет-сайт. Оклад – пятьсот тысяч в год. И плюс к этому – акции компании.
Джеймс буквально остолбенел. Он потрясен.
– Ну, что скажешь, как тебе это нравится? Вот теперь я действительно большая шишка.
– Я в восторге, – говорит Джеймс. – Разве не видно?
И тут Винни совершает нечто такое, чего никогда раньше не делала. Она подходит к Джеймсу, кладет руку ему на голову и ерошит ему волосы.
– Я тобой тоже горжусь, – говорит Винни. – Ты ведь так много работал. И я не сомневаюсь, что твой очерк про обезьян ждет большой успех. А может, ты прав и из этого получится целая книга. – Тут Винни зевает. – Знаешь, я что-то устала. Закажу-ка суши и лягу в постель. А тебе что заказать? Как обычно – булочку по-калифорнийски?
– Конечно, – соглашается Джеймс.
ОТТЕНКИ ПЛАТИНЫ
Мой дневник
I
Улыбайся.
У тебя есть все.
О Боже.
Никаких имен.
Кругом полно любопытных.
Всех ненавижу и мужа ненавижу.
Почему?
Такая я дрянь.
Вот сегодня утром я отомстила ему за то, что он заявился в час двадцать три. А ведь он ОБЕЩАЛ, ОБЕЩАЛ, ОБЕЩАЛ быть дома к полуночи. НЕ ПОЗЖЕ. Это была проверка, и он ее не выдержал. Как всегда. Но я не стала закатывать истерику, сделала вид, будто ничего не произошло, но опять всю ночь не спала, и мне казалось, что голова моя вот-вот лопнет. Так, наверное, и будет, и очень даже скоро. Но если я ему об этом скажу, он просто спросит: «Почему бы тебе опять не принять таблетки?» Ясное дело, не был бы ты таким мерзавцем, не пришлось бы мне глотать таблетки. Мне и так уже иногда кажется, что у меня подгибаются колени. Неудивительно, что я едва могу дойти до телефона в другом конце комнаты.
Так вот, утром, когда он встал, я притворилась, что сплю. Услышав шум воды в ванной комнате, я скорее бросилась к своему тайничку и разом вдохнула длинную дорожку дрянного кокаина, который Н. раздобыл у бармена из М. Понятно, уже через минуту я почувствовала тошноту и бросилась в ванную, где меня несколько раз вырвало, а он стоял там в ужасе, весь перемазанный кремом для бритья. Вытирая глаза, я прижалась спиной к стене, меня трясло.
– С тобой все в порядке? – спросил он.
Я загадочно улыбнулась и ответила:
– Вроде бы теперь все в порядке. Не знаю, что со мной стряслось.
– Может, тебе стоит сходить к врачу? – предложил он.
Все, что ему нужно, это чтобы я забеременела. Они все этого хотят. Они думают, будто стоит мне забеременеть, все неприятности разом кончатся и я успокоюсь.
Будто я Миа Фэрроу в фильме «Ребенок Розмари».
– Мне очень жаль, что я спала, когда ты пришел. Хорошо повеселился? – спросила я.
Потом я вернулась в постель, и перед тем, как уйти в свой дурацкий офис, он заглянул в спальню и, по обыкновению, спросил:
– Как думаешь, ты не беременна?
– Вряд ли.
– Но тебе нездоровится. Может, тебе снова сходить к доктору К.?
– Я ТОЛЬКО И ДЕЛАЮ, ЧТО ХОЖУ ПО ВРАЧАМ! – закричала я, но тут его лицо снова стало непроницаемым, и я переключилась на игривый тон: – Это пустяки. Не волнуйся за меня. Все будет в порядке.
– А я все-таки беспокоюсь, – сказал он.
– Тогда почему бы тебе не остаться и не составить мне компанию? – спросила я.
Ну и черт с ним. Об этом и заикаться не стоило: он только покачал головой, похлопал меня по ноге и ушел.
Я НЕНАВИЖУ ЕГО. Чего он от меня хочет? Кем я должна стать для него? Ну чего же от меня ждут, Господи? ГОСПОДИ, да скажет мне хоть кто-нибудь?
* * *
В половине второго пошла к доктору П. Он заставил меня прождать три минуты и сорок две секунды, а это почти четыре минуты, что совершенно неприемлемо. Две с половиной минуты – вот предел ожидания КОГО УГОДНО. Я всегда всем говорю: меня никто не заставит ждать больше двух с половиной минут, разве что я сама кого-нибудь заставлю. Это одна из причин, почему я отказалась появиться на обложке дурацкого журнала «Вог», ведь та идиотка сказала, что их сотрудница перезвонит мне, я спросила, что значит перезвонит, и она уточнила – через пять минут, однако перезвонила через восемнадцать, и я заявила: извините, мне это не интересно. К тому же у меня есть и другие причины ненавидеть ту женщину (я ее так ненавижу, что даже не стану называть по имени), но об этом после.
Что ж, это обычное дело. Пациентка, которая отняла мое законное время, оказалась сорокалетней теткой в легинсах, даже не от Калвина Кляйна. И в руке у нее был носовой платок.
И почему это женщины всегда плачут у психоаналитиков?
– Ну… – говорит доктор П. Я думаю, он заметил мое крайнее раздражение и подчеркнутую официальность. – И как вы сегодня? Вам все еще кажется, что кто-то из ваших близких тайно пытается вас отравить?
– С чего вдруг вы это говорите?
– Дело в том, – напоминает он, листая записную книжку, – что именно это вы сказали мне вчера.
– Меня рвало сегодня утром.
– Понимаю.
Больше я ничего не говорю, просто сижу на стуле, постукивая ногтями по металлическому подлокотнику.
– Понимаю, – повторяет доктор П.
– И что же именно вы понимаете, доктор?
– Я вижу, вы снова повязываете голову.
– К чему вы это?
– Последние две недели вы носите головной платок и темные очки.
Я вымученно улыбаюсь.
– Ну… и что вы ощущаете, когда надеваете платок и темные очки?
– А что, вы думаете, я должна при этом ощущать, доктор?
– Почему бы вам не сказать мне?
– НЕТ, – отвечаю я. – Почему бы вам не сказать это самому?
– Хм, но тогда ваши визиты… утратят смысл.
Фу. Он такой ТУПОЙ.
– Так я чувствую себя защищенной, – говорю ему.
– От того, кто хочет вас отравить?
Иногда мне хочется убить доктора П. Честное слово.
Позвонил Д.У. Я с ним три месяца не разговаривала. Я его избегала.
ПОМОГИТЕ.
В детстве я писала это на всех моих книжках. Я обертывала их в светло-коричневую бумагу и сверху разноцветными фломастерами надписывала свое имя. Над i я вместо точек рисовала кружочки.
Д.У. знает слишком много.
Он, как всегда, звонит в самое неподходящее время. Как раз посреди «Истории Карен Карпентер», которую я смотрю, наверное, в сотый раз. Телефон звонит в тот момент, когда Карен наконец-то переезжает в собственную квартиру, а ее мать находит коробку со слабительным. У Д.У. именно такой слащавый голос, который я та-а-ак ненавижу.
– Привет, моя дорогая, – говорит. – Чем занимаешься?
– Ш-ш… Карен вот-вот соврет своей матери, что больше не станет принимать слабительное, а мать ей поверит. Представляешь, какая дуреха?
– А дальше?
– А дальше Карен захочет похудеть до семидесяти восьми фунтов, и за обедом в День благодарения с ней случится сердечный приступ, то есть ее, по сути, прикончит индюшатина.
– Как это невероятно… очаровательно, – замечает Д.У.
– Так чего тебе надо, Д.У.? – спрашиваю я. Это, конечно, ужас как грубо, но, может, если я буду грубой, он уловит намек и исчезнет еще на три месяца.
– А что потом собираешься делать?
– Потом? – переспрашиваю небрежно. – Думаю, нюхну порядком кокаина, проглочу успокоительное и звякну мужу в офис, а потом в десятый раз прогуляюсь с собакой и вспугну криком парочку фотографов. Что, по-твоему, мне еще делать?
– Знаешь, ты и вправду занятная, очаровательная девочка. Какая досада, что этого никто не понимает. Если бы только люди поняли, какая ты на самом деле.
«Меня на самом деле» больше не существует, но кому это интересно?
– Как думаешь, у моего мужа есть кто-нибудь? – спрашиваю.
– Да брось, дорогая. Зачем ему кто-то на стороне, когда он женат на одной из самых прекрасных женщин на свете? – Пауза. – Ты думаешь, он с кем-то крутит?
– Не прямо в эту минуту, – отвечаю, – но я как раз сейчас устраиваю проверку, чтобы убедиться, не свихнулась ли я.
– Вот видишь, – радостно подхватывает Д.У., – что происходит, когда теряешь связь со старыми друзьями.
– Мы не теряли связь…
– Вот поэтому-то я настаиваю на том, чтобы поужинать с тобой сегодня.
– У тебя есть какое-нибудь грандиозное предложение?
– Всего лишь маленький ужин вдвоем. Но по весьма достойному поводу. Только я освобожусь после восьми.
– Мне надо посмотреть. – Я кладу трубку, медленно иду через гостиную, вверх по лестнице, в ванную комнату. Все с себя снимаю, встаю на весы: 117 с половиной фунтов, из них 13 процентов жира. НЕПЛОХО. С утра я потеряла всего четверть фунта. Снова одеваюсь и иду вниз. Поднимаю трубку. – Д.У.?
– Слава Богу. Я думал, ты умерла.
– Это я отложила до следующей недели. Встретимся в половине девятого. У В. Но только с тобой. И НИКОМУ НИ СЛОВА.
Надеваю старые брюки от Дольче и Габбаны и спортивный джемпер от Ральфа Лорена, никакого бюстгальтера, и, входя в ресторан, вспоминаю, что уже три дня не причесывалась.
Д.У. сидит не за тем столиком.
– О-о-о… ты выглядишь так… по-американски. Так… великолепно. Я всегда говорил, что ты стопроцентная американская девушка. В тебе заключена самая суть американки.
– Ты не за тем столиком, Д.У. Я здесь никогда не сажусь.
– Нет, конечно. Но какие брючки, дорогая!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Я тут познакомился кое с кем, с твоей работы, – мямлит Джеймс.
– И кто же это?
– Энди… нет, кажется, Эмбер…
– Эмбер Андерс, – подсказывает Винни.
– Кажется, именно так.
– Ну и что дальше?
– Да ничего особенного, – отвечает Джеймс. – Сказала, что читала мой очерк об искусственных спутниках.
– Наверняка что-нибудь передерет из него. Это та самая плагиаторша, которая украла часть моей статьи. Я пытаюсь избавиться от нее, вот только никак не получается.
– Не мешало бы, – соглашается Джеймс. – Да и вид у нее, как у чокнутой.
– Она еще хуже Эви.
– Думаешь, Эви переспала с Таннером?
– Не имею понятия, – отвечает Винни, берет несколько бусинок и нанизывает на нитку. (Она думает о Таннере. И откуда у него столько сил? Он то и дело нежно поднимал ее и ставил в различные позы. Склонялся над ней, словно божество. Полностью доминировал над ней. Так целовал в шею, что Винни едва не лишилась чувств. А потом все-таки она их лишилась и сползла с кресла прямо на пол. Но Таннер поднял ее и отнес к себе в спальню. Она была не в состоянии сопротивляться.)
– Уверен, что с Таннером у нее ничего не было, – говорит Джеймс.
– Все-таки Эви – не просто очередная девица. Даже для Таннера. Как-никак она твоя сестра.
– Ты так считаешь? – удивляется Винни.
(А ведь она даже не орет, мысленно отмечает Джеймс. Может, на этот раз ему все сойдет с рук?)
– Пойду-ка приму душ, – говорит он.
– По-моему, неплохая мысль.
По пути в ванную Джеймс проходит через гостиную – там на диване спит Клей. Неужели он трахался с Эви? Вчера ночью, когда Джеймс уходил из номера Таннера, Клей с Эви все еще там оставались. Неужели они (то есть Клей и Эви) и вправду могли учинить такое?
О Боже! Ведь и ему самому в какой-то момент хотелось трахнуть Эви. Конечно, это длилось каких-то пару секунд. Но потом он переключился на Таннера и стал рассказывать ему всю эту хреновину про обезьян. И про самцов-альфа. Что за чушь он там нес?
(А если бы он на самом деле переспал с Эви? Ведь она сестра Винни. Это было бы все равно, как если бы Таннер переспал с Винни.)
Джеймс идет в спальню. Там все прибрано. И так чисто. Его очки лежат на столике у изголовья кровати, рядом с черным компактным будильником марки «Браун» и тремя старыми деловыми журналами, которые он давно собирался просмотреть.
На полу лежат туфли Винни. Те самые босоножки на ремешках, что он подарил ей в день рождения.
Внезапно Джеймс испытывает огромное облегчение. Может быть, все не так и плохо?
Выйдя из ванной, Джеймс слышит голос Винни – она разговаривает по телефону:
– Я отправлю его домой, как только он проснется. О нет, Вероника, не знаю. Теперь мне на все это наплевать… Понимаю… А если и тебе поступить таким же образом? Просто плюнуть на все и переспать с кем-нибудь еще? Это Вероника, – тихо говорит Винни Джеймсу, пока тот идет в свой маленький офис.
Он кивает в ответ:
– По-моему, нам в это лучше не соваться.
– И я так думаю, – соглашается Винни. – Мне-то вообще наплевать.
Джеймс садится за свой рабочий стол. Включает компьютер. Но тут опять звонит телефон.
«Черт бы его побрал!» – досадует Джеймс. Вдруг это Эмбер? Своего номера он ей не оставлял. Но она может знать номер Винни, ведь они работают в одном офисе.
Нет, это какая-то паранойя. Эмбер не проболтается. Она не из таких.
Он слышит, как из кухни доносится нежный смех Винни; она опять говорит с кем-то по телефону.
– Нам, безусловно, надо проделать это еще раз, – кокетливо произносит она. Джеймс ни разу не слышал, чтобы она разговаривала подобным тоном. – В следующий раз, когда ты будешь в Нью-Йорке… Это Таннер! – кричит она Джеймсу.
Ого! Джеймс хватает трубку.
– Привет, старина.
– Привет! Как самочувствие?
– Хреновато! – (Ему хочется рассказать Таннеру о своем успехе. Ведь так оно и было. Он и в самом деле поимел ту девицу. Вот только про ее влагалище ему не расскажет. До чего же огромная дырка. И к тому же отдавала селедкой. В другой раз у него бы член не встал.)
– Я тебя понял, старина, – отвечает Таннер.
– А у нас Клей, – сообщает Джеймс. – Вероника выставила его из дома.
– Через пару часов она будет умолять его вернуться.
– Уже умоляет, – отвечает Джеймс.
Джеймс и Таннер смеются.
– Возвращаешься в Лос-Анджелес? – спрашивает Джеймс.
– Завтра утром. Увидимся, когда приеду в следующий раз.
Джеймс кладет трубку.
Потом проверяет свою электронную почту. В верхней строке меню находит письмо, отправленное в 17:03. На нем написано: «От Эмбер.696969. Самцы-альфа».
Просто невероятно! Что делать? Стереть или прочитать?
Нет, лучше все-таки прочитать Нужно выяснить, насколько все плохо.
«Дорогой Джеймс!
Я так рада, что мы встретились. Сейчас трудно встретить достойного парня. (Насчет жены не волнуйся. Я ведь уже сказала тебе – я не из таких. И я ВСЕГДА выполняю свои обещания. Не то что некоторые наши общие знакомые.) Мне очень хочется обсудить с тобой мою идею насчет альфа-самцов. (Мне кажется, что существуют и альфа-самки, и я как раз одна из них.) Это будет классный материал для журнала. И хочу сообщить тебе, что я твердо намерена довести это дело до конца. Давай встретимся в понедельник, в шесть часов, в «Кафе-гриле». Их бармен – Джерри – мой друг, и он всегда угощает меня бесплатными напитками.
Целую крепко».
Только не это!
Что же ему делать? Отвечать? А что, если его письмо попадет на чужой адрес? Что, если вдруг Винни заглянет в его почтовый ящик? (Ведь Эмбер и Винни работают в одном офисе. А в офисах письма всегда попадают на общий сервер.) Что будет, если он не ответит? Тогда Эмбер станет отправлять ему письмо за письмом. Или вообще взбесится. И расскажет обо всем Винни.
Нет, в таком деле нужно быть предельно осторожным. Следует замести все следы. (Да нет же, она просто чокнутая. Хочет спереть его идею. И еще думает, что он с этим согласится.)
«Дорогая Эмбер», – пишет Джеймс. (Нет, «дорогая» никак не годится. Звучит слишком интимно.)
Просто:
«Эмбер!
Я был очень рад нашей сегодняшней встрече. Однако мне кажется, что я ввел Вас в заблуждение. Такого понятия, как альфа-самцы, попросту не существует. Во всяком случае, среди людей.
Желаю Вам удачи в работе над очерком об обезьянах».
Джеймс нажимает кнопку «Отправить».
И тут звонит телефон. Опять!
– Джесс! – раздается голос Винни. – Какая честь! – «Ну и подлиза!» – думает Джеймс. – У нас возникла чрезвычайная ситуация, но, обещаю вам, больше это не повторится… О да! Я в восторге от вашего проекта… При должном менеджменте это будет огромный успех… Спасибо вам… Огромное спасибо, Джесс… Ну что вы! Смею вас заверить, я отработаю каждый цент.
Винни кладет трубку и выкрикивает:
– Джеймс!
Джеймс подпрыгивает на стуле. (Неужели теперь он всегда будет так нервничать? Станет подпрыгивать всякий раз, когда Винни зайдет к нему в кабинет? И замирать от ужаса – вдруг она что-нибудь обнаружит?)
– Звонил Джесс Факис. Тот самый, исполнительный директор. Он мне только что предложил возглавить их Интернет-сайт. Оклад – пятьсот тысяч в год. И плюс к этому – акции компании.
Джеймс буквально остолбенел. Он потрясен.
– Ну, что скажешь, как тебе это нравится? Вот теперь я действительно большая шишка.
– Я в восторге, – говорит Джеймс. – Разве не видно?
И тут Винни совершает нечто такое, чего никогда раньше не делала. Она подходит к Джеймсу, кладет руку ему на голову и ерошит ему волосы.
– Я тобой тоже горжусь, – говорит Винни. – Ты ведь так много работал. И я не сомневаюсь, что твой очерк про обезьян ждет большой успех. А может, ты прав и из этого получится целая книга. – Тут Винни зевает. – Знаешь, я что-то устала. Закажу-ка суши и лягу в постель. А тебе что заказать? Как обычно – булочку по-калифорнийски?
– Конечно, – соглашается Джеймс.
ОТТЕНКИ ПЛАТИНЫ
Мой дневник
I
Улыбайся.
У тебя есть все.
О Боже.
Никаких имен.
Кругом полно любопытных.
Всех ненавижу и мужа ненавижу.
Почему?
Такая я дрянь.
Вот сегодня утром я отомстила ему за то, что он заявился в час двадцать три. А ведь он ОБЕЩАЛ, ОБЕЩАЛ, ОБЕЩАЛ быть дома к полуночи. НЕ ПОЗЖЕ. Это была проверка, и он ее не выдержал. Как всегда. Но я не стала закатывать истерику, сделала вид, будто ничего не произошло, но опять всю ночь не спала, и мне казалось, что голова моя вот-вот лопнет. Так, наверное, и будет, и очень даже скоро. Но если я ему об этом скажу, он просто спросит: «Почему бы тебе опять не принять таблетки?» Ясное дело, не был бы ты таким мерзавцем, не пришлось бы мне глотать таблетки. Мне и так уже иногда кажется, что у меня подгибаются колени. Неудивительно, что я едва могу дойти до телефона в другом конце комнаты.
Так вот, утром, когда он встал, я притворилась, что сплю. Услышав шум воды в ванной комнате, я скорее бросилась к своему тайничку и разом вдохнула длинную дорожку дрянного кокаина, который Н. раздобыл у бармена из М. Понятно, уже через минуту я почувствовала тошноту и бросилась в ванную, где меня несколько раз вырвало, а он стоял там в ужасе, весь перемазанный кремом для бритья. Вытирая глаза, я прижалась спиной к стене, меня трясло.
– С тобой все в порядке? – спросил он.
Я загадочно улыбнулась и ответила:
– Вроде бы теперь все в порядке. Не знаю, что со мной стряслось.
– Может, тебе стоит сходить к врачу? – предложил он.
Все, что ему нужно, это чтобы я забеременела. Они все этого хотят. Они думают, будто стоит мне забеременеть, все неприятности разом кончатся и я успокоюсь.
Будто я Миа Фэрроу в фильме «Ребенок Розмари».
– Мне очень жаль, что я спала, когда ты пришел. Хорошо повеселился? – спросила я.
Потом я вернулась в постель, и перед тем, как уйти в свой дурацкий офис, он заглянул в спальню и, по обыкновению, спросил:
– Как думаешь, ты не беременна?
– Вряд ли.
– Но тебе нездоровится. Может, тебе снова сходить к доктору К.?
– Я ТОЛЬКО И ДЕЛАЮ, ЧТО ХОЖУ ПО ВРАЧАМ! – закричала я, но тут его лицо снова стало непроницаемым, и я переключилась на игривый тон: – Это пустяки. Не волнуйся за меня. Все будет в порядке.
– А я все-таки беспокоюсь, – сказал он.
– Тогда почему бы тебе не остаться и не составить мне компанию? – спросила я.
Ну и черт с ним. Об этом и заикаться не стоило: он только покачал головой, похлопал меня по ноге и ушел.
Я НЕНАВИЖУ ЕГО. Чего он от меня хочет? Кем я должна стать для него? Ну чего же от меня ждут, Господи? ГОСПОДИ, да скажет мне хоть кто-нибудь?
* * *
В половине второго пошла к доктору П. Он заставил меня прождать три минуты и сорок две секунды, а это почти четыре минуты, что совершенно неприемлемо. Две с половиной минуты – вот предел ожидания КОГО УГОДНО. Я всегда всем говорю: меня никто не заставит ждать больше двух с половиной минут, разве что я сама кого-нибудь заставлю. Это одна из причин, почему я отказалась появиться на обложке дурацкого журнала «Вог», ведь та идиотка сказала, что их сотрудница перезвонит мне, я спросила, что значит перезвонит, и она уточнила – через пять минут, однако перезвонила через восемнадцать, и я заявила: извините, мне это не интересно. К тому же у меня есть и другие причины ненавидеть ту женщину (я ее так ненавижу, что даже не стану называть по имени), но об этом после.
Что ж, это обычное дело. Пациентка, которая отняла мое законное время, оказалась сорокалетней теткой в легинсах, даже не от Калвина Кляйна. И в руке у нее был носовой платок.
И почему это женщины всегда плачут у психоаналитиков?
– Ну… – говорит доктор П. Я думаю, он заметил мое крайнее раздражение и подчеркнутую официальность. – И как вы сегодня? Вам все еще кажется, что кто-то из ваших близких тайно пытается вас отравить?
– С чего вдруг вы это говорите?
– Дело в том, – напоминает он, листая записную книжку, – что именно это вы сказали мне вчера.
– Меня рвало сегодня утром.
– Понимаю.
Больше я ничего не говорю, просто сижу на стуле, постукивая ногтями по металлическому подлокотнику.
– Понимаю, – повторяет доктор П.
– И что же именно вы понимаете, доктор?
– Я вижу, вы снова повязываете голову.
– К чему вы это?
– Последние две недели вы носите головной платок и темные очки.
Я вымученно улыбаюсь.
– Ну… и что вы ощущаете, когда надеваете платок и темные очки?
– А что, вы думаете, я должна при этом ощущать, доктор?
– Почему бы вам не сказать мне?
– НЕТ, – отвечаю я. – Почему бы вам не сказать это самому?
– Хм, но тогда ваши визиты… утратят смысл.
Фу. Он такой ТУПОЙ.
– Так я чувствую себя защищенной, – говорю ему.
– От того, кто хочет вас отравить?
Иногда мне хочется убить доктора П. Честное слово.
Позвонил Д.У. Я с ним три месяца не разговаривала. Я его избегала.
ПОМОГИТЕ.
В детстве я писала это на всех моих книжках. Я обертывала их в светло-коричневую бумагу и сверху разноцветными фломастерами надписывала свое имя. Над i я вместо точек рисовала кружочки.
Д.У. знает слишком много.
Он, как всегда, звонит в самое неподходящее время. Как раз посреди «Истории Карен Карпентер», которую я смотрю, наверное, в сотый раз. Телефон звонит в тот момент, когда Карен наконец-то переезжает в собственную квартиру, а ее мать находит коробку со слабительным. У Д.У. именно такой слащавый голос, который я та-а-ак ненавижу.
– Привет, моя дорогая, – говорит. – Чем занимаешься?
– Ш-ш… Карен вот-вот соврет своей матери, что больше не станет принимать слабительное, а мать ей поверит. Представляешь, какая дуреха?
– А дальше?
– А дальше Карен захочет похудеть до семидесяти восьми фунтов, и за обедом в День благодарения с ней случится сердечный приступ, то есть ее, по сути, прикончит индюшатина.
– Как это невероятно… очаровательно, – замечает Д.У.
– Так чего тебе надо, Д.У.? – спрашиваю я. Это, конечно, ужас как грубо, но, может, если я буду грубой, он уловит намек и исчезнет еще на три месяца.
– А что потом собираешься делать?
– Потом? – переспрашиваю небрежно. – Думаю, нюхну порядком кокаина, проглочу успокоительное и звякну мужу в офис, а потом в десятый раз прогуляюсь с собакой и вспугну криком парочку фотографов. Что, по-твоему, мне еще делать?
– Знаешь, ты и вправду занятная, очаровательная девочка. Какая досада, что этого никто не понимает. Если бы только люди поняли, какая ты на самом деле.
«Меня на самом деле» больше не существует, но кому это интересно?
– Как думаешь, у моего мужа есть кто-нибудь? – спрашиваю.
– Да брось, дорогая. Зачем ему кто-то на стороне, когда он женат на одной из самых прекрасных женщин на свете? – Пауза. – Ты думаешь, он с кем-то крутит?
– Не прямо в эту минуту, – отвечаю, – но я как раз сейчас устраиваю проверку, чтобы убедиться, не свихнулась ли я.
– Вот видишь, – радостно подхватывает Д.У., – что происходит, когда теряешь связь со старыми друзьями.
– Мы не теряли связь…
– Вот поэтому-то я настаиваю на том, чтобы поужинать с тобой сегодня.
– У тебя есть какое-нибудь грандиозное предложение?
– Всего лишь маленький ужин вдвоем. Но по весьма достойному поводу. Только я освобожусь после восьми.
– Мне надо посмотреть. – Я кладу трубку, медленно иду через гостиную, вверх по лестнице, в ванную комнату. Все с себя снимаю, встаю на весы: 117 с половиной фунтов, из них 13 процентов жира. НЕПЛОХО. С утра я потеряла всего четверть фунта. Снова одеваюсь и иду вниз. Поднимаю трубку. – Д.У.?
– Слава Богу. Я думал, ты умерла.
– Это я отложила до следующей недели. Встретимся в половине девятого. У В. Но только с тобой. И НИКОМУ НИ СЛОВА.
Надеваю старые брюки от Дольче и Габбаны и спортивный джемпер от Ральфа Лорена, никакого бюстгальтера, и, входя в ресторан, вспоминаю, что уже три дня не причесывалась.
Д.У. сидит не за тем столиком.
– О-о-о… ты выглядишь так… по-американски. Так… великолепно. Я всегда говорил, что ты стопроцентная американская девушка. В тебе заключена самая суть американки.
– Ты не за тем столиком, Д.У. Я здесь никогда не сажусь.
– Нет, конечно. Но какие брючки, дорогая!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32