предостаточно. Таннеру наплевать на то, что думает Винни. (Наверняка он считает ее занудой. Так же о ней начинает думать и Джеймс. Ему хочется, чтобы Винни вытворила что-нибудь интересное, например, убралась восвояси. Тогда, может, он снова ее полюбит. Или найдет себе кого-нибудь еще. Вроде какой-нибудь большегрудой шведки ростом под метр восемьдесят.) Винни хотелось бы контролировать Таннера (так же, как она контролирует Джеймса), но у нее не получается. С Таннером Винни ничего не может поделать.
Таннер – настоящая кинозвезда, а Винни – нет.
Таннер – знаменитость. В отличие от Таннера Винни всего лишь незаметная журналистка. В отличие от Таннера Винни – женщина. Женщины для Таннера ничего не значат; так, существа, пригодные для секса. (Джеймсу хотелось бы относиться к ним подобным же образом. В таком случае, возможно, он смог бы ощущать себя мужчиной. Но у него не получается. Ведь Винни – мать его ребенка. Она выносила их сына в своем чреве. Сразу вслед за сыном из нее потекла какая-то зеленая жижа, и Джеймс пожалел, что никто его об этом заранее не предупредил. Напоминало это зеленоватую жижицу под панцирем омара. Порой когда он занимается с Винни оральным сексом, то начинает думать об этой зеленой жиже. И ничего не может с этим поделать. Его охватывает чувство вины. А иногда вспоминает о том, как однажды занимался сексом, еще учась в колледже. С той сумасшедшей девчонкой, которая попросила его трахнуть ее в попку, а потом отсосала его член. От этого он тоже до сих пор испытывал вину.)
Но главное в Таннере то, что он – мужчина. Когда Джеймс и Таннер делили комнату в общежитии Гарварда, Таннер в конце каждой недели успевал поиметь одну, а то и двух новых женщин. (А однажды – целых пять. И всех до одной оттрахал.) Женщины буквально гонялись за ним. Засыпали его записками. Обрывали телефон. Угрожали самоубийством. А Таннер их ни во что не ставил. Он плевать на них хотел.
– Ну и пускай эта сучка порешит себя, – однажды заметил он.
Джеймс рассмеялся, но чуть позже не удержался, позвонил этой девушке и пригласил ее на чашку кофе. В течение трех часов он выслушивал ее излияния по поводу Таннера, а потом сам попытался ее трахнуть. (Однако она лишь позволила ему засунуть пальцы во влагалище. И все время, на протяжении их жалкого, скомканного сближения, хныкала и всхлипывала: «Хочу Таннера».)
Джеймс считает (и Винни придерживается того же мнения), что однажды с Таннером приключится что-нибудь плохое. Это просто неизбежно. Его арестуют или (на это надеется Винни) он влюбится, а предмет страсти не ответит ему взаимностью. Или (на это надеется Джеймс) он выпустит три плохих фильма подряд и его карьере придет конец. Но ничего подобного не происходит. Напротив, Таннер становится все богаче и знаменитее. Он выпускает ужасные блокбастеры, а критики тем не менее начинают воспринимать его всерьез. Он волочится за кинозвездами и заводит романы на стороне. Играет в гольф и катается на лыжах. Он курит сигары (и балуется наркотиками, когда ему приспичит). Он поддерживает демократическую партию, зарабатывает как минимум двадцать миллионов долларов в год (а может, и больше) и при этом (как считает Джеймс) ничего не делает.
Джеймс хотел бы возненавидеть Таннера, но не может. Впрочем, не будь они друзьями, наверняка бы возненавидел. Даже, вероятно, согласился бы с Винни, что Таннер представляет собой продукт потерявшего ориентиры, поверхностного в суждениях и плохо образованного общества, в котором человека оценивают исключительно по его внешним данным, и если бы люди знали, каков Таннер в действительности, они бы не стали с такой легкостью выкладывать по семь, восемь или девять долларов ради того, чтобы увидеть его в очередном фильме.
А впрочем, может, и стали бы.
А если бы они этого не делали, то наверняка захотели бы, чтобы Таннер совершил что-нибудь еще похуже. Намного хуже. Например, возглавил бы армию, начал насиловать и разбойничать.
И именно этого, думает Джеймс, Винни не понимает в мужчинах. И никогда не поймет. И именно это, с радостью думает Джеймс, не позволит Винни превратиться в подлинную угрозу его мужскому началу. Винни не помешает ему оставаться дома и посещать порносайты в Интернете или играть в шахматы против собственного компьютера, или даже балбесничать в обществе сына, играя в жестокие компьютерные игры (Джеймс испытывает из-за этого легкие угрызения совести, но успокаивает себя тем, что готовит своего мальчугана к встрече с реальным миром, а кроме того, у мальчика это так здорово получается – и голова работает, и реакция быстрая), пока Винни работает в своем небоскребе. («Она воображает себя мужчиной, но на самом-то деле, – думает Джеймс, – никакой она не мужчина, даже несмотря на то что носит брючные костюмы, а когда мы познакомились – надевала блузки, которые подвязывала ленточкой вокруг шеи наподобие галстука-бабочки».)
Это и есть то самое, что знает Джеймс и чего не знает Винни: мужчин укрощать нельзя.
Мужчины от природы необузданны.
Мужчинам постоянно хочется вступать в связь со множеством разных женщин.
Джеймс всегда это знал (разве это не известно всем остальным мужчинам, и разве они не твердили об этом на протяжении последних тридцати лет своим женщинам, а те их не желали слушать?). Но теперь Джеймсу кажется, что он представляет это несколько по-другому.
Джеймс в последнее время много читал о шимпанзе.
Он внимательно изучал все, что под руку попадало об этих обезьянах.
Шимпанзе – твари свирепые. Глубокой ночью они совершают набеги на сородичей из других племен. Крупные шимпанзе (самцы-альфа) хватают маленького шимпанзе (бета-самца) и безжалостно убивают его, хотя тот визжит от боли и ужаса. Потом самцы-альфа утаскивают нескольких самок и занимаются с ними сексом.
Джеймс приступил к изучению обезьяньего проекта (как он сам его окрестил), чтобы расквитаться с Винни. (Он и не помнит, за что именно хотел с ней посчитаться.) Но потом увлекся. В последнее время Джеймс постоянно искал научные статьи, размещенные в Интернете. Стал обмениваться письмами с учеными по электронной почте. Пока он толком не понимает, как истолковывать всю эту информацию, но чувствует: в ней кроется нечто важное. Очень важное.
У Джеймса появилась теория: Таннер – это самец-альфа.
Именно поэтому Таннеру сходят с рук все его выходки, а Джеймс готов ему аплодировать. (А впрочем, чем черт не шутит! Он и сам сможет набедокурить с Таннером, и ему это тоже сойдет с рук.)
– Винни, – говорит жене Джеймс, когда та вернулась с работы и сбросила туфли (она разувается сразу же, как только приходит домой. Говорит, будто туфли ей жмут, несмотря на то что предпочитает удобные мокасины на плоском каблуке). – Мне кажется, я нашел идею для нового очерка.
– Чуть позже, – уклоняется от разговора жена.
– Винни, – повторяет Джеймс и следует за ней.
Она заходит в крошечную спальню их сына, где их сынишка пытается читать своей ямайской няне книжку про динозавров.
– Пур… пур… – произносит мальчик.
– Пурпурный, – подсказывает Винни. (С нетерпением, мысленно отмечает Джеймс. У Винни не хватает терпения на их сына и вообще на детей терпения не хватает.)
– Лучше дай ему самому догадаться, – говорит Джеймс. И тут же по выражению лица Винни видит, что ляпнул что-то невпопад. В который раз.
– Джеймс, – обращается к нему Винни, – если бы я всякий раз дожидалась, пока окружающие сами обо всем догадаются, у меня бы на это ушла целая жизнь.
– Полагаю, ты имеешь в виду меня, – замечает Джеймс.
– Я сама уже не понимаю, о чем говорю, – бросает в ответ Винни.
(Явно лжет. Просто хочет избежать ссоры.)
Джеймс плетется вслед за Винни на кухню. Винни снимает серьги и кладет на разделочный стол. Потом открывает холодильник и вынимает три ломтика моркови.
– Я тут задумал написать очерк о шимпанзе, – говорит Джеймс.
Винни ничего не отвечает, лишь удивленно приподнимает брови и откусывает половинку морковного ломтика.
– Знаешь, сейчас появилось много новых теорий, – продолжает Джеймс. – Теорий, которые вполне применимы и к людям. Например, Таннер – это альфа-самец.
– Ты разговаривал с Таннером? – спрашивает Винни.
– Нет, – отвечает Джеймс. – Но я собираюсь с ним поговорить. По поводу этой теории. Я мог бы даже написать о нем. Использовать его в качестве примера.
Винни отвечает коротким злым смешком:
– Ты ведь знаешь, его агенты ни за что этого не позволят сделать.
– Я мог бы изменить его имя.
– Ты разговаривал с Клеем? – интересуется Винни.
(Снова она его игнорирует. А ведь раньше прямо из кожи вон лезла, когда он разговаривал с ней о работе.)
– Я же сказал тебе – да, разговаривал. Иначе как бы я узнал о приезде Таннера?
– Ну и как они там… Клей и Вероника?
– Не знаю, – говорит Джеймс беспомощно. В который раз он теряет контроль над разговором.
– Вероника все еще угрожает Клею разводом?
– Неужели она угрожала ему разводом?
– Так она, во всяком случае, говорила. Последний раз, когда мы виделись. Когда Таннер был в городе.
– Ах да, припоминаю, – кивает Джеймс. Он переходит на примирительный тон. Теперь это его единственное спасение. Каким-то образом Винни удалось перевести их разговор на скользкую, грозящую неприятностями тему. И для Джеймса такой поворот чреват проигрышем.
– Пора бы Клею поумнеть, – замечает Винни. – Она от него уйдет, если он будет вести себя так же, как в последний раз, когда сюда наведывался Таннер.
– Ты разговаривала с Вероникой? – спрашивает Джеймс.
– Я общаюсь с ней, только когда приезжает Таннер. Право, Джеймс, у меня так мало времени.
– Знаю.
– И к тому же она не настолько интересный человек. По сути дела – обычная домохозяйка.
– Ты права.
– Ты не против? Мне надо сделать еще кое-какие звонки, – говорит Винни. – У нас сегодня была важная конференция по Интернету, и, возможно, потребуется мое дальнейшее участие.
– Так это же здорово! – притворно восхищается Джеймс, после чего уходит в маленькую комнату, которую называет своим кабинетом. Он испытывает облегчение. Словно едва избежал крупной неприятности. И усаживается перед своим компьютером.
Что бы там ни было, говорит себе Джеймс, а все-таки их брак с Винни лучше, чем у Клея и Вероники.
Вероника – сестра Таннера и жуткая сучара, еще хуже, чем Винни. (Когда-то она была красавицей, но потом опустилась и растолстела.) У Клея и Вероники двое детей. Сам Клей – скульптор. Он становится знаменитостью. Имеет любовниц. (Вероника для него – что каменный жернов на шее. Она не работает и вообще никогда не работала. По крайней мере если Винни останется одна, она сумеет позаботиться о себе.)
Примерно через час в его кабинет заходит Винни.
– Я тут думала, – говорит она, – насчет этой твоей идеи.
– Ну и?…
– В ней есть скрытый порок. Если Таннер – альфа-самец, то кто же в таком случае ты, Джеймс? – Она загадочно улыбается и выходит из комнаты.
III
Случилось нечто ужасное
Таннер Харт в ударе. Сидя в дальнем конце вип-зала в «Хаосе» (в этот зал можно попасть только на особом лифте, доступ к нему осуществляется через отдельный вход, рядом с которым стоят два охранника и молодая дама со списком в руках), он курит одну за другой сигареты «Мальборо» в красной пачке и пьет мартини. Таннер Харт смеется. Таннер Харт щурится. Таннер Харт кивает, глаза его полны удивления, рот широко открыт.
– Ага, да-да, конечно, припоминаю. Мы встречались на съемках «Выкидного ножа», ну и как с тех пор ваша жизнь? У вас еще, кажется, была собака и что-то там с ней случилось, кажется, со слоном? Ах да, кошка, конечно, кошка. – И тут же обращается к кому-то еще: – Да, той ночью мы оторвались не слабо. Может, состыкуемся и куда-нибудь заедем? Ну ладно, потом обо всем потреплемся… У тебя все в порядке? А? Выглядишь классно!
Таннер Харт смотрит на часы. Скоро ему все это наскучит. (Идет очередной премьерный показ его фильма.) Через час он сможет прихватить очередную девчонку и отправиться в гостиничный номер. Потом его снова охватит скука. (И ему придется проделывать все то же самое по второму разу, что само по себе не менее скучно.)
– Джимми! – выкрикивает Таннер.
Сквозь толпу проталкиваются Джеймс и Винни Дийк. Они еще не успели снять пальто. Джеймс выглядит так, словно страдает от зубной боли. Винни кажется усталой и раздраженной. («С тех пор как женился на Винни и обзавелся ребенком, Джеймс так и катится по наклонной, – мысленно отмечает Таннер. – Вид как у заключенного. Придется мне его освободить. И Винни выглядит словно в воду опущенная – надо бы хорошенько ее оттрахать. Ее тоже следует вытащить на свободу».)
Тут Винни замечает Таннера и машет ему рукой.
– Сейчас мы с ним поздороваемся и тут же отправимся домой, – говорит она Джеймсу.
Джеймс ничего не отвечает. Он ждет удобного момента, чтобы удрать.
– Джимми – мой малыш! Джим-ми – детка! – Таннер хватает Джеймса за шею, покачивает из стороны в сторону. Потом отталкивает его и обеими ладонями сжимает лицо Винни. Притягивает ее к себе и целует прямо в губы. – Как я вас люблю, ребята! – говорит Таннер.
– Нас все любят, – отвечает Винни.
– Да, но я – больше всех, – улыбается Таннер. – Вы прошли сюда без проблем? Там у дверей стоят такие кретины. Я постоянно твержу об этом своим ребятам-пиарщиком, но все без толку. Джимми, где твой стакан? Эй, кто-нибудь, налейте этому парню коктейль! – во всю глотку вопит Таннер.
Потом он садится в кресло и откидывается назад. Хватает Винни и усаживает себе на колени.
– Берегись, малыш Джимми! – предупреждает он. – В один прекрасный день я ее у тебя украду.
«Был бы очень признателен», – думает Джеймс.
Винни хихикает и, выхватив у Таннера бокал мартини, делает большой глоток. (В присутствии Таннера Винни преображается: кокетничает. Причем омерзительно, отмечает Джеймс. Неужели она думает, что Таннер сможет увлечься ею?)
– Ух ты! Полегче, детка. Полегче! – говорит Таннер, забирая свой бокал и похлопывая Винни по бедру. При этом он просовывает руку ей под пальто. Винни не сопротивляется.
(Она ненавидит Таннера, но, стоит ей оказаться с ним рядом, она ничего не может с собой поделать. Она тут же начинает его обожать.)
– Ну как ты? – спрашивает Винни. – Только серьезно?
– Я отлучусь на минутку, – говорит Джеймс.
– Подожди-ка, браток, – просит Таннер и сует Джеймсу пузырек с кокаином. Потом он оборачивается к Винни и спрашивает: – Ну и как поживает моя будущая жена?
Джеймс в полном восторге. Он чувствует себя как напроказивший школьник, который только что стащил кусок мела у учителя. (Он действительно однажды утащил у учителя кусок мела, когда был еще совсем мальчишкой. И минуты три, пока не был пойман, просто ликовал от счастья. Тогда его отослали с уроков домой. И это ему удовольствия не доставило. Это было несправедливо. Ведь всему причиной был крошечный кусочек мела.) В туалете Джеймс сталкивается лицом к лицу с Клеем Райаном.
– О Боже! – восклицает Клей. – Я здесь пытаюсь спрятаться от жены.
– И я тоже, – признается Джеймс. Передает Клею пузырек с кокаином. Клей сует в нее кончик автомобильного ключа и подносит его к носу.
– Ну и как там сестра Винни, Эви? – интересуется Клей.
– Горячая штучка, – отвечает Джеймс.
Эви хочет трахнуться с Таннером, и подобная перспектива ее возбуждает.
Она уже три раза встречалась с Таннером, и всякий раз тот улучал момент слегка ее полапать. Это он так давал понять, что, если она не прочь с ним перепихнуться, он тоже возражать не будет.
Эви говорит себе, что ничего из этого не выйдет (на самом-то деле она думает: а вдруг что-нибудь получится и каким-то неведомым образом она окажется той самой, «единственной»), но по большому счету ей все равно. Она просто хочет хоть разок с ним трахнуться. Просто понять, что в результате получится. (Ей хочется переспать с кинозвездой. Она хотела бы переспать со множеством кинозвезд. А кто бы от этого отказался?)
У двери в мужской туалет Эви сталкивается с Джеймсом и Клеем.
Вид у них такой, словно они только что нашкодили. Джеймс вытирает нос. (Джеймс такой тусклый, думает Эви. Просто жалкий! И как только Винни может с ним спать? У него и волос-то нет.)
– Винни не видели? – спрашивает Эви.
Пока Джеймс и Клей провожают Эви в туалет, Джеймс говорит ей:
– Я этого никогда не делаю.
– Да ладно тебе, Джеймс, – отвечает Эви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Таннер – настоящая кинозвезда, а Винни – нет.
Таннер – знаменитость. В отличие от Таннера Винни всего лишь незаметная журналистка. В отличие от Таннера Винни – женщина. Женщины для Таннера ничего не значат; так, существа, пригодные для секса. (Джеймсу хотелось бы относиться к ним подобным же образом. В таком случае, возможно, он смог бы ощущать себя мужчиной. Но у него не получается. Ведь Винни – мать его ребенка. Она выносила их сына в своем чреве. Сразу вслед за сыном из нее потекла какая-то зеленая жижа, и Джеймс пожалел, что никто его об этом заранее не предупредил. Напоминало это зеленоватую жижицу под панцирем омара. Порой когда он занимается с Винни оральным сексом, то начинает думать об этой зеленой жиже. И ничего не может с этим поделать. Его охватывает чувство вины. А иногда вспоминает о том, как однажды занимался сексом, еще учась в колледже. С той сумасшедшей девчонкой, которая попросила его трахнуть ее в попку, а потом отсосала его член. От этого он тоже до сих пор испытывал вину.)
Но главное в Таннере то, что он – мужчина. Когда Джеймс и Таннер делили комнату в общежитии Гарварда, Таннер в конце каждой недели успевал поиметь одну, а то и двух новых женщин. (А однажды – целых пять. И всех до одной оттрахал.) Женщины буквально гонялись за ним. Засыпали его записками. Обрывали телефон. Угрожали самоубийством. А Таннер их ни во что не ставил. Он плевать на них хотел.
– Ну и пускай эта сучка порешит себя, – однажды заметил он.
Джеймс рассмеялся, но чуть позже не удержался, позвонил этой девушке и пригласил ее на чашку кофе. В течение трех часов он выслушивал ее излияния по поводу Таннера, а потом сам попытался ее трахнуть. (Однако она лишь позволила ему засунуть пальцы во влагалище. И все время, на протяжении их жалкого, скомканного сближения, хныкала и всхлипывала: «Хочу Таннера».)
Джеймс считает (и Винни придерживается того же мнения), что однажды с Таннером приключится что-нибудь плохое. Это просто неизбежно. Его арестуют или (на это надеется Винни) он влюбится, а предмет страсти не ответит ему взаимностью. Или (на это надеется Джеймс) он выпустит три плохих фильма подряд и его карьере придет конец. Но ничего подобного не происходит. Напротив, Таннер становится все богаче и знаменитее. Он выпускает ужасные блокбастеры, а критики тем не менее начинают воспринимать его всерьез. Он волочится за кинозвездами и заводит романы на стороне. Играет в гольф и катается на лыжах. Он курит сигары (и балуется наркотиками, когда ему приспичит). Он поддерживает демократическую партию, зарабатывает как минимум двадцать миллионов долларов в год (а может, и больше) и при этом (как считает Джеймс) ничего не делает.
Джеймс хотел бы возненавидеть Таннера, но не может. Впрочем, не будь они друзьями, наверняка бы возненавидел. Даже, вероятно, согласился бы с Винни, что Таннер представляет собой продукт потерявшего ориентиры, поверхностного в суждениях и плохо образованного общества, в котором человека оценивают исключительно по его внешним данным, и если бы люди знали, каков Таннер в действительности, они бы не стали с такой легкостью выкладывать по семь, восемь или девять долларов ради того, чтобы увидеть его в очередном фильме.
А впрочем, может, и стали бы.
А если бы они этого не делали, то наверняка захотели бы, чтобы Таннер совершил что-нибудь еще похуже. Намного хуже. Например, возглавил бы армию, начал насиловать и разбойничать.
И именно этого, думает Джеймс, Винни не понимает в мужчинах. И никогда не поймет. И именно это, с радостью думает Джеймс, не позволит Винни превратиться в подлинную угрозу его мужскому началу. Винни не помешает ему оставаться дома и посещать порносайты в Интернете или играть в шахматы против собственного компьютера, или даже балбесничать в обществе сына, играя в жестокие компьютерные игры (Джеймс испытывает из-за этого легкие угрызения совести, но успокаивает себя тем, что готовит своего мальчугана к встрече с реальным миром, а кроме того, у мальчика это так здорово получается – и голова работает, и реакция быстрая), пока Винни работает в своем небоскребе. («Она воображает себя мужчиной, но на самом-то деле, – думает Джеймс, – никакой она не мужчина, даже несмотря на то что носит брючные костюмы, а когда мы познакомились – надевала блузки, которые подвязывала ленточкой вокруг шеи наподобие галстука-бабочки».)
Это и есть то самое, что знает Джеймс и чего не знает Винни: мужчин укрощать нельзя.
Мужчины от природы необузданны.
Мужчинам постоянно хочется вступать в связь со множеством разных женщин.
Джеймс всегда это знал (разве это не известно всем остальным мужчинам, и разве они не твердили об этом на протяжении последних тридцати лет своим женщинам, а те их не желали слушать?). Но теперь Джеймсу кажется, что он представляет это несколько по-другому.
Джеймс в последнее время много читал о шимпанзе.
Он внимательно изучал все, что под руку попадало об этих обезьянах.
Шимпанзе – твари свирепые. Глубокой ночью они совершают набеги на сородичей из других племен. Крупные шимпанзе (самцы-альфа) хватают маленького шимпанзе (бета-самца) и безжалостно убивают его, хотя тот визжит от боли и ужаса. Потом самцы-альфа утаскивают нескольких самок и занимаются с ними сексом.
Джеймс приступил к изучению обезьяньего проекта (как он сам его окрестил), чтобы расквитаться с Винни. (Он и не помнит, за что именно хотел с ней посчитаться.) Но потом увлекся. В последнее время Джеймс постоянно искал научные статьи, размещенные в Интернете. Стал обмениваться письмами с учеными по электронной почте. Пока он толком не понимает, как истолковывать всю эту информацию, но чувствует: в ней кроется нечто важное. Очень важное.
У Джеймса появилась теория: Таннер – это самец-альфа.
Именно поэтому Таннеру сходят с рук все его выходки, а Джеймс готов ему аплодировать. (А впрочем, чем черт не шутит! Он и сам сможет набедокурить с Таннером, и ему это тоже сойдет с рук.)
– Винни, – говорит жене Джеймс, когда та вернулась с работы и сбросила туфли (она разувается сразу же, как только приходит домой. Говорит, будто туфли ей жмут, несмотря на то что предпочитает удобные мокасины на плоском каблуке). – Мне кажется, я нашел идею для нового очерка.
– Чуть позже, – уклоняется от разговора жена.
– Винни, – повторяет Джеймс и следует за ней.
Она заходит в крошечную спальню их сына, где их сынишка пытается читать своей ямайской няне книжку про динозавров.
– Пур… пур… – произносит мальчик.
– Пурпурный, – подсказывает Винни. (С нетерпением, мысленно отмечает Джеймс. У Винни не хватает терпения на их сына и вообще на детей терпения не хватает.)
– Лучше дай ему самому догадаться, – говорит Джеймс. И тут же по выражению лица Винни видит, что ляпнул что-то невпопад. В который раз.
– Джеймс, – обращается к нему Винни, – если бы я всякий раз дожидалась, пока окружающие сами обо всем догадаются, у меня бы на это ушла целая жизнь.
– Полагаю, ты имеешь в виду меня, – замечает Джеймс.
– Я сама уже не понимаю, о чем говорю, – бросает в ответ Винни.
(Явно лжет. Просто хочет избежать ссоры.)
Джеймс плетется вслед за Винни на кухню. Винни снимает серьги и кладет на разделочный стол. Потом открывает холодильник и вынимает три ломтика моркови.
– Я тут задумал написать очерк о шимпанзе, – говорит Джеймс.
Винни ничего не отвечает, лишь удивленно приподнимает брови и откусывает половинку морковного ломтика.
– Знаешь, сейчас появилось много новых теорий, – продолжает Джеймс. – Теорий, которые вполне применимы и к людям. Например, Таннер – это альфа-самец.
– Ты разговаривал с Таннером? – спрашивает Винни.
– Нет, – отвечает Джеймс. – Но я собираюсь с ним поговорить. По поводу этой теории. Я мог бы даже написать о нем. Использовать его в качестве примера.
Винни отвечает коротким злым смешком:
– Ты ведь знаешь, его агенты ни за что этого не позволят сделать.
– Я мог бы изменить его имя.
– Ты разговаривал с Клеем? – интересуется Винни.
(Снова она его игнорирует. А ведь раньше прямо из кожи вон лезла, когда он разговаривал с ней о работе.)
– Я же сказал тебе – да, разговаривал. Иначе как бы я узнал о приезде Таннера?
– Ну и как они там… Клей и Вероника?
– Не знаю, – говорит Джеймс беспомощно. В который раз он теряет контроль над разговором.
– Вероника все еще угрожает Клею разводом?
– Неужели она угрожала ему разводом?
– Так она, во всяком случае, говорила. Последний раз, когда мы виделись. Когда Таннер был в городе.
– Ах да, припоминаю, – кивает Джеймс. Он переходит на примирительный тон. Теперь это его единственное спасение. Каким-то образом Винни удалось перевести их разговор на скользкую, грозящую неприятностями тему. И для Джеймса такой поворот чреват проигрышем.
– Пора бы Клею поумнеть, – замечает Винни. – Она от него уйдет, если он будет вести себя так же, как в последний раз, когда сюда наведывался Таннер.
– Ты разговаривала с Вероникой? – спрашивает Джеймс.
– Я общаюсь с ней, только когда приезжает Таннер. Право, Джеймс, у меня так мало времени.
– Знаю.
– И к тому же она не настолько интересный человек. По сути дела – обычная домохозяйка.
– Ты права.
– Ты не против? Мне надо сделать еще кое-какие звонки, – говорит Винни. – У нас сегодня была важная конференция по Интернету, и, возможно, потребуется мое дальнейшее участие.
– Так это же здорово! – притворно восхищается Джеймс, после чего уходит в маленькую комнату, которую называет своим кабинетом. Он испытывает облегчение. Словно едва избежал крупной неприятности. И усаживается перед своим компьютером.
Что бы там ни было, говорит себе Джеймс, а все-таки их брак с Винни лучше, чем у Клея и Вероники.
Вероника – сестра Таннера и жуткая сучара, еще хуже, чем Винни. (Когда-то она была красавицей, но потом опустилась и растолстела.) У Клея и Вероники двое детей. Сам Клей – скульптор. Он становится знаменитостью. Имеет любовниц. (Вероника для него – что каменный жернов на шее. Она не работает и вообще никогда не работала. По крайней мере если Винни останется одна, она сумеет позаботиться о себе.)
Примерно через час в его кабинет заходит Винни.
– Я тут думала, – говорит она, – насчет этой твоей идеи.
– Ну и?…
– В ней есть скрытый порок. Если Таннер – альфа-самец, то кто же в таком случае ты, Джеймс? – Она загадочно улыбается и выходит из комнаты.
III
Случилось нечто ужасное
Таннер Харт в ударе. Сидя в дальнем конце вип-зала в «Хаосе» (в этот зал можно попасть только на особом лифте, доступ к нему осуществляется через отдельный вход, рядом с которым стоят два охранника и молодая дама со списком в руках), он курит одну за другой сигареты «Мальборо» в красной пачке и пьет мартини. Таннер Харт смеется. Таннер Харт щурится. Таннер Харт кивает, глаза его полны удивления, рот широко открыт.
– Ага, да-да, конечно, припоминаю. Мы встречались на съемках «Выкидного ножа», ну и как с тех пор ваша жизнь? У вас еще, кажется, была собака и что-то там с ней случилось, кажется, со слоном? Ах да, кошка, конечно, кошка. – И тут же обращается к кому-то еще: – Да, той ночью мы оторвались не слабо. Может, состыкуемся и куда-нибудь заедем? Ну ладно, потом обо всем потреплемся… У тебя все в порядке? А? Выглядишь классно!
Таннер Харт смотрит на часы. Скоро ему все это наскучит. (Идет очередной премьерный показ его фильма.) Через час он сможет прихватить очередную девчонку и отправиться в гостиничный номер. Потом его снова охватит скука. (И ему придется проделывать все то же самое по второму разу, что само по себе не менее скучно.)
– Джимми! – выкрикивает Таннер.
Сквозь толпу проталкиваются Джеймс и Винни Дийк. Они еще не успели снять пальто. Джеймс выглядит так, словно страдает от зубной боли. Винни кажется усталой и раздраженной. («С тех пор как женился на Винни и обзавелся ребенком, Джеймс так и катится по наклонной, – мысленно отмечает Таннер. – Вид как у заключенного. Придется мне его освободить. И Винни выглядит словно в воду опущенная – надо бы хорошенько ее оттрахать. Ее тоже следует вытащить на свободу».)
Тут Винни замечает Таннера и машет ему рукой.
– Сейчас мы с ним поздороваемся и тут же отправимся домой, – говорит она Джеймсу.
Джеймс ничего не отвечает. Он ждет удобного момента, чтобы удрать.
– Джимми – мой малыш! Джим-ми – детка! – Таннер хватает Джеймса за шею, покачивает из стороны в сторону. Потом отталкивает его и обеими ладонями сжимает лицо Винни. Притягивает ее к себе и целует прямо в губы. – Как я вас люблю, ребята! – говорит Таннер.
– Нас все любят, – отвечает Винни.
– Да, но я – больше всех, – улыбается Таннер. – Вы прошли сюда без проблем? Там у дверей стоят такие кретины. Я постоянно твержу об этом своим ребятам-пиарщиком, но все без толку. Джимми, где твой стакан? Эй, кто-нибудь, налейте этому парню коктейль! – во всю глотку вопит Таннер.
Потом он садится в кресло и откидывается назад. Хватает Винни и усаживает себе на колени.
– Берегись, малыш Джимми! – предупреждает он. – В один прекрасный день я ее у тебя украду.
«Был бы очень признателен», – думает Джеймс.
Винни хихикает и, выхватив у Таннера бокал мартини, делает большой глоток. (В присутствии Таннера Винни преображается: кокетничает. Причем омерзительно, отмечает Джеймс. Неужели она думает, что Таннер сможет увлечься ею?)
– Ух ты! Полегче, детка. Полегче! – говорит Таннер, забирая свой бокал и похлопывая Винни по бедру. При этом он просовывает руку ей под пальто. Винни не сопротивляется.
(Она ненавидит Таннера, но, стоит ей оказаться с ним рядом, она ничего не может с собой поделать. Она тут же начинает его обожать.)
– Ну как ты? – спрашивает Винни. – Только серьезно?
– Я отлучусь на минутку, – говорит Джеймс.
– Подожди-ка, браток, – просит Таннер и сует Джеймсу пузырек с кокаином. Потом он оборачивается к Винни и спрашивает: – Ну и как поживает моя будущая жена?
Джеймс в полном восторге. Он чувствует себя как напроказивший школьник, который только что стащил кусок мела у учителя. (Он действительно однажды утащил у учителя кусок мела, когда был еще совсем мальчишкой. И минуты три, пока не был пойман, просто ликовал от счастья. Тогда его отослали с уроков домой. И это ему удовольствия не доставило. Это было несправедливо. Ведь всему причиной был крошечный кусочек мела.) В туалете Джеймс сталкивается лицом к лицу с Клеем Райаном.
– О Боже! – восклицает Клей. – Я здесь пытаюсь спрятаться от жены.
– И я тоже, – признается Джеймс. Передает Клею пузырек с кокаином. Клей сует в нее кончик автомобильного ключа и подносит его к носу.
– Ну и как там сестра Винни, Эви? – интересуется Клей.
– Горячая штучка, – отвечает Джеймс.
Эви хочет трахнуться с Таннером, и подобная перспектива ее возбуждает.
Она уже три раза встречалась с Таннером, и всякий раз тот улучал момент слегка ее полапать. Это он так давал понять, что, если она не прочь с ним перепихнуться, он тоже возражать не будет.
Эви говорит себе, что ничего из этого не выйдет (на самом-то деле она думает: а вдруг что-нибудь получится и каким-то неведомым образом она окажется той самой, «единственной»), но по большому счету ей все равно. Она просто хочет хоть разок с ним трахнуться. Просто понять, что в результате получится. (Ей хочется переспать с кинозвездой. Она хотела бы переспать со множеством кинозвезд. А кто бы от этого отказался?)
У двери в мужской туалет Эви сталкивается с Джеймсом и Клеем.
Вид у них такой, словно они только что нашкодили. Джеймс вытирает нос. (Джеймс такой тусклый, думает Эви. Просто жалкий! И как только Винни может с ним спать? У него и волос-то нет.)
– Винни не видели? – спрашивает Эви.
Пока Джеймс и Клей провожают Эви в туалет, Джеймс говорит ей:
– Я этого никогда не делаю.
– Да ладно тебе, Джеймс, – отвечает Эви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32