И я убил бы его, если бы только это давало гарантию, что он больше никогда не ударит ее.
– Мне жаль, что тебе пришлось пройти через такое. – Аннабел обняла его, желая утешить, стереть мучившие его тяжелые воспоминания.
– Все это в прошлом. – Обнимая Аннабел, Куинн гладил ее по спине. – И оно остается там, по крайней мере, большую часть времени. Он был не первым, кто бил мою мать, но прежде я был слаб физически, и у меня не хватало сил остановить их. Знаешь, Шейла ухитрялась связываться с настоящими подонками, включая моего отца.
– У твоих родителей должны были быть и какие-то хорошие качества, иначе им не удалось бы произвести на свет такого замечательного сына.
У Куинна скривились губы.
– Ты находишь меня замечательным?
– Замечательным. Исключительным. Потрясающим. – Аннабел улыбнулась.
Куинн поцеловал ее. Едва коснувшись. Нежно.
– Все эти слова относятся скорее к тебе, а не ко мне.
– Тогда ты должен испытывать ко мне те же чувства, что и я испытываю к тебе, – сказала Аннабел, пытаясь найти ответ в его глазах.
– Если тебе доставляет удовольствие быть со мной, заниматься со мной любовью, если ты хочешь меня больше всего на свете и не можешь оторвать от меня глаз, тогда да. Я бы сказал, что чувствую то же, что и ты.
Ее сердце радостно затрепетало. Осознавал это Куинн или нет, но он только что признался ей в любви.
– Не уходи, – сказала Аннабел. – Останься со мной. Останься на весь день и на ночь.
Он поцеловал ее в обе щеки, потом в лоб.
– Тебе и не удастся отделаться от меня.
Марси припарковала взятый напрокат внедорожник за гостиницей «Пибоди» и зашагала по улице, не обращая внимания на сильный дождь. Прошлой ночью она снова позволила Эрону оттрахать себя. И ей это понравилось, однако она не любила Эрона. Марси была бы рада полюбить его, а не Куинна. Но что делать женщине, если она влюблена как кошка в парня, который держится от нее на расстоянии только потому, что у него никогда не было лучшей долбаной помощницы?
Марси брела по улице, шлепая по лужам так, что во все стороны разлетались брызги, и задавалась вопросом: как отреагирует Куинн, если она пригрозит ему уходом?
«Ты дура. Он даст тебе уйти. Наймет себе другую ассистентку. Узнав о вакансии, они выстроятся к нему в очередь длиной в два квартала. А если даже произойдет чудо и Куинн станет твоим любовником, то он все равно бросит тебя, как и всех прочих. Ты просто будешь еще одной в бесконечной череде доступных женщин».
С ее стороны было идиотством ехать сюда, но она ничего не могла с собой поделать. Проснувшись в четыре часа утра, она выбралась из постели Эрона и направилась в свою комнату, но по дороге заглянула в комнату Куинна и увидела пустую кровать.
Он проводил ночь с Аннабел Вандерлей! Обнимал ее и занимался с ней любовью.
Даже с широко открытыми глазами Марси отчетливо представляла себе их наедине друг с другом. Голых. Трахающихся до изнеможения.
Марси ненавидела Аннабел. Ненавидела больше всех прочих любовниц Куинна, потому что чувствовала, что эта женщина значила для него больше прежних подружек, что она была не такой, как другие.
Марси вошла в комнату Куинна и легла на его кровать, представив себе, каково было бы лежать в его объятиях, заниматься с ним любовью. Она открыла двери его шкафа и потрогала сшитые на заказ костюмы, потом прошла в ванную, открыла крышку флакона с одеколоном… и чихнула.
Пару минут спустя в свитере и кроссовках она спешила к внедорожнику.
Как истинная психопатка, Марси неслась по пустынным улицам Мемфиса, пролетев раз мимо знака «стоп» и проехав на красный сигнал светофора.
И вот теперь она здесь. У гостиницы «Пибоди». Стоя под проливным дождем и глядя вверх, Марси гадала, где то окно, за которым находятся Куинн и Аннабел, и чем они сейчас занимаются. Лежат, обнявшись, в постели, прислушиваясь к шуму дождя? Или занимаются любовью на рассвете?
«Куинн, ты должен быть со мной, – кричало сердце Марси. – Никто не будет любить тебя так, как я».
На протяжении тех лет, что Марси работала на Куинна, она испытывала неприязнь ко всем его женщинам, но при этом говорила себе, что придет день, когда Куинн посмотрит на нее и поймет, что любит ее, и только ее одну. Но время шло, а Куинн все смотрел на нее лишь как на преданную помощницу, и в ней проснулась ненависть ко всем его женщинам. Но ни к кому Марси не испытывала такой сильной ненависти, как к Аннабел.
«Что ты будешь делать, если он любит ее?»
Она стояла на холодной темной улице, глядя вверх на окна гостиницы, и ее слезы смешивались с дождем. Она умирала от отчаяния. Умирала, но никому не было до этого дела. А Куинну меньше всех.
Глава 26
А в эти ранние утренние часы, удобно расположившись на диване, Куинн и Аннабел наслаждались кофе и смотрели, как занимается рассвет серого дождливого дня. Они обменивались какими-то фразами, но большей частью обнимались, наслаждаясь тихой уединенной обстановкой. А потом, когда ими снова овладела страсть, вернулись в постель и медленно, с нежностью занялись любовью, после чего заснули и были разбужены менее часа назад, в десять часов, телефонным звонком Гриффина.
Завтрак доставили всего несколько минут назад, и, пока Аннабел приводила себя в порядок в ванной, Куинн расставил тарелки и разлил по чашкам кофе. Аннабел вышла из ванной, когда он, сняв целлофановую обертку со стакана со свежевыжатым апельсиновым соком, делал первый глоток. Куинну нравилось смотреть на Аннабел, ему все нравилось в ней: от длинных шелковистых волос до изящных ступней, которые, как он обнаружил, были очень чувствительными. Остановившись в дверях, Аннабел улыбнулась ему, и у него защемило сердце. Куинн не очень-то понимал, что с ним происходит, является ли чувство, которое он испытывает к ней, любовью, но знал совершенно точно, что их отношения не ограничатся короткой связью. Он хотел много большего. Хотел проводить с ней дни… нет, недели напролет, касаться ее, держать в объятиях, заниматься с ней любовью. Да хотя бы просто смотреть на нее.
– Думаю, мы успеем поесть до прихода Гриффина. – Аннабел подошла и поцеловала Куинна, будто они не виделись несколько дней, потом взяла из его рук апельсиновый сок и отпила из его стакана.
– Если же не успеем, он может выпить кофе, пока мы будем завтракать. – Куинн усадил Аннабел за небольшой обеденный стол и только собрался присоединиться к ней, как в дверь постучали. – Наверное, это Гриффин. – Куинн посмотрел на наручные часы. – Точно в назначенное время. Ровно одиннадцать.
– Я налью ему кофе.
Куинн открыл дверь и обнаружил, что Гриффин Пауэлл пришел не один. Позади, немного сбоку от старого одноклубника, стоял лейтенант Нортон. При виде детектива в мозгу Куинна вспыхнул красный сигнал тревоги. В принципе он ничего не имел против Нортона, вот сержант Джордж – другое дело, но все же Нортон был мемфисским полицейским, а на данный момент мемфисское управление полиции было преследователем Куинна.
Мельком взглянув на Гриффина, Куинн внимательно изучал Нортона.
– Мне позвонить своему адвокату?
– Я не задержусь, – сказал Нортон. – Я пришел только для того, чтобы показать вам полученную нами фотографию Келли Флеминг. Не будет никаких вопросов и, уж конечно, никакого дознания, для которого понадобился бы ваш адвокат.
– Это хорошо, потому что Джадд вернулся в Чаттанугу, – сказал Куинн. – Какой смысл ему сидеть здесь, когда при необходимости можно, воспользовавшись самолетом, через час оказаться в Мемфисе?
– Мы в любое время сможем доставить сюда мистера Уокера самолетом семьи Вандерлей, – сказала, просовывая руку под локоть Куинна, подошедшая Аннабел.
В этот момент Куинн ощутил себя выросшим до потолка гигантом. И все из-за женщины, которая была рядом, которая верила в него. Доверяла ему. Любила его.
– Мы можем наконец войти? – крайне раздраженным тоном спросил Гриффин.
– Конечно. – Аннабел потянула Куинна за руку, чтобы он отступил назад и пропустил Гриффина и лейтенанта Нортона внутрь.
– Я налью еще две чашки кофе, – сказала Аннабел Куинну. – А ты закрой дверь и… – она понизила голос до шепота, – будь поприветливее с лейтенантом Нортоном.
Куинн ухмыльнулся, потом закрыл дверь, глубоко вздохнул и присоединился к остальным. Ни Гриффин, ни Нортон не садились.
– Хотите кофе? – обратилась Аннабел к Нортону.
– Нет, спасибо, мэм.
– А вы, Гриффин?
– Да, спасибо. – Гриффин взял предложенную чашку и повернулся к Куинну: – У Джима есть фотография с места убийства Келли Флеминг. Это все, что мы имеем на данный момент, однако нам известно, что Келли Флеминг – не настоящее ее имя.
Нортон достал большой желтый конверт и передал его Куинну:
– Взгляните и скажите, узнаете ли вы ее.
Куинн взял конверт, открыл его и вынул фото. Волнуясь, он вглядывался в лицо женщины. Узнает он ее или нет? И тот и другой результат мог сработать как в его пользу, так и против него. Прошло несколько томительных секунд.
– Я не знаю ее. – Куинн вложил фотографию назад в конверт.
– Мы так и думали. – Джим забрал конверт.
– А то, что я не знал ее, свидетельствует в мою пользу или, напротив, ухудшает мое положение? – спросил его Куинн.
– Ни то ни другое, – ответил Нортон. – По крайней мере на этой стадии.
– Джиму нужно знать, где вы были в день убийства Келли Флеминг, – пояснил Гриффин. – Поскольку Бейтаун расположен рядом с Хьюстоном и оттуда ничего не стоит доехать на машине, хотелось бы надеяться, что вас в этот день не было в городе, потому что это доказывало бы, что вы не могли убить Келли.
– Когда она погибла? Два года назад? – Куинн наморщил лоб. – Трудно вспомнить события такой давности, но могут помочь записи из моего офиса.
– Все, что мне нужно, – это ваше разрешение на доступ к этой информации, – сказал Гриффин.
– Позвоните мне, когда будете готовы дать ответ, – сказал Нортон. Затем в упор посмотрел на Куинна: – А вы пока не покидайте Мемфис.
Куинн смотрел прямо в глаза детективу.
– У меня нет никаких реальных зацепок, – признался Джим. – Но есть пара моментов, в которых я собираюсь основательно разобраться, и если повезет, то убийца будет найден.
Куинн и Джим Нортон обменялись рукопожатием, и Гриффин проводил своего друга до двери. У двери Нортон остановился, оглянулся на Куинна и сказал:
– Офис коронера разрешил выдачу тела Кендал Уэллс. Ее похороны состоятся во вторник.
– Спасибо, что сказали мне об этом, – поблагодарил его Куинн.
Нортон кивнул и вышел.
Закрыв входную дверь, Гриффин вернулся в гостиную, взял свою чашку и сел на диван.
– Вы завтракайте, а я буду рассказывать. Сегодня утром я разговаривал с Дереком Лоуренсом. Это бывший сотрудник ФБР, составлявший для них психологические портреты преступников. Мы наняли его, чтобы понять мотивы поведения нашего убийцы. Мы с Джимом сообща поработали над предварительным психологическим портретом, и в результате появилась пара идей насчет того, кем может быть этот убийца. Джим, естественно, высказывал свои умозаключения в неофициальном порядке.
– Неужели вы полагаете, что можно получить удовольствие от завтрака, слушая об убийствах и прочих ужасах? – Аннабел искоса взглянула на Гриффина.
– Прошу прощения, но если вы не хотите, чтобы я просидел здесь с вами весь день, то лучше покончить с этим сейчас. – Гриффин прочистил горло. – И позволю себе один совет, а именно: на вашем месте я оставался бы здесь и никуда не выходил, если вы не хотите, чтобы о любом вашем шаге сообщалось в программах новостей. Оператор по крайней мере одной телевизионной станции расположился на противоположной стороне улицы, и, как мне показалось, там же крутится пара репортеров.
– Они знают, что я здесь, в «Пибоди»? – спросил Куинн.
– Управляющий сообщил, что они уволили сегодня одного сотрудника, застав его за тем, как он звонил по телефону и говорил кому-то, возможно репортеру, что Куинн Кортес провел эту ночь в номере Аннабел Вандерлей.
– Проклятый сукин сын! – Куинн ударил кулаком по столу.
– Успокойтесь, – сказал Гриффин. – Пока вас не увидят выходящими вместе из «Пибоди», это только предположение. Так что, Куинн, когда соберетесь уходить, мы либо найдем для вас способ незаметно проскользнуть мимо репортеров, либо выйдем с вами вместе, а Аннабел благополучно останется в гостинице.
– Меня это не волнует. Пусть хоть весь мир знает, что Куинн провел со мной прошлую ночь. – Аннабел положила вилку и, протянув руку через стол, накрыла ладонью сжатый кулак Куинна.
Куинн посмотрел на нее, и у него появилось ощущение, что жизнь прекрасна, если есть такие люди, как Аннабел. Живущие без притворства. Без лжи. Без скрытых намерений.
– Если Аннабел все равно, то мне и подавно. – Куинн разжал кулак и нежно взял ее за руку.
Гриффин снова прочистил горло.
– Но сначала о деле.
Зардевшись, Аннабел высвободила свою руку.
– Конечно.
– Вы сказали, что уже получили ответ от фэбээровского психолога, – сказал Куинн. – Быстро, не правда ли?
– Что ж, получаешь то, за что платишь, а мы заплатили ему немало. Дерек Лоуренс – один из лучших. – Гриффин сунул руку в карман пиджака и вынул маленькую записную книжку. – Это, конечно, только предварительный психологический портрет, но все же он дает нам кое-какую пищу для размышлений.
– С чего бы вы начали поиск серийного убийцы? – спросила Аннабел.
– Мы начнем с этого психологического портрета, – ответил ей Гриффин. – Лоуренс говорит, что наш «клиент» – кочевник. Это понятно. Он – или она – не привязан к какому-то месту, к определенной территории. Убийства совершались в Техасе, Луизиане и Теннесси. Тридцать четыре процента серийных убийц – кочевники. Наш убийца, вероятно, верит, что его долг состоит в том, чтобы уничтожать женщин определенного типа. В данном случае женщин, которые спят с Куинном Кортесом.
– Что вы такое говорите? – Аннабел округлила глаза. Удивление? Страх? – Не все же женщины, с которыми спал Куинн, были убиты. А Келли Флеминг, или как там ее действительно звали, Куинн даже не знал.
– Если он не узнал Келли Флеминг, это еще не значит, что он не знал ее, – возразил Гриффин.
– Если бы я знал ее, то узнал бы по фотографии. – Выпалив это, Куинн вдруг подумал, что Гриффин мог оказаться прав. – Разве что с тех пор прошло много лет, и она изменилась до неузнаваемости.
– Повремените с предположениями, пока я не расскажу вам, как мы с Джимом представляем себе всю картину. Если все эти женщины, включая Келли, были любовницами Куинна, то в этом и заключается причина их убийства. Либо какой-то женщиной, поставившей перед собой цель убрать конкуренток, либо мужчиной, считающим своим долгом наказать этих женщин. Таким образом, этот человек – убийца по предназначению.
– Но почему убийства происходили только в последние два года? А фактически даже только в последний год? – спросила Аннабел.
– Хороший вопрос, – заметил Гриффин. – Если убийства начались с Келли и если нам удастся выяснить, почему она была первой, мы приблизимся к поимке убийцы.
– Итак, человек, которого мы ищем, – кочевник и убийца по предназначению, – сказал Куинн. – Что еще?
– В этих убийствах просматривается специфический подход к выбору жертв и способу убийства, – продолжил Гриффин. – Все жертвы были любовницами Куинна, а способ, которым они были убиты, один и тот же, как и посмертная ампутация указательного пальца правой руки.
– Кочевник, убивающий по предназначению, со специфическим подходом к выбору жертв и способу осуществления убийства. Ну и что это нам дает? – Аннабел скептически покачала головой.
– По словам Лоуренса, человек, которого мы ищем, будучи ребенком, вероятно, претерпевал жестокое обращение, перенес сильную душевную травму и, возможно, подвергался физическому насилию. Ампутация правого указательного пальца у каждой жертвы может символизировать некое авторитетное лицо женского пола. Эта женщина, наказывая, тыкала в него указательным пальцем. То могла быть мать, учительница, мачеха, монахиня…
– Людей, у которых было дерьмовое детство, миллионы, – сказал Куинн. – Я тоже один из них. На ранчо судьи Харвуда Брауна полно таких, кто пришел туда, не выдержав крайне тяжелой домашней обстановки.
– Коль скоро вы вспомнили о судье Брауне, я расскажу вам еще об одном нашем предположении, – сказал Гриффин. – За прошедшие годы вы помогли многим детям, в основном это были мальчики с этого ранчо, но было и несколько попавших в затруднительное положение девочек. Трое из бывших правонарушителей составляют ваше личное окружение. Что, если один из них по какой-то причине зациклился на вас и перенес всю ненависть к тому авторитетному лицу женского пола из своего детства на ваших любовниц?
– Не думаете же вы, что Эрон или Джейс могли…
– Я никого ни в чем не обвиняю. Но хотел бы попросить у вас разрешения покопаться в их прошлом. И установить слежку за другими «выпускниками» этого ранчо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Мне жаль, что тебе пришлось пройти через такое. – Аннабел обняла его, желая утешить, стереть мучившие его тяжелые воспоминания.
– Все это в прошлом. – Обнимая Аннабел, Куинн гладил ее по спине. – И оно остается там, по крайней мере, большую часть времени. Он был не первым, кто бил мою мать, но прежде я был слаб физически, и у меня не хватало сил остановить их. Знаешь, Шейла ухитрялась связываться с настоящими подонками, включая моего отца.
– У твоих родителей должны были быть и какие-то хорошие качества, иначе им не удалось бы произвести на свет такого замечательного сына.
У Куинна скривились губы.
– Ты находишь меня замечательным?
– Замечательным. Исключительным. Потрясающим. – Аннабел улыбнулась.
Куинн поцеловал ее. Едва коснувшись. Нежно.
– Все эти слова относятся скорее к тебе, а не ко мне.
– Тогда ты должен испытывать ко мне те же чувства, что и я испытываю к тебе, – сказала Аннабел, пытаясь найти ответ в его глазах.
– Если тебе доставляет удовольствие быть со мной, заниматься со мной любовью, если ты хочешь меня больше всего на свете и не можешь оторвать от меня глаз, тогда да. Я бы сказал, что чувствую то же, что и ты.
Ее сердце радостно затрепетало. Осознавал это Куинн или нет, но он только что признался ей в любви.
– Не уходи, – сказала Аннабел. – Останься со мной. Останься на весь день и на ночь.
Он поцеловал ее в обе щеки, потом в лоб.
– Тебе и не удастся отделаться от меня.
Марси припарковала взятый напрокат внедорожник за гостиницей «Пибоди» и зашагала по улице, не обращая внимания на сильный дождь. Прошлой ночью она снова позволила Эрону оттрахать себя. И ей это понравилось, однако она не любила Эрона. Марси была бы рада полюбить его, а не Куинна. Но что делать женщине, если она влюблена как кошка в парня, который держится от нее на расстоянии только потому, что у него никогда не было лучшей долбаной помощницы?
Марси брела по улице, шлепая по лужам так, что во все стороны разлетались брызги, и задавалась вопросом: как отреагирует Куинн, если она пригрозит ему уходом?
«Ты дура. Он даст тебе уйти. Наймет себе другую ассистентку. Узнав о вакансии, они выстроятся к нему в очередь длиной в два квартала. А если даже произойдет чудо и Куинн станет твоим любовником, то он все равно бросит тебя, как и всех прочих. Ты просто будешь еще одной в бесконечной череде доступных женщин».
С ее стороны было идиотством ехать сюда, но она ничего не могла с собой поделать. Проснувшись в четыре часа утра, она выбралась из постели Эрона и направилась в свою комнату, но по дороге заглянула в комнату Куинна и увидела пустую кровать.
Он проводил ночь с Аннабел Вандерлей! Обнимал ее и занимался с ней любовью.
Даже с широко открытыми глазами Марси отчетливо представляла себе их наедине друг с другом. Голых. Трахающихся до изнеможения.
Марси ненавидела Аннабел. Ненавидела больше всех прочих любовниц Куинна, потому что чувствовала, что эта женщина значила для него больше прежних подружек, что она была не такой, как другие.
Марси вошла в комнату Куинна и легла на его кровать, представив себе, каково было бы лежать в его объятиях, заниматься с ним любовью. Она открыла двери его шкафа и потрогала сшитые на заказ костюмы, потом прошла в ванную, открыла крышку флакона с одеколоном… и чихнула.
Пару минут спустя в свитере и кроссовках она спешила к внедорожнику.
Как истинная психопатка, Марси неслась по пустынным улицам Мемфиса, пролетев раз мимо знака «стоп» и проехав на красный сигнал светофора.
И вот теперь она здесь. У гостиницы «Пибоди». Стоя под проливным дождем и глядя вверх, Марси гадала, где то окно, за которым находятся Куинн и Аннабел, и чем они сейчас занимаются. Лежат, обнявшись, в постели, прислушиваясь к шуму дождя? Или занимаются любовью на рассвете?
«Куинн, ты должен быть со мной, – кричало сердце Марси. – Никто не будет любить тебя так, как я».
На протяжении тех лет, что Марси работала на Куинна, она испытывала неприязнь ко всем его женщинам, но при этом говорила себе, что придет день, когда Куинн посмотрит на нее и поймет, что любит ее, и только ее одну. Но время шло, а Куинн все смотрел на нее лишь как на преданную помощницу, и в ней проснулась ненависть ко всем его женщинам. Но ни к кому Марси не испытывала такой сильной ненависти, как к Аннабел.
«Что ты будешь делать, если он любит ее?»
Она стояла на холодной темной улице, глядя вверх на окна гостиницы, и ее слезы смешивались с дождем. Она умирала от отчаяния. Умирала, но никому не было до этого дела. А Куинну меньше всех.
Глава 26
А в эти ранние утренние часы, удобно расположившись на диване, Куинн и Аннабел наслаждались кофе и смотрели, как занимается рассвет серого дождливого дня. Они обменивались какими-то фразами, но большей частью обнимались, наслаждаясь тихой уединенной обстановкой. А потом, когда ими снова овладела страсть, вернулись в постель и медленно, с нежностью занялись любовью, после чего заснули и были разбужены менее часа назад, в десять часов, телефонным звонком Гриффина.
Завтрак доставили всего несколько минут назад, и, пока Аннабел приводила себя в порядок в ванной, Куинн расставил тарелки и разлил по чашкам кофе. Аннабел вышла из ванной, когда он, сняв целлофановую обертку со стакана со свежевыжатым апельсиновым соком, делал первый глоток. Куинну нравилось смотреть на Аннабел, ему все нравилось в ней: от длинных шелковистых волос до изящных ступней, которые, как он обнаружил, были очень чувствительными. Остановившись в дверях, Аннабел улыбнулась ему, и у него защемило сердце. Куинн не очень-то понимал, что с ним происходит, является ли чувство, которое он испытывает к ней, любовью, но знал совершенно точно, что их отношения не ограничатся короткой связью. Он хотел много большего. Хотел проводить с ней дни… нет, недели напролет, касаться ее, держать в объятиях, заниматься с ней любовью. Да хотя бы просто смотреть на нее.
– Думаю, мы успеем поесть до прихода Гриффина. – Аннабел подошла и поцеловала Куинна, будто они не виделись несколько дней, потом взяла из его рук апельсиновый сок и отпила из его стакана.
– Если же не успеем, он может выпить кофе, пока мы будем завтракать. – Куинн усадил Аннабел за небольшой обеденный стол и только собрался присоединиться к ней, как в дверь постучали. – Наверное, это Гриффин. – Куинн посмотрел на наручные часы. – Точно в назначенное время. Ровно одиннадцать.
– Я налью ему кофе.
Куинн открыл дверь и обнаружил, что Гриффин Пауэлл пришел не один. Позади, немного сбоку от старого одноклубника, стоял лейтенант Нортон. При виде детектива в мозгу Куинна вспыхнул красный сигнал тревоги. В принципе он ничего не имел против Нортона, вот сержант Джордж – другое дело, но все же Нортон был мемфисским полицейским, а на данный момент мемфисское управление полиции было преследователем Куинна.
Мельком взглянув на Гриффина, Куинн внимательно изучал Нортона.
– Мне позвонить своему адвокату?
– Я не задержусь, – сказал Нортон. – Я пришел только для того, чтобы показать вам полученную нами фотографию Келли Флеминг. Не будет никаких вопросов и, уж конечно, никакого дознания, для которого понадобился бы ваш адвокат.
– Это хорошо, потому что Джадд вернулся в Чаттанугу, – сказал Куинн. – Какой смысл ему сидеть здесь, когда при необходимости можно, воспользовавшись самолетом, через час оказаться в Мемфисе?
– Мы в любое время сможем доставить сюда мистера Уокера самолетом семьи Вандерлей, – сказала, просовывая руку под локоть Куинна, подошедшая Аннабел.
В этот момент Куинн ощутил себя выросшим до потолка гигантом. И все из-за женщины, которая была рядом, которая верила в него. Доверяла ему. Любила его.
– Мы можем наконец войти? – крайне раздраженным тоном спросил Гриффин.
– Конечно. – Аннабел потянула Куинна за руку, чтобы он отступил назад и пропустил Гриффина и лейтенанта Нортона внутрь.
– Я налью еще две чашки кофе, – сказала Аннабел Куинну. – А ты закрой дверь и… – она понизила голос до шепота, – будь поприветливее с лейтенантом Нортоном.
Куинн ухмыльнулся, потом закрыл дверь, глубоко вздохнул и присоединился к остальным. Ни Гриффин, ни Нортон не садились.
– Хотите кофе? – обратилась Аннабел к Нортону.
– Нет, спасибо, мэм.
– А вы, Гриффин?
– Да, спасибо. – Гриффин взял предложенную чашку и повернулся к Куинну: – У Джима есть фотография с места убийства Келли Флеминг. Это все, что мы имеем на данный момент, однако нам известно, что Келли Флеминг – не настоящее ее имя.
Нортон достал большой желтый конверт и передал его Куинну:
– Взгляните и скажите, узнаете ли вы ее.
Куинн взял конверт, открыл его и вынул фото. Волнуясь, он вглядывался в лицо женщины. Узнает он ее или нет? И тот и другой результат мог сработать как в его пользу, так и против него. Прошло несколько томительных секунд.
– Я не знаю ее. – Куинн вложил фотографию назад в конверт.
– Мы так и думали. – Джим забрал конверт.
– А то, что я не знал ее, свидетельствует в мою пользу или, напротив, ухудшает мое положение? – спросил его Куинн.
– Ни то ни другое, – ответил Нортон. – По крайней мере на этой стадии.
– Джиму нужно знать, где вы были в день убийства Келли Флеминг, – пояснил Гриффин. – Поскольку Бейтаун расположен рядом с Хьюстоном и оттуда ничего не стоит доехать на машине, хотелось бы надеяться, что вас в этот день не было в городе, потому что это доказывало бы, что вы не могли убить Келли.
– Когда она погибла? Два года назад? – Куинн наморщил лоб. – Трудно вспомнить события такой давности, но могут помочь записи из моего офиса.
– Все, что мне нужно, – это ваше разрешение на доступ к этой информации, – сказал Гриффин.
– Позвоните мне, когда будете готовы дать ответ, – сказал Нортон. Затем в упор посмотрел на Куинна: – А вы пока не покидайте Мемфис.
Куинн смотрел прямо в глаза детективу.
– У меня нет никаких реальных зацепок, – признался Джим. – Но есть пара моментов, в которых я собираюсь основательно разобраться, и если повезет, то убийца будет найден.
Куинн и Джим Нортон обменялись рукопожатием, и Гриффин проводил своего друга до двери. У двери Нортон остановился, оглянулся на Куинна и сказал:
– Офис коронера разрешил выдачу тела Кендал Уэллс. Ее похороны состоятся во вторник.
– Спасибо, что сказали мне об этом, – поблагодарил его Куинн.
Нортон кивнул и вышел.
Закрыв входную дверь, Гриффин вернулся в гостиную, взял свою чашку и сел на диван.
– Вы завтракайте, а я буду рассказывать. Сегодня утром я разговаривал с Дереком Лоуренсом. Это бывший сотрудник ФБР, составлявший для них психологические портреты преступников. Мы наняли его, чтобы понять мотивы поведения нашего убийцы. Мы с Джимом сообща поработали над предварительным психологическим портретом, и в результате появилась пара идей насчет того, кем может быть этот убийца. Джим, естественно, высказывал свои умозаключения в неофициальном порядке.
– Неужели вы полагаете, что можно получить удовольствие от завтрака, слушая об убийствах и прочих ужасах? – Аннабел искоса взглянула на Гриффина.
– Прошу прощения, но если вы не хотите, чтобы я просидел здесь с вами весь день, то лучше покончить с этим сейчас. – Гриффин прочистил горло. – И позволю себе один совет, а именно: на вашем месте я оставался бы здесь и никуда не выходил, если вы не хотите, чтобы о любом вашем шаге сообщалось в программах новостей. Оператор по крайней мере одной телевизионной станции расположился на противоположной стороне улицы, и, как мне показалось, там же крутится пара репортеров.
– Они знают, что я здесь, в «Пибоди»? – спросил Куинн.
– Управляющий сообщил, что они уволили сегодня одного сотрудника, застав его за тем, как он звонил по телефону и говорил кому-то, возможно репортеру, что Куинн Кортес провел эту ночь в номере Аннабел Вандерлей.
– Проклятый сукин сын! – Куинн ударил кулаком по столу.
– Успокойтесь, – сказал Гриффин. – Пока вас не увидят выходящими вместе из «Пибоди», это только предположение. Так что, Куинн, когда соберетесь уходить, мы либо найдем для вас способ незаметно проскользнуть мимо репортеров, либо выйдем с вами вместе, а Аннабел благополучно останется в гостинице.
– Меня это не волнует. Пусть хоть весь мир знает, что Куинн провел со мной прошлую ночь. – Аннабел положила вилку и, протянув руку через стол, накрыла ладонью сжатый кулак Куинна.
Куинн посмотрел на нее, и у него появилось ощущение, что жизнь прекрасна, если есть такие люди, как Аннабел. Живущие без притворства. Без лжи. Без скрытых намерений.
– Если Аннабел все равно, то мне и подавно. – Куинн разжал кулак и нежно взял ее за руку.
Гриффин снова прочистил горло.
– Но сначала о деле.
Зардевшись, Аннабел высвободила свою руку.
– Конечно.
– Вы сказали, что уже получили ответ от фэбээровского психолога, – сказал Куинн. – Быстро, не правда ли?
– Что ж, получаешь то, за что платишь, а мы заплатили ему немало. Дерек Лоуренс – один из лучших. – Гриффин сунул руку в карман пиджака и вынул маленькую записную книжку. – Это, конечно, только предварительный психологический портрет, но все же он дает нам кое-какую пищу для размышлений.
– С чего бы вы начали поиск серийного убийцы? – спросила Аннабел.
– Мы начнем с этого психологического портрета, – ответил ей Гриффин. – Лоуренс говорит, что наш «клиент» – кочевник. Это понятно. Он – или она – не привязан к какому-то месту, к определенной территории. Убийства совершались в Техасе, Луизиане и Теннесси. Тридцать четыре процента серийных убийц – кочевники. Наш убийца, вероятно, верит, что его долг состоит в том, чтобы уничтожать женщин определенного типа. В данном случае женщин, которые спят с Куинном Кортесом.
– Что вы такое говорите? – Аннабел округлила глаза. Удивление? Страх? – Не все же женщины, с которыми спал Куинн, были убиты. А Келли Флеминг, или как там ее действительно звали, Куинн даже не знал.
– Если он не узнал Келли Флеминг, это еще не значит, что он не знал ее, – возразил Гриффин.
– Если бы я знал ее, то узнал бы по фотографии. – Выпалив это, Куинн вдруг подумал, что Гриффин мог оказаться прав. – Разве что с тех пор прошло много лет, и она изменилась до неузнаваемости.
– Повремените с предположениями, пока я не расскажу вам, как мы с Джимом представляем себе всю картину. Если все эти женщины, включая Келли, были любовницами Куинна, то в этом и заключается причина их убийства. Либо какой-то женщиной, поставившей перед собой цель убрать конкуренток, либо мужчиной, считающим своим долгом наказать этих женщин. Таким образом, этот человек – убийца по предназначению.
– Но почему убийства происходили только в последние два года? А фактически даже только в последний год? – спросила Аннабел.
– Хороший вопрос, – заметил Гриффин. – Если убийства начались с Келли и если нам удастся выяснить, почему она была первой, мы приблизимся к поимке убийцы.
– Итак, человек, которого мы ищем, – кочевник и убийца по предназначению, – сказал Куинн. – Что еще?
– В этих убийствах просматривается специфический подход к выбору жертв и способу убийства, – продолжил Гриффин. – Все жертвы были любовницами Куинна, а способ, которым они были убиты, один и тот же, как и посмертная ампутация указательного пальца правой руки.
– Кочевник, убивающий по предназначению, со специфическим подходом к выбору жертв и способу осуществления убийства. Ну и что это нам дает? – Аннабел скептически покачала головой.
– По словам Лоуренса, человек, которого мы ищем, будучи ребенком, вероятно, претерпевал жестокое обращение, перенес сильную душевную травму и, возможно, подвергался физическому насилию. Ампутация правого указательного пальца у каждой жертвы может символизировать некое авторитетное лицо женского пола. Эта женщина, наказывая, тыкала в него указательным пальцем. То могла быть мать, учительница, мачеха, монахиня…
– Людей, у которых было дерьмовое детство, миллионы, – сказал Куинн. – Я тоже один из них. На ранчо судьи Харвуда Брауна полно таких, кто пришел туда, не выдержав крайне тяжелой домашней обстановки.
– Коль скоро вы вспомнили о судье Брауне, я расскажу вам еще об одном нашем предположении, – сказал Гриффин. – За прошедшие годы вы помогли многим детям, в основном это были мальчики с этого ранчо, но было и несколько попавших в затруднительное положение девочек. Трое из бывших правонарушителей составляют ваше личное окружение. Что, если один из них по какой-то причине зациклился на вас и перенес всю ненависть к тому авторитетному лицу женского пола из своего детства на ваших любовниц?
– Не думаете же вы, что Эрон или Джейс могли…
– Я никого ни в чем не обвиняю. Но хотел бы попросить у вас разрешения покопаться в их прошлом. И установить слежку за другими «выпускниками» этого ранчо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36