— Здесь еще преподносят сюрпризы в виде морской прогулки на парусном корабле! В какой еще стране возможно такое счастье?! Капитан, — сказал он нахально, — я хочу постоять за штурвалом!
— Весьма сожалею, — ответил капитан Прунамель, — но штурвал у меня только один. Я сам хочу за ним стоять.
Петькин номер не прошел.
— Ладно, — сказал он. — В другой раз, когда вам расхочется.
— Скажите, доктор, — спросил я, — а что это за остров такой? Почему «Высшей Мудрости»? Там жители мудрее, чем в Мурлындии?
Доктор ответил с глубоким почтением:
— Там не жители. Там проживают высшие мудрецы! Да такие мудрецы, каких и в древней Греции не водилось.
На острове образ жизни, к которому мы стремимся, доведен до идеала. Там живет сам Главный мудрец! — доктор прищурился и поднял указательный палец.
Остров оказался небольшим и лесистым. Между морем и лесом тянулась узенькая песчаная полоска. На песке неподвижно лежали высшие мудрецы — бородатые, нечесаные и совсем не одетые. Даже набедренная тряпочка была не у каждого. Когда «Диоген» ткнулся носом в берег, они приподняли головы, взглянули и снова позакрывали равнодушные глаза. Тишина, стоявшая на острове, поразила меня.
Доктор угадал мои мысли и сказал:
— Только неразвитые дикари толпой сбегаются к каждой посудине, которая причаливает к берегу. Мудрец не выходит из состояния покоя при таком незначительном в мировых масштабах событии.
— Они совсем ничего не делают? — поинтересовался Петька.
— Ловят рыбу, собирают ягоды, грибы, желтых муравьев, — сказал доктор. — Каждый вечер три мудреца приезжают на материк, оставляют в Лабазе муравьев и забирают пищу. Потом едут обратно.
— А дома они строят? — спросила Лидка.
Доктор покачал головой:
— Это не соответствует правилам высшей мудрости.
— Знал бы я, что в Мурлындии есть такой остров, так сразу бы сюда поехал, — заявил Петька. — Не пришлось бы с вашим домом уродоваться. До сих пор спина гудит!
Петька мне до смерти надоел со своим отвращением ко всякой работе. Я сказал ему вполне серьезно:
— Можешь оставаться. Никто тебя назад не тянет.
— Лидочка, останемся на острове? — ухватился за мысль Петька.
Лидка отказалась:
— Я не могу на улице жить. Уж я такая… немудрая.
Петька вздохнул и прекратил разговор. Чувство к Лидке пока еще поддерживало в нем энергию жизни.
Капитан Прунамель проверил, хорошо ли матросы закрепили канат, потом посмотрел на высших мудрецов и сказал укоризненно:
— Король приехал, а им хоть бы хны, ту те ранги матуй!
Некоторые бородатые пооткрывали по одному глазу, но большинство даже не шелохнулось. Только один потрудился раскрыть рот.
— Какая ему, дураку, охота была через море тащиться?
— От дурака слышу! — обиделся король Мур.
— Не расстраивайтесь, ваше величество, — сказал капитан Прунамель. — Он мудрец, блоха ему в бороду! Что с него требовать?
— Мог бы — вести себя повежливее… — проворчал король. — Итак, любезные спутники, поедем к Главному мудрецу. Послушаем его мудрые речи. Поучимся высшей мудрости жизни.
— Не пойду! — отказался Петька. — Я и без речей вижу, в чем высшая мудрость жизни!
Он бухнулся на песок и подставил живот солнечным лучам.
Мы впятером пошли на холм, где проживал Главный мудрец. Глубочайшая тишина стояла на острове. Иногда начинала чирикать птичка, но тут же смолкала, испугавшись собственного голоса. Мы видели по дороге два жиденьких шалашика, а больше никаких следов человеческого обитания не встретили.
Главный мудрец, долговязый, бородатый и давно не чесанный, лежал в маленькой, совсем открытой пещерке на тощей подстилке из сушеных водорослей. Он положил руки под голову и внимательно смотрел, как в паутине над ним паук душит муху. Мы прекратили разговоры, подошли к пещере на цыпочках и почтительно замерли. Король Мур снял корону, протер рукавом, водрузил на голову и сказал:
— Привет тебе от жителей Мурлындии, Главный мудрец. Как ты здесь на острове поживаешь?
— Помаленьку, — откликнулся Главный. — Лежу, мыслю. Поучаю. А вы как? Продолжаете пасти лошадей, строить дома и варить компот?
Король Мур смутился и стал оправдываться:
— Лошадей уже не пасем! Лошади сами пасутся, прямо в упряжке. А дома строим… Такие уж у нас жители — любят иметь над головой крышу. Новенькие пришли, так сперва обходились, а потом все равно смалодушничали. Построили себе жилище…
Вопрос о компоте король оставил без ответа.
— Некому с вами заняться, внушить правила, убедить, — покачал готовой Главный мудрец. — Обременяете вы себя имуществом, домами, привычками… Это сковывает разум, отвлекает вас от углубления во внутренний мир. Житель, имеющий дом и обожающий сладкий компот, никогда не постигнет высшей мудрости жизни.
— А в чем высшая мудрость? — спросила любопытная Лидка.
— В равнодушии и пренебрежении, — быстро ответил Главный. — Ничего не люби, ничего не храни, ни к чему не привязывайся. Не имей потребностей. Не имей желаний.
Углубляйся в свой внутренний мир и совершенствуй духовный облик. Ты любишь есть вкусную пищу…
— Люблю, — призналась Лидка. — А как вы догадались?
— Это заметно, — подмигнул Главный. — Когда ты не имеешь такой пищи, тело начинает страдать, угнетая дух.
— Бывает, — вздохнула Лидка.
— Ты не можешь думать о высоких материях, а думаешь только о том, где добыть вкусную пищу. Хорошо ли это? — спросил Главный.
— Наверное, нехорошо, — потупила Лидка глаза. — А что делать?
— Научись удовлетворять аппетит ягодами, рыбой, пресной лепешкой и водой из ручья. Тебе не придется страдать и прилагать усилия. Ты будешь приносить в пещеру полные горсти желтых муравьев и просить только муки и ситчику на юбку. Удовлетворившись этим, ты будешь проникать во внутренний мир души и совершенствовать его.
Ясно?
— Ясно, — горестно вздохнула Лидка. — Только это очень трудно. Я так не смогу.
— О, если бы это было легко! — с печалью в голосе сказал Главный мудрец. — И откуда в нас это скверное стремление слопать побольше, понастроить клетушек и натянуть на свое тело уродливые швейные изделия? Как легко было бы нам, не будь у нас потребностей. Некоторые жители даже сапога просят у волшебника. Разве это порядок?
— Конечно, непорядок! — поддержал доктор. — Ходить босиком гигиеничнее. Только надо перед сном мыть ноги.
— И медицинская наука подтверждает! — обрадовался Главный. — Поглядите на моих высших мудрецов: ничего не строим, ничего на себе не носим, не имеем потребностей. В результате — что? Мы делаем что хотим и живем в свое полное удовольствие, счастливо и мирно.
Мне не понравились рассуждения косматого философа. Было в них что-то противное человеческой природе. Я сказал ему:
— Не счастливо вы живете, а скучно. Где же счастье? Питаетесь вы плохо, ходите не одетые, с волосатыми ногами. Спите на траве и книг не читаете. Даже не знаете, что такое радио. Только и делаете, что углубляетесь в мир своей души. А ведь существует другой мир, поинтереснее, чем у вас в душе.
— Прыткий ты малый, — улыбнулся Главный, — но неразвитый. Мыслишь трафаретно. Не можешь понять, что углубление в мир своей души является источником невообразимых духовных наслаждений. Вот ты кино видал? Вроде бы что это? Игра света на белой простыне, ничего ощутимого руками. Но какую бурю переживаний вызывает в душе эта игра света!.. А ты говоришь об удовлетворении потребностей тела! Вот в чем разница: ты — организм, а я — одухотворенная личность. Удовлетворять потребности тела для меня гадость и мучение. Фи!
Любопытная Лидка спросила довольно резонно:
— А откуда вы знаете, что это гадость и мучение?
— Раз говорю, значит, знаю. Может, еще получше твоего!
— Если и знаете, то понаслышке, — поддержал я Лидку. — Вы ни разу в жизни на нормальной кровати не спали, штанов не надевали, бороды не побрили, книжки не прочли и едите из какой-то глиняной миски, да еще и побитой! Что вы можете после этого знать?
— Ах, так?! — рассердился Главный мудрец. — Этот недоросток смеет обвинять меня в незнании! Ну, так сейчас ты увидишь, откуда я знаю!
Он вскочил на ноги, пригладил гриву, стряхнул с себя травинки и толкнул камень в стене. Камень со скрежетом повернулся. Открылся вход в помещение.
— Только вытирайте ноги! — предупредил Главный.
Мы прошли в просторную, хорошо обставленную комнату. Я остолбенел. Ничего не понимая, я глядел на шкаф, полный книг в ярких обложках, письменный стол, широкий мягкий диван, удобные кресла и буфет с хрустальной посудой, на красивой тумбочке стоял пятидиапозонный приемник «Фестиваль». Пол был устлан пушистым ковром, а на стенах висели со вкусом подобранные эстампы…
— Глядите и удивляйтесь, я разрешаю! — сказал Главный мудрец. — Но пусть будет стыдно тому, кто подумает, что вся эта рухлядь служит для удовлетворения моих потребностей! Порой я захожу в это помещение и сравниваю, что мудрее: удовлетворять низменные потребности тела, или высокие интересы души? Сравнение выходит в пользу второго… Возьмите по апельсинчику! — предложил нам Главный и сам схватил из вазы большой рыжий апельсин.
Мы не отстали. Король Мур прихватил один апельсинчик в карман для королевы Дылды, как он объяснил нахмурившемуся Главному.
В глубине комнаты раскрылась незаметная дверь. Зашла женщина в платочке и спросила:
— Что, Арчибальдыч, обед подавать или как?
— Подавай, Францевна, — сказал Главный мудрец. — Хоть я и не желаю, но надо сделать гостям приятное. Да вынеси мне пижаму. Все-таки здесь не пещера.
За обедом, уписывая тушеное мясо, приодетый в золотистую пижаму Главный мудрец проповедовал закон высшей мудрости:
— Истина познается на опыте, путем сравнения, в борьбе двух основных начал: низменного телесного и благородного духовного. Поев жирной баранины, я убеждаюсь в том, что набитый желудок отрицательно влияет на способность мыслить. Стены, оклеенные голубыми обоями, отгораживают меня от мира, превращают жизнь в тягостное заточение. Когда я ложусь на мягкий диван, тело блаженствует, но дух замирает в сонном отупении. Хорошо ли это?
Мы молчали, не в силах решить.
— Это отвратительно! — решил за нас Главный. — И я встаю с дивана, иду в пещеру, проникаюсь счастьем полноценной жизни и учу жителей высшей мудрости. Теперь, Миша, ты понял, что я все испытал, знание далось мне не понаслышке, а тяжелым трудом и напряжением всех моральных сил?!
Я проникся глубоким уважением к Главному мудрецу. Нет, он не досужие выдумки проповедует, сам все испытал, все проверил!.. Значит, мы и в самом деле такие тупые, неразвитые и ужасно немудрые… Закосневшая в неразвитости Лидка толкнула меня в бок:
— Знал бы Петя, какой здесь пир идет!
Мне стало противно, что она ничего не поняла и не почувствовала, думает только о мясе и апельсинах. Разве в них счастье?..
Когда допили компот и сели на мягкий диван, который так и звал, чтобы забраться с ногами, Главный мудрец сказал:
— Идея группирует жителей и становится позвоночным хребтом порядка… Вот только в шахматы поиграть не с кем при таком порядке. Доктор, вы не любитель?
— Я все больше в камешки с жителями играю, — сказал доктор.
— Я умею. Давайте сыграем, — предложил я Главному.
В прошлом году я играл в школьном турнире, обыграл многих и заработал пятую категорию. Я надеялся проиграть Главному не слишком быстро. Ему по жребию вышли черные.
После первых же ходов я понял, что в теории дебютов он слаб, но вообще соображает прилично. Лидка болела за меня, а доктор за Главного. Король сперва бродил по комнате, с печальным выражением на лице разглядывал эстампы и ковырял обои. Но вскоре и он заинтересовался, для чего мы переставляем по квадратикам фигуры и какое нам от этого удовольствие. К концу партии Мур навалился животом на мои плечи и хрипло дышал в затылок. Партия сводилась на ничью, но Главный в одном месте прохлопал, и я провел пешку в ферзи. Конечно, он сдался. Сыграли еще, и белыми Главный выиграл. Я потерял бдительность и по-глупому пожертвовал коня. Сыграли контровую. Я играл осторожнее и выиграл. Потом выиграл Главный. Мы устали, сложили фигуры и согласились, что равны по силам.
Главный мудрец сказал мне:
— Оставайся у меня на острове. Под елкой жить не будешь, комнату тебе устрою не хуже этой. Только чтобы мудрецы мои не пронюхали, а то пойдут разговоры, брожение умов… Давай, а?
Отвечать отказом на такое радушное предложение было неудобно. Я замялся, стал что-то бормотать, но выручил король Мур:
— Миша мне самому пригодится! Откровенно говоря, в стране мудрецов не так уж много мудрых жителей…
Главный мудрец только усмехнулся.
— Он качели изобрел! — сказал король.
— Поменьше бы вы там изобретали, — буркнул Главный. — Впрочем, качели — это невредно. Миша, если захочешь, переезжай ко мне!
— Спасибо, подумаю, — сказал я.
Главный снял пижаму, растрепал бороду, натыкал в нее сучков и пошел провожать нас до берега. Солнце садилось. Косматые мудрецы вооружились удочками и разложили костры. Капитан Прунамель и матросы резались в карты. Петька лежал на старом месте пузом кверху. Когда я пихнул его ногой, Петька спросил:
— Ну, понял, в чем высшая мудрость жизни?
Я не мог ему ответить. В голове все перемешалось.
Матросы отвязали канат. Паруса наполнились свежим морским ветром. «Диоген» резво поплыл обратно в Мурлындию.
На песчаном берегу острова Высшей Мудрости стоял Главный мудрец и махал нам рукой… Может, ему тоже хотелось куда-нибудь съездить, да мешали дела.
ТЕТРАДЬ 10
Несколько дней я ходил совершенно растерянный, сочинял безумные планы, пытался даже уговорить Петьку с Лидкой бросить дом и уйти жить к морю. Мы один раз попробовали, замерзли и на следующую ночь пришли спать под крышу. Слова Главного мудреца не давали мне покоя. В самом деле, какая же это свобода, если над собой ты не властен? Тебе и поесть хочется повкуснее, и надеть на себя что покрасивее, и поиграть в интересную игру, и сделать что-нибудь, чтобы люди удивились и похвалили тебя… От всех этих желаний ты целиком зависишь, им подчинена твоя воля, они заставляют беспокоиться, трудиться, искать… А вдруг если я освобожусь от этих приземленных потребностей, то смогу взлететь к звездам и свободно парить по пространствам вселенной?..
Надо было как-то отвлечься. Я стал делать кровать, Лидка ушла за ягодами, а Петьку Митька-папуас куда-то увел. Я сколачивал кровать, понемножку успокаивался и думал о том, что в домах у жителей нет печек и что с ними будет, когда наступят холода?
Работа не клеилась, топор выпадал из моих рук. Я воткнул его в чурбан и пошел навестить Степана Кузьмича.
Старик все еще не вставал с постели.
— Мне вот что не понятно, — сказал я, согрев самовар и налив по кружке чаю. — Сейчас лето, погода теплая, дожди редко идут. А наступит осень, потом зима. Что жители будут делать? Ведь у них дома ветерком насквозь продуваются, печек нет, одежда легкая и вся в дырах. Замерзнут небось жители?
Степан Кузьмич покачал головой и сказал:
— Жители на зиму спать ложатся, наподобие медведей. Закапываются в сено и засыпают. Спят таким образом до самой весны, когда солнышко сызнова тепло греть начнет и желтые муравьи из муравейников повылезут. Жители просыпаются, отощав, налавливают муравьев и бегут в Лабаз.
— Не может такого быть! — воскликнул я в удивлении.
— Именно так, — сказал Степан Кузьмич. — Сейчас август кончается. Месяц-полтора жители побегают, попляшут, а там станут к зиме готовиться, сено в дома носить. В ноябре никого уже не встретишь на улице.
— И вы… спать будете? — спросил я, сомневаясь.
— Где-нибудь и я спать буду, — сказал Степан Кузьмич с тяжелым вздохом. — Что-то худо мне Миша…
Зашел Федя, зампотех, и кинул на меня подозрительный взгляд.
— Вот ты где, — сказал Федя. — А я ищу!
— Зачем?
— Король завет. Что ты там еще придумал?
— Пока ничего не придумал, — сказал я.
— Если придумаешь, помни наш уговор! — сказал Федя и ушел.
— Сходить к нему, что ли…
Ведь в Мурлындии король существует для формы, просьбы его не обязательны, каждый волен поступать, как ему заблагорассудится.
— Сходи, — сказал Степан Кузьмич. — У меня будет поручение личного характера… Передай Муру, что здоровьишко мое очень уж плохо. Пора назначить нового Главного коменданта. Эти хлопоты уже не по мне. Пусть доктора поставит или Федю. Они в курсе дела, что и как. Могут исполнять должность.
— Хорошо, передам, — сказал я. — Только вы не унывайте, Степан Кузьмич. Выздоравливайте скорее.
Король Мур сидел в печальной позе, сунув ногу под кресло и вытянув вперед другую. Волосы его растрепались, а золотая корона валялась на полу самым непристойным образом. Я поднял корону, положил на столик и спросил:
— Что с вами, ваше величество? Не случилось ли несчастья?
— Всю ночь заснуть не мог, — пожаловался король. — Шахматы мне вспомнились. До утра рассказывал королеве, какая это мудрая игра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— Весьма сожалею, — ответил капитан Прунамель, — но штурвал у меня только один. Я сам хочу за ним стоять.
Петькин номер не прошел.
— Ладно, — сказал он. — В другой раз, когда вам расхочется.
— Скажите, доктор, — спросил я, — а что это за остров такой? Почему «Высшей Мудрости»? Там жители мудрее, чем в Мурлындии?
Доктор ответил с глубоким почтением:
— Там не жители. Там проживают высшие мудрецы! Да такие мудрецы, каких и в древней Греции не водилось.
На острове образ жизни, к которому мы стремимся, доведен до идеала. Там живет сам Главный мудрец! — доктор прищурился и поднял указательный палец.
Остров оказался небольшим и лесистым. Между морем и лесом тянулась узенькая песчаная полоска. На песке неподвижно лежали высшие мудрецы — бородатые, нечесаные и совсем не одетые. Даже набедренная тряпочка была не у каждого. Когда «Диоген» ткнулся носом в берег, они приподняли головы, взглянули и снова позакрывали равнодушные глаза. Тишина, стоявшая на острове, поразила меня.
Доктор угадал мои мысли и сказал:
— Только неразвитые дикари толпой сбегаются к каждой посудине, которая причаливает к берегу. Мудрец не выходит из состояния покоя при таком незначительном в мировых масштабах событии.
— Они совсем ничего не делают? — поинтересовался Петька.
— Ловят рыбу, собирают ягоды, грибы, желтых муравьев, — сказал доктор. — Каждый вечер три мудреца приезжают на материк, оставляют в Лабазе муравьев и забирают пищу. Потом едут обратно.
— А дома они строят? — спросила Лидка.
Доктор покачал головой:
— Это не соответствует правилам высшей мудрости.
— Знал бы я, что в Мурлындии есть такой остров, так сразу бы сюда поехал, — заявил Петька. — Не пришлось бы с вашим домом уродоваться. До сих пор спина гудит!
Петька мне до смерти надоел со своим отвращением ко всякой работе. Я сказал ему вполне серьезно:
— Можешь оставаться. Никто тебя назад не тянет.
— Лидочка, останемся на острове? — ухватился за мысль Петька.
Лидка отказалась:
— Я не могу на улице жить. Уж я такая… немудрая.
Петька вздохнул и прекратил разговор. Чувство к Лидке пока еще поддерживало в нем энергию жизни.
Капитан Прунамель проверил, хорошо ли матросы закрепили канат, потом посмотрел на высших мудрецов и сказал укоризненно:
— Король приехал, а им хоть бы хны, ту те ранги матуй!
Некоторые бородатые пооткрывали по одному глазу, но большинство даже не шелохнулось. Только один потрудился раскрыть рот.
— Какая ему, дураку, охота была через море тащиться?
— От дурака слышу! — обиделся король Мур.
— Не расстраивайтесь, ваше величество, — сказал капитан Прунамель. — Он мудрец, блоха ему в бороду! Что с него требовать?
— Мог бы — вести себя повежливее… — проворчал король. — Итак, любезные спутники, поедем к Главному мудрецу. Послушаем его мудрые речи. Поучимся высшей мудрости жизни.
— Не пойду! — отказался Петька. — Я и без речей вижу, в чем высшая мудрость жизни!
Он бухнулся на песок и подставил живот солнечным лучам.
Мы впятером пошли на холм, где проживал Главный мудрец. Глубочайшая тишина стояла на острове. Иногда начинала чирикать птичка, но тут же смолкала, испугавшись собственного голоса. Мы видели по дороге два жиденьких шалашика, а больше никаких следов человеческого обитания не встретили.
Главный мудрец, долговязый, бородатый и давно не чесанный, лежал в маленькой, совсем открытой пещерке на тощей подстилке из сушеных водорослей. Он положил руки под голову и внимательно смотрел, как в паутине над ним паук душит муху. Мы прекратили разговоры, подошли к пещере на цыпочках и почтительно замерли. Король Мур снял корону, протер рукавом, водрузил на голову и сказал:
— Привет тебе от жителей Мурлындии, Главный мудрец. Как ты здесь на острове поживаешь?
— Помаленьку, — откликнулся Главный. — Лежу, мыслю. Поучаю. А вы как? Продолжаете пасти лошадей, строить дома и варить компот?
Король Мур смутился и стал оправдываться:
— Лошадей уже не пасем! Лошади сами пасутся, прямо в упряжке. А дома строим… Такие уж у нас жители — любят иметь над головой крышу. Новенькие пришли, так сперва обходились, а потом все равно смалодушничали. Построили себе жилище…
Вопрос о компоте король оставил без ответа.
— Некому с вами заняться, внушить правила, убедить, — покачал готовой Главный мудрец. — Обременяете вы себя имуществом, домами, привычками… Это сковывает разум, отвлекает вас от углубления во внутренний мир. Житель, имеющий дом и обожающий сладкий компот, никогда не постигнет высшей мудрости жизни.
— А в чем высшая мудрость? — спросила любопытная Лидка.
— В равнодушии и пренебрежении, — быстро ответил Главный. — Ничего не люби, ничего не храни, ни к чему не привязывайся. Не имей потребностей. Не имей желаний.
Углубляйся в свой внутренний мир и совершенствуй духовный облик. Ты любишь есть вкусную пищу…
— Люблю, — призналась Лидка. — А как вы догадались?
— Это заметно, — подмигнул Главный. — Когда ты не имеешь такой пищи, тело начинает страдать, угнетая дух.
— Бывает, — вздохнула Лидка.
— Ты не можешь думать о высоких материях, а думаешь только о том, где добыть вкусную пищу. Хорошо ли это? — спросил Главный.
— Наверное, нехорошо, — потупила Лидка глаза. — А что делать?
— Научись удовлетворять аппетит ягодами, рыбой, пресной лепешкой и водой из ручья. Тебе не придется страдать и прилагать усилия. Ты будешь приносить в пещеру полные горсти желтых муравьев и просить только муки и ситчику на юбку. Удовлетворившись этим, ты будешь проникать во внутренний мир души и совершенствовать его.
Ясно?
— Ясно, — горестно вздохнула Лидка. — Только это очень трудно. Я так не смогу.
— О, если бы это было легко! — с печалью в голосе сказал Главный мудрец. — И откуда в нас это скверное стремление слопать побольше, понастроить клетушек и натянуть на свое тело уродливые швейные изделия? Как легко было бы нам, не будь у нас потребностей. Некоторые жители даже сапога просят у волшебника. Разве это порядок?
— Конечно, непорядок! — поддержал доктор. — Ходить босиком гигиеничнее. Только надо перед сном мыть ноги.
— И медицинская наука подтверждает! — обрадовался Главный. — Поглядите на моих высших мудрецов: ничего не строим, ничего на себе не носим, не имеем потребностей. В результате — что? Мы делаем что хотим и живем в свое полное удовольствие, счастливо и мирно.
Мне не понравились рассуждения косматого философа. Было в них что-то противное человеческой природе. Я сказал ему:
— Не счастливо вы живете, а скучно. Где же счастье? Питаетесь вы плохо, ходите не одетые, с волосатыми ногами. Спите на траве и книг не читаете. Даже не знаете, что такое радио. Только и делаете, что углубляетесь в мир своей души. А ведь существует другой мир, поинтереснее, чем у вас в душе.
— Прыткий ты малый, — улыбнулся Главный, — но неразвитый. Мыслишь трафаретно. Не можешь понять, что углубление в мир своей души является источником невообразимых духовных наслаждений. Вот ты кино видал? Вроде бы что это? Игра света на белой простыне, ничего ощутимого руками. Но какую бурю переживаний вызывает в душе эта игра света!.. А ты говоришь об удовлетворении потребностей тела! Вот в чем разница: ты — организм, а я — одухотворенная личность. Удовлетворять потребности тела для меня гадость и мучение. Фи!
Любопытная Лидка спросила довольно резонно:
— А откуда вы знаете, что это гадость и мучение?
— Раз говорю, значит, знаю. Может, еще получше твоего!
— Если и знаете, то понаслышке, — поддержал я Лидку. — Вы ни разу в жизни на нормальной кровати не спали, штанов не надевали, бороды не побрили, книжки не прочли и едите из какой-то глиняной миски, да еще и побитой! Что вы можете после этого знать?
— Ах, так?! — рассердился Главный мудрец. — Этот недоросток смеет обвинять меня в незнании! Ну, так сейчас ты увидишь, откуда я знаю!
Он вскочил на ноги, пригладил гриву, стряхнул с себя травинки и толкнул камень в стене. Камень со скрежетом повернулся. Открылся вход в помещение.
— Только вытирайте ноги! — предупредил Главный.
Мы прошли в просторную, хорошо обставленную комнату. Я остолбенел. Ничего не понимая, я глядел на шкаф, полный книг в ярких обложках, письменный стол, широкий мягкий диван, удобные кресла и буфет с хрустальной посудой, на красивой тумбочке стоял пятидиапозонный приемник «Фестиваль». Пол был устлан пушистым ковром, а на стенах висели со вкусом подобранные эстампы…
— Глядите и удивляйтесь, я разрешаю! — сказал Главный мудрец. — Но пусть будет стыдно тому, кто подумает, что вся эта рухлядь служит для удовлетворения моих потребностей! Порой я захожу в это помещение и сравниваю, что мудрее: удовлетворять низменные потребности тела, или высокие интересы души? Сравнение выходит в пользу второго… Возьмите по апельсинчику! — предложил нам Главный и сам схватил из вазы большой рыжий апельсин.
Мы не отстали. Король Мур прихватил один апельсинчик в карман для королевы Дылды, как он объяснил нахмурившемуся Главному.
В глубине комнаты раскрылась незаметная дверь. Зашла женщина в платочке и спросила:
— Что, Арчибальдыч, обед подавать или как?
— Подавай, Францевна, — сказал Главный мудрец. — Хоть я и не желаю, но надо сделать гостям приятное. Да вынеси мне пижаму. Все-таки здесь не пещера.
За обедом, уписывая тушеное мясо, приодетый в золотистую пижаму Главный мудрец проповедовал закон высшей мудрости:
— Истина познается на опыте, путем сравнения, в борьбе двух основных начал: низменного телесного и благородного духовного. Поев жирной баранины, я убеждаюсь в том, что набитый желудок отрицательно влияет на способность мыслить. Стены, оклеенные голубыми обоями, отгораживают меня от мира, превращают жизнь в тягостное заточение. Когда я ложусь на мягкий диван, тело блаженствует, но дух замирает в сонном отупении. Хорошо ли это?
Мы молчали, не в силах решить.
— Это отвратительно! — решил за нас Главный. — И я встаю с дивана, иду в пещеру, проникаюсь счастьем полноценной жизни и учу жителей высшей мудрости. Теперь, Миша, ты понял, что я все испытал, знание далось мне не понаслышке, а тяжелым трудом и напряжением всех моральных сил?!
Я проникся глубоким уважением к Главному мудрецу. Нет, он не досужие выдумки проповедует, сам все испытал, все проверил!.. Значит, мы и в самом деле такие тупые, неразвитые и ужасно немудрые… Закосневшая в неразвитости Лидка толкнула меня в бок:
— Знал бы Петя, какой здесь пир идет!
Мне стало противно, что она ничего не поняла и не почувствовала, думает только о мясе и апельсинах. Разве в них счастье?..
Когда допили компот и сели на мягкий диван, который так и звал, чтобы забраться с ногами, Главный мудрец сказал:
— Идея группирует жителей и становится позвоночным хребтом порядка… Вот только в шахматы поиграть не с кем при таком порядке. Доктор, вы не любитель?
— Я все больше в камешки с жителями играю, — сказал доктор.
— Я умею. Давайте сыграем, — предложил я Главному.
В прошлом году я играл в школьном турнире, обыграл многих и заработал пятую категорию. Я надеялся проиграть Главному не слишком быстро. Ему по жребию вышли черные.
После первых же ходов я понял, что в теории дебютов он слаб, но вообще соображает прилично. Лидка болела за меня, а доктор за Главного. Король сперва бродил по комнате, с печальным выражением на лице разглядывал эстампы и ковырял обои. Но вскоре и он заинтересовался, для чего мы переставляем по квадратикам фигуры и какое нам от этого удовольствие. К концу партии Мур навалился животом на мои плечи и хрипло дышал в затылок. Партия сводилась на ничью, но Главный в одном месте прохлопал, и я провел пешку в ферзи. Конечно, он сдался. Сыграли еще, и белыми Главный выиграл. Я потерял бдительность и по-глупому пожертвовал коня. Сыграли контровую. Я играл осторожнее и выиграл. Потом выиграл Главный. Мы устали, сложили фигуры и согласились, что равны по силам.
Главный мудрец сказал мне:
— Оставайся у меня на острове. Под елкой жить не будешь, комнату тебе устрою не хуже этой. Только чтобы мудрецы мои не пронюхали, а то пойдут разговоры, брожение умов… Давай, а?
Отвечать отказом на такое радушное предложение было неудобно. Я замялся, стал что-то бормотать, но выручил король Мур:
— Миша мне самому пригодится! Откровенно говоря, в стране мудрецов не так уж много мудрых жителей…
Главный мудрец только усмехнулся.
— Он качели изобрел! — сказал король.
— Поменьше бы вы там изобретали, — буркнул Главный. — Впрочем, качели — это невредно. Миша, если захочешь, переезжай ко мне!
— Спасибо, подумаю, — сказал я.
Главный снял пижаму, растрепал бороду, натыкал в нее сучков и пошел провожать нас до берега. Солнце садилось. Косматые мудрецы вооружились удочками и разложили костры. Капитан Прунамель и матросы резались в карты. Петька лежал на старом месте пузом кверху. Когда я пихнул его ногой, Петька спросил:
— Ну, понял, в чем высшая мудрость жизни?
Я не мог ему ответить. В голове все перемешалось.
Матросы отвязали канат. Паруса наполнились свежим морским ветром. «Диоген» резво поплыл обратно в Мурлындию.
На песчаном берегу острова Высшей Мудрости стоял Главный мудрец и махал нам рукой… Может, ему тоже хотелось куда-нибудь съездить, да мешали дела.
ТЕТРАДЬ 10
Несколько дней я ходил совершенно растерянный, сочинял безумные планы, пытался даже уговорить Петьку с Лидкой бросить дом и уйти жить к морю. Мы один раз попробовали, замерзли и на следующую ночь пришли спать под крышу. Слова Главного мудреца не давали мне покоя. В самом деле, какая же это свобода, если над собой ты не властен? Тебе и поесть хочется повкуснее, и надеть на себя что покрасивее, и поиграть в интересную игру, и сделать что-нибудь, чтобы люди удивились и похвалили тебя… От всех этих желаний ты целиком зависишь, им подчинена твоя воля, они заставляют беспокоиться, трудиться, искать… А вдруг если я освобожусь от этих приземленных потребностей, то смогу взлететь к звездам и свободно парить по пространствам вселенной?..
Надо было как-то отвлечься. Я стал делать кровать, Лидка ушла за ягодами, а Петьку Митька-папуас куда-то увел. Я сколачивал кровать, понемножку успокаивался и думал о том, что в домах у жителей нет печек и что с ними будет, когда наступят холода?
Работа не клеилась, топор выпадал из моих рук. Я воткнул его в чурбан и пошел навестить Степана Кузьмича.
Старик все еще не вставал с постели.
— Мне вот что не понятно, — сказал я, согрев самовар и налив по кружке чаю. — Сейчас лето, погода теплая, дожди редко идут. А наступит осень, потом зима. Что жители будут делать? Ведь у них дома ветерком насквозь продуваются, печек нет, одежда легкая и вся в дырах. Замерзнут небось жители?
Степан Кузьмич покачал головой и сказал:
— Жители на зиму спать ложатся, наподобие медведей. Закапываются в сено и засыпают. Спят таким образом до самой весны, когда солнышко сызнова тепло греть начнет и желтые муравьи из муравейников повылезут. Жители просыпаются, отощав, налавливают муравьев и бегут в Лабаз.
— Не может такого быть! — воскликнул я в удивлении.
— Именно так, — сказал Степан Кузьмич. — Сейчас август кончается. Месяц-полтора жители побегают, попляшут, а там станут к зиме готовиться, сено в дома носить. В ноябре никого уже не встретишь на улице.
— И вы… спать будете? — спросил я, сомневаясь.
— Где-нибудь и я спать буду, — сказал Степан Кузьмич с тяжелым вздохом. — Что-то худо мне Миша…
Зашел Федя, зампотех, и кинул на меня подозрительный взгляд.
— Вот ты где, — сказал Федя. — А я ищу!
— Зачем?
— Король завет. Что ты там еще придумал?
— Пока ничего не придумал, — сказал я.
— Если придумаешь, помни наш уговор! — сказал Федя и ушел.
— Сходить к нему, что ли…
Ведь в Мурлындии король существует для формы, просьбы его не обязательны, каждый волен поступать, как ему заблагорассудится.
— Сходи, — сказал Степан Кузьмич. — У меня будет поручение личного характера… Передай Муру, что здоровьишко мое очень уж плохо. Пора назначить нового Главного коменданта. Эти хлопоты уже не по мне. Пусть доктора поставит или Федю. Они в курсе дела, что и как. Могут исполнять должность.
— Хорошо, передам, — сказал я. — Только вы не унывайте, Степан Кузьмич. Выздоравливайте скорее.
Король Мур сидел в печальной позе, сунув ногу под кресло и вытянув вперед другую. Волосы его растрепались, а золотая корона валялась на полу самым непристойным образом. Я поднял корону, положил на столик и спросил:
— Что с вами, ваше величество? Не случилось ли несчастья?
— Всю ночь заснуть не мог, — пожаловался король. — Шахматы мне вспомнились. До утра рассказывал королеве, какая это мудрая игра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17