— Ладно, от голодной смерти мы тебя спасем, — сказал я. — Поделимся всем, что имеем. Но в другой раз будь скромнее.
— Еще бы! — обрадовался Петька, и слезы его высохли. — Теперь я знаю, чем тут кормят.
Он засунул в рот две конфеты и даже улыбнулся.
Вот так мы и узнали, что добрый Лабаз ограничивает свои дары самыми простыми продуктами и предметами первой необходимости самого низкого качества — из тех, что лежат у нас на прилавках под вывеской «уцененные товары». Покладистые жители не обижались. Только мой нож внес в мурлындские умы некоторую сумятицу: все знакомые в один голос заявили, что с ножом мне здорово повезло. Многие пытались повторить операцию, но красивых ножей с двумя лезвиями из нержавеющей стали добрый Лабаз никому не выдал. По Мурлындии разнесся слух, что я любимец волшебника. Благосклонность великих персон окружает тех, на кого она падает, некоторым ореолом. Жители издалека кидались, чтобы со мной поздороваться.
Как-то раз я получил за полную банку муравьев новенький топор. Я насадил его на топорище и заточил об камень. Забавляясь новой вещью, мы с Петькой порубили зазря много деревьев, но скоро одумались и решили сотворить что-нибудь полезное. Лидка просила построить дом, но это показалось скучным, и мы построили качели. Нехитрый снаряд произвел могучее впечатление. Мы успели покачаться только с полчасика, потом набежали жители и стали умолять дать и им попользоваться новой потехой. Жители выстроились в длинную очередь. Они качались даже ночью при свете факелов. И тут я впервые в жизни понял, что тот, кто делает что-то новое, обязательно наживет себе врага.
Зампотех Федя отвел меня в сторону и сказал мрачным голосом:
— Миша, это нечестно. У тебя должно быть чувство товарищества. Потехи — моя специальность. Выбери себе другое.
Сперва я не очень понял, что он имеет в виду, и спросил:
— Как это понимать?
— Понимать это надо так, — растолковал зампотех Федя: — Если у тебя возникает подобная мысль, приди и скажи: так, мол, и так, знаю, как устроить какую-то потеху. А я тебя угощу.
— А потеху сделаешь сам и скажешь, что это ты продумал?
— Ну конечно, — беззастенчиво согласился зампотех Федя. — Значит, мы с тобой договорились?
— Договорились, — согласился я, и Федя пожал мне руку. Но я заметил, что недобрый блеск в глазах его не пропал.
Пришел и король Мур со своей королевой Дылдой. Сперва король качался в мантии, потом разгорячился, скинул ее, а заодно и корону. Дылда не решалась скинуть тяжелое, длинное платье. Она не качалась, а просто мучилась в этом музейном наряде. Помучившись, она отошла и села на травку с печальным выражением на лице.
— Надо помочь бедной королеве! — сказала Лидка. — Посмотрите, тетенька чуть не плачет.
Она подошла к горюющей Дылде и стала ей что-то рассказывать. Королевино лицо постепенно прояснялось. Лидка с королевой обнялись и быстрым шагом пошли в сторону дворца.
Дожидаясь очереди, жители коротали время по способности. Одни играли в чехарду, другие пели песни, тут же и боролись, и латали драные одежки. Зампотех, чтобы примазаться, приволок патефон. Доктор Клизман залез одному бедняге в рот и расшатывал большими блестящими щипцами зуб. Из-за солидности возраста доктор не качался на качелях, но наблюдал забаву с любопытством. Он же оказывал срочную медицинскую помощь поспорившим изза очереди.
Короля Мура пропускали через пятерых. На качелях он развеял свою постоянную печаль и подошел ко мне почти веселый.
— Голова у тебя, любезный Миша, несмотря на странное увлечение, работает хорошо, — похвалил меня его величество. — Подумать только, изобрел такую потеху!
— Мне кажется, — ворчливо произнес доктор Клизман, — что сегодня добрый волшебник получит намного меньше муравьев.
— Чепуха, любезный доктор, — улыбнулся король. — Ему-то какая разница — больше или меньше?
— Существенной разницы, конечно, нет, — сказал доктор. — Но дело в том, что жители получат меньше продуктов. Их организмы похудеют, ослабнут и расположатся к заболеваниям, которые…
Внезапно доктор ахнул и стал тереть глаза кулаками.
— О великий Лабаз! — воскликнул он, зашатался и рухнул на землю в глубоком обмороке.
Я тоже чуть не обалдел: по дороге шли королевы с Лидкой. На королеве уже не было тяжелого платья до земли, на ней были голубые брючки и пестрая кофточка с короткими рукавами. Королева помолодела лет на двадцать, и выражение лица у нее было счастливое-счастливее. Она скинула какого-то жителя с качелей и стала качаться сама, заливаясь радостным смехом. Пораженные жители сперва молчали, потом опомнились и стали кричать, что пора и соскакивать. Королева показывала им язык. Она подхватила Лидку, они долго еще качались вместе на зависть стонавшим от нетерпения жителям. Я и не заметил, как пришел в себя доктор Клизман. Он поднялся, отряхнул брюки и строго сказал:
— Это называется: скандал в благородном семействе!
— Сперва я тоже так решил, — произнес король Мур, любуясь своей помолодевшей королевой. — А потом я подумал: а почему бы и нет? Смелый поступок — королевский поступок. Мне нравится!
Расстроившийся высоконравственный доктор только покачал головой.
Королева вовремя почувствовала королевским инстинктом, что ропот народа по поводу ее беззакония сейчас превратится в бунт. Она подмигнула Лидке, и обе спрыгнули с качелей. Тут же завязалась свалка. Жители не могли решить, кто следующий. Доктору пришлось много поработать.
— Мурик, ты не сердишься? — Королева игриво погладила щеку своего короля.
— У нас можно делать все что хочешь, — сказал Мур, приподняв подбородок. — Должен сказать, что в брючках ты очень мила.
— Спасибо! — обрадовалась королева.
— Пожалуй, теперь ты сможешь ездить верхом, — добавил король.
— Я попробую, — сказана королева. — Вели Феде, чтобы он поймал мне лошадь!
— Сейчас поздно, — удержал ее король. — Попробуешь завтра.
— Я тоже хочу на лошади! — сказала Лидка капризно.
— А я разве не хочу? — заявил Петька.
— Я тоже не рыжий, — сказал я. — И мне лошадь!
Король принял гордую позу и произнес:
— Я велю зампотеху пригнать завтра утром ко дворцу пять лошадей. Поедем кататься.
— Вот умница! — воскликнула королева Дылда и чмокнула своего короля в щечку.
А когда наступило утро, мы хорошенько умылись в ручье и пошли к королевскому дворцу. Сторож Кирюха лежал в будке и надраивал ногти тряпочкой. Заспанный зампотех Федя привязывал лошадей к ограде.
— Кто эту потеху придумал? — спросил Федя и посмотрел на меня неприязненно.
— Королева придумала, — ответил я Феде.
— Ну ладно, — зевнул Федя. — Патефон вам не понадобится?
— Патефон нам не понадобится, — сказала Лидка. — Иди, Федя, досыпай.
Зампотех Федя еще раз зевнул и удалился. Королева пригласила нас завтракать. За стоном, попивая черничный компот, король Мур сказал нам такую вещь…
ТЕТРАДЬ 5
— Я не считаю себя очень уж мудрым, — сказал король Мур с деликатной улыбкой, — но порой под мою золотую корону забредают ценные мысли… Страна Мурлындия с севера омывается морем, а со всех других сторон окопана канавой.
— Какая же это мысль? — удивилась королева.
— Это только информация, — согласился король. — А мысль вот какая: давайте объедем Мурлындию вдоль по канаве.
— Здорово придумано! — сказали мы втроем.
— Очень ценная мысль, — похвалила королева. — Только надо взять с собой достаточно еды.
— Это уже твоя забота, ваше величество, — сказал король Мур. Организационные мелочи его не интересовали.
Через полчаса мы попрощались с Кирюхой и расселись по коням. У меня и у Петьки висели за плечами мешки с едой. Мур вместо короны прикрылся черным беретом с разноцветным лохматым пером. Королеву Дылду Лидка подстригла и соорудила ей лохматастую прическу. Дылда каждую минуту доставала из кармана зеркальце и гладелась. Правду говорят, с кем поведешься, от того и наберешься…
Часа полтора мы ехали лесом, а потом оказались на берегу моря. Оно было совсем как наше — такие же аккуратные волны, такая же прозрачная даль, такой же песчаный пляж, где ноги лошадей утопали по самые бабки. Погладев на море, я впервые за время жительства в Мурлындии заскучал о своем поселке, о домике и саде и о бабушке, которая требовала, чтобы я каждое утро приносил нашим кроликам мешок травы. Мне приходилось вдги и рвать траву, потому что больше некому, а кролики при нашем пенсионном существовании были большим подспорьем.
Кормить зверюшек мне нравилось. Они издалека слышали мои шаги и всем выводком повисали на сетке крольчатника.
Они лезли друг на друга и вращали красными глазами, потом усаживались вокруг травы и быстро-быстро ели. Куча быстро таяла. Когда зверю очень нравилась травинка во рту соседа, он принимался жевать ее с другого конца.
Сколько бы я ни приносил травы, им все было мало, зато и вырастали они быстро, как редиска… А потом мы их ели, и это были грустные для меня дни. За каждую шкурку бабушке давали на заготовительном пункте три рубля. Жаль, что в нашем поселке нет волшебной пещеры.
Широкая канава начиналась у моря и скрывалась в лесу. Король Мур медленно подъехал к канаве, остановил лошадь и обернулся.
— Край страны Мурлындии, — сказал он печальным голосом.
— А почему нет пограничного столба? — атросил Петька.
Король печально махнул рукой и сказал:
— Никому неохота ставить.
Я предложил:
— Давайте выложим камешками на песке слово «Мурлындия». Вот и будет указание, что здесь начинается сграяа мудрецов.
— Нет, нет, любезный, — возразил король. — Никаких надписей. Когда моего папу задрал в лесу медведь и бедный папа умирал, обливаясь слезами и кровью, он сказал мне такие слова: «Милый сын! Если ты хочешь жить в свое удовапьствие, а тебе придется жить именно так, ибо способности к чему-либо другому ты не имеешь, сопротиаляйся всякой грамоте, истребляй каждую написанную букву. Помни, что все королевские неприятности происходят от грамотных жителей. Будь здоров, сын!» С этими словами мой бедный папа скончался, и я буду хранить его завет до конца дней. Поехали дальше!
Мы стукнули лошадей пятками по бокам и углубились в лес.
В стоячей воде канавы росли белые водяные лилии, и с берега в воду при нашем приближении ласточкой ныряли лягушки. Солнце уже перевалило за полдень, когда добрались до того места, где через канаву переброшена черная кривая доска.
— Вот здесь мы перебрались в Мурлындию! — закричал Петька.
А мне опять вспомнился наш поселок и тот день во всех подробностях, даже хромая собака, которую я угостил мясом.
Вдруг мы услыхали разудалую песню:
Беззаботно я живу — вставши спозаранку. я в дремучей чаще рву бледную поганку
Птичка весело поет, щелкает и свищет — добрый доктор мне дает и штаны и пищу!
С треском проломившись сквозь кусты, на поляну вышел Митька-папуас. На плече он нес мешок с поганками.
— Здорово, путешественники! — рявкнул, увидев нас, Митька.
— Это ты сочинил такую красивую песню? — спросила Лцдка.
Митька опустил ресницы, вздохнул и сказал:
— Я сочинять не умею. Это мне один знакомый сочинил… А петь я умею, вот и пою! Между прочим, я ежика поймал. По имени Ежуня.
Митька размотал мешок, вытащил оттуда ежа и протянул королю Муру. Королевская лошадь скосила глаз на колючего зверя, заржала и отскочила в сторону. Бедный его величество полетел из седла вниз берегом.
Раздался сердитый крик:
— Чтоб тебя, осла коронованного…
И еще какие-то слова, которых мы не разобрали.
С земли король поднялся не один. Радом встал, морщась и потирая плечо, незнакомый житель, причесанный и в целой рубашке. Мы раскрыли рты от удивления. Первым опомнился король Мур.
— Кто ты таков? — строго спросил он у незнакомого жителя. — Я всех в Мурлындии знаю, а тебя первый раз вижу.
— Ни разу бы не увидели, ваше величество, если б не этот клопоморщик со своим дикобразом. Желаю счастливого пути!
И незнакомый житель исчез в кустах.
Король спросил у Митьки:
— Скажи, любезный, ты когда-нибудь встречал этого жителя?
— Никогда! — ответил Митька. — Он, наверное, такой глупый, что стыдится на глаза показываться. Ежика дикобразом назвал.
— А тебя клопоморщиком, — напомнил невоспитанный Петька.
— Тоже глупо, — сказал Митька. — В общем, я его не знаю и ничуть об этом не жалею!
Он замотал ежика обратно в мешок и зашагал по тропинке, напевая свою веселую песню:
Не горюй и не тоскуй, жить старайся просто.
Ты, кукушка, накукуй лет мне этак до ста!
Проживу их без труда, как букашка в травке.
Накукуешь мне тогда двадцать лет добавки!
Мы слушали его удаляющийся голос, и ехать дальше как-то расхотелось. Чувствовалась усталость, и болело то, чему полагается болеть после продотжительной езды на лошади. Решили сделать привал. Мы с Петькой запалили костер, король Мур прибрал лошадей, а Лидка с королевой расстелили скатерть и приготовили угощение. Налопавшись так, что ему стало тяжело дышать, Петька улегся под елкой, задрал ногу на ногу и принялся рассуждать о мурлындских порядках.
— Хорошо у нас в Мурлындии, — говорил Петька, побалтывая тапочкой, — но простовато живем. Мудрые Мысли не доводятся до конца, все остановилось на какой-то невзрачной середке.
— Например, что? — поинтересовался король Мур Семнадцатый.
— Вы еще просите примеров! Вы, ваше величество, сами являетесь примером. Знаете, как живут короли в других странах?
— Очень смутно, — сознался король. — Мой бедный папа, которого задрал медведь, рассказывал мне… Но я забыл.
— Я вам напомню. В других странах короли живут со всем великолепием роскоши жизни. В других странах короли имеют потрясающие дворцы из двадцати комнат, с мраморными лестницами и позолоченными куполами. Везде зеркала и ковры, и каждая комната увешана картинами. В витринах под стеклом лежат драгоценные вещи, а на лестнице стоят красивые памятники голым мужчинам и женщинам.
— Увлекательная жизнь, — кивнул король Мур.
— Более того! — Петька быстрее замотал тапочкой. — У королей много лакеев, которые подают им кушать, стягивают сапоги, моют полы и стоят у дверей, чтобы никто не прошел без разрешения.
— К нам заходят, даже не постучавшись, — вздохнула Дылда.
— А как у них устроено государство? Это же любо-дорого смотреть! Король — как солнце, а вокруг, как планеты, вращаются советники, генералы, министры и придворные дамы удивительно красивой внешности. Все разодеты в мундиры и бархатные фраки, расшитые золотом. И никому не позволено ходить босиком! По утрам министры докладывают королю, как идут дела в государстве, и спрашивают приказов на будущее. Советники советуют, чем развлечься после завтрака — поехать на охоту, завоевать неведомое царство, устроить рыцарский турнир или веселый народный праздник с бесплатной раздачей орехов, а придворные дамы играют на арфах. Если король решит пойти на войну, генерал зовет барабанщика и собирает войска. А если он устраивает праздник, лакей призывает министра. Король приказывает министру обеспечить музыку, кукольное представление и фейерверк.
— Живут же некоторые!.. — воскликнула потрясенная королева.
— Оx, а что у них подают за обедом!.. — зажмурился Петька.
— Небось компоту вволю пьют? — спросил король Мур.
— От пуза, — уверил его Петька. — Ваше величество, давайте устроим в Мурлындии настоящее королевство!
— Я бы с удовольствием, — нерешительно произнес король, — да кто же пойдет, например, в лакеи? Кого назначить министром или генералом? У нас дураков нет работать.
— Дураки найдутся, — уверенно сказал Петька. — Надо только преподнести затею так, будто бы это новая игра. Тоща от дураков отбою не будет!
— Если так, то я согласен, — решил король Мур.
— Только поклянитесь все, что будете хранить наш замысел в глубокой тайне! Если жители нас раскусят — ничего не выйдет.
Мы торжественно поклялись.
Петька чувствовал себя героем. Он прыгал и махал руками.
— К чертям географию! По коням! — скомандовал Петька. — Скачем в Мудросельск устраивать веселую жизнь!
Спешившись у дворца, мы отпустили лошадей в поле, а король Мур сказал сторожу Кирюхе:
— Любезный Кирюха, назначаю тебя Главным стражем дворца!
Кирюха отложил в сторону тряпочку для ногтей и сделал один глаз шире другого.
— Не будешь никого пускать без разрешения коронованных особ!
— Почему это? — спросил наконец Кирюха.
— Будем играть в настоящее королевство, — объяснил король. — Это очень веселая игра. Понял? Петька будет Главным советником, а ты — Главным стражем.
Кирюха проскреб затылок пятисантиметровым ногтем, протер ноготь тряпочкой и спросил:
— А что мне за это дадут?
В затруднении мысли король Мур пожал плечами и обратил вопрошающий взор на Главного советника Петьку.
— Тебе дадут… — задумался Главный советник. — Дадут тебе за это… Медный шлем и алебарду!
— По рукам, — сказал Кирюха. — Когда дадите, тогда и буду не пускать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17