Четверть века я работал в тесном контакте с В. Н. Долгополовым. Конечно, наш ОМЭР доставил много хлопот его управлению.
В номенклатуре Центракадемснаба появились морские и речные суда, судовое оборудование, морские приборы, большое количество дизельного топлива и прочее и прочее. Но ещё больше хлопот доставил я ему, когда началось строительство и оснащение «Борка».
Должен сознаться, что мне порой приходилось сначала строить или заказывать материалы и оборудование, а потом уже оформлять документы. Долгополов ворчал, ругался, грозил, что будет жаловаться на меня Топчиеву, Бардину и президенту, но в конце концов сдавался:
— Ну, что с тобою делать, Дмитрич?! Убедил! Дело полезное, и как не помочь?
Он вызывал своих подчинённых, советовался, из каких источников и фондов выделить для «Борка» строительные материалы, металл, машины, и я уходил от него с нарядами в кармане.
Многим хорошим и очень занятым людям принёс я хлопоты, пока «Борок» вставал на ноги.
С давних пор выработалась у меня привычка не пускать деловую бумагу по почте, а «приделывать к ней ноги», то есть с каждым письмом из Академии наук ходить самому. Обычно я покидал кабинет с положительной резолюцией на письме. Всегда проще договориться с кем-то, чем ждать, когда придёт официальный ответ па официальный запрос.
Летом 1952 года территория биостанции стала большой строительной площадкой. Прокладывалась широкая улица, по обе стороны которой строители возвели нарядные коттеджи под красной черепичной крышей. Рядом уже намечалась и вторая улица из сборных финских домов.
Теперь настало время заняться кадрами.
Профессора Л. А. Зенкевич, Г. В. Никольский, Н. С. Гаевская рекомендовали мне учёных старшего и среднего возраста для «Борка» на руководящие научные посты и способных молодых учёных, которым в «Борке» представлялась возможность проявить себя.
На должность заместителя директора по научной части решением Президиума АН был назначен профессор Ленинградского университета, крупный зоолог П. В. Терентьев. Мы обговорили с ним направление научных работ станции, и, по рекомендации Терентьева, я привлёк в «Борок» ещё нескольких учёных. Среди них был талантливый энтомолог и паразитолог профессор Б. С. Кузин, сменивший впоследствии Терентьева на посту заместителя директора по научной части. Одним из первых приехал к нам гидробиолог профессор Ф. Д. Мордухай-Болтовский, большой знаток планктона, человек на редкость беспокойного характера и отменных способностей. Ботаническую лабораторию возглавила доктор биологических наук К. А. Гусева, а руководить ихтиологическими работами мы пригласили кандидата наук А. А. Остроумова, уже тогда опытного ихтиолога. Руководство лабораторией зоологии принял доктор биологических наук К. А. Воробьёв, один из ведущих орнитологов страны, приехавший с Дальнего Востока. Крупные учёные член-корреспондент АН СССР Г. В. Никольский, Н. С. Гаевская, С. И. Кузнецов, А. В. Францев согласились быть нашими консультантами, причём милейший Сергей Иванович Кузнецов совершенно безвозмездно взял на себя заведование микробиологической лабораторией. Вокруг ведущих учёных станции вскоре сгруппировалась научная молодёжь — недавние аспиранты и выпускники Московского и Ленинградского университетов. Наконец мы завели и свою аспирантуру. Первыми аспирантами «Борка» стали Артур Поддубный и Юрий Лапин. Ныне оба они известные учёные, причём первый из них ни на один день не порывал с «Бор-ком». Доктор биологических наук Артур Георгиевич Поддубный заведует ихтиологической лабораторией Института биологии внутренних вод.
Постепенно на месте старой усадьбы вырос современный благоустроенный научный городок.
Первый смотр итогам нашей работы мы провели летом 1954 года, после двухлетней реконструкции биостанции. 8 июля мы торжественно отметили столетие со дня рождения основателя биостанции «Борок» почётного академика Н. А. Морозова. Из Москвы, Ленинграда, Ярославля, других городов приехало много гостей — учёных и почитателей славного сына России. На его могиле был поставлен памятник. Этот памятник был заказан ещё Сергеем Ивановичем Вавиловым, когда он занимал пост президента академии. Мы провели юбилейное заседание Учёного совета. С воспоминаниями о Морозове выступили его друзья.
Во вступительной речи я подвёл первые итоги работы за два года. Приведу выдержку из сохранившегося у меня отчёта: «Можно смело утверждать, что научно-исследовательская биологическая станция „Борок“ имени Николая Александровича Морозова превратилась в солидное научное учреждение, которое в дальнейшем должно распространить свою деятельность и на другие водохранилища нашей страны. Нашей работой интересуются многие учреждения Москвы, Ленинграда, Горького, Саратова и других городов. Из маленькой научной ячейки, заложенной здесь много лет назад Н. А. Морозовым, выросло крупное академическое научное учреждение с большим будущим».
Но это было только началом. Мы продолжали непрерывно строить. Рядом с коттеджами росли 24-квартирные трехэтажные дома. В полутора километрах от Борка, на берегу судоходной реки Сунога, сооружался небольшой речной порт. Земснаряд прокладывал от Суноги к Борку канал. Начала работать школа-семилетка. Население посёлка росло. Приезжали научные работники, специалисты, члены экипажей судов, рабочие. Каждому надо было дать жильё. Появились магазины, затем клуб-лекторий.
Наши исследовательские суда регулярно проводили экспедиции не только в Рыбинском водохранилище, но и по всей Волге. Особенно тщательно изучались районы новых водохранилищ — Куйбышевского и Волгоградского. Нам уже было тесно в рамках биологической станции, и закономерно стал вопрос о преобразовании «Борка» в институт. Это значило: более ответственные задачи, расширение научной и производственной базы, привлечение новых сил. Надо было строить и строить. И мы строили.
В 1956 году Президиум Академии наук СССР принял решение преобразовать биостанцию «Борок» в Институт биологии водохранилищ. Теперь и я, можно сказать, стал рангом выше: не директор станции, а как-никак директор института.
Если ранее эксперимент занимал небольшое место в работе биостанции, а зона исследований была ограничена Рыбинским водохранилищем, то к моменту создания института уже шли серьёзные экспериментальные работы. Первые такие исследования были развёрнуты в 1954 году в лаборатории микробиологии талантливым учеником Сергея Ивановича Кузнецова Юрием Сорокиным, а затем начались и и других лабораториях: ботанической, физиологии рыб и т. д.
Юрий Сорокин много лет заведовал лабораторией продукционных процессов.
Научные работы станции приобрели целенаправленный характер: биологическое изучение водохранилищ для их наиболее полного народнохозяйственного освоения. Эти исследования велись но трём главным направлениям: во-первых, повышение рыбопродуктивности водохранилищ, во-вторых, их санитарно-гигиеническое состояние и использование и, в-третьих, хозяйственное использование затопляемой и подтопляемой зоны. По каждой из этих трех проблем проводились экспедиционные исследования. Результатом работы были практические рекомендации, имевшие немаловажное значение для хозяйства.
Перебирая в памяти каждый год из двадцати, связанных с «Борком», я прежде всего вспоминаю стройки. Все эти годы мы строили. Заканчивали одни объекты, начинали другие… У нас был создан строительный участок Академстроя, но рабочих не хватало, и можно без преувеличения сказать, что новый «Борок» строил весь коллектив. Закончив трудовой день в лабораториях, научные сотрудники шли на пристань и помогали разгружать из прибывавших барж кирпичи и цемент или шли на строительные объекты и становились землекопами, помогали закладывать фундаменты, рыли траншеи. Впереди, как всегда, были коммунисты и комсомольцы.
Раньше Борок вообще не имел школы. Вначале мы отвели под школу сборный финский домик. Естественно, что очень скоро он стал тесен. В посёлке появилось каменное здание школы-семилетки. Но детское население продолжало расти. И родители вынуждены были учеников старших классов отвозить в Рыбинск или Ярославль, определять в интернаты, снимать для них комнаты. Тревог и волнений по этому поводу было хоть отбавляй. Президиум Академии наук обратился в Ярославский облисполком с просьбой организовать в Борке школу-десятилетку. Просьба была удовлетворена, но построить школьное здание должны были мы сами. Неподалёку от клуба выросло большое, современное школьное здание. Заодно мы сразу построили и многоквартирный дом для учителей.
Рядом появился ещё один красивый дом. В нём разместились детский сад и ясли.
Строители возводили два новых лабораторных корпуса, административный корпус и гостиницу, здание столовой, новые дома. Все им помогали.
Мы сразу же отказались от всяких времянок — я считал, что это перевод государственных денег, — и строили добротные дома. Борок был окружён деревнями, многие их жители работали в институте. И понятно, что институт стал центром духовной жизни района, нёс культуру в быт местного населения. Когда мы построили клуб, туда потянулась сельская молодёжь. Я бывал в те времена в сельских клубах нашего и соседних районов и видел, как в них неуютно. Ходили в клуб только смотреть фильмы, люди сидели в шубах. Любители покурить дымили вовсю.
Мы раз и навсегда установили свои правила. Приходивших встречали дежурные и предлагали раздеться, почистить обувь. Курить полагалось только в отведённом месте. В зрительном зале стояли удобные кресла, всюду чистота и уют. Сначала парни и девушки окрестных деревень пытались перенести к нам порядки своих клубов, но вместо этого сами быстро привыкли к нашим порядкам: преимущества были слишком очевидны. Шли в Борок из деревень девушки в сапогах или валенках, но несли в руках свёртки с туфельками. В зал входили — любо поглядеть.
Но клуб — это, конечно, была не самая главная забота в ряду целой вереницы забот. Труднейшей проблемой были пути сообщения. Летом ещё ничего — грузы гнали баржами из Москвы и других городов по Волге и затем по Суноге до Борка. Но много грузов шло и по железной дороге. Всё больше людей приезжало тоже железной дорогой. И 16 километров от станции Шестихино до Борка в дождь и слякоть приходилось преодолевать с большими мучениями за несколько часов. Машины застревали в грязи, на выручку приходилось посылать тракторы. Хорошая шоссейная дорога нужна была как воздух.
Помню, как-то вошёл ко мне поздним вечером профессор Кузин в мокром брезентовом плаще и грязный с ног до головы.
— Что случилось, Борис Сергеевич? — встревожился я.
— Двенадцать часов добирался на грузовой машине от Шестихина до Борка. Если бы не трактор, до сих пор в грязи сидели бы, — безнадёжно махнул рукой Кузин.
С письмом президента АН СССР я отправился к А. Н. Косыгину. Он тогда, в 1958 году, был заместителем Председателя Совета Министров СССР и председателем Госплана СССР. Алексей Николаевич, как всегда, принял меня очень сердечно. Я рассказал о большом научном значении института и перспективах его развития и о том, что отсутствие дороги грозит затормозить все наши планы.
— А есть ли у Академии наук деньги на это строительство? — поинтересовался Косыгин.
— Денег нет. Надеемся на вашу помощь, Алексей Николаевич. Дорога нужна не только для института. Она пройдёт через населённые пункты Некоузского района и свяжет с железной дорогой колхозы. Ведь их, как и институт, также мучает бездорожье. Это будет дорога областного значения.
Алексей Николаевич некоторое время внимательно рассматривал принесённую мною карту и потом сказал:
— Кто построит эту дорогу?
— От имени всего нашего коллектива прошу поручить это дело Главдорстрою. Его начальник Фёдоров находится сейчас в вашей приёмной, пригласите его, пожалуйста, в кабинет…
Мне повезло, что перед этим разговором я случайно встретился с В. А. Фёдоровым и уговорил его дать согласие на постройку дороги. Фёдоров мыслил перспективно; он понял меня с полуслова и обещал поддержку. Когда его вызвал к себе Косыгин, Фёдоров сказал:
— Главдорстрой согласен выполнить эту работу при условии, если Госплан включит её в наш план и выделит деньги.
— Сделаем это, — коротко заключил Алексей Николаевич.
И через несколько дней мы получили ответ Госплана СССР: постройка дороги от станции Шестихино до посёлка Борок включена в план дорожного строительства 1959 года по Ярославской области, одновременно отпускались деньги. Стоит ли говорить, с каким ликованием наш институт встретил это решение. Радовались не только в Борке, но и во всём районе.
Строилась дорога трудно. Возникло множество проблем, которые порой казались просто неразрешимыми. Мы должны были добыть и подвезти балласт — речной песок и шлак для насыпи. Много тысяч тонн песка пришлось перевезти нам с берегов реки баржами и автомашинами. Неоценимую помощь оказал нам управляющий трестом Череповецметаллургстрой Дмитрий Николаевич Мамлеев, который вместе с комбинатом построил заодно и большой красивый город. Иван Павлович Бардин, частенько навещавший Череповец, в одну из поездок взял меня с собой. Там я и познакомился с Мамлеевым. Он успешно прошёл школу академика Бардина и принадлежал к послевоенному поколению талантливых командиров производства. Мамлеев обещал помочь и помог.
К осени 1959 года от железнодорожного посёлка протянулось асфальтированное шоссе до самого Борка. Теперь путь от Шестихина до института занимал 20 минут.
Постепенно наш институт превратился в солидный научный центр. В Борок стали приезжать на стажировку, на симпозиумы и для ведения исследований научные работники из различных городов России, из союзных республик, а затем мы приняли и первых иностранных учёных. То, что институт располагался в непосредственной близости к изучаемым объектам, давало ему неоспоримые преимущества. Возникали новые научные задачи, строились и вступали в число действующих новые лаборатории, но по-прежнему одной из главных оставалась проблема рыбохозяйственного освоения водохранилищ.
Принято думать, что сущность этой проблемы состоит в рационализации лова рыбы и в разработке методов рыборазведения. Эти вопросы очень важны, но ими занимаются рыбохозяйственные институты. Наш же институт вёл более общие и одновременно более глубокие исследования, которые имели своей целью дать теоретические обоснования для разумного ведения рыбного хозяйства.
Чтобы правильно вести рыбный промысел на водохранилищах, нужно прежде всего иметь представление о размерах их рыбных запасов. Но для этого необходимо знать плодовитость рыб, скорость их размножения, роста, потребность в пище, условия среды и т. п.
При организации рыбного промысла нужно не только стремиться к тому, чтобы вылавливать больше рыбы. Непременно следует заботиться и о том, чтобы не подорвать рыбные запасы. Всем известны случаи, когда в результате бездумного лова рыбы богатейшие водоёмы истощались. Так было, например, на Азовском море, где пришлось на несколько лет вообще прекратить лов рыбы.
В 1961 году я выступил с отчётом о работе института в Ярославском обкоме партии. От имени коллектива я мог с чистой совестью сказать, что исследования, проведённые в «Борке», имеют немаловажное практическое значение для рыбного хозяйства, по крайней мере для волжских водохранилищ. Я рассказал о завершённом комплексе многолетних изучений процесса формирования фауны водохранилищ. Этот труд имел важное значение для планирования мероприятий по рыбохозяйственному освоению водохранилищ как при их проектировании, так и при эксплуатации.
Вокруг «Борка» были идеальные условия для охоты и для рыбалки. В поймах Волги и её притоках гнездилась масса водоплавающей птицы, а весною и осенью во время перелёта птиц здесь отдыхали несметные стаи. И рыбы кругом было в изобилии: судак, лещ, щука, множество всякой мелочи. И хотя я был заядлым охотником и рыболовом, когда я стал директором «Борка», сразу дал себе зарок не брать здесь в руки ни ружья, ни рыболовных снастей, чтобы не подавать примера другим. Больше того, мы добились, что Ярославский облисполком объявил территорию «Борка» и прилегающих к нему лесных и водных угодий заказником, где круглый год запрещалась охота и лов рыбы. Коллектив института взял на себя охрану заповедника.
С начала сезона охоты воздух кругом гремел от выстрелов, а в заказнике преспокойно плавали утки и гуси и совсем близко подпускали к себе лодки с людьми, словно зная, что здесь человек не тронет их.
Но «Борок» наш был островок в море. С болью в сердце смотрел я, как жестоко, как неразумно уничтожаются рыбные запасы не только браконьерами, но и колхозами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59