Что это за люди! Любую работу, как бы опасна она ни была, они выполняют весело. Я никогда не наблюдал у русских подавленного настроения.
«Боже мой, что за народ эти русские?» — спрашивал я себя ежедневно. Они суровы, но и дружелюбны… Они абсолютно уверены в том, что выиграют войну… Солдаты, которых вы видите работающими на причалах, — это отпускники с фронта. Вместо отдыха они приходят работать в порт, чтобы бесперебойно снабжать фронт. Женщины, сильные, крупные и суровые, выполняют мужскую работу по одиннадцати часов в смену. Они живут впроголодь на чёрном хлебе и супе, но никогда не жалуются, только шлют проклятья в адрес немцев. Мне нравятся русские. Они знают, за что они борются…»
Дальше Пирсон вспоминает одну июньскую субботу, когда ожесточённый налёт немецкой авиации застал его в порту:
«… В этот день я узнал, как быть доктором, гробовщиком и главным погребальщиком. Мне пришлось опознавать людей. Меня пригласили опознать шеф-повара. Когда я посмотрел на него и на кучу мёртвых тел, сложенных в этом ужасном месте, я понял больше, чем когда-либо, что испытали эти люди. Повсюду лежали трупы, пол комнаты был залит кровью. У главного входа я увидел двух девушек с узлом, в нём были завёрнуты куски тела мёртвого ребёнка. Они посмотрели на меня так, как будто ожидали от меня чуда. Но я был бессилен…»
В год, когда мы праздновали двадцатилетие победы, из Мурманска я получил бандероль: местное издательство выпустило книгу Е. Д. Владыкиной «Дружинницы, подруги мои!». Книга рассказывает о мужестве и стойкости жителей города, о беззаветной храбрости северянок.
Хочу рассказать вам о самой Екатерине Даниловне. Однажды в Мурманске ко мне обратилась молодая энергичная женщина — карантинный инспектор мурманского порта. По-деловому, чётко доложила она о проделанной работе, о выявленных ею непорядках, просила помочь устранить их. Это была моя первая встреча с коммунисткой Е. Д. Владыкиной. Потом мы многократно встречались с ней в управлении порта, на пароходах. Я знал, что карантинный контроль за поступавшими зерновыми продуктами находится в надёжных руках и никому никакой поблажки не будет. Только благодаря Е. Д. Владыкиной были обнаружены в импортном зерне опасные насекомые-вредители. Е. Д. Владыкина была политруком женской дружины Красного Креста и с дружинницами дежурила на улицах во время налётов фашистской авиации. Отважные дружинницы, не дожидаясь, пока кончится бомбёжка, выносили из-под обломков зданий и из горящих домов раненых, оказывали им первую медицинскую помощь.
Тревоги, бомбардировки и пожары продолжались весь июнь.
В начале этого месяца я находился в Архангельске — принимал караваны и решал проблемы арктической навигации. Как только поступило сообщение о массированных воздушных налётах гитлеровцев на Мурманск, я отправился туда. Когда поезд подошёл к вокзалу, я не узнал города. От залива и железной дороги до самого центра простиралось выжженное пространство — пепелища домов, закопчённые печные трубы. Наш штаб на Пушкинской улице уцелел, хотя в здание попала бомба. Инспектора штаба почернели от постоянных тревог и бессонных ночей.
Я кинулся в порт, и у меня отлегло от сердца. Окрестные дома были разрушены, но корабли стояли у причалов, и шла обычная работа — выгружались оружие, сырьё. На причале меня встретил Погосов, голова его была перебинтована.
— Что с тобою, Сашок? — с тревогой спросил я. За него ответил инспектор Виталий Андреев:
— Зажигалка упала возле ящиков «боеприпасами, и деревянная тара загорелась. Все опешили — вот-вот будет взрыв! Первым опомнился Погосов: он бросился к ящикам и стал гасить пламя. За ним кинулись и остальные".Пламя сбили, снаряды остались целы.
— И мы тоже, — добавил, улыбнувшись, Погосов. — Хоть и обгорели немного…
И показал на свою голову.
Надо было во что бы то ни стало немедленно ликвидировать последствия пожаров. Этим мы и занялись.
Коммунисты порта всегда были впереди и подавали пример работы по-фронтовому. Возглавлял партийную организацию начальник механизации порта Тимофей Борисович Гуженко.
Ныне, когда мы встречаемся с министром морского флота Т. Б. Гуженко, нам есть что вспомнить о прифронтовом Мурманске.
Не будет никакого преувеличения, если я скажу, что тогда работники порта и железной дороги были истинными героями. Когда фашисты бомбили первый район порта и начали гореть только что сгруженные с парохода танки, начальник района Михаил Кириллович Амелин первым бросился тушить загоревшиеся танки и увлёк за собой остальных. Приведу ещё один пример — не в укор союзникам, а во славу советского труженика.
В английский пароход попала бомба. Начался пожар, и команда в панике бросилась на причал. Ведь в трюмах лежали снаряды! Что стало бы с матросами, грузчиками, если бы корабль взорвался! Опасность угрожала и всему порту. Не раздумывая, первым бросился тушить пожар на английском пароходе коммунист Шимарев, за ним ещё несколько грузчиков. Корабль и груз были спасены, взрыва не произошло, угроза порту была устранена.
Командный пункт нашего штаба находился в порту в маленьком деревянном здании диспетчерской на причале. После утреннего объезда районов порта я заезжал сюда, вместе с портовиками и железнодорожниками проводил короткую летучку. Оперативно решались набежавшие за последние часы вопросы. Установилась особая атмосфера делового сотрудничества, все понимали друг друга с полуслова. Однажды я задержался на судоремонтном заводе и попросил своего адъютанта позвонить в порт, предупредить, что летучка будет попозднее. По пути в порт нас застала бомбёжка. Пришлось отсиживаться в ближайшей канаве. Мы видели, как в городе и порту рвались бомбы и возникали пожары. Не дожидаясь отбоя, я кинулся в порт. Нашей диспетчерской больше не существовало: её начисто смело фугаской, но, к счастью, никто не пострадал — все вовремя ушли в укрытие.
САМЫЙ ТРУДНЫЙ ГОД…
Из четырех военных лет самым трудным для нас в Арктике был 1942 год. Гитлеровцы сожгли половину Мурманска. Но город жил и работал во имя победы. Затем фашисты попытались сжечь деревянный Архангельск. В навигацию 1942 года враг действовал в Арктике очень активно, стремясь вывести из строя Северный морской путь. Мы прекрасно представляли себе, что военная обстановка на Севере летом 1942 года будет сложной, и готовились к этому. Опыт первой навигации в условиях войны многому научил нас.
Гидрологи предсказывали, что ледовая обстановка в морях Западной Арктики ожидается легче обычной, и это тоже настораживало, значит, военным кораблям противника будет проще проникать к нам. Опасения эти, к сожалению, оправдались.
Потерпев поражение под Москвой, полчища врагов упрямо рвались в глубь страны. Фашисты подошли к Волге, стояли в предгорьях Кавказа. Враги пытались обойти Москву с востока. Важнейшее место в расчётах гитлеровского командования занимал Сталинград. Сердца наши обливались кровью, когда мы читали или слушали по радио сводки Совинформбюро, советские воины, истекая кровью, бились с захватчиками один на один, а союзники все откладывали открытие второго фронта.
В тот период гитлеровцы активизировали и налёты авиации на морские порты и железнодорожные узлы, усилились нападения самолётов и подлодок на караваны судов в Северной Атлантике, Баренцевом и Белом морях, начали военные действия и в Карском море. Этим враги стремились поддержать с флангов свои основные войска, отвлечь от них возможно больше наших сил, перерезать артерии, питающие фронт боеприпасами, продовольствием, резервами. Составной частью общего плана военной кампании 1942 года, разработанного гитлеровцами, являлся вывод из строя Северного морского пути и срыв мореплавания по этой трассе. Между тем, к величайшему сожалению, не все верили тогда, что враг будет активно там действовать.
— Николай Герасимович, — просил я наркома Военно-Морского Флота адмирала Кузнецова, — отмените приказ о демонтаже батареи, оставьте пушки на Диксоне.
— Эти пушки нужнее на передней линии обороны, а у вас они год без пользы стоят.
Я понимал, что Кузнецов действует в интересах фронта, но согласиться с ним полностью не мог.
Штаб Северного флота прислал на Диксон отряд артиллеристов-монтажников, подогнал туда СКР «Дежнев» и баржи, и моряки начали готовить пушки к отгрузке…
В навигацию 1942 года, как справедливо замечают наши военные историки, «впервые в истории Советской Арктики создалась угроза нормальному функционированию Северного морского пути, более серьёзная, чем арктические льды». Северному флоту предстояло обеспечивать военную безопасность мореплавания от Архангельска до пролива Вилькицкого. Протяжённость этого пути — около трех тысяч километров. Самую большую опасность для нашего судоходства представляли подводные лодки противника, а к ней в 1942 году добавилась ещё и минная угроза. Командование Северного флота обратило особое внимание на организацию противолодочной и противоминной обороны, но средств для этого явно не хватало. Как отмечает военный историк Б. А. Вайнер, «за кампанию 1942 года надводные корабли обнаружили 32 подводные лодки противника, наши лодки — 25, самолёты — 15, причём атакованы были 34 лодки, из них 7 потоплены. Но всё же результаты были ещё недостаточными и далеко не соответствовали масштабам подводной угрозы: береговыми пунктами радиоразведки в 1942 г. подводные лодки обнаруживались 684 раза». Большой недостаток ударных сил, пишет далее автор, огромный размер театра действий, сложность гидрометеорологических условий не позволяли эффективно бороться с вражескими подлодками. Не хватало сил и средств надёжно защитить все районы внутренних морских сообщений. И естественно, что основным методом защиты судов стала система конвоирования. Но недоставало нам и полноценных боевых кораблей для службы конвоирования: «…основными эскортными силами являлись тральщики и сторожевые корабли типа „РТ“ — тихоходные и слабо вооружённые суда. Из-за многочисленности транспортного флота в состав конвоев приходилось включать суда с различным водоизмещением, скоростью, манёвренными качествами. Это очень осложняло охранение. Кроме того, большинство судов были тихоходными. И это истощало моторесурсы малых конвойных кораблей, понижало оборачиваемость транспортов и боевых кораблей».
Я подробнее остановился на этом вопросе и сослался на книгу военного историка, чтобы читатели могли яснее представить себе, в каких условиях проводили мы арктическую, навигацию 1942 года и как тяжело пришлось морякам-североморцам, охранявшим трассу Северного морского пути, нести свою службу.
В 1942 году стали крепче связи полярников с моряками Северного флота. Во главе его стояли талантливые флотоводцы: командующий адмирал Арсений Григорьевич Головко и член Военного совета Александр Андреевич Николаев, начальник политуправления контр-адмирал Николай Антонович Торик. Представители штаба уполномоченного ГКО часто встречались с ними и в Мурманске и в Полярном, где находился тогда штаб фронта, и сообща решали часто возникающие сложные задачи. Головко посылал резервные части в мурманский порт для помощи в разгрузке судов прибывшего каравана или восстановлении разрушенных бомбами причалов, помогал нам усилить вооружение на судах ледокольного флота, организовывать дозорную службу на подходах к Новой Земле и т. д. Я часто бывал в штабе флота и своими глазами видел, в каких тяжёлых условиях жили и воевали моряки Северного флота, как трудно было охранять арктические коммуникации, протянувшиеся на тысячи и тысячи километров, где постоянно бушуют холодные штормы, метёт пурга, пути судам преграждают льды.
Навигацию нам удалось в этом году начать в плановые сроки и благополучно вывести ледоколы и транспортные суда из Архангельска в Арктику. Особенно беспокоились мы за ледоколы, от них зависел успех плана перевозок. К тому же тем летом мы были обязаны провести Северным морским путём несколько военных кораблей с востока на запад. Без ледоколов мы бы не смогли этого сделать. Командующий Беломорской военной флотилией вице-адмирал Г. А. Степанов и начальник штаба БВФ капитан первого ранга Ф. В. Зозуля спланировали проводку ледоколов из Архангельска в Арктику, включив в конвой охранения свои главные боевые корабли. Все ледоколы благополучно дошли до Диксона, где поступили в распоряжение штаба морских операций Западного района Арктики. Да и сами наши ледоколы были вооружены и могли самостоятельно отбивать воздушные атаки и сражаться с надводными кораблями противника.
Первые дни навигации не доставили особых тревог. На трассе шла будничная работа, в портах грузились и разгружались корабли, а наши неутомимые работяги — ледокольные пароходы «Сибиряков» и «Седов» — снабжали островные и береговые полярные станции продуктами. Это, в общем-то обычное, дело — совсем не простое и не лёгкое. У арктических островов нет ни портов, ни причалов, а подходить к ним часто приходилось по ориентирам, известным лишь капитанам, так как карты того времени были далеко не совершенны. Корабль становился на якорь как можно ближе к берегу. Объявлялся аврал на судне и на берегу. Штормы, туманы, прибой мешали выгрузке сотен тонн груза. От борта отходили нагруженные кунгасы, а люди на берегу, зачастую стоя по пояс в воде, принимали грузы и переносили их на берег. Так снабжались всем необходимым островные полярные станции.
Экипаж «Сибирякова» под командованием молодого капитана А. А. Качаравы — это был его первый самостоятельный арктический рейс — совершил удачное плавание в Карском море к островам Правды, Тыртов, Русский и Уединения. Задачи второго рейса были значительно труднее. Ещё задолго до начала навигации мы с Минеевым запланировали открыть полярную станцию на самой северной оконечности архипелага Северная Земля — мысе Арктическом. Метеосводки с этого пункта были очень важны для составления прогнозов погоды в Арктике. И вот «Сибирякову» предстояло забросить туда группу из трех полярников во главе с гидрологом А. Н. Болотовым, завезти сборный дом, радиостанцию, продукты питания и всё необходимое.
В те дни я находился в Архангельске, откуда легче было держать оперативную связь с Арктикой. Мне помогал в этом Герой Советского Союза капитан К. С. Бадигин — он возглавлял в те дни штаб морских арктических операций при начальнике Главсевморпути.
Большую помощь оказывали нам в ту пору радисты Архангельского радиоцентра, ранее принадлежавшего Главсевморпути. Радисты попеременно несли круглосуточные вахты у своих аппаратов. Коллектив Архангельского радиоцентра был сформирован преимущественно из специалистов, имевших практический опыт работы в Арктике. Они были мобилизованы в армию и обслуживали военное командование: держали надёжную связь с военными базами, боевыми кораблями и самолётами, летавшими в Заполярье.
По-фронтовому перестроили свою работу радиоцентры и радиостанции, расположенные на побережье и островах Северного Ледовитого океана от Новой Земли до Чукотки. В первый год войны все не занятые основными работами люди были вывезены па материк. Новой смены корабли не привезли. Оставшимся пришлось нести двойную-тройную нагрузку. Изменился не только объём, но и характер работы арктических радиоцентров и радиостанций, особенно в зоне деятельности неприятеля. Радисты круглосуточно слушали эфир и старались уловить незнакомые позывные или подозрительные передачи. Многие наши специалисты, в совершенстве владевшие техникой радиодела, могли быстро и безошибочно не только поймать работу чужой станции, но по характеру передачи и по «почерку» радиста определить мощность передатчика и примерное расстояние до него. Эти сведения, переданные военному командованию, были ценным материалом для нашей военной разведки и помогали ей лучше ориентироваться в тактической обстановке на том или ином участке Северного морского пути.
В годы Отечественной войны немалый вклад в дело победы внесли коллективы арктических радиоцентров Диксона и Амдермы во главе с В. П. Матюшкиным и Н. А. Пацевичем. Особенно прославился своей виртуозной работой молодой весёлый радист с Диксона Саша Веремей, впоследствии он стал чемпионом Советского Союза среди радистов по скорости работы на ключе.
Враг впервые был обнаружен в Арктике лишь в конце июля 1942 года. Первый удар приняли на себя экипажи Ильи Мазурука и Матвея Козлова.
После долгих и утомительных полётов экипажи этих двух морских воздушных разведчиков полярной авиации отдыхали в палатке на юго-западном берегу Новой Земли, а две их «Каталины» покачивались на воде у берега. Всплыла вражеская подводная лодка, прямой наводкой стала расстреливать палатку и самолёты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
«Боже мой, что за народ эти русские?» — спрашивал я себя ежедневно. Они суровы, но и дружелюбны… Они абсолютно уверены в том, что выиграют войну… Солдаты, которых вы видите работающими на причалах, — это отпускники с фронта. Вместо отдыха они приходят работать в порт, чтобы бесперебойно снабжать фронт. Женщины, сильные, крупные и суровые, выполняют мужскую работу по одиннадцати часов в смену. Они живут впроголодь на чёрном хлебе и супе, но никогда не жалуются, только шлют проклятья в адрес немцев. Мне нравятся русские. Они знают, за что они борются…»
Дальше Пирсон вспоминает одну июньскую субботу, когда ожесточённый налёт немецкой авиации застал его в порту:
«… В этот день я узнал, как быть доктором, гробовщиком и главным погребальщиком. Мне пришлось опознавать людей. Меня пригласили опознать шеф-повара. Когда я посмотрел на него и на кучу мёртвых тел, сложенных в этом ужасном месте, я понял больше, чем когда-либо, что испытали эти люди. Повсюду лежали трупы, пол комнаты был залит кровью. У главного входа я увидел двух девушек с узлом, в нём были завёрнуты куски тела мёртвого ребёнка. Они посмотрели на меня так, как будто ожидали от меня чуда. Но я был бессилен…»
В год, когда мы праздновали двадцатилетие победы, из Мурманска я получил бандероль: местное издательство выпустило книгу Е. Д. Владыкиной «Дружинницы, подруги мои!». Книга рассказывает о мужестве и стойкости жителей города, о беззаветной храбрости северянок.
Хочу рассказать вам о самой Екатерине Даниловне. Однажды в Мурманске ко мне обратилась молодая энергичная женщина — карантинный инспектор мурманского порта. По-деловому, чётко доложила она о проделанной работе, о выявленных ею непорядках, просила помочь устранить их. Это была моя первая встреча с коммунисткой Е. Д. Владыкиной. Потом мы многократно встречались с ней в управлении порта, на пароходах. Я знал, что карантинный контроль за поступавшими зерновыми продуктами находится в надёжных руках и никому никакой поблажки не будет. Только благодаря Е. Д. Владыкиной были обнаружены в импортном зерне опасные насекомые-вредители. Е. Д. Владыкина была политруком женской дружины Красного Креста и с дружинницами дежурила на улицах во время налётов фашистской авиации. Отважные дружинницы, не дожидаясь, пока кончится бомбёжка, выносили из-под обломков зданий и из горящих домов раненых, оказывали им первую медицинскую помощь.
Тревоги, бомбардировки и пожары продолжались весь июнь.
В начале этого месяца я находился в Архангельске — принимал караваны и решал проблемы арктической навигации. Как только поступило сообщение о массированных воздушных налётах гитлеровцев на Мурманск, я отправился туда. Когда поезд подошёл к вокзалу, я не узнал города. От залива и железной дороги до самого центра простиралось выжженное пространство — пепелища домов, закопчённые печные трубы. Наш штаб на Пушкинской улице уцелел, хотя в здание попала бомба. Инспектора штаба почернели от постоянных тревог и бессонных ночей.
Я кинулся в порт, и у меня отлегло от сердца. Окрестные дома были разрушены, но корабли стояли у причалов, и шла обычная работа — выгружались оружие, сырьё. На причале меня встретил Погосов, голова его была перебинтована.
— Что с тобою, Сашок? — с тревогой спросил я. За него ответил инспектор Виталий Андреев:
— Зажигалка упала возле ящиков «боеприпасами, и деревянная тара загорелась. Все опешили — вот-вот будет взрыв! Первым опомнился Погосов: он бросился к ящикам и стал гасить пламя. За ним кинулись и остальные".Пламя сбили, снаряды остались целы.
— И мы тоже, — добавил, улыбнувшись, Погосов. — Хоть и обгорели немного…
И показал на свою голову.
Надо было во что бы то ни стало немедленно ликвидировать последствия пожаров. Этим мы и занялись.
Коммунисты порта всегда были впереди и подавали пример работы по-фронтовому. Возглавлял партийную организацию начальник механизации порта Тимофей Борисович Гуженко.
Ныне, когда мы встречаемся с министром морского флота Т. Б. Гуженко, нам есть что вспомнить о прифронтовом Мурманске.
Не будет никакого преувеличения, если я скажу, что тогда работники порта и железной дороги были истинными героями. Когда фашисты бомбили первый район порта и начали гореть только что сгруженные с парохода танки, начальник района Михаил Кириллович Амелин первым бросился тушить загоревшиеся танки и увлёк за собой остальных. Приведу ещё один пример — не в укор союзникам, а во славу советского труженика.
В английский пароход попала бомба. Начался пожар, и команда в панике бросилась на причал. Ведь в трюмах лежали снаряды! Что стало бы с матросами, грузчиками, если бы корабль взорвался! Опасность угрожала и всему порту. Не раздумывая, первым бросился тушить пожар на английском пароходе коммунист Шимарев, за ним ещё несколько грузчиков. Корабль и груз были спасены, взрыва не произошло, угроза порту была устранена.
Командный пункт нашего штаба находился в порту в маленьком деревянном здании диспетчерской на причале. После утреннего объезда районов порта я заезжал сюда, вместе с портовиками и железнодорожниками проводил короткую летучку. Оперативно решались набежавшие за последние часы вопросы. Установилась особая атмосфера делового сотрудничества, все понимали друг друга с полуслова. Однажды я задержался на судоремонтном заводе и попросил своего адъютанта позвонить в порт, предупредить, что летучка будет попозднее. По пути в порт нас застала бомбёжка. Пришлось отсиживаться в ближайшей канаве. Мы видели, как в городе и порту рвались бомбы и возникали пожары. Не дожидаясь отбоя, я кинулся в порт. Нашей диспетчерской больше не существовало: её начисто смело фугаской, но, к счастью, никто не пострадал — все вовремя ушли в укрытие.
САМЫЙ ТРУДНЫЙ ГОД…
Из четырех военных лет самым трудным для нас в Арктике был 1942 год. Гитлеровцы сожгли половину Мурманска. Но город жил и работал во имя победы. Затем фашисты попытались сжечь деревянный Архангельск. В навигацию 1942 года враг действовал в Арктике очень активно, стремясь вывести из строя Северный морской путь. Мы прекрасно представляли себе, что военная обстановка на Севере летом 1942 года будет сложной, и готовились к этому. Опыт первой навигации в условиях войны многому научил нас.
Гидрологи предсказывали, что ледовая обстановка в морях Западной Арктики ожидается легче обычной, и это тоже настораживало, значит, военным кораблям противника будет проще проникать к нам. Опасения эти, к сожалению, оправдались.
Потерпев поражение под Москвой, полчища врагов упрямо рвались в глубь страны. Фашисты подошли к Волге, стояли в предгорьях Кавказа. Враги пытались обойти Москву с востока. Важнейшее место в расчётах гитлеровского командования занимал Сталинград. Сердца наши обливались кровью, когда мы читали или слушали по радио сводки Совинформбюро, советские воины, истекая кровью, бились с захватчиками один на один, а союзники все откладывали открытие второго фронта.
В тот период гитлеровцы активизировали и налёты авиации на морские порты и железнодорожные узлы, усилились нападения самолётов и подлодок на караваны судов в Северной Атлантике, Баренцевом и Белом морях, начали военные действия и в Карском море. Этим враги стремились поддержать с флангов свои основные войска, отвлечь от них возможно больше наших сил, перерезать артерии, питающие фронт боеприпасами, продовольствием, резервами. Составной частью общего плана военной кампании 1942 года, разработанного гитлеровцами, являлся вывод из строя Северного морского пути и срыв мореплавания по этой трассе. Между тем, к величайшему сожалению, не все верили тогда, что враг будет активно там действовать.
— Николай Герасимович, — просил я наркома Военно-Морского Флота адмирала Кузнецова, — отмените приказ о демонтаже батареи, оставьте пушки на Диксоне.
— Эти пушки нужнее на передней линии обороны, а у вас они год без пользы стоят.
Я понимал, что Кузнецов действует в интересах фронта, но согласиться с ним полностью не мог.
Штаб Северного флота прислал на Диксон отряд артиллеристов-монтажников, подогнал туда СКР «Дежнев» и баржи, и моряки начали готовить пушки к отгрузке…
В навигацию 1942 года, как справедливо замечают наши военные историки, «впервые в истории Советской Арктики создалась угроза нормальному функционированию Северного морского пути, более серьёзная, чем арктические льды». Северному флоту предстояло обеспечивать военную безопасность мореплавания от Архангельска до пролива Вилькицкого. Протяжённость этого пути — около трех тысяч километров. Самую большую опасность для нашего судоходства представляли подводные лодки противника, а к ней в 1942 году добавилась ещё и минная угроза. Командование Северного флота обратило особое внимание на организацию противолодочной и противоминной обороны, но средств для этого явно не хватало. Как отмечает военный историк Б. А. Вайнер, «за кампанию 1942 года надводные корабли обнаружили 32 подводные лодки противника, наши лодки — 25, самолёты — 15, причём атакованы были 34 лодки, из них 7 потоплены. Но всё же результаты были ещё недостаточными и далеко не соответствовали масштабам подводной угрозы: береговыми пунктами радиоразведки в 1942 г. подводные лодки обнаруживались 684 раза». Большой недостаток ударных сил, пишет далее автор, огромный размер театра действий, сложность гидрометеорологических условий не позволяли эффективно бороться с вражескими подлодками. Не хватало сил и средств надёжно защитить все районы внутренних морских сообщений. И естественно, что основным методом защиты судов стала система конвоирования. Но недоставало нам и полноценных боевых кораблей для службы конвоирования: «…основными эскортными силами являлись тральщики и сторожевые корабли типа „РТ“ — тихоходные и слабо вооружённые суда. Из-за многочисленности транспортного флота в состав конвоев приходилось включать суда с различным водоизмещением, скоростью, манёвренными качествами. Это очень осложняло охранение. Кроме того, большинство судов были тихоходными. И это истощало моторесурсы малых конвойных кораблей, понижало оборачиваемость транспортов и боевых кораблей».
Я подробнее остановился на этом вопросе и сослался на книгу военного историка, чтобы читатели могли яснее представить себе, в каких условиях проводили мы арктическую, навигацию 1942 года и как тяжело пришлось морякам-североморцам, охранявшим трассу Северного морского пути, нести свою службу.
В 1942 году стали крепче связи полярников с моряками Северного флота. Во главе его стояли талантливые флотоводцы: командующий адмирал Арсений Григорьевич Головко и член Военного совета Александр Андреевич Николаев, начальник политуправления контр-адмирал Николай Антонович Торик. Представители штаба уполномоченного ГКО часто встречались с ними и в Мурманске и в Полярном, где находился тогда штаб фронта, и сообща решали часто возникающие сложные задачи. Головко посылал резервные части в мурманский порт для помощи в разгрузке судов прибывшего каравана или восстановлении разрушенных бомбами причалов, помогал нам усилить вооружение на судах ледокольного флота, организовывать дозорную службу на подходах к Новой Земле и т. д. Я часто бывал в штабе флота и своими глазами видел, в каких тяжёлых условиях жили и воевали моряки Северного флота, как трудно было охранять арктические коммуникации, протянувшиеся на тысячи и тысячи километров, где постоянно бушуют холодные штормы, метёт пурга, пути судам преграждают льды.
Навигацию нам удалось в этом году начать в плановые сроки и благополучно вывести ледоколы и транспортные суда из Архангельска в Арктику. Особенно беспокоились мы за ледоколы, от них зависел успех плана перевозок. К тому же тем летом мы были обязаны провести Северным морским путём несколько военных кораблей с востока на запад. Без ледоколов мы бы не смогли этого сделать. Командующий Беломорской военной флотилией вице-адмирал Г. А. Степанов и начальник штаба БВФ капитан первого ранга Ф. В. Зозуля спланировали проводку ледоколов из Архангельска в Арктику, включив в конвой охранения свои главные боевые корабли. Все ледоколы благополучно дошли до Диксона, где поступили в распоряжение штаба морских операций Западного района Арктики. Да и сами наши ледоколы были вооружены и могли самостоятельно отбивать воздушные атаки и сражаться с надводными кораблями противника.
Первые дни навигации не доставили особых тревог. На трассе шла будничная работа, в портах грузились и разгружались корабли, а наши неутомимые работяги — ледокольные пароходы «Сибиряков» и «Седов» — снабжали островные и береговые полярные станции продуктами. Это, в общем-то обычное, дело — совсем не простое и не лёгкое. У арктических островов нет ни портов, ни причалов, а подходить к ним часто приходилось по ориентирам, известным лишь капитанам, так как карты того времени были далеко не совершенны. Корабль становился на якорь как можно ближе к берегу. Объявлялся аврал на судне и на берегу. Штормы, туманы, прибой мешали выгрузке сотен тонн груза. От борта отходили нагруженные кунгасы, а люди на берегу, зачастую стоя по пояс в воде, принимали грузы и переносили их на берег. Так снабжались всем необходимым островные полярные станции.
Экипаж «Сибирякова» под командованием молодого капитана А. А. Качаравы — это был его первый самостоятельный арктический рейс — совершил удачное плавание в Карском море к островам Правды, Тыртов, Русский и Уединения. Задачи второго рейса были значительно труднее. Ещё задолго до начала навигации мы с Минеевым запланировали открыть полярную станцию на самой северной оконечности архипелага Северная Земля — мысе Арктическом. Метеосводки с этого пункта были очень важны для составления прогнозов погоды в Арктике. И вот «Сибирякову» предстояло забросить туда группу из трех полярников во главе с гидрологом А. Н. Болотовым, завезти сборный дом, радиостанцию, продукты питания и всё необходимое.
В те дни я находился в Архангельске, откуда легче было держать оперативную связь с Арктикой. Мне помогал в этом Герой Советского Союза капитан К. С. Бадигин — он возглавлял в те дни штаб морских арктических операций при начальнике Главсевморпути.
Большую помощь оказывали нам в ту пору радисты Архангельского радиоцентра, ранее принадлежавшего Главсевморпути. Радисты попеременно несли круглосуточные вахты у своих аппаратов. Коллектив Архангельского радиоцентра был сформирован преимущественно из специалистов, имевших практический опыт работы в Арктике. Они были мобилизованы в армию и обслуживали военное командование: держали надёжную связь с военными базами, боевыми кораблями и самолётами, летавшими в Заполярье.
По-фронтовому перестроили свою работу радиоцентры и радиостанции, расположенные на побережье и островах Северного Ледовитого океана от Новой Земли до Чукотки. В первый год войны все не занятые основными работами люди были вывезены па материк. Новой смены корабли не привезли. Оставшимся пришлось нести двойную-тройную нагрузку. Изменился не только объём, но и характер работы арктических радиоцентров и радиостанций, особенно в зоне деятельности неприятеля. Радисты круглосуточно слушали эфир и старались уловить незнакомые позывные или подозрительные передачи. Многие наши специалисты, в совершенстве владевшие техникой радиодела, могли быстро и безошибочно не только поймать работу чужой станции, но по характеру передачи и по «почерку» радиста определить мощность передатчика и примерное расстояние до него. Эти сведения, переданные военному командованию, были ценным материалом для нашей военной разведки и помогали ей лучше ориентироваться в тактической обстановке на том или ином участке Северного морского пути.
В годы Отечественной войны немалый вклад в дело победы внесли коллективы арктических радиоцентров Диксона и Амдермы во главе с В. П. Матюшкиным и Н. А. Пацевичем. Особенно прославился своей виртуозной работой молодой весёлый радист с Диксона Саша Веремей, впоследствии он стал чемпионом Советского Союза среди радистов по скорости работы на ключе.
Враг впервые был обнаружен в Арктике лишь в конце июля 1942 года. Первый удар приняли на себя экипажи Ильи Мазурука и Матвея Козлова.
После долгих и утомительных полётов экипажи этих двух морских воздушных разведчиков полярной авиации отдыхали в палатке на юго-западном берегу Новой Земли, а две их «Каталины» покачивались на воде у берега. Всплыла вражеская подводная лодка, прямой наводкой стала расстреливать палатку и самолёты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59