– Да, – прошептала я.– Надеюсь, вы получили наше небольшое послание?– Да, – ответила я, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал.– Мисс Ксавьера, мы хотим, чтобы вы серьезно отнеслись к нашему предложению и быстро дали ответ. Мы позвоним вам завтра в семь вечера. Нам нужно пять тысяч долларов. Ну, а если нет…– Что-что?! Пять тысяч за эту несчастную фотографию?– Да, – в голосе явно слышалась ухмылка. – Мы знаем, что вы иммигрантка, и у вас не все в порядке с документами. Мы можем запросто вышвырнуть вас из страны пинком под зад, доказав в иммиграционной службе, что вы позируете для порнофотографий, – вымогатель зло рассмеялся. – Отправим фотографии к вам на работу. Вас сразу же уволят. Подумайте об этом. Завтра в семь мы позвоним.Он повесил трубку. Никогда в жизни я не испытывала подобного. Вот уже скоро год, как уехал Карл, и с тех пор я сама справлялась со всеми проблемами. Кроме Сони, друзей у меня не было, так как я жила слишком скрытной жизнью. Среди моих клиентов было несколько адвокатов, но я сразу же принялась решать архисложную проблему: как собрать такую астрономическую сумму – пять тысяч! Я листала записную книжку и ломала голову: к кому же обратиться?Вот уже четыре месяца, как я «ходила» с одним адвокатом по имени Мартин Джоффри. Он был еврей, обладал очень мягкими манерами, правда, был немного чопорным. Я познакомилась с ним сразу после разрыва с Карлом. Он знал, как я страдала, какая у меня чувственная натура. Мартин внимательно следил за тем, что он называл моим постепенным падением, особенно после моего знакомства с Пирл. Он страшно переживал, видя, как молодая обаятельная еврейка из Голландии дошла до такой жизни. Наши с ним отношения строились на нежности и, может быть, даже на любви. Я им очень дорожила и была уверена, что могу на него рассчитывать в случае осложнений.Я сразу позвонила Мартину. Он даже не представлял, что делать в таких случаях, и смог только посоветовать:– Только не вздумай платить! Если поддашься шантажисту, тебе придется делать это всю жизнь.Такой ответ не мог меня устроить, и я стала звонить другим. Но никто не мог мне помочь. Я уже стала просить пять тысяч долларов в долг.– Я отдам их, даже если мне придется уйти с работы и обслуживать дополнительных клиентов, – умоляла я.Некоторые из тех, к кому я обращалась, были очень богаты, однако я быстро поняла, что каждый прибегающий к услугам проститутки совершенно безразличен к ее личным проблемам, за исключением случаев, когда он вместе с ней попадает в какую-нибудь грязную историю.Ночь напролет я безрезультатно звонила всем, кого знала.Наутро, когда я была уже на грани истерики, я нашла в своей записной книжке обрывок бумаги с адресом и телефоном Мюррея. Мне уже пора было уходить на работу.Мюррей был перевозчиком мебели, и он-то совсем не походил на ветрогона. Я решила, что мне нужно прибегнуть скорее к помощи того, кто таскает шкафы, чем великосветских львов, любителей тенниса. Они хорошо воспитаны и умеют долго и красиво говорить, но вот делать ничего не желают. Я позвонила Мюррею и объяснила все. Он ответил, что если шантажисты обещали позвонить мне в семь, то он придет ко мне на полчаса раньше. Он посоветовал мне не назначать свиданий и ничего не планировать на сегодняшний вечер, пока все не будет улажено.– Мне нужно, чтобы вы сегодня были со мной и делали то, что я вам скажу. Вот и все.Это уже напоминало приказ. Разумеется, я отменила все встречи и отвечала на каждый звонок, пожалуй, слишком резким тоном:– Оставьте меня в покое, я никого не хочу сегодня видеть! – почти рычала я.Ровно в шесть тридцать Мюррей позвонил в дверь. Я не встречалась с ним больше трех недель после переезда и теперь, наконец, рассмотрела его как следует. Он был очень сильным мужчиной, черноволосым, с темным, изрытым оспой лицом.Мне показалось, он тоже нервничает. Он обошел квартиру, начав с ванной. Увидев в ней телефонный аппарат, по которому я могла звонить клиентам, когда принимала ванну, заметил, что это очень практично. Потом сказал:– Ксавьера, я хочу, чтобы сегодня вы меня слушались, и если уж что-нибудь случится, мы должны быть вместе. Ничего не бойтесь. Я знаю, что мне делать.Мюррей пытался меня подбодрить, ну, а я была так напугана, что еле сдерживала дрожь. У меня не было ни малейшего желания причинять зло кому бы то ни было, даже Маку, укравшему у меня эти фотографии. Все, чего я желала, – это чтобы рядом со мной был сильный человек, который бы в нужный момент встретился с этими подонками, надавал им по мордам и сказал:– Слушайте, ребята, отдайте ей фотографии и кончайте этот цирк!– Итак, – снова начал Мюррей, – помните, что шантажисты не хотят вас убивать. Все, что им нужно, – это деньги. Когда они позвонят, ответьте им из ванной, а я сниму трубку в комнате. Вы меня представите как дядю, вашего единственного американского родственника. Я буду представлять ваши интересы, понятно? У меня машина, и если они назначат встречу, мы на нее согласимся.Телефон зазвонил ровно в семь. Говорил мой вчерашний собеседник. Мюррей снял трубку. Через открытую дверь я видела, как он нервничает. Я объяснила вымогателю, что здесь мой дядя, который и будет всем этим заниматься. Тут включился в разговор Мюррей:– Здравствуйте! Моя фамилия Аркштейн, я дядя Ксавьеры, ее единственный родственник в Штатах. Я представляю ее интересы и знаю, что эта история с фотографиями очень серьезна. Мне бы не хотелось, чтобы мою племянницу выслали.Роль обеспокоенного дядюшки Мюррей сыграл великолепно.– Скажите, сколько вы хотите, и мы назначим встречу. Я бы хотел, чтобы мы покончили с делом сегодня же вечером, ведь малышка всю ночь глаз не сомкнула, и я предпочел бы избавить ее от всяких переживаний.На другом конце ответили:– Ладно. Нам нужно пять тысяч долларов. Мы ждем вас напротив памятника у входа на кладбище в Куинсе сегодня ровно в восемь.Было уже семь. Мюррей согласился, повесил трубку и сказал мне:– Ксавьера, будьте любезны, принесите мне пива, я должен позвонить.Я пошла на кухню, а когда вернулась, как раз услышала конец разговора, по всей видимости, закодированного.– Будь готов забрать мешок картошки у памятника при входе на кладбище в Куинсе в 8 часов 15 минут.Я совершенно не поняла, что он хотел этим сказать, только от его слов мне стало как-то не по себе. Будто бы я услышала диалог из какого-то триллера. Мюррей допил пиво. Было уже 10 минут восьмого. Он сказал:– Поехали. Машина ждет внизу.– Что же будет, Мюррей? – спросила я.Была ужасно холодная ночь. Лил дождь, и мне совсем не хотелось выходить из дома.– Ксавьера, делайте, что вам говорят, и не задавайте лишних вопросов. Мы сейчас поедем на кладбище. Я вам все объясню по дороге. Возьмите зонтик.У меня было два зонта, и я выбрала один из них – с длинным и тонким окончанием. У меня даже ладони вспотели, чего со мной никогда не случалось, а уж если откровенно, то мне казалось, будто я вся вспотела из-за крайнего нервного напряжения. Мы подошли к старой кляче Мюррея.– Мюррей, а вы не могли бы найти что-нибудь поновее?Он сказал, чтобы я не беспокоилась. Мы поехали в Куинс. Лило как из ведра, дорога едва была видна. Не знаю уж, как ему удалось доехать до места. По дороге он немного рассказал мне о себе.– Ксавьера, я занимаюсь не только перевозкой мебели. Я занят и куда более значительными делами. Уверен, вы уже слышали о мафии. Я, хоть и еврей, работаю с этими людьми.Я задрожала еще сильнее.– Мафия? Что вы имеете в виду? – я уже почти кричала. – Я не хочу иметь никаких дел с мафией!Я уже видела фильмы и читала книги, рассказывающие страшные вещи об этой организации. Я знала, что они скоры на расправу, и по их указаниям многие вообще бесследно исчезали с лица земли. До последнего времени я всячески избегала контактов с подобными людьми.– Десять лет я провел в тюрьме, – продолжал Мюррей. – Теперь мне тридцать семь. И я дожил до этого возраста! Сегодня я беру на себя большой риск только потому, что мне больно смотреть, как мучается такая милая девушка, как вы.Он повернулся и посмотрел мне в глаза.– Я окажу вам эту услугу, но и вам, в свою очередь, придется кое-что для меня сделать. То, что нам предстоит сегодня, – отнюдь не детская игра. Серьезная и опасная работа. Точно делайте только то, что я вам говорю, и ничего не бойтесь.От удивления я широко открыла глаза:– Что вы хотите этим сказать, Мюррей?– Послушайте, Ксавьера! Я очень хочу, чтобы увиденное сегодня вы тут же забыли. Никогда не упоминайте моего имени и никому не рассказывайте о том, что произойдет.Через окна машины я видела улицы, залитые дождем, мне было холодно, но в то же время с меня градом катился пот.– Мюррей, – прошептала я через некоторое время, – почему мы с вами должны встречаться у кладбища в Куинсе? Ужасное место, особенно в такую ночь!Он ответил мне, словно несмышленому ребенку:– Ну, это-то понятно. Вы-то на что надеялись? Не могли же они назначить нам встречу у Сакса или в «Максвелл Плюм». Им с нами нужно поговорить без свидетелей.В восемь пятнадцать Мюррей остановил машину у кладбища. Рядом проходила большая дорога с интенсивным движением. Справа от нас стоял памятник, а рядом был большой тупик, длиной метров в пять.Никаких машин вблизи не было видно.– Мюррей, они над нами посмеялись. Уже восемь пятнадцать, а еще никого нет.Мне страшно хотелось вернуться домой, пока еще ничего не произошло, однако Мюррей сердито посмотрел на меня.– Делайте, что вам говорят. Сядьте сзади и заткнитесь. И, ради Бога, перестаньте дрожать, как осиновый лист!Я схватила зонтик, мое единственное оружие, перелезла через спинку сиденья и устроилась сзади. Мимо нас проехало много машин, но ни одна из них не остановилась. Шло время, но никто не подъехал. Мюррей курил сигарету за сигаретой. Я чувствовала – он тоже очень волнуется. Даже опустил окно, но все равно снаружи ничего не было видно.Вдруг откуда-то сзади появилась машина с зажженными фарами.– Вот они, Мюррей! – я посмотрела через заднее стекло и увидела, что на переднем сиденье машины находятся двое мужчин. – Мюррей, тут что-то не так. Мы ведь говорили только об одном человеке?Мюррей же все время повторял мне:– Да не беспокойтесь вы, не беспокойтесь!Машина замедлила ход. Двое пассажиров проверили, сколько нас в машине. Они проехали вперед и остановились метрах в двенадцати от нас, потом закурили и стали спокойно ждать. Потом один из них пошел в нашу сторону. Под светом фонаря я увидела, что он одет в джинсы и белый плащ. Он явно давно не брился, а волосы его были светлыми, длинными и жесткими. Выглядел он действительно подозрительно и полностью соответствовал описанию портье. Он подошел и постучал в окно, Мюррей опустил стекло и сказал:– Привет! Я ее дядя.– Чувак, я могу с тобой поговорить?Мюррей открыл переднюю дверцу. Парню пришлось обойти машину, при этом он все время болтал, но, наконец, уселся на переднем сидении. Он и впрямь накачался наркотиками: расширенные зрачки красноречиво об этом свидетельствовали. Устроившись, он затрещал без умолку:– Мы ничего плохого не хотим но такая чувиха, как она, не должна таскаться всюду, показывая порнофотографии всем, кому не лень…В отчаянии я закричала:– Да что вы несете-то? Никому я ничего не показывала, украли их у меня из дома!– Заткнись! – рявкнул Мюррей, и я замолчала. Он повернулся к этому парню:– Пойдем, поговорим. А кто этот другой мужик в машине?– Никто. А выходить я не хочу. Мы можем снизить цену до четырех тысяч, но платить надо на месте.Мюррей покачал головой:– Нет! Давайте-ка поговорим о делах без этой девушки, так что надо бы выйти.Знаками он показал мне, чтобы я приоткрыла дверь и могла слышать то, что происходит снаружи. Потом он вышел под дождь, а этот молодчик последовал за ним. Судя по его бессвязной болтовне, он, наверное, и не замечал, идет ли дождь или светит солнце.Когда Мюррей выходил из машины, второй тип вылез из их автомобиля, раскрыл зонтик и пошел к нам. Он казался главным, и, несмотря на темноту и зонт, скрывавшие его лицо, я сразу догадалась, что это Мак – по тому, как он был высок. Втроем они поговорили минут десять. Вдруг мощные фары осветили эту сцену, и огромная машина остановилась позади нас.Тут я вконец испугалась. Что же происходит? Нас что, попытаются убить? Водитель тяжелого грузовика соскочил на землю, и только теперь я заметила, что недалеко от нас стояла телефонная будка. Шофер вошел туда и стал кому-то звонить. Мне показалось, что он пробыл там целый час, хотя на самом деле прошло не более двух минут.Все это время меня мучил вопрос: о чем же разговаривает эта троица и что все-таки сделает Мюррей? Наконец, водитель грузовика вышел из будки, сел в машину и уехал.Мак, тщательно укрывавшийся своим зонтом, вернулся к машине и сел в нее, плотно закрыв дверь. Потом я увидела, как Мюррей сделал молодому знак, приглашая его идти к нашей машине, и услышала его слова:– Подождите минутку, я их сейчас достану.Потом Мюррей подошел к машине и громко сказал:– Дам я вам эти чертовы деньги. Только отдайте мне фотографии.Я и вправду вела себя, как дура:– Мюррей, но у меня нет четырех тысяч!– Заткнись! – хрипло прошипел в ответ Мюррей. Через опущенное стекло машины он достал какой-то коричневый мешок, который был так сильно набит, что, казалось, вот-вот лопнет. Затем он пригласил молодого зайти под свод аллеи, где дождь не мог им помешать считать деньги.Я видела, как Мюррей направился к тупику. Молодой шантажист прошел рядом со мной, огибая машину, и я на мгновение увидела его лицо, хоть и не очень отчетливо из-за дождя. Мюррей сунул руку в мешок, как бы собираясь достать оттуда деньги. Вдруг раздались три глухих выстрела – и блондин упал. Только я могла видеть то, что происходило в аллее, от второго шантажиста она была закрыта нашей машиной. Мюррей не спеша подошел к машине, засунул что-то в свой карман, сел за руль, и мы поехали. Я все еще сидела сзади.– Господи, Мюррей, да что же вы наделали?!Мюррей ответил мне как обычно:– Не беспокойтесь.– Да как же мне не беспокоиться? Вы только что убили человека, я ведь слышала, как вы стреляли, хотя у вас и пистолет с глушителем. Это его вы прячете в мешке?Я бомбардировала его вопросами всю обратную дорогу. Наконец Мюррей проговорил:– Малышка, с таким дерьмом, как эти люди, церемониться не стоит. Кто дал им право шантажировать девушку, которая вовсю работает, чтобы прокормиться?– Да, но у вас так и нет фотографий?На что Мюррей повторял:– Не волнуйтесь, все фотографии вы получите завтра.У меня в глазах стояла увиденная мною сцена: блондин, падающий на мокрый песок аллеи. Да, это был наркоман и хулиган, но я видела, как его убили, и убит он был из-за этих проклятых фотографий! Я так и не удержалась от того, чтобы спросить Мюррея:– Да скажите мне, пожалуйста, что же будет дальше?Наконец Мюррей ответил:– Второй придурок, сидевший в машине, не видел, как я убрал молодого, ну, а слышать он тоже ничего не мог из-за глушителя. На сегодня у меня еще есть работа: мне нужно избавиться от пистолета.– А что будет с тем, другим?Мюррей ответил, не отрывая глаз от дороги:– Им займутся.– Его тоже убьют?Мюррей ответил почти нормальным голосом:– Да, пожалуй. Два моих парня давно сидят за стеной кладбища. Эти придурки не могли придумать лучшего места. Через несколько минут толстый тип начнет беспокоиться, почему так долго нет его напарника, и пойдет его искать, – тут Мюррей рассмеялся. – Он увидит, что его дружок валяется на песке, и в этот момент мои люди займутся им. Ну, а то, что будет потом, я расскажу вам завтра.Без пяти девять Мюррей высадил меня у дома и назначил встречу на завтра. Я только успела войти в дом, как явился клиент, с которым у меня был договор провести вечер. Я-то только что пережила самые ужасные моменты в жизни, а он явился с комплиментами, любезными словами, приветствиями и кучей словесной шелухи. Я едва могла отвечать, и мы отправились обедать в один из ресторанов Чайнатауна. Я перевернула две тарелки, пока смогла проглотить ложку супа, и в конце концов сказала:– Послушайте, я очень нервничаю. Не могу вам сказать, почему. Поедем в гостиницу, и там я в вашем распоряжении. Делайте со мной все, что хотите, но только не будем возвращаться ко мне. Да и на работу завтра я идти не хочу.Я немного рассказала ему о том, что со мной произошло, разумеется, без всяких подробностей и без того, чем все закончилось. Он вел себя очень мило, привез меня к себе в гостиницу и всю ночь занимался со мной любовью. Утром он дал мне 100 долларов, хотя я в первый раз в жизни вела себя, как египетская мумия, и лежала рядом с ним бревно бревном.В одиннадцать утра он проводил меня домой, и я уже собиралась войти в подъезд, когда увидела Мюррея, отдыхавшего в своем грузовике. Мюррей улыбнулся мне, а в руке держал какой-то конверт. Я подошла к его машине, и он показал мне все пропавшие фотографии.– Мюррей, пойдемте ко мне, расскажете, как все получилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27