ему, и он вполне может обойтись без своего дома на Кларджес-стрит.
Но куда он пойдет? Что он будет делать?
Он думал об этом, бесцельно шагая по холодным ночным улицам. Мысль о континенте наскучила ему. Мысли о какой-нибудь красавице иностранке уже его раздражали. Мысли о драгоценностях французского двора потеряли для него всякий интерес.
Ему больше не нужны бриллианты, он не хочет карабкаться по ночным крышам. Ему не нужны французские куртизанки и итальянские любовницы.
Ему нужна Джессамин.
Он долго разглядывал свою сумку, а потом вытащил оттуда корону. Она выглядела вполне прилично — одна или две вмятины, но все это хороший мастер-ювелир мог бы запросто поправить.
Кромвеля не любили даже Ганноверы. В пределах Лондона сохранилась только одна его статуя — огромное бронзовое чудовище, изображающее лорда-протектора, глядящего на своих легкомысленных сограждан, — в парке рядом с небольшой пуританской церковью, которую когда-то посещал Кромвель.
— Ты не одобряешь меня, старина Нолл? — тихо спросил Алистэйр. — Ты мне тоже не очень-то нравишься. Ты выглядишь как-то уныло. Нужно что-нибудь, что оживило бы твой вид.
Корона залихватски сидела на бронзовой голове. Алистэйр отступил, чтобы полюбоваться своим творением, и улыбнулся. Это было достойным завершением его приключения.
— Носите на здоровье, милорд протектор. И Алистэйр растворился в лунном свете.
Джессамин жадно вдохнула свежий ночной воздух. Муж ее сестры стоял рядом с ней, нежно поддерживая за талию, ожидая, пока она придет в себя.
— Вам уже лучше? — спросил он.
Джессамин посмотрела на закрытую дверь арсенала. Она не помнила, как он вынес ее оттуда. Она не знала, где Алистэйр, поняла только, что он исчез. И начала было убеждать себя, что рада этому.
— Думаю, что да, — сказала она. — Что вы собираетесь делать?
— С чем?
— С… — Она указала на дверь. — С мистером Клэггом.
— Ничего, — произнес Бреннан. — Довольно скоро кто-нибудь обнаружит его тело, когда сюда придут, чтобы перенести экспонаты назад в башню Мартина. Думаю, кто бы ни расследовал это дело, все сойдутся на том, что здесь произошла схватка между ворами.
— Вы будете расследовать это?
— Нет.
— А как же Кот?
— Как? — спокойно переспросил Бреннан. — Вероятно, что это останется загадкой, которую никто не сможет отгадать. Человек, который нагнал страх на весь лондонский высший свет, а потом исчез.
— Он не нагонял ни на кого страх! — запротестовала Джессамин.
— Так даже интереснее. Все, что от него останется, — славная легенда.
— А как же корона?
— Мне кажется, что мы найдем ее. Думаю, что его светлость в душе не такой уж и вор. Она обнаружится рано или поздно, может быть, когда мы меньше всего будем ожидать этого. Но это будет уже не моя забота. Моя работа в Лондоне закончена. Я забираю с собой жену, и мы уезжаем в Йоркшир, где все, о чем-мне надо будет заботиться, — это погода и цены на зерно.
— Она любит вас до безумия, вы, наверное, знаете.
— Знаю. Вы не против? Это разрушило все ваши планы относительно ее будущего.
— Это были мои планы, а не ее, — сказала Джессамин. — У нее есть то, что она хочет и что ей нужно, — значит, я счастлива.
— У нас всегда найдется место для вас и вашей мамы.
— Вы еще не видели нашу маму, — кисло произнесла Джессамин. — Боюсь, что вы передумаете. Но не волнуйтесь, мы справимся. А через годик я обязательно приеду посмотреть на племянницу или племянника.
— Вы торопите события. — Бреннан был смущен.
— Вот увидите, Флер непременно добьется своего, если уж вбила себе что-нибудь в голову.
— Знаю. Я уже убедился в этом.
— А теперь вам надо вернуться к ней. Она, наверное, не находит себе места от волнения. А бедный Фредди, должно быть, порядком замерз. — Она нагнулась и поцеловала его в щеку. — Добро пожаловать в нашу семью, братец! — И Джессамин исчезла в ночной темноте до того, как он успел прийти в себя.
Фредди не столько мерз, сколько переживал. Будучи очень добросовестным человеком, он не сдвинулся с места и просидел все это время в крохотной лодчонке, как она и велела ему. Но всю обратную дорогу в Спиталфилдз он не переставал громко жаловаться на свою жестокую судьбу и скверное обращение с ним Джессамин.
— Вы просто спасли нас! — Джессамин выпрыгнула из экипажа до того, как он успел помочь ей, — Алистэйр будет вам очень благодарен.
Фредди вдруг стал по-настоящему печален.
— Мисс, вы думаете, мы когда-нибудь еще увидим его?
Она не была готова к этому вопросу, но нашла в себе силы мужественно улыбнуться ему:
— Сомневаюсь, мистер Арбатнот. Но с нами всегда будут наши воспоминания.
— Прекрасные воспоминания, — задушевно протянул Фредди.
— Конечно, прекрасные.
— Дорогая, проснись!
Джессамин зарылась в подушку, стараясь заглушить нежный голос, чтобы поспать еще немного. Когда Фредди привез ее домой, она рухнула на широкую кровать, которую прежде делила с Флер, и отказывалась вставать в течение двух дней; Вот и сейчас она тоже не хотела этого делать. Ее сестра не собиралась отступаться.
— Проснись, Джесс! — громко сказала она, откидывая с нее одной рукой одеяло. В другой у нее была газета.
Джессамин перевернулась на спину и сердито посмотрела на нее.
— Я не хочу вставать, — решительно сказала она. — Не знаю, захочу ли я вообще когда-нибудь вылезти из кровати. А ты что здесь делаешь? Ты должна быть рядом с мужем.
— Он увлечен последними новостями. Велел мне спросить у тебя, не желаешь ли ты почитать свежие газеты?
— Да нет, вряд ли. — Джессамин села, поправляя волосы. Она понимала, что Флер видит, какое у нее бледное и заплаканное лицо, но не собиралась прятать его.
— Я принесла тебе чаю. — Флер уселась на кровать, и по ней было видно, что сегодня она не оставит сестру в покое.
— Кто-то пытался похитить королевские драгоценности, — произнесла она значительно.
— С ума сойти! — весело сказала Джесс. — Ну и как, удалось?
— Пропавшую корону нашли в нескольких милях, во дворе церкви. Кто-то надел ее Оливеру Кромвелю на голову.
Джессамин уже не думала, что когда-нибудь сможет смеяться, но она ошиблась.
— Видно, у вора неплохое чувство юмора.
— Вероятно. К несчастью, твой друг мистер Клэгг убит. Очень неприятно. Ему начисто снесли голову в Тауэре.
Джессамин поперхнулась чаем.
— Какое несчастье… — пробормотала она.
— Говорят, он умер при исполнении служебных обязанностей. Хотят устроить ему торжественные похороны. Ему и его голове.
— Флер! — воскликнула Джессамин.
— Извини, дорогая! Я не знала, что ты такая чувствительная, — сказала Флер с озорной улыбкой.
— Не люблю части тела по отдельности.
— Думаю, мистеру Клэггу тоже не очень-то приятно.
Джессамин со стоном откинулась на подушки.
— Ты видела маму?
— Мельком. Она как раз выходила из дома.
Джессамин открыла один глаз:
— Выходила?
— Она пошла в магазин за новым платьем. Почему-то мысль о том, что дочь выходит замуж за графа, вылечила ее от продолжительной болезни.
— Но ты вышла не за графа, — возразила Джессамин.
— Конечно, дорогая. Если верить газетам, это ты выходишь за графа.
— Что? — вскрикнула Джессамин. Выскакивая из кровати, она уронила чашку.
— Должно быть, Глэншил был так занят, что не успел сообщить тебе об этом.
Джессамин вырвала газету из рук Флер. Она как раз была открыта на странице светских новостей, и вот оно — объявление о предстоящей свадьбе ее, Джессамин, и шестого графа Глэншила.
— Я убью его! — яростно прошептала она.
— Только после того, как я уеду в Йоркшир, — спокойно сказала Флер. — Благодаря твоей предстоящей свадьбе мама простила мне мой дурной вкус в выборе жениха. Так что я была бы рада, если бы ты подождала с убийством, пока я не уеду. Или уже слишком поздно? — Флер озорно рассмеялась.
— Твой муж, — строго сказала Джессамин, — очень плохо влияет на тебя. Здесь нет ничего смешного.
— Интересно, как твой муж повлияет на тебя.
Алистэйр Маккалпин, шестой граф Глэншил, сидел в спальне перед камином, глядя, как огонь медленно пожирает клубок черной одежды. Он щедро намочил одежду бренди, но все равно она горела как бы нехотя. Алистэйр зачарованно смотрел, как сгорает, превращаясь в дым и пепел, его прежняя жизнь. И ждал, когда же наконец войдет в дверь его новая жизнь.
Ему не пришлось долго ждать. Полуденную тишину нарушили ее громкие, решительные шаги по лестнице. Алистэйр поудобнее уселся в кресле, держа в одной руке стакан бренди, и приготовился встретить свою судьбу. Дверь с треском распахнулась, и она появилась на пороге, словно ангел мщения. На ней было одно из ее простых стареньких платьев, впрочем, очень идущее ей, — ведь ее розовое шелковое платье было перепачкано в крови Клэгга. Волосы снова были аккуратно собраны на затылке.
«Наверное, ей пришлось нелегко, — подумал Алистэйр. — Неудивительно, что она в такой ярости».
— Я убью тебя! — объявила Джессамин.
Он огляделся:
— Боюсь, дорогая, что не смогу предоставить тебе топор палача. Может быть, попробуешь отрубить мне голову столовым ножом?
— Как ты осмелился поместить такое в газете?
Он одарил ее ослепительной улыбкой. Джессамин не шелохнулась, глаза ее пылали гневом.
— Мне показалось, что это неплохая идея. Я бросаю воровать, надо же мне теперь чем-нибудь заняться.
— У меня и так есть занятие, большое спасибо. Уверена, что меня ждет много дел в Йоркшире, когда я уеду к своей сестре.
Он поднялся, и Джессамин настороженно отступила на шаг.
— Но, Джессамин, жизнь со мной обещает тебе такие приключения… — Он медленно подходил ближе.
— У меня уже было достаточно приключений, — сказала Джессамин. — Что-то мне больше не хочется.
— А чего тебе хочется, Джессамин? — уже серьезно спросил он.
— Я хочу иметь дом, много детишек, чтобы они не давали мне покоя. Я хочу уехать подальше из этого города, никогда больше не чувствовать городскую вонь. Но больше всего я хочу мужчину, который любил бы меня.
— Ох, Джессамин, — пробормотал он, — ты требуешь так много и не идешь на компромиссы.
— Никогда, — подтвердила она.
— У меня есть дом, — начал Алистэйр. — В горах Шотландии, далеко от любых городов. Это огромное старое строение, продуваемое насквозь. Но по крайней мере обещаю тебе, что в ближайшее время крыша не обвалится. К тому же там есть озеро, в котором водится самая вкусная в мире рыба. У нас будут дети. Я с большим удовольствием прослежу, чтобы ты постоянно была беременна, если захочешь. — Он умолк, испугавшись собственных слов.
— Это все, что ты можешь дать мне? — спокойно спросила Джессамин.
Он поднял на нее глаза.
— У тебя будет мужчина, который так сильно любит тебя, что скорее всего просто умрет без тебя, — искренне произнес он.
Джесс стояла без движения. Но в следующее мгновение ее лицо осветила такая восхитительная улыбка, что смогла полностью растопить лед его сердца. Она кинулась к нему в объятия. Он целовал Джессамин, а она плакала, и он тоже плакал, когда, подняв ее на руки, отнес на кровать.
Клубок черной одежды, пропитанной бренди, разгорелся радостными языками пламени, наполняя комнату светом и теплом. Но они этого не заметили.
От автора
Я всегда считала, что при написании развлекательных романов историческая достоверность-:далеко не самое важное. Насколько я знаю, карты tarot до начала 80-х годов восемнадцатого века, — а действие романа происходит на несколько лет раньше этого, — не использовались для гаданий. Судьбу же предсказывали с помощью обычных карт. Об использовании tarot в эзотерических целях в то время, когда разворачивается действие в этом романе, ничего не известно.
Вероятно также, что в пределах Лондона не было статуи Оливера Кромвеля. Ведь его тело выкопали из могилы, повесили, отрубили ему голову и насадили ее на Трэйторские ворота в Тауэре. А чтобы вернуть себе уважение сограждан после такого обхождения, требуется большое время.
Термин «cat burglar» не употреблялся до 1920-х годов, но я никогда не называла Алистэйра прямо «cat burglar». Он просто, словно кот, промышляет в домах высшего лондонского общества, беря все, что его привлекает.
Все остальное я постаралась сохранить в точности. Особая благодарность — моей племяннице Джэннифер Тодд Тэйлор, которая была так любезна, что, приехав домой из Англии, когда я заканчивала работу над книгой, сообщила мне сведения, которые оказались для меня просто бесценными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Но куда он пойдет? Что он будет делать?
Он думал об этом, бесцельно шагая по холодным ночным улицам. Мысль о континенте наскучила ему. Мысли о какой-нибудь красавице иностранке уже его раздражали. Мысли о драгоценностях французского двора потеряли для него всякий интерес.
Ему больше не нужны бриллианты, он не хочет карабкаться по ночным крышам. Ему не нужны французские куртизанки и итальянские любовницы.
Ему нужна Джессамин.
Он долго разглядывал свою сумку, а потом вытащил оттуда корону. Она выглядела вполне прилично — одна или две вмятины, но все это хороший мастер-ювелир мог бы запросто поправить.
Кромвеля не любили даже Ганноверы. В пределах Лондона сохранилась только одна его статуя — огромное бронзовое чудовище, изображающее лорда-протектора, глядящего на своих легкомысленных сограждан, — в парке рядом с небольшой пуританской церковью, которую когда-то посещал Кромвель.
— Ты не одобряешь меня, старина Нолл? — тихо спросил Алистэйр. — Ты мне тоже не очень-то нравишься. Ты выглядишь как-то уныло. Нужно что-нибудь, что оживило бы твой вид.
Корона залихватски сидела на бронзовой голове. Алистэйр отступил, чтобы полюбоваться своим творением, и улыбнулся. Это было достойным завершением его приключения.
— Носите на здоровье, милорд протектор. И Алистэйр растворился в лунном свете.
Джессамин жадно вдохнула свежий ночной воздух. Муж ее сестры стоял рядом с ней, нежно поддерживая за талию, ожидая, пока она придет в себя.
— Вам уже лучше? — спросил он.
Джессамин посмотрела на закрытую дверь арсенала. Она не помнила, как он вынес ее оттуда. Она не знала, где Алистэйр, поняла только, что он исчез. И начала было убеждать себя, что рада этому.
— Думаю, что да, — сказала она. — Что вы собираетесь делать?
— С чем?
— С… — Она указала на дверь. — С мистером Клэггом.
— Ничего, — произнес Бреннан. — Довольно скоро кто-нибудь обнаружит его тело, когда сюда придут, чтобы перенести экспонаты назад в башню Мартина. Думаю, кто бы ни расследовал это дело, все сойдутся на том, что здесь произошла схватка между ворами.
— Вы будете расследовать это?
— Нет.
— А как же Кот?
— Как? — спокойно переспросил Бреннан. — Вероятно, что это останется загадкой, которую никто не сможет отгадать. Человек, который нагнал страх на весь лондонский высший свет, а потом исчез.
— Он не нагонял ни на кого страх! — запротестовала Джессамин.
— Так даже интереснее. Все, что от него останется, — славная легенда.
— А как же корона?
— Мне кажется, что мы найдем ее. Думаю, что его светлость в душе не такой уж и вор. Она обнаружится рано или поздно, может быть, когда мы меньше всего будем ожидать этого. Но это будет уже не моя забота. Моя работа в Лондоне закончена. Я забираю с собой жену, и мы уезжаем в Йоркшир, где все, о чем-мне надо будет заботиться, — это погода и цены на зерно.
— Она любит вас до безумия, вы, наверное, знаете.
— Знаю. Вы не против? Это разрушило все ваши планы относительно ее будущего.
— Это были мои планы, а не ее, — сказала Джессамин. — У нее есть то, что она хочет и что ей нужно, — значит, я счастлива.
— У нас всегда найдется место для вас и вашей мамы.
— Вы еще не видели нашу маму, — кисло произнесла Джессамин. — Боюсь, что вы передумаете. Но не волнуйтесь, мы справимся. А через годик я обязательно приеду посмотреть на племянницу или племянника.
— Вы торопите события. — Бреннан был смущен.
— Вот увидите, Флер непременно добьется своего, если уж вбила себе что-нибудь в голову.
— Знаю. Я уже убедился в этом.
— А теперь вам надо вернуться к ней. Она, наверное, не находит себе места от волнения. А бедный Фредди, должно быть, порядком замерз. — Она нагнулась и поцеловала его в щеку. — Добро пожаловать в нашу семью, братец! — И Джессамин исчезла в ночной темноте до того, как он успел прийти в себя.
Фредди не столько мерз, сколько переживал. Будучи очень добросовестным человеком, он не сдвинулся с места и просидел все это время в крохотной лодчонке, как она и велела ему. Но всю обратную дорогу в Спиталфилдз он не переставал громко жаловаться на свою жестокую судьбу и скверное обращение с ним Джессамин.
— Вы просто спасли нас! — Джессамин выпрыгнула из экипажа до того, как он успел помочь ей, — Алистэйр будет вам очень благодарен.
Фредди вдруг стал по-настоящему печален.
— Мисс, вы думаете, мы когда-нибудь еще увидим его?
Она не была готова к этому вопросу, но нашла в себе силы мужественно улыбнуться ему:
— Сомневаюсь, мистер Арбатнот. Но с нами всегда будут наши воспоминания.
— Прекрасные воспоминания, — задушевно протянул Фредди.
— Конечно, прекрасные.
— Дорогая, проснись!
Джессамин зарылась в подушку, стараясь заглушить нежный голос, чтобы поспать еще немного. Когда Фредди привез ее домой, она рухнула на широкую кровать, которую прежде делила с Флер, и отказывалась вставать в течение двух дней; Вот и сейчас она тоже не хотела этого делать. Ее сестра не собиралась отступаться.
— Проснись, Джесс! — громко сказала она, откидывая с нее одной рукой одеяло. В другой у нее была газета.
Джессамин перевернулась на спину и сердито посмотрела на нее.
— Я не хочу вставать, — решительно сказала она. — Не знаю, захочу ли я вообще когда-нибудь вылезти из кровати. А ты что здесь делаешь? Ты должна быть рядом с мужем.
— Он увлечен последними новостями. Велел мне спросить у тебя, не желаешь ли ты почитать свежие газеты?
— Да нет, вряд ли. — Джессамин села, поправляя волосы. Она понимала, что Флер видит, какое у нее бледное и заплаканное лицо, но не собиралась прятать его.
— Я принесла тебе чаю. — Флер уселась на кровать, и по ней было видно, что сегодня она не оставит сестру в покое.
— Кто-то пытался похитить королевские драгоценности, — произнесла она значительно.
— С ума сойти! — весело сказала Джесс. — Ну и как, удалось?
— Пропавшую корону нашли в нескольких милях, во дворе церкви. Кто-то надел ее Оливеру Кромвелю на голову.
Джессамин уже не думала, что когда-нибудь сможет смеяться, но она ошиблась.
— Видно, у вора неплохое чувство юмора.
— Вероятно. К несчастью, твой друг мистер Клэгг убит. Очень неприятно. Ему начисто снесли голову в Тауэре.
Джессамин поперхнулась чаем.
— Какое несчастье… — пробормотала она.
— Говорят, он умер при исполнении служебных обязанностей. Хотят устроить ему торжественные похороны. Ему и его голове.
— Флер! — воскликнула Джессамин.
— Извини, дорогая! Я не знала, что ты такая чувствительная, — сказала Флер с озорной улыбкой.
— Не люблю части тела по отдельности.
— Думаю, мистеру Клэггу тоже не очень-то приятно.
Джессамин со стоном откинулась на подушки.
— Ты видела маму?
— Мельком. Она как раз выходила из дома.
Джессамин открыла один глаз:
— Выходила?
— Она пошла в магазин за новым платьем. Почему-то мысль о том, что дочь выходит замуж за графа, вылечила ее от продолжительной болезни.
— Но ты вышла не за графа, — возразила Джессамин.
— Конечно, дорогая. Если верить газетам, это ты выходишь за графа.
— Что? — вскрикнула Джессамин. Выскакивая из кровати, она уронила чашку.
— Должно быть, Глэншил был так занят, что не успел сообщить тебе об этом.
Джессамин вырвала газету из рук Флер. Она как раз была открыта на странице светских новостей, и вот оно — объявление о предстоящей свадьбе ее, Джессамин, и шестого графа Глэншила.
— Я убью его! — яростно прошептала она.
— Только после того, как я уеду в Йоркшир, — спокойно сказала Флер. — Благодаря твоей предстоящей свадьбе мама простила мне мой дурной вкус в выборе жениха. Так что я была бы рада, если бы ты подождала с убийством, пока я не уеду. Или уже слишком поздно? — Флер озорно рассмеялась.
— Твой муж, — строго сказала Джессамин, — очень плохо влияет на тебя. Здесь нет ничего смешного.
— Интересно, как твой муж повлияет на тебя.
Алистэйр Маккалпин, шестой граф Глэншил, сидел в спальне перед камином, глядя, как огонь медленно пожирает клубок черной одежды. Он щедро намочил одежду бренди, но все равно она горела как бы нехотя. Алистэйр зачарованно смотрел, как сгорает, превращаясь в дым и пепел, его прежняя жизнь. И ждал, когда же наконец войдет в дверь его новая жизнь.
Ему не пришлось долго ждать. Полуденную тишину нарушили ее громкие, решительные шаги по лестнице. Алистэйр поудобнее уселся в кресле, держа в одной руке стакан бренди, и приготовился встретить свою судьбу. Дверь с треском распахнулась, и она появилась на пороге, словно ангел мщения. На ней было одно из ее простых стареньких платьев, впрочем, очень идущее ей, — ведь ее розовое шелковое платье было перепачкано в крови Клэгга. Волосы снова были аккуратно собраны на затылке.
«Наверное, ей пришлось нелегко, — подумал Алистэйр. — Неудивительно, что она в такой ярости».
— Я убью тебя! — объявила Джессамин.
Он огляделся:
— Боюсь, дорогая, что не смогу предоставить тебе топор палача. Может быть, попробуешь отрубить мне голову столовым ножом?
— Как ты осмелился поместить такое в газете?
Он одарил ее ослепительной улыбкой. Джессамин не шелохнулась, глаза ее пылали гневом.
— Мне показалось, что это неплохая идея. Я бросаю воровать, надо же мне теперь чем-нибудь заняться.
— У меня и так есть занятие, большое спасибо. Уверена, что меня ждет много дел в Йоркшире, когда я уеду к своей сестре.
Он поднялся, и Джессамин настороженно отступила на шаг.
— Но, Джессамин, жизнь со мной обещает тебе такие приключения… — Он медленно подходил ближе.
— У меня уже было достаточно приключений, — сказала Джессамин. — Что-то мне больше не хочется.
— А чего тебе хочется, Джессамин? — уже серьезно спросил он.
— Я хочу иметь дом, много детишек, чтобы они не давали мне покоя. Я хочу уехать подальше из этого города, никогда больше не чувствовать городскую вонь. Но больше всего я хочу мужчину, который любил бы меня.
— Ох, Джессамин, — пробормотал он, — ты требуешь так много и не идешь на компромиссы.
— Никогда, — подтвердила она.
— У меня есть дом, — начал Алистэйр. — В горах Шотландии, далеко от любых городов. Это огромное старое строение, продуваемое насквозь. Но по крайней мере обещаю тебе, что в ближайшее время крыша не обвалится. К тому же там есть озеро, в котором водится самая вкусная в мире рыба. У нас будут дети. Я с большим удовольствием прослежу, чтобы ты постоянно была беременна, если захочешь. — Он умолк, испугавшись собственных слов.
— Это все, что ты можешь дать мне? — спокойно спросила Джессамин.
Он поднял на нее глаза.
— У тебя будет мужчина, который так сильно любит тебя, что скорее всего просто умрет без тебя, — искренне произнес он.
Джесс стояла без движения. Но в следующее мгновение ее лицо осветила такая восхитительная улыбка, что смогла полностью растопить лед его сердца. Она кинулась к нему в объятия. Он целовал Джессамин, а она плакала, и он тоже плакал, когда, подняв ее на руки, отнес на кровать.
Клубок черной одежды, пропитанной бренди, разгорелся радостными языками пламени, наполняя комнату светом и теплом. Но они этого не заметили.
От автора
Я всегда считала, что при написании развлекательных романов историческая достоверность-:далеко не самое важное. Насколько я знаю, карты tarot до начала 80-х годов восемнадцатого века, — а действие романа происходит на несколько лет раньше этого, — не использовались для гаданий. Судьбу же предсказывали с помощью обычных карт. Об использовании tarot в эзотерических целях в то время, когда разворачивается действие в этом романе, ничего не известно.
Вероятно также, что в пределах Лондона не было статуи Оливера Кромвеля. Ведь его тело выкопали из могилы, повесили, отрубили ему голову и насадили ее на Трэйторские ворота в Тауэре. А чтобы вернуть себе уважение сограждан после такого обхождения, требуется большое время.
Термин «cat burglar» не употреблялся до 1920-х годов, но я никогда не называла Алистэйра прямо «cat burglar». Он просто, словно кот, промышляет в домах высшего лондонского общества, беря все, что его привлекает.
Все остальное я постаралась сохранить в точности. Особая благодарность — моей племяннице Джэннифер Тодд Тэйлор, которая была так любезна, что, приехав домой из Англии, когда я заканчивала работу над книгой, сообщила мне сведения, которые оказались для меня просто бесценными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29