На Урал. На полгода. Там тоже есть металлургические заводы. Звонить дорого. Она будет присылать им письма. Несколько на тему «у меня все хорошо, люблю, скучаю» она уже написала.
Через полчаса перезвонила взволнованная мама.
– Дочь, ты когда уезжаешь? Уже на этой неделе? И что же мы не увидимся, не попрощаемся, как следует?
А следует собрать всех родственников и знакомых, достать водки и аккордеон.
– Мам, это просто командировка. Есть возможность заработать, сделать карьеру. Вы не волнуйтесь…
– Но так надолго. Мы бы не волновались, если бы ты не одна уезжала, а с мужем.
Ну это вряд ли. Где она так быстро мужа найдет? В бюро находок?
Следующей на связи была сестра.
– Ты чего это с бухты-барахты? Мужика что ли встретила? Или от долгов бежишь?
– Просто командировка, – повторила Женя.
– Ну ладно. Новые города – новые знакомства. Может, оно и к лучшему. Чего родители переполошились? Ты, вроде, уже закончила школу и слышала про безопасный секс. Вот и не забывай. Особенно если этого встретишь, как его… Хозяина медной горы…
Ближе к вечеру Женя отнесла в отдел кадров заявление об уходе, с трудом дождалась окончания рабочего дня и улизнула из заводоуправления, хотя Аня просила ее подождать, чтобы пойти на остановку вместе. Женя не хотела этого, не хотела разговоров. Она не сказала коллегам, что с завтрашнего дня здесь уже не работает. Они этому, конечно, удивятся. Может, даже обидятся. Но быстро найдут ей замену. Место-то хорошее. Зарплата приличная, и при этом не надо у доменной печи стоять.
И еще Женя торопилась, потому что ее ждали. В кои-то веки ждали с работы домой.
Борис не назначил точного времени и места, но сказал, что найдет ее. Он догнал ее возле супермаркета на остановке.
– Свободна и невидима? – улыбнулся он.
– С корабля на бал, – кивнула она.
– Ну тогда поехали…
Она села в его «восьмерку» и позволила ему надеть на себя черную, вязаную шапку, надвинуть на глаза.
Он провез ее через весь город. На самую окраину. В частный дом за высоким забором. Для них ворота распахнулись. Машина остановилась. Он снял шапку и открыл дверцу машины, потом входную дверь.
Дом был большой и битком набитый людьми. При виде Бориса и Жени эти люди – одетые в черное – кланялись. Лампочки горели тускло, пахло свечами и чем-то горько-сладким. Он провел ее длинным коридором, по лестнице на второй этаж и оставил одну в комнате с большой кроватью и наглухо закрытыми ставнями.
– Готовься, – сказал он ей.
Она ответила поклоном, как он научил ее. Уже второй день она во всем слушалась этого человека, сама не понимая, почему…
В тот вечер на крыше он взял ее за руку и повел вниз. Так же усадил в машину и натянул шапку. Она не сопротивлялась, потому что боялась. Даже дышать при нем было страшно. Она знала, что он убивал раньше, убьет и ее. Она не просто знала, она это видела. Противиться, значит, вынуждать его делать себе больно. Очень больно…
Да и сил у нее уже не осталось. Столько всего произошло. Она устала, вымотана, раздавлена. Она ведь не хотела жить. Так не все ли равно, как умирать…
Борис привез ее в этот темный дом, повел в подвал. Но вместо пыточной камеры, как она опасалась, там оказался огромный, просторный зал, освещенный факелами. Мебели не было. Только люди, много людей. Они пели, молились, плакали и смеялись. Что это? Община? Профсоюз шашлычников, славящих огонь, или ассоциация энергетиков, уставших от лампочек на работе? Секта?
В любом случае, ее ведь не станут убивать при таком стечении народа. Они не выглядели опасными, скорее, просветленными. И Женя вдруг успокоилась, осмотрелась. Это был красивый обряд. Со свечами и песнопениями. Люди в черном окружали женщину в белом. Уже немолодую, со спокойным, добрым лицом. Она стояла на возвышении и говорила о боге и любви. А остальные вторили.
И Женя внезапно испытала умиротворение. Будто долго выходила из окружения и, вот, наконец, попала к своим. Здесь она выглядит уместнее, чем рядом с Ильей – в машине, в театре, на конференции и уж тем более в гостиничном номере. Никто не смотрит, оценивая 46 у нее размер или 48. И не надо сравнивать свой огородный загар со средиземноморским – его жены. Здесь все иначе.
Столько человек нашли здесь убежище, приют, другие ценности. Значит, и она найдет. Они ведь разные: молодые и старые, мужчины и женщины, одетые просто и в золоте. Она станет одной из них?
Но Борис снова взял ее за руку и повел наверх. Закрылся с ней в комнате на первом этаже, заставленной книжными шкафами. И рассказал ей всё.
Сергей Турбин и предположить не мог, какие тучи нависли над его машиной. И главное, у него ведь не крутейший «джип», на который он копил, экономя даже на сигаретах. Нет, обычная машина, иномарка, но недорогая. Кондиционер имеется, но его надо заправить. Следующим летом. Сергей нормально зарабатывал. Но тратить направо и налево не привык. Лучше он матери новый пылесос купит. Пенсии-то на веник только и хватает.
– Сергей Андреевич, что же вы домой не идете? – в стеклянных дверях его кабинета эффектно появилась Ниночка из секретариата – симпатичная и с большой грудью.
– Разве ты не знаешь, что после рабочего дня все только начинается? – улыбнулся он ей.
– Что начинается?
– Свидания. Хочешь – в кино пойдем?
Он ведь, кажется, теперь свободен. Причем, всегда. Как столик в летнем кафе зимой.
Вадима – одного из подчиненных Сергея слежке научили на прежней работе. В СОБРе. Сначала было вообще легко. Объект вышел из здания, поторчал немного на автобусной остановке и погрузился в маршрутку. Ехать за «ГАЗелью», которая тормозила у каждого перекрестка, не составило труда. Объект вышел из микроавтобуса через пять остановок. И поплелся, глядя себе под ноги, а не по сторонам, мимо магазина. Тут-то к нему приблизился неизвестный. И оставшийся путь наблюдатель ехал уже за «восьмеркой». Когда машина свернула к поселку и сбросила скорость, «хвост» оставил свой транспорт и прошелся немного пешком. Центральная улица прекрасно просматривалась. Он заметил, куда именно зарулили «Жигули».
Он подождал немного, не выедут ли они. А потом набрал номер сотового телефона своего шефа. Но начальник службы безопасности «Чугунмет» не услышал звонок: на экране стреляли, а вокруг жевали поп-корн.
Ну и ладно, – решил Вадим. – Доложим завтра. Не горит. Поручили же «присматривать», а не задерживать с поличным.
– Спрашивай, о чем пожелаешь, – предложил Борис. – Отвечу, как на исповеди. Они так долго лгали тебе. Все вокруг лгут, потому что никто никому не нужен. Никто никого не любит. Ты же знаешь. Они использовали тебя. Подозревали, манипулировали. А я с самого начала хотел спасти. Но ты бы мне не поверила. И я стал ждать. Ведь рано или поздно ты бы пришла ко мне. Сама. Я лишь расставил указатели. Мои послания. Они открыли тебе глаза. Ты ведь не на крышу вышла – ты ко мне пришла.
– Где мы? – спросила Женя.
– В безопасности. Даже когда наступит конец света, здесь будет безопасно.
– А когда он наступит?
– Скоро. И знаешь, почему? Предсказания здесь не при чем. И комета не упадет, и цунами не нагрянет. Просто вокруг нет счастливых людей. Во всяком случае, я таких не встречал. А ты?
– Счастливых? – она честно попыталась вспомнить.
Света недавно пожаловалась ей, что сначала старший сын устроил прямое попадание мяча в люстру. Затем муж явился с дежурства пьяный, не смог взглянуть правде в глаза и расколотил большое зеркало в прихожей. Просто неделя осколочных ранений какая-то…
Юля в последнее время была в плохом настроении, потому что выяснила, что ухажер собирается везти ее отдыхать в Египет в четырехзвездочный отель.
– Жмот! На четыре звезды я и сама заработаю. Ну все, больше он не дождется от меня ни звука. Пусть его собака в спальне воет…
Аню тоже жизнь не баловала: в детском саду ее дочки требовали поставить пластиковые окна за родительский счет…
А хорошие новости хоть у кого-нибудь были?
– Даже и не знаю…
– Не старайся, – кивнул Борис. – Их точно нет. Совсем. У Болотовых есть всё, но не счастье.
– Ты отнял у них его, – напомнила она. – Вернее, ее.
– Это их версия событий, – не смутился собеседник. – Им выгоднее так считать. Переложить вину, снять с себя. Но я расскажу, как все было на самом деле. И ты поймешь, поверишь. Я никого не убивал…
19.
– Ведь мы давно с тобой знакомы, Костя. Ты не помнишь меня? – услышал он голос в темноте.
– Да нет, вроде…
Он не понимал, что происходит. После ужина Маша попросила взять такси и отвезти ее домой. Потом она отпустила машину, а Корастылева потянула к подъезду.
– Пойдем ко мне.
В голове после выпитого слегка штормило. Зачем она пригласила его подняться? Хочет с родителями познакомить? Надо было предупреждать, он бы галстук надел.
Маша открыла дверь своим ключом, скинула куртку в прихожей и пошла в свою комнату. Где-то в недрах огромной квартиры Болотовых Костя услышал голоса, или это был телевизор. В любом случае, никто не вышел с хлебом-солью.
Маша не стала зажигать свет. Она прижала гостя к стене и зашептала на ухо:
– А ты вспомни. Это был особенный день – день нашей первой встречи.
– Да о чем ты? – искренне недоумевал он.
Похоже, она решила наставить своему предателю рога. И выбрала для этого Костю. В принципе, он не против. Эта девчонка нравилась ему. Но вот понравится ли все это его шефу?
Она назвала дату.
– Знаешь, что это за день? Тогда ты убил моих родителей. Взорвал машину. Я все видела. Я не смогла бы забыть твое лицо. Я хочу, чтобы ты сказал мне только одно. Кто приказал тебе? Игорь Петрович?!
Ну вот, самое страшное позади. Ей казалось, что она никогда не сможет произнести это вслух. Человек, давший ей новую жизнь – богатую, обеспеченную, и новую семью – любящую, настоящую, убил ее родителей? Маша извела себя сомнениями, подозрениями. Это просто случайное совпадение или ошибка, – убеждала она саму себя. Но тут же слышала прокурорский голос внутри. Ведь после того взрыва Игорь Петрович внезапно разбогател. Сколько крови на его деньгах, и чья это кровь?
Маша ждала ответа, как приговора. Самое страшное еще впереди…
Костя угрюмо молчал. Попал так попал! Романтическая комедия оказалась фильмом ужасов. Кто бы мог подумать. Через столько лет… Не вспоминать, не бояться, не раскаиваться – только так можно преуспеть, а иначе никогда не поднимешься.
Пауза становилось невыносимой. Она выяснит все сегодня, чего бы это ни стоило.
– Говори, – срывающимся голосом потребовала она. – Иначе я разорву на себе одежду и закричу. Я скажу Илье, я скажу отцу, что ты пытался меня изнасиловать. Догадываешься, что они с тобой сделают? Говори!
Он молчал. Тогда она повернула выключатель. Рванула на груди блузку, со всей силы впилилась лицом в стену и с особым наслаждением впилась ногтями в его щеку.
Что-то не давало ему ее отпустить, вернее, кто-то. Вечером, снова и снова перебирая в памяти их последний разговор, Илья вдруг понял, почему у него так сжималось сердце при взгляде на Женю.
Дело не только в том, что он перед ней виноват. И вся эта история, похоже, настолько достала ее, что она решила сбежать и придумала какое-то смехотворное объяснение. Женя не была шантажисткой. Он удивлялся, как они с Сергеем не увидели этого с самого начала. Устроили охоту на ведьм, не заметив главного беса.
Борис. Опять Борис. Проще обвинить Женю, чем его, а значит, себя. Его должны были судить и отдать под охрану не медсестер со шприцами, а автоматчиков на вышках. Медсестер? Что там сказал Сергей? Медсестра уволилась по собственному желанию. Была брюнеткой, стала блондинкой. Как и Женя. История повторяется! А чем закончилась история медсестры? Борис зарезал ее, но никто не интересуется ее судьбой, она же уехала в другой город. Как и Женя…
– Ты чего мечешься, как некормленый лев? – Илья не услышал звонка в дверь, не заметил, как в гостиную вошел Сергей.
– Женя заявила мне, что хотела нас шантажировать на пару с убитой медсестрой. Но передумала и теперь собирается в другой город. А я думаю, что она собирается стать жертвой Бориса…
– Да странный у вас вышел разговор. Со мной она тоже не захотела откровенничать. Но ты не беспокойся. Ты же дал задание. Мои парни присмотрят за твоей девушкой.
– Она не моя девушка.
– Ну а как ее назвать? Хорошо, Илья, они присмотрят за посторонним тебе человеком, о котором ты думаешь чаще, чем президент о премьер-министре.
– Я просто не хочу, чтобы с Женей что-то случилось
– Никто этого не хочет.
– Кроме Бориса. Где же он прячется столько времени и на что живет?
– А ты не выяснял это у своей супруги?
– Сереж, Лена не станет его покрывать.
– А раньше она была на его стороне. Тебе напомнить, как вы искали Машу, а Лена прятала их. И всё произошло именно в ее квартире.
– Она же не знала.
– Илья, давай просто спросим.
Лена Болотова отчаянно скучала. Она уже обошла все магазины, пообедала с теми, кто в курсе последних сплетен, обсудила свадебное платье с соседкой – невестой сына губернатора. И все, дела кончились. Ну почему они не могут жить в Москве? Тогда бы она не сидела сейчас, тупо уставившись в телевизор, а поехала бы к Ладе – у нее по понедельникам белая вечеринка: все одеты в белое и пьют только белые напитки.
– Потому что мы белые люди. Для нас что понедельник, что суббота…
Еще Стас приглашал ее оценить свое последнее приобретение – личный аквапарк. Но Илья не живет в Москве и не любит ее друзей. И ей приходится торчать здесь и довольствоваться разве что местным салоном красоты. Хорошо еще, что там есть сауна, где они неплохо посидели сегодня вечером.
– Девочки, мне кажется, у моего роман с секретаршей. Она так презрительно со мной разговаривает… – невеста губернаторского сына надула губки.
– А мой вообще у меня пять штук попросил. Ему на снегоход не хватает, – Инна – владелица «Грота» встречалась с футболистом. – А я ему и говорю: может, лучше коньки, безопаснее. Он обиделся: вот и иди к хоккеисту…
– Мой все время работает, – вздохнула Лена. И ему все равно, к кому она пойдет.
У нее почти получилось убедить себя. Если что и стоит между ними, то это чугун. Илья приходит поздно, уходит рано. И ей после возвращения лишь один раз удалось добиться от него интима. Но сегодня, после парной, массажа и специальных обертываний она чувствовала себя юной и ненасытной. Да, это будет посильнее белого вина и водных аттракционов. Это примирит ее с провинцией.
Но муж явился к ней вместе с Сергеем. Лене пришлось не слишком эротично запахивать шелковый халат. Дальше стало еще хуже.
– Лена, когда ты в последний раз видела Бориса? – сразу перешел к делу Илья.
Его жена от неожиданности уронила на пол пульт от домашнего кинотеатра.
– Что такое? – напряглась она.
– Ты же навещаешь Бориса?
– Очень редко. Не помню, когда это было в последний раз.
– До того, как твой братец сбежал из психушки, или после? – встрял Сергей.
– О чем ты?
– Борис полгода назад смотался от докторов в неизвестном направлении. Работать он не умеет. Твой отец очень удивился, узнав о бегстве. Так на что ваш мальчик живет?
– Понятия не имею, – пожала плечами Лена.
– И даже не беспокоишься? – удивился Сергей. – А если он ночует на вокзале?
– Зачем ты мне это говоришь? Борис был болен. Возможно, теперь его вылечили. Но я с ним не виделась.
– Черта с два вылечили! Горбатого могила исправит.
– Ты меня пугаешь, Сергей, – возмутилась она.
– А брат-убийца тебя не пугает? Его видели на улице с ножом в руках.
– Перестаньте! У меня голова разболелась. Илья, что за допрос?
– Может быть, он тебе звонил? – предположил муж. – Ты точно не знаешь, где он? Лена, он опасен. Его надо найти.
– Прекратите! Он не маньяк какой-нибудь.
– А кто же тогда маньяк? – хмыкнул Сергей.
В следующую секунду одновременно зазвонил его мобильник и в квартире раздался крик.
– Я никого не убивал. Тем более, Машу. Я любил ее. Она любила меня. Но ее семейка была против. Они прятали ее, не пускали, запирали, следили за ней. Это было ужасно. А мы просто хотели быть вместе, хотели пожениться. Они заставили ее сделать аборт. Это стало последней каплей. Мы решили сбежать так далеко, чтобы они никогда не достали нас. Мы решили всегда быть вместе. Но Болотовы не оставили нам выбора. Чтобы быть вместе, мы должны были вместе умереть. Маша попросила меня убить ее и себя. Я убил ее, потому что любил. Не убил, а освободил. Потом ударил ножом себя. Но тут ворвались эти люди. Они не дали мне завершить начатое. Они опять разъединили нас. Я ненавижу их за это и никогда не прощу…
А сами Болотовы быстро утешились. Мой отец кинул им кусок пожирнее, и они заткнулись. А моя пытка только началась. Жизнь без нее – вот пытка.
Потом появилась Оксана. Медсестра. Я не знаю, почему она отнеслась ко мне по-человечески. Наверное, я был единственным в этой богадельне, у кого не текли слюни и не косили глаза. Моя болезнь – не диагноз, а безумная любовь к Маше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Через полчаса перезвонила взволнованная мама.
– Дочь, ты когда уезжаешь? Уже на этой неделе? И что же мы не увидимся, не попрощаемся, как следует?
А следует собрать всех родственников и знакомых, достать водки и аккордеон.
– Мам, это просто командировка. Есть возможность заработать, сделать карьеру. Вы не волнуйтесь…
– Но так надолго. Мы бы не волновались, если бы ты не одна уезжала, а с мужем.
Ну это вряд ли. Где она так быстро мужа найдет? В бюро находок?
Следующей на связи была сестра.
– Ты чего это с бухты-барахты? Мужика что ли встретила? Или от долгов бежишь?
– Просто командировка, – повторила Женя.
– Ну ладно. Новые города – новые знакомства. Может, оно и к лучшему. Чего родители переполошились? Ты, вроде, уже закончила школу и слышала про безопасный секс. Вот и не забывай. Особенно если этого встретишь, как его… Хозяина медной горы…
Ближе к вечеру Женя отнесла в отдел кадров заявление об уходе, с трудом дождалась окончания рабочего дня и улизнула из заводоуправления, хотя Аня просила ее подождать, чтобы пойти на остановку вместе. Женя не хотела этого, не хотела разговоров. Она не сказала коллегам, что с завтрашнего дня здесь уже не работает. Они этому, конечно, удивятся. Может, даже обидятся. Но быстро найдут ей замену. Место-то хорошее. Зарплата приличная, и при этом не надо у доменной печи стоять.
И еще Женя торопилась, потому что ее ждали. В кои-то веки ждали с работы домой.
Борис не назначил точного времени и места, но сказал, что найдет ее. Он догнал ее возле супермаркета на остановке.
– Свободна и невидима? – улыбнулся он.
– С корабля на бал, – кивнула она.
– Ну тогда поехали…
Она села в его «восьмерку» и позволила ему надеть на себя черную, вязаную шапку, надвинуть на глаза.
Он провез ее через весь город. На самую окраину. В частный дом за высоким забором. Для них ворота распахнулись. Машина остановилась. Он снял шапку и открыл дверцу машины, потом входную дверь.
Дом был большой и битком набитый людьми. При виде Бориса и Жени эти люди – одетые в черное – кланялись. Лампочки горели тускло, пахло свечами и чем-то горько-сладким. Он провел ее длинным коридором, по лестнице на второй этаж и оставил одну в комнате с большой кроватью и наглухо закрытыми ставнями.
– Готовься, – сказал он ей.
Она ответила поклоном, как он научил ее. Уже второй день она во всем слушалась этого человека, сама не понимая, почему…
В тот вечер на крыше он взял ее за руку и повел вниз. Так же усадил в машину и натянул шапку. Она не сопротивлялась, потому что боялась. Даже дышать при нем было страшно. Она знала, что он убивал раньше, убьет и ее. Она не просто знала, она это видела. Противиться, значит, вынуждать его делать себе больно. Очень больно…
Да и сил у нее уже не осталось. Столько всего произошло. Она устала, вымотана, раздавлена. Она ведь не хотела жить. Так не все ли равно, как умирать…
Борис привез ее в этот темный дом, повел в подвал. Но вместо пыточной камеры, как она опасалась, там оказался огромный, просторный зал, освещенный факелами. Мебели не было. Только люди, много людей. Они пели, молились, плакали и смеялись. Что это? Община? Профсоюз шашлычников, славящих огонь, или ассоциация энергетиков, уставших от лампочек на работе? Секта?
В любом случае, ее ведь не станут убивать при таком стечении народа. Они не выглядели опасными, скорее, просветленными. И Женя вдруг успокоилась, осмотрелась. Это был красивый обряд. Со свечами и песнопениями. Люди в черном окружали женщину в белом. Уже немолодую, со спокойным, добрым лицом. Она стояла на возвышении и говорила о боге и любви. А остальные вторили.
И Женя внезапно испытала умиротворение. Будто долго выходила из окружения и, вот, наконец, попала к своим. Здесь она выглядит уместнее, чем рядом с Ильей – в машине, в театре, на конференции и уж тем более в гостиничном номере. Никто не смотрит, оценивая 46 у нее размер или 48. И не надо сравнивать свой огородный загар со средиземноморским – его жены. Здесь все иначе.
Столько человек нашли здесь убежище, приют, другие ценности. Значит, и она найдет. Они ведь разные: молодые и старые, мужчины и женщины, одетые просто и в золоте. Она станет одной из них?
Но Борис снова взял ее за руку и повел наверх. Закрылся с ней в комнате на первом этаже, заставленной книжными шкафами. И рассказал ей всё.
Сергей Турбин и предположить не мог, какие тучи нависли над его машиной. И главное, у него ведь не крутейший «джип», на который он копил, экономя даже на сигаретах. Нет, обычная машина, иномарка, но недорогая. Кондиционер имеется, но его надо заправить. Следующим летом. Сергей нормально зарабатывал. Но тратить направо и налево не привык. Лучше он матери новый пылесос купит. Пенсии-то на веник только и хватает.
– Сергей Андреевич, что же вы домой не идете? – в стеклянных дверях его кабинета эффектно появилась Ниночка из секретариата – симпатичная и с большой грудью.
– Разве ты не знаешь, что после рабочего дня все только начинается? – улыбнулся он ей.
– Что начинается?
– Свидания. Хочешь – в кино пойдем?
Он ведь, кажется, теперь свободен. Причем, всегда. Как столик в летнем кафе зимой.
Вадима – одного из подчиненных Сергея слежке научили на прежней работе. В СОБРе. Сначала было вообще легко. Объект вышел из здания, поторчал немного на автобусной остановке и погрузился в маршрутку. Ехать за «ГАЗелью», которая тормозила у каждого перекрестка, не составило труда. Объект вышел из микроавтобуса через пять остановок. И поплелся, глядя себе под ноги, а не по сторонам, мимо магазина. Тут-то к нему приблизился неизвестный. И оставшийся путь наблюдатель ехал уже за «восьмеркой». Когда машина свернула к поселку и сбросила скорость, «хвост» оставил свой транспорт и прошелся немного пешком. Центральная улица прекрасно просматривалась. Он заметил, куда именно зарулили «Жигули».
Он подождал немного, не выедут ли они. А потом набрал номер сотового телефона своего шефа. Но начальник службы безопасности «Чугунмет» не услышал звонок: на экране стреляли, а вокруг жевали поп-корн.
Ну и ладно, – решил Вадим. – Доложим завтра. Не горит. Поручили же «присматривать», а не задерживать с поличным.
– Спрашивай, о чем пожелаешь, – предложил Борис. – Отвечу, как на исповеди. Они так долго лгали тебе. Все вокруг лгут, потому что никто никому не нужен. Никто никого не любит. Ты же знаешь. Они использовали тебя. Подозревали, манипулировали. А я с самого начала хотел спасти. Но ты бы мне не поверила. И я стал ждать. Ведь рано или поздно ты бы пришла ко мне. Сама. Я лишь расставил указатели. Мои послания. Они открыли тебе глаза. Ты ведь не на крышу вышла – ты ко мне пришла.
– Где мы? – спросила Женя.
– В безопасности. Даже когда наступит конец света, здесь будет безопасно.
– А когда он наступит?
– Скоро. И знаешь, почему? Предсказания здесь не при чем. И комета не упадет, и цунами не нагрянет. Просто вокруг нет счастливых людей. Во всяком случае, я таких не встречал. А ты?
– Счастливых? – она честно попыталась вспомнить.
Света недавно пожаловалась ей, что сначала старший сын устроил прямое попадание мяча в люстру. Затем муж явился с дежурства пьяный, не смог взглянуть правде в глаза и расколотил большое зеркало в прихожей. Просто неделя осколочных ранений какая-то…
Юля в последнее время была в плохом настроении, потому что выяснила, что ухажер собирается везти ее отдыхать в Египет в четырехзвездочный отель.
– Жмот! На четыре звезды я и сама заработаю. Ну все, больше он не дождется от меня ни звука. Пусть его собака в спальне воет…
Аню тоже жизнь не баловала: в детском саду ее дочки требовали поставить пластиковые окна за родительский счет…
А хорошие новости хоть у кого-нибудь были?
– Даже и не знаю…
– Не старайся, – кивнул Борис. – Их точно нет. Совсем. У Болотовых есть всё, но не счастье.
– Ты отнял у них его, – напомнила она. – Вернее, ее.
– Это их версия событий, – не смутился собеседник. – Им выгоднее так считать. Переложить вину, снять с себя. Но я расскажу, как все было на самом деле. И ты поймешь, поверишь. Я никого не убивал…
19.
– Ведь мы давно с тобой знакомы, Костя. Ты не помнишь меня? – услышал он голос в темноте.
– Да нет, вроде…
Он не понимал, что происходит. После ужина Маша попросила взять такси и отвезти ее домой. Потом она отпустила машину, а Корастылева потянула к подъезду.
– Пойдем ко мне.
В голове после выпитого слегка штормило. Зачем она пригласила его подняться? Хочет с родителями познакомить? Надо было предупреждать, он бы галстук надел.
Маша открыла дверь своим ключом, скинула куртку в прихожей и пошла в свою комнату. Где-то в недрах огромной квартиры Болотовых Костя услышал голоса, или это был телевизор. В любом случае, никто не вышел с хлебом-солью.
Маша не стала зажигать свет. Она прижала гостя к стене и зашептала на ухо:
– А ты вспомни. Это был особенный день – день нашей первой встречи.
– Да о чем ты? – искренне недоумевал он.
Похоже, она решила наставить своему предателю рога. И выбрала для этого Костю. В принципе, он не против. Эта девчонка нравилась ему. Но вот понравится ли все это его шефу?
Она назвала дату.
– Знаешь, что это за день? Тогда ты убил моих родителей. Взорвал машину. Я все видела. Я не смогла бы забыть твое лицо. Я хочу, чтобы ты сказал мне только одно. Кто приказал тебе? Игорь Петрович?!
Ну вот, самое страшное позади. Ей казалось, что она никогда не сможет произнести это вслух. Человек, давший ей новую жизнь – богатую, обеспеченную, и новую семью – любящую, настоящую, убил ее родителей? Маша извела себя сомнениями, подозрениями. Это просто случайное совпадение или ошибка, – убеждала она саму себя. Но тут же слышала прокурорский голос внутри. Ведь после того взрыва Игорь Петрович внезапно разбогател. Сколько крови на его деньгах, и чья это кровь?
Маша ждала ответа, как приговора. Самое страшное еще впереди…
Костя угрюмо молчал. Попал так попал! Романтическая комедия оказалась фильмом ужасов. Кто бы мог подумать. Через столько лет… Не вспоминать, не бояться, не раскаиваться – только так можно преуспеть, а иначе никогда не поднимешься.
Пауза становилось невыносимой. Она выяснит все сегодня, чего бы это ни стоило.
– Говори, – срывающимся голосом потребовала она. – Иначе я разорву на себе одежду и закричу. Я скажу Илье, я скажу отцу, что ты пытался меня изнасиловать. Догадываешься, что они с тобой сделают? Говори!
Он молчал. Тогда она повернула выключатель. Рванула на груди блузку, со всей силы впилилась лицом в стену и с особым наслаждением впилась ногтями в его щеку.
Что-то не давало ему ее отпустить, вернее, кто-то. Вечером, снова и снова перебирая в памяти их последний разговор, Илья вдруг понял, почему у него так сжималось сердце при взгляде на Женю.
Дело не только в том, что он перед ней виноват. И вся эта история, похоже, настолько достала ее, что она решила сбежать и придумала какое-то смехотворное объяснение. Женя не была шантажисткой. Он удивлялся, как они с Сергеем не увидели этого с самого начала. Устроили охоту на ведьм, не заметив главного беса.
Борис. Опять Борис. Проще обвинить Женю, чем его, а значит, себя. Его должны были судить и отдать под охрану не медсестер со шприцами, а автоматчиков на вышках. Медсестер? Что там сказал Сергей? Медсестра уволилась по собственному желанию. Была брюнеткой, стала блондинкой. Как и Женя. История повторяется! А чем закончилась история медсестры? Борис зарезал ее, но никто не интересуется ее судьбой, она же уехала в другой город. Как и Женя…
– Ты чего мечешься, как некормленый лев? – Илья не услышал звонка в дверь, не заметил, как в гостиную вошел Сергей.
– Женя заявила мне, что хотела нас шантажировать на пару с убитой медсестрой. Но передумала и теперь собирается в другой город. А я думаю, что она собирается стать жертвой Бориса…
– Да странный у вас вышел разговор. Со мной она тоже не захотела откровенничать. Но ты не беспокойся. Ты же дал задание. Мои парни присмотрят за твоей девушкой.
– Она не моя девушка.
– Ну а как ее назвать? Хорошо, Илья, они присмотрят за посторонним тебе человеком, о котором ты думаешь чаще, чем президент о премьер-министре.
– Я просто не хочу, чтобы с Женей что-то случилось
– Никто этого не хочет.
– Кроме Бориса. Где же он прячется столько времени и на что живет?
– А ты не выяснял это у своей супруги?
– Сереж, Лена не станет его покрывать.
– А раньше она была на его стороне. Тебе напомнить, как вы искали Машу, а Лена прятала их. И всё произошло именно в ее квартире.
– Она же не знала.
– Илья, давай просто спросим.
Лена Болотова отчаянно скучала. Она уже обошла все магазины, пообедала с теми, кто в курсе последних сплетен, обсудила свадебное платье с соседкой – невестой сына губернатора. И все, дела кончились. Ну почему они не могут жить в Москве? Тогда бы она не сидела сейчас, тупо уставившись в телевизор, а поехала бы к Ладе – у нее по понедельникам белая вечеринка: все одеты в белое и пьют только белые напитки.
– Потому что мы белые люди. Для нас что понедельник, что суббота…
Еще Стас приглашал ее оценить свое последнее приобретение – личный аквапарк. Но Илья не живет в Москве и не любит ее друзей. И ей приходится торчать здесь и довольствоваться разве что местным салоном красоты. Хорошо еще, что там есть сауна, где они неплохо посидели сегодня вечером.
– Девочки, мне кажется, у моего роман с секретаршей. Она так презрительно со мной разговаривает… – невеста губернаторского сына надула губки.
– А мой вообще у меня пять штук попросил. Ему на снегоход не хватает, – Инна – владелица «Грота» встречалась с футболистом. – А я ему и говорю: может, лучше коньки, безопаснее. Он обиделся: вот и иди к хоккеисту…
– Мой все время работает, – вздохнула Лена. И ему все равно, к кому она пойдет.
У нее почти получилось убедить себя. Если что и стоит между ними, то это чугун. Илья приходит поздно, уходит рано. И ей после возвращения лишь один раз удалось добиться от него интима. Но сегодня, после парной, массажа и специальных обертываний она чувствовала себя юной и ненасытной. Да, это будет посильнее белого вина и водных аттракционов. Это примирит ее с провинцией.
Но муж явился к ней вместе с Сергеем. Лене пришлось не слишком эротично запахивать шелковый халат. Дальше стало еще хуже.
– Лена, когда ты в последний раз видела Бориса? – сразу перешел к делу Илья.
Его жена от неожиданности уронила на пол пульт от домашнего кинотеатра.
– Что такое? – напряглась она.
– Ты же навещаешь Бориса?
– Очень редко. Не помню, когда это было в последний раз.
– До того, как твой братец сбежал из психушки, или после? – встрял Сергей.
– О чем ты?
– Борис полгода назад смотался от докторов в неизвестном направлении. Работать он не умеет. Твой отец очень удивился, узнав о бегстве. Так на что ваш мальчик живет?
– Понятия не имею, – пожала плечами Лена.
– И даже не беспокоишься? – удивился Сергей. – А если он ночует на вокзале?
– Зачем ты мне это говоришь? Борис был болен. Возможно, теперь его вылечили. Но я с ним не виделась.
– Черта с два вылечили! Горбатого могила исправит.
– Ты меня пугаешь, Сергей, – возмутилась она.
– А брат-убийца тебя не пугает? Его видели на улице с ножом в руках.
– Перестаньте! У меня голова разболелась. Илья, что за допрос?
– Может быть, он тебе звонил? – предположил муж. – Ты точно не знаешь, где он? Лена, он опасен. Его надо найти.
– Прекратите! Он не маньяк какой-нибудь.
– А кто же тогда маньяк? – хмыкнул Сергей.
В следующую секунду одновременно зазвонил его мобильник и в квартире раздался крик.
– Я никого не убивал. Тем более, Машу. Я любил ее. Она любила меня. Но ее семейка была против. Они прятали ее, не пускали, запирали, следили за ней. Это было ужасно. А мы просто хотели быть вместе, хотели пожениться. Они заставили ее сделать аборт. Это стало последней каплей. Мы решили сбежать так далеко, чтобы они никогда не достали нас. Мы решили всегда быть вместе. Но Болотовы не оставили нам выбора. Чтобы быть вместе, мы должны были вместе умереть. Маша попросила меня убить ее и себя. Я убил ее, потому что любил. Не убил, а освободил. Потом ударил ножом себя. Но тут ворвались эти люди. Они не дали мне завершить начатое. Они опять разъединили нас. Я ненавижу их за это и никогда не прощу…
А сами Болотовы быстро утешились. Мой отец кинул им кусок пожирнее, и они заткнулись. А моя пытка только началась. Жизнь без нее – вот пытка.
Потом появилась Оксана. Медсестра. Я не знаю, почему она отнеслась ко мне по-человечески. Наверное, я был единственным в этой богадельне, у кого не текли слюни и не косили глаза. Моя болезнь – не диагноз, а безумная любовь к Маше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20