О той бурой, липкой гадости, что пристала к ее пальцам.
– Кровь! Ее руки в крови! Господи помоги! Знак греха! Знак беды! – причитала старушка и истово крестилась.
Да что же это такое? Как Женя умудрилась испачкалась в крови? Она же запустила руку в дамскую сумочку, а не в аптечку «Первая помощь вампиру». Что делать? Перетряхнуть сумку и выяснить источник загрязнения. Но вдруг там что-то страшное? Отрубленный палец, с которого сочится кровь…
Женя, ожидая худшего, заглянула в свой ридикюль. Там что-то было. То, чего быть не должно, что она туда не клала. К счастью, не расчлененные останки. Осторожно, двумя пальцами, она достала пачку денег. Сторублевки были упакованы банковским способом и измазаны кровью. Что это и откуда? Кто подложил ей это безобразие?
Служба остановилась. Присутствующие оглядывались на Женю с брезгливым недоумением. Будто она – рубщик мяса на рынке, который забыл после работы помыться с мылом.
Исправить ситуацию поспешил Илья.
– Извините, батюшка. Продолжайте, прошу вас!
Он подошел к Жене и буквально вытолкал ее из церкви вместе с сумкой и непонятным содержимым. За руку протащил ее по двору и остановился у глухого забора, подальше от чужих глаз.
Да, это совсем не похоже на метро, когда его ладонь сжимала ее, чтобы не потеряться. Сейчас у Ильи было такое лицо, будто он мечтает, чтобы Женя провалилась сквозь землю. И сделает все, чтобы принимающая сторона забыла ей там соломки подстелить…
Он не мог себе позволить ударить женщину, а жаль. Он отвернулся от нее и глухо спросил:
– У вас есть совесть? У вас есть сердце? За что вы так с нами?
– Я?! – не поверила Женя. – Господи, но я же ничего не делала! Это ужасно! Мне подбросили… Кто-то опять… Неужели это из той же серии, что предсмертные записки и газетные вырезки?
– Как же можно было устроить такое здесь и сейчас?! Вы думаете, что бессмертны? С вами такого не случится? А ведь любой может потерять… Никто от этого не застрахован. Никто!
– Но я же… Я ничего не делала, – в отчаянии повторила она. – Я не знаю, откуда все это.
Женя показала ему, вернее, его спине, раскрытую сумку. Бурой жидкостью было перепачкано все: от кошелька до ключей.
– Посмотрите, по-вашему, я сама испортила свои вещи?
Он не хотел смотреть. Он видел уже достаточно, даже слишком много. Нужно было давно это прекратить. Он же старался быть вежливым, возражал Сережке. Не мог поверить в такую подлость.
А вот эта девица никого не пощадила. Не испугалась даже гнева Божьего. Илья надеялся, что мама и отец стояли достаточно далеко. Мало что видели и еще меньше поняли. Но он оценил мизансцену по достоинству.
– Эти деньги. Гнусный намек. Что вы имели в виду? Что богатство замешано на крови? Вы правы, черт возьми! Наши миллионы, завод, иномарки и квартиры – это отступные за жизнь Маши. Хотите, чтобы мы поделились с вами кровавыми деньгами? Отлично! Назовите сумму и оставьте нас в покое!
– Илья Игоревич, я не понимаю, о чем вы, – Жене было трудно дышать и трудно говорить. Язык не слушался, как после заморозки.
Он ее в чем-то подозревает? Да нет, обвиняет. Но в чем? Ей плохо, ей страшно. Потому что случаются странные события и непонятные вещи. В кармане, сумке, дома и на рабочем столе она находит какие-то жуткие приветы непонятно от кого. Смерть, кровь, давние преступления. Что же происходит? Что все это значит?
– Хватит ломать комедию. – Илья, наконец, повернулся к ней. – Вы расскажете всё мне или предпочитаете допрос в милиции?
– Но я же просто… Я не возражаю. Я ничего не скрываю. Пусть в милиции. Может быть, они смогут выяснить, кто преследует меня и подбрасывает всё это…
Женя на всё согласна, лишь бы это прекратилось. Она же с самого начала пошла в милицию. Рассказала об убийстве, помогла составить фоторобот преступника. Почему его не ищут? Почему так и не установили личность погибшей девушки? Почему к Жене не приставили охрану, ведь существует закон «О защите свидетелей»? Если бы от нее не отмахнулись, а провели оперативно-розыскные мероприятия, то уже задержали бы монстра с ножом. Например, в тот момент, когда он заправлял ее сумочку кровавым соусом.
Господи, почему же она сама этого не заметила? Неужели убийца имеет доступ в ее гостиничный номер? Или на экологическую конференцию? Может, он и теперь прячется где-то рядом? Подбирает упаковку для нового «подарка».
– Вот вы где!
Женя вздрогнула. Перед ними стоял Сергей, и вид имел самый озабоченный.
– Подтвердились худшие опасения, Илья. Клетка пуста. Он сбежал. И, видимо, снова начал убивать…
12.
Женя представила себе льва-людоеда, с гривой, похожей на длинные волосы, с клыками, похожими на ножи. Оборотень! Может быть, она тогда столкнулась с оборотнем?
– Он сбежал, Илья. Полгода назад исчез, несмотря на замки, решетки и охрану. Они молчали, потому что за его содержание щедро платили. Они не хотели лишиться денег. Не хотели скандала. Они долго не могли понять, как он улизнул. Но потом я показал им твои фотороботы, Женя. В волосатом мужике они сразу признали беглеца. А в неизвестной девушке – медсестру, которая работала у них и уволилась за неделю до его побега. Правда, ты, Женя, сказала, что она блондинка, а они знали ее брюнеткой. Но краска для волос продается на каждом углу. Вот и ответ. Вероятно, они были за одно. Она дала ему дубликаты ключей и рассказала про пересменок охранников. А он в благодарность убил ее…
Женя не понимала, кто такой «он» и откуда сбежал. Но, главное, кажется, произошло. Лед тронулся! Ее рассказ про длинноволосого с ножом и про убитую девушку, которую никто не ищет, подтверждался из независимых источников.
– Теперь вы знаете, кто это был? – робко спросила Женя. – Кто убийца и кто его жертва?
– А то! – Сергей достаточно вольно перевел с английского «Элементарно, Ватсон!». – Жертва – медсестра. Она уволилась с работы, сказала родным, что уезжает в другой город. Вот ее никто и не хватился. Ну а убийца все тот же. Тот, кто убил Машу.
– А кто убил Машу? – задала Женя наивный вопрос. Впрочем, не такой уж и наивный. Это ведь не Черноруцкий.
Илья вдруг заметил, что он приволок Женю к этому забору, будто поставил к стенке. И здесь очень холодно и неуютно. У нее покраснел нос, посинели губы. Но она так и не решилась застегнуть пальто.
– Продолжим разговор в другом месте, – решил Илья.
И пошел к своей машине, завел двигатель, включил печку.
– Вы, правда, не знаете, кто убил Машу? – устало спросил он у Жени, которая сжалась в комок на заднем сидении.
– Думаю, тот, кого я видела на улице с ножом, – рискнула предположить она.
– Вы просто случайная свидетельница? Вас с этим человеком ничего не связывает?
– Конечно! Я же ведь сразу в милицию пошла. Я же его там описала, все рассказала…
– Понятно, – вздохнул Илья. – Вы нас простите, Женя. Просто это слишком запутанная история.
Он перестал говорить тоном государственного обвинителя и смотреть на нее, как нарколог на технический спирт – источник всех бед. Он попытался объяснить:
– 8 лет назад мою сестру убил Борис Фроловский – сын тогдашнего директора и владельца нашего завода Анатолия Федоровича Фроловского, который к тому же баллотировался в депутаты Госдумы. Мой отец был главным инженером, мы, как говорится, дружили семьями. Анатолий Федорович сделал все, чтобы замять эту историю, чтобы она не бросила тень ни на его бизнес, ни на политическое будущее. Он потратил много денег, включил связи. Это дело повесили на Черноруцкого, пообещав 20 лет вместо пожизненного.
Что ж, видимо, именно на это Жене и намекал узник, которого она навестила. Но Илья раскрыл еще не все карты.
– Нам же в качестве моральной компенсации и платы за молчание достался контрольный пакет акций ОАО «Чугунмет». Вот такая сделка… – продолжил он. – Фроловский клялся, что Борис всю оставшуюся жизнь проведет в закрытой лечебнице. Он не выйдет на волю, не будет опасен. По сути, это то же пожизненное заключение, только без суда и следствия, без огласки. Мы согласились. Однако теперь он на свободе. И вы, Женя, утверждаете, что он снова убил. Что ж, в этом виноваты мы все…
– Виновата медсестра, которая помогла ему бежать, – возразил Сергей. – Но она уже заплатила за это сполна. И вообще, главное, не кто виноват, а что делать. Нужно объявлять Бориса Фроловского в розыск. Только это вряд ли понравится его папаше-депутату, хоть и бывшему. Кажется, теперь он отошел от дел.
– Официально, да. Но он ушел в тень, а не со сцены. Финансирует одну из партий и свои связи на самом верху только укрепил.
– Ну, тому, кто, действительно, на самом верху, спонсоры не нужны, – хмыкнул Сергей, оглядываясь на церковь.
Илье тоже очень хотелось в это верить:
– В любом случае, Анатолий Федорович должен понять: чем быстрее Бориса найдут, тем меньше он натворит бед. Одно убийство получилось замять. Но если их будет много…
Следующие полчаса Илья и Сергей провели в телефонных переговорах. Илья позвонил Анатолию Федоровичу, а Сергей – заместителю прокурора Тульской области. Решено было возбудить уголовное дело по факту гибели пропавшей без вести медсестры и объявить в розыск Бориса Фроловского. Но не как подозреваемого в убийстве, а как пациента, сбежавшего из закрытой клиники. На этом настоял его отец. И пообещал подключить к поискам свою службу безопасности. Как и предполагал Илья, Анатолия Федоровичу тоже не понравилось досрочное освобождение сына.
– Где же он бродит? И на что живет? – волновался отец.
– Он не дает жить другим, – напомнил Илья.
Женя вздохнула с облегчением. Она больше не один на один с неизвестным убийцей. Он оказался известным многим, и теперь его ищут. Она – ценный свидетель, а не Дед Мороз-наоборот с кучей «подарков», от которых у Ильи Болотова регулярно портилось настроение.
Очередной сюрприз Сергей увез на экспертизу. Нужно же выяснить, чья это кровь. Стемнело. Служба, видимо, заканчивалась. Женя взялась за ручку дверцы.
– Илья Игоревич, я сама доберусь до гостиницы. Вы извините меня, некрасиво получилось с этой кровью. Непонятно, зачем кому-то понадобилось устраивать такое…
– Борис – сумасшедший, искать логику в его действиях затруднительно. Но раз он не оставляет вас в покое, вам нужна охрана.
– Нет, что вы, – она с трудом могла представить себя президентом, вокруг которого водят хороводы плечистые парни с одинаковыми лицами и костюмами. – Если бы он хотел меня убить, то уже бы сделал это. Тут что-то другое. Но я не буду вас больше отвлекать, вас ведь, наверное, ждет семья.
Но он лишь покачал головой. У него не осталось на это сил. Он устроит свои, личные поминки. Все уже привыкли к тому, что в этот день Илья не годится на роль примерного сына.
– Знаете что, Женя. Я думаю, мы с вами должны сейчас поехать и купить то, что нам, действительно, нужно…
Это оказалась новая сумка для Жени и большая бутылка «Хеннесси» для Ильи. Женя не могла понять, почему кожаный мешок, хоть и красивый, стоит, как телевизор. Но Илья привел ее именно в такой магазин. Отмел ее робкие попытки оставить все на потом, сделать покупку дома и в десять раз дешевле. Он сам выбрал для нее дорогущую голубую сумку и оплатил покупку своей кредиткой.
Потом они заехали в супермаркет. Вместо ужина в претенциозном ресторане гостиницы Илья предпочел набрать в тележку сыр, мясную нарезку, фрукты, икру и конфеты для Жени. Но ей не хотелось есть. Столько всего случилось! Тут не до трехразового питания. Но шеф настоял на том, что она возьмет в свой номер еду. Он же заперся в своем с «Хеннесси».
Женя набрала ванну, чтобы, наконец, согреться, успокоиться и окончательно смыть с себя кровь. Хотя она где-то слышала, что это невозможно. Микрочастицы все равно остаются и светятся в ультрафиолете. Месту преступления не поможет влажная уборка. Жаль, что у того оперативника, который осматривал ее машину, не имелось ультрафиолетового фонаря.
Сейчас же она надеялась, что кровь из сумочки ненастоящая. Бутафорская, как в кино. Или кровь животных. Лишь бы не человеческая. А если все-таки… От этой мысли Женя дрожала даже в горячей воде…
Она вышла из ванной, закутавшись в махровое полотенце. Аппетит так и не почтил ее своим присутствием. Пакет с вкусностями остался на журнальном столике нетронутым. Женя включила телевизор, чтобы не сидеть в тишине. Показывали сериал, который она обычно смотрела. Но сегодня чужие проблемы ее не трогали. Она снова с снова вспоминала то, что рассказал Илья.
«Богатство на крови… Отступные за жизнь Маши… Они хотели замять это дело. Мы согласились…».
Что может быть хуже смерти близкого человека? Только жизнь после его смерти.
Женя кожей чувствовала, как плохо сейчас Илье. Особенно плохо, потому что именно сегодня, в день смерти Маши, во время заупокойной службы возникла эта мерзкая пачка денег. Потому что именно сегодня стало ясно, что Борис не заперт больше, не наказан, не остановлен.
Женя хотела бы помочь. Хотя чем тут поможешь? Шанс задержать Бориса с поличным, пока он сжимал в руке окровавленный клинок, она упустила. Что поделаешь, физкультура никогда не была ее любимым предметом. И в секцию рукопашного боя ее бы не приняли.
Наверное, Илья предпочтет побыть один, чем с кем попало. А она – не друг и, как теперь выяснилось, не враг. Она и есть кто попало. Но, может быть, все-таки рискнуть?
Илья тоже пытался смыть с себя этот день. Полчаса под душем. Глотки коньяка один больше другого. Помогло? Вряд ли…
Как много времени они потеряли. Надо было сразу проверить лечебницу. Как только Женя явилась в его кабинете со странным разговором «про Машу, которая умерла». Как только они увидели лицо на фотороботе. И потом эта записка. Более чем прозрачный намек. И газетная вырезка, и эта кровь. Это не Женя, а Борис глумится над ними. И деньгами здесь не откупишься. Надо было понять с самого начала.
Но они не ожидали, расслабились. 8 лет – большой срок, чтобы отвыкнуть от зла, выпустить его из виду. Черноруцкий, который решил напомнить им, что не убивал Машу, и потребовать за молчание компенсацию побольше, казался более вероятным вариантом. Тем более что его и Женю связывала одна тюрьма. Случайное совпадение, сбившее с толку…
Что ж, ищи оправдания. Это привычное занятие. Это все, что тебе остается. Ну и еще один до верху наполненный стакан. За помин души. Ее и своей…
В дверь номера постучали. Женя все же явилась подставить плечо в трудную минуту. И замерла на пороге, увидев босса босого. В джинсах и полурастегнутой рубашке. Хотя чего она ожидала? В 10 часов вечера. После войны. С призраками, убийцами и самим собой…
А вот она чуть было не разоделась в пух и прах. Как на свидание. Это ведь для нее такая редкость. Тем более свидание с ним. Так приятно одеваться для него. Еще приятнее было бы раздеваться. Но об этом она даже мечтать не смела. И, чтобы не мечтать, натянула старые черные джинсы и любимую рубашку: простого кроя, но особенного нежно-сиреневого цвета, которому и стирки ни почем.
И хорошо, что без претензий. Это все-таки не официальный визит.
– Извините меня, Илья Игоревич. Я просто хотела узнать, как у вас дела? – сказала и поняла, как глупо это прозвучало.
К счастью, он не стал изображать жизнерадостного американца и отделываться от нее фразой «Всё отлично! Лучше не бывает!».
– Хотите выпить? – предложил Илья вполне по-русски.
Она кивнула и шагнула внутрь. Он закрыл дверь. Все-таки прошла фейс-контроль.
Она никогда не пила ничего крепче шампанского. Но от коньяка даже не зажмурилась. Выпила. Для храбрости.
– Конференция, судя по всему, прошла успешно, – Жене показалось логичным сменить тему. Отвлечь. – Меня просили организовать вашу встречу с директором предприятия с Урала. Они выпускают промышленные воздухоочистители. Гораздо дешевле импортных аналогов.
– Мы не будем экономить на экологии, – возразил Илья. – Мы сами дышим тем же воздухом. По плану замена старого оборудования произойдет тогда, когда начнется капитальный ремонт печей. Думаю, надо поторопиться как с первым, так и со вторым.
– То есть во встрече отказать?
– Почему же. Но только не нужно разговоров в столичных ресторанах. Пусть приезжают на завод.
– Хорошо, Илья Игоревич.
– А у вас неплохо получается, – неожиданно улыбнулся он.
– Что? – напряглась она.
– С вами приятно общаться, когда не надо подозревать. Вы простите меня, Женя. Почему-то я все время обижаю вас. Хотя вы этого не заслуживаете.
– Ну что вы! Я всё понимаю, Илья Игоревич. И тоже ненавижу этого убийцу. И хочу, чтобы все было по-другому. Хочу радовать вас, а не расстраивать.
Она осторожно подбирала слова. Но сдерживаться было трудно. Когда еще она окажется наедине с любимым мужчиной? Конференция заканчивается. Завтра они вернутся домой. И в неформальной обстановке встретятся разве что на опознании Бориса. Если его схватят, конечно.
Женя выпила еще и решилась на откровенность:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
– Кровь! Ее руки в крови! Господи помоги! Знак греха! Знак беды! – причитала старушка и истово крестилась.
Да что же это такое? Как Женя умудрилась испачкалась в крови? Она же запустила руку в дамскую сумочку, а не в аптечку «Первая помощь вампиру». Что делать? Перетряхнуть сумку и выяснить источник загрязнения. Но вдруг там что-то страшное? Отрубленный палец, с которого сочится кровь…
Женя, ожидая худшего, заглянула в свой ридикюль. Там что-то было. То, чего быть не должно, что она туда не клала. К счастью, не расчлененные останки. Осторожно, двумя пальцами, она достала пачку денег. Сторублевки были упакованы банковским способом и измазаны кровью. Что это и откуда? Кто подложил ей это безобразие?
Служба остановилась. Присутствующие оглядывались на Женю с брезгливым недоумением. Будто она – рубщик мяса на рынке, который забыл после работы помыться с мылом.
Исправить ситуацию поспешил Илья.
– Извините, батюшка. Продолжайте, прошу вас!
Он подошел к Жене и буквально вытолкал ее из церкви вместе с сумкой и непонятным содержимым. За руку протащил ее по двору и остановился у глухого забора, подальше от чужих глаз.
Да, это совсем не похоже на метро, когда его ладонь сжимала ее, чтобы не потеряться. Сейчас у Ильи было такое лицо, будто он мечтает, чтобы Женя провалилась сквозь землю. И сделает все, чтобы принимающая сторона забыла ей там соломки подстелить…
Он не мог себе позволить ударить женщину, а жаль. Он отвернулся от нее и глухо спросил:
– У вас есть совесть? У вас есть сердце? За что вы так с нами?
– Я?! – не поверила Женя. – Господи, но я же ничего не делала! Это ужасно! Мне подбросили… Кто-то опять… Неужели это из той же серии, что предсмертные записки и газетные вырезки?
– Как же можно было устроить такое здесь и сейчас?! Вы думаете, что бессмертны? С вами такого не случится? А ведь любой может потерять… Никто от этого не застрахован. Никто!
– Но я же… Я ничего не делала, – в отчаянии повторила она. – Я не знаю, откуда все это.
Женя показала ему, вернее, его спине, раскрытую сумку. Бурой жидкостью было перепачкано все: от кошелька до ключей.
– Посмотрите, по-вашему, я сама испортила свои вещи?
Он не хотел смотреть. Он видел уже достаточно, даже слишком много. Нужно было давно это прекратить. Он же старался быть вежливым, возражал Сережке. Не мог поверить в такую подлость.
А вот эта девица никого не пощадила. Не испугалась даже гнева Божьего. Илья надеялся, что мама и отец стояли достаточно далеко. Мало что видели и еще меньше поняли. Но он оценил мизансцену по достоинству.
– Эти деньги. Гнусный намек. Что вы имели в виду? Что богатство замешано на крови? Вы правы, черт возьми! Наши миллионы, завод, иномарки и квартиры – это отступные за жизнь Маши. Хотите, чтобы мы поделились с вами кровавыми деньгами? Отлично! Назовите сумму и оставьте нас в покое!
– Илья Игоревич, я не понимаю, о чем вы, – Жене было трудно дышать и трудно говорить. Язык не слушался, как после заморозки.
Он ее в чем-то подозревает? Да нет, обвиняет. Но в чем? Ей плохо, ей страшно. Потому что случаются странные события и непонятные вещи. В кармане, сумке, дома и на рабочем столе она находит какие-то жуткие приветы непонятно от кого. Смерть, кровь, давние преступления. Что же происходит? Что все это значит?
– Хватит ломать комедию. – Илья, наконец, повернулся к ней. – Вы расскажете всё мне или предпочитаете допрос в милиции?
– Но я же просто… Я не возражаю. Я ничего не скрываю. Пусть в милиции. Может быть, они смогут выяснить, кто преследует меня и подбрасывает всё это…
Женя на всё согласна, лишь бы это прекратилось. Она же с самого начала пошла в милицию. Рассказала об убийстве, помогла составить фоторобот преступника. Почему его не ищут? Почему так и не установили личность погибшей девушки? Почему к Жене не приставили охрану, ведь существует закон «О защите свидетелей»? Если бы от нее не отмахнулись, а провели оперативно-розыскные мероприятия, то уже задержали бы монстра с ножом. Например, в тот момент, когда он заправлял ее сумочку кровавым соусом.
Господи, почему же она сама этого не заметила? Неужели убийца имеет доступ в ее гостиничный номер? Или на экологическую конференцию? Может, он и теперь прячется где-то рядом? Подбирает упаковку для нового «подарка».
– Вот вы где!
Женя вздрогнула. Перед ними стоял Сергей, и вид имел самый озабоченный.
– Подтвердились худшие опасения, Илья. Клетка пуста. Он сбежал. И, видимо, снова начал убивать…
12.
Женя представила себе льва-людоеда, с гривой, похожей на длинные волосы, с клыками, похожими на ножи. Оборотень! Может быть, она тогда столкнулась с оборотнем?
– Он сбежал, Илья. Полгода назад исчез, несмотря на замки, решетки и охрану. Они молчали, потому что за его содержание щедро платили. Они не хотели лишиться денег. Не хотели скандала. Они долго не могли понять, как он улизнул. Но потом я показал им твои фотороботы, Женя. В волосатом мужике они сразу признали беглеца. А в неизвестной девушке – медсестру, которая работала у них и уволилась за неделю до его побега. Правда, ты, Женя, сказала, что она блондинка, а они знали ее брюнеткой. Но краска для волос продается на каждом углу. Вот и ответ. Вероятно, они были за одно. Она дала ему дубликаты ключей и рассказала про пересменок охранников. А он в благодарность убил ее…
Женя не понимала, кто такой «он» и откуда сбежал. Но, главное, кажется, произошло. Лед тронулся! Ее рассказ про длинноволосого с ножом и про убитую девушку, которую никто не ищет, подтверждался из независимых источников.
– Теперь вы знаете, кто это был? – робко спросила Женя. – Кто убийца и кто его жертва?
– А то! – Сергей достаточно вольно перевел с английского «Элементарно, Ватсон!». – Жертва – медсестра. Она уволилась с работы, сказала родным, что уезжает в другой город. Вот ее никто и не хватился. Ну а убийца все тот же. Тот, кто убил Машу.
– А кто убил Машу? – задала Женя наивный вопрос. Впрочем, не такой уж и наивный. Это ведь не Черноруцкий.
Илья вдруг заметил, что он приволок Женю к этому забору, будто поставил к стенке. И здесь очень холодно и неуютно. У нее покраснел нос, посинели губы. Но она так и не решилась застегнуть пальто.
– Продолжим разговор в другом месте, – решил Илья.
И пошел к своей машине, завел двигатель, включил печку.
– Вы, правда, не знаете, кто убил Машу? – устало спросил он у Жени, которая сжалась в комок на заднем сидении.
– Думаю, тот, кого я видела на улице с ножом, – рискнула предположить она.
– Вы просто случайная свидетельница? Вас с этим человеком ничего не связывает?
– Конечно! Я же ведь сразу в милицию пошла. Я же его там описала, все рассказала…
– Понятно, – вздохнул Илья. – Вы нас простите, Женя. Просто это слишком запутанная история.
Он перестал говорить тоном государственного обвинителя и смотреть на нее, как нарколог на технический спирт – источник всех бед. Он попытался объяснить:
– 8 лет назад мою сестру убил Борис Фроловский – сын тогдашнего директора и владельца нашего завода Анатолия Федоровича Фроловского, который к тому же баллотировался в депутаты Госдумы. Мой отец был главным инженером, мы, как говорится, дружили семьями. Анатолий Федорович сделал все, чтобы замять эту историю, чтобы она не бросила тень ни на его бизнес, ни на политическое будущее. Он потратил много денег, включил связи. Это дело повесили на Черноруцкого, пообещав 20 лет вместо пожизненного.
Что ж, видимо, именно на это Жене и намекал узник, которого она навестила. Но Илья раскрыл еще не все карты.
– Нам же в качестве моральной компенсации и платы за молчание достался контрольный пакет акций ОАО «Чугунмет». Вот такая сделка… – продолжил он. – Фроловский клялся, что Борис всю оставшуюся жизнь проведет в закрытой лечебнице. Он не выйдет на волю, не будет опасен. По сути, это то же пожизненное заключение, только без суда и следствия, без огласки. Мы согласились. Однако теперь он на свободе. И вы, Женя, утверждаете, что он снова убил. Что ж, в этом виноваты мы все…
– Виновата медсестра, которая помогла ему бежать, – возразил Сергей. – Но она уже заплатила за это сполна. И вообще, главное, не кто виноват, а что делать. Нужно объявлять Бориса Фроловского в розыск. Только это вряд ли понравится его папаше-депутату, хоть и бывшему. Кажется, теперь он отошел от дел.
– Официально, да. Но он ушел в тень, а не со сцены. Финансирует одну из партий и свои связи на самом верху только укрепил.
– Ну, тому, кто, действительно, на самом верху, спонсоры не нужны, – хмыкнул Сергей, оглядываясь на церковь.
Илье тоже очень хотелось в это верить:
– В любом случае, Анатолий Федорович должен понять: чем быстрее Бориса найдут, тем меньше он натворит бед. Одно убийство получилось замять. Но если их будет много…
Следующие полчаса Илья и Сергей провели в телефонных переговорах. Илья позвонил Анатолию Федоровичу, а Сергей – заместителю прокурора Тульской области. Решено было возбудить уголовное дело по факту гибели пропавшей без вести медсестры и объявить в розыск Бориса Фроловского. Но не как подозреваемого в убийстве, а как пациента, сбежавшего из закрытой клиники. На этом настоял его отец. И пообещал подключить к поискам свою службу безопасности. Как и предполагал Илья, Анатолия Федоровичу тоже не понравилось досрочное освобождение сына.
– Где же он бродит? И на что живет? – волновался отец.
– Он не дает жить другим, – напомнил Илья.
Женя вздохнула с облегчением. Она больше не один на один с неизвестным убийцей. Он оказался известным многим, и теперь его ищут. Она – ценный свидетель, а не Дед Мороз-наоборот с кучей «подарков», от которых у Ильи Болотова регулярно портилось настроение.
Очередной сюрприз Сергей увез на экспертизу. Нужно же выяснить, чья это кровь. Стемнело. Служба, видимо, заканчивалась. Женя взялась за ручку дверцы.
– Илья Игоревич, я сама доберусь до гостиницы. Вы извините меня, некрасиво получилось с этой кровью. Непонятно, зачем кому-то понадобилось устраивать такое…
– Борис – сумасшедший, искать логику в его действиях затруднительно. Но раз он не оставляет вас в покое, вам нужна охрана.
– Нет, что вы, – она с трудом могла представить себя президентом, вокруг которого водят хороводы плечистые парни с одинаковыми лицами и костюмами. – Если бы он хотел меня убить, то уже бы сделал это. Тут что-то другое. Но я не буду вас больше отвлекать, вас ведь, наверное, ждет семья.
Но он лишь покачал головой. У него не осталось на это сил. Он устроит свои, личные поминки. Все уже привыкли к тому, что в этот день Илья не годится на роль примерного сына.
– Знаете что, Женя. Я думаю, мы с вами должны сейчас поехать и купить то, что нам, действительно, нужно…
Это оказалась новая сумка для Жени и большая бутылка «Хеннесси» для Ильи. Женя не могла понять, почему кожаный мешок, хоть и красивый, стоит, как телевизор. Но Илья привел ее именно в такой магазин. Отмел ее робкие попытки оставить все на потом, сделать покупку дома и в десять раз дешевле. Он сам выбрал для нее дорогущую голубую сумку и оплатил покупку своей кредиткой.
Потом они заехали в супермаркет. Вместо ужина в претенциозном ресторане гостиницы Илья предпочел набрать в тележку сыр, мясную нарезку, фрукты, икру и конфеты для Жени. Но ей не хотелось есть. Столько всего случилось! Тут не до трехразового питания. Но шеф настоял на том, что она возьмет в свой номер еду. Он же заперся в своем с «Хеннесси».
Женя набрала ванну, чтобы, наконец, согреться, успокоиться и окончательно смыть с себя кровь. Хотя она где-то слышала, что это невозможно. Микрочастицы все равно остаются и светятся в ультрафиолете. Месту преступления не поможет влажная уборка. Жаль, что у того оперативника, который осматривал ее машину, не имелось ультрафиолетового фонаря.
Сейчас же она надеялась, что кровь из сумочки ненастоящая. Бутафорская, как в кино. Или кровь животных. Лишь бы не человеческая. А если все-таки… От этой мысли Женя дрожала даже в горячей воде…
Она вышла из ванной, закутавшись в махровое полотенце. Аппетит так и не почтил ее своим присутствием. Пакет с вкусностями остался на журнальном столике нетронутым. Женя включила телевизор, чтобы не сидеть в тишине. Показывали сериал, который она обычно смотрела. Но сегодня чужие проблемы ее не трогали. Она снова с снова вспоминала то, что рассказал Илья.
«Богатство на крови… Отступные за жизнь Маши… Они хотели замять это дело. Мы согласились…».
Что может быть хуже смерти близкого человека? Только жизнь после его смерти.
Женя кожей чувствовала, как плохо сейчас Илье. Особенно плохо, потому что именно сегодня, в день смерти Маши, во время заупокойной службы возникла эта мерзкая пачка денег. Потому что именно сегодня стало ясно, что Борис не заперт больше, не наказан, не остановлен.
Женя хотела бы помочь. Хотя чем тут поможешь? Шанс задержать Бориса с поличным, пока он сжимал в руке окровавленный клинок, она упустила. Что поделаешь, физкультура никогда не была ее любимым предметом. И в секцию рукопашного боя ее бы не приняли.
Наверное, Илья предпочтет побыть один, чем с кем попало. А она – не друг и, как теперь выяснилось, не враг. Она и есть кто попало. Но, может быть, все-таки рискнуть?
Илья тоже пытался смыть с себя этот день. Полчаса под душем. Глотки коньяка один больше другого. Помогло? Вряд ли…
Как много времени они потеряли. Надо было сразу проверить лечебницу. Как только Женя явилась в его кабинете со странным разговором «про Машу, которая умерла». Как только они увидели лицо на фотороботе. И потом эта записка. Более чем прозрачный намек. И газетная вырезка, и эта кровь. Это не Женя, а Борис глумится над ними. И деньгами здесь не откупишься. Надо было понять с самого начала.
Но они не ожидали, расслабились. 8 лет – большой срок, чтобы отвыкнуть от зла, выпустить его из виду. Черноруцкий, который решил напомнить им, что не убивал Машу, и потребовать за молчание компенсацию побольше, казался более вероятным вариантом. Тем более что его и Женю связывала одна тюрьма. Случайное совпадение, сбившее с толку…
Что ж, ищи оправдания. Это привычное занятие. Это все, что тебе остается. Ну и еще один до верху наполненный стакан. За помин души. Ее и своей…
В дверь номера постучали. Женя все же явилась подставить плечо в трудную минуту. И замерла на пороге, увидев босса босого. В джинсах и полурастегнутой рубашке. Хотя чего она ожидала? В 10 часов вечера. После войны. С призраками, убийцами и самим собой…
А вот она чуть было не разоделась в пух и прах. Как на свидание. Это ведь для нее такая редкость. Тем более свидание с ним. Так приятно одеваться для него. Еще приятнее было бы раздеваться. Но об этом она даже мечтать не смела. И, чтобы не мечтать, натянула старые черные джинсы и любимую рубашку: простого кроя, но особенного нежно-сиреневого цвета, которому и стирки ни почем.
И хорошо, что без претензий. Это все-таки не официальный визит.
– Извините меня, Илья Игоревич. Я просто хотела узнать, как у вас дела? – сказала и поняла, как глупо это прозвучало.
К счастью, он не стал изображать жизнерадостного американца и отделываться от нее фразой «Всё отлично! Лучше не бывает!».
– Хотите выпить? – предложил Илья вполне по-русски.
Она кивнула и шагнула внутрь. Он закрыл дверь. Все-таки прошла фейс-контроль.
Она никогда не пила ничего крепче шампанского. Но от коньяка даже не зажмурилась. Выпила. Для храбрости.
– Конференция, судя по всему, прошла успешно, – Жене показалось логичным сменить тему. Отвлечь. – Меня просили организовать вашу встречу с директором предприятия с Урала. Они выпускают промышленные воздухоочистители. Гораздо дешевле импортных аналогов.
– Мы не будем экономить на экологии, – возразил Илья. – Мы сами дышим тем же воздухом. По плану замена старого оборудования произойдет тогда, когда начнется капитальный ремонт печей. Думаю, надо поторопиться как с первым, так и со вторым.
– То есть во встрече отказать?
– Почему же. Но только не нужно разговоров в столичных ресторанах. Пусть приезжают на завод.
– Хорошо, Илья Игоревич.
– А у вас неплохо получается, – неожиданно улыбнулся он.
– Что? – напряглась она.
– С вами приятно общаться, когда не надо подозревать. Вы простите меня, Женя. Почему-то я все время обижаю вас. Хотя вы этого не заслуживаете.
– Ну что вы! Я всё понимаю, Илья Игоревич. И тоже ненавижу этого убийцу. И хочу, чтобы все было по-другому. Хочу радовать вас, а не расстраивать.
Она осторожно подбирала слова. Но сдерживаться было трудно. Когда еще она окажется наедине с любимым мужчиной? Конференция заканчивается. Завтра они вернутся домой. И в неформальной обстановке встретятся разве что на опознании Бориса. Если его схватят, конечно.
Женя выпила еще и решилась на откровенность:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20