Он пришел нас убить!– У тебя разыгралась фантазия! – беспомощно сказала мать. – С тобой все труднее справляться. Этот человек пришел совсем не за этим. Давай выйдем!Девочка почти выбежала из комнаты, прижимая к груди слона, который был почти с нее ростом. Слон застрял в дверях, она дернула его, Анна отшатнулась…Потом развела руками, глядя на Сашу:– Вот в таком сумасшедшем доме я живу. Да, хочу сразу предупредить. Если Алиса была в чем-то права и вы решили что-то с нами сделать… Мне ведь достаточно высунуться в окно и заорать. Мой охранник сидит внизу в машине и тут же прибежит меня спасать.И на площадке стоит человек. Так что ведите себя достойно.– Можете не сомневаться, я не нарушу слова, – ответил он, но мыслями уже был далеко. Женщина закрыла за собой дверь, он взял со стола свечу в смешном игрушечном подсвечнике, прошел в правый угол комнаты, возле окна, поставил свечу на пол, встал на колени. Достал из внутреннего кармана пиджака тонкий, но прочный нож, которым запасся заранее, отсчитал от угла третью планку паркета, потом еще две планки вбок… И вогнал острие ножа в щель. ;Планка подалась легко. Она вышла из пазов с легким треском сухого старого дерева. Но отверстие было все еще слишком узким, он взялся за другую планку.Под полом ему послышался быстрый шорох. Он замер, выдернул нож. Мелькнула мысль, что он что-то испортил, обваливается тайник… Шорох повторился, теперь уже под плинтусом. Он поморщился – крыса! Под полом быстро бегала крыса, видимо, встревоженная таким вмешательством в ее жизнь. Он смертельно боялся крыс, ему стало страшно. Сунуть руку туда, в узкую дыру, куда никто не заглядывал вот уже почти восемьдесят лет… А если крыса его укусит? Он подождал еще минуту, прислушиваясь, но все было тихо. Видимо, крыса ушла от греха подальше, хотя он многое слышал о наглости и хитрости этого зверья. Посмотрел на часы, увидел, что в окошечке, где указывалась дата, уже появилась цифра «десять». Начинался новый день.Он вспомнил об Олесе почти с нежностью. Пообещал ей, что все будет хорошо. Подумал, что, наверное, все-таки любит ее, пусть немножко… Большего и нельзя требовать от человека его возраста и его судьбы. Подумал еще, что должен быть благодарен. Даже если она переспала с тем эмигрантом, который рассказал ей про эту квартиру. Во всяком случае, она сделала это для него. Наплевать ему на крысу, она струсила, убежала.Он скинул пиджак, засучил рукав рубашки, и почти сунул руку в отверстие… * * * Утром десятого сентября Феликс и Лиза сидели рядышком возле вольера для птиц в зоопарке и отчаянно ругались. Она при этом ела мороженое, он прихлебывал из банки пиво. Ругались они не в полный голос, зато со страстью, со знанием дела. Лоб у Феликса был залеплен пластырем – след от браслета. Глаза Лизы сияли от праведного гнева. С полным ртом она говорила:– Если бы ты не был таким дураком, мы бы давно туда попали! Почему ты струсил?!– Я не струсил, просто за квартирой следят, – огрызался он. – Попробовала бы сама! Не нужны мне твои ключи, вот, забери их!Но она не взяла ключи, которые совал ей Феликс.Отвернулась от него, посмотрела на фазанов, которые маршировали внутри вольера, и только заметила:– Не понимаю, почему я до сих пор с тобой вожусь! Не иначе, сдурела.Он обиженно выпятил губы, присосался к своей банке и ничего не сказал. Лиза помолчала, попросила сигарету и задумчиво раскурила ее.– А знаешь, – нарушила она молчание, – туг что-то не так. Я понимаю, он убил, но тогда почему Следят за квартирой?– Ждут сообщников.– Ты болван! Каких сообщников?! Анна ни о чем не знает. А она где?– Откуда мне знать… По-моему, там вообще никто не живет, все окна темные. И на площадке здоровый амбал. Я прошел мимо него, на пятый этаж, спустился на лифте. Он явно меня заметил.– Ты всегда умудряешься засветиться! А вот почему Анны там нет? Ее не могли арестовать, она чиста как дитя… Наверное, вернулась к первому мужу или вообще уехала в Германию.– За четыре дня уехала?– Ну, просто уехала оттуда, – поправилась она. – Спряталась. Я бы тоже спряталась.– Ты?! – насмешливо воскликнул Феликс. – Я что-, то сомневаюсь…– Почему? Если бы я имела дело с убийством, я бы,.. – начала она и осеклась. Быстро отвернулась, стала смотреть на фазанов, куда угодно, только не на него.Прошло уже три дня, как он признался ей во всем, глубокая царапина над бровью (слава Богу, Лиза не задела вену!) уже затягивалась, между ними царило полное взаимопонимание, никаких тайн не оставалось… И в то же время Лиза предпочла бы кое-что не знать. Впервые в жизни она думала, что бывает ложь во спасение. "Я ничего не хочу знать про Любку, ничего не хочу знать про нее! – повторяла про себя Лиза, но таким образом не удавалось забыть о случившемся. – И вот уже второй убийца на моем пути, а я никак не могу выдать его закону… Ну, с Олегом все ясно, не хочется связываться, еще подумают, что это я из мести!Но почему я этого покрываю?! Кто он мне? Знаю его всего несколько дней и уже стала его сообщницей.А как еще это называется? Вместе решили достать драгоценности, если только Олег их еще не загнал… Да нет, загнал или припрятал, оттого и смотались все из квартиры, и нам – шиш! И снова возникает вопрос – зачем я тогда покрываю его?! Можно было предположить, что из-за денег, но если денег нет?"Она никак не могла решить этот вопрос и мучилась ужасно. Насколько все было бы просто, если бы Феликс никого не убивал! Во-первых, не было бы шрама у него на лбу. Во-вторых, она бы не ударила его на другой день у лифта, в своем подъезде, где он ее поджидал. А ударила она сильно, злобно, крикнула: «Не бегай за мной!» – и уехала в лифте, даже не посмотрев в его сторону. На следующий день он не пришел.Тут она забеспокоилась. Бегала к окну, смотрела во двор, обшарила свой подъезд в надежде, что он где-то ее подкарауливает. Но его не было. Тогда Лиза села и стала себя ругать, что не взяла у него ни адреса, ни телефона. Проклинала себя: «Мальчишка Бог знает что теперь натворит, он вооружен, он почти сошел с ума!»Кроме того, у нее остались деньги, которые Феликс показывал ей, а потом забыл взять… Те деньги, которые его мама откладывала себе на шубу и которые он взял, чтобы выкупить сокровища у Любы… Этот его детский расчет теперь доводил Лизу до слез. «Любка тоже порядочная сволочь была, – думала она. – В конце концов, могла парня довести… Кто знает, что там происходило? Ну почему я его отпустила, почему ударила? Теперь он пропал навсегда! Дура я, дура!»И вот вчера он пришел. Позвонил в дверь, и она выбежала в тамбур, чтобы открыть ему, в одной майке и трусиках. Он, увидев это, отступил назад и внезапно густо покраснел.– Ну заходи же! – нетерпеливо сказала она, схватила его за руку и потащила в квартиру. – Что ты себе позволяешь?! Где ты был?– Дома, – тихо ответил он. Сидел на краешке дивана, не поднимая головы, на лбу красовался аккуратный кусочек пластыря.Она взяла деньги, сунула ему в руку и насмешливо сказала:– Возьми за чем пришел. За этим ведь явился?Или тебе страшно стало? Боишься, что я тебя выдам?«Я пришел тебя убить!» – передразнила она его. – Тоже мне, Шварценеггер! Думаешь, я боюсь тебя?Он сидел молча, мял деньги, рассматривал их, потом сунул в карман. Тихо сказал:– Мать меня из дома выгоняет.Эти слова мигом сбили с Лизы воинственный пыл, она притихла, широко раскрыла глаза и спросила:– За что?Он пожал плечами:– Кто знает… Сперва сказала, что я вор. Потом – что загубил ей жизнь. Как ты думаешь, почему я загубил ей жизнь?– Не знаю… – растерянно ответила Лиза, присев рядом с ним на диван. – А… Это никак не связано с тем, что она замуж собралась?– Наверное, тоже связано, только я ее приятеля давно уже не видел.– Так, может, он ее бросил, а она решила, что ты во всем виноват? – предположила Лиза. – Знаешь, обычно мужики боятся лишних проблем, когда их заставляют жениться, а ты – проблема большая. Тебе ведь негде жить?– Негде. Ну и что? – резко ответил Феликс. – Она ведь мне мать, как же она могла! Неужели ее хахаль дороже!В его голосе прозвучали слезы, и Лиза совсем расстроилась. "Я его практически избила, а он пришел ко мне жаловаться на мать… – подумала она. – Я его материла, как хотела, а он просит, чтобы его утешили…Значит, ему совсем больше не к кому пойти… Бедняга!" Она осторожно сказала:– А она не догадывается, чем ты занимался в последнее время?– Нет. Я ничего ей не говорил.– И правильно. Незачем рассказывать все, – похвалила его Лиза. – Ты и так уже достаточно болтал. Скажи спасибо, что мне все рассказал, я тебя не выдам.– Не выдашь? – Его глаза наполнились слезами. – Лиза, я ведь не виноват, я не хочу в тюрьму! Я не хотел ее убивать! Ты бы на моем месте тоже не выдержала! Это она виновата, пистолет на меня навела! Хотела выстрелить! Я оборонялся!– Знаешь, давай, не будем об этом! – попросила она. – Иначе я снова сорвусь… Не могу об этом думать! И не верю, что ты это сделал! А может, ты соврал, а?– Сама сказала – не будем больше об этом, – мрачно ответил он. – И я тебе не врал. Я вообще тебе не вру. Даже самому смешно.– Ну-ну… – вздохнула она. – Значит, закончили эту тему. Попробую забыть. Во всяком случае, можешь не бояться, что я пойду в милицию и стану капать на тебя. Сама нечиста – часы-то украла!А потом… Если свидетельствовать, то уж против вас обоих.– Против кого? – Он поднял глаза. Черные, влажные, со слипшимися длинными ресницами, они были совсем девчоночьими, детскими. – Ты это про кого говоришь?– Про вас с Олегом, – пояснила Лиза. – Я уже столько скрыла от милиции, что просто глупо туда идти. Мне самой страшно, что будет, когда все это вылезет наружу? За молчание ведь тоже сажают…. Что мне делать?– Откуда я знаю, – ответил он неожиданно злобно. – Во всяком случае, молчать ты будешь не из-за меня, верно? Из-за него! Так какое мое дело! Я тут вообще сбоку припека!– Ты чего разорался? – добродушно" удивилась она. – Нервы не в порядке? Главное, буду молчать, а уж все остальное на моей совести. И почему я вечно страдаю за других?– Ну, из-за меня ты можешь не страдать! – фыркнул он. – Иди, доноси! Главное, про него молчи!– Это почему – главное? – удивленно переспросила Лиза. – Ты свой польский гонор брось! Или…О Господи! Ну ты как ребенок! Ты что, ревнуешь?!– Нужна ты мне… – грубо и неловко ответил он, и Лиза почему-то сама покраснела. Отошла к окну, прижимая ладони к горячим щекам, и зажмурилась.Постояла так немного, чтобы успокоиться, хотя при этом твердила себе, что все это страшная чепуха, что мальчишка запутался, сошел с ума, что его надо немедленно выгнать. Но вместо того чтобы сделать это, она, не поворачиваясь, быстро заговорила:– Знаешь, не надо так убиваться. Матери, они странные. Моя, наверное, любит меня, но не звонит мне уже месяц. А почему? Хочет, чтобы я повзрослела и стала жить своей жизнью. А как я живу? Получается такая неразбериха, что просто ужас. Я сама виновата, слишком надеялась на других. Надо было раньше взрослеть. Я, знаешь, уважаю тех, кто сам зарабатывает себе на жизнь. Но я не такая. А она хочет, чтобы я вдруг стала такой. Но ведь она сама для этого ничего не сделала! Бросают тебя одну и требуют, чтобы ты сразу поумнела. А ты начинаешь гибнуть… И кто виноват? Ей просто надоело возиться со мной, и Олегу тоже… И брату. Я всем надоела. Нельзя быть беспомощным, иначе тебя растопчут. Это я теперь понимаю. – Она похлопала себя по щекам, как будто дала несколько пощечин, и продолжала:– Ты только не расстраивайся. Может, и к лучшему, что она тебя выгоняет. Нет, не к лучшему, но ты все равно не расстраивайся. Она так, сдуру сказала такое. Сейчас, наверное, раскаивается. Она же мать! А ты тоже хорош, обижаешься. А что ты сделал, чтобы она так не говорила? Ты разве работаешь?– Нет, – убито ответил он.– – Ну вот видишь! Значит, ей просто не под силу тебя содержать. Да еще и друг у нее появился… Она ведь тоже хочет пожить, тоже хочет быть молодой…– Ей сорок четыре года!– Ну и что? – резко обернулась Лиза. – Когда тебе будет сорок четыре, посмотрю я, как ты будешь цепляться за жизнь!– Мне никогда не будет сорок четыре.– Это почему?– Нипочему… – ответил он и забился в угол дивана.Лиза с минуту смотрела на него, потом рассердилась:– Ты что задумал? Придурок! Мальчишка! Сначала Любку прикончил, теперь решил за себя взяться?!Идиот! Как только тебя немножко потрепало, сразу помирать решил?!– Я не хочу в тюрьму… – Он закрыл лицо руками и снова часто задышал – заплакал. – Я там умру!Я не хочу туда! Я не виноват!– Ну вот, приехали… – Лиза подошла, погладила его по плечу, он капризно дернулся, отодвинулся, затих. – Никто тебя не посадит. Скажи, кто тебя видел?Ну там, у Любки?– Двое… – простонал он. – Девочка со щенком и потом пьяный мужик… Он спросил у меня, который час, он меня запомнил!– Скверно… А мужик был очень пьяный?– Очень.– Ну тогда еще не все пропало. И потом, кто тебя опознает? Ты ведь не Любкин знакомый. Да, наверное, ее уже нашли… Скверно, очень скверно… Как подумаю… – Она вздохнула. – Но пока тебя не нашли, не бойся заранее, иначе все силы растеряешь. Мать всерьез велела тебе убираться?– Да, наверное… Он теперь будет жить у нас.– Ее друг? – догадалась Лиза.– Да. Чтоб он сдох! – крикнул Феликс, поднимая голову и сжимая кулаки. – Я его терпеть не могу!– Да ладно тебе… Успокойся! Тебе надо оттуда уехать.– Куда?– А сюда, – просто предложила Лиза и увидела, как он дернулся. – Что? Я серьезно предлагаю. Перебирайся пока сюда, потом посмотрим, что делать. у, – Да ты что? – Он не сводил с нее испуганных глаз. – Как же я буду тут жить? Я… А спать я где буду?– Ну ты, Людовик Пятнадцатый! – рассердилась Лиза. – Тебе что, кровать с балдахином поставить?!Тут есть матрац, положу на пол, белье найдется. Привыкай к трудностям. И скажи «спасибо». Этому тебя мама учила?Он растерянно скручивал и раскручивал длинный темный локон, спадавший ему на плечо. Волосы у них с Лизой были почти одинаковой длины, и только теперь она поняла, что внешне они немного похожи. Это ее насмешило. Их с Феликсом вполне можно было принять за брата и сестру.– Эй, подкидыш! – фыркнула она. – Где моя одежда? Ты в ней тогда сбежал – Одежда? Дома у меня… Мать устроила мне сцену, когда я переодетый пришел.– Да, представляю себе! А твои шмотки я постирала. Зря хвалят эти новые порошки, ни фига они не отстирывают. Скажи спасибо, что джинсы были черные. А рубашку ты загубил. – При слове «загубил» она вспомнила, что загублена была не только рубашка, и помрачнела. А он как ни в чем не бывало улыбнулся и сказал:– Мать учуяла, что от футболки пахнет твоими духами, сказала, что рано я начал шататься по девкам. А я ей сказал, чтобы не говорила, чего не знает. А она…– Наверное, дала тебе по морде, – предположила, Лиза. – Насколько я себе представляю.– Точно. С этого все и началось. А чем кончилось, ты знаешь.– Ну вот, значит, я опять виновата… – вздохнула Лиза. – Ну хватит болтать! Поезжай домой, забирай свои вещи, привози сюда. Много вещей?– Ничего, дотащу. Ты правда меня возьмешь? – Он недоверчиво посмотрел на нее.Лиза рассмеялась:– Надо же, какое слово подобрал! Возьму, возьму И вот еще что! Раз уж ты собрался тут жить, надо что-то придумать с деньгами.– А вот… – Он протянул ей смятые доллары.– Это же деньги на шубу!– Обойдется без шубы, пусть ей теперь хахаль покупает!– Ух, какой ты злой! – удивилась она. – Ладно, может, ты и прав, теперь такое преступление, как кража, для нас просто мелочь пузатая… Ну, проживем мы эти деньги. А дальше что?– Что?– А то, что надо все-таки попытать счастья, – пояснила она. – И скорее! Мы потеряли два дня, мы поссорились, а Олег давно мог спрятать все и продать. Понял?Надо пойти туда и разведать, что и как. Я бы сама пошла, но… Меня же там все в лицо знают.– Я тебя туда все равно не пущу! – взвился он.– Что, денег жалко?– Нет, просто не хочу, чтобы ты с ним виделась.– Вот дурак… – одновременно удивилась и обиделась она. – На фиг он мне нужен!– Тебе он, может быть, и не нужен, но ты ему нужна!– Я?! Да ты с ума сошел? Он сам меня бросил!– Ты его свидетель. А он опасен.– А ты? – возразила Лиза. – И не забывай, он ничего не знает про то, что я свидетель. А ты все знаешь, сам рассказал. Так кого мне бояться? Тебя? Умру со смеху! Слушай, я вот что придумала. На тебе ключи, и сейчас поедем вместе туда, на Покровский бульвар.– Зачем?– Хочу, чтобы ты поднялся и позвонил в дверь.– Не понимаю…– Сейчас поймешь. Если он взял оттуда драгоценности, то больше его в квартире нет. А вот насчет нее я сомневаюсь. Нужна ли она ему теперь? Ах, какого дурака ты свалял с Витей! – схватилась она за голову. – Мы бы одни знали про все это! Словом, осталась последняя надежда! Он, может быть, еще там. Тогда ты спустишься и скажешь мне. Пойдем туда вместе. При Анне он не сможет отпираться, придется ему поделиться с нами.– Нет, мне нужно все!– Вот упертый ты товарищ! – разозлилась она. – Хватит с тебя и половины! Давно надо было браться за ум! Вообще никому не надо было рассказывать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50