Нет, не стоит все усложнять. У нее на это просто нет сил. К тому же он ей все равно не поверит. Нет, у нее есть дела поважнее, чем объясняться с офицером… офицером… Сара прищурилась, разглядывая его значок. С офицером Шеррардом.Он нервно сглотнул, ей даже показалось, что он краснеет.— Я мог бы оштрафовать вас за непристойное поведение, но я не стану этого делать. Просто больше не появляйтесь на улице в таком виде.Сара кивнула, потом подошла к воротам и набрала код на электронной панели. Ворота открылись, и она направилась по подъездной аллее к дому. * * * Донован проснулся от холода. В темноте он протянул руку к жене, но нащупал только пустую постель.— Сара, — сонно позвал он, натягивая на себя одеяло. — Сара, — повторил он уже с нетерпением, полностью очнувшись от сна.До него донесся какой-то звук из коридора. В спальне зажегся свет. Он заморгал, заслоняясь рукой.В дверях стояла его жена. Она все еще была в белом вечернем платье, в котором ходила на прием. И платье было мокрым насквозь. И ее волосы тоже.— Сара?Она осталась стоять в дверях, держа руку на выключателе. Было в ней что-то странное, еще более странное, чем ее мокрая одежда и мокрые волосы. Донован вгляделся в нее повнимательнее. Вроде бы не пьяна. И тут до него дошло. Тот страх, что он привык видеть в ее глазах, пропал.— Ты где была? — спросил он. — Купалась в бассейне прямо в одежде?Она как будто и не слышала, что он сказал: прошла мимо него к комоду, выдвинула ящик и вытащила пару тренировочных трикотажных шаровар. Трикотажную фуфайку. Белье.Когда ему было лет десять, у Донована в течение недолгого времени была собака. Как же его звали, этого пса? Впрочем, это было неважно. Важно было то, как этот пес себя вел по отношению к хозяину. Донован, бывало, подзывал его, и пес подползал к нему на брюхе, писаясь всю дорогу от страха. А когда он подползал поближе, Донован пинал его ногой.Было в этой собачьей покорности нечто такое, от чего Донован получал чуть ли не сексуальное удовлетворение.— Сара! Поди сюда.Она выпрямилась и повернулась к нему. И опять он не заметил ни тени страха в ее глазах.— Я ухожу, — сказала она.Прошла секунда. Потом вторая.Донован запрокинул голову и расхохотался. Сара от него не уйдет. Уж во всяком случае, не так демонстративно. Она на такое не способна. И вообще, она его любит. Он ей нужен.И она ему нужна. Иногда. Время от времени.Донован откинул одеяло, чтобы показать ей, как сильно она ему нужна. Что он для нее приготовил. Какой он большой и сильный.Последние пару лет Сара перестала его возбуждать. Это продолжалось до тех пор, пока не началась вся эта заварушка с Крэем. И тут уж Донован совсем потерял голову, удержу не знал, все никак не мог насытиться телом жены.— Поди сюда, Сара.Он не отрывал взгляда от ее лица, чтобы не пропустить момент, когда в ее глазах появится страх. Она смотрела на него, прижимая к груди охапку одежды.— Нет.Голос прозвучал решительно, но он-то ее хорошо знал. Вот теперь Донован заметил ее страх. Он практически чуял этот страх. Это ощущение возбудило его еще больше.Она повернулась к дверям.Охота!Доновану нравилось видеть ее покорной, трепещущей, нравилось пугать ее, нравились ее слезы и нежелание заниматься сексом. Но охота ему тоже нравилась.Он действовал быстро.Не успела Сара сделать два шага, как он бросился за ней, поймал и развернул лицом к себе, до боли впиваясь пальцами ей в предплечья.— Никогда не уходи от меня!Донован занес руку для удара. Она инстинктивно отшатнулась. Он ощутил приятный, согревающий прилив крови.— Я ухожу, — задыхаясь, повторила Сара дрожащими губами.Это были всего лишь слова, ничего не значащие слова. Она никогда от него не уйдет. Он никогда ее не отпустит. Она принадлежит ему.Донован схватил ее за волосы, намотал их себе на руку, глубоко зарывшись пальцами в мокрые пряди, и с силой дернул.— Ты неблагодарная сука, — негромко проговорил он сквозь стиснутые зубы. — Ты была пустым местом, когда я тебя встретил. Я дал тебе все. Все!Он опять дернул ее за волосы, и на глазах у нее выступили слезы.Ничего, скоро она образумится. Так всегда бывало. В конце концов, она всегда ему повиновалась.— Я ухожу, — повторила Сара в третий раз, словно пытаясь убедить саму себя, что так оно и будет.Черт бы ее побрал! Она сама его на это толкает. Разве она не видит, что сама во всем виновата? Разве она не знает, сколько раз ему приходилось сдерживать себя? Сколько раз он щадил ее, хотя у него руки чесались переломать ей все кости?Донован пристально вглядывался в ее серые глаза, и тут до его сознания постепенно стало доходить, что его пальцы, вцепившиеся ей в волосы, нащупали какие-то крупинки. Что это?Песок?У нее в волосах. У нее на шее. Песок.Она купалась вовсе не в бассейне. Она была на берегу. С Расселлом Крэем. Да, она трахалась с Крэем на берегу озера.Донован обезумел от ревности. Перед глазами у него поплыл красный туман, мускулы вздулись, на побагровевшей шее выступили жилы.— Ах ты сука! — заорал он. — Подлая, неблагодарная сука!Он ударил ее. Сара упала, ударилась головой о дверь, но тотчас же вскочила на ноги и бросилась вон из комнаты.Весь мир для Донована превратился в извержение вулкана бешеной злобы. Он кинулся за ней следом, вытянув перед собой руки со скрюченными пальцами. Он слышал ее шаги на лестнице и мчался следом, не чуя под собой ступеней. Сквозь красный туман, застилавший глаза, он различил ее фигуру на первом этаже. В руке у нее был телефон.— На помощь! Помогите! Помогите мне!Донован вырвал телефонную трубку у нее из рук и с размаху опустил ее на рычаг. Потом он ударил Сару.— Ты меня не бросишь! Ты никогда от меня не уйдешь! — Он совсем потерял голову, но ему было все равно. Он осатанел, и ему это нравилось. — Признай это! Скажи, что ты никогда от меня не уйдешь! — Донован еще раз ударил ее. — Скажи!У нее пошла носом кровь. Кровь заливала ее белое платье.— Видишь, что ты наделала! До чего ты меня довела! Скажи, что не уйдешь от меня! — Он снова ударил ее. — Говори!Сара упала на пол. Из ее рта вырвался какой-то звук — приглушенный, неясный звук. Жалобный, похожий на собачий скулеж. Да, вот так же скулил когда-то его пес.Донован пнул ее ногой.— Говори!— Уйду… — прошептала она, свернувшись калачиком на полу. Разметавшиеся волосы упали ей на лицо. — Никогда… не уйду… от тебя.Руки и ноги у него тряслись. Донован бросился на колени, обнял ее, привлек к себе, сжимая изо всех сил.— Моя Сара! Моя маленькая Сара! — Он провел пятерней по ее волосам, как гребнем. На этот раз рука стала липкой. — Ты ведь любишь меня. Ты так меня любишь! Ты слышишь меня, Сара? Сара? * * * В свете красной лампочки Нэш всматривался в кювету с проявителем. Он бережно покачал кювету, стараясь не расплескать раствор, и, как зачарованный, уставился на медленно возникающее изображение Сары Айви.Заснуть он не смог. Как только ему удалось натянуть на себя джинсы — нелегкий подвиг для человека в мокрых трусах, — он отправился прямиком в редакцию “Дырявой луны”, чтобы проявить пленку.Как ему удалось справиться с камерой, Нэш и сам не знал — он ведь был в трансе. Снимок вышел бесподобный. Точная фокусировка. Глубина изображения как раз такая, как нужно. А сама Сара Айви…Камера выявила то, чего не заметили его глаза и затуманенный мозг. Хрупкое совершенство ее кожи. Хотя фотография зафиксировала и даже подчеркнула темные круги у нее под глазами, общее впечатление от этого только усилилось. Взгляд у нее был завораживающий и сексуальный до чертиков.Он подцепил фотографию пинцетом, слил раствор, взял второй пинцет и перенес снимок в кювету с закрепителем. Еще минута — и он зажег обычную лампочку над головой.Вглядываясь в фотографию, Нэш ощутил растущее желание. Но не это его беспокоило: помимо чисто плотского желания, на него нахлынули более тревожные чувства. Каким-то образом эта женщина сумела пробудить в нем щемящую нежность, совершенно ему не нужную. Глядя на ее изображение, он почувствовал себя уязвимым. Впервые за двенадцать лет он испытывал чисто человеческую слабость. Впервые за все эти годы ему стало страшно.Он что-то упустил — какие-то тайные события, протекающие на глубине, скрытые под лощеной поверхностью. Богатые, удачно вышедшие замуж женщины не пытаются наложить на себя руки. Ну, бывает, конечно, что они делают вид, будто хотят покончить с собой, но обычно речь идет о спектакле, тщательно подготовленном с целью придать себе значимости, оживить угасающий интерес муженька.Но Сара Айви действовала всерьез. Она хотела умереть. Она рассердилась на него, когда он ей помешал. Что, черт побери, происходит? И как он позволил втянуть себя в это?Она замужем.Она в беде.Он хочет ее.Сколько ни изворачивался, Нэш не мог отрицать, что хочет ее. Он вздохнул и потер покрасневшие от недосыпания глаза, стараясь стереть из памяти ее образ, избавиться от нее. Он положил снимок в чистую кювету для последней промывки, подставил под кран и пустил воду, а сам ушел из проявочной, выключив свет и захватив с собой заведенный таймер.В кабинете Нэш растянулся на продавленной оранжевой кушетке, даже не позаботившись расставить ее. Он лежал в темноте, пока таймер не прозвонил. Тогда он вернулся в проявочную, завернул кран, вытащил фотографию из кюветы и разложил сушиться.К тому времени, как он вновь растянулся на кушетке, ночь почти кончилась. Нэш следил воспаленными от бессонницы глазами, как свет проникает сквозь щели жалюзи, как темнота сменяется серыми сумерками, как чикагский рассвет проникает в комнату — не на мягких кошачьих лапках, как однажды выразился поэт Карл Сэндберг, но с болезненной тоской по чему-то, чего он не мог даже определить, не говоря уж о том, чтобы понять.Нэш спал, когда до его сознания донесся звук ключа, поворачивающегося в двери. Либо это Харли, либо Тути. Он беспокойно заворочался на кушетке, стараясь размять затекшую спину, и устроился поудобнее в надежде соснуть еще пару часиков.Даже не пытаясь производить поменьше шума, Харли вошел, свалил на письменный стол пачку газет и спросил:— Ты видел новости?Нэш застонал и повернулся на бок, уткнувшись носом в спинку кушетки. У него за спиной Харли включил телевизор.— Да ну тебя, Харли! — Нэш накрыл подушкой голову. — Дай поспать. — Даже сквозь подушку он слышал, как Харли переключает каналы. — Выключи, — простонал он, — выключи!— Я думаю, ты захочешь это услышать. Из телевизора до него донесся знакомый полос ведущей местного телеканала:— Мы еще вернемся к истории избиения и возможного изнасилования Сары Айви, истории, которая потрясла жителей Золотого берега и заставила их трепетать за свою жизнь и жизнь своих близких.А сейчас — реклама.Нэш стремительно сел, спустив ноги на пол.— Что?.. — прохрипел он.— Сара Айви попала в скверную историю, — объяснил Харли, усевшись на край стола и перебирая почту. — Это случилось посреди ночи. Похоже, она напилась и решила устроить заплыв. Ушла из дома ночью на озеро, искупалась и пошла обратно домой. На обратном пути кто-то на нее напал.Нэш сглотнул, но это не помогло. В горле застрял здоровенный ком.Реклама закончилась. Ведущая рассказала примерно то же самое, что он уже успел услышать от Харли. Потом дали интервью с Донованом Айви в прямом эфире. Репортеры наставили ему в лицо дюжину микрофонов.— Мистер Айви, вам самому удалось что-нибудь увидеть или услышать?Айви покачал головой, вид у него был оглушенный. Даже в голосе, когда он наконец ответил, не чувствовалось обычной уверенности.— Нет. — Донован был не похож сам на себя: небрит, в смятой рубашке, глаза воспалены. — Моя жена… Она замечательная женщина. Ей каким-то чудом удалось добраться до дому, она попыталась набрать девять-один-один. Телефон упал на пол.— А вы договорили за нее?— Ее звонок был прерван, мне пришлось снова дозваниваться.Впервые за двенадцать лет Нэшу захотелось плакать. Господи! Он должен был это предусмотреть. Он должен был проводить ее до дому, убедиться, что с ней все в порядке.— У нас имеется запись того первого разговора, — сказал один из репортеров.После паузы с телеэкрана раздался записанный на пленку, полный ужаса голос Сары Айви: “На помощь!.. Помогите!.. Помогите мне!..”Нэш провел дрожащей рукой по волосам.— О господи!— Полиция считает, что целью нападения было изнасилование. Вам известно, что ваша жена, возможно, стала жертвой изнасилования?Донован Айви огляделся с мученическим выражением на лице.— Как они могут задавать такие вопросы? — удивился Харли. — А еще говорят, что это у нас совести нет.— Я… э-э-э… ничего не знаю. — Донован Айви явно старался взять себя в руки. — Они взяли образцы. Будут проводить анализы.— Как насчет полицейского, утверждающего, что он незадолго до этого видел вашу жену на улице?Казалось, этот вопрос удивил Донована, сбил его с толку.— Мне об этом ничего не известно.— Насколько серьезны повреждения, нанесенные вашей жене?— Травма головы. Так они это называют.— Насколько я понимаю, ваша жена потеряла много крови.— Ради всего святого, прошу вас! Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?Безжалостные вопросы репортеров вызвали у Нэша воспоминания о других подобных вопросах, заданных в другое время. Много лет назад. Он зажмурился, прогоняя страшное воспоминание.Нападение. Изнасилование. Кровь.У него мурашки побежали по телу. Голова закружилась. Ему показалось, что его вот-вот стошнит. Он почти не прислушивался к болтовне Харли, доносившейся до него словно с другого конца длинного туннеля:— Вот в эту минуту он заработал тридцать тысяч голосов сочувствующих. Черт, сейчас я бы и сам за него проголосовал.В голове у Нэша гудело.— Знаешь, что я думаю? — Гудение стало громче. — Я думаю, он врет почем зря. Лапшу на уши вешает. Вот что я думаю. Он просто играет роль.Гудение превратилось в рев.— Эй, приятель, — донесся до него голос Харли с другого конца туннеля. — Эй, парень! С тобой все в порядке?Нэш попытался открыть глаза. Комната накренилась. Он снова закрыл их. Попробовал встать, зашатался и рухнул обратно на кушетку.Кто-то что-то прижал к его лицу. К носу и ко рту. Какой-то чертов мешок. Чертов бумажный мешок.— Дыши, — скомандовал Харли. — Просто дыши как обычно.Нэш вдохнул. Выдохнул. Еще и еще раз. Наконец комната встала на место.В какой-то момент, пока его мучил приступ дурноты, Харли успел выключить телевизор. Наконец Нэш пришел в себя настолько, что уже сумел сам удержать в руках мешок. Он весь взмок от пота, как будто второй раз за сутки искупался в озере Мичиган.— Спасибо, — сказал он, убедившись, что может дышать без мешка. — Где ты разучил этот трюк?— Мне иногда приходится делать такие упражнения. Насыщать легкие кислородом. Нэш кивнул. Ну конечно.— Тут нечего стыдиться.— Верно.— Не принимай ты так близко к сердцу эту историю с Айви, — сказал Харли. — Это же не твоя вина.— Ты не понимаешь, — возразил Нэш. — Я был с ней прошлой ночью.Несколько секунд прошли в напряженном молчании.— Не смотри на меня так, — нахмурился Нэш. — Ты что, с ума сошел? Я ее пальцем не тронул!— Знаю, знаю. Но никому не говори об этом, а то Айви всю вину свалит на тебя.Неожиданно для себя Нэш начал говорить и рассказал Харли обо всем, что случилось этой ночью. Когда он закончил, Харли сказал:— Ты ни в чем не виноват. При сложившихся обстоятельствах вряд ли она позволила бы тебе проводить себя до дому, так что перестань себя корить.Но Нэш не мог не думать о Саре. Весь день он не отходил от телевизора в ожидании последних новостей.В тот вечер он сидел на своей разбитой кушетке, держа в руках две фотографии Сары Айви. Он переводил взгляд с одной на другую и обратно, словно следил за теннисным матчем.На первом фото она была изображена в тот момент, когда думала, что осталась совершенно одна. Она стояла у стены в дамской туалетной комнате, закрыв глаза, запрокинув голову… Беззащитная жертва, подставившая горло под нож.И вот снимок, сделанный на берегу…Сияющая. Незабываемая. Сексуальная.Он обвинил ее в том, что она живет в башне из слоновой кости, а она попыталась сбежать из этой башни.И что в результате? Поймана. Избита. Возможно, изнасилована.Руки у него задрожали, и он уронил фотографии. Жалость к хрупкой женщине с огромными серыми глазами болезненно царапнула по сердцу.“Господи. О господи…” 7 На следующее утро Нэш ел пирог с цыпленком, запивая его тепловатым чаем из пакетика, и одновременно смотрел по телевизору новостную программу с последними известиями о Саре Айви.— Хотя лабораторные анализы показали, что сперма, обнаруженная при обследовании Сары Айви, принадлежит ее мужу, версия с попыткой изнасилования по-прежнему рассматривается как одна из основных. На данном этапе, если не считать заявления мистера Айви, все остальное — из области предположений, и ситуация не изменится, пока миссис Айви не придет в себя. Ее показания могут пролить свет на случившееся и подтолкнуть буксующее на месте полицейское расследование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31