Он был горячий, излучал тепло прямо как атомный реактор. От него пахло кожей, терпким лосьоном, морозным воздухом. У него были сильные руки. Его дыхание теплым облачком согревало ей щеку.Вот что значит чувствовать себя в безопасности.Стоя зимним чикагским вечером на платформе метро, то есть в том месте, куда ей сотни раз советовали не ходить, Сара почувствовала себя в безопасности. На краткий миг в хаосе своей унизительной и постыдной жизни она обрела покой.К станции подошел поезд. Пассажиры поспешили к открывающимся дверям. Саре и Нэшу удалось занять места у окна, выходящего на восток. Двери закрылись, поезд разок дернулся, потом плавно отошел от платформы. Флуоресцентные лампы зеленоватым светом заливали все вокруг — изогнутые пластиковые сиденья, исписанные надписями стенки вагона, усталые лица пассажиров. Пол был замусорен бумажными стаканчиками, обертками от сладостей, обрывками старых газет. Все стены пестрели рекламными плакатами и листовками.“Иисус спасет тебя”.“Не плевать”.“Вегетарианцы не едят своих домашних питомцев”.“Любовь — неприличное слово”.За окнами, ритмично отбивая такт вместе с колесами поезда и подпрыгивая на стрелках, проносились огни Чикаго.Сара увидела город с совершенно новой для нее точки обзора: на полтора этажа выше уровня земли. Кварталы, в дневное время казавшиеся унылыми и непривлекательными, теперь, в вечернем освещении, выглядели совершенно иначе.В ее душе зашевелилась творческая личность — личность давным-давно умершая и унесшая с собой ее самоуважение. Вид, открывавшийся из окна несущегося над землей поезда, завораживал. В нем была своя магия. Поэзия. Казалось, она видит кадры из какого-то сюрреалистического фильма. Они мелькали с головокружительной скоростью. Здания то приближались, то удалялись.Ближе.Дальше.Ближе.Дальше.Четырехугольник света. Кухня. Люди. Жизнь.Уобаш-авеню, залитая пурпурным светом.Башня “Ригли”, словно облитая золотом.— Чикаго, — сказал Нэш, и в его голосе прозвучало то же восхищение, которое испытывала Сара, — великий город. Город со своим характером. Со своей историей. Вам известно, что застежка “молния” была изобретена в Чикаго?— А печенье “Твинки”?— “Крэкер Джек” Фирменное название кукурузных хлопьев, пользующихся популярностью у детей, потому что в каждую коробку вложен подарок.
.— Роликовые коньки.— Аэрозольная краска.— Бильярдный автомат.— Бильярдный автомат?— Именно.Поездка слишком быстро подошла к концу. Когда поезд замедлил ход, приближаясь к станции, Сара встала со своего места, и Нэш последовал за ней.Она положила руку ему на рукав.— Дальше я пойду одна.— Я провожу вас до дому, а потом вернусь и сяду на поезд до редакции.— Не надо, прошу вас. — В ее голосе, несмотря на все усилия, прорвалось отчаяние. Поезд остановился. Двери открылись.— Прощайте.Сара вышла из вагона. Нэш вышел следом. Двери закрылись, и поезд ушел. Они остались одни на платформе. Жители Золотого берега не ездили на метро.— Я не позволю вам возвращаться домой без сопровождения. Кто знает, может, тот маньяк все еще бродит поблизости.Что сказал бы Нэш, если б узнал ее позорный секрет? Она жила с этим маньяком столько лет. Она, делила с ним постель.— То произошло среди ночи, — возразила Сара, делая вид, что история, которую Донован рассказал прессе, случилась на самом деле, и отчаянно надеясь, что ее голос звучит убедительно. Больше всего на свете ей не хотелось, чтобы Нэш узнал обо всех тех гнусностях, что творились за закрытыми дверями в доме Айви. Не нужна ему эта правда. Все, что угодно, только не правда. — К тому же теперь у нас там дежурит постоянный полицейский патруль. Прошу вас. — Она умоляюще заглянула ему в глаза. — Вы не должны провожать меня. Соседи увидят.Нэш глубоко засунул руки в карманы куртки. Он отвернулся, посмотрел на улицу, ведущую к ее дому, потом опять перевел взгляд на Сару. Крепко сжав губы, согласно кивнул.“Слава тебе, господи!”Сара немного успокоилась, но тут же вспомнила о его шапочке. Она стащила ее с головы и протянула ему.— Оставьте ее себе.— Я не могу.Нэш улыбнулся, услыхав из ее уст привычную фразу, и она улыбнулась ему в ответ.— Честное слово, — Сара по-прежнему протягивала ему шапочку, — я не могу.Что-то между ними происходило — нечто большее, чем просто его желание спать с ней или ее желание с ним общаться. Ей хотелось бы понять, что это за “нечто”, но она знала, что это невозможно. Разве что в другой жизни.Надо бы сказать ему, что другого раза не будет, но голос не слушался ее. Она ничего не могла сказать.Подошел поезд с севера. Вот он остановился… Так и не взяв у нее шапочку, Нэш улыбнулся ей на прощание и вскочил в последний вагон, когда двери уже стали закрываться.Поезд тронулся. Сара видела, как Нэш прошел в самый конец вагона. Ей показалось, что он машет ей рукой через застекленную дверь.Когда она вошла в дверь своего дома, Донован уже поджидал ее.— Где ты была?— На работе.— Ты опоздала.Сара изо всех сил старалась сохранить спокойствие. Она бросила взгляд на часы, стоявшие на каминной полке.— Всего на десять минут. Я как раз закрывала магазин, когда зашел покупатель, и мне пришлось задержаться.Ложь, ложь и снова ложь. Донован научил ее мастерски лгать.— Откуда у тебя эта шапка? — брезгливо спросил Донован.— Из магазина.Он сдернул шапочку Нэша с ее головы и швырнул на пол.— Не смей надевать чужие обноски. Ты меня слышала? Не смей! Я покупаю тебе одежду. Новую одежду, заметь.Сара старалась держаться как ни в чем не бывало. Она сняла пальто и повесила его в шкаф. Ей хотелось поднять с пола шапочку Нэша, но она не смела. Решила, что поднимет позже.— Хочешь, я налью тебе выпить? — предложила она, пытаясь задобрить мужа. Но Донован не отступал.— Что за покупатель? — подозрительно спросил он, и его глаза загорелись гневом, не сулящим для нее ничего хорошего. — Ты с ним встречаешься?Какая злая насмешка! За все годы, что он преследовал ее своей беспочвенной ревностью, она ни разу даже не взглянула на другого мужчину. Только сейчас…— Конечно, нет. — Сара сбросила уличные туфли, подошла к бару, схватила ведерко для льда и направилась в кухню. — Я возьму лед и сразу вернусь.Донован пошел за ней:— А если я скажу, что пустил за тобой слежку?Слежку! Какая же она дура! Именно чего-то в этом роде от него и следовало ожидать. Но, с другой стороны, он мог и соврать…С бешено бьющимся сердцем Сара подошла к холодильнику и нажала на кнопку. Кубики льда посыпались в ведерко.В кухне повисло тягостное молчание. Если она расскажет правду, это ее не спасет. Ее единственный шанс в том, чтобы продолжать лгать в надежде, что Донован тоже лжет.— В таком случае я скажу, что тебе этого должно быть достаточно, — спокойно возразила она. — Если ты установил за мной слежку, значит, знаешь, что я ни с кем не встречаюсь.Сара прошла мимо него обратно к бару. Ее ноги утопали в белом пушистом ковре. Она вынула два стакана, бросила в них лед и наполнила шотландским виски. Когда она протянула стакан Доновану, рука у нее дрожала так сильно, что кубики льда задребезжали.Он схватил выпивку и залпом проглотил содержимое стакана, а потом опять уставился на Сару. Она видела, как на виске у него пульсирует жилка, на скулах играют желваки. Она осушила свой стакан.Годы жизни с Донованом научили ее находчивости. Это был вопрос выживания.— Я тут подумала… может, мне стоит отказаться от работы в магазине? — небрежно проговорила она в надежде, что ее слова успокоят его, а не рассердят еще больше. — Я хочу быть дома, когда ты возвращаешься по вечерам.Его глаза сощурились, и сердце у нее забилось еще сильнее. Донован подошел к бару, вновь наполнил стаканы себе и ей. Он опустошил свой стакан. Сара последовала его примеру. Потом он подошел к ней, поднял руку…Сара еле сдержалась, чтобы не отшатнуться. Донован провел пальцами по ее волосам. Наткнувшись на спутанную прядь, он дернул и рывком расправил ее. Потом он положил руку ей на шею. Коснулся большим пальцем адамова яблока, слегка надавил… Наклонив голову, Донован прижался мокрыми губами к ее шее прямо под ухом и поцеловал взасос. Она понимала, что он делает это нарочно — ставит свою метку там, где это будет сразу бросаться в глаза.Сара зажмурила глаза.Его рот передвинулся, отыскал другую точку, потом еще одну. Наконец, удовлетворившись, Донован поднял голову.— Завтра останешься дома. Больше никаких отлучек. Я хочу, чтобы ты всегда была дома. Отныне ты будешь обслуживать только меня.Она сглотнула. Потом покорно кивнула. Донован выпрямился, держа ее за плечи. Открыв глаза, Сара обнаружила, что он пристально смотрит на нее.— Ты, часом, не плачешь? — спросил Донован, вновь полный подозрений.— Я плачу, потому что счастлива, — тихо ответила Сара, спрашивая себя, хватит ли у него тщеславия и эгоизма, чтобы купиться на ее неумелое притворство.Кажется, подействовало: она чувствовала, как напряжение покидает Донована. Он принялся тискать ее грудь, но тут же нахмурился и завел речь о том, из-за чего они ссорились уже не раз.— В Чикаго полно хороших пластических хирургов. Любой из них мог бы тебе сделать красивые большие сиськи.Ей так хотелось избежать скандала, что впервые за все время их совместной жизни она сказала:— Я об этом подумаю.Донован остался доволен.Он оглядел ее волосы, пощупал их, поморщился…— А может, сделаешь завивку? И смени косметику. Если над тобой поработать как следует, можешь стать вполне привлекательной. — Донован прижался губами к ее губам, потом оттолкнул ее. — Иди наверх, надень что-нибудь посексуальнее. Нечего нам весь вечер торчать дома.Итак, жизнь вернулась в нормальную колею. Сейчас Донован повезет ее куда-нибудь и продемонстрирует всем как свою собственность, потом они вернутся домой. Тридцать минут унизительного секса, и он спокойно уснет, а она останется бодрствовать, предоставленная самой себе.В тот вечер они отправились в кабаре. Там выступал какой-то комик из Нью-Йорка, имя которого показалось Саре смутно знакомым, хотя вообще-то она не интересовалась подобными вещами. Донован добился, чтобы им дали столик у самой эстрады, и заставил официантку весь вечер бегать туда-сюда, сервируя ему выпивку.Публика подобралась шумная, вульгарная, впрочем, и выступление нью-йоркского гостя отличалось крайней скабрезностью. Сара наклонилась к Доновану и предложила уйти, но он отмахнулся от нее. Он отлично себя чувствовал, веселился, громко смеялся похабным шуткам.Посреди представления он усадил Сару к себе на колени. На другом конце зала толпились фотографы, снимавшие заезжего шута. Камеры защелкали, засверкали вспышки. Сара отвернулась, чтобы не смотреть на сцену.Глядя прямо на нее, с камерой в руке стоял Нэш. Должно быть, Донован почувствовал, как она напряглась. Он обернулся, проследил за ее взглядом. Не отрывая глаз от Нэша, Донован сунул руку за корсаж открытого платья Сары на тонких бретельках и стиснул ее грудь.Он хотел, чтобы Нэш их сфотографировал. Казалось, что прошла целая вечность, но вот наконец Нэш медленно опустил камеру и скрылся в толпе. 14 Опять она стала пить.Опять она была пьяна.Не безобразно, не разнузданно пьяна. Нет, Сара достигла того идеального состояния, о котором мечтает любой настоящий пьяница или наркоман, но оно мало кому дается. Она достигла того завидного уровня, который можно сравнить разве что с кристальной трезвостью.Все движения Сары были координированными, зрение — ясным, но она ничего не чувствовала, кроме блаженного, счастливого онемения. Она стояла у окна в спальне и смотрела на расстилающийся внизу мир Донована. Садовник уже успел подстричь кусты, бегущие вдоль ограды кованого железа по всей территории поместья. Другой служащий сменил перегоревшие лампочки в фонарях, освещавших эффектно изогнутую подъездную аллею.Бассейн в зимнее время был пуст. Весной его наполнят водой, но плавать в нем все равно никто не будет. Бассейн был только для вида. Как, впрочем, и все остальное.Вскоре после того, как они с Донованом поженились, Сара мечтала завести детей. Она воображала, как будет повсюду брать их с собой. На пляж. На пикники. На уроки плавания. На уроки музыки. В школу. Будут звонкие, влажные поцелуи. Мягкие игрушки. Маленькое теплое тельце, которое можно будет обнимать, прижимать к себе.Выкидыш.Сара пыталась убедить себя, что это к лучшему. Она сказала себе, что действовала из чисто эгоистических побуждений: искала кого-нибудь, кого можно будет любить, о ком можно заботиться. Кого-то, кто будет отвечать ей такой же любовью.Она не подумала о Доноване. Нельзя приносить ребенка в мир, где правит Донован Айви. Нельзя давать ему в руки еще одну живую куклу. Это было бы чудовищно несправедливо.Что ни делается, все к лучшему. Такому результату ее беременности следовало только радоваться. И все же в уме она часто представляла себе своего ребенка, которому так и не суждено было появиться на свет…Зазвонил телефон.Сара медленно отвернулась от окна и уставилась на аппарат. Скорее всего, это Донован — проверяет, на месте ли она.Ей очень не хотелось подходить к телефону. На шестой звонок она поднесла трубку к уху:— Алло…— Сара?Она сразу узнала Нэша.Хотя она загрузила в свой организм полбутылки бурбона Виски, сделанное из кукурузы или пшеницы вместо традиционного ячменя.
, от одного лишь звука его голоса сердце подпрыгнуло у нее в груди. Этот голос каким-то чудом прорвался сквозь туман, сквозь онемение.— Я заглянул во “Вторую жизнь”. Мириам сказала мне, что вы там больше не работаете.— Я уволилась.— Почему?“Потому что мне было страшно. Потому что я боялась. За себя. За вас…”Она глубоко вздохнула, чтобы хоть немного успокоиться перед тем, как сказать неправду.— Мне надоело.Сара приготовилась выслушать в ответ пару ласковых слов по поводу своего общественного положения и неспособности вписаться в реальный мир. Но их не последовало.— Могу я вас увидеть? Мы можем где-нибудь встретиться?Она прижала пальцы к дрожащим губам, часто заморгала, потом зажмурила глаза. Ей вспомнилась поездка в метро, вечеринка в кегельбане…“Ему нравится лежать в шезлонге на крыше и смотреть на звезды”. Боже. Дело не только в тех местах, куда ее водил Нэш, не только в пьянящем ощущении свободы, которое он ей подарил. Дело было в нем. В нем самом. Сара не была уверена, что сумеет распознать любовь, если доведется с ней столкнуться, но очень боялась, что испытывает к Нэшу именно это чувство.— Сара?..Она еще раз судорожно перевела дух и заставила себя открыть глаза. Вся съежившись, прижимая руку к груди, чтобы унять гулко бьющееся сердце, она сказала:— Я не могу.— У отца Харли есть охотничий домик на севере Мичигана, — торопливо заговорил Нэш, словно опасаясь, что она вот-вот бросит трубку. — Харли разрешает мне иногда им пользоваться. Давайте съездим туда на выходные.“Давайте съездим туда на выходные…” Нет, он с ума сошел, ей-богу. С таким же успехом он мог бы пригласить ее штурмовать Эверест. Или слетать на Луну.Краем глаза Сара уловила какое-то движение за окном. Управляемые дистанционным пультом ворота автоматически разъехались. На подъездную аллею вкатился черный лимузин Донована.Сара лихорадочно ухватилась за трубку обеими руками:— Мне нужно идти.— Я так просто не сдамся.— Мне нужно идти.— Но вы обдумаете мое предложение? Обещайте хотя бы подумать об этом.— Да. — Все, что угодно, лишь бы отойти от телефона и быть уверенной, что Нэш не перезвонит еще раз, как только она бросит трубку. — Я об этом подумаю.Рука у нее так тряслась, что телефонная трубка не сразу попала в гнездо. За окном было видно, как лимузин скрывается в недрах гаража. Десять минут спустя Сара услыхала приглушенные шаги Донована на покрытой ковром лестнице. Она слышала, как он идет по коридору.Он всегда подмечал малейшие нюансы ее настроения. Он понимал ее лучше, чем она сама себя понимала. Для Донована она была открытой книгой. Он читал ее мысли, как будто голова у нее была прозрачная.Надо как-то замаскироваться, надо что-то сделать, заняться чем-нибудь, а не то он заподозрит… Надо что-то предпринять…Сара бросилась в ванную и закрыла дверь — тихо, чтобы не услышал Донован. Но она не заперла дверь. Горький опыт давным-давно научил ее никогда ничего не запирать. У нее не могло быть никаких секретов, никакой частной жизни отдельно от него.Включив воду, Сара подставила под нее ладони. Горячо. Слишком горячо.Дверь ванной распахнулась настежь.Донован стоял на пороге, заполняя собой весь дверной проем, его лицо превратилось в окаменевшую маску гнева.— С кем ты разговаривала?— Ни с кем. — Ее дыхание было таким же прерывистым и частым, как и сердцебиение. — Ни с кем.Мысленно она ужаснулась своей промашке. Повторное оправдание лишь убедит в том, что его подозрения имеют под собой почву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
.— Роликовые коньки.— Аэрозольная краска.— Бильярдный автомат.— Бильярдный автомат?— Именно.Поездка слишком быстро подошла к концу. Когда поезд замедлил ход, приближаясь к станции, Сара встала со своего места, и Нэш последовал за ней.Она положила руку ему на рукав.— Дальше я пойду одна.— Я провожу вас до дому, а потом вернусь и сяду на поезд до редакции.— Не надо, прошу вас. — В ее голосе, несмотря на все усилия, прорвалось отчаяние. Поезд остановился. Двери открылись.— Прощайте.Сара вышла из вагона. Нэш вышел следом. Двери закрылись, и поезд ушел. Они остались одни на платформе. Жители Золотого берега не ездили на метро.— Я не позволю вам возвращаться домой без сопровождения. Кто знает, может, тот маньяк все еще бродит поблизости.Что сказал бы Нэш, если б узнал ее позорный секрет? Она жила с этим маньяком столько лет. Она, делила с ним постель.— То произошло среди ночи, — возразила Сара, делая вид, что история, которую Донован рассказал прессе, случилась на самом деле, и отчаянно надеясь, что ее голос звучит убедительно. Больше всего на свете ей не хотелось, чтобы Нэш узнал обо всех тех гнусностях, что творились за закрытыми дверями в доме Айви. Не нужна ему эта правда. Все, что угодно, только не правда. — К тому же теперь у нас там дежурит постоянный полицейский патруль. Прошу вас. — Она умоляюще заглянула ему в глаза. — Вы не должны провожать меня. Соседи увидят.Нэш глубоко засунул руки в карманы куртки. Он отвернулся, посмотрел на улицу, ведущую к ее дому, потом опять перевел взгляд на Сару. Крепко сжав губы, согласно кивнул.“Слава тебе, господи!”Сара немного успокоилась, но тут же вспомнила о его шапочке. Она стащила ее с головы и протянула ему.— Оставьте ее себе.— Я не могу.Нэш улыбнулся, услыхав из ее уст привычную фразу, и она улыбнулась ему в ответ.— Честное слово, — Сара по-прежнему протягивала ему шапочку, — я не могу.Что-то между ними происходило — нечто большее, чем просто его желание спать с ней или ее желание с ним общаться. Ей хотелось бы понять, что это за “нечто”, но она знала, что это невозможно. Разве что в другой жизни.Надо бы сказать ему, что другого раза не будет, но голос не слушался ее. Она ничего не могла сказать.Подошел поезд с севера. Вот он остановился… Так и не взяв у нее шапочку, Нэш улыбнулся ей на прощание и вскочил в последний вагон, когда двери уже стали закрываться.Поезд тронулся. Сара видела, как Нэш прошел в самый конец вагона. Ей показалось, что он машет ей рукой через застекленную дверь.Когда она вошла в дверь своего дома, Донован уже поджидал ее.— Где ты была?— На работе.— Ты опоздала.Сара изо всех сил старалась сохранить спокойствие. Она бросила взгляд на часы, стоявшие на каминной полке.— Всего на десять минут. Я как раз закрывала магазин, когда зашел покупатель, и мне пришлось задержаться.Ложь, ложь и снова ложь. Донован научил ее мастерски лгать.— Откуда у тебя эта шапка? — брезгливо спросил Донован.— Из магазина.Он сдернул шапочку Нэша с ее головы и швырнул на пол.— Не смей надевать чужие обноски. Ты меня слышала? Не смей! Я покупаю тебе одежду. Новую одежду, заметь.Сара старалась держаться как ни в чем не бывало. Она сняла пальто и повесила его в шкаф. Ей хотелось поднять с пола шапочку Нэша, но она не смела. Решила, что поднимет позже.— Хочешь, я налью тебе выпить? — предложила она, пытаясь задобрить мужа. Но Донован не отступал.— Что за покупатель? — подозрительно спросил он, и его глаза загорелись гневом, не сулящим для нее ничего хорошего. — Ты с ним встречаешься?Какая злая насмешка! За все годы, что он преследовал ее своей беспочвенной ревностью, она ни разу даже не взглянула на другого мужчину. Только сейчас…— Конечно, нет. — Сара сбросила уличные туфли, подошла к бару, схватила ведерко для льда и направилась в кухню. — Я возьму лед и сразу вернусь.Донован пошел за ней:— А если я скажу, что пустил за тобой слежку?Слежку! Какая же она дура! Именно чего-то в этом роде от него и следовало ожидать. Но, с другой стороны, он мог и соврать…С бешено бьющимся сердцем Сара подошла к холодильнику и нажала на кнопку. Кубики льда посыпались в ведерко.В кухне повисло тягостное молчание. Если она расскажет правду, это ее не спасет. Ее единственный шанс в том, чтобы продолжать лгать в надежде, что Донован тоже лжет.— В таком случае я скажу, что тебе этого должно быть достаточно, — спокойно возразила она. — Если ты установил за мной слежку, значит, знаешь, что я ни с кем не встречаюсь.Сара прошла мимо него обратно к бару. Ее ноги утопали в белом пушистом ковре. Она вынула два стакана, бросила в них лед и наполнила шотландским виски. Когда она протянула стакан Доновану, рука у нее дрожала так сильно, что кубики льда задребезжали.Он схватил выпивку и залпом проглотил содержимое стакана, а потом опять уставился на Сару. Она видела, как на виске у него пульсирует жилка, на скулах играют желваки. Она осушила свой стакан.Годы жизни с Донованом научили ее находчивости. Это был вопрос выживания.— Я тут подумала… может, мне стоит отказаться от работы в магазине? — небрежно проговорила она в надежде, что ее слова успокоят его, а не рассердят еще больше. — Я хочу быть дома, когда ты возвращаешься по вечерам.Его глаза сощурились, и сердце у нее забилось еще сильнее. Донован подошел к бару, вновь наполнил стаканы себе и ей. Он опустошил свой стакан. Сара последовала его примеру. Потом он подошел к ней, поднял руку…Сара еле сдержалась, чтобы не отшатнуться. Донован провел пальцами по ее волосам. Наткнувшись на спутанную прядь, он дернул и рывком расправил ее. Потом он положил руку ей на шею. Коснулся большим пальцем адамова яблока, слегка надавил… Наклонив голову, Донован прижался мокрыми губами к ее шее прямо под ухом и поцеловал взасос. Она понимала, что он делает это нарочно — ставит свою метку там, где это будет сразу бросаться в глаза.Сара зажмурила глаза.Его рот передвинулся, отыскал другую точку, потом еще одну. Наконец, удовлетворившись, Донован поднял голову.— Завтра останешься дома. Больше никаких отлучек. Я хочу, чтобы ты всегда была дома. Отныне ты будешь обслуживать только меня.Она сглотнула. Потом покорно кивнула. Донован выпрямился, держа ее за плечи. Открыв глаза, Сара обнаружила, что он пристально смотрит на нее.— Ты, часом, не плачешь? — спросил Донован, вновь полный подозрений.— Я плачу, потому что счастлива, — тихо ответила Сара, спрашивая себя, хватит ли у него тщеславия и эгоизма, чтобы купиться на ее неумелое притворство.Кажется, подействовало: она чувствовала, как напряжение покидает Донована. Он принялся тискать ее грудь, но тут же нахмурился и завел речь о том, из-за чего они ссорились уже не раз.— В Чикаго полно хороших пластических хирургов. Любой из них мог бы тебе сделать красивые большие сиськи.Ей так хотелось избежать скандала, что впервые за все время их совместной жизни она сказала:— Я об этом подумаю.Донован остался доволен.Он оглядел ее волосы, пощупал их, поморщился…— А может, сделаешь завивку? И смени косметику. Если над тобой поработать как следует, можешь стать вполне привлекательной. — Донован прижался губами к ее губам, потом оттолкнул ее. — Иди наверх, надень что-нибудь посексуальнее. Нечего нам весь вечер торчать дома.Итак, жизнь вернулась в нормальную колею. Сейчас Донован повезет ее куда-нибудь и продемонстрирует всем как свою собственность, потом они вернутся домой. Тридцать минут унизительного секса, и он спокойно уснет, а она останется бодрствовать, предоставленная самой себе.В тот вечер они отправились в кабаре. Там выступал какой-то комик из Нью-Йорка, имя которого показалось Саре смутно знакомым, хотя вообще-то она не интересовалась подобными вещами. Донован добился, чтобы им дали столик у самой эстрады, и заставил официантку весь вечер бегать туда-сюда, сервируя ему выпивку.Публика подобралась шумная, вульгарная, впрочем, и выступление нью-йоркского гостя отличалось крайней скабрезностью. Сара наклонилась к Доновану и предложила уйти, но он отмахнулся от нее. Он отлично себя чувствовал, веселился, громко смеялся похабным шуткам.Посреди представления он усадил Сару к себе на колени. На другом конце зала толпились фотографы, снимавшие заезжего шута. Камеры защелкали, засверкали вспышки. Сара отвернулась, чтобы не смотреть на сцену.Глядя прямо на нее, с камерой в руке стоял Нэш. Должно быть, Донован почувствовал, как она напряглась. Он обернулся, проследил за ее взглядом. Не отрывая глаз от Нэша, Донован сунул руку за корсаж открытого платья Сары на тонких бретельках и стиснул ее грудь.Он хотел, чтобы Нэш их сфотографировал. Казалось, что прошла целая вечность, но вот наконец Нэш медленно опустил камеру и скрылся в толпе. 14 Опять она стала пить.Опять она была пьяна.Не безобразно, не разнузданно пьяна. Нет, Сара достигла того идеального состояния, о котором мечтает любой настоящий пьяница или наркоман, но оно мало кому дается. Она достигла того завидного уровня, который можно сравнить разве что с кристальной трезвостью.Все движения Сары были координированными, зрение — ясным, но она ничего не чувствовала, кроме блаженного, счастливого онемения. Она стояла у окна в спальне и смотрела на расстилающийся внизу мир Донована. Садовник уже успел подстричь кусты, бегущие вдоль ограды кованого железа по всей территории поместья. Другой служащий сменил перегоревшие лампочки в фонарях, освещавших эффектно изогнутую подъездную аллею.Бассейн в зимнее время был пуст. Весной его наполнят водой, но плавать в нем все равно никто не будет. Бассейн был только для вида. Как, впрочем, и все остальное.Вскоре после того, как они с Донованом поженились, Сара мечтала завести детей. Она воображала, как будет повсюду брать их с собой. На пляж. На пикники. На уроки плавания. На уроки музыки. В школу. Будут звонкие, влажные поцелуи. Мягкие игрушки. Маленькое теплое тельце, которое можно будет обнимать, прижимать к себе.Выкидыш.Сара пыталась убедить себя, что это к лучшему. Она сказала себе, что действовала из чисто эгоистических побуждений: искала кого-нибудь, кого можно будет любить, о ком можно заботиться. Кого-то, кто будет отвечать ей такой же любовью.Она не подумала о Доноване. Нельзя приносить ребенка в мир, где правит Донован Айви. Нельзя давать ему в руки еще одну живую куклу. Это было бы чудовищно несправедливо.Что ни делается, все к лучшему. Такому результату ее беременности следовало только радоваться. И все же в уме она часто представляла себе своего ребенка, которому так и не суждено было появиться на свет…Зазвонил телефон.Сара медленно отвернулась от окна и уставилась на аппарат. Скорее всего, это Донован — проверяет, на месте ли она.Ей очень не хотелось подходить к телефону. На шестой звонок она поднесла трубку к уху:— Алло…— Сара?Она сразу узнала Нэша.Хотя она загрузила в свой организм полбутылки бурбона Виски, сделанное из кукурузы или пшеницы вместо традиционного ячменя.
, от одного лишь звука его голоса сердце подпрыгнуло у нее в груди. Этот голос каким-то чудом прорвался сквозь туман, сквозь онемение.— Я заглянул во “Вторую жизнь”. Мириам сказала мне, что вы там больше не работаете.— Я уволилась.— Почему?“Потому что мне было страшно. Потому что я боялась. За себя. За вас…”Она глубоко вздохнула, чтобы хоть немного успокоиться перед тем, как сказать неправду.— Мне надоело.Сара приготовилась выслушать в ответ пару ласковых слов по поводу своего общественного положения и неспособности вписаться в реальный мир. Но их не последовало.— Могу я вас увидеть? Мы можем где-нибудь встретиться?Она прижала пальцы к дрожащим губам, часто заморгала, потом зажмурила глаза. Ей вспомнилась поездка в метро, вечеринка в кегельбане…“Ему нравится лежать в шезлонге на крыше и смотреть на звезды”. Боже. Дело не только в тех местах, куда ее водил Нэш, не только в пьянящем ощущении свободы, которое он ей подарил. Дело было в нем. В нем самом. Сара не была уверена, что сумеет распознать любовь, если доведется с ней столкнуться, но очень боялась, что испытывает к Нэшу именно это чувство.— Сара?..Она еще раз судорожно перевела дух и заставила себя открыть глаза. Вся съежившись, прижимая руку к груди, чтобы унять гулко бьющееся сердце, она сказала:— Я не могу.— У отца Харли есть охотничий домик на севере Мичигана, — торопливо заговорил Нэш, словно опасаясь, что она вот-вот бросит трубку. — Харли разрешает мне иногда им пользоваться. Давайте съездим туда на выходные.“Давайте съездим туда на выходные…” Нет, он с ума сошел, ей-богу. С таким же успехом он мог бы пригласить ее штурмовать Эверест. Или слетать на Луну.Краем глаза Сара уловила какое-то движение за окном. Управляемые дистанционным пультом ворота автоматически разъехались. На подъездную аллею вкатился черный лимузин Донована.Сара лихорадочно ухватилась за трубку обеими руками:— Мне нужно идти.— Я так просто не сдамся.— Мне нужно идти.— Но вы обдумаете мое предложение? Обещайте хотя бы подумать об этом.— Да. — Все, что угодно, лишь бы отойти от телефона и быть уверенной, что Нэш не перезвонит еще раз, как только она бросит трубку. — Я об этом подумаю.Рука у нее так тряслась, что телефонная трубка не сразу попала в гнездо. За окном было видно, как лимузин скрывается в недрах гаража. Десять минут спустя Сара услыхала приглушенные шаги Донована на покрытой ковром лестнице. Она слышала, как он идет по коридору.Он всегда подмечал малейшие нюансы ее настроения. Он понимал ее лучше, чем она сама себя понимала. Для Донована она была открытой книгой. Он читал ее мысли, как будто голова у нее была прозрачная.Надо как-то замаскироваться, надо что-то сделать, заняться чем-нибудь, а не то он заподозрит… Надо что-то предпринять…Сара бросилась в ванную и закрыла дверь — тихо, чтобы не услышал Донован. Но она не заперла дверь. Горький опыт давным-давно научил ее никогда ничего не запирать. У нее не могло быть никаких секретов, никакой частной жизни отдельно от него.Включив воду, Сара подставила под нее ладони. Горячо. Слишком горячо.Дверь ванной распахнулась настежь.Донован стоял на пороге, заполняя собой весь дверной проем, его лицо превратилось в окаменевшую маску гнева.— С кем ты разговаривала?— Ни с кем. — Ее дыхание было таким же прерывистым и частым, как и сердцебиение. — Ни с кем.Мысленно она ужаснулась своей промашке. Повторное оправдание лишь убедит в том, что его подозрения имеют под собой почву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31