В восторге пребывал и Масипас, который взбирался на сосны, курлыча низвергался вниз и прыгал на всех своих новых и старых знакомых, призывая их носиться, как Лайза, чье поведение, с его точки зрения, было единственно верным. Равнодушнее всего к Байкалу оказалась Челка. Ее интересовал Ахмед, которого возвращавшаяся из Америки революционерка случайно встретила в Иркутске и очень тому обрадовалась. Она видела видеограмму Ахмеда в антитеррористическом досье, которое удалось скачать из взломанной хакерами Среднеазиатской базы. С лидером аральских партизан она не могла не познакомиться и пристала к нему с антиимпериалистическими предложениями и планами. Ахмед знал о Челке и даже взял у нее несколько явок, но от дальнейшего обсуждения перспектив борьбы уклонился. Но Челку от себя гнать не стал. Он уже проверял людей для нового дела. Может, пригодится.
Сейчас Челка, найдя в лице Володимира собеседника, принялась обличать оппортунизм американцев. Ведь была возможность свалить преступный режим, и тут...
Володимир оценивающе разглядывал молодую революционерку и, чтобы поддержать разговор, интересовался, зачем было валить режим и чем был бы лучше следующий президент или что там пришло бы на смену предыдущему. Челка горячо доказывала, что единственная возможность обеспечить движение мира вперед — это перегибать палку, чтобы общий вектор не был равен нулю.
— Ох, если бы все было так просто, как кирпич в учебнике физики. А если ты играешь с маятником... — Володимир символично поднял фильтратор на шнурке и щелкнул его по головке: — Бух! Народовольцы грохнули государя-реформатора. Очень радикально. А общество качнулось назад. Народовольцы привели к власти реакционного Александра-миротворца. — Фильтратор рассчитанным маршрутом качнулся назад и стукнул Челку по носу. Очень обидно. Но она была выше этих дешевых проходок и отбила выпад:
— Народовольцы выиграли. Без Александра III и его тени — Николая-святого не было бы Пятого года. Они — великие революционеры.
— Кто, народовольцы или Николай-святой?
— И те, и другие. Только первые — сознательные вершители, а другие — игрушки в руках истории. Поэтому народовольцев чтили в период революции, а Николая — реакции. — Воспользовавшись паузой, Челка вырвала фильтратор из расслабленных перстов Володимира, да еще и попыталась вернуть ему щелчок по носу, но неудачно.
— Боюсь, народовольцы, как люди честные, меньше всего хотели привести к власти Александра III. «Чем хуже — тем лучше» — это не их принцип. К сожалению для них, они не знали, как устроено поле, на котором играли. Отсюда и результат.
— Да! Они хотели другого! — Челка резко вскочила и в прыжке размяла затекшие ноги. Товарищи по борьбе знали, что гимнастика — для нее способ сбросить адреналин. Да и Володимир догадался, что поддел революционерку намеком на ее иезуитство. — Но радикальная стратегия беспроигрышна. Народовольцы хотели заставить террористический режим отступить под угрозой террора. Их сумели схватить. Однако слабые стороны режима они же вскрыли! И смотри: через двадцать лет эсеры ударили поточнее, убили Плеве — и режим потек!
— Это точно, потек. Только пораньше. Когда завербовал Азефа. И его руками сановники стали выяснять отношения. И потом эту игру было уже не остановить. Сталин воспользовался выстрелом Николаева, Гитлер — пироманией Ван дер Люббе, Буш — атакой камикадзе.
— Ну не надо путать Гоголя с Гегелем! Народовольцы и эсеры знали, чего хотели, а твои примеры — это же отморозки, безмозгляк.
— Да почем ты знаешь? У каждого психа — своя программа, и притом очень логичная. Вот только результат не всегда соответствует ожиданиям. Азеф хоть был профи, предшественником стрелков на заказ. А тем, кто лезет в эти игры по своей инициативе, остается роль пешек. Ты вот тренируешься, изнуряешь себя, как Рахметов, ради великого дела. А кто-то уже разместил тебя на доске.
— Может, и разместил. А если у меня своя доска шире, чем у него? Он ведь ведет сиюминутную партию, а я — вечную.
— Только ли ты ведешь вечную? Партию ведет тот, кто видит поле.
Володимир задавал «наивные вопросы», неторопливо опутывая и заманивая.
Отвлекшись от Байкала, Ахмед негромко произнес:
— Кому не слабо искупаться в байкальской воде?
— Легко, — ответила Челка, словно только ждала приказа. Она разделась и молча мужественно вбежала в ледяную воду. Сначала ожесточенно барахталась, затем застыла на мелководье.
— Для лобовой атаки годится, для партизанской войны — нет. Пошли вытаскивать, — резюмировал Ахмед.
Нехотя войдя в Байкал по колено, они вытащили дрожащую Челку на берег, и Володимир стал умело растирать ее теплым свитером, как полотенцем.
Масипас с курлыканьем понесся вверх по холмам, словно зазывая своих спутников в пампасы. Лайза предложила друзьям пройтись за котом. Сверху должен открываться красивый вид. Компания с радостью последовала за котом-гидом, оставив Челку в ласковых умелых руках Володимира. Обернувшись с холма, Ахмед промолвил: «Разомнет, отогреет, но не завербует».
Вася и Гуля, держась за руки, первыми взбежали почти на самую вершину холма. Сосны остались ниже. Здесь жарило солнце. Залив Байкала лежал под ними, отгородившись от жары полупрозрачной дымкой. Он шевелил водными извилинами, словно Солярис, наблюдающий за сиюминутной суетой расплодившихся вокруг людей. Видит ли он нас? Что понимает в нашей жизни? Или ему все равно, и он погрузился в тысячелетнее созерцание красоты Саян? И есть ли до нас дело кому-то, кроме нас?
Они продолжали подниматься все выше, ноги наливались тяжелым, как старый добрый рок, металлом. За каймой зелени открылось небольшое сооружение в стиле постмодерна. Оно было, как пень опятами, покрыто тарелками связи, и огромный телескопический лопух накрывал его сверху.
В сторонке сидел загорелый дедок, недвижный, как памятник Солженицыну в Москве. Подойдя ближе, они обнаружили, что старик все же отличается от памятника, зато похож на Байкал. Его испещренное морщинками лицо неуловимо двигалось. Морщинки покрывали физиономию плотно, как текст страницу, но перетекали с места на место. «Дед-текстовик» то ли что-то обдумывал, то ли уже начал улыбаться загадочной неуловимой улыбкой Джоконды своим новым гостям.
— Привет, Масипас, — весело сказал дед и улыбнулся уже по-настоящему своими белоснежными пластмассовыми зубами. — И вы тоже заходите.
— А вы кто? — с опаской спросила Гуля.
— Я — ваше место в истории.
— Наше? А откуда вы нас знаете?
— Стараюсь не пропускать никого, у кого есть место в истории. История имеет ограниченное пространство, и нужно всем найти свое место. Забудешь кого-то, придется всех перетрясать — морока.
«Дед-текстовик» встал с кресла и спросил:
— А где Ахмед с Ольгой. Вроде тоже подходили?
Отставшие гости со смехом появились из-за деревьев. Над чем уж они смеялись, истории осталось неизвестно. Просто им было хорошо.
Гуле показалось подозрительным, что дед знает Ахмеда. Честно говоря, пирату пустыни она по-прежнему не доверяла, считая его опасным террористом. Но Ахмед замялся в нерешительности и, похоже, сам «текстовика» не знал.
— Ну что вы стоите, как неродные? Вася, Оля, берите своих друзей и заходите.
Но на приглашение откликнулся только Масипас.
— А... Как вас величать? — Вася, равно как и Ольга, тоже не знал, с кем они имеют дело.
— Зовите меня дядя Саша. Не удивляйтесь, но я всех вас знаю. И даже намерен напоить чаем. А попить здесь чайку дано не каждому.
С этими словами дядя Саша распахнул дверь и впустил их в зеркальный дворец. Во всяком случае, так сооружение выглядело изнутри. Оно все состояло из телеокон, в которых были видны самые разные виды Байкала. Это было красиво, но наблюдение за Байкалом велось не только по эстетическим соображениям. Перед окнами сидели два сотрудника, которые следили за тем, соблюдают ли посетители режим экологической безопасности резервной территории. Вася понял, что дядя Саша мог уже давно за ними наблюдать, узнать их имена и приготовиться к встрече. Так что ничего противоестественного в том, что он их знает, оказывается, нет.
Пока дядя Саша варил чай в многотрубчатом самоваре и разливал его в старинные стационарные кружки, гости оглядывались кругом, проникая в самые что ни на есть интимные подробности жизни посетителей Байкала, наивно полагавших, что они уединились в лесу или на побережье. «А не нарушает ли это права человека?» — Этот вопрос больше всего волновал Ольгу, только что вырвавшуюся из лап тоталитаризма.
— Все равно все за всеми смотрят, — меланхолично ответил Сема, молодой парень с нашивками лейтенанта природоохраны, — папарацци, антитеррористические службы, даже космонавты, когда им делать нечего. Сейчас такая оптика, что остается только расслабиться и понять: на вас практически всегда кто-нибудь смотрит. В Средние века это хорошо понимали. На всех смотрел Бог, и грешить было неудобно. Хотя, если неудобно, но очень хочется, все равно грешишь. Вот это уже безобразие.
Последние слова относились к юной леди, которая в припадке любовной неги сломала ветку. Сема активировал ближайший баллончик с «антитуристином», как называли экологи вонючий безвредный газ. Провинившиеся туристы с удивлением озирались, морщились и недовольно спускались к берегу.
— Чай готов! — торжественно провозгласил дядя Саша и стал расхваливать напиток: — У них тут деляночка с разными травами душистыми. Основа чая китайская, а приправы — местные.
Гости интересовались здешним житьем. Хозяин прославлял заповедные края, отсутствие народа, который снует по остальной части планеты.
— А не скучно?
— Ну что вы. Во-первых, всегда кто-нибудь заходит. Вот как вы. Во-вторых, мы тоже не сидим здесь все время, иногда ездим по свету. А в-третьих, у нас тут замечательная компания. Даже астроном есть. (Здесь раньше был радиотелескоп.) Потом обязанности нашей организации совместили с природоохранным и еще... В общем, с другими. Смотрим и за космосом, и за землей. Дима, покажи небо.
На экране во всю стену разверзлась «бездна звезд полна». Затем отдельные фрагменты стали быстро увеличиваться, разворачивая разноцветные картины загадочного мироздания. Вася подумал про себя, что, вероятно, это просто база астрономических данных, которую легко можно вывести на экран. Так что хозяин опять посмеивается над ними.
— И далеко видят телескопы?
— Квазары разбираем неплохо. Но это не так красиво — метод не оптический.
— А теперь — что поближе. — Сема вернул стену к ее обычной функции и прочесал ближайший берег.
Челка продолжала спорить с Володимиром: «И все-таки я против ресурсного социализма!»
— Ставлю киловатт, он ее соблазнит, — предположил Вася.
— Можешь перевести киловатт на счет нашей общины. Володя не станет изменять жене ради Вики. Он ее вербует.
Так они узнали, что Челку зовут Вика. Или «дед-текстовик» просто это выдумал?
Сема узнал Володимира: «А я знаю этого мужика. Он недавно по Миранде бродил зачем-то».
Ольга поперхнулась чаем.
— Наверное, он шутит, — успокоила ее Лайза, которой, впрочем, и самой стало как-то не по себе.
Вася, который вообще не понял этого обмена космическими мнениями, крутил головой, разглядывая многочисленные мониторы. Он заметил, что в соседнем зале транслируются уже не только виды Байкала, но каких-то городов, кварталов, виды из космоса на Землю с разной степенью увеличения.
— Это как же жить, если постоянно всех видишь? Ведь никакая голова не выдержит такого потока информации.
— Тот, кто видит, не смотрит на все подряд. А кто не видит, не может рассмотреть, даже если ему показывают, — ответил дядя Саша. — В наше время информации всегда слишком много. Ты можешь быстро узнать все, что тебя интересует, за исключением строго охраняемых личных и корпоративных тайн. Их ты тоже можешь узнать. Но для этого нужно потрудиться, потратить время. Так что лучше просто обходить эти мелочи. Их все равно можно вычислить. Узнавать нужно только то, что имеет значение для более общей картины или непосредственно для твоего дела. В этом — главный фокус. Если ты знаешь, что имеет значение, а что можно оставить статистике, информации становится совсем немного. Ее можно разложить по полочкам и следить только за теми событиями, от которых зависит изменение направления потока.
— Ну, это философия. Сергеич нас тоже грузит подобными социологическими правилами. «Определи систему координат, выдели большие массы, зону индивидуального выбора, точки развилок и тогда отслеживай основных носителей альтернативы».
— Молодец Сережа, хорошо усвоил, — дядя Саша улыбнулся с необъяснимой теплотой. — Вот видишь, Вася, никакого информационного перегруза и не возникает.
«Дед-текстовик», прихлебывая чай, прошаркал к пульту и отогнал от него Масипаса, который норовил походить по кнопкам. Видимо, это было не очень опасно, ибо наиболее важные кнопки были закрыты колпачками, а то и заперты.
— Вот, берем систему координат... — Дядя Саша включил виртуальную площадку, на которой под торжественную старомодную музыку повисла довольно сложная объемная схема, напоминавшая двухмерные чертежи Романова, только много сложнее, — ... выделяем большие массы, — в огромном сетчатом яйце, изображавшем то ли общество, то ли мир, то ли и то, и другое, выделились цветом несколько очагов и разной степени четкости очерченных зон. — Берем предмет вашей деятельности за последний месяц, — на схеме очертилось черное кольцо, состоявшее из каких-то взаимосвязанных центров и лежавшее как бы внутри всей схемы в замысловатом наклоне.
— Я не удивлюсь, если сейчас появимся мы, — пророчески промолвил Ахмед.
— Правильно не удивляешься. — Дядя Саша включил несколько звездочек, и при увеличении появились их лица.
Вася узнал обозначение ящичков досье. Он взял с виртуального столика указатель и без спроса открыл свое. В этом не было нарушения моральных норм, это же его досье. Вниз потянулся текст, подлиннее, чем в обычных справочниках, где Вася читал о себе. Вот открылась карта его последнего путешествия, можно было просмотреть ролик прыжка с моста в Сан-Франциско.
— Впечатляет. Из космоса снимали?
— Нет, зачем? Тебя наблюдали через залив. Это не мои кадры, я их выменял.
— И много у вас таких досье?
— Много. Это — историческая энциклопедия. Поскольку вы уже влипли в историю, в ней есть место и для вас. Системой координат я пока не готов делиться с человечеством, а вот сокращенную часть текстов и виртуальное оформление ты можешь заказать себе домой. Энциклопедия «Новая гармония». Имею честь по совместительству быть редактором социального раздела. Так что милости прошу быть нашими читателями.
— И что же, вы вот так за всеми следите, всех рассовываете по полочкам? Когда же у вас хватает времени пить чай?
— Нет, конечно. — Дядя Саша решил проигнорировать нотку раздражения в интонации Гули. — У нас большой коллектив авторов. Лично я имею привилегию уже просто сидеть на Зеленой горе и смотреть на все это сверху, как на плане, иногда вглядываясь в наиболее интересные сюжеты. Правда, я внимательно отслеживаю судьбы своих предшественников и учеников.
— Предшественников? Они еще живы?
— Ах, бестактная девушка. Напоминает мне о старости. Но, в принципе, все, кто попал в историю, приобщился к полю культуры, вечно живы. Их вес в современности то и дело меняется. Часто выясняются новые подробности прошлого. Эти персонажи вечно общаются с последующими поколениями, чему-то учат потомков собственной судьбой, своими мыслями. А потомки веками спорят с предками. Это ли не жизнь?
— А остальные? Ну, кто не приобщился?
— А если не приобщился, то, может, он и не человек вовсе, а животное. Биологический раздел нашей энциклопедии — это не ко мне.
Гуля приняла эти слова на свой счет и, презрев восточное уважение к старшим, собиралась сказать что-то невежливое. Но Вася остановил ее взглядом — он не хотел ссориться с дедом. Только что тот продемонстрировал значительное могущество, которое способен оценить эксперт-социолог.
— Одно успокаивает, мы уже в истории, так что нам обеспечена вечная жизнь. Но мы явно не предшественники и вроде не ученики.
— Ученик твоего ученика — твой ученик. Потенциальный ученик — уже ученик. Так что им — мое особое внимание. Ради них я готов сходить с горы.
— И давно сходили в последний раз?..
— Вот недавно с Олей виделся в Египте. Там был еще один общий знакомый. Вы его, Оля, тоже видели. И он вас. Сняли груз с его души. Теперь с легким сердцем может заняться делом, а не этим детективом.
— Каким детективом?
Дядя Саша не ответил, продолжая прежнюю мысль:
— В наше время все играют в игры, носятся по планете или сидят перед мониторами — окнами в мир. Но в каждой из игр занято не так много людей, легко уследить за всеми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43