Одним из собеседников оказалась женская особь. Накидка на ее широченных плечах была украшена оливковыми и изумрудными символами, означающими, что эта джао служит во Франции.
— Одно дело быть заметным, а другое дело — прославиться, — ее руки и роскошные вибрисы на миг приняли положения, выражающее «приятное-удивление-и-интерес» в него легкомысленной версии, и тут же поза стала более ейтральной — «вежливость-и-осмотрительность». — Он так недавно выплыл на поверхность, что у него еще пух не обсох! Молодые обычно делают очень забавные ошибки. Не сомневаюсь, Оппак выставит его в самом неприглядном свете и отправит назад, поплавать немного в пруду рождения.
Ее собеседник, самец, был заметно старше. Подобно людям, дасао с возрастом теряют пух, и это было хорошо заметно: он не носил накидки. Возможно, это был командующий одной из частей, расквартированных в неизвестно какой точке планеты. — Не стоит недооценивать Плутрак. Его отпрыски способны думать о шести различных вещах, выражая позой седьмое, и ни одним волоском этого не выдать. Не то что эти тупые люди. Если он действительно из Плутрака, он исполнит все, что велит витрик, и исполнит хорошо.
Хм-м-м… Кэтлин уже слышала, что на сцене появился новый офицер, но была слишком поглощена собственными проблемами. На самом деле, ей было просто некогда размышлять над всеми этими политическими перестановками. Она вспомнила, как Кинси мечтал вбить клин между Плутраком и Нарво… мечты, которые могут обернуться против мечтателя. Но отцу стоит непременно рассказать об этом разговоре. Чем больше коченов присылает на Землю своих представителей, тем больше осложняется и без того запутанная ситуация, в которой большинство людей уже не в состоянии разобраться. Соперничество фракций джао никогда не облегчало положение людей, но… Чего на свете не бывает. На самом деле, она очень мало знает о кочене Плутрак. И другие люди тоже. Это был самый прославленный из коченов джао и самый загадочный.
— Вы Кэтлин Стокуэлл, верно?
Голос раздался прямо у нее за спиной. Вздрогнув, она обернулась и встретилась глазами с человеком в новой, с иголочки, темно-синей униформе джинау. Его грудь пересекали полосы цвета кардинал.
— Да, но, боюсь, мы не знакомы, мистер…
— Эд Кларик, — офицер протянул ей руку. Он был среднего роста, крепкий и мускулистый. Наверно, ему слегка за сорок, подумала Кэтлин. Подтянутый, сильный, он выглядел моложе своих лет, однако легкая проседь выдавала его возраст. А ему не откажешь в привлекательности. — Простите… Генерал-майор Кларик, к вашим услугам.
Теперь она вспомнила. Кларик был одним из самых высокопоставленных офицеров джинау. Генерал-майоров было трое, и каждый командовал дивизией. Если она ничего не путает, ее отец должен хорошо его знать.
— Вряд ли вы сможете мне служить, — сказала Кэтлин, позволив ему пожать себе руку, и ровно через секунду освободилась, чтобы смахнуть со своего серебряного платья невидимую пылинку. — По крайней мере, пока носите эту форму.
Его волосы цвета соли с перцем были почти такими же густыми и короткими, как бархатистый ворс, покрывающий тела джао. Кэтлин поймала себя на мысли, что он и в самом деле похож на одного из них. Кларик пожал плечами, один уголок его рта чуть приподнялся.
— Неожиданное заявление для члена семьи президента.
— Мы не можем решать за себя.
Кэтлин почувствовала, что краснеет. Вот почему она так не любит вечеринки. Никотда не знаешь, что сказать людям. Они хотят только одного — утвердиться за твой счет: либо сойтись с тобой, потому что у тебя большие связи, либо ткнуть тебя носом в то, что ты — дочь коллаборациониста. Особенно скверно получается с мужчинами: они обычно норовят заодно затащить тебя в постель. Кэтлин вскинула голову.
— Моего отца заставили стать рабом джао. Он никогда не стремился стать президентом и не видит в этом для себя чести.
Эти слова вырвались почти непроизвольно, и она тут же пожалела об этом. Кларик был очень мил и не подавал никакого повода себя презирать. Напряжение, которое не отпускало ее с утра, стало еще сильнее.
— И вы полагаете, что для меня это что-то меняет? Или для нас обоих? — его глаза были серыми, как облака, которые приходят со стороны штормового моря. Однако Кэтлин поняла, что ее слова скорее успокоили его, чем задели. — Мы все делаем то, что должны делать, мисс Стокуэлл. Нравится нам это или нет.
— Конечно, — пробормотала она. Надо держать язык за чубами, Кэтлин. У тебя есть определенные обязательства пе-пеп папой, если не сказать больше. Не стоит задевать гостей губернатора только ради того, чтобы снять напряжение. — Вы здесь впервые, генерал?
— Нет, что вы. Последний раз я прилетал сюда в декабре.
Оппаку понадобилась демонстрация покорности.
— Демонстрация?..
— Вы понимаете, о чем я.
Он не улыбнулся, однако его губы чуть-чуть изогнулись, и она заметила в его глазах лукавые искорки, больше похожие на блеск стали.
— Демонстрация тех, от кого можно ожидать приятной беседы об уважении, долге и пользе, кто не станет докучать остальным гостям, швырять мусор в бассейн… В общем, покажет, чем могут стать цивилизованные люди, если кто-то не пожалеет времени на их воспитание.
Кэтлин почувствовал, что уголки ее губ ползут вверх.
— О да. Я сама чувствую себя так, словно меня выставили на всеобщее обозрение. Хотя отец пытался сделать так, чтобы это было сведено к минимуму.
— Возможно, я понимаю, что вы чувствуете.
В этот момент ее уши снова уловили «Плутрак». На этот раз его произнес кто-то из тройки джао, которые сбросили одежду, чтобы нырнуть в бассейн — самый большой в помещении.
— Вы знаете, кто он — этот Плутрак, о котором тут все говорят? — спросила Кэтлин.
— Его полное имя — Эйлле кринну ава Плутрак, — охотно отозвался Кларик. — Думаю, пока его здесь нет. Его должны доставить из Паскагулы, штат Миссисипи, там у них большая военная база. На самом деле, это мой новый босс.
— Так вы с ним еще не встречались?
— Нет…
Взгляд генерала на миг метнулся в сторону троицы купальщиков. Их возгласы стали громче, звучали более возбужденно. В бассейне уже плавали несколько джао. Кларик шагнул к Кэтлин, чтобы не повышать голоса.
— Я отсутствовал некоторое время — набирал новобранцев на бывшей территории Канады, по большей части в районе Стоктона. Но я надеюсь встретиться с ним сегодня, раз уж меня сюда вызвали… — он перекатился с носков на пятки. — Ив самое ближайшее время к нему присоединиться.
— Это все равно, что присоединиться к Оппаку, — проговорила Кэтлин почти шепотом. — Вам это не доставит удовольствия.
— Мисс Стокуэлл, я никогда не получал удовольствия от общения с джао. Но я почему-то не думаю, что он хуже Оппака. Или главнокомандующего Каула. Или той же мисс Пинб, вместо которой его сюда прислали, — он прямо посмотрел на нее. — Джао существуют не для того, чтобы мы получали удовольствие от их компании. Но я их не разочарую, если смогу.
Он знает, что говорит, подумала Кэтлин. Этот Кларик себе на уме и не питает в отношении джао никаких иллюзий. Нет, они не воплощение зла. Но у них нет никаких причин любить людей. Возможно даже, что в глубине души им глубоко плевать на эту планету. Но слишком многие убедили себя в том, что джао намерены способствовать подъему человечества, дать людям новые технологии и открыть им путь к звездам… Если мы будем хорошо себя вести, дяди дадут нам конфетку и свозят в Диснейленд.
Хорошо, мы действительно полетим к звездам. Не спорю. В качестве пушечного мяса, слуг, в лучшем случае — живого приложения к технике. Но мы не будем на равных, даже не надейтесь.
Кларик коснулся ее плеча.
— Кажется, нам приготовили… угощение. Не желаете снять пробу, мисс Стокуэлл? — в его серых глазах снова засверкали искорки. — Насколько я вижу, копченый угорь… правда, обычно он выглядит не так мерзко.
О да, он знает джао. Настолько, что даже разбирается в их кухне. И однажды это поможет ему стать не только представителем человеческой расы, у которого подобное приглашение вызывает трепет. Кэтлин протянула ему руку.
— Конечно, генерал. Только при одном условии: вы будете пробовать первым.
Эйлле планировал оставить Талли под бдительным присмотром Тэмт, однако телохранительница, отправившись за пресловутыми «занавесями», так и не вернулась. Возможно, их оказалось сложнее, чем она думала. Райфу Агилере не настолько доверял, чтобы выпускать его во дворец Губернатора с локатором. Что бы эти двое ни говорили и ни делали, они все-таки люди. И, откровенно говоря, он подозревал, что Талли не устоит перед искушением и сбежит.
— Талли пойдет с нами, — объявил он. Яут как раз поправлял его накидку.
Талли вскочил, как на пружинах. Его глаза расширились, ноздри дрожали, что Эйлле воспринял как признак крайней тревоги.
— Неприемлемо! — похоже, это стало любимым словом
Яута, когда речь шла о людях. — Все, кого ты возьмешь на прием, должны вести себя безупречно. Раньше твой выбор отражал твою способность устанавливать отношения с людьми. Если уж ты вынужден взять с собой человека, то почему именно этого?
— Потому что мы не можем оставить его здесь, — Эйлле заставил себя развернуть уши и плечи, выражая «спокойствие-и-рассудительность». — В конце концов, только так ты сможешь держать его под наблюдением.
— Если бы ты позволил мне его подавить, за ним было бы уже не нужно наблюдать!
Талли выпрямился и обхватил себя руками, его длинные пальцы впились в предплечья. Эйлле не первый раз замечал у него эту позу и решил, что она означает «сдержанность-и-подавленность». Скорее всего, это был его личный вариант данной позы, потому что ни у кого из людей Эйлле такого не видел.
— Думаю, он будет вести себя прилично, — произнес он, поворачиваясь к желтоволосому человеку. — А если нет, ты рассердишься, и это будет для него очень неприятно. И он это понимает. Верно? — и Эйлле посмотрел в глаза Талли. Тот почти немедленно отвел взгляд, но Эйлле заметил, как мышцы У него на скулах начали ритмично напрягаться и расслабляться.
— Субкомендант задал тебе вопрос! — Яут замахнулся, но Эйлле мягко остановил его руку.
— Это простой вопрос, — сказал он Талли, оправив его униформу и сбив с нее несколько пылинок — точно кочен-отец с пуха своего отпрыска. — Окажешь ли ты мне честь, как это принято у джао, — я надеюсь, ты очень хорошо понимаешь, о чем я говорю, — или мне прислушаться к совету Яута и позволить ему поступить с тобой по-своему? Ты должен решить сам. Поток быстр, и должен признать, что я уже не раз едва удерживался от этого. В конце концов, он мой фрагта и лучше предвидит события, чем молодой гладкомордый офицер.
— Вы все равно собираетесь меня убить. Почему бы не сделать это прямо сейчас?
Вот еще одна загадка, которая до сих пор его мучает. Снова это существо демонстрирует готовность встретить смерть лицом к лицу — почти как джао. Талли с удовольствием пожертвовал бы жизнью, чтобы навсегда скрыть свои секреты от джао и таким образом принести пользу своим соплеменникам. Впечатляет, если правильно на это посмотреть. Эйлле поймал себя на том, что готов стоять на своем. Он подчинит этого человека своей воле и не позволит ему бежать, даже если для этого придется его убить.
— Он пойдет с нами, — сказал он, обращаясь к Яуту. — Он будет советовать мне, как правильно вести себя с приглашенными людьми и сам будет держать себя так, как следует. Если что-то пойдет не так, можешь вывести его из зала и оторвать те отростки на ногах наподобие пальцев — по одному, пока он не раскается. Потом сделаешь то же самое с ушами.
— Неплохая идея, — отозвался фрагта, наморщив нос и изобразив «согласие-и-успокоение». — Его уши просто безобразны.
Талли судорожно схватился за голову и прикрыл свои уши ладонями, но Эйлле успел заметить, что они стали ярко-красными.
— Ты понимаешь, Талли? — он снял с темно-синей ткани последнюю пылинку. — При первом же намеке на нарушение субординации ты останешься наедине с Яутом и вернешься после того, как научишься себя вести.
Талли покорно кивнул. Забрав пульт локатора у Агилеры, Яут отключил дверное поле и направился к выходу. Пора было идти на прием.
У первого из человеческих слуг удалось выяснить, в каком направлении идти. Миновав несколько странным образом пересекающихся коридоров, они оказались в огромном помещение залитом ярким светом. Здесь находились как минимум бассейна, где уже плавали джао, и Эйлле с удовольствием бы нырнул в воду немедленно.
Воздух был наполнен восхитительными запахами моря и мокрых камней с озоновой ноткой надвигающегося шторма. Прекрасная работа, подумал Эйлле. Несколько человек — в основном джинау — прогуливались на периферии, общались друг с другом и лакомились. Разумеется, это были кушанья джао, сервированные на тонких каменных плитках.
Оппак кринну ава Нарво, который плавал в самом большом бассейне, заметил Эйлле и жестом пригласил Субкоменданта присоединиться. Пробираясь сквозь толпу, Эйлле помедлил, пропуская вперед Яута и Талли. Последний глазел по сторонам, словно пытался кого-то увидеть, но потом опомнился и занял свое место — похоже, он дорожил своими пальцами и ушами куда больше, чем жизнью.
Подчиненные Оппака умело затерялись среди приглашенных. Большинство из них были отпрысками Нарво, на что указывал их броский ваи камити, почти такой же, как у самого Губернатора. Однако Эйлле успел заметить несколько лиц с иным рисунком. Большинство этих джао принадлежали к коченам, входящим в Нарво — в том числе Сэнт, связанный с Нарво таким же давним союзом, какой связывал Джитру и Плутрак. Очаровательная парочка, которая эскортировала Эйлле с посадочной площадки, также присутствовала в зале. Близнецы были вооружены, благодаря чему привлекали к себе внимание. Они стояли буквально в трех шагах от Эйлле.
Его уши удивленно шевельнулись. Неужели Губернатор не чувствует себя спокойно даже здесь, в собственной резиденции? Неужели мир здесь так же непрочен, как и снаружи?
Губернатор беседовал с невысоким человеком — это была женская особь, как он догадался, — и отреагировал на жест Эйлле лишь после того, как она, вежливо посмотрев в сторону Субкоменданта, покраснела и смолкла.
— О, Субкомендант Эйлле, — произнесла она на джао. — Добро пожаловать на Землю.
Ее акцент был почти незаметным. И она не назвала своего имени — верный признак того, что она знакома с обычаями джао.
— Это самое удивительное назначение, которое можно было получить, — сказал Эйлле, подходя ближе и тщательно сохраняя позу «внимание-интерес-и-признательность». — Я сочту за честь служить Губернатору.
— Почему Плутрак прислал вас сюда? — спросил Нарво. Его тело откровенно выражало «подозрительность», причем поза была почти оскорбительной. — Я должен это знать, прежде чем смогу решить, чем вы можете быть мне полезны. Почему блистательный Плутрак, который никогда не совершал ничего, что могло бы уронить его в глазах мира, отправляет своего драгоценного отпрыска на этот грязный шарик, прозябать среди скал и пыли?
Яут и Талли находились совсем неподалеку, но, к их чести, ни у того, ни у другого даже не дрогнули вибрисы… Конечно, у Талли вибрис не было, но от него можно было ожидать более резких движений, чего, к счастью, не произошло.
— Я прибыл сюда, чтобы учиться, — ответил Эйлле. — Плутрак и Нарво слишком долго противостояли друг другу. Возможно, настало время объединить наши усилия и посмотреть, к чему это приведет.
В глазах Губернатора замелькали зеленоватые искорки недоверия — яркие, как сигнал перегрузки, потом положение его рук изменилось соответственно.
— Учиться… О да. Я думаю, учиться на ошибках Нарво. Чтобы выдвинуть против него обвинение раньше Наукры Крит Лудха. Обвинить нас в том, что мы не смогли покорить этот грязный, запущенный, кишащий паразитами мир и управлять им как должно!
— Неужели это так?
Эйлле покопался в памяти. Мастера поз Плутрака учили его. Наклонить голову, переплести пальцы, перенести вес на насердную ногу. Со стороны могло показаться, что он сменил позу без малейшего усилия. Теперь это была «откровенность-и-восхищение» с великолепным положением ушей «трудно-поверить», придающим ей особую убедительность. Трех-частная поза, причем одна из самых сложных.
— Я предполагал прямо противоположное. Но, возможно, я ошибаюсь. Я размышлял об этом во время путешествия, но оно было недолгим, и я мог что-то упустить.
По толпе собравшихся пробежала волна оживления. Даже ясао которые находились слишком далеко, чтобы услышать говор, могли догадаться о его содержании по позам. До шией Эйлле донеслись восхищенные шепотки. Он только что продемонстрировал блестящее владение классикой «Языка тела». Более того: даже если кому-то из молодых отпрысков показывали подобные позы, мало кто осмелился бы принимать их в столь ответственной ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66