– Зови эту компанию, – не дав себе труда объяснить, какую именно, бросил он быстро вошедшему слуге Тот, молча поклонившись, так же быстро удалился, уже на ходу осмысливая, какая именно компания понадобилась его августейшему повелителю Переспрашивать и ошибаться было опасно
Вскоре, сопровождаемые тем же черным офицером, Сид и его спутники прибыли во дворец. На этот раз император принял их в кресле, повернутом спинкой к стрельчатому окну – чтоб свет бил в лица гостей. Он милостиво кивнул на приветствие вошедших и, обратясь к Сиду, спросил:
– Что надумали?
– Ни в какие распри мы ввязываться не будем, – ответил тот, – а объяснить, где – белое, а где – черное, готовы всегда.
– Понятно, – усмехнулся император, – но подобное знание необходимо зрячим, а их в мире не слишком много. Да и какой цвет лучше – вопрос не простой. Мне нужно спихнуть мерзкого старикашку. Для этого мало копий – нужно слово, клеймящее блуд и стяжательство, процветающие под сенью разложившейся церкви, отравляющей самый воздух, которым мы дышим, разоряющей народ неправедной десятиной. И это разящее слово произнесешь ты! – он ткнул пальцем в сторону Сида и перевел дух.
– Я говорю только то, что считаю верным и справедливым.
Император вздрогнул, упер бороду в грудь и из-под кустистых бровей вонзил взгляд в Сида:
– Ты что, не разделяешь моего мнения, что церковь пропитана блудом и стяжательством? Что твой, именно твой, храм нужно очистить от скверны?
– А я вообще не вижу нужды в храме. И не мой он – этого дерьма после меня нанесли.
– А народ? Людям нужна вера, дабы не пали нравы.
«Ишь ты, какой нравственный», – зло подумал Сид. А вслух устало заметил:
– Грош цена той нравственности, что держится на страхе.
– И все-таки нам по пути, – погасив гаев, поднялся император, – но не зарывайся, меч плохо разбирается в ценности разных голов.
– И огненная стрела тоже, – отпарировал Сид. И его соратники придвинулись друг к другу, смыкая маленький отряд.
– Я пошутил, – заметил движение император, – но преграды на своем пути не потерплю. Так что – думайте.
Аудиенция закончилась.
18
– Хитер, собака, – с досадой бросил Сид, едва они вошли в дом и задвинули засовы.
– И бесцеремонен, – задумчиво застучал пальцем по столу присевший на лавку Зер, – его цель – выжать из нас все, что можно, а потом – любым способом направить в небесную канцелярию. Так-то, коллеги.
– Что предлагаешь?
– Кабы знать, где падать…
– А все-таки? – поторопил академика Сид.
– Не подставлять спину – самая разлюбезная мишень, слепая и широкая.
– Желательно поконкретнее.
– Переселиться в замок Марга, – подал голос Геф, – он нас приглашал.
– Теперь император не выпустит, – негромко заметила Мер.
– Он же сказал, что мы – не пленники!
– Но гости, его гости, Геф. И он постарается не выпустить.
– И все-таки завтра попробуем, после выступления императора на площади, он с народом пожелал говорить, – закончил словопрения Сид. А Без перед сном внимательно осмотрел смущавшую его обшивку потолка, для чего ему пришлось взгромоздиться на стол.
– Точно, есть лючок, – наконец удовлетворенно констатировал он. Но сенсации это не произвело.
Было серое утро, когда за ними пришел молчаливый офицер в черном. И вышли они на площадь к дощатому помосту, сколоченному за ночь. Помост, покрытый темно-красным сукном, был схож с эшафотом. Вместо палача на возвышение поднялся император. Оцепление отодвинуло плотную толпу на длину копья. А сквозь толчею, внимательно разглядывая людей, протискивались какие-то личности в одежде простолюдинов и с повадками вышибал.
Протиснувшись поближе к помосту, Сид обратил внимание, что император опирается отнюдь не на кафедру, а на изогнутую рукоятку большого топора, всаженного в плаху.
«Символично, хотя и странновато для выступления перед народом», – подумал Ис. Император тем временем поднял правую руку ладонью вперед, словно сдерживая возникший шум, выждал и начал говорить. Сначала – не очень громко, словно знал, что в наступившей тишине все слова будут услышаны. Он опустил руку на топор.
– Люди северной страны! Вашими руками воздвигнуты города и крепости, вашим трудом взрастают хлеба. Вы – соль земли. И я сделаю так, что слава нашей империи будет греметь тысячу лет. Чтоб другие народы со страхом и благоговением взирали на вас. Я сделаю вас господами, – повысил голос император, – и не только мои верные бароны, но и вы будете повелевать другими народами, погрязшими в распутстве и дикости. Вам предуказано небом оздоровить этот мир. Начнем – с очищения от внутренней скверны.
– Куда гнет, – ухватил Зер руку Сида, – это же демагогия чистейшей воды!
– Грязнейшей, – высвободил руку Сид, – слушай дальше.
– Мы избавимся от инородцев, пустивших корни в нашей земле. И имущество их станет вашим, а половину его возьмет казна.
– Кое-что знакомое, – не отводя глаз от коренастой фигуры на помосте, пробормотал Зер.
– А потом мы пойдем за пределы нашей земли, которая холодна и малоплодородна, и хлынем на цветущие равнины Юга. Мы заставим работать тамошних ленивых обезьян! – тут император почти закричал.
И толпа, дотоле затаившая дыхание, тоже восторженно завопила. Император снова поднял руку. Выждал.
– И в знак любви моей к вам первым министром отныне будет человек из народа!
Тем временем обряженный в сермягу человек из народа неловко поднялся на помост. Теперь уж Сид схватил руку Зера и впился глазами в нового первого министра – прямо на них мигали подслеповатые глазки брата Миса!
– Как тебе нравится этот человек из народа?
– Очень логично, – невозмутимо ответствовал Зер, – думаю только, что император учел не все, с этим тихоней у него могут быть хлопоты.
– Зато лавочники довольны, – дохнул из-за плеча Сида Грез.
– Лавочники?
– Ну да, в толпе их – половина! Насчет инородцев – им брошен кусок.
– Что, разве Мис из лавочников?
– Да нет, недоучившийся богомаз.
На них недовольно заворчали – народу мешали слушать!
Теперь на рукоятке топора, рядом с загорелой рукой императора, оказалась пятнистая лапа брата Миса.
– Говори! – подтолкнул его Лий Восьмой.
И Мис, моргнув белесыми ресницами, начал с крика:
– Верные сыны отечества! Братья! Отныне только так я буду называть вас! Мы воздвигнем новую церковь, чистую и богобоязненную, а наш иссейший государь станет ее главой. А неправедно нажитые прежней церковью богатства отойдут в казну!
С задних рядов, несмотря на дневное время, стали передавать зажженные факелы. И какие-то люди в разных концах толпы нестройно затянули имперский гимн. Пока продолжалось пение, император и Мис стояли со склоненными головами.
– Остальное решится в рабочем порядке, – потеребил бороду Зер, – ты обратил внимание, Сид, конкретного-то ничего не обещано, а жест широкий. Невиданное здесь прежде лобызание с народом и… туманные обещания.
– Насчет половины имущества инородцев довольно конкретные.
Толпа расходилась, разваливаясь на группки. Над головами дымно и неярко качались факелы. Кто-то уже собирался бить мелкие лавки инородцев, кое-кто пытался нацелиться и на лавки покрупнее, но таким тут же затыкали глотки. Все шло по плану.
– Пошли-ка и мы, а то еще по ошибке прихватят, – потянул Сида за одежду Без. Но далеко они не ушли – к ним подошел неизменный молодой офицер в черном с двумя дородными парнями в сермяге под людей из народа и предложил следовать за собой.
– Эти, – он кивнул на своих дюжих подручных, – для вашей безопасности.
И они двинулись во дворец за ушедшими ранее императором и Мисом.
19
– Дело идет к развязке, – толкнул Зера Сид, поспешая за черным офицером и оглядываясь на сермяжных мордоворотов.
– Плюнуть бы в морду этим скотам, – буркнул Геф.
– И потерять головы, – сделал вид, что заканчивает его мысль, Зер. Нави молча повел плечами – у него явно чесались руки. Да и остальные, не исключая Мер, были не из овечьей породы, так что, дойди дело до голов, они бы достались императору недешево.
Без догнал Сида и сунул ему за пазуху пистолет.
На этот раз все в той же сумрачной зале, кроме императора, их встретил первый министр Мис. Лий Восьмой сделал приглашающий жест и демонстративно отошел в сторону, выставив навстречу гостям своего наперсника. Мис был снова в монашеском одеянии.
– Мир вам, – произнес он, сложив лодочкой ладони и опустив глаза долу. Он нервно потер руки и начал, не поднимая глаз: – Вы слышали речь нашего иссейшего государя…
– И твою тоже, – кивнул Сид.
– Наш император доверил мне, худородному, по неизменной доброте своей, быть его верным слугой у кормила великого государства. Государь и я, его верный раб, денно и нощно думаем о благе народном. Мы готовы вести к славе и благоденствию всех людей великой Северной империи.
– А мы-то здесь при чем? – не выдержал Зер.
Мис перестал шевелить пальцами и поднял колючие глазки:
– Я говорю только с Исом.
– У нас всех одинаковое право голоса, – выступил на шаг вперед Сид.
– Я буду говорить только с тобой. – С монаха слетела вся раболепная шелуха. Сид обернулся к своим, и они согласно наклонили головы.
– Ладно, будь по-твоему.
Мис снова зашевелил пальцами пониже живота и стал что-то разглядывать под ногами.
– Мы перевернем мир! Да, за счет погрязших в разврате и безделье соседей, не способных ни к чему другому, кроме копания в земле. Мир от этого только выиграет и быстрыми шагами пойдет к светлому будущему, даже если погибнет половина человечества.
– По костям?
– Хотя бы и так, – снова вскинул голову Мис и кольнул Сида рыжими глазками.
– Кости-то будут не только чужие.
– Нужно ли с этим считаться, если цель высока?
– Так что же угодно от нас? – утратил интерес к бесполезной полемике Сид.
– Содействия на пути к великой цели. Ведь и тебе претит то, во что превратились твои предначертания.
– У нас разные дороги.
– А откуда тебе известно, что хотим сотворить мы? Может – рай по твоим предначертаниям?
– Но речь императора…
– Перед быдлом? Да и что было сказано? Что обещано? Половину чужого добра? Дадим! Поход в чужие земли? Будет! А вот кто и как будет править – решим без них. Мы возьмем цвет нации. О, это будет строгий отбор! Мы взрастим на компосте из так называемых масс великую цивилизацию. Для этого нужны люди, преданные мне и императору. То есть императору и мне, – спохватился Мис, покосившись на стоявшего у окна Лия Восьмого.
Император, до этого безучастно слушавший, подошел к говорившим и тяжело оперся о край стола:
– Короче, если на нашем знамени будет написано «С нами Ис», силы наши удесятерятся. Если к этому прибавятся твои знания и мы получим огненные стрелы – станем непобедимыми. Выбора у вас нет: или с нами, или вы отсюда не выйдете. Помни, наместник тебе такой же враг, как и мне. А касательно земного рая – на досуге с Мисом подумайте, я согласен.
– Мы не согласны. Хотя и с наместником нам не по пути. Для нас все люди равны. Да мы и не принадлежим к избранному тобой народу!
– Вас это не касается, – не замечая движения в группе Сида, продолжал Лий Восьмой, – это – на потребу толпе. И для твоих друзей может быть сделано исключение. Что касается тебя… ты же – Ис!
– Не выйдет!
– Очень жаль, – вздохнул император. – Стража! И грохнул кулаком по столу.
Но прежде чем неповоротливые латники вломились в залу, император и Мис были скручены по рукам и ногам и отряд Сида был готов к обороне. Первый ворвавшийся в залу латник загремел по плитам с пробитым пулей нагрудником. Остальные замешкались у дверей.
– За дверь, живо! Иначе все пойдете той же дорогой! – рявкнул Сид. Ошеломленные стражи, пятясь, вышли из залы.
– Двери – на засов, окна – тоже, – уже обращаясь к своим, командовал Сид.
Он подождал, пока все необходимое будет выполнено, и повернулся к онемевшему от стыда и ярости Лию Восьмому:
– Военное счастье переменчиво. И как же вы такую промашку дали!
Император повел налитыми кровью глазами и попросил развязать руки. Просьбу уважили.
– Знал бы – поостерегся. Но уйти вам некуда. Вы в моих руках.
– Ошибаешься, пока ты – в наших. И если с наших голов слетит хоть один волос, то с тебя и твоего прихлебателя слетят головы. Уразумел?
– Уразумел, – понуро ответил император, разминая затекшие руки.
– И без глупостей. Ты видел, что делают наши огненные штуки?
– Чего вы хотите? – вопросом на вопрос ответил Лий Восьмой.
– Беспрепятственного выхода.
– Я дам слово.
– Этого, батенька, мало, придется тебе нас проводить до границы, – сказал Зер.
– А если вассалы попытаются освободить меня?
– Прирежем, – невозмутимо ответил Нави.
– Дайте перо, я буду писать.
Императора усадили в кресло и придвинули к столу. Ног не развязывали. Геф и Нави тем временем внимательно обследовали помещение.
– Еще допиши, что все имущество наше должно быть неприкосновенным. И пусть не вздумают подсыпать в запасы отравы – проверять будем на тебе и брате Мисе. Ясно? – вежливо наклонился к пишущему Зер.
Император кивнул – говорить он был не в состоянии.
Когда Лий Восьмой, брызгая чернилами и ломая перья, закончил послание. Зер взял со стола лист, внимательно прочел, удовлетворенно хмыкнул и передал Сиду. Тот тоже прочел и пустил по кругу.
– Можно передавать, – сказал Сид, когда последний из читавших положил пергамент на стол. – Да, Без, когда сунешь лист под дверь, предупреди, чтоб нас не тревожили, когда надо – выйдем сами.
После этого послание было передано указанным способом страже. С выходом, однако, не торопились. Сид словно чего-то выжидал. И – точно! Дотошный Геф, простукивая тихонько стену, нашел пустоту!
– За этой мазней, – кивнул он на почерневший портрет какого-то императорского предка, – тайный ход.
– Куда он ведет, уважаемый Лий Восьмой? – вкрадчиво поинтересовался Зер. – Нет-нет, громко не надо, достаточно вполголоса, – добавил он, зажимая рукой волосатую пасть императора.
– За пределы дворца, в ваш дом, – давясь бородой, просипел монарх.
– Отлично, так даже удобнее. Двинулись. Да развяжите ноги Мису, не на руках же его нести! Нет-нет, руки оставим связанными, да и с государем придется сделать то же самое. И рты заткнем.
В свой дом они проникли через потайной люк – здесь не сделали даже обыска, увлекшись блокадой дворцовой залы. У ворот даже не выставили поста. В вечерней пасмурной тьме крытая повозка беспрепятственно выехала из ворот. На повозке лежали связанными император и первый министр, а над ними склонялся бесстрастный Нави, готовый прирезать их по первому знаку Сида. Их не остановили. И только при выезде из города пришлось усыпить стражников, которые, очухавшись, так и не поняли, что же с ними произошло. Беглецов же хватились только на следующее утро, когда неразумный магнитофон, поставленный под дверью, неизвестно в который раз стал повторять беседу Сида с Лием Восьмым.
20
– Свернем, нас уже должны хватиться, – предложил до этого молча мокнувший под предрассветным дождем Грез. Сид кивнул, и копыта зачмокали по грязи.
– Рядом замок твоего друга, надо бы дать ему знать о случившемся.
– Да, Сид.
Снова смолкли. Только чавкала грязь да звякала сбруя, тускло и холодно в туманном лесу млели по обе стороны дороги чахоточные деревья. Наконец кованые колеса загремели по подъемному мосту, и беглецы въехали под низкие своды замковых ворот. Мост со скрипом поднялся за ними, оставив между внешним миром и воротами полосу затянутой ряской воды шириной в два копья.
Когда перестал идти пар от развешанных у огня одежд и миски на просторном столе опустели, Сид с хозяином замка, Зером и Грезом поднялись на оборонительную стену, прикрытую острой двускатной крышей. Сквозь узкую бойницу увидели подъехавших ко рву имперских всадников во главе со старым знакомым – офицером, что сопровождал их к императору. На нем были черная кольчуга и шлем без забрала с черными перьями. Было так близко, что Сид без труда узнал их старого знакомца, оставаясь невидимым за узкой бойницей. Их выследили.
– Сколько у тебя людей? – обернулся к барону Сид, ибо вопрос о выдаче отпадал – такое оскорбило бы хозяина.
– Пятьдесят. Десять арбалетов. Луки – на всех.
– Дело. Обрывы у рва отвесны – лестницы не приставить, а плоты под стрелами неуютно строить. Да и долго.
– Да, пожалуй, – сощурился, внимательно разглядывая всадников, Марг, – к тому же они не готовы к осаде. А славно! Наконец-то я смогу поговорить с этой мразью в открытую! Давно мне не терпится всадить в лоснящуюся рожу императорского прихлебателя тяжелую стрелу из доброго арбалета.
– Погоди, у нас есть заложники, может, и сговоримся.
– Эх, доверчивая душа, дорогой мой Сид, неужели ты думаешь, что можно верить слову этих мерзавцев – Миса и императора?
– Они могут послужить шитом.
– Посмотрим, – с сомнением произнес Марг.
Черный офицер бросил поводья и приложил к своему рту, обрамленному бородкой и усами, сложенные рупором ладони в железных рукавицах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20