Теперь же из глубины его существа поднялась и заполнила все волна жалости к этой несчастной, всеми покинутой душе. Его рука неуверенно потянулась к ней, нащупала её плечо и легла на голову. Длинные тонкие пальцы стали поглаживать се льняные волосы… И тогда Сью сползла со своего кресла на пол и уткнулась головой в его грудь. Она почувствовала, что только здесь она в полной безопасности, что только этот человек — её опора и защита. Ингрид молча кивнула головой Юсике, и все вышли из отсека, оставив их вдвоём.
14
Ежи выжимал из мотора все, на что тот был способен. Дюма не пытался торопить его. Хотя он и беспокоился, но понимал, что слова здесь бесполезны. Герман и Большой Билл невозмутимо молчали всю дорогу.
Когда они вылетали, Бетти (космонавты ещё не привыкли называть её — Гелис) сильно склонилась к западу. Ежи сумел выжать такую скорость, что Гелис постепенно стала подниматься над горизонтом. В отличие от Ричарда, не предполагавшего, что за ним следит неусыпный глаз спутника, преследователи уже на первом часу полёта знали точно, где находится их противник. По всем расчётам, они должны были успеть.
Так и случилось. Правда, Ежи не сумел вовремя сбросить скорость, и вибролет проскочил на запад. Теперь Ричард оказался в гораздо более выгодном положении: лучи били прямо — в глаза Дюма и его товарищам: К тому же, длинные тени от всевозможных уступов этой лестницы гигантов, по которой он карабкался, не позволили сразу найти его. Герман распахнул дверцу вибролета, упираясь головой в верх проёма, широко расставленные ноги и плечи прижались к боковым сторонам. Он казался огромным на фоне яркого света. Рука его уверенно манипулировала регулятором бластера.
— Боюсь, что даже и эта доза слишком велика, — бросил он через плечо, обращаясь к Дюма.
— Сейчас попробую распылить ружьё у него в руках, — продолжал он, тщательно наводя бластер.
Но эта минута промедления дорого ему обошлась. Ричард, добравшийся к этому времени до вершины пирамиды, внезапно выпрямился, повернулся к вибролету, вскинул ружьё и выстрелил. Все громадное тело Германа дёрнулось, и он отступил вглубь вибролета, постепенно оседая на пол. Бластер выпал из его рук и полетел вниз.
Конструкторы оружия всегда предусматривают возможность его падения, внезапного удара и т.д. Здесь же сила удара превзошла все запасы прочности. Далеко внизу полыхнула яркая вспышка. Вся энергия, рассчитанная почти на тысячу импульсов, выплеснулась враз. Грохот прокатился по горам и долинам. На «Пасионарии» единственный на планете сейсмограф зафиксировал толчок. Каменная пирамида, на вершине которой Ричард передёргивал затвор, пришла в движение. Громадные глыбы, складывающие её, шевельнулись, сдвинулись, и вся она рассыпалась как карточный домик. И в этом грохоте рассыпающихся камней потонул крик человека.
Столб пыли взвился к небу. Вибролет тряхнуло раз, другой; бросило в сторону, забило, затрясло… Потревоженная масса воздуха всколыхнулась, далеко унеслась волна. Её путь чётко прослеживался в степи…
Но людям было не до наблюдений. Дюма и Большой Билл, кинувшиеся на помощь Герману, старались удержаться и защитить его и себя от ударов и толчков. Ежи все своё внимание отдал машине. Самые тяжёлые штормы в Бискаях, где он проходил тренировку, казались детскими игрушками по сравнению с тем, что происходило сейчас.
Постепенно воздушная масса успокаивалась. Камни внизу уже не двигались, только нет-нет, где-нибудь вдруг начинала течь струйка песка или мелких камней. Вся груда стала меньше в высоту и значительно раздалась в стороны. Ежи повёл вибролет на посадку. Дюма и Большой Билл оказывали первую помощь Герману. Остановили кровотечение, наложили повязки…
— Ежи, — сказал Дюма, — мы останемся здесь, ты же немедленно вылетай на «Пасионарию». Пусть им займутся Юсика и Кваме.
— Капитан, — ответил Ежи, — может и вы со мной! Теперь здесь уже делать нечего…
— Нет, Ежи. Их было трое, мы же видели только одного…
Включилось радио. «Пасионария» передала сообщение Каури: найден раненый Теодор. Ему оказали помощь и готовятся отправить на «Пасионарию».
— Видишь? — обратится Дюма к Ежи. — Где-то ещё есть старик. У Ричарда было две лошади. Старик мог отстать. Мы посторожим здесь. Вдвоём как-нибудь справимся. Передай на «Пасионарию», пусть Каури ищет старика. Пусть возьмут фонари и прочешут лес. В степи его уже обнаружил бы спутник. Только пусть будут поосторожнее. И так у нас есть раненые.
Вибролет улетел. Дюма и Большей Билл устроились па склоне горы так, чтобы обзор был получше, и приготовились к долгому ожиданию. Только глубокой ночью Каури сообщил, что старик чайден. Живой, но в таком состоянии, что опасности не представляет.
15
Первые лучи Гелис выскользнули из-за горизонта и упали на крупные капельки росы, повисшие на листиках трав. Вся степь вокруг неподвижно стоявшего корабля засеребрилась, засверкала яркими красками, соревнуясь в блеске с металлической громадой «Пасионарии». Нигде не видно никакого движения. В тишине раннего утра казалось, что тяжёлый корабль тоже прилёг и отдыхает.
Внутри почти все спали. Только в радиорубке дежурный инженер связи потихоньку клевала носом, да в госпитальном отсеке бодрствовали врачи. По коридору прошелестели шажки. Это Энн и Бесс выскользнули из каюты, которую уступил Сурен их матери. Джейн ещё спала, и девочки не стали её будить. Они уже полностью освоились с кораблём. Неслышно прокрались по коридору и выскочили на траву. Дети играли капельками прохладной росы и купались в лучах восходящей Гелис. В этот момент подлетел вибролет. К нему выбежала Флория, кто-то из мужчин. Юсика осталась в отсеке: проснулся Томми, да и Герман требовал её присутствия.
Из вибролета выскочил Мванза, помог положить на носилки почти безжизненное тело мистера Джошуа. Носилки понесли к «Пасионарии». Только теперь девочки обратили внимание на то, что около корабля происходит что-то необычное. Взявшись за руки, они подошли поближе. На носилки укладывали Теодора. От слабости и потери крови лицо его, ещё недавно такое полное и пышущее здоровьем, резко заострилось и похудело. Теперь он стал похож на всех остальных Пендергастов. Девочки увидели его неподвижный профиль и в один голос воскликнули:
— Папа!
Но к носилкам их не подпустили и тогда они со всех ног бросились к матери:
— Мама! Мама! Просыпайся скорее, папу привезли!
Полусонная Джейн наскоро оделась и побежала в госпитальный отсек. Девочек на полпути перехватил Сурен, и она вбежала в отсек сама. В первый момент ей тоже показалось, что на кровати лежит Питер. Но очень скоро она поняла свою ошибку.
— Кто? Кто это? — спросила шёпотом у Ингрид.
— Теодор. В него стрелял Ричард.
Из лаборатории вышла Юсика.
— Ему, — указала на Теодора, — срочно требуется кровь. Но наша — консервированная, не годится. У них, долго проживших на Терре, в крови произошли необратимые изменения. Единственный человек на корабле, кровь которого может подойти, это ты, Джейн.
Она с надеждой посмотрела на напряжённое лицо Джейн.
— Джейн, милая, надо помочь человеку… Это совсем не больно…
На лице Джейн появились ужас и неприязнь.
— Я понимаю… — продолжала Юсика. — Тебе страшно и неприятно. Но… Человеку надо помогать. Это закон нашей жизни… Мы не умеем иначе… Раз он попал сюда живым, надо его спасать!
Джейн не отвечала. Для неё все Пендергасты, и Теодор в том числе, были ненавистными врагами. Это были убийцы её Питера, разрушители её кратковременного счастья. Она хотела сразу же и бесповоротно отказаться. Нет, она не может помочь этому человеку. Пусть себе умирает! Это же Пендергаст! Как вдруг в её сознании всплыли слова Ингрид: «В него стрелял Ричард». Это как-то объединило в её сознании Теодора и Питера. Один и тот же человек стрелял в них обоих! Тот же человек, который убил её мужа, стрелял и в этого слабого, нуждающегося в её помощи! Питера он, Ричард, у неё отобрал… Но этого она ему не отдаст!
— Хорошо! — Джейн решительно тряхнула своими пышными волосами. — Давай, Юсика.
16
Ночь полновластно вступила в свои права. Здесь, на возвышенности, стало прохладно. В наступающей темноте Дюма и Большой Билл собрали немного сухих веток и травы, насколько позволяла скудная растительность этого унылого места. Теперь, когда стало известно, что все трое беглецов найдены, они разрешили себе развести небольшой костерок и сидели около огня, обсуждая события такого бурного дня. Перед отлётом Ежи выбросил из вибролета небольшой пакет с аварийным запасом, и они устроили лёгкий ужин.
— Какое интересное кушанье, — сказал Большой Билл, отведав мясной тушёнки, — я никогда такого не ел.
— Это же мясная тушёнка, — удивился Дюма.
— А из чего она сделана?
— Из говядины, — и, увидев недоумение на лице Билла, уточнил, — из коровьего мяса.
Выражение лица Билла достаточно красноречиво сказало Дюма, что это ему ни о чем не говорит.
— Да я же совсем забыл, что у вас нет скота, — сказал Дюма. — Как же вы обходитесь без животной пищи? Ты знаешь, я все время был так занят подготовкой сегодняшнего дня, что даже не очень-то и вникнул в вашу жизнь. Может быть, ты мне немного расскажешь, как вы живёте?
— Конечно, расскажу… Но хоть немного-то ты, наверное, знаешь? Ты же был в наших посёлках…
— Весьма поверхностно… Знаю, что вы с Земли. Знаю о Первых…
— Первые… Три мужчины и две женщины… От них пошли все наши люди…
— Сколько же вас всего?
— У меня нет под рукой Системы… Я бы сказал тебе точную цифру. Что-то около двухсот тысяч…
— От пяти человек?!
— Так прошло уже почти триста лет… — Он что-то подсчитал на песке. Триста восемьдесят четыре года Земли!
— Почти четыре века… — протянул Дюма.
— И люди у нас — не болеют. — Сказал Билл. Сейчас у нас много посёлков. И в каждом живёт несколько тысяч человек. Есть большие, Вудстаун, например, там живёт около тридцати тысяч, есть и маленькие совсем… Да это неважно… Везде люди живут одинаково…
— Как одинаково? Есть же, наверное, разница… На земле тоже есть и большие города-гиганты, есть и маленькие посёлки… Но город все-таки отличается от деревни… Не в смысле бытовых удобств… Здесь разницы у нас давно уже нет… А хотя бы в том. чем люди занимаются… — В городах сосредоточены заводы и фабрики, учебные заведения… В деревне люди занимаются только сельским хозяйством…
— У нас много заводов и фабрик… Полностью или частично автоматизированные. Да ты же видел нефтеперегонный завод, где нашли вашего Эндрю? — Дюма кивнул головой. — Вот, там не работает постоянно никто, ни одного человека. Только в случае поломки Система выдаст сигнал — туда явится ремонтная бригада, исправит, что надо, прогонят тест профилактики и — до следующего раза. Так же и машины всякие… Кстати, вот свежий пример — оружие. Переналадили автоматическую линию, она и нашлёпала заданное количество… А в основном, мы все работаем в небольших поселковых мастерских…
— А зачем. Ведь если есть полностью автоматизированные заводы…
— Во-первых, завод должен работать на поток. И, потом, человек должен трудиться. Если все отдать автоматике, а самому плевать в потолок, то недолго и обратно в обезьяну превратиться. Да и самому интересно повозиться, сделать что-то своими руками… И зачем я тебе все это говорю? Неужели на Земле есть люди, не испытывающие потребности в труде? У нас ещё Первые установили: самое тяжёлое наказание — запрет на участие в совместном труде! Только не было у нас ещё такого случая! Да и как бы, с какими глазами появился бы в Доме Питания, если я сегодня абсолютно здоров и не работал? Со мной же никто за столик не сядет! Жена в дом не пустит! Дети будут отворачиваться. Не хочешь делать одну работу — найди другую. Дай запрос машине: «Хочу делать такую работу». Она скажет: «В таком-то посёлке нужен специалист твоего профиля». Хочешь поехать — сообщи. Люди этого посёлка построят тебе дом, если там нет свободного. Не хочешь расставаться со своим посёлком, машина тебе сообщит, какую работу в твоём посёлке никто не выполняет, берись и делай.
— Интересно…
— Обычно переезжают… Расстояние небольшое Самое большое — несколько часов полёта, захочешь увидится с друзьями и близкими — прилетишь…
— А нет, так и письмо напишешь…
— Какое письмо?
— Обычное. Жив—здоров, и так далее…
— Это такой листок бумаги? Я читал где-то, что люди на Земле когда-то писали друг другу письма.
— Ну да… А что, у вас нет писем?
— А зачем они? Если мне нужно кому-то что-то сказать, я потерплю до вечера, наберу его личный код… Система мне его отыщет, где бы он ни был.
Время за разговором тянулось незаметно Дюма ещё долго расспрашивал Большого Билла. Костерок давно затух. Усталость от нервного напряжения такого бурного дня давала себя знать. Они устроились в выемке скалы и заснули.
Наконец, на востоке появились первые признаки рассвета. Ещё немного, и сверкающий диск Гелис появился над горизонтом. Большой Билл пошевелился, и в тот же момент проснулся Дюма:
— Ну что? Пойдём? Или будем ждать, пока ещё прилетят люди?
— Пойдём, наверное… Утро прохладное… Да и зачем время терять?
Они, не торопясь, двинулись по тропке, пробитой в скале многими поколениями Пендергастов. Наконец перед ними открылась обширная котловина.
— О-ля-ля! — воскликнул изумлённый Дюма: вся котловина буквально была забита техникой. Оба остановились поражённые этим зрелищем. Пять громад межпланетных кораблей высились в строгом порядке по вершинам огромного пятиугольника, между ними виднелись металлические сигары более мелких ракет.
— А ведь это — боевые ракеты! — воскликнул Дюма. — Наверное, они и должны выполнить пророчество, — он связался с, «Пасионарией». — Найдите, мне, пожалуйста, данные о ракетном оружии двадцать первого века прошлой эры. Поражающая способность, дальность действия и т.д.
Вдвоём они пересчитали ракеты, прикинули, что и как. Получалось, что даже при нейтронных боеголовках, ракет хватает только на половину плантаций.
— А в пророчестве-то сказано — все! Ну да ладно, разберёмся…
Они медленно и осторожно стали спускаться по скользкой от росы тропинке? Она уверенно привела их к ближайшему кораблю. Узкая лесенка вилась вдоль корпуса вверх к невидимому снизу люку. Они поднялись по ней. Лесенка окончилась площадкой. На металле корпуса чётко обозначались контуры двери. Дюма постоял несколько мгновений, потом набрал в себя воздух и громко произнёс:
— Пендергаст!
Внутри что-то скрипнуло. Приоткрылся глазок, посмотрел на них изучающе.
— Все! — подумал Дюма. — Сейчас этот датчик не признает в нас Пендергастов и выстрел. Наверное же, здесь вмонтирована какая-нибудь защита!
Дверь открылась, пропустила их обоих. Как только Большой Билл, шедший сзади, пересёк линию входа, впереди вспыхнул свет, а дверь захлопнулась. Дюма оглянулся. Губы Большого Билла шевельнулись, но он не произнёс ни слова: кто его знает, как прореагируют аппараты корабля на человеческие слова. Он протянул руку я показал жестом:
— Вперёд!
17
Вибролеты, вертолёты и прочая летающая техника прибывала беспрерывно. Покружившись некоторое время над котлоеиной и тщетно попытавшись связаться с Дюма и Большим Биллом, пилоты выбирали место для посадки и усаживали свои машины. Здесь были и Ежи Ковальский, и Тойво Маттикайнен, и Нью, большая группа терриан.
На смоченных росой ступеньках лесенки, ведущей к люку ракеты, явственно отпечатались следы ботинок Дюма и Большого Билла. Однако вход был закрыт. На вызовы рации они не отвечали. Оставалось только одно — набраться терпения и ждать.
Люди рассыпались по котловине, осматривая это кладбище техники. За долгие годы металл проржавел, покрылся потёками. Ни один из этих механизмов уже нельзя было использовать. И только ракеты, видимо, выполненные из каких-то особых сплавов, сохранили первоначальный металлический блеск.
Неожиданно из башни, стоящей в углу котловины, послышались какие-то звуки. Что-то внутри неё заскрежетало, застучало, заработали какие-то механизмы. Петом в наружной части открылся проем и из него стала выползать какая-то масса. Люди бросились ближе к ней. Уже стало видно, что из отверстия выползает часть стены здания с окном. В этот момент внутри башни что-то завизжало, стена прекратила движение, и все смолкло.
Потом вдруг пришла в движение громадная машина, стоящая неподалёку от башни. Из передней её части высунулись мощные когтистые лапы и стали рыть землю, подгребая её куда-то под брюхо машины. Внутри что-то зашумело, из трубы ударили клубы дыма. Машина дёрнулась и поползла вперёд, оставляя за собой розную стенку.
— Смотрите! — закричал кто-то из терриан. — Она же строит фундамент из обожжённого грунта. Такая и нам нужна будет!
Так же внезапно, как заработала, машина остановилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
14
Ежи выжимал из мотора все, на что тот был способен. Дюма не пытался торопить его. Хотя он и беспокоился, но понимал, что слова здесь бесполезны. Герман и Большой Билл невозмутимо молчали всю дорогу.
Когда они вылетали, Бетти (космонавты ещё не привыкли называть её — Гелис) сильно склонилась к западу. Ежи сумел выжать такую скорость, что Гелис постепенно стала подниматься над горизонтом. В отличие от Ричарда, не предполагавшего, что за ним следит неусыпный глаз спутника, преследователи уже на первом часу полёта знали точно, где находится их противник. По всем расчётам, они должны были успеть.
Так и случилось. Правда, Ежи не сумел вовремя сбросить скорость, и вибролет проскочил на запад. Теперь Ричард оказался в гораздо более выгодном положении: лучи били прямо — в глаза Дюма и его товарищам: К тому же, длинные тени от всевозможных уступов этой лестницы гигантов, по которой он карабкался, не позволили сразу найти его. Герман распахнул дверцу вибролета, упираясь головой в верх проёма, широко расставленные ноги и плечи прижались к боковым сторонам. Он казался огромным на фоне яркого света. Рука его уверенно манипулировала регулятором бластера.
— Боюсь, что даже и эта доза слишком велика, — бросил он через плечо, обращаясь к Дюма.
— Сейчас попробую распылить ружьё у него в руках, — продолжал он, тщательно наводя бластер.
Но эта минута промедления дорого ему обошлась. Ричард, добравшийся к этому времени до вершины пирамиды, внезапно выпрямился, повернулся к вибролету, вскинул ружьё и выстрелил. Все громадное тело Германа дёрнулось, и он отступил вглубь вибролета, постепенно оседая на пол. Бластер выпал из его рук и полетел вниз.
Конструкторы оружия всегда предусматривают возможность его падения, внезапного удара и т.д. Здесь же сила удара превзошла все запасы прочности. Далеко внизу полыхнула яркая вспышка. Вся энергия, рассчитанная почти на тысячу импульсов, выплеснулась враз. Грохот прокатился по горам и долинам. На «Пасионарии» единственный на планете сейсмограф зафиксировал толчок. Каменная пирамида, на вершине которой Ричард передёргивал затвор, пришла в движение. Громадные глыбы, складывающие её, шевельнулись, сдвинулись, и вся она рассыпалась как карточный домик. И в этом грохоте рассыпающихся камней потонул крик человека.
Столб пыли взвился к небу. Вибролет тряхнуло раз, другой; бросило в сторону, забило, затрясло… Потревоженная масса воздуха всколыхнулась, далеко унеслась волна. Её путь чётко прослеживался в степи…
Но людям было не до наблюдений. Дюма и Большой Билл, кинувшиеся на помощь Герману, старались удержаться и защитить его и себя от ударов и толчков. Ежи все своё внимание отдал машине. Самые тяжёлые штормы в Бискаях, где он проходил тренировку, казались детскими игрушками по сравнению с тем, что происходило сейчас.
Постепенно воздушная масса успокаивалась. Камни внизу уже не двигались, только нет-нет, где-нибудь вдруг начинала течь струйка песка или мелких камней. Вся груда стала меньше в высоту и значительно раздалась в стороны. Ежи повёл вибролет на посадку. Дюма и Большой Билл оказывали первую помощь Герману. Остановили кровотечение, наложили повязки…
— Ежи, — сказал Дюма, — мы останемся здесь, ты же немедленно вылетай на «Пасионарию». Пусть им займутся Юсика и Кваме.
— Капитан, — ответил Ежи, — может и вы со мной! Теперь здесь уже делать нечего…
— Нет, Ежи. Их было трое, мы же видели только одного…
Включилось радио. «Пасионария» передала сообщение Каури: найден раненый Теодор. Ему оказали помощь и готовятся отправить на «Пасионарию».
— Видишь? — обратится Дюма к Ежи. — Где-то ещё есть старик. У Ричарда было две лошади. Старик мог отстать. Мы посторожим здесь. Вдвоём как-нибудь справимся. Передай на «Пасионарию», пусть Каури ищет старика. Пусть возьмут фонари и прочешут лес. В степи его уже обнаружил бы спутник. Только пусть будут поосторожнее. И так у нас есть раненые.
Вибролет улетел. Дюма и Большей Билл устроились па склоне горы так, чтобы обзор был получше, и приготовились к долгому ожиданию. Только глубокой ночью Каури сообщил, что старик чайден. Живой, но в таком состоянии, что опасности не представляет.
15
Первые лучи Гелис выскользнули из-за горизонта и упали на крупные капельки росы, повисшие на листиках трав. Вся степь вокруг неподвижно стоявшего корабля засеребрилась, засверкала яркими красками, соревнуясь в блеске с металлической громадой «Пасионарии». Нигде не видно никакого движения. В тишине раннего утра казалось, что тяжёлый корабль тоже прилёг и отдыхает.
Внутри почти все спали. Только в радиорубке дежурный инженер связи потихоньку клевала носом, да в госпитальном отсеке бодрствовали врачи. По коридору прошелестели шажки. Это Энн и Бесс выскользнули из каюты, которую уступил Сурен их матери. Джейн ещё спала, и девочки не стали её будить. Они уже полностью освоились с кораблём. Неслышно прокрались по коридору и выскочили на траву. Дети играли капельками прохладной росы и купались в лучах восходящей Гелис. В этот момент подлетел вибролет. К нему выбежала Флория, кто-то из мужчин. Юсика осталась в отсеке: проснулся Томми, да и Герман требовал её присутствия.
Из вибролета выскочил Мванза, помог положить на носилки почти безжизненное тело мистера Джошуа. Носилки понесли к «Пасионарии». Только теперь девочки обратили внимание на то, что около корабля происходит что-то необычное. Взявшись за руки, они подошли поближе. На носилки укладывали Теодора. От слабости и потери крови лицо его, ещё недавно такое полное и пышущее здоровьем, резко заострилось и похудело. Теперь он стал похож на всех остальных Пендергастов. Девочки увидели его неподвижный профиль и в один голос воскликнули:
— Папа!
Но к носилкам их не подпустили и тогда они со всех ног бросились к матери:
— Мама! Мама! Просыпайся скорее, папу привезли!
Полусонная Джейн наскоро оделась и побежала в госпитальный отсек. Девочек на полпути перехватил Сурен, и она вбежала в отсек сама. В первый момент ей тоже показалось, что на кровати лежит Питер. Но очень скоро она поняла свою ошибку.
— Кто? Кто это? — спросила шёпотом у Ингрид.
— Теодор. В него стрелял Ричард.
Из лаборатории вышла Юсика.
— Ему, — указала на Теодора, — срочно требуется кровь. Но наша — консервированная, не годится. У них, долго проживших на Терре, в крови произошли необратимые изменения. Единственный человек на корабле, кровь которого может подойти, это ты, Джейн.
Она с надеждой посмотрела на напряжённое лицо Джейн.
— Джейн, милая, надо помочь человеку… Это совсем не больно…
На лице Джейн появились ужас и неприязнь.
— Я понимаю… — продолжала Юсика. — Тебе страшно и неприятно. Но… Человеку надо помогать. Это закон нашей жизни… Мы не умеем иначе… Раз он попал сюда живым, надо его спасать!
Джейн не отвечала. Для неё все Пендергасты, и Теодор в том числе, были ненавистными врагами. Это были убийцы её Питера, разрушители её кратковременного счастья. Она хотела сразу же и бесповоротно отказаться. Нет, она не может помочь этому человеку. Пусть себе умирает! Это же Пендергаст! Как вдруг в её сознании всплыли слова Ингрид: «В него стрелял Ричард». Это как-то объединило в её сознании Теодора и Питера. Один и тот же человек стрелял в них обоих! Тот же человек, который убил её мужа, стрелял и в этого слабого, нуждающегося в её помощи! Питера он, Ричард, у неё отобрал… Но этого она ему не отдаст!
— Хорошо! — Джейн решительно тряхнула своими пышными волосами. — Давай, Юсика.
16
Ночь полновластно вступила в свои права. Здесь, на возвышенности, стало прохладно. В наступающей темноте Дюма и Большой Билл собрали немного сухих веток и травы, насколько позволяла скудная растительность этого унылого места. Теперь, когда стало известно, что все трое беглецов найдены, они разрешили себе развести небольшой костерок и сидели около огня, обсуждая события такого бурного дня. Перед отлётом Ежи выбросил из вибролета небольшой пакет с аварийным запасом, и они устроили лёгкий ужин.
— Какое интересное кушанье, — сказал Большой Билл, отведав мясной тушёнки, — я никогда такого не ел.
— Это же мясная тушёнка, — удивился Дюма.
— А из чего она сделана?
— Из говядины, — и, увидев недоумение на лице Билла, уточнил, — из коровьего мяса.
Выражение лица Билла достаточно красноречиво сказало Дюма, что это ему ни о чем не говорит.
— Да я же совсем забыл, что у вас нет скота, — сказал Дюма. — Как же вы обходитесь без животной пищи? Ты знаешь, я все время был так занят подготовкой сегодняшнего дня, что даже не очень-то и вникнул в вашу жизнь. Может быть, ты мне немного расскажешь, как вы живёте?
— Конечно, расскажу… Но хоть немного-то ты, наверное, знаешь? Ты же был в наших посёлках…
— Весьма поверхностно… Знаю, что вы с Земли. Знаю о Первых…
— Первые… Три мужчины и две женщины… От них пошли все наши люди…
— Сколько же вас всего?
— У меня нет под рукой Системы… Я бы сказал тебе точную цифру. Что-то около двухсот тысяч…
— От пяти человек?!
— Так прошло уже почти триста лет… — Он что-то подсчитал на песке. Триста восемьдесят четыре года Земли!
— Почти четыре века… — протянул Дюма.
— И люди у нас — не болеют. — Сказал Билл. Сейчас у нас много посёлков. И в каждом живёт несколько тысяч человек. Есть большие, Вудстаун, например, там живёт около тридцати тысяч, есть и маленькие совсем… Да это неважно… Везде люди живут одинаково…
— Как одинаково? Есть же, наверное, разница… На земле тоже есть и большие города-гиганты, есть и маленькие посёлки… Но город все-таки отличается от деревни… Не в смысле бытовых удобств… Здесь разницы у нас давно уже нет… А хотя бы в том. чем люди занимаются… — В городах сосредоточены заводы и фабрики, учебные заведения… В деревне люди занимаются только сельским хозяйством…
— У нас много заводов и фабрик… Полностью или частично автоматизированные. Да ты же видел нефтеперегонный завод, где нашли вашего Эндрю? — Дюма кивнул головой. — Вот, там не работает постоянно никто, ни одного человека. Только в случае поломки Система выдаст сигнал — туда явится ремонтная бригада, исправит, что надо, прогонят тест профилактики и — до следующего раза. Так же и машины всякие… Кстати, вот свежий пример — оружие. Переналадили автоматическую линию, она и нашлёпала заданное количество… А в основном, мы все работаем в небольших поселковых мастерских…
— А зачем. Ведь если есть полностью автоматизированные заводы…
— Во-первых, завод должен работать на поток. И, потом, человек должен трудиться. Если все отдать автоматике, а самому плевать в потолок, то недолго и обратно в обезьяну превратиться. Да и самому интересно повозиться, сделать что-то своими руками… И зачем я тебе все это говорю? Неужели на Земле есть люди, не испытывающие потребности в труде? У нас ещё Первые установили: самое тяжёлое наказание — запрет на участие в совместном труде! Только не было у нас ещё такого случая! Да и как бы, с какими глазами появился бы в Доме Питания, если я сегодня абсолютно здоров и не работал? Со мной же никто за столик не сядет! Жена в дом не пустит! Дети будут отворачиваться. Не хочешь делать одну работу — найди другую. Дай запрос машине: «Хочу делать такую работу». Она скажет: «В таком-то посёлке нужен специалист твоего профиля». Хочешь поехать — сообщи. Люди этого посёлка построят тебе дом, если там нет свободного. Не хочешь расставаться со своим посёлком, машина тебе сообщит, какую работу в твоём посёлке никто не выполняет, берись и делай.
— Интересно…
— Обычно переезжают… Расстояние небольшое Самое большое — несколько часов полёта, захочешь увидится с друзьями и близкими — прилетишь…
— А нет, так и письмо напишешь…
— Какое письмо?
— Обычное. Жив—здоров, и так далее…
— Это такой листок бумаги? Я читал где-то, что люди на Земле когда-то писали друг другу письма.
— Ну да… А что, у вас нет писем?
— А зачем они? Если мне нужно кому-то что-то сказать, я потерплю до вечера, наберу его личный код… Система мне его отыщет, где бы он ни был.
Время за разговором тянулось незаметно Дюма ещё долго расспрашивал Большого Билла. Костерок давно затух. Усталость от нервного напряжения такого бурного дня давала себя знать. Они устроились в выемке скалы и заснули.
Наконец, на востоке появились первые признаки рассвета. Ещё немного, и сверкающий диск Гелис появился над горизонтом. Большой Билл пошевелился, и в тот же момент проснулся Дюма:
— Ну что? Пойдём? Или будем ждать, пока ещё прилетят люди?
— Пойдём, наверное… Утро прохладное… Да и зачем время терять?
Они, не торопясь, двинулись по тропке, пробитой в скале многими поколениями Пендергастов. Наконец перед ними открылась обширная котловина.
— О-ля-ля! — воскликнул изумлённый Дюма: вся котловина буквально была забита техникой. Оба остановились поражённые этим зрелищем. Пять громад межпланетных кораблей высились в строгом порядке по вершинам огромного пятиугольника, между ними виднелись металлические сигары более мелких ракет.
— А ведь это — боевые ракеты! — воскликнул Дюма. — Наверное, они и должны выполнить пророчество, — он связался с, «Пасионарией». — Найдите, мне, пожалуйста, данные о ракетном оружии двадцать первого века прошлой эры. Поражающая способность, дальность действия и т.д.
Вдвоём они пересчитали ракеты, прикинули, что и как. Получалось, что даже при нейтронных боеголовках, ракет хватает только на половину плантаций.
— А в пророчестве-то сказано — все! Ну да ладно, разберёмся…
Они медленно и осторожно стали спускаться по скользкой от росы тропинке? Она уверенно привела их к ближайшему кораблю. Узкая лесенка вилась вдоль корпуса вверх к невидимому снизу люку. Они поднялись по ней. Лесенка окончилась площадкой. На металле корпуса чётко обозначались контуры двери. Дюма постоял несколько мгновений, потом набрал в себя воздух и громко произнёс:
— Пендергаст!
Внутри что-то скрипнуло. Приоткрылся глазок, посмотрел на них изучающе.
— Все! — подумал Дюма. — Сейчас этот датчик не признает в нас Пендергастов и выстрел. Наверное же, здесь вмонтирована какая-нибудь защита!
Дверь открылась, пропустила их обоих. Как только Большой Билл, шедший сзади, пересёк линию входа, впереди вспыхнул свет, а дверь захлопнулась. Дюма оглянулся. Губы Большого Билла шевельнулись, но он не произнёс ни слова: кто его знает, как прореагируют аппараты корабля на человеческие слова. Он протянул руку я показал жестом:
— Вперёд!
17
Вибролеты, вертолёты и прочая летающая техника прибывала беспрерывно. Покружившись некоторое время над котлоеиной и тщетно попытавшись связаться с Дюма и Большим Биллом, пилоты выбирали место для посадки и усаживали свои машины. Здесь были и Ежи Ковальский, и Тойво Маттикайнен, и Нью, большая группа терриан.
На смоченных росой ступеньках лесенки, ведущей к люку ракеты, явственно отпечатались следы ботинок Дюма и Большого Билла. Однако вход был закрыт. На вызовы рации они не отвечали. Оставалось только одно — набраться терпения и ждать.
Люди рассыпались по котловине, осматривая это кладбище техники. За долгие годы металл проржавел, покрылся потёками. Ни один из этих механизмов уже нельзя было использовать. И только ракеты, видимо, выполненные из каких-то особых сплавов, сохранили первоначальный металлический блеск.
Неожиданно из башни, стоящей в углу котловины, послышались какие-то звуки. Что-то внутри неё заскрежетало, застучало, заработали какие-то механизмы. Петом в наружной части открылся проем и из него стала выползать какая-то масса. Люди бросились ближе к ней. Уже стало видно, что из отверстия выползает часть стены здания с окном. В этот момент внутри башни что-то завизжало, стена прекратила движение, и все смолкло.
Потом вдруг пришла в движение громадная машина, стоящая неподалёку от башни. Из передней её части высунулись мощные когтистые лапы и стали рыть землю, подгребая её куда-то под брюхо машины. Внутри что-то зашумело, из трубы ударили клубы дыма. Машина дёрнулась и поползла вперёд, оставляя за собой розную стенку.
— Смотрите! — закричал кто-то из терриан. — Она же строит фундамент из обожжённого грунта. Такая и нам нужна будет!
Так же внезапно, как заработала, машина остановилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33