Чтобы выжить, вам надо либо изолировать себя от остальных, либо развить механизм приспособления.
Я подумала о Джейбриоле и его уединенной жизни. Возможно, он единственный из живущих ронов остался нормальным. Но цена, которую он заплатил – невыносимое одиночество, – для меня слишком высока.
– Эти механизмы приспособления заживо рвут нас на части.
– Ответственность за судьбу Империи лежит на вас не потому, что вы лучше приспособлены к ней, но потому, что свойства, делающие вашу жизнь такой тяжелой, одновременно являются источником нашей единственной защиты от аристо. Боги, да это любую семью доведет до точки.
Я обдумала это.
– Когда мы жили все вместе – мои родители и мы, их дети, – нас объединяло что-то. Не знаю, как это обозвать. Общность ронов? Мы были счастливы. Потом мы выросли и вылетели из гнезда. В жизнь вмешалась реальность. – Я посмотрела на Тагера. – Мои родители остались вместе. Но общность исчезла. Они живут; большинство нас выживает. Я хочу чего-то большего, чем выживание.
– Если вы имеете в виду партнера-рона, общество ронов…
– Да, я знаю. Мне не суждено найти это. – В моем сознании нарисовался образ Джейбриола. Знал бы ты, доктор-душеспаситель… – Мои родители – люди, а не производители ронов. Они не смогут вечно плодить аккумуляторы для Сколи-Сети. Вы думаете, они хотят видеть, как их дети умрут? Что, если мы с Эльтором оба погибнем? Что тогда?
– Не знаю.
Я встала и подошла к полке с фигурками кэмишей.
– Я тоже не знаю. – Я повернулась лицом к нему. – Я не хочу умирать. Я хочу отыскать решение. Решение всего. Боли, ярости, страха. Этой войны, которая никогда не кончится. Я хочу знать, что делать с аристо. – Я перевела дух. – Я хочу знать, как расплатиться за Тамс.
– Вы уверены, что найдете все это?
– Я думаю, что у меня больше шансов, чем у Эльтора или Керджа. И к тому же я хочу власть ради власти, – добавила я горько. – Это куда приятнее, чем быть жертвой. – Я спокойно посмотрела на него. – Да, я хочу стать Императрицей.
Войдя в вестибюль дома, где я жила, я застала там поджидавшего меня посетителя. Она сидела в кресле и читала голожурнал, закинув ноги на антикварный столик. Мы увидели друг друга одновременно.
– Хильда! – Я бросилась к ней. – Что ты здесь делаешь?
Она встала и лицо ее расплылось в широкой улыбке.
– Хейя, Соз.
– Я запросто могла пройти мимо тебя. – Я не привыкла видеть ее без формы. Из всех причудливых одеяний она выбрала синие джинсы. Должно быть, купила их в одном из этих магазинов импорта, торговавших джинсами и кофе – основными статьями земного экспорта. Джинсы, кофе и еще эти их гамбургеры.
Не думаю, чтобы нашлась хоть одна столица более или менее населенной планеты, в которой не было бы одного из их «Макдональдсов». Иногда, в особо циничном настроении, мне кажется, что, пока мы с купцами перемалываем ресурсы друг друга, земляне без лишнего шума приберут нас к рукам, заполонив нас своей «фаст фуд»и убедив в том, что мы не проживем без нее и дня.
Хильда хихикнула.
– Некоторые проходят мимо меня нарочно. Я тут чуть не спугнула золотого мальчика. – Она дернула головой вверх. – Сказал, что подождет тебя там.
Неужели Джарит забежал ко мне? Но куда он тогда делся? Хотя вестибюль не запирался круглые сутки, у него не было возможности пройти без пропуска даже в лифт. А пропуска я ему не давала.
– Пошли наверх, – улыбнулась я. – Может, найдем еще эту загадочную личность.
Войдя в лифт, я осторожно спросила:
– Как там Рекс?
– Неплохо. Ему приделали какие-то штуки к ногам. Они позволят ему ходить, как только он научится ими пользоваться.
– Он счастлив? – На самом деле я хотела знать, появилась ли в его жизни женщина. Но спросить не решалась.
– Йа, с ним все в порядке, – Хильда хихикнула. – Все как положено. Все его сиделки по уши в него влюблены. Ну, и есть одна, которую он зовет чаще других.
Я убеждала себя, что меня это не ранит. В конце концов, у меня есть Джарит. Я повторила это себе несколько раз, а потом решила: не майся дурью. Ты знаешь, что тебя это ранит. Ну и пусть ранит. Не умрешь. И ты права, у тебя есть Джарит.
Джарит сидел у меня под дверью с папкой на коленях и что-то читал. Мы подошли к нему, мягко ступая по ковру.
– Как тебе удалось уговорить лифт подняться сюда? – спросила я, улыбаясь.
Он встал, глядя на Хильду:
– Не знаю. Пако разрешил мне подняться.
Интересное дело. Я никогда не говорила своему компьютеру, чтобы он пускал Джарита в лифт. Не то, чтобы я возражала. Пако мог бы и запустить его в квартиру.
Хильда ухмыльнулась ему:
– Хейя, хойя. Вот мы и встретились.
– Мое почтение. – Джарит покраснел.
– Это Хильда, – пояснила я. – Она летает в моей эскадрилье.
– Летала. – Хильда огорченно посмотрела на меня, пока я отпирала дверь.
– Мы уже месяцами никуда не летаем.
Я удивленно посмотрела на нее:
– Кердж не приписал вас с Таасом к другой эскадрилье?
Джарит уронил папку; его голокнижки и голотетради разлетелись по полу.
Он вспыхнул и опустился на колени подобрать их.
Мы с Хильдой опустились на четвереньки помочь ему. Но когда я бросила на него вопросительный взгляд, он не ответил. Чем я его так расстроила?
Иногда бывает очень трудно понять его настроение.
Хильда сунула ему в руки последнюю книгу.
– Он посылал Тааса с восьмой эскадрильей. – Она поднялась с коленей и встала между мной и Джаритом. – А меня сунул на штабную работу. Разработка стратегии. Но мне не хватает полетов.
Я закрыла за нами дверь:
– Мне тоже.
Джарит прошел к бару, оставив нас с Хильдой вдвоем. Хильда смотрела, как он раскладывает книги на столе. Потом тихо сказала:
– Император Сколии велел передать тебе послание.
Послание? Зачем Керджу посылать курьера? Использовать Сеть было бы куда проще. И если он беспокоился о секретности, он мог передать это мне в мозг шифром, ключ к которому знаю только я.
Я покосилась на Джарита:
– Возможно, нам придется подождать.
– В нем всего четырнадцать слов.
– Что?
– Он просил передать: «Немедленно возвращайся в Штаб-квартиру. Без шумихи. Не говори никому, что это мой приказ».
– Это все?
Она кивнула:
– Это все.
Так. Кердж протянул свою длинную руку и выдергивает меня обратно. Он стоял у меня перед глазами – металлическая фигура в военной форме, рассчитывающая что-то в своем защищенном броней мозгу, посылающая нас по траекториям, завершающимся в одному ему известных точках.
Но, возможно, самое время встретиться с ним. Возможно, мне пора уже просчитать собственные траектории.
– Почему он отправил с этим тебя?
– Не знаю. – Взгляд Хильды скользнул мне за плечо, и ее голос изменился. – Прогуляешься с нами?
Я оглянулась. Джарит подходил к нам. Я улыбнулась.
– В самом деле, не хочешь прогуляться с нами?
Он с легкой опаской посмотрел на Хильду:
– Идет.
И мы пошли гулять. Мы прошлись вдоль причалов, купили воздушные шарики, выпустили их в небо, мы много смеялись, а потом завалились на пляж.
Но все это время меня не покидало странное ощущение, необъяснимое чувство, что я вижу конец, только не знаю чего.
Джарит сидел у меня на кровати.
– Мне понравилась твоя подруга.
Я сунула свой свитер в клешню робота-гардероба, повесившего его на место в шкафу.
– Мне показалось, что При первой вашей встрече ты готов был удрать без оглядки.
– Готов был, – он улыбнулся. – Но она оказалась ничего.
– Ты поэтому уронил все свои книжки днем?
– Ах, это? – Он отвел взгляд. – Да нет, я просто неуклюжий.
Я подошла и уселась перед ним по-турецки.
– Это не объяснение.
– Почему ты так говоришь?
– Что-то не так. Я ведь чувствую.
– Я… так, ерунда. – Он внимательно изучал узор на одеяле.
– Джарит. – Я взяла его рукой за подбородок и повернула лицом к себе. – Что случилось?
– Меня удивило то, что ты сказала. Вот и все.
– То, что я сказала? – Я опустила руку. – Что ты имеешь в виду?
– Это имя.
– Какое имя?
– Кердж.
Я застыла. Это имя мне не хотелось обсуждать ни с Джаритом, ни с кем другим. Тагер вытянул из меня все, чем я могла поделиться по этому поводу.
– Что такого в этом имени?
– В контексте вашего разговора это могло означать только одного человека.
– Я солдат. Он мой начальник.
Он бросил на меня подозрительный взгляд.
– Даже праймери не называют Сколийского Императора просто по имени.
Я задумалась. Разумеется, я никогда не называла Керджа по имени, когда мы общались как начальник и подчиненная. Но в частной беседе с Хильдой мне и в голову не приходило называть его полным титулом, как не пришло бы в голову называть остальных своих братьев «Принцами Как-Их-Там».
– Ты живешь в квартире, шикарной даже для Имперской праймери, – сказал Джарит. – У тебя звание, равное адмиральскому, а ведь тебе ненамного больше тридцати. И ты называешь Императора по имени.
Я встала с кровати и подошла к окну. За окном простирался золотой в закатных лучах сельский Джейкобсшир.
– Соз? – окликнул Джарит.
– Я не знаю, что ты ожидаешь услышать от меня.
Джарит вздохнул.
– Император Сколии… вы с ним… я правильно понял?..
Бред сивой кобылы. Он вообразил, что Кердж – мой любовник! Я чуть не рассмеялась. Вместо этого я вернулась к постели и села рядом с ним.
– Нет. Ты понял все не правильно. Мы с Императором Сколии знакомы много лет, больше ничего.
– Ты ведь старше, чем кажешься, правда?
– Через несколько дней мне исполнится сорок восемь.
Он непроизвольно раскрыл рот:
– Ты шутишь.
– Нет. – Я нахмурилась. – Это что-то для тебя меняет?
Джарит поерзал на кровати:
– Не знаю. Ты старше моей матери.
Боги. Насколько я могу судить, меня разыскивает отдел этики КИКС. Вы под арестом, мэм. За совращение малолетних.
Впрочем, его слова задели меня совсем по-другому. Я еще не рожала, а у женщины младше меня сын уже вырос настолько, что сам может стать отцом.
Конечно, хоть мое долголетие и позволяет тянуть с обзаведением с детьми дольше, чем большинству женщин, все же я не могу откладывать это до бесконечности. Но мне не хотелось заводить семью, пока я летаю с эскадрильей, особенно после того, что случилось с моим первым браком – зная, что мои дети могут остаться без матери каждый раз, как я лечу на боевое задание.
Джарит следил за моим лицом.
– Соз?
Я вздохнула:
– Не знаю, как тебе сказать.
Он сжался:
– Просто скажи.
– Хильда привезла мне послание от моей семьи. Мне надо лететь на Дьешу.
Сегодня.
– Ты улетаешь? Сегодня?
– Как только соберу вещи.
Он положил руки мне на плечи:
– Это из-за моих слов? Я смогу привыкнуть к разнице в годах. Правда.
– Ты здесь ни при чем.
Он хотел сказать что-то еще, но осекся. Я почувствовала то, что он хотел. Он хотел лететь со мной. И часть меня хотела, чтобы он летел. Но это значило бы предложить ему начать все заново в новом, чужом ему мире, где он не знает никого. Я не могла заставлять его идти на такие перемены, если бы только не имела возможности предложить ему больше, чем мы имели сейчас. И этой возможности у меня не было. Слишком она неустроенная пока, моя жизнь.
– Ты очень много для меня значишь, – сказала я.
– Не надо, пожалуйста.
– Чего не надо?
– Говорить слова, которые служат введением к «ты еще найдешь себе кого-то».
– Надеюсь, что найдешь.
Джарит шепотом выругался:
– Соз, прекрати.
– Ты хоть представляешь себе, чем я зарабатываю на жизнь? Каждый раз, когда я улетаю, я могу погибнуть. Ты хочешь жить с этим?
– Нет. Но я бы попробовал.
– А я не знаю, хотела бы или нет.
Он вздохнул. Потом притянул меня к себе:
– Ты еще вернешься на Форшир?
Я опустила голову ему на плечо:
– Хотелось бы надеяться.
Мы долго сидели так, обнимая друг друга. Потом Джарит откинулся на кровать, увлекая меня за собой. Мы занимались любовью в облаках, паря среди них в последний раз.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ДЬЕША
13. КУЛАК ИМПЕРИИ
Мы с Хильдой летели на Дьешу пассажирским рейсом, в гражданском платье – ничего, что могло бы привлечь внимание. Хотя Кердж не отдавал на этот счет никаких распоряжений, я понимала, что нам стоит прибыть в Штаб-квартиру без излишней шумихи. Почему? Что он такое задумал?
Наш корабль приземлился на площадке далеко от терминалов космопорта. Я выбралась из гамака и прошла в конуру, которую кто-то особо самоуверенный назвал «салоном». В ней имелось три кресла и стол, привинченный к той поверхности, которая при нахождении корабля в гравитационном поле становилась полом. Выглянув в иллюминатор, я увидела приближающийся к нам флайбус, скользивший на воздушной подушке подобно серебряно-черной пуле.
– Приготовьтесь к выходу, – передал по внутренней связи стюард, живой голос которого выгодно отличался от неодушевленных компьютерных голосов на военных транспортах, на которых я обычно прилетаю на Дьешу.
Пока мы толпились в шлюзе, появился стюард, молодой человек в безукоризненно отглаженной синей форме. Когда он откинул наружный люк, в шлюз ворвался свежий воздух, показавшийся нам блаженно сладким после нескольких дней в искусственной атмосфере.
Флайбус притормозил у корабля. В открытой двери стоял офицер, женщина в темной форме службы безопасности КИКС с лазерным карабином.
Из флайбуса выдвинулась гармошка перехода и присосалась к борту корабля. Щелкнув рычагами, стюард улыбнулся:
– Добро пожаловать в Дьешанский космопорт. Надеемся, вам здесь понравится.
При посадке во флайбус офицер безопасности проверила каждого из нас сканером. На наши лица она не смотрела. Когда все оказались на борту, флайбус убрал переход и развернулся к терминалу. Мы сидели в нервоплексовых креслах, глядя в окно или на пол, только не друг на друга.
Не полпути к терминалу нас встретил другой флайбус. Две машины присели на бетон, словно две переговаривающиеся друг с другом пули. Мы перешли во второй флайбус, еще раз пройдя процедуру проверки.
Пока мы ждали своей очереди, я слышала, как Хильда бормочет себе под нос: «Еще раз? Ни за что!»
Второй флайбус становился, не доезжая десяти метров до дверей терминала. Оставшуюся часть пути мы шли между столбиками, мигавшими и пищавшими на каждого проходившего пассажира. Дорожка уперлась в обычную арку-индикатор, обрамлявшую вход в здание.
У стойки контроля стояли плотный мужчина и крепко сложенная женщина, оба в формах КИКС. Женщина смотрела на монитор, мужчина – на проходивших.
Когда под арку ступила я, он сделал мне знак остановиться.
– Проверка багажа.
Я поставила свой рюкзак на стойку. Женщина прикоснулась к клавише на пульте, и над монитором, медленно вращаясь, появилась голограмма, открывающая содержимое моего багажа – все, вплоть до нижнего белья и прочих сугубо личных вещей.
– Откройте, – сказал мужчина.
Неужели через это проходит каждый штатский, прилетающий на Дьешу? Я отстегнула замки, и рюкзак распахнулся. Мужчина копался в моих вещах, а женщина вслух читала данные с монитора.
– Валдория, Соскони. Джейкобсшир, Эос, Форширский Приют… – Она посмотрела на меня. – Далековато, правда?
– Да, – ответила я.
Кто-то тронул меня за плечо, чтобы я посторонилась. Я оглянулась и увидела еще одну пассажирку, спешившую попасть в терминал. Хотя на ней было гражданское платье, маленькие нашивки на плече выдавали военнослужащего. Я узнала ее: она летела с нами и стояла в конце очереди, когда мы заходили в здание. Остальные пассажиры терпеливо ждали на улице, щурясь от яркого солнца.
Я обернулась к стойке как раз вовремя, чтобы увидеть, как мужчина вынимает мой бумажник. Он раскрыл его, и маленький проектор включился, проецируя голографические снимки. Первым был портрет Джарита, потом несколько Снимков нас с ним, потом его с Хильдой и, наконец, моя мать.
Мужчина остановил проектор. Он держал бумажник на ладони, от чего казалось, будто мать стоит на ней.
– Кто это? – спросил он.
– Моя мать.
– Вы шутите. – Он передал бумажник женщине за стойкой, от чего вокруг его руки, проходившей сквозь защитное поле, засветилась радуга. – Считай-ка индивидуальные данные.
Она положила бумажник на горизонтальную панель. Голографическое изображение матери плавало над ней – золотое, улыбающееся. Потом оно потемнело: это лазер считывал невидимую информацию.
– Провожу опознание, – сообщил компьютер. – Имя: Циа Лисса. Профессия: танцовщица, Партонийский Имперский балет. Адрес не сообщается.
– Балерина? – хмыкнул мужчина. – Хорошенькая.
Хорошенькая? И это все, что он сказал после того, как они влезли в личную жизнь матери, словно прочитали страницу из дешевого голожурнала?
Женщина сунула бумажник в мой рюкзак и застегнула его.
– Все в порядке. Можете идти.
Я стиснула руку на лямке и закинула рюкзак за спину. Потом прошла в ворота для прилетающих. Зал был заполнен людьми – стоящими, сидящими, разговаривающими, смотрящими головидео, спешащими куда-то на движущихся дорожках.
– Тьфу! – Меня догнала Хильда.
– Что, тоже замучали?
Она нахмурилась:
– Им повезло, что нам приказано вести себя тихо как мыши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Я подумала о Джейбриоле и его уединенной жизни. Возможно, он единственный из живущих ронов остался нормальным. Но цена, которую он заплатил – невыносимое одиночество, – для меня слишком высока.
– Эти механизмы приспособления заживо рвут нас на части.
– Ответственность за судьбу Империи лежит на вас не потому, что вы лучше приспособлены к ней, но потому, что свойства, делающие вашу жизнь такой тяжелой, одновременно являются источником нашей единственной защиты от аристо. Боги, да это любую семью доведет до точки.
Я обдумала это.
– Когда мы жили все вместе – мои родители и мы, их дети, – нас объединяло что-то. Не знаю, как это обозвать. Общность ронов? Мы были счастливы. Потом мы выросли и вылетели из гнезда. В жизнь вмешалась реальность. – Я посмотрела на Тагера. – Мои родители остались вместе. Но общность исчезла. Они живут; большинство нас выживает. Я хочу чего-то большего, чем выживание.
– Если вы имеете в виду партнера-рона, общество ронов…
– Да, я знаю. Мне не суждено найти это. – В моем сознании нарисовался образ Джейбриола. Знал бы ты, доктор-душеспаситель… – Мои родители – люди, а не производители ронов. Они не смогут вечно плодить аккумуляторы для Сколи-Сети. Вы думаете, они хотят видеть, как их дети умрут? Что, если мы с Эльтором оба погибнем? Что тогда?
– Не знаю.
Я встала и подошла к полке с фигурками кэмишей.
– Я тоже не знаю. – Я повернулась лицом к нему. – Я не хочу умирать. Я хочу отыскать решение. Решение всего. Боли, ярости, страха. Этой войны, которая никогда не кончится. Я хочу знать, что делать с аристо. – Я перевела дух. – Я хочу знать, как расплатиться за Тамс.
– Вы уверены, что найдете все это?
– Я думаю, что у меня больше шансов, чем у Эльтора или Керджа. И к тому же я хочу власть ради власти, – добавила я горько. – Это куда приятнее, чем быть жертвой. – Я спокойно посмотрела на него. – Да, я хочу стать Императрицей.
Войдя в вестибюль дома, где я жила, я застала там поджидавшего меня посетителя. Она сидела в кресле и читала голожурнал, закинув ноги на антикварный столик. Мы увидели друг друга одновременно.
– Хильда! – Я бросилась к ней. – Что ты здесь делаешь?
Она встала и лицо ее расплылось в широкой улыбке.
– Хейя, Соз.
– Я запросто могла пройти мимо тебя. – Я не привыкла видеть ее без формы. Из всех причудливых одеяний она выбрала синие джинсы. Должно быть, купила их в одном из этих магазинов импорта, торговавших джинсами и кофе – основными статьями земного экспорта. Джинсы, кофе и еще эти их гамбургеры.
Не думаю, чтобы нашлась хоть одна столица более или менее населенной планеты, в которой не было бы одного из их «Макдональдсов». Иногда, в особо циничном настроении, мне кажется, что, пока мы с купцами перемалываем ресурсы друг друга, земляне без лишнего шума приберут нас к рукам, заполонив нас своей «фаст фуд»и убедив в том, что мы не проживем без нее и дня.
Хильда хихикнула.
– Некоторые проходят мимо меня нарочно. Я тут чуть не спугнула золотого мальчика. – Она дернула головой вверх. – Сказал, что подождет тебя там.
Неужели Джарит забежал ко мне? Но куда он тогда делся? Хотя вестибюль не запирался круглые сутки, у него не было возможности пройти без пропуска даже в лифт. А пропуска я ему не давала.
– Пошли наверх, – улыбнулась я. – Может, найдем еще эту загадочную личность.
Войдя в лифт, я осторожно спросила:
– Как там Рекс?
– Неплохо. Ему приделали какие-то штуки к ногам. Они позволят ему ходить, как только он научится ими пользоваться.
– Он счастлив? – На самом деле я хотела знать, появилась ли в его жизни женщина. Но спросить не решалась.
– Йа, с ним все в порядке, – Хильда хихикнула. – Все как положено. Все его сиделки по уши в него влюблены. Ну, и есть одна, которую он зовет чаще других.
Я убеждала себя, что меня это не ранит. В конце концов, у меня есть Джарит. Я повторила это себе несколько раз, а потом решила: не майся дурью. Ты знаешь, что тебя это ранит. Ну и пусть ранит. Не умрешь. И ты права, у тебя есть Джарит.
Джарит сидел у меня под дверью с папкой на коленях и что-то читал. Мы подошли к нему, мягко ступая по ковру.
– Как тебе удалось уговорить лифт подняться сюда? – спросила я, улыбаясь.
Он встал, глядя на Хильду:
– Не знаю. Пако разрешил мне подняться.
Интересное дело. Я никогда не говорила своему компьютеру, чтобы он пускал Джарита в лифт. Не то, чтобы я возражала. Пако мог бы и запустить его в квартиру.
Хильда ухмыльнулась ему:
– Хейя, хойя. Вот мы и встретились.
– Мое почтение. – Джарит покраснел.
– Это Хильда, – пояснила я. – Она летает в моей эскадрилье.
– Летала. – Хильда огорченно посмотрела на меня, пока я отпирала дверь.
– Мы уже месяцами никуда не летаем.
Я удивленно посмотрела на нее:
– Кердж не приписал вас с Таасом к другой эскадрилье?
Джарит уронил папку; его голокнижки и голотетради разлетелись по полу.
Он вспыхнул и опустился на колени подобрать их.
Мы с Хильдой опустились на четвереньки помочь ему. Но когда я бросила на него вопросительный взгляд, он не ответил. Чем я его так расстроила?
Иногда бывает очень трудно понять его настроение.
Хильда сунула ему в руки последнюю книгу.
– Он посылал Тааса с восьмой эскадрильей. – Она поднялась с коленей и встала между мной и Джаритом. – А меня сунул на штабную работу. Разработка стратегии. Но мне не хватает полетов.
Я закрыла за нами дверь:
– Мне тоже.
Джарит прошел к бару, оставив нас с Хильдой вдвоем. Хильда смотрела, как он раскладывает книги на столе. Потом тихо сказала:
– Император Сколии велел передать тебе послание.
Послание? Зачем Керджу посылать курьера? Использовать Сеть было бы куда проще. И если он беспокоился о секретности, он мог передать это мне в мозг шифром, ключ к которому знаю только я.
Я покосилась на Джарита:
– Возможно, нам придется подождать.
– В нем всего четырнадцать слов.
– Что?
– Он просил передать: «Немедленно возвращайся в Штаб-квартиру. Без шумихи. Не говори никому, что это мой приказ».
– Это все?
Она кивнула:
– Это все.
Так. Кердж протянул свою длинную руку и выдергивает меня обратно. Он стоял у меня перед глазами – металлическая фигура в военной форме, рассчитывающая что-то в своем защищенном броней мозгу, посылающая нас по траекториям, завершающимся в одному ему известных точках.
Но, возможно, самое время встретиться с ним. Возможно, мне пора уже просчитать собственные траектории.
– Почему он отправил с этим тебя?
– Не знаю. – Взгляд Хильды скользнул мне за плечо, и ее голос изменился. – Прогуляешься с нами?
Я оглянулась. Джарит подходил к нам. Я улыбнулась.
– В самом деле, не хочешь прогуляться с нами?
Он с легкой опаской посмотрел на Хильду:
– Идет.
И мы пошли гулять. Мы прошлись вдоль причалов, купили воздушные шарики, выпустили их в небо, мы много смеялись, а потом завалились на пляж.
Но все это время меня не покидало странное ощущение, необъяснимое чувство, что я вижу конец, только не знаю чего.
Джарит сидел у меня на кровати.
– Мне понравилась твоя подруга.
Я сунула свой свитер в клешню робота-гардероба, повесившего его на место в шкафу.
– Мне показалось, что При первой вашей встрече ты готов был удрать без оглядки.
– Готов был, – он улыбнулся. – Но она оказалась ничего.
– Ты поэтому уронил все свои книжки днем?
– Ах, это? – Он отвел взгляд. – Да нет, я просто неуклюжий.
Я подошла и уселась перед ним по-турецки.
– Это не объяснение.
– Почему ты так говоришь?
– Что-то не так. Я ведь чувствую.
– Я… так, ерунда. – Он внимательно изучал узор на одеяле.
– Джарит. – Я взяла его рукой за подбородок и повернула лицом к себе. – Что случилось?
– Меня удивило то, что ты сказала. Вот и все.
– То, что я сказала? – Я опустила руку. – Что ты имеешь в виду?
– Это имя.
– Какое имя?
– Кердж.
Я застыла. Это имя мне не хотелось обсуждать ни с Джаритом, ни с кем другим. Тагер вытянул из меня все, чем я могла поделиться по этому поводу.
– Что такого в этом имени?
– В контексте вашего разговора это могло означать только одного человека.
– Я солдат. Он мой начальник.
Он бросил на меня подозрительный взгляд.
– Даже праймери не называют Сколийского Императора просто по имени.
Я задумалась. Разумеется, я никогда не называла Керджа по имени, когда мы общались как начальник и подчиненная. Но в частной беседе с Хильдой мне и в голову не приходило называть его полным титулом, как не пришло бы в голову называть остальных своих братьев «Принцами Как-Их-Там».
– Ты живешь в квартире, шикарной даже для Имперской праймери, – сказал Джарит. – У тебя звание, равное адмиральскому, а ведь тебе ненамного больше тридцати. И ты называешь Императора по имени.
Я встала с кровати и подошла к окну. За окном простирался золотой в закатных лучах сельский Джейкобсшир.
– Соз? – окликнул Джарит.
– Я не знаю, что ты ожидаешь услышать от меня.
Джарит вздохнул.
– Император Сколии… вы с ним… я правильно понял?..
Бред сивой кобылы. Он вообразил, что Кердж – мой любовник! Я чуть не рассмеялась. Вместо этого я вернулась к постели и села рядом с ним.
– Нет. Ты понял все не правильно. Мы с Императором Сколии знакомы много лет, больше ничего.
– Ты ведь старше, чем кажешься, правда?
– Через несколько дней мне исполнится сорок восемь.
Он непроизвольно раскрыл рот:
– Ты шутишь.
– Нет. – Я нахмурилась. – Это что-то для тебя меняет?
Джарит поерзал на кровати:
– Не знаю. Ты старше моей матери.
Боги. Насколько я могу судить, меня разыскивает отдел этики КИКС. Вы под арестом, мэм. За совращение малолетних.
Впрочем, его слова задели меня совсем по-другому. Я еще не рожала, а у женщины младше меня сын уже вырос настолько, что сам может стать отцом.
Конечно, хоть мое долголетие и позволяет тянуть с обзаведением с детьми дольше, чем большинству женщин, все же я не могу откладывать это до бесконечности. Но мне не хотелось заводить семью, пока я летаю с эскадрильей, особенно после того, что случилось с моим первым браком – зная, что мои дети могут остаться без матери каждый раз, как я лечу на боевое задание.
Джарит следил за моим лицом.
– Соз?
Я вздохнула:
– Не знаю, как тебе сказать.
Он сжался:
– Просто скажи.
– Хильда привезла мне послание от моей семьи. Мне надо лететь на Дьешу.
Сегодня.
– Ты улетаешь? Сегодня?
– Как только соберу вещи.
Он положил руки мне на плечи:
– Это из-за моих слов? Я смогу привыкнуть к разнице в годах. Правда.
– Ты здесь ни при чем.
Он хотел сказать что-то еще, но осекся. Я почувствовала то, что он хотел. Он хотел лететь со мной. И часть меня хотела, чтобы он летел. Но это значило бы предложить ему начать все заново в новом, чужом ему мире, где он не знает никого. Я не могла заставлять его идти на такие перемены, если бы только не имела возможности предложить ему больше, чем мы имели сейчас. И этой возможности у меня не было. Слишком она неустроенная пока, моя жизнь.
– Ты очень много для меня значишь, – сказала я.
– Не надо, пожалуйста.
– Чего не надо?
– Говорить слова, которые служат введением к «ты еще найдешь себе кого-то».
– Надеюсь, что найдешь.
Джарит шепотом выругался:
– Соз, прекрати.
– Ты хоть представляешь себе, чем я зарабатываю на жизнь? Каждый раз, когда я улетаю, я могу погибнуть. Ты хочешь жить с этим?
– Нет. Но я бы попробовал.
– А я не знаю, хотела бы или нет.
Он вздохнул. Потом притянул меня к себе:
– Ты еще вернешься на Форшир?
Я опустила голову ему на плечо:
– Хотелось бы надеяться.
Мы долго сидели так, обнимая друг друга. Потом Джарит откинулся на кровать, увлекая меня за собой. Мы занимались любовью в облаках, паря среди них в последний раз.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ДЬЕША
13. КУЛАК ИМПЕРИИ
Мы с Хильдой летели на Дьешу пассажирским рейсом, в гражданском платье – ничего, что могло бы привлечь внимание. Хотя Кердж не отдавал на этот счет никаких распоряжений, я понимала, что нам стоит прибыть в Штаб-квартиру без излишней шумихи. Почему? Что он такое задумал?
Наш корабль приземлился на площадке далеко от терминалов космопорта. Я выбралась из гамака и прошла в конуру, которую кто-то особо самоуверенный назвал «салоном». В ней имелось три кресла и стол, привинченный к той поверхности, которая при нахождении корабля в гравитационном поле становилась полом. Выглянув в иллюминатор, я увидела приближающийся к нам флайбус, скользивший на воздушной подушке подобно серебряно-черной пуле.
– Приготовьтесь к выходу, – передал по внутренней связи стюард, живой голос которого выгодно отличался от неодушевленных компьютерных голосов на военных транспортах, на которых я обычно прилетаю на Дьешу.
Пока мы толпились в шлюзе, появился стюард, молодой человек в безукоризненно отглаженной синей форме. Когда он откинул наружный люк, в шлюз ворвался свежий воздух, показавшийся нам блаженно сладким после нескольких дней в искусственной атмосфере.
Флайбус притормозил у корабля. В открытой двери стоял офицер, женщина в темной форме службы безопасности КИКС с лазерным карабином.
Из флайбуса выдвинулась гармошка перехода и присосалась к борту корабля. Щелкнув рычагами, стюард улыбнулся:
– Добро пожаловать в Дьешанский космопорт. Надеемся, вам здесь понравится.
При посадке во флайбус офицер безопасности проверила каждого из нас сканером. На наши лица она не смотрела. Когда все оказались на борту, флайбус убрал переход и развернулся к терминалу. Мы сидели в нервоплексовых креслах, глядя в окно или на пол, только не друг на друга.
Не полпути к терминалу нас встретил другой флайбус. Две машины присели на бетон, словно две переговаривающиеся друг с другом пули. Мы перешли во второй флайбус, еще раз пройдя процедуру проверки.
Пока мы ждали своей очереди, я слышала, как Хильда бормочет себе под нос: «Еще раз? Ни за что!»
Второй флайбус становился, не доезжая десяти метров до дверей терминала. Оставшуюся часть пути мы шли между столбиками, мигавшими и пищавшими на каждого проходившего пассажира. Дорожка уперлась в обычную арку-индикатор, обрамлявшую вход в здание.
У стойки контроля стояли плотный мужчина и крепко сложенная женщина, оба в формах КИКС. Женщина смотрела на монитор, мужчина – на проходивших.
Когда под арку ступила я, он сделал мне знак остановиться.
– Проверка багажа.
Я поставила свой рюкзак на стойку. Женщина прикоснулась к клавише на пульте, и над монитором, медленно вращаясь, появилась голограмма, открывающая содержимое моего багажа – все, вплоть до нижнего белья и прочих сугубо личных вещей.
– Откройте, – сказал мужчина.
Неужели через это проходит каждый штатский, прилетающий на Дьешу? Я отстегнула замки, и рюкзак распахнулся. Мужчина копался в моих вещах, а женщина вслух читала данные с монитора.
– Валдория, Соскони. Джейкобсшир, Эос, Форширский Приют… – Она посмотрела на меня. – Далековато, правда?
– Да, – ответила я.
Кто-то тронул меня за плечо, чтобы я посторонилась. Я оглянулась и увидела еще одну пассажирку, спешившую попасть в терминал. Хотя на ней было гражданское платье, маленькие нашивки на плече выдавали военнослужащего. Я узнала ее: она летела с нами и стояла в конце очереди, когда мы заходили в здание. Остальные пассажиры терпеливо ждали на улице, щурясь от яркого солнца.
Я обернулась к стойке как раз вовремя, чтобы увидеть, как мужчина вынимает мой бумажник. Он раскрыл его, и маленький проектор включился, проецируя голографические снимки. Первым был портрет Джарита, потом несколько Снимков нас с ним, потом его с Хильдой и, наконец, моя мать.
Мужчина остановил проектор. Он держал бумажник на ладони, от чего казалось, будто мать стоит на ней.
– Кто это? – спросил он.
– Моя мать.
– Вы шутите. – Он передал бумажник женщине за стойкой, от чего вокруг его руки, проходившей сквозь защитное поле, засветилась радуга. – Считай-ка индивидуальные данные.
Она положила бумажник на горизонтальную панель. Голографическое изображение матери плавало над ней – золотое, улыбающееся. Потом оно потемнело: это лазер считывал невидимую информацию.
– Провожу опознание, – сообщил компьютер. – Имя: Циа Лисса. Профессия: танцовщица, Партонийский Имперский балет. Адрес не сообщается.
– Балерина? – хмыкнул мужчина. – Хорошенькая.
Хорошенькая? И это все, что он сказал после того, как они влезли в личную жизнь матери, словно прочитали страницу из дешевого голожурнала?
Женщина сунула бумажник в мой рюкзак и застегнула его.
– Все в порядке. Можете идти.
Я стиснула руку на лямке и закинула рюкзак за спину. Потом прошла в ворота для прилетающих. Зал был заполнен людьми – стоящими, сидящими, разговаривающими, смотрящими головидео, спешащими куда-то на движущихся дорожках.
– Тьфу! – Меня догнала Хильда.
– Что, тоже замучали?
Она нахмурилась:
– Им повезло, что нам приказано вести себя тихо как мыши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37