Перегрузки при ускорениях не могли повредить нам, поскольку наша молекулярная конфигурация на время стазиса фиксировалась. Мы не застывали: наши атомы продолжали вибрировать, вращаться и делать то, что они делали в момент активации катушки. Атомные часы, измерявшие ход времени в стазисе, продолжали работать. Но ни один из атомов не менял своего квантового состояния, что означало: наш корабль и все, что в нем находится, становятся жесткими даже при мощных нагрузках, которые мы испытывали. Без такой защиты перегрузки просто стерли бы нас в порошок.
«Прерываю стартовый режим», – доложил Жабо.
«Что происходит?»– спросила я. В моем сознании проявилось изображение земного спутника, показанного так реалистично, что я видела заклепки на его корпусе. Под спутником появилось кодированное послание. Пока эта белиберда плыла по моей психосреде, Жабо давал одновременно письменный и устный перевод депеши.
Бред сивой кобылы. Послание касалось меня. Земляне посылали в КИКС рапорт о моем аресте. С греческого на сколийский его переводил лично Тиллер Смит.
«Жабо, кой черт эта картинка появилась именно сейчас?»
«Когда я перехватывал передачу, твой центр среагировал на имя» Тиллер Смит «.
Я обратилась к своему центру.» Почему ты среагировал на Тиллера Смита?«
» По твоей шкале интересов он имеет восемьдесят два процента «.
Чушь. Почему он вычислил, что Тиллер Смит так интересует меня? Сейчас, когда я готовилась к бою, мне меньше всего нужна была дурацкая картинка со спутником.
» Проверка модуля отбора информации, – подумала я. – И вовсе не обязательно давать Тиллеру Смиту такой высокий индекс «.
» Проверка. – Потом:
– Модуль отбора информации в норме. Причина появления информации – твоя реакция на содержание подаренной им книги «.
С чего это книга нечитабельных стихотворений так возбуждает мой центр?
» Убрать все команды, связанные со «Стихами на Стекле».
«Принято». Изображение спутника исчезло.
«Праймери Валдория, – подумал Таас. – Я не могу избавиться от вашего спутника. Он мешается у меня на дисплее».
«Какие команды ты пробовал?»
«Стоп, Отмена, Прервать, Выход, Пока, Система, Вырезать, Вытолкать, Черт подрал».
«Черт подрал? Что еще за команда?»
«Это я так ругаюсь».
Я улыбнулась. «Попробуй» Стереть «.
» Получилось «. Его псимвол» Стереть» появился на моем дисплее: пышная дама в легком одеянии и с ведром краски. Она провела кистью по юбке и та исчезла. Вслед за юбкой исчезла и дама.
Я рассмеялась. «Все готовы к взлету?»
«Готов», – подумал Рекс.
«Готов», – подумала Хильда.
«Готов», – подумал Таас.
«Тогда пошли».
«Включаю водородные двигатели», – доложил Жабо. Для маневров вблизи планет корабль использовал водородный двигатель, тяга которого создавалась потоком раскаленной плазмы.
Диспетчерская разрешила нам взлет с двенадцатой площадки. Но пока мы рулили туда, в моем аудиокоме затрещал голос диспетчера:
– Простите, праймери Валдория. Вашей четверке придется немного подождать. Двенадцатая занята.
– Вас понял. – Мы притормозили.
«Что, черт возьми, происходит?»
Жабо дал мне изображение нескольких кораблей, изготовившихся к взлету на площадке, мимо которой нам предстояло выруливать на двенадцатую.
На борту виднелась эмблема купцов – выгнувшая спину пантера. Корабли ждали старта в предрассветном воздухе; свет прожекторов отражался от их корпусов, как от ледяных глыб. Самым изящным был веретенообразный корабль, излюбленное средство передвижения аристо. Его окружали три тяжелых сторожевика. Учитывая, что большинство хайтонов летали в сопровождении только одного сторожевика, максимум двух, я не сомневалась в том, кого же несет «Веретено».
«Куокс», – произнес в моем сознании Рекс.
«Да».
«Мы ведь можем расстрелять его прямо здесь», – мелькнула мысль Тааса.
Я нахмурилась. «То, что ты предлагаешь, – простое убийство».
«Да», – согласилась Хильда.
«Ну и что?»– не сдавался Таас.
Я не верила своим ушам. Они не шутили. Они предлагали взорвать гражданский корабль – просто так, неспровоцированно. Убить видного межзвездного лидера.
«Прекратить!»– рыкнула я на них.
Все мои приборы показывали, что двенадцатая площадка свободна. Ничто не мешало нам стартовать с нее. Я не сомневалась, что диспетчерская просто не хотела, чтобы мы оказались вблизи кораблей купцов. Возможно, они боялись, что мы поступим именно так, как предлагали Таас и Хильда.
Вокруг площадки вспыхнули сигнальные огни. Корабли окутались клубами пара. Потом один из сторожевиков ушел вверх, опалив площадку огнем из дюз.
Остальные корабли последовали за ним. Вибрация от взлета сотрясала мое тело и сознание.
Мы неслись сквозь космос наперегонки с эскадрами Куокса. Инверсировав, мы могли развивать любую нужную скорость, только бы она не была меньше скорости света.
Если бы кто-нибудь на Делосе смотрел на нас, им показалось бы, что по мере приближения к скорости света наши корабли делаются все короче и короче, все тяжелее и тяжелее. Зато после того, как мы превысили скорость света, длина наших кораблей для стороннего наблюдателя снова увеличилась до нескольких тысяч километров, а масса – уменьшилась до нескольких граммов. Для нас же ничего не менялось, лети мы хоть в миллион раз быстрее света. В конце концов, друг относительно друга корабли почти не перемещались.
На скорости в 141 процент световой время тоже менялось. Мы могли лететь сквозь космос хоть целый век, в то время как на Делосе прошел бы всего один час. Доведись нам достигнуть бесконечно большой скорости – и наши лишенные массы истребители протянулись бы на всю Вселенную.
Но тут нас ждала проблема. Вблизи светового барьера время текло для нас медленнее, чем для Тамса. Мы инверсировали на слишком большой скорости, так что растяжение времени швырнуло нас на несколько часов в будущее, отняв бесценные минуты, которых нам и так не хватало.
«Жабо, рассчитай обратный курс, – подумала я. – Компенсируй растяжение времени».
«Курс проложен».
«Отлично». На сверхсветовых скоростях мы могли попасть относительно Тамса и в прошлое. Если бы сторонний наблюдатель продолжал следить за нами, он увидел бы любопытное зрелище: пока мы продолжали свой полет к Тамсу, где-то в системе Тамса появилось сразу восемь кораблей: четыре обыкновенных и четыре из антиматерии. Материальные корабли и их пилоты были совершенно идентичны отряду Жабо. Собственно, это и были мы.
Пока материальные корабли продолжали свой путь к Тамсу, антиматериальная эскадрилья возвращалась на Делос, летя хвостами вперед и накапливая горючее (вместо того чтобы расходовать его), словно в прокручиваемом в обратную сторону кино. В той точке, где я отдала команду проложить обратный курс, наблюдатель с Тамса увидел бы вспышку от аннигиляции встретившихся анти-и просто кораблей. Энергия протонов, полученных в результате взаимного уничтожения, компенсировала их потерю при создании новых кораблей и их анти-двойников.
Поскольку относительно кораблей мы не двигались, мы не видели ни этих причудливых появлений, ни исчезновений. Мы просто летели с Делоса на Тамс.
В любом случае результат был бы примерно одинаков: наша четверка прибывала на Тамс спустя какое-то время после старта с Делоса.
Хотелось бы мне прибыть на Тамс ДО того, как мы вылетели с Делоса – тогда, возможно, нам и хватило бы времени на эвакуацию планеты. Но нарушить причинно-следственную связь, выйдя из инверсии до входа в нее, не удалось еще ни одному аппарату. Все, что мы могли – это выйти как можно ближе к месту назначения сразу же за тем, как инверсировали у точки отправления. На деле это требовало некоторого времени, от нескольких часов до нескольких дней. Хотя кораблям Куокса предстояло преодолеть большее расстояние, их оснащение позволяло оптимизировать маршрут по времени.
Но мы имели одно преимущество, о котором они не могли и мечтать.
Корабль, находящийся в сверхсветовом пространстве, недосягаем для электромагнитных сигналов. Теоретически с ним можно было бы связаться, послав в его направлении сверхсветовую элементарную частицу – тахион.
Однако до сих пор никто еще не нашел надежного способа тахионной связи, не говоря уж о том, что при инверсии сигнал может достичь адресата раньше, чем был отправлен. Поэтому, инверсировав, кораблям приходится лететь независимо друг от друга. Эскадра, летевшая до инверсии в тесном строю, выходит из сверхсветового пространства рассеянной как по пространству, так и по времени. Чем больше этот разброс по времени, тем дольше им придется искать друг друга; чем больше разброс по пространству, тем дольше им собираться.
Только не нашим истребителям.
Рекс, Хильда, Таас и я были теперь единым сознанием. Больше, чем единым сознанием. Мы были частью Сколи-Сети, а это означало, что мы могли мгновенно связаться не только друг с другом, но и со всеми, чьи сознания включены в эту раскинувшуюся между звездами компьютерную сеть. Мы координировали свои действия с точностью, соперничавшей с самой скоростью света.
Конечно, псиберпространство имеет свои ограничения. Допустим, мы попытаемся узнать собственное будущее, войдя в Сколи-Сеть после того, как искажение времени зашвырнет нас вперед, и останемся в ней, вернувшись в настоящее. Время, необходимое на то, чтобы связь перестроилась и восстановилась, может запросто убить нас. Все, что наш экскурс в будущее скажет нам, – это то, что мы погибли в бою. Погибли, поскольку и понятия не имели, что делали в этот промежуток времени корабли противника.
Если же мы заглянем в будущее, выйдем из Сколи-Сети и вернемся в нее только по возвращении в настоящее, это будет означать путешествие в инверсии без пси-связи. Мы будем перемещаться в пространстве и времени, лишенные нашего основного преимущества – а это увеличит наши шансы узнать, что мы погибли в бою.
«Жабо, – подумала я. – Проверь Сеть. Нет ли информации об эскадрах Куокса?»
«Имперские службы наблюдения засекли эйюбианские военные корабли. Их траектория нацелена на орбиту Тамса». В поле моего зрения появились цифры – время их предположительного прибытия.
«Сколько кораблей?»
Перед моим взглядом возникли корабли купцов. Два боевых крейсера, орбитальная платформа, три постановщика помех. И корабль-лаборатория.
Я поморщилась. Вот она – эскадра купцов. И наличие в ней лаборатории подтверждает худшие мои опасения. Лаборатория могла предназначаться для превращения астероида или луны в водород с целью заставить его реагировать с атмосферой Тамса. Одно хорошо – они пока не знали, что мы тоже направляемся туда. Хорошо бы успеть приземлиться на Тамсе и убраться оттуда до прибытия эскадры, подумала я.
«Что слышно про» Веретено «, стартовавшее с Делоса?»– спросила я.
Изображение эскадры сменилось видом кораблей Джейбриола. «Их нынешний курс приведет их на Тамс почти одновременно с эскадрой».
«Имеются какие-нибудь новости о ситуации на Тамсе?»
«Согласно последним разведданным повстанцы продолжают удерживать наземные оборонительные системы. В то же время все имеющиеся на Тамсе входы в Сколи-Сеть выведены из строя».
Ничего удивительного. Купцы уничтожили их в первую очередь, чтобы лишить нас информации.
«Что с их орбитальными системами?»– послал мысль Таас.
Мысль прозвучала спокойно, но я уловила его волнение. Жабо откликнулся на мою мысль, показав мне Тааса в пилотском кресле. На фоне изображения вспыхнули цифры: пульс, кровяное давление, температура, частота дыхания, мозговая активность…
«Эй, – подумал Таас. – Я в порядке!»
«У них на орбите черт-те сколько спутников – ложных мишеней, – ответила я. Эти жестянки, вооруженные в лучшем случае одной ракетой или старомодным лазером, испускали сигнал, схожий с сигналом сложного боевого аппарата. – И довольно много истребителей-автоматов. Возможно, платформа с системами дальнего обнаружения и перехвата».
«Зачем? – удивилась Хильда. – Они же чертовски уязвимы».
Жабо переключился на Рекса, полагаясь на его опыт.
«Они не ожидают нашей атаки, – подумал он. – У планеты нет естественного спутника, пригодного для размещения базы, а платформа отчасти компенсирует им переход наземных оборонительных систем в руки повстанцев».
«А как насчет пилотируемых перехватчиков?»– поинтересовался Таас.
«Вряд ли их много, – подумал Рекс. – В нормальной ситуации они находятся на поверхности. Но теперь их можно ждать и на орбите».
Особенно с учетом того, что они оснащены ПИИ, добавила я. Повстанцам достаточно было бы захватить один перехватчик и адаптировать его ПИИ к своим кораблям.
Меня сильно беспокоило присутствие орбитальной платформы. В чистой теории четверка ДМН могла бы, вынырнув из инверсии, сбить платформу и остаться в живых; не выведи мы ее из строя сразу же – мы обречены.
Разумнее всего было бы выйти из инверсии как можно ближе к Тамсу и выпустить тучу самонаводящихся снарядов – УРСов. Сумасшедшая кинетическая энергия, сообщенная УРСам нашей околосветовой скоростью, превратит их в пули с мегатонной мощностью. Обжитые планеты, как правило, хорошо защищены от нападения из релятивистского пространства, но Тамс был всего-навсего маленькой колонией в заброшенном уголке космоса. К тому же купцы хорошо понимали: не в наших интересах выступать против них открыто. Скорее всего их силы сконцентрированы против повстанцев.
Это означало, что у нас имеется шанс на успех. Велик этот шанс или ничтожно мал – уже другой вопрос. Мне доводилось видеть разведданные по ООС Тамса – орбитальным оборонительным системам купцов. Те постарались как могли. И поскольку Тамс лишился доступа к Сколи-Сети, наши данные могли устареть.
«Что слышно об их Тау-снарядах?»– спросила Хильда.
«Они у них точно имеются, – подумала я в ответ. – Будем надеяться, что немного». Тау-снаряды обладают способностью к инверсии. Правда, поскольку противник купцов до сих пор находился исключительно на поверхности планеты, я надеялась, что дорогие и сложные в обслуживании Тау-снаряды занимают в системе обороны Тамса последнее место.
Конечно, они могли бы мгновенно подавить восстание, направив на Тамс один Тау-снаряд на релятивистской скорости. Повстанцы делали ту же ошибку, что и все нормальные люди, – они считали, что Ур Куокс не станет уничтожать планету, которая ему самому нужна.
Тут мы все его недооценили. Восстание на Тамсе сделалось символом непокорности, куда более страшным для Куокса, чем мы могли себе представить. Во всяком случае, достаточно страшным, чтобы Куокс хотел разделаться с ним как можно более наглядно и жестоко – во устрашение любому, кто осмелится поднять голос против его власти.
«Нашими преимуществами, – подумала я, – будут внезапность, скорость и связь. Наши уязвимые места: нас всего четверо против целой орбитальной обороны и мы не можем связаться с Тамсом до тех пор, пока не выйдем из инверсии. Отсюда стратегия: мы реинверсируем вблизи планеты, всего в двадцати миллионах километров, сохраняя интервал между кораблями в сто тысяч километров. Подаем сигналы повстанцам, используя нейтринную связь и модулируя излучение из дюз». Вряд ли купцам удастся противопоставить этому что-либо – гамма-излучение наших двигателей трудно не заметить, а нейтрино не остановить практически ничем.
«Сразу по выходе из инверсии даем залп УРС 0, 89с, – самонаводящимися снарядами со скоростью 0, 89 световой. – Выводим из строя их ООС и сбрасываем повстанцам ПИИ».
«Задача ясна», – эхом откликнулись все мои корабли.
«К реинверсии готов», – доложил Жабо.
Я дала импульс фотонными двигателями – и провалилась в стазис.
Собственно, единственное, что говорило о том, что я теряла сознание в момент торможения, – это скачкообразное изменение скорости на приборах. Я снова включила двигатели, и истребитель сбросил ход еще сильнее.
Звезды начали смещаться вперед, к точке, расположенной прямо по курсу моего корабля. Их свет все больше смещался к синему, пока не ушел в ультрафиолетовую зону спектра, невидимую на моих экранах…
…и мы вырвались из инверсии в безупречном строю, передавая сигналы на поверхность Тамса. Перед нами летел рой наших снарядов.
Жабо выдал на мой ментальный дисплей новую информацию: орбитальные системы встречали нас тем, что казалось целым флотом платформ. Знаем мы эти штуки: подавляющее большинство – имитация.
«Вижу Тау… исчезли», – доложил Жабо.
«Маневр!»
…и я вышла из стазиса. Жабо бросил перехватчик в такой крутой вираж, что стазисная катушка включилась, защищая меня от смертельных перегрузок.
«Взрыв Тау по правому борту», – доложил Жабо. Высветилась телеметрия, выдавая результаты анализа быстрее, чем успевал усваивать мозг.
Тау-антиракеты с инверсионными двигателями засекли наш залп и инверсировали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
«Прерываю стартовый режим», – доложил Жабо.
«Что происходит?»– спросила я. В моем сознании проявилось изображение земного спутника, показанного так реалистично, что я видела заклепки на его корпусе. Под спутником появилось кодированное послание. Пока эта белиберда плыла по моей психосреде, Жабо давал одновременно письменный и устный перевод депеши.
Бред сивой кобылы. Послание касалось меня. Земляне посылали в КИКС рапорт о моем аресте. С греческого на сколийский его переводил лично Тиллер Смит.
«Жабо, кой черт эта картинка появилась именно сейчас?»
«Когда я перехватывал передачу, твой центр среагировал на имя» Тиллер Смит «.
Я обратилась к своему центру.» Почему ты среагировал на Тиллера Смита?«
» По твоей шкале интересов он имеет восемьдесят два процента «.
Чушь. Почему он вычислил, что Тиллер Смит так интересует меня? Сейчас, когда я готовилась к бою, мне меньше всего нужна была дурацкая картинка со спутником.
» Проверка модуля отбора информации, – подумала я. – И вовсе не обязательно давать Тиллеру Смиту такой высокий индекс «.
» Проверка. – Потом:
– Модуль отбора информации в норме. Причина появления информации – твоя реакция на содержание подаренной им книги «.
С чего это книга нечитабельных стихотворений так возбуждает мой центр?
» Убрать все команды, связанные со «Стихами на Стекле».
«Принято». Изображение спутника исчезло.
«Праймери Валдория, – подумал Таас. – Я не могу избавиться от вашего спутника. Он мешается у меня на дисплее».
«Какие команды ты пробовал?»
«Стоп, Отмена, Прервать, Выход, Пока, Система, Вырезать, Вытолкать, Черт подрал».
«Черт подрал? Что еще за команда?»
«Это я так ругаюсь».
Я улыбнулась. «Попробуй» Стереть «.
» Получилось «. Его псимвол» Стереть» появился на моем дисплее: пышная дама в легком одеянии и с ведром краски. Она провела кистью по юбке и та исчезла. Вслед за юбкой исчезла и дама.
Я рассмеялась. «Все готовы к взлету?»
«Готов», – подумал Рекс.
«Готов», – подумала Хильда.
«Готов», – подумал Таас.
«Тогда пошли».
«Включаю водородные двигатели», – доложил Жабо. Для маневров вблизи планет корабль использовал водородный двигатель, тяга которого создавалась потоком раскаленной плазмы.
Диспетчерская разрешила нам взлет с двенадцатой площадки. Но пока мы рулили туда, в моем аудиокоме затрещал голос диспетчера:
– Простите, праймери Валдория. Вашей четверке придется немного подождать. Двенадцатая занята.
– Вас понял. – Мы притормозили.
«Что, черт возьми, происходит?»
Жабо дал мне изображение нескольких кораблей, изготовившихся к взлету на площадке, мимо которой нам предстояло выруливать на двенадцатую.
На борту виднелась эмблема купцов – выгнувшая спину пантера. Корабли ждали старта в предрассветном воздухе; свет прожекторов отражался от их корпусов, как от ледяных глыб. Самым изящным был веретенообразный корабль, излюбленное средство передвижения аристо. Его окружали три тяжелых сторожевика. Учитывая, что большинство хайтонов летали в сопровождении только одного сторожевика, максимум двух, я не сомневалась в том, кого же несет «Веретено».
«Куокс», – произнес в моем сознании Рекс.
«Да».
«Мы ведь можем расстрелять его прямо здесь», – мелькнула мысль Тааса.
Я нахмурилась. «То, что ты предлагаешь, – простое убийство».
«Да», – согласилась Хильда.
«Ну и что?»– не сдавался Таас.
Я не верила своим ушам. Они не шутили. Они предлагали взорвать гражданский корабль – просто так, неспровоцированно. Убить видного межзвездного лидера.
«Прекратить!»– рыкнула я на них.
Все мои приборы показывали, что двенадцатая площадка свободна. Ничто не мешало нам стартовать с нее. Я не сомневалась, что диспетчерская просто не хотела, чтобы мы оказались вблизи кораблей купцов. Возможно, они боялись, что мы поступим именно так, как предлагали Таас и Хильда.
Вокруг площадки вспыхнули сигнальные огни. Корабли окутались клубами пара. Потом один из сторожевиков ушел вверх, опалив площадку огнем из дюз.
Остальные корабли последовали за ним. Вибрация от взлета сотрясала мое тело и сознание.
Мы неслись сквозь космос наперегонки с эскадрами Куокса. Инверсировав, мы могли развивать любую нужную скорость, только бы она не была меньше скорости света.
Если бы кто-нибудь на Делосе смотрел на нас, им показалось бы, что по мере приближения к скорости света наши корабли делаются все короче и короче, все тяжелее и тяжелее. Зато после того, как мы превысили скорость света, длина наших кораблей для стороннего наблюдателя снова увеличилась до нескольких тысяч километров, а масса – уменьшилась до нескольких граммов. Для нас же ничего не менялось, лети мы хоть в миллион раз быстрее света. В конце концов, друг относительно друга корабли почти не перемещались.
На скорости в 141 процент световой время тоже менялось. Мы могли лететь сквозь космос хоть целый век, в то время как на Делосе прошел бы всего один час. Доведись нам достигнуть бесконечно большой скорости – и наши лишенные массы истребители протянулись бы на всю Вселенную.
Но тут нас ждала проблема. Вблизи светового барьера время текло для нас медленнее, чем для Тамса. Мы инверсировали на слишком большой скорости, так что растяжение времени швырнуло нас на несколько часов в будущее, отняв бесценные минуты, которых нам и так не хватало.
«Жабо, рассчитай обратный курс, – подумала я. – Компенсируй растяжение времени».
«Курс проложен».
«Отлично». На сверхсветовых скоростях мы могли попасть относительно Тамса и в прошлое. Если бы сторонний наблюдатель продолжал следить за нами, он увидел бы любопытное зрелище: пока мы продолжали свой полет к Тамсу, где-то в системе Тамса появилось сразу восемь кораблей: четыре обыкновенных и четыре из антиматерии. Материальные корабли и их пилоты были совершенно идентичны отряду Жабо. Собственно, это и были мы.
Пока материальные корабли продолжали свой путь к Тамсу, антиматериальная эскадрилья возвращалась на Делос, летя хвостами вперед и накапливая горючее (вместо того чтобы расходовать его), словно в прокручиваемом в обратную сторону кино. В той точке, где я отдала команду проложить обратный курс, наблюдатель с Тамса увидел бы вспышку от аннигиляции встретившихся анти-и просто кораблей. Энергия протонов, полученных в результате взаимного уничтожения, компенсировала их потерю при создании новых кораблей и их анти-двойников.
Поскольку относительно кораблей мы не двигались, мы не видели ни этих причудливых появлений, ни исчезновений. Мы просто летели с Делоса на Тамс.
В любом случае результат был бы примерно одинаков: наша четверка прибывала на Тамс спустя какое-то время после старта с Делоса.
Хотелось бы мне прибыть на Тамс ДО того, как мы вылетели с Делоса – тогда, возможно, нам и хватило бы времени на эвакуацию планеты. Но нарушить причинно-следственную связь, выйдя из инверсии до входа в нее, не удалось еще ни одному аппарату. Все, что мы могли – это выйти как можно ближе к месту назначения сразу же за тем, как инверсировали у точки отправления. На деле это требовало некоторого времени, от нескольких часов до нескольких дней. Хотя кораблям Куокса предстояло преодолеть большее расстояние, их оснащение позволяло оптимизировать маршрут по времени.
Но мы имели одно преимущество, о котором они не могли и мечтать.
Корабль, находящийся в сверхсветовом пространстве, недосягаем для электромагнитных сигналов. Теоретически с ним можно было бы связаться, послав в его направлении сверхсветовую элементарную частицу – тахион.
Однако до сих пор никто еще не нашел надежного способа тахионной связи, не говоря уж о том, что при инверсии сигнал может достичь адресата раньше, чем был отправлен. Поэтому, инверсировав, кораблям приходится лететь независимо друг от друга. Эскадра, летевшая до инверсии в тесном строю, выходит из сверхсветового пространства рассеянной как по пространству, так и по времени. Чем больше этот разброс по времени, тем дольше им придется искать друг друга; чем больше разброс по пространству, тем дольше им собираться.
Только не нашим истребителям.
Рекс, Хильда, Таас и я были теперь единым сознанием. Больше, чем единым сознанием. Мы были частью Сколи-Сети, а это означало, что мы могли мгновенно связаться не только друг с другом, но и со всеми, чьи сознания включены в эту раскинувшуюся между звездами компьютерную сеть. Мы координировали свои действия с точностью, соперничавшей с самой скоростью света.
Конечно, псиберпространство имеет свои ограничения. Допустим, мы попытаемся узнать собственное будущее, войдя в Сколи-Сеть после того, как искажение времени зашвырнет нас вперед, и останемся в ней, вернувшись в настоящее. Время, необходимое на то, чтобы связь перестроилась и восстановилась, может запросто убить нас. Все, что наш экскурс в будущее скажет нам, – это то, что мы погибли в бою. Погибли, поскольку и понятия не имели, что делали в этот промежуток времени корабли противника.
Если же мы заглянем в будущее, выйдем из Сколи-Сети и вернемся в нее только по возвращении в настоящее, это будет означать путешествие в инверсии без пси-связи. Мы будем перемещаться в пространстве и времени, лишенные нашего основного преимущества – а это увеличит наши шансы узнать, что мы погибли в бою.
«Жабо, – подумала я. – Проверь Сеть. Нет ли информации об эскадрах Куокса?»
«Имперские службы наблюдения засекли эйюбианские военные корабли. Их траектория нацелена на орбиту Тамса». В поле моего зрения появились цифры – время их предположительного прибытия.
«Сколько кораблей?»
Перед моим взглядом возникли корабли купцов. Два боевых крейсера, орбитальная платформа, три постановщика помех. И корабль-лаборатория.
Я поморщилась. Вот она – эскадра купцов. И наличие в ней лаборатории подтверждает худшие мои опасения. Лаборатория могла предназначаться для превращения астероида или луны в водород с целью заставить его реагировать с атмосферой Тамса. Одно хорошо – они пока не знали, что мы тоже направляемся туда. Хорошо бы успеть приземлиться на Тамсе и убраться оттуда до прибытия эскадры, подумала я.
«Что слышно про» Веретено «, стартовавшее с Делоса?»– спросила я.
Изображение эскадры сменилось видом кораблей Джейбриола. «Их нынешний курс приведет их на Тамс почти одновременно с эскадрой».
«Имеются какие-нибудь новости о ситуации на Тамсе?»
«Согласно последним разведданным повстанцы продолжают удерживать наземные оборонительные системы. В то же время все имеющиеся на Тамсе входы в Сколи-Сеть выведены из строя».
Ничего удивительного. Купцы уничтожили их в первую очередь, чтобы лишить нас информации.
«Что с их орбитальными системами?»– послал мысль Таас.
Мысль прозвучала спокойно, но я уловила его волнение. Жабо откликнулся на мою мысль, показав мне Тааса в пилотском кресле. На фоне изображения вспыхнули цифры: пульс, кровяное давление, температура, частота дыхания, мозговая активность…
«Эй, – подумал Таас. – Я в порядке!»
«У них на орбите черт-те сколько спутников – ложных мишеней, – ответила я. Эти жестянки, вооруженные в лучшем случае одной ракетой или старомодным лазером, испускали сигнал, схожий с сигналом сложного боевого аппарата. – И довольно много истребителей-автоматов. Возможно, платформа с системами дальнего обнаружения и перехвата».
«Зачем? – удивилась Хильда. – Они же чертовски уязвимы».
Жабо переключился на Рекса, полагаясь на его опыт.
«Они не ожидают нашей атаки, – подумал он. – У планеты нет естественного спутника, пригодного для размещения базы, а платформа отчасти компенсирует им переход наземных оборонительных систем в руки повстанцев».
«А как насчет пилотируемых перехватчиков?»– поинтересовался Таас.
«Вряд ли их много, – подумал Рекс. – В нормальной ситуации они находятся на поверхности. Но теперь их можно ждать и на орбите».
Особенно с учетом того, что они оснащены ПИИ, добавила я. Повстанцам достаточно было бы захватить один перехватчик и адаптировать его ПИИ к своим кораблям.
Меня сильно беспокоило присутствие орбитальной платформы. В чистой теории четверка ДМН могла бы, вынырнув из инверсии, сбить платформу и остаться в живых; не выведи мы ее из строя сразу же – мы обречены.
Разумнее всего было бы выйти из инверсии как можно ближе к Тамсу и выпустить тучу самонаводящихся снарядов – УРСов. Сумасшедшая кинетическая энергия, сообщенная УРСам нашей околосветовой скоростью, превратит их в пули с мегатонной мощностью. Обжитые планеты, как правило, хорошо защищены от нападения из релятивистского пространства, но Тамс был всего-навсего маленькой колонией в заброшенном уголке космоса. К тому же купцы хорошо понимали: не в наших интересах выступать против них открыто. Скорее всего их силы сконцентрированы против повстанцев.
Это означало, что у нас имеется шанс на успех. Велик этот шанс или ничтожно мал – уже другой вопрос. Мне доводилось видеть разведданные по ООС Тамса – орбитальным оборонительным системам купцов. Те постарались как могли. И поскольку Тамс лишился доступа к Сколи-Сети, наши данные могли устареть.
«Что слышно об их Тау-снарядах?»– спросила Хильда.
«Они у них точно имеются, – подумала я в ответ. – Будем надеяться, что немного». Тау-снаряды обладают способностью к инверсии. Правда, поскольку противник купцов до сих пор находился исключительно на поверхности планеты, я надеялась, что дорогие и сложные в обслуживании Тау-снаряды занимают в системе обороны Тамса последнее место.
Конечно, они могли бы мгновенно подавить восстание, направив на Тамс один Тау-снаряд на релятивистской скорости. Повстанцы делали ту же ошибку, что и все нормальные люди, – они считали, что Ур Куокс не станет уничтожать планету, которая ему самому нужна.
Тут мы все его недооценили. Восстание на Тамсе сделалось символом непокорности, куда более страшным для Куокса, чем мы могли себе представить. Во всяком случае, достаточно страшным, чтобы Куокс хотел разделаться с ним как можно более наглядно и жестоко – во устрашение любому, кто осмелится поднять голос против его власти.
«Нашими преимуществами, – подумала я, – будут внезапность, скорость и связь. Наши уязвимые места: нас всего четверо против целой орбитальной обороны и мы не можем связаться с Тамсом до тех пор, пока не выйдем из инверсии. Отсюда стратегия: мы реинверсируем вблизи планеты, всего в двадцати миллионах километров, сохраняя интервал между кораблями в сто тысяч километров. Подаем сигналы повстанцам, используя нейтринную связь и модулируя излучение из дюз». Вряд ли купцам удастся противопоставить этому что-либо – гамма-излучение наших двигателей трудно не заметить, а нейтрино не остановить практически ничем.
«Сразу по выходе из инверсии даем залп УРС 0, 89с, – самонаводящимися снарядами со скоростью 0, 89 световой. – Выводим из строя их ООС и сбрасываем повстанцам ПИИ».
«Задача ясна», – эхом откликнулись все мои корабли.
«К реинверсии готов», – доложил Жабо.
Я дала импульс фотонными двигателями – и провалилась в стазис.
Собственно, единственное, что говорило о том, что я теряла сознание в момент торможения, – это скачкообразное изменение скорости на приборах. Я снова включила двигатели, и истребитель сбросил ход еще сильнее.
Звезды начали смещаться вперед, к точке, расположенной прямо по курсу моего корабля. Их свет все больше смещался к синему, пока не ушел в ультрафиолетовую зону спектра, невидимую на моих экранах…
…и мы вырвались из инверсии в безупречном строю, передавая сигналы на поверхность Тамса. Перед нами летел рой наших снарядов.
Жабо выдал на мой ментальный дисплей новую информацию: орбитальные системы встречали нас тем, что казалось целым флотом платформ. Знаем мы эти штуки: подавляющее большинство – имитация.
«Вижу Тау… исчезли», – доложил Жабо.
«Маневр!»
…и я вышла из стазиса. Жабо бросил перехватчик в такой крутой вираж, что стазисная катушка включилась, защищая меня от смертельных перегрузок.
«Взрыв Тау по правому борту», – доложил Жабо. Высветилась телеметрия, выдавая результаты анализа быстрее, чем успевал усваивать мозг.
Тау-антиракеты с инверсионными двигателями засекли наш залп и инверсировали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37