Можешь верить, можешь нет, но, понимаешь, милые и восприимчивые люди не занимаются брокерским бизнесом, которому посвятила себя Агнес. Словом, мы с Агнес были в университете хорошими друзьями. И остались ими. Своего рода маленькое чудо.
Когда наша, группа, следуя общенациональной тенденции, решительно раскололась на радикально настроенных лесбиянок и правых – людей, скажем так, обычной сексуальной направленности, она стала лесбиянкой, я – нет. И все же мы остались друзьями – достижение для того времени, когда политика разводила не только друзей, но и семейные пары. Сейчас это ничего не значит, а тогда все было по-другому.
Как и многих моих друзей, меня возмутило то, что из-за моих сексуальных пристрастий меня вдруг стали считать правой. Мы же боролись с правыми – сторонниками войны, расистами, противниками абортов... А потом за одну ночь мы превратились в правых. Сейчас все это кажется бессмысленным. Чем старше я становлюсь, тем меньше значит для меня политика. Единственная вещь, которая чего-то стоит, – это дружба. А мы с Агнес были друзьями многие годы.
Я опять почувствовала, что у меня к глазам подступают слезы, и крепко зажмурилась. Когда я посмотрела на Бобби, он уставился в стол, рисуя на нем круги концом шариковой ручки.
– Я рассказала тебе все, Бобби. Теперь объясни, зачем тебе это понадобилось?
Он продолжал чертить круги на столе.
– Где ты была вчера вечером?
Во мне снова забушевал гнев.
– Черт возьми, если ты хочешь обвинить меня в убийстве, давай обвиняй. Иначе я не буду отчитываться перед тобой за свои действия.
– Судя по положению тела, она увидела кого-то знакомого, не случайного посетителя. – Он вытащил из ящика еженедельник в кожаном переплете, раскрыл его и протянул мне. На среду, 18 января, Агнес записала: «В. И. В.» и несколько раз обвела инициалы, поставив три восклицательных знака. – Похоже на то, что она назначила свидание, а?
Я бросила ему книжку.
– Вы установили, что я единственная ее знакомая с такими инициалами?
– Не так уж много людей в городе с такими инициалами.
– Значит, рабочая версия такова: мы с ней были любовниками и поссорились. Она уже три года жила с Филлис Лординг, а я с кем только не встречалась, с тех пор как мы закончили университет, не говоря уже о замужестве. О да, понимаю, я развелась с Диком, чтобы вернуться к Агнес. Несмотря на это, мы устроили грандиозный скандал на любовной почве, а поскольку я закончила курсы самообороны и иногда ношу оружие, то одержала верх, пустив ей две пули в голову. Ты сказал, тебя чуть не стошнило от того, что ты услышал от миссис Пасиорек обо мне. Но, честно говоря, Бобби, когда я слышу, что приходит в голову полицейским, то чувствую, что попала в низкопробный порномагазин. Есть от чего стошнить... Ты еще что-то хочешь узнать? – Я снова поднялась.
– Ну, скажи мне, зачем она хотела тебя видеть? И была ли ты там вчера вечером?
Я все еще стояла.
– С этого и следовало начинать. Вчера я была в Мелроуз-парке с настоятелем Бонифацием Кэрроллом, с половины пятого до десяти. И я не знаю, о чем Агнес собиралась говорить со мной, если предположить, что она именно меня хотела увидеть. Спроси у Винсента Игнатиуса Вильямса.
– Кто он? – удивленно спросил Бобби.
– Не знаю. Но его инициалы В. И. В.
Я развернулась и вышла, не обращая внимания на голос Бобби, гремевший мне вслед. Я была в ярости, руки у меня тряслись. Я стояла около «омеги», глубоко вдыхая и медленно выдыхая холодный воздух, и старалась успокоиться.
Наконец я села в машину. Часы показывали одиннадцать. Я направила «омегу» на север и припарковалась на общественной стоянке недалеко от Палтиней-Билдинг. Оттуда прошла пешком три квартала до фирмы «Аякс».
Их офисы занимают шестьдесят отвратительных этажей в чикагском небоскребе из стекла и металла. Расположенный на северо-западном углу улиц Мичиган и Адаме, он стоит напротив Института искусств. Я часто задавала себе вопрос, как Блейарсы и Мак-Кормики позволили этому монстру приблизиться к их любимой резиденции.
Охранники в форме патрулируют вестибюль в серых тонах. Их работа заключается в том, чтобы не давать таким злодеям, – как я, досаждать служащим вроде Роджера Ферранта. Даже после того как они справились у Роджера и удостоверились, что он хочет меня видеть, мне все равно пришлось заполнить анкету для посетителей. К тому времени мои нервы так расшатались, что я под своей подписью нацарапала обещание не нападать на служащих.
Офис. Ферранта с видом на озеро Мичиган расположен на пятьдесят восьмом этаже, что говорит о важности занимаемого им положения.
Чопорная секретарша в приемной сказала мне, что Феррант сейчас занят, но вскоре меня примет. Стол, обращенный к открывающейея двери, не позволял ей видеть озеро. Я размышляла, ее ли это идея, или директора «Аякса» считали, что секретарям нельзя отвлекаться на внешний мир.
Я села в большое зеленое кресло, обитое плюшем, и стала ждать, листая утренний «Уолл-стрит джорнэл». Мое внимание привлек заголовок «Слухи». «Джорнэл» подхватил слухи о скачке акций «Аякса». Были опрошены братья Тиш и другие владельцы страховых компаний, но все они выразили полное непонимание. Председатель «Аякса» Гордон Ферт сказал следующее: «Естественно, мы с интересом следим за ценой акций, но пока никто не предлагал нашим держателям акций продать их».
И, пожалуй, это все, что знали об этом деле в Нью-Йорке.
В четверть двенадцатого дверь офиса отворилась. Оттуда вышла группа мужчин средних лет, в основном – с превышением веса, которые переговаривались приглушенными голосами. За ними следовал Феррант, одной рукой поправляя галстук и откидывая волосы другой. Он улыбался, но его тонкое лицо казалось обеспокоенным.
– Ты ела? Хорошо. Пойдем в служебный ресторан на шестидесятом.
Я согласилась и подождала, пока он наденет пиджак. Мы молча доехали на лифте до самого верхнего этажа.
Ресторан и конференц-залы «Аякса» компенсировали недостаток дружелюбия вестибюля. Парчовые портьеры на окнах прикрывали тюлевые занавески. Стены были отделаны красным деревом, а приглушенный свет искусно выделял места, где висели картины и стояли скульптуры.
У Ферранта был свой собственный столик около окна, отделенный большим пространством от любопытствующих соседей. Как только мы сели, появился одетый в черное официант, чтобы предложить нам обеденное меню и принять заказ.
К последствиям вчерашнего виски прибавилось утреннее свидание с Мэллори, что не улучшило моего состояния. Я заказала апельсиновый сок и стала рассеянно просматривать меню. Когда официант вернулся с напитками, я обнаружила, что у меня пропал аппетит.
– Мне ничего, – бросила я.
Феррант взглянул на часы и сказал извиняющимся тоном, что у него мало времени и он должен поесть.
Когда официант ушел, я коротко сообщила ему:
– Я провела утро в полиции. Они думают, что Агнес вчера кого-то ждала. Ты говорил то же самое. Она сказала тебе что-нибудь ибудь, что помогло бы установить, кого она ждала?
– Бэррет прислал список брокеров, которые продавали акции «Аякса». Сюда, в Чикаго, бумага пришла в понедельник с утренней почтой, во вторник за ленчем я передал список Агнес вместе с перечнем тех, на кого были зарегистрированы акции. Она сказала, что знает довольно хорошо управляющего одной из фирм и позвонит ему. Но его имени не назвала.
– Ты сделал копию списка?
Он покачал головой.
– Нет, и уже сто раз проклял себя за это. Но у меня нет американской привычки со всего делать копии. Мне всегда казалось, что это глупо – собирать горы бесполезной бумаги. Теперь-то у меня другое мнение. Попрошу Бэррета прислать еще одну копию, но сегодня я уже не смогу получить ее.
Я забарабанила пальцами по столу, хотя понимала: бесполезно нервничать из-за этого.
– Может, ее секретарша найдет для меня этот список... Когда вы вчера разговаривали, она упоминала мое имя?
Он покачал головой:
– А что, должна была?
– У нее в еженедельнике записаны мои инициалы. Для Агнес это означает... означало... напоминание самой себе. Она не записывала свои встречи, надеясь на секретаря. Так что мои инициалы означали, что она хотела со мной поговорить.
Я была слишком зла на Мэллори, чтобы объяснять ему это, и по той же причине ничего не сказала о Ферранте и «Аяксе».
– Полиция додумалась до того, что мы с Агнес были лесбиянками и я застрелила ее из ревности или чего-то в этом роде. Плевать на них, это меня не волнует. Но не могу не задаться вопросом... Ты видел статью в утреннем «Джорнэл»?
Он кивнул.
– Никто из заинтересованных лиц – если такие есть – не раскрывает себя. Агнес стала докапываться до истины. Она хотела поговорить со мной, но прежде чем успела это сделать, ее убили.
Он озадаченно посмотрел на меня:
– Ты ведь не думаешь, что ее смерть имеет что-то общее с «Аяксом»? – Официант принес ему гору сандвичей, и Феррант принялся автоматически жевать. – Мне действительно неприятно думать, что мои проблемы стали причиной смерти этой бедной женщины. Ты отругала меня за то, что я чувствую себя виновным. Боже! Теперь я чувствую себя в десять раз хуже!
Он положил сандвич и наклонился над столом:
– Вик, никакие финансовые игры не стоят человеческой жизни. Пусть все остается как есть. Если существует какая-то связь... если ты затронула тех же людей, я этого не вынесу. Ужасно чувствовать ответственность за смерть Агнес, хотя я мало знал ее. И уж тем более я не желаю чувствовать то же самое в отношении тебя.
Нельзя дотрагиваться до кого-то, сидя в служебном ресторане: каждый сослуживец – ходячая сплетня. К вечеру все шестьдесят этажей знали бы, что Роджер Феррант привел на обед любовницу и держался с ней за руки.
– Спасибо, Роджер. Агнес и я – взрослые женщины. Мы делаем свои собственные ошибки. Никто другой не должен за них отвечать. Я всегда настороже. Думаю, что, соблюдая осторожность, мы делаем одолжение друзьям, которые нас любят, я не хочу причинять им страдания... Я не особенно верю в загробную жизнь или в рай – во все эти вещи. Но я верю, как и Роджер Фокс, что мы должны прислушиваться к голосу, звучащему внутри нас, что наша жизнь зависит от того, повинуемся мы этому голосу или нет. Голос подает разные советы, но мы должны выбрать только один из них.
Он допил, прежде чем ответить.
– Хорошо, Вик, припиши меня к числу друзей, которые не хотят скорбеть о тебе.
Он резко поднялся и пошел к выходу, оставив на столе недоеденный сандвич.
Глава 11
Испытание кислотой
«Форт-Диаборн-Траст», самый крупный банк Чикаго, имеет филиалы на всех четырех углах улиц Монро и Ла-Салль. Башня, их наиболее поздняя постройка, представляет собой семидесятипятиэтажное здание на юго-западной стороне перекрестка. Его кривые, из акватинтового стекла стены олицетворяют новое течение в чикагской архитектуре. Лифты встроены посреди маленьких джунглей. Я пробралась сквозь деревья и дикий виноград, нашла дверь лифта и поднялась на шестидесятый этаж, северную половину которого занимала фирма «Фельдстейн, Хольтц и Вудс». Впервые я побывала здесь три года назад, когда фирма въехала в здание. Агнес только что стала одним из партнеров этой фирмы, и я с Филлис Лординг помогала ей развешивать картины в ее огромном новом офисе.
Филлис преподавала английский в университете округа Чикаго – Иллинойс. Прежде, чём отправиться в «Форт-Диаборн-Траст», я позвонила ей еще из ресторана в «Аяксе». Разговор был болезненным, Филлис безуспешно сдерживала слезы. Миссис Пасиорек отказалась разговаривать с ней по поводу похорон.
– Если ты незамужем, у тебя нет никаких прав, когда умирает любимый человек, – посетовала она.
Я пообещала навестить ее этим вечером и спросила, не говорила ли Агнес что-нибудь об «Аяксе» или о том, зачем она хотела меня видеть.
– Она говорила, что обедала с тобой в прошлую пятницу, с тобой и англичанином... Она сказала, он затронул какой-то интересный вопрос... Просто не могу сейчас ничего вспомнить...
Если не знает Филлис, то, может быть, знает секретарша Агнес. Я не потрудилась позвонить заранее и застала в «Фельд-стейн, Хольтц и Вудс» необычайный хаос. Брокерская фирма и всегда-то выглядит так, будто над ней пронесся ураган; странно, что брокеры еще как-то ухитряются разместиться среди этой груды бумаг – проспектов, сообщений, годовых отчетов... Не менее странно и то, как они вообще могут проработать такое количество документации и быть в курсе дел всех тех компаний, для которых они работают.
Расследование же убийства в такой пожароопасной ситуации было немыслимым даже для человека с моими представлениями о ведении хозяйства. Толстый серый слой пыли покрывал поверхности, еще не заваленные бумагой. Столы и компьютеры сдвинуты в одно место – там продолжалась работа. Полиция оградила те площади на полу, с которых, по их мнению, можно собрать новые улики.
Когда я направлялась к офису Агнес, молодой полицейский остановил меня и поинтересовался, что я здесь делаю.
– У меня здесь счет. Мне надо увидеться с моим брокером.
Он стал было задавать еще какие-то вопросы, но кто-то позвал его из комнаты, и он повернулся ко мне спиной.
Офис Агнес был обнесен лентой, хотя убийство произошло на другом конце этажа. Пара детективов просматривали каждый клочок бумаги. Я подумала, что они закончат здесь к Пасхе, не раньше.
Алисия Варгас, юная секретарша Агнес, растерянно жалась в углу с тремя операторами – полиция конфисковала ее рабочий стол. Увидев меня, она вскочила.
– Мисс Варшавски! Вы слышали новости? Это ужасно, ужасно... Кто мог такое сделать?
Операторы сидели, сложив руки на коленях и уставясь на цифры, мерцающие на экранах.
– Нельзя ли где-нибудь уединиться? – спросила я, кивнув головой на детективов.
Она взяла свой пиджак и кошелек и тут же последовала за мной. Мы спустились на лифте в кафе, оборудованное в углу вестибюля среди джунглей. Ко мне снова вернулся аппетит. Я заказала солонину с ржаным хлебом – побольше калорий, чтобы компенсировать пропущенный ленч в ресторане «Аякса».
Темное полное лицо миес Варгас опухло от слез. Агнес вытащила ее из машбюро пять лет назад, мисс Варгас было тогда восемнадцать, и это была ее первая работа. Когда Агнес стала партнером в фирме, мисс Варгас получила место ее личной секретарши. Слезы девушки говорили о искренности ее чувств, но, возможно, они относились и к ее неопределенному будущему. Я спросила, не разговаривал ли с ней кто-нибудь о работе.
Она грустно покачала головой:
– Я знаю, мне самой придется поговорить с мистером Хольтцем. Никто обо мне и не подумает. Пока мои дела не прояснятся, я буду работать на мистера Хэмптона и мистера Джанвилла, двух младших партнеров. – Она сморщилась, подавляя слезы. – Если мне предложат вернуться в машбюро или работать на нескольких человек, я... я... ну, мне придется искать работу где-нибудь еще.
Честно говоря, я считала, что для нее это был бы наилучший выход, но в состоянии шока трудно планировать будущее, Я направила свою энергию на то, чтобы ее успокоить, и спросила насчет личного интереса Агнес к феномену «Аякса». Об «Аяксе» она ничего не знает. А как насчет имен брокеров, список которых Феррант передал Агнес? Она отрицательно замотала головой. Ей известно только про те бумаги, которые приходят по почте. Я раздраженно вздохнула. Придется связаться с Роджером: пусть он попросит Бэррета прислать копию, если в офисе список не обнаружится.
Я разъяснила ситуацию мисс Варгас:
– Есть большая вероятность, что один из людей, перечисленных в списке, приходил к Агнес вчера вечером. Если так, то он последним видел ее в живых. Он даже может оказаться убийцей. Я могу достать копию списка, но это потребует времени. Если бы вы могли просмотреть ее бумаги и найти его, это бы мне очень помогло. Не знаю, как он выглядит, но он должен быть подписан Энди Бэрретом, специалистом из «Аякса». Возможно, там есть даже письмо к Роджеру Ферранту.
Она с готовностью согласилась поискать список, хотя и не очень надеялась найти его в куче бумаг в офисе Агнес.
Я оплатила счет, и мы вернулись обратно в перевернутый вверх дном офис. Полиция обрушилась на мисс Варгас: где она была? Им надо кое-что спросить у нее. Она беспомощно взглянула на меня. Я сказала, что подожду.
Пока она разговаривала с полицией, я разыскала Френка Бугатти, одного из директоров фирмы. Это был молодой, преуспевающий магистр экономики управления. Я сказала ему, что была клиенткой мисс Пасиорек и она собиралась подыскать мне подходящие акции страховых компаний.
– Не хочу выглядеть хищницей – я знаю, она умерла несколько часов назад, – но в сегодняшней утренней газете я прочитала, что кто-то, видимо, пытается купить фирму «Аякс». Если это правда, цена должна расти и дальше, не так ли? Возможно, это как раз подходящий момент, чтобы приобрести акции. Я рассчитываю на десять тысяч акций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Когда наша, группа, следуя общенациональной тенденции, решительно раскололась на радикально настроенных лесбиянок и правых – людей, скажем так, обычной сексуальной направленности, она стала лесбиянкой, я – нет. И все же мы остались друзьями – достижение для того времени, когда политика разводила не только друзей, но и семейные пары. Сейчас это ничего не значит, а тогда все было по-другому.
Как и многих моих друзей, меня возмутило то, что из-за моих сексуальных пристрастий меня вдруг стали считать правой. Мы же боролись с правыми – сторонниками войны, расистами, противниками абортов... А потом за одну ночь мы превратились в правых. Сейчас все это кажется бессмысленным. Чем старше я становлюсь, тем меньше значит для меня политика. Единственная вещь, которая чего-то стоит, – это дружба. А мы с Агнес были друзьями многие годы.
Я опять почувствовала, что у меня к глазам подступают слезы, и крепко зажмурилась. Когда я посмотрела на Бобби, он уставился в стол, рисуя на нем круги концом шариковой ручки.
– Я рассказала тебе все, Бобби. Теперь объясни, зачем тебе это понадобилось?
Он продолжал чертить круги на столе.
– Где ты была вчера вечером?
Во мне снова забушевал гнев.
– Черт возьми, если ты хочешь обвинить меня в убийстве, давай обвиняй. Иначе я не буду отчитываться перед тобой за свои действия.
– Судя по положению тела, она увидела кого-то знакомого, не случайного посетителя. – Он вытащил из ящика еженедельник в кожаном переплете, раскрыл его и протянул мне. На среду, 18 января, Агнес записала: «В. И. В.» и несколько раз обвела инициалы, поставив три восклицательных знака. – Похоже на то, что она назначила свидание, а?
Я бросила ему книжку.
– Вы установили, что я единственная ее знакомая с такими инициалами?
– Не так уж много людей в городе с такими инициалами.
– Значит, рабочая версия такова: мы с ней были любовниками и поссорились. Она уже три года жила с Филлис Лординг, а я с кем только не встречалась, с тех пор как мы закончили университет, не говоря уже о замужестве. О да, понимаю, я развелась с Диком, чтобы вернуться к Агнес. Несмотря на это, мы устроили грандиозный скандал на любовной почве, а поскольку я закончила курсы самообороны и иногда ношу оружие, то одержала верх, пустив ей две пули в голову. Ты сказал, тебя чуть не стошнило от того, что ты услышал от миссис Пасиорек обо мне. Но, честно говоря, Бобби, когда я слышу, что приходит в голову полицейским, то чувствую, что попала в низкопробный порномагазин. Есть от чего стошнить... Ты еще что-то хочешь узнать? – Я снова поднялась.
– Ну, скажи мне, зачем она хотела тебя видеть? И была ли ты там вчера вечером?
Я все еще стояла.
– С этого и следовало начинать. Вчера я была в Мелроуз-парке с настоятелем Бонифацием Кэрроллом, с половины пятого до десяти. И я не знаю, о чем Агнес собиралась говорить со мной, если предположить, что она именно меня хотела увидеть. Спроси у Винсента Игнатиуса Вильямса.
– Кто он? – удивленно спросил Бобби.
– Не знаю. Но его инициалы В. И. В.
Я развернулась и вышла, не обращая внимания на голос Бобби, гремевший мне вслед. Я была в ярости, руки у меня тряслись. Я стояла около «омеги», глубоко вдыхая и медленно выдыхая холодный воздух, и старалась успокоиться.
Наконец я села в машину. Часы показывали одиннадцать. Я направила «омегу» на север и припарковалась на общественной стоянке недалеко от Палтиней-Билдинг. Оттуда прошла пешком три квартала до фирмы «Аякс».
Их офисы занимают шестьдесят отвратительных этажей в чикагском небоскребе из стекла и металла. Расположенный на северо-западном углу улиц Мичиган и Адаме, он стоит напротив Института искусств. Я часто задавала себе вопрос, как Блейарсы и Мак-Кормики позволили этому монстру приблизиться к их любимой резиденции.
Охранники в форме патрулируют вестибюль в серых тонах. Их работа заключается в том, чтобы не давать таким злодеям, – как я, досаждать служащим вроде Роджера Ферранта. Даже после того как они справились у Роджера и удостоверились, что он хочет меня видеть, мне все равно пришлось заполнить анкету для посетителей. К тому времени мои нервы так расшатались, что я под своей подписью нацарапала обещание не нападать на служащих.
Офис. Ферранта с видом на озеро Мичиган расположен на пятьдесят восьмом этаже, что говорит о важности занимаемого им положения.
Чопорная секретарша в приемной сказала мне, что Феррант сейчас занят, но вскоре меня примет. Стол, обращенный к открывающейея двери, не позволял ей видеть озеро. Я размышляла, ее ли это идея, или директора «Аякса» считали, что секретарям нельзя отвлекаться на внешний мир.
Я села в большое зеленое кресло, обитое плюшем, и стала ждать, листая утренний «Уолл-стрит джорнэл». Мое внимание привлек заголовок «Слухи». «Джорнэл» подхватил слухи о скачке акций «Аякса». Были опрошены братья Тиш и другие владельцы страховых компаний, но все они выразили полное непонимание. Председатель «Аякса» Гордон Ферт сказал следующее: «Естественно, мы с интересом следим за ценой акций, но пока никто не предлагал нашим держателям акций продать их».
И, пожалуй, это все, что знали об этом деле в Нью-Йорке.
В четверть двенадцатого дверь офиса отворилась. Оттуда вышла группа мужчин средних лет, в основном – с превышением веса, которые переговаривались приглушенными голосами. За ними следовал Феррант, одной рукой поправляя галстук и откидывая волосы другой. Он улыбался, но его тонкое лицо казалось обеспокоенным.
– Ты ела? Хорошо. Пойдем в служебный ресторан на шестидесятом.
Я согласилась и подождала, пока он наденет пиджак. Мы молча доехали на лифте до самого верхнего этажа.
Ресторан и конференц-залы «Аякса» компенсировали недостаток дружелюбия вестибюля. Парчовые портьеры на окнах прикрывали тюлевые занавески. Стены были отделаны красным деревом, а приглушенный свет искусно выделял места, где висели картины и стояли скульптуры.
У Ферранта был свой собственный столик около окна, отделенный большим пространством от любопытствующих соседей. Как только мы сели, появился одетый в черное официант, чтобы предложить нам обеденное меню и принять заказ.
К последствиям вчерашнего виски прибавилось утреннее свидание с Мэллори, что не улучшило моего состояния. Я заказала апельсиновый сок и стала рассеянно просматривать меню. Когда официант вернулся с напитками, я обнаружила, что у меня пропал аппетит.
– Мне ничего, – бросила я.
Феррант взглянул на часы и сказал извиняющимся тоном, что у него мало времени и он должен поесть.
Когда официант ушел, я коротко сообщила ему:
– Я провела утро в полиции. Они думают, что Агнес вчера кого-то ждала. Ты говорил то же самое. Она сказала тебе что-нибудь ибудь, что помогло бы установить, кого она ждала?
– Бэррет прислал список брокеров, которые продавали акции «Аякса». Сюда, в Чикаго, бумага пришла в понедельник с утренней почтой, во вторник за ленчем я передал список Агнес вместе с перечнем тех, на кого были зарегистрированы акции. Она сказала, что знает довольно хорошо управляющего одной из фирм и позвонит ему. Но его имени не назвала.
– Ты сделал копию списка?
Он покачал головой.
– Нет, и уже сто раз проклял себя за это. Но у меня нет американской привычки со всего делать копии. Мне всегда казалось, что это глупо – собирать горы бесполезной бумаги. Теперь-то у меня другое мнение. Попрошу Бэррета прислать еще одну копию, но сегодня я уже не смогу получить ее.
Я забарабанила пальцами по столу, хотя понимала: бесполезно нервничать из-за этого.
– Может, ее секретарша найдет для меня этот список... Когда вы вчера разговаривали, она упоминала мое имя?
Он покачал головой:
– А что, должна была?
– У нее в еженедельнике записаны мои инициалы. Для Агнес это означает... означало... напоминание самой себе. Она не записывала свои встречи, надеясь на секретаря. Так что мои инициалы означали, что она хотела со мной поговорить.
Я была слишком зла на Мэллори, чтобы объяснять ему это, и по той же причине ничего не сказала о Ферранте и «Аяксе».
– Полиция додумалась до того, что мы с Агнес были лесбиянками и я застрелила ее из ревности или чего-то в этом роде. Плевать на них, это меня не волнует. Но не могу не задаться вопросом... Ты видел статью в утреннем «Джорнэл»?
Он кивнул.
– Никто из заинтересованных лиц – если такие есть – не раскрывает себя. Агнес стала докапываться до истины. Она хотела поговорить со мной, но прежде чем успела это сделать, ее убили.
Он озадаченно посмотрел на меня:
– Ты ведь не думаешь, что ее смерть имеет что-то общее с «Аяксом»? – Официант принес ему гору сандвичей, и Феррант принялся автоматически жевать. – Мне действительно неприятно думать, что мои проблемы стали причиной смерти этой бедной женщины. Ты отругала меня за то, что я чувствую себя виновным. Боже! Теперь я чувствую себя в десять раз хуже!
Он положил сандвич и наклонился над столом:
– Вик, никакие финансовые игры не стоят человеческой жизни. Пусть все остается как есть. Если существует какая-то связь... если ты затронула тех же людей, я этого не вынесу. Ужасно чувствовать ответственность за смерть Агнес, хотя я мало знал ее. И уж тем более я не желаю чувствовать то же самое в отношении тебя.
Нельзя дотрагиваться до кого-то, сидя в служебном ресторане: каждый сослуживец – ходячая сплетня. К вечеру все шестьдесят этажей знали бы, что Роджер Феррант привел на обед любовницу и держался с ней за руки.
– Спасибо, Роджер. Агнес и я – взрослые женщины. Мы делаем свои собственные ошибки. Никто другой не должен за них отвечать. Я всегда настороже. Думаю, что, соблюдая осторожность, мы делаем одолжение друзьям, которые нас любят, я не хочу причинять им страдания... Я не особенно верю в загробную жизнь или в рай – во все эти вещи. Но я верю, как и Роджер Фокс, что мы должны прислушиваться к голосу, звучащему внутри нас, что наша жизнь зависит от того, повинуемся мы этому голосу или нет. Голос подает разные советы, но мы должны выбрать только один из них.
Он допил, прежде чем ответить.
– Хорошо, Вик, припиши меня к числу друзей, которые не хотят скорбеть о тебе.
Он резко поднялся и пошел к выходу, оставив на столе недоеденный сандвич.
Глава 11
Испытание кислотой
«Форт-Диаборн-Траст», самый крупный банк Чикаго, имеет филиалы на всех четырех углах улиц Монро и Ла-Салль. Башня, их наиболее поздняя постройка, представляет собой семидесятипятиэтажное здание на юго-западной стороне перекрестка. Его кривые, из акватинтового стекла стены олицетворяют новое течение в чикагской архитектуре. Лифты встроены посреди маленьких джунглей. Я пробралась сквозь деревья и дикий виноград, нашла дверь лифта и поднялась на шестидесятый этаж, северную половину которого занимала фирма «Фельдстейн, Хольтц и Вудс». Впервые я побывала здесь три года назад, когда фирма въехала в здание. Агнес только что стала одним из партнеров этой фирмы, и я с Филлис Лординг помогала ей развешивать картины в ее огромном новом офисе.
Филлис преподавала английский в университете округа Чикаго – Иллинойс. Прежде, чём отправиться в «Форт-Диаборн-Траст», я позвонила ей еще из ресторана в «Аяксе». Разговор был болезненным, Филлис безуспешно сдерживала слезы. Миссис Пасиорек отказалась разговаривать с ней по поводу похорон.
– Если ты незамужем, у тебя нет никаких прав, когда умирает любимый человек, – посетовала она.
Я пообещала навестить ее этим вечером и спросила, не говорила ли Агнес что-нибудь об «Аяксе» или о том, зачем она хотела меня видеть.
– Она говорила, что обедала с тобой в прошлую пятницу, с тобой и англичанином... Она сказала, он затронул какой-то интересный вопрос... Просто не могу сейчас ничего вспомнить...
Если не знает Филлис, то, может быть, знает секретарша Агнес. Я не потрудилась позвонить заранее и застала в «Фельд-стейн, Хольтц и Вудс» необычайный хаос. Брокерская фирма и всегда-то выглядит так, будто над ней пронесся ураган; странно, что брокеры еще как-то ухитряются разместиться среди этой груды бумаг – проспектов, сообщений, годовых отчетов... Не менее странно и то, как они вообще могут проработать такое количество документации и быть в курсе дел всех тех компаний, для которых они работают.
Расследование же убийства в такой пожароопасной ситуации было немыслимым даже для человека с моими представлениями о ведении хозяйства. Толстый серый слой пыли покрывал поверхности, еще не заваленные бумагой. Столы и компьютеры сдвинуты в одно место – там продолжалась работа. Полиция оградила те площади на полу, с которых, по их мнению, можно собрать новые улики.
Когда я направлялась к офису Агнес, молодой полицейский остановил меня и поинтересовался, что я здесь делаю.
– У меня здесь счет. Мне надо увидеться с моим брокером.
Он стал было задавать еще какие-то вопросы, но кто-то позвал его из комнаты, и он повернулся ко мне спиной.
Офис Агнес был обнесен лентой, хотя убийство произошло на другом конце этажа. Пара детективов просматривали каждый клочок бумаги. Я подумала, что они закончат здесь к Пасхе, не раньше.
Алисия Варгас, юная секретарша Агнес, растерянно жалась в углу с тремя операторами – полиция конфисковала ее рабочий стол. Увидев меня, она вскочила.
– Мисс Варшавски! Вы слышали новости? Это ужасно, ужасно... Кто мог такое сделать?
Операторы сидели, сложив руки на коленях и уставясь на цифры, мерцающие на экранах.
– Нельзя ли где-нибудь уединиться? – спросила я, кивнув головой на детективов.
Она взяла свой пиджак и кошелек и тут же последовала за мной. Мы спустились на лифте в кафе, оборудованное в углу вестибюля среди джунглей. Ко мне снова вернулся аппетит. Я заказала солонину с ржаным хлебом – побольше калорий, чтобы компенсировать пропущенный ленч в ресторане «Аякса».
Темное полное лицо миес Варгас опухло от слез. Агнес вытащила ее из машбюро пять лет назад, мисс Варгас было тогда восемнадцать, и это была ее первая работа. Когда Агнес стала партнером в фирме, мисс Варгас получила место ее личной секретарши. Слезы девушки говорили о искренности ее чувств, но, возможно, они относились и к ее неопределенному будущему. Я спросила, не разговаривал ли с ней кто-нибудь о работе.
Она грустно покачала головой:
– Я знаю, мне самой придется поговорить с мистером Хольтцем. Никто обо мне и не подумает. Пока мои дела не прояснятся, я буду работать на мистера Хэмптона и мистера Джанвилла, двух младших партнеров. – Она сморщилась, подавляя слезы. – Если мне предложат вернуться в машбюро или работать на нескольких человек, я... я... ну, мне придется искать работу где-нибудь еще.
Честно говоря, я считала, что для нее это был бы наилучший выход, но в состоянии шока трудно планировать будущее, Я направила свою энергию на то, чтобы ее успокоить, и спросила насчет личного интереса Агнес к феномену «Аякса». Об «Аяксе» она ничего не знает. А как насчет имен брокеров, список которых Феррант передал Агнес? Она отрицательно замотала головой. Ей известно только про те бумаги, которые приходят по почте. Я раздраженно вздохнула. Придется связаться с Роджером: пусть он попросит Бэррета прислать копию, если в офисе список не обнаружится.
Я разъяснила ситуацию мисс Варгас:
– Есть большая вероятность, что один из людей, перечисленных в списке, приходил к Агнес вчера вечером. Если так, то он последним видел ее в живых. Он даже может оказаться убийцей. Я могу достать копию списка, но это потребует времени. Если бы вы могли просмотреть ее бумаги и найти его, это бы мне очень помогло. Не знаю, как он выглядит, но он должен быть подписан Энди Бэрретом, специалистом из «Аякса». Возможно, там есть даже письмо к Роджеру Ферранту.
Она с готовностью согласилась поискать список, хотя и не очень надеялась найти его в куче бумаг в офисе Агнес.
Я оплатила счет, и мы вернулись обратно в перевернутый вверх дном офис. Полиция обрушилась на мисс Варгас: где она была? Им надо кое-что спросить у нее. Она беспомощно взглянула на меня. Я сказала, что подожду.
Пока она разговаривала с полицией, я разыскала Френка Бугатти, одного из директоров фирмы. Это был молодой, преуспевающий магистр экономики управления. Я сказала ему, что была клиенткой мисс Пасиорек и она собиралась подыскать мне подходящие акции страховых компаний.
– Не хочу выглядеть хищницей – я знаю, она умерла несколько часов назад, – но в сегодняшней утренней газете я прочитала, что кто-то, видимо, пытается купить фирму «Аякс». Если это правда, цена должна расти и дальше, не так ли? Возможно, это как раз подходящий момент, чтобы приобрести акции. Я рассчитываю на десять тысяч акций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29