Снова влез его рассудок, как будто его личный Спок предлагал наблюдения, не окрашенные эмоциями: «Ты думаешь, что тебе снова двадцать, а ей даже двадцати нет. Ты достаточно стар, чтобы быть ее отцом. Черт, да ты достаточно стар, чтобы быть ее дедом.»
Танцующие пары переместились, скрывая ее от него. В тот миг, когда она пропала, Кирк помотал головой, словно разбивая заклятье.
– Вы не согласны, капитан? – спросил Спок.
– Если согласен, – тут же встрял Маккой, – я перестаю давать тебе советы.
Кирк не имел ни малейшего представления, что обсуждали его друзья.
– Думаю, – сказал он осторожно, – что истина находится где-то посередине.
Спок и Маккой обменялись удивленными взглядами.
– Восхитительно, – сказал Спок.
Но Маккой с отвращением поморщился.
– Ты не слышал ни слова из того, что мы сказали, так ведь?
Музыка закончилась. Пары, танцующие на площадке, начали расходиться к своим столикам. Кирк положил ладонь на руку Маккоя и кивнул на площадку:
– Боунз, та молодая женщина. В длинном платье…
Кирк видел только блеск ее мерцающего одеяния, что двигалось в толпе народа. Его сердце, как ни странно, трепетало. Она двигалась в его сторону.
– Где? – спросил Маккой. – Та, в красном?
– Нет, – сказал Кирк. – Ты ее не сможешь не заметить. Она наполовину вулканка, наполовину клингонка.
– Весьма не правдоподобное сочетание, – сказал Спок.
Маккой, нахмурившись, взглянул на Спока:
– Взгляните-ка, чья бы корова мычала… Или кто там у вас на Вулкане мычит?
Кирк повернулся к Споку:
– Но это и в самом деле так. Брови клингона. Уши вулканца.
– Я ее вижу, – радостно сказал Маккой. – Она сногсшибательна. Интересно, чья она дочь?
– Клингон и ромуланец были бы более логичным выводом, – сказал Спок.
Кирк едва мог поддерживать беседу на два фронта.
– Ромуланец? – спросил он Спока. – На званом вечере Звездного Флота? – он повернулся к Маккою:
– Что значит «дочь»?
– Звездный Флот все же пригласил нескольких высокопоставленных клингонов на этот прием, – сказал Спок. – Несомненно, приглашения были отправлены и в ромуланские дипломатические миссии как часть продолжающегося движения к открытости.
– Она очень молода, Джим, – сказал Маккой. – Вероятно, ребенок какого-то дипломата.
Сердце Кирка опустилось.
– Она не так уж юна…
Но он знал, что Маккой прав.
– Возможно, супруга какого-либо дипломата, – предположил Спок. Сердце Кирка совсем упало.
Маккой кинул на него быстрый понимающий взгляд.
– Ого. Как насчет прибавить к твоему списку преступлений против Империи Клингонов еще и «неравный брак»?
Кирк почувствовал, что его щеки начинают гореть.
– Я был помилован, – сказал он. – И ты тоже. Все, что я сказал, – так это что она, по-моему… она исключительно красива. И поинтересовался, кто она. И все. Совершенно невинно.
Маккой сжал губы, чтобы удержать улыбку, которая расползалась по его лицу.
Кирк изучал толпу. Кто бы она ни была, она ушла.
– Если она и в самом деле ребенок, объединяющий наследственность ромуланцев и клингонов, ее красота не должна вызывать удивления, – заключил Спок.
– Даже так? – съязвил Маккой. – В добавление к рассуждениям о страсти вы внезапно оказываетесь экспертом и по красоте?
– Понимание красоты в большинстве культур связано с соразмерностью черт. Соразмерность черт показывает, что индивидуум не поддался ни одной из тех многочисленных болезней, что поражают растущий организм в детстве и юности. Следовательно, красота равна здоровью. А гибриды в целом берут наиболее позитивные свойства родителей, становясь, как это уже бывало, исключительными экземплярами.
– Такими, как вы сами, – сказал Маккой сухо.
– Как всегда, доктор, я нахожусь под впечатлением от глубины вашей логики.
Маккой не мог сказать, был ли комплимент Спока обманом. Кирк знал, что был.
Потом в толпе снова появилась эта женщина, всего за несколько столиков от них, и направилась в сторону Кирка.
– Боунз, Спок, вот она, – Кирк встал, когда взгляды их встретились.
Как грациозно она двигалась – он словно смотрел на выступление танцовщицы.
Она была стройной, гибкой, но, несмотря на рассуждения Маккоя, явно женщиной. Не просто девочкой.
На какое-то мгновение, встав на ноги, Кирк забыл, каким старым он ощущал себя недавно. Он отчаянно хотел узнать, почему она подходит к нему. Он хотел услышать ее голос, узнать ее имя. Узнать о ней все.
Спок был прав. Страсть – таков его ответ.
Но за два столика она остановилась.
Ее восхитительное лицо омрачилось. Нежные брови стали более заметны, словно она нахмурилась.
Кирк начал протягивать руку.
Но на плечо ему опустилась другая рука, к его удивлению, достаточно тяжелая. Кирк повернулся только тогда, когда увидел, что женщина делает то же самое – разворачивается и уходит.
– Джимбо! Рад, что ты смог выбраться на мою маленькую вечеринку!
Кирк стоял лицом к лицу с Эндровером Дрейком.
Своим новым командующим флотом.
– Адмирал Дрейк, – это было все, что он сказал. Он не выносил «Джимбо». Он оглянулся через плечо.
Она пропала. Снова.
Дрейк пихнул его в живот:
– Проводишь слишком много времени за столом, Джимбо?
Кирк сосредоточился на том, чтобы не сжать руки в кулаки. Дрейк все еще стриг свои (теперь уже белые) волосы очень коротко, по-военному. Его острые черты лица расплылись за время, минувшее с тех пор, как он был в выпускном классе Кирка. Глубоко впечатавшиеся новые морщины соседствовали с тонким рваным шрамом на правой скуле. Протоплазер убрал бы его за месяц. Но Дрейк заработал его в сражении – давняя история. Он уничтожил боевой корабль клингонов прямо перед вмешательством органиан. Этот шрам был его знаком доблести.
«Или сувениром из прошлого», – подумал Кирк.
Дрейк уперся кулаками в бедра.
– Мы оба прошли долгий путь со времен Академии, да?
Кирк не хотел, чтобы его связывало с Дрейком хоть что-то. То, что произошло между ними, давно прошло. Дэвид умер, и ничто не могло вернуть его обратно.
– Поздравляю, – просто сказал Кирк.
Дрейк воспользовался этим как возможностью потрясти Кирку руку.
– Даже интересно – что бы могло случиться, если бы ты не заполучил «Энтерпрайз» снова?
Кирк покачал головой. Оба они, и он, и Дрейк, будучи капитанами, получили звездолеты на пятилетние миссии. Оба выжили, вернувшись героями с разницей в несколько месяцев и получив немедленное повышение до чина адмирала. А потом, после В'Гер, Кирк не смог противиться сладкозвучному зову звезд. Он пренебрег карьерой в штабе и вернулся обратно. А Дрейк остался.
Теперь, спустя 23 года, Кирк снова был капитаном. А Дрейк был все еще Дрейком. Даже если он был командующим целого флота.
«Четыре ромуланских эля, – подумал Кирк, – и я вполне могу уйти отсюда, врезав ему как следует. Не обращая внимания на чины.»
Но вместо этого он сказал:
– Могу я представить моих друзей? Капитан Спок, доктор Маккой.
Дрейк пожал Маккою руку. Потом уважительно отдал Споку вулканский салют, не совершив ложного шага и не сделав попытки коснуться вулканца. Очевидно, Дрейк хорошо учился в течение тех лет, что он взбирался по служебной лестнице штаба.
– Хорошо их знаю, – сказал Дрейк загадочно. – Всегда следил за твоей карьерой, Джимбо.
Его губы сжались.
– Всегда поражался, как ты можешь столько делать после… ну, ты знаешь…
Он рассмеялся, демонстрируя дружелюбие, – но несколько деланно, неискренне.
Однако Кирк не ответил. Ни словом, ни жестом. Он почувствовал, что Маккой бросил на него вопросительный взгляд. Знал, что Спок равным образом заинтересуется заявлением Дрейка, хотя, разумеется, не покажет этого. Но прошлое прошло. Сейчас Дрейк руководил Звездным Флотом.
Кирк никогда не хотел этой работы. Но в душе знал, что возможность всегда была. Он мог быть командующим флотом, если бы остался в тылу, как Дрейк. И играл бы в политические игры в штабе так же хорошо, как играл в игры с жизнью и смертью на границе миров.
Но Кирк выбрал другую стезю. Бесполезно думать о том, что могло бы быть.
– Не могу остаться подольше, – сказал Дрейк.
– Сожалею, – ответил Кирк.
– Подумал, тебе, возможно, интересно узнать – пересмотрен статус-реестр Флота. «Энтерпрайз» переведен в резерв со следующего месяца.
Кирк кивнул, словно услышал о хронической болезни друга.
– Я знаю.
– Его собираются использовать для военных игр.
Маккой нахмурился.
– Звездный Флот уже давно не проводил военных игр.
Дрейк пожал плечами.
– Этот недосмотр я намереваюсь исправить, – он похлопал Кирка по плечу, как давнишний приятель. – «Энтерпрайз» будет судном-мишенью. Испытаю его парой новых фотонных торпед. Марки VIII. Двухвихревые.
Он подмигнул Кирку:
– Следует уходить в блеске славы, – его глаза были холодны. – Подумал, может, тебе это нравится: торчать за столом – и все. По крайней мере, хоть что-то в твоей карьере уйдет в блеске славы.
– Пришло махом, ушло прахом, – легко откликнулся Кирк.
Дрейк рассмеялся.
– Вот и хорошо, – он собрался уходить. – Увижу тебя на церемонии перевода в резерв?
Кирк покачал головой:
– Я… меня не будет на планете.
Дрейк снова подмигнул:
– Я прослежу, чтобы тебе оставили кусочек от него. Вставь в рамку, установи над камином. Расскажи внукам о… – Дрейк внезапно сделал вид, что расстроился:
– Ох, Джимбо, извини. Забыл о твоем сыне. Дэвид, не так ли? Его убили клингоны, и вот… Да… И не будет никаких внуков.
С этим он и ушел, поглощенный подобострастной толпой.
– Что тут происходило, черт возьми? – пробормотал Маккой.
– Это было прошлое, – сказал Кирк. – Очень далекое…
Он снова сел, более утомленный теперь, чем в начале вечера. Он искал молодую женщину, но она тоже ушла. И он знал, что так и будет.
Так уйдет вскоре «Энтерпрайз».
Так проходит все в этом мире.
И страсть тоже.
Маккой и Спок обменялись тревожными взглядами.
– Хочешь еще выпить, Джим?
Кирк покачал головой.
– Достаточно.
Было поздно.
Он никогда не услышит звука ее голоса.
Он навсегда запомнит голос Дрейка.
– Достаточно, – сказал он снова.
Он имел в виду не ромуланский эль.
Глава 8
Внешние двери грузового отсека 12 раскрылись прежде, чем вытяжные насосы откачали всю атмосферу.
Стремительный шторм ледяных кристаллов сорвался с все возрастающего промежутка между раздвигающимися дверями.
Изнутри отсека ничем не закрепленный мусор вихрем уносило в космос. Без обозначавших их пыли и влаги потоки света с потолочных креплений угасли.
Кое-где на грузовых платформах запечатанные контейнеры вздулись изнутри из-за отсутствия воздушного давления снаружи. Но их деформация не сопровождалась скрежетом металла или пластика.
Только тишина вакуума.
Космоса.
Смерти.
В грузовом отсеке телларитский рудный челнок включил системы маневрирования.
Четыре двигателя на его разбитом корпусе выбросили потоки гиперускоренной плазмы, подняв челнок над искусственной гравитацией платформы.
Любой органический материал, попадавший радиус действия этой плазмы, в считанные секунды превращался в уголь.
Телларитский челнок развернулся. Его нос нацелился на открытые двери и звезды впереди. Импульсные двигатели полыхали краткими дозами, толкая его вперед.
Плазменные реактивные двигатели оставили почерневшие полосы на пластинах палубы.
Шаттл стартовал.
Двери за ним закрылись.
В грузовом отсеке 12 – ничего живого.
* * *
Павел Чехов крепко зажмурил глаза, чтобы не позволить влаге сконденсироваться на них в вакууме. Он отчаянно вдохнул последний глоток кислорода…
Воздух хлынул в его легкие так легко, что он потрясенно приоткрыл один глаз.
– Хикару?
Капитан Хикару Сулу улыбаясь, стоял над своими друзьями. Он предложил обе свои руки, чтобы помочь им встать.
Чехов и Ухура медленно поднялись на ноги. Они были на платформе транспортера.
Лицо Ухуры, сжалось в замешательстве, когда она огляделась вокруг.
– «Эксельсиор»? – спросила она.
Смех Сулу был глубоким и искренним. Потом он принял серьезное выражение лица.
– Мне жаль. Я знаю, что не должен был… – Он опять усмехнулся, глядя на Чехова. – Но выражения на ваших лицах…
Чехов не разделял юмора Сулу. Он все еще дрожал от холода космоса. Его легкие все еще горели от попыток вдохнуть вакуум.
Голос Чехова напряжен, как клингонский пружинный нож.
– Как давно ты нас отслеживаешь?
Улыбка Сулу растаяла под испепеляющим взглядом Чехова.
– Павел, успокойся. Вы уже в безопасности.
– Как давно?
– С самого начала вашего задания, – сказал Сулу.
Чехов услышал, как сердце загрохотало в ушах. Он не смог бы сказать – дрожит он от холода или от ярости.
Раскрытой рукой он ударил Сулу по плечу.
– Значит, каждый раз, когда мы стояли перед дизраптором, каждый раз когда мы были напуганы до смерти тем, что кто-то нас схватит, ты был здесь, готовый утащить нас в безопасное место?
Глаза Сулу расширились. Он сделал шаг назад.
Но Чехов ухватил Сулу за форменную куртку:
– Сволочь ты! – закричал он.
Сулу рванулся, пытаясь вырваться из хватки Чехова.
– Павел, успокойся!
– Успокойся? Шесть месяцев тайным агентом! Мои друзья и семья думают, что я – преступник! Живущий с клингонами! И ты хочешь, чтобы я…
Чехов задохнулся от гнева.
Был только один способ, которым он мог продолжить эту беседу.
С яростным ревом он врезал Сулу кулаком в нос.
Сулу хрюкнул и повалился назад, полностью захваченный врасплох. Брызги крови разлетелись поперек его верхней губы.
Чехов по-прежнему крепко держал Сулу за куртку. Приподнял его вверх.
– Чем мы были для тебя? Пешками, которыми можно ходить? Можно пожертвовать?
С последним словом Чехов снова повторил удар, на сей раз ослабив хватку, и Сулу навзничь упал на пульт транспортера.
Ухура схватила Чехова за руку, стараясь оттащить его назад.
– Павел! Достаточно! Хикару спас нам жизнь!
Но Чехов просто отодвинул Ухуру с пути.
– Мы едва не погибли из-за него!
Он снова налетел на Сулу.
Но на сей раз Сулу был наготове.
Он поднял руку, чтобы отразить дикий замах Чехова. Потянул его к своему плечу, чтобы центр тяжести Чехова сместился вперед. Перекинул его через спину, и с глухим стуком Чехов плюхнулся на пол.
Теперь уже Сулу вцепился в куртку Чехова, наклонившись над ним.
– Послушай меня, Павел! – прошипел Сулу. – Мои приказы шли от разведывательной службы. Даже руководство было исключено. Если бы вы знали, что контролируетесь «Эксельсиором», и какой-нибудь из ваших клингонских контактеров воспользовался бы мысленным детектором, чтобы порасспросить о вашей истории относительно ухода из Звездного Флота…
С концом десятилетиями длящегося военного напряжения между Федерацией и Клингонской Империей клингонские военные силы пришли в беспорядок. Запасы оружия не были больше засекречены. Эта часть галактики была особенно уязвима к возможному выходу клингонского оружия на открытый рынок.
Поэтому Чехов и Ухура пожертвовали шестью месяцами их карьеры в Звездном Флоте и навлекли позор на друзей и семьи, которым нельзя было сказать правду. Все, чтобы создать фальшивую легенду, представляющую их как незаконных дилеров оружия с обширными связями в Звездном Флоте.
– Разведка ничего не говорила о том, чтобы бросить нас там – замерзающих до смерти – до последней секунды!
Чехов пнул ногой вверх и попал Сулу по ноге.
Сулу отпустил Чехова и отскочил, чтобы не потерять равновесие.
Два мужчины стояли друг перед друг другом, полусогнувшись. Чехов выжидал, пока противник откроется, словно скандалист в баре. Сулу повернулся боком, руки в вулканской защитной позиции «сал-тор-фе». Оба осторожно кружили друг перед другом. Сулу попробовал снова.
– Павел, ты горячишься. В то время как вы были на «Темной Зоне», мне пришлось держать «Эксельсиор» в сорока тысячах километров, в максимальном диапазоне действия транспортера.
Чехов напал. Сулу парировал.
– Мне пришлось держать наши сенсоры на самом низком уровне, чтобы Корт их не обнаружил.
Ухура снова попробовала встать между ними.
– Хватит, Павел. Послушай его.
Сулу воспользовался вмешательством Ухуры, чтобы развить свой аргумент. Он быстро заговорил через ее плечо:
– Датчики показали вас двоих и Джейд, встретившихся с Кортом и его андорианцами в грузовом отсеке. Они показали эмиссию фазера. Но это было до того, как другие ушли, так что я знал, что вы остались. И даже тогда, из-за того что получал от вас сигналы признаков жизни, я не мог быть уверенным, что это не часть некоторого плана, который вы придумали. Пока двери отсека не начали открываться.
– Вот видишь? – спросила Чехова Ухура.
Часть убийственного гнева Чехова начала уменьшаться.
Но не совсем.
– У меня были приказы, – сказал Сулу. – Я мог вмешаться только если бы посчитал, что вы находитесь в непосредственно смертельной опасности и можете быть убиты.
Ухура положила свои руки на плечи Чехова, придерживая его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30