Бартоломью вытащил новый платок, промокнул лицо, вытер за ушами.— Мой мальчик не готов к подобным делам, — сказал он. — Он слабый, он устал, работая на своей Территории…— Знаю-знаю, политик никогда не спит, но он также не дышит свежим воздухом, не чувствует прикосновения прямых солнечных лучей к своей коже, не ест сырого мяса и не спит в носках. Он получит возможность проделать все это во время похода.— Капитан Генри, ты ставишь под угрозу чудесную возможность из-за мстительности. В этом Секторе уже никогда не будет другого похода. Ближайшие неколонизированные миры в сотнях лет пути от нас!Капитан посмотрел на сенатора Бартоломью. Длинное, бледное, обрюзгшее лицо, несколько подбородков, влажные пухлые руки, выпирающее брюшко.— Твой сын, сенатор, — сказал Генри спокойно, — или я не двинусь с места.Бартоломью не сводил глаз с капитана, желваки так и играли на его лице.— Хорошо, — прошептал он. — Мой сын полетит с тобой.— Ну а теперь, — деловито заговорил Генри, — мне нужен новехонький разведывательный катер — генди, класс инамората, он должен быть доставлен сюда в виде груза, независимо от расходов.— Но это будет стоить не одну тысячу… — Бартоломью глотнул. — Согласен.— То же касается его снаряжения. Я составлю список — и не задавать никаких вопросов.Сенатор кивнул.— Нечего напускать на себя вид старой девы, соглашающейся лишиться своей девственности, — сказал Генри. — Это ради успеха предприятия. Позови своих адвокатов, и мы подпишем бумаги сейчас же. И свяжись с Клиникой по омоложению, скажи, что я направляюсь туда.— Да-да, конечно. Это первое, что я сделаю утром. Я позвоню доктору Спренглеру, как только откроется его учреждение…— К черту завтра! Я уже готов. До завтра я могу умереть.— Умереть? Ты ведь не болен?..— Не волнуйся. Ночь я протяну.— Но уже перевалило за полночь.— Ну да, — вмешался Амос. — А в Антиподе уже четверть десятого утра. Если капитан хочет что-то сделать, он делает это немедленно!— Хорошо… — Бартоломью подергал пурпурные лацканы своего халата. — Вы наслаждаетесь ситуацией, но нет причины грубить.— Есть, — рявкнул Амос. — Мы должны поддерживать репутацию вспыльчивых старых задир. Это одно из немногих удовольствий, которые нам остались.Сев в машину, Генри перешел на третий уровень и направился в сторону блестящего шпиля Медицинского центра.— Ну скажи, Генри, — спросил Амос, — что ты затеял с этим сосунком? Для чего нам нужны эти шелковые подштанники?— Просто мне нужен член команды.— Что ты хочешь сказать? — голос Амоса охрип от возмущения. — Я что…— Нет. Ты отлично знаешь, что тебе нельзя проходить еще одно омоложение. И я не уверен на сто процентов, что мне можно.— Ну подожди хоть секундочку, Генри! Я с самого начала занимался этим…— Извини, Амос, — более мягко произнес Генри. — Ты знаешь, что ты мне нужен — но факты есть факты… К тому же путешествие может пойти мальчику на пользу.Какое-то время Амос сидел молча.— Так вот почему ты вдруг так легко поддался на уговоры, — сказал он наконец. — Полагаешь, что сможешь сделать из мальчика мужчину?— Возможно. Тщательно изготовленному образцу идеального среднего человека Алдорадо не повредит оказаться за пределами города с искусственным климатом.— Ты делаешь ошибку. Молодой Бартоломью все свое время тратит на теннис и статистику. Он станет тебе обузой при первой же трудности.— Надеюсь, что нет. Из-за множества причин.Образ первой Дульчи задрожал перед ним. Казалось, она взвешивает его мотивы, глядя на него своими ясными серыми глазами.Под сине-белыми лампами Клиники омоложения капитан Генри наблюдал, как доктор нервно расставляет приборы.— Это самое нелепое из того, что я когда-либо слышал, — бросил он.Это был крошечный, похожий на птицу человек с громадными глазами, прикрытыми затененными контактными линзами.— Человек вашего возраста, среди ночи… Надо пройти десяток проверок, измерений, сдать химические анализы, побыть по крайней мере недели три на специальной диете — а я всего лишь проверил ваш пульс. И вы хотите, чтобы я поместил вас в регенерационную камеру и подверг ваш метаболизм семидесятичасовому глубокому шоку…— У меня всего три месяца, чтобы добраться до места действий, — сказал Генри. — И мне нужны все мои лошадиные силы, чтобы успеть. У меня нет трех лишних недель.— Я знаю веские причины для отказа, — Спренглер внимательно посмотрел на Генри. — Речь идет о профессиональной этике.— Я дал расписку. В конце концов это моя шея.Доктор сердито схватил шприц, взял Генри за руку.— Отлично, но, что касается ответственности, я умываю руки. Я вам не гарантирую улучшения даже на двенадцать месяцев, — он выпустил жидкость, швырнул инструмент на стол, нервно вытер руки.— Ложитесь на стол, капитан, вы почувствуете действие укола мгновенно. Будь что будет. Обратного пути уже нет. — Казалось, его голос раздавался откуда-то издалека. — Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что делаете…
ПОСЛЫШАЛИСЬ ЗВУКИ, КОТОРЫЕ ТО ПРИБЛИЖАЛИСЬ, ТО ИСЧЕЗАЛИ: ГРОХОТ ПУШКИ, КРИКИ, ГОЛОСА ИЗ ПРОШЛОГО. БЫЛИ МОМЕНТЫ ОСТРОЙ БОЛИ, И ОН БОРОЛСЯ, НАПАДАЯ НА ВРАГА, КОТОРЫЙ ВСЕГДА БЫЛ ПЕРЕД НИМ. СВЕТ ОСЛЕПИТЕЛЬНО СИЯЛ, ЗАТЕМ НАСТУПИЛА ТЕМНОТА, ЧЕРЕЗ КОТОРУЮ ОН ПЛЫЛ ОДИН БЕЗ СКАФАНДРА. ПУСТОТА КОСМОСА. А В ЕГО ТЕЛЕ УЖАСНАЯ БОЛЬ, НАКАТЫВАВШАЯСЯ НЕУМОЛИМЫМИ ВОЛНАМИ…ПОТОМ ЕМУ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ОН ПОВИС, ОЩУЩАЯ БОЛЬ КАЖДОЙ КЛЕТОЧКОЙ, СЛОВНО ОГРОМНЫЙ НОЮЩИЙ ЗУБ. ПОД НИМ СГУЩАЛОСЬ ЧТО-ТО ТВЕРДОЕ. НОГИ, РУКИ ПОКАЛЫВАЛО. ОН ПОПЫТАЛСЯ ВСПОМНИТЬ, ЧТО ПРОИЗОШЛО, НО НЕ БЫЛО НИЧЕГО, ТОЛЬКО ГОЛОС, РАЗДРАЖАЮЩИЙ ГОЛОС, КОТОРЫЙ ПРОБИВАЛСЯ, ВРЕЗАЛСЯ, ВЛАМЫВАЛСЯ В ЕГО СОЗНАНИЕ…
— Просыпайтесь! Просыпайтесь!Он открыл глаза. Над ним плавали расплывчатые очертания лица. Лицо было приятным, похожим на уже виденное в жизни или во сне… Он закрыл глаза, окунувшись в благодатную темноту…— Он выходит! — теперь голоса звучали резко, они врезались в его нервы, словно пила.— Уходите, — пробормотал он.Внезапно он почувствовал, что во рту у него язык. Сухость и мерзкий привкус…— Воды, — прохрипел он.Чьи-то руки подняли его, какие-то люди засуетились вокруг его тела. Он почувствовал, как снимают ремни, затем холодное прикосновение шприца. Он уже сидел, голова кружилась, но глаза осматривали маленькую светлую комнату.— Вы заставили нас волноваться, капитан, — произнес высокий голос.Капитан попытался сосредоточиться, человек был ему знаком…— Сто восемь часов, — продолжал голос.Теперь он вспомнил. С ним был Амос…— Где Амос? — его вопрос прогремел в ушах.Генри глубоко вздохнул, почувствовал резкую боль, которая быстро прошла. Он затряс головой.— Мне нужен Амос…— Его… его здесь нет, капитан.— Он не дождался?— Мистер Эйбл… не перенес.— Не перенес чего? — У капитана росло чувство крайнего раздражения. — Что вы за человек? Сюда его сейчас же!— Вы не поняли, капитан. Его организм не смог выдержать нагрузки…— Где он?.. — Генри, шатаясь, поднялся на ноги. — Подержите меня!— Он умер, капитан, — произнес худощавый человек. — Омоложение… для него это слишком… Он умер четыре часа назад. Я сделал все, что смог.— Вы подвергли Амоса омоложению? Зачем, идиот чертов?— Но он сказал, что вы так приказали, — Спренглер сделал жест в сторону накрытого простыней стола. — У меня даже не было времени…Генри сделал шаг к столу, пытаясь сохранить равновесие, оттянул простынь. С воскового лица с тонким носом, ввалившимися щеками на него глядели глаза, отрешенные, как у статуи фараона.— Амос… — капитан Генри растерянно посмотрел на врачей. — Он был моим партнером… с самого начала.— Он оставил… это для вас.Доктор протянул белый конверт. Генри вскрыл его.ЕСЛИ ВСЕ ПРОЙДЕТ ХОРОШО, ТО Я БУДУ ТЕБЕ ЛУЧШИМ ПАРТНЕРОМ, ЧЕМ ШЕСТЕРО ЗЕЛЕНЫХ ЮНЦОВ ВМЕСТЕ ВЗЯТЫХ. А ЕСЛИ НЕТ — ТОГДА УДАЧНОЙ ПОСАДКИ, ГЕНРИ. ЖАЛЬ, ЧТО МЕНЯ С ТОБОЙ НЕ БУДЕТ.АМОС ЭЙБЛ.Генри положил руки на плечо Амоса, через кожу и простыни почувствовал кости.— Ты не дождался. Ты ушел вперед без меня…Через час капитан Генри стоял под ультрафиолетовыми, отфильтрованными лучами в городе Молл. С одной стороны его поддерживала Дульчия, стройная в своем облегающем светло-зеленом костюме, подчеркивающем золотистый цвет волос; с другой — нервно болтавший доктор Спренглер.— Отличный результат, капитан. Откровенно говоря, я удивлен. Думаю, что не ошибусь, сказав, что мы достигли индекса старости примерно ноль целых четыре десятых.— Дедушка, я так волновалась, — девушка чуть не рыдала. — Ты так слаб…— Он быстро восстановит силы, — Спренглер уверенно закивал. — Через неделю он восстановит старую форму. То есть новую форму.Доктор засмеялся от собственного каламбура.К ним подкатила низкая широкая машина, сиявшая светло-серым фарфором и ослепительным хромом. Из нее выскочил высокий стройный юноша с короткими вьющимися волосами, одетый в модный спортивный костюм.Он подошел к Генри, взял его за локоть.— Приятно увидеть вас таким бодрым, сэр, — проговорил он. — Дульчия была сама не своя…— Дедушка, это низко, уехать, а мне оставить только записку! — вмешалась девушка.Юноша помог Генри сесть в машину, обошел ее и сел на переднее сиденье; когда он обернулся, на его правильном лице была вежливая улыбка.— Я, конечно же, был рад, когда узнал, что вы согласились взять меня в это путешествие, капитан. Я уверен, что получу от него огромное удовольствие. С нетерпением жду старта.Генри откинулся назад, чувствуя, как за ухом стекает пот. Он посмотрел на парня тяжелым взглядом.— Чертовски сомневаюсь в том, что ты наговорил, сынок, — сказал он. — Человек, который был лучше любого из нас, умер во имя этой гонки. Возможно, еще до того, как она закончится, ты пожелаешь себе того же.Улыбка сползла с лица молодого человека.— Дедушка! Какие ужасные вещи ты говоришь Лэрри.— Знаю, — ответил Генри. — Но сейчас не время для бодрящих разговоров о том, как выгодно работать бригадой. У меня не то настроение. Я еду домой и заваливаюсь спать на сорок восемь часов, а затем мы приступим к работе.— Хорошо, капитан, — сказал молодой Бартоломью. — Я ожидаю, что…— Боль делает с ним такие вещи, каких не ожидаешь, — оборвал его Генри. — Подтяни потуже пояс, мальчик, у нас впереди шестьдесят тяжелых дней, а потом будет еще тяжелее. 2 Размахивая наркотической палочкой, сенатор Бартоломью швырнул листы на стол перед капитаном.— Этот список фантастичен! — заорал он. — Ты тратишь тысячи, тысячи, слышишь! На что?Он хлопнул по бумаге влажной ладонью.— Батарея трехсантиметровых беспредельных усилителей, огромный всеволновой экран, пульт управления огнем, разработанный для боевого корабля! Ты что, спятил? Ты отправляешься в мирное путешествие, а не в десантную атаку…— О-хо-хо… — Генри весело рассмеялся в лицо пузатому финансисту. — Сделаю все, чтобы оно было мирным, сенатор, даже если мне придется прорваться для этого через целую армию. Между прочим, у меня для тебя есть новый список оборудования.Он похлопал по своим карманам, подошел к столу, заглянул в ящики.— Дульчи! — позвал он. — Где список, который мы составили сегодня утром?В двери появилась голова девушки.— Лэрри забрал его пару минут назад… А, доброе утро, сенатор Бартоломью.Бартоломью фыркнул.— Теперь мой мальчик служит у тебя обыкновенным посыльным, так? Полагаю, это твой способ отомстить мне за какую-то воображаемую обиду.— Ну что вы, сенатор. Лэрри сам вызвался. Он все равно ехал в Молл.— Не обращай внимания на замечания сенатора, — сказал Генри. — У него, наверное, что-то не в порядке с желудком. Давай выйдем и посмотрим на корабль, я хочу тебе кое-что показать.— Послушай! Я притащился сюда, чтобы поговорить с тобой! — рявкнул Бартоломью.— Приходи, когда будешь чувствовать себя получше. — Генри взял девушку за руку, повел ее к машине.— В самом деле, дедушка. Ты не должен так выводить его из себя.— А ну его к черту. Сегодня слишком хороший день, чтобы дышать дымом от наркотика.Он повел машину под уклон в сторону серебристого пикообразного носа корабля.— Он действительно красив, — сказала Дульчия. — Ты уже решил, как его назвать.Генри остановил машину в тени пятидесятифутового судна, зависшего на четырех стройных опорах среди сложенных в кучу ящиков. Мужчины в комбинезонах прекратили работу и восхищенно смотрели на девушку. Генри пошарил на заднем сидении и извлек завернутую в шуршащую бумагу бутылку.— В ответ на твой последний вопрос, — произнес он. — У меня есть вот что.Он сорвал бумагу с тяжелой бутылки и поднял ее. Этикетка гласила «Пайпер Хайдсик — экстра брют». Так что, если ты согласишься оказать честь…— Ой, дедушка… — Девушка, хихикнув, взяла шампанское. — Сейчас так странно называть тебя дедушкой, ты такой… лихой…— Не волнуйся, девочка. Разбей ее о кормовые трубы и дай кораблю имя.— Ты действительно хочешь, чтобы я это сделала? Сейчас? Когда нас только двое? Можно позвать Лэрри?— Конечно. Зови.Девушка возбужденно подошла к полевому экрану, нашла юношу в офисе. Через минуту его алый спортивный автомобиль сорвался с места у административного здания. Он со скрипом затормозил у их лимузина. Лэрри Бартоломью вышел, поздоровался с Генри, улыбнулся Дульчи.— Какой торжественный случай, настоящее шампанское… — он слегка нахмурился.— Не волнуйся, — сказал Генри. — Я сам за него заплатил! Ну, вперед, девочка моя, давай его окрестим.Дульчия подошла к кормовым трубам.— Дедушка, ты мне еще не сказал, как мы его назовем.— «Дегвелло».— «Дегвелло»? — повторила Дульчия.— Очаровательный выбор, — прокомментировал Лэрри, кивая. — Это старое испанское слово, неправда ли?— Да, это так.Дульчия вздохнула, взяла бутылку за горлышко.— Я даю тебе имя «Дегвелло», — закричала она и швырнула бутылку.Стекло разбилось, вино запенилось, золотой ручей побежал вниз по ярким пластинам. Рабочие зашумели, к их голосам присоединился рев Генри. Лэрри зааплодировал.— Ну, капитан, полагаю, мне лучше вернуться к своим… обязанностям,— сказал он, когда осколки были сметены.— Неплохая мысль, Лэрри. Тебе пора в спортзал.— Да, — Лэрри улыбнулся слегка натянуто.Направляясь к автомобилю, он помахал Дульчи так, словно давал какой-то условный знак. Отвернувшемуся в сторону Генри показалось, что она слегка подняла руку в ответ. Но когда он повернулся к ней, она была совершенно бесстрастна.— Лэрри выглядит намного лучше с тех пор, как ты заставил его работать над собой… и выходить под открытое солнце. Я думаю, что путешествие пойдет ему на пользу, — она посмотрела на прадеда с неожиданной серьезностью. — Ведь будет не так опасно, как говорил Амос? Правда?— Это будет пикник, — сказал Генри весело, взяв ее за подбородок. — Еще пару недель, и мы не будем тебе докучать.— Я не перестаю твердить себе… чем скорее вы отправитесь, тем скорее вернетесь назад.— Не падай духом. Как насчет того, чтобы пообедать в Огненном Дворце, а потом поплавать у Кастл Риф?Дульчия схватила его за руку.— Как здорово! Я должна с тобой кое о чем поговорить.— О чем?Он внимательно посмотрел на нее.Она отпустила его руку и отошла танцующей походкой. Слегка озадаченный, он последовал за ней к машине.Обед в Огненном Дворце оказался отменным, какой и можно было ожидать. После обеда они посидели на террасе, глядя на сгущавшиеся над морем сумерки, затем переоделись и спустились на пляж.С наступлением ночи, они поплавали, после чего Генри, пребывавший в удивительно хорошем настроении, зажег огромный костер. Сила вернулась к нему, и ему доставляло удовольствие снова схватить руками здоровенное бревно, которое два обычных человека едва бы подняли, швырнуть его в ревущий огонь и наблюдать, как во все стороны разлетаются гаснущие искры. Его опьянило возвращение бодрости, в избытке чувств он не заметил, как затихла Дульчия. И только упав на песок рядом с ней, он увидел, что она сидит молча, обхватив руками колени, спокойная и задумчивая.Капитан пристально посмотрел на нее, девушка отвернулась, но он успел заметить, что в ее глазах блестят слезы.— Дульчи, милая моя, — он обнял ее, но она покачала головой.— Не надо, дедушка, со мной все в порядке. В самом деле, все в порядке… Это от того, что ты так счастлив. Дедушка… расскажи мне о ней…— О ней? — он нахмурился.— Ну ты знаешь… о моей прабабушке. Она действительно была похожа на меня?— Я тебе тысячу раз говорил, что была.— Должно быть… — она по-прежнему не смотрела на него, — она чувствовала себя ужасно, когда ты покидал ее, отправляясь к другим планетам…Внезапно смертельный холод зашевелился в нем. Чувство вины, которое дремало все эти годы, выползло из темных глубин его мозга и набросилось на него. Но Дульчи — эта Дульчи, современная молодая девушка — продолжала говорить:— Дедушка, я сказала тебе, что хочу тебе кое-что рассказать, — она наконец повернулась к нему. — Это касается Лэрри. Я люблю его.Холод теперь окутал его и снаружи, словно он был заморожен в куске льда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
ПОСЛЫШАЛИСЬ ЗВУКИ, КОТОРЫЕ ТО ПРИБЛИЖАЛИСЬ, ТО ИСЧЕЗАЛИ: ГРОХОТ ПУШКИ, КРИКИ, ГОЛОСА ИЗ ПРОШЛОГО. БЫЛИ МОМЕНТЫ ОСТРОЙ БОЛИ, И ОН БОРОЛСЯ, НАПАДАЯ НА ВРАГА, КОТОРЫЙ ВСЕГДА БЫЛ ПЕРЕД НИМ. СВЕТ ОСЛЕПИТЕЛЬНО СИЯЛ, ЗАТЕМ НАСТУПИЛА ТЕМНОТА, ЧЕРЕЗ КОТОРУЮ ОН ПЛЫЛ ОДИН БЕЗ СКАФАНДРА. ПУСТОТА КОСМОСА. А В ЕГО ТЕЛЕ УЖАСНАЯ БОЛЬ, НАКАТЫВАВШАЯСЯ НЕУМОЛИМЫМИ ВОЛНАМИ…ПОТОМ ЕМУ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ОН ПОВИС, ОЩУЩАЯ БОЛЬ КАЖДОЙ КЛЕТОЧКОЙ, СЛОВНО ОГРОМНЫЙ НОЮЩИЙ ЗУБ. ПОД НИМ СГУЩАЛОСЬ ЧТО-ТО ТВЕРДОЕ. НОГИ, РУКИ ПОКАЛЫВАЛО. ОН ПОПЫТАЛСЯ ВСПОМНИТЬ, ЧТО ПРОИЗОШЛО, НО НЕ БЫЛО НИЧЕГО, ТОЛЬКО ГОЛОС, РАЗДРАЖАЮЩИЙ ГОЛОС, КОТОРЫЙ ПРОБИВАЛСЯ, ВРЕЗАЛСЯ, ВЛАМЫВАЛСЯ В ЕГО СОЗНАНИЕ…
— Просыпайтесь! Просыпайтесь!Он открыл глаза. Над ним плавали расплывчатые очертания лица. Лицо было приятным, похожим на уже виденное в жизни или во сне… Он закрыл глаза, окунувшись в благодатную темноту…— Он выходит! — теперь голоса звучали резко, они врезались в его нервы, словно пила.— Уходите, — пробормотал он.Внезапно он почувствовал, что во рту у него язык. Сухость и мерзкий привкус…— Воды, — прохрипел он.Чьи-то руки подняли его, какие-то люди засуетились вокруг его тела. Он почувствовал, как снимают ремни, затем холодное прикосновение шприца. Он уже сидел, голова кружилась, но глаза осматривали маленькую светлую комнату.— Вы заставили нас волноваться, капитан, — произнес высокий голос.Капитан попытался сосредоточиться, человек был ему знаком…— Сто восемь часов, — продолжал голос.Теперь он вспомнил. С ним был Амос…— Где Амос? — его вопрос прогремел в ушах.Генри глубоко вздохнул, почувствовал резкую боль, которая быстро прошла. Он затряс головой.— Мне нужен Амос…— Его… его здесь нет, капитан.— Он не дождался?— Мистер Эйбл… не перенес.— Не перенес чего? — У капитана росло чувство крайнего раздражения. — Что вы за человек? Сюда его сейчас же!— Вы не поняли, капитан. Его организм не смог выдержать нагрузки…— Где он?.. — Генри, шатаясь, поднялся на ноги. — Подержите меня!— Он умер, капитан, — произнес худощавый человек. — Омоложение… для него это слишком… Он умер четыре часа назад. Я сделал все, что смог.— Вы подвергли Амоса омоложению? Зачем, идиот чертов?— Но он сказал, что вы так приказали, — Спренглер сделал жест в сторону накрытого простыней стола. — У меня даже не было времени…Генри сделал шаг к столу, пытаясь сохранить равновесие, оттянул простынь. С воскового лица с тонким носом, ввалившимися щеками на него глядели глаза, отрешенные, как у статуи фараона.— Амос… — капитан Генри растерянно посмотрел на врачей. — Он был моим партнером… с самого начала.— Он оставил… это для вас.Доктор протянул белый конверт. Генри вскрыл его.ЕСЛИ ВСЕ ПРОЙДЕТ ХОРОШО, ТО Я БУДУ ТЕБЕ ЛУЧШИМ ПАРТНЕРОМ, ЧЕМ ШЕСТЕРО ЗЕЛЕНЫХ ЮНЦОВ ВМЕСТЕ ВЗЯТЫХ. А ЕСЛИ НЕТ — ТОГДА УДАЧНОЙ ПОСАДКИ, ГЕНРИ. ЖАЛЬ, ЧТО МЕНЯ С ТОБОЙ НЕ БУДЕТ.АМОС ЭЙБЛ.Генри положил руки на плечо Амоса, через кожу и простыни почувствовал кости.— Ты не дождался. Ты ушел вперед без меня…Через час капитан Генри стоял под ультрафиолетовыми, отфильтрованными лучами в городе Молл. С одной стороны его поддерживала Дульчия, стройная в своем облегающем светло-зеленом костюме, подчеркивающем золотистый цвет волос; с другой — нервно болтавший доктор Спренглер.— Отличный результат, капитан. Откровенно говоря, я удивлен. Думаю, что не ошибусь, сказав, что мы достигли индекса старости примерно ноль целых четыре десятых.— Дедушка, я так волновалась, — девушка чуть не рыдала. — Ты так слаб…— Он быстро восстановит силы, — Спренглер уверенно закивал. — Через неделю он восстановит старую форму. То есть новую форму.Доктор засмеялся от собственного каламбура.К ним подкатила низкая широкая машина, сиявшая светло-серым фарфором и ослепительным хромом. Из нее выскочил высокий стройный юноша с короткими вьющимися волосами, одетый в модный спортивный костюм.Он подошел к Генри, взял его за локоть.— Приятно увидеть вас таким бодрым, сэр, — проговорил он. — Дульчия была сама не своя…— Дедушка, это низко, уехать, а мне оставить только записку! — вмешалась девушка.Юноша помог Генри сесть в машину, обошел ее и сел на переднее сиденье; когда он обернулся, на его правильном лице была вежливая улыбка.— Я, конечно же, был рад, когда узнал, что вы согласились взять меня в это путешествие, капитан. Я уверен, что получу от него огромное удовольствие. С нетерпением жду старта.Генри откинулся назад, чувствуя, как за ухом стекает пот. Он посмотрел на парня тяжелым взглядом.— Чертовски сомневаюсь в том, что ты наговорил, сынок, — сказал он. — Человек, который был лучше любого из нас, умер во имя этой гонки. Возможно, еще до того, как она закончится, ты пожелаешь себе того же.Улыбка сползла с лица молодого человека.— Дедушка! Какие ужасные вещи ты говоришь Лэрри.— Знаю, — ответил Генри. — Но сейчас не время для бодрящих разговоров о том, как выгодно работать бригадой. У меня не то настроение. Я еду домой и заваливаюсь спать на сорок восемь часов, а затем мы приступим к работе.— Хорошо, капитан, — сказал молодой Бартоломью. — Я ожидаю, что…— Боль делает с ним такие вещи, каких не ожидаешь, — оборвал его Генри. — Подтяни потуже пояс, мальчик, у нас впереди шестьдесят тяжелых дней, а потом будет еще тяжелее. 2 Размахивая наркотической палочкой, сенатор Бартоломью швырнул листы на стол перед капитаном.— Этот список фантастичен! — заорал он. — Ты тратишь тысячи, тысячи, слышишь! На что?Он хлопнул по бумаге влажной ладонью.— Батарея трехсантиметровых беспредельных усилителей, огромный всеволновой экран, пульт управления огнем, разработанный для боевого корабля! Ты что, спятил? Ты отправляешься в мирное путешествие, а не в десантную атаку…— О-хо-хо… — Генри весело рассмеялся в лицо пузатому финансисту. — Сделаю все, чтобы оно было мирным, сенатор, даже если мне придется прорваться для этого через целую армию. Между прочим, у меня для тебя есть новый список оборудования.Он похлопал по своим карманам, подошел к столу, заглянул в ящики.— Дульчи! — позвал он. — Где список, который мы составили сегодня утром?В двери появилась голова девушки.— Лэрри забрал его пару минут назад… А, доброе утро, сенатор Бартоломью.Бартоломью фыркнул.— Теперь мой мальчик служит у тебя обыкновенным посыльным, так? Полагаю, это твой способ отомстить мне за какую-то воображаемую обиду.— Ну что вы, сенатор. Лэрри сам вызвался. Он все равно ехал в Молл.— Не обращай внимания на замечания сенатора, — сказал Генри. — У него, наверное, что-то не в порядке с желудком. Давай выйдем и посмотрим на корабль, я хочу тебе кое-что показать.— Послушай! Я притащился сюда, чтобы поговорить с тобой! — рявкнул Бартоломью.— Приходи, когда будешь чувствовать себя получше. — Генри взял девушку за руку, повел ее к машине.— В самом деле, дедушка. Ты не должен так выводить его из себя.— А ну его к черту. Сегодня слишком хороший день, чтобы дышать дымом от наркотика.Он повел машину под уклон в сторону серебристого пикообразного носа корабля.— Он действительно красив, — сказала Дульчия. — Ты уже решил, как его назвать.Генри остановил машину в тени пятидесятифутового судна, зависшего на четырех стройных опорах среди сложенных в кучу ящиков. Мужчины в комбинезонах прекратили работу и восхищенно смотрели на девушку. Генри пошарил на заднем сидении и извлек завернутую в шуршащую бумагу бутылку.— В ответ на твой последний вопрос, — произнес он. — У меня есть вот что.Он сорвал бумагу с тяжелой бутылки и поднял ее. Этикетка гласила «Пайпер Хайдсик — экстра брют». Так что, если ты согласишься оказать честь…— Ой, дедушка… — Девушка, хихикнув, взяла шампанское. — Сейчас так странно называть тебя дедушкой, ты такой… лихой…— Не волнуйся, девочка. Разбей ее о кормовые трубы и дай кораблю имя.— Ты действительно хочешь, чтобы я это сделала? Сейчас? Когда нас только двое? Можно позвать Лэрри?— Конечно. Зови.Девушка возбужденно подошла к полевому экрану, нашла юношу в офисе. Через минуту его алый спортивный автомобиль сорвался с места у административного здания. Он со скрипом затормозил у их лимузина. Лэрри Бартоломью вышел, поздоровался с Генри, улыбнулся Дульчи.— Какой торжественный случай, настоящее шампанское… — он слегка нахмурился.— Не волнуйся, — сказал Генри. — Я сам за него заплатил! Ну, вперед, девочка моя, давай его окрестим.Дульчия подошла к кормовым трубам.— Дедушка, ты мне еще не сказал, как мы его назовем.— «Дегвелло».— «Дегвелло»? — повторила Дульчия.— Очаровательный выбор, — прокомментировал Лэрри, кивая. — Это старое испанское слово, неправда ли?— Да, это так.Дульчия вздохнула, взяла бутылку за горлышко.— Я даю тебе имя «Дегвелло», — закричала она и швырнула бутылку.Стекло разбилось, вино запенилось, золотой ручей побежал вниз по ярким пластинам. Рабочие зашумели, к их голосам присоединился рев Генри. Лэрри зааплодировал.— Ну, капитан, полагаю, мне лучше вернуться к своим… обязанностям,— сказал он, когда осколки были сметены.— Неплохая мысль, Лэрри. Тебе пора в спортзал.— Да, — Лэрри улыбнулся слегка натянуто.Направляясь к автомобилю, он помахал Дульчи так, словно давал какой-то условный знак. Отвернувшемуся в сторону Генри показалось, что она слегка подняла руку в ответ. Но когда он повернулся к ней, она была совершенно бесстрастна.— Лэрри выглядит намного лучше с тех пор, как ты заставил его работать над собой… и выходить под открытое солнце. Я думаю, что путешествие пойдет ему на пользу, — она посмотрела на прадеда с неожиданной серьезностью. — Ведь будет не так опасно, как говорил Амос? Правда?— Это будет пикник, — сказал Генри весело, взяв ее за подбородок. — Еще пару недель, и мы не будем тебе докучать.— Я не перестаю твердить себе… чем скорее вы отправитесь, тем скорее вернетесь назад.— Не падай духом. Как насчет того, чтобы пообедать в Огненном Дворце, а потом поплавать у Кастл Риф?Дульчия схватила его за руку.— Как здорово! Я должна с тобой кое о чем поговорить.— О чем?Он внимательно посмотрел на нее.Она отпустила его руку и отошла танцующей походкой. Слегка озадаченный, он последовал за ней к машине.Обед в Огненном Дворце оказался отменным, какой и можно было ожидать. После обеда они посидели на террасе, глядя на сгущавшиеся над морем сумерки, затем переоделись и спустились на пляж.С наступлением ночи, они поплавали, после чего Генри, пребывавший в удивительно хорошем настроении, зажег огромный костер. Сила вернулась к нему, и ему доставляло удовольствие снова схватить руками здоровенное бревно, которое два обычных человека едва бы подняли, швырнуть его в ревущий огонь и наблюдать, как во все стороны разлетаются гаснущие искры. Его опьянило возвращение бодрости, в избытке чувств он не заметил, как затихла Дульчия. И только упав на песок рядом с ней, он увидел, что она сидит молча, обхватив руками колени, спокойная и задумчивая.Капитан пристально посмотрел на нее, девушка отвернулась, но он успел заметить, что в ее глазах блестят слезы.— Дульчи, милая моя, — он обнял ее, но она покачала головой.— Не надо, дедушка, со мной все в порядке. В самом деле, все в порядке… Это от того, что ты так счастлив. Дедушка… расскажи мне о ней…— О ней? — он нахмурился.— Ну ты знаешь… о моей прабабушке. Она действительно была похожа на меня?— Я тебе тысячу раз говорил, что была.— Должно быть… — она по-прежнему не смотрела на него, — она чувствовала себя ужасно, когда ты покидал ее, отправляясь к другим планетам…Внезапно смертельный холод зашевелился в нем. Чувство вины, которое дремало все эти годы, выползло из темных глубин его мозга и набросилось на него. Но Дульчи — эта Дульчи, современная молодая девушка — продолжала говорить:— Дедушка, я сказала тебе, что хочу тебе кое-что рассказать, — она наконец повернулась к нему. — Это касается Лэрри. Я люблю его.Холод теперь окутал его и снаружи, словно он был заморожен в куске льда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16