Они поужинали — по условно-квиринскому времени был вечер. Иост отнес тарелки в «кухню» — крошечный отсек в стене Поста. Арнис поднялся, Иост занял его место.
Смена дежурства.
Арнис улыбаясь, посмотрел Иосту в лицо.
— Ничего, если я тебя сразу сейчас оставлю? Хочу перед сном еще немного на тренажере побегать, мышцы что-то застоялись совсем.
— Да конечно, что ты спрашиваешь? Иди отдыхай. Жду тебя к завтраку!
Иост занялся рутинным контролем. Арнис тихо вышел из Поста. К сожалению, в Посту всегда должен присутствовать дежурный... но заняться есть чем. Можно спать, никаких проблем, только проснуться через четыре часа, чтобы снова проверить системы. Можно читать, смотреть кино, играть, да все, что угодно. Можно вообще жить, не выходя из Поста, это и позволяет иногда вести корабль в одиночку. Душ и кухня — тут же рядом.
Иост улыбнулся Ильгет, глядящей на него с экрана. У Арниса повсюду ее портреты. В каюте у него тоже — Ильгет со всем выводком, всеми четырьмя, двое своих, двое — Данга. И вспомнилась Арли...
Когда он вдруг поверил, что это и для него — возможно.
Господи, что же я, настолько хуже других?
Эх, глупости, выругал себя Иост. Жениться-то можно, не проблема. Задаться целью... можно найти кого-нибудь. Только вот Арли уже никогда не будет. А может, и лучше не жениться, не привязываться ни к кому. Как страшно-то — бросать своих, уходить опять на войну.
И снова Иост задумался об Ордене святого Петроса. Он в детстве еще думал о монастыре, но желание летать перевесило. А Орден Петроса состоял из мирян, то есть, им позволялось иметь обычную профессию и в делах работы подчиняться начальству, а не священноначалию. Это вполне подходило Иосту, потому что бросить ДС — тоже ведь немыслимо. Жить в монашеском общежитии, регулярные службы... Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи.
Арли — это уже не так больно. Просто такая жизнь. Такие дела. Лири с Дангом погибли оба, двоих детей оставили. А вот Арнис с Ильгет — оба живы, хотя по идее, давно уж могли бы умереть. Такие дела.
Так философски подумал Иост. И еще он подумал, что хорошо все-таки с Арнисом дежурить. И хорошо, что он решил пойти в патруль. Что бы он делал сейчас в экспедиции, среди чужих людей... да, как ни крути — чужих. Так, как Арнис, его никто не поймет. С другом уже и говорить почти не надо, взглядами обменяешься — и все ясно.
Наверное, все мы больные, сумасшедшие, и хорошо нам только друг с другом. Ну ясно, больные — разве ж можно остаться здоровым после всего? Иосту вдруг припомнилось стихотворение Ильгет последнее. Что-то там такое было... «Если смерть морочит адом, и кости перемалывает боль, который год, как будто так и надо... Ты потерпи, браток, Господь с тобой». Надо найти это стихотворение. Очень уж точно все сказано. Иост включил личный экран.
Арнис не убрал еще свою работу. Опять что-то по социологии делает. Таблицы, графики... Иост всмотрелся с любопытством, хотя и не надеялся что-либо понять.
Да нет, не социология это.
Иост увеличил изображение первой графы. Может быть, это нехорошо — смотреть чужие записи... но Арнис это прятал бы, если бы секретно было. Взламывать чужие пароли — плохо, а вот посмотреть то, что лежит прямо на экране... нормально, решил Иост. Тем более, что речь шла о сагонах.
Выходит, Арнис интересуется сагонами... да тут же целая классификация! Где он набрал столько? Ага, вот источники... «П.П, ДС», «А.В, ско», "художественное описание, роман К. «Падение яблока».
Вот рассказы. Иост увеличил ячейку. "Я вел корабль один, так как моя напарница была убита. За трое суток я поспал всего шесть часов. Вывел патрульник в последний прыжок. Хотел поспать до реального пространства. Внезапно услышал явственный голос... сразу понял, что это — опять Аххэль. Потом я думал, что это мог быть сон, но тогда все было очень реально. Не как во сне. Хотя корабль, конечно, зафиксировал только мой голос. Я думаю, что это все же был не сон, но долгая бессонница позволила мне войти в состояние, когда легко контактировать с сагоном. Он этим воспользовался. Подробно, слово в слово, я не могу воспроизвести беседу..."
Иост дочитал до конца. Тяжело же, наверное, было это рассказывать. Это всегда тяжело. Отношения человека с сагоном — это настолько тонкие, сложные, интимные вещи, касающиеся тайных глубин души, что... все вот эти рассказы выглядят топорными. И очень неприятно потом вот так душу выворачивать. Сагон-то видит ее насквозь. Какой бы духовник получился... Только вот Бога они, к сожалению, оттолкнули.
Иост уменьшил таблицу... ничего себе объем! Здесь было около двенадцати тысяч случаев! В основном, конечно, за последние годы, но часть рассказов была взята из старых времен, еще до Третьей войны. Даже история Кьюрин, легенда по сути, здесь была — никто не знает, было ли все оно так или иначе, был ли у нее сын... Однако Арнис аккуратно внес и этот миф в таблицу, в подраздел художественных описаний.
Похоже, он решил собрать все общедоступные сведения... Вот даже сам с людьми беседовал, кое-где стоят пометки «приват.», значит, сам выяснял. Да ведь он и у меня выяснял! — припомнил Иост. Правда, он и о себе рассказал тоже. Тяжелый, помню, был разговор. Пооткровенничали. Наверное, и мой рассказ где-нибудь здесь занесен. Иост сжал кулаки. Как он мне доказывал, что весь мир — иллюзия. Как я не свихнулся, до сих пор удивляюсь. Впрочем, свихнулся... И сейчас, стоит депрессии напасть, опять ощущение такое — ничего нет вокруг, все сон, бред, ничто не имеет значения, и висишь в этой пустоте один... не надо! Иост поспешно произнес «Отче наш».
Пожалуй, самому Арнису еще хуже пришлось. Я представляю, если бы мне так... с Арли. Она хоть погибла быстро, да я и был далеко от нее.
А ведь Арнис рассказывал что-то. Говорил, что работает над классификацией контактов... как будто их можно классифицировать. Похоже, пока это у него не очень-то получается. Говорил, что хочет все-таки выяснить окончательно, чего хотят сагоны. А для этого надо тщательно все проанализировать. Может, удастся прекратить эту войну? Я, помнится, сказал, что он фантазер, и что начальство, уж наверное, этим занимается. Он пожал плечами. На том разговор и закончился. А надо было поговорить серьезнее — он, похоже, взялся за это дело по-настоящему.
Да ведь и неправ я был, подумал Иост. Ну что — начальство, надо и свою голову на плечах иметь. Кому же, как не нам, которые на собственной шкуре знают, что такое сагоны — понять, чего они хотят. Я ведь так ляпнул, не подумав, а Арнис не стал продолжать эту тему.
Все же серьезно он этим занялся...
Основной экран изменил цвет, раздался сигнал. Корабль подходил к очередному подпространственному выходу. Сектор патрулирования состоял из нескольких кусков пространства, расположенных в самых разных областях Галактики, но соединенных постоянными каналами (что и называется сигма-пространством). Теперь пришла пора «нырять» в следующий отрезок. Иост с удовольствием приступил к делу. Он очень любил пилотирование. Конечно, ничего сложного тут нет, но все же...
Иост тщательно провел предстартовую проверку систем. Как положено. Разогнал гравитационный двигатель почти до предела, но не совсем — искусство заключается в том, чтобы точно угадать момент перехода, и тогда дать максимальную тягу, и в правильной конфигурации войти — от этого зависит и энергорасход, и безопасность движения в канале. Можно так войти, что вообще гравитор посадишь! Ну, если человек — чайник...
Иост угадал момент интуитивно, взметнув энергию почти до максимума, и удовлетворенный собой, откинулся в кресле, глядя, как на экранах медленно гаснут звезды.

Арнис ощутил переход в тот момент, когда вылез из душа и как раз натягивал на свежий тельник свой бикр. Легкая тошнота, и потом несколько секунд невесомости. Надо же, а я думал, что мы еще не так близко к каналу. Впрочем, может быть...
Он переждал неприятные ощущения, сидя на койке, потом натянул бикр до конца, закрыл все швы, подошел к зеркальцу и слегка пригладил мокрые после душа волосы. За три месяца отросли прилично, стричь уже пора, подумал он. Если не причесать сейчас, после сна будут торчать в разные стороны.
Потом он лег на койку, переключил температурный режим бикра, чтобы не мерзнуть во сне. Посмотрел несколько секунд на снимок Ильгет с детьми. Он сам снимал их — у моря, Ильгет в купальнике, вон капельки блестят на загорелых плечах. Лайна, как всегда, корчит рожи. Анри смотрит на нее укоризненно. Дара на руках Ильгет, самая светленькая в компании, похожа на ангелочка. Господи, до чего же красивый ребенок! Арли тоже хорошенькая, но все же более обычная. Только глаза у Арли очень красивые, как у Ильгет. Арнис вспомнил, что и хотел ребенка с такими же глазами, как у нее.
Смешно у нас с именами получилось... Арнис, Анри, Арли... Правда, это случайно так, но... смешно.
Ильгет улыбалась ему. Арнис тоже улыбнулся. Сегодня еще не писал ей письмо. Впрочем, можно написать на дежурстве.
— Милая, — прошептал он. Как хочется коснуться этих загорелых мускулистых рук, губами прижаться к губам. Радость моя... А ведь я люблю тебя больше, чем тогда, в первые дни. Тогда ты была мечтой, почти нереальной. Светом издалека. А сейчас... Господи, как же я люблю тебя. Надо будет написать об этом, решил Арнис. Он взял со столика очки с микропленкой. Ильгет прислала фрагмент новой повести. Любопытно у нее получается... Надев очки, Арнис вспомнил, что забыл помолиться, а ведь собирался спать уже. Но как это часто бывает, отрываться от книги уже не стал.
Он дочитал до конца фрагмент повести. Потом сменил пленку и попытался занять мозг «Нелинейным анализом экономических процессов в стихийных социумах второго уровня». На третьей странице он благополучно задремал, не снимая демонстратора.

И почти сразу он увидел сон. Или ему так показалось — почти сразу.
Он был на незнакомой какой-то планете. Каменистый... остров, решил Арнис. Беловатые волны накатывали на берег и отбегали с шипением. Океан на горизонте сливался с небом. Вообще странный океан, почти белый. Как и небо. Сплошной светло-серый облачный покров.
В любом сне самое главное — запах. То, чего не передать словами. Чувство сна. Этот сон пахнул легкой тревогой. Сырым ветром давнишнего, виденного где-то моря. Ожиданием... чего? Какой-то встречи... Нехорошей встречи.
Очень реальный сон. И во сне Арнис вспомнил, что корабль как раз в подпространстве, так что понятно, почему все так ярко...
В подпространстве часто бывают яркие, реальные сны. И даже галлюцинации. Никто не знает, что это такое — изнанка пространства, где корабль движется быстрее света.
Вдали пронзительно кричали бакланы.
Что все это значит? Что он делает здесь, на этом берегу? Какая выбеленная галька. Круглые белесые окатыши. И раковины кое-где, полукруглые жемчужницы. Арнис медленно пошел вдоль кромки берега.
И тогда кто-то окликнул его. Голос был знакомым, и казалось, доносился откуда-то извне, разрывая пелену сна.
— Здравствуй, Каин!
Арнис проснулся.

Он явственно ощутил, что проснулся... голова его была совершенно ясной. И казалось, что воздух, море разорвались, словно декорация, и он шагнул сквозь нее.
Но ведь я заснул на корабле... Я должен лежать сейчас на койке, с демонстратором на носу. И однако — я все еще здесь.
Только тон моря и неба стал глубже. Уже не светло-белесый туман окружал Арниса, небо нахмурилось, и море стало черно-синим. Но вокруг по-прежнему был тот же пустынный берег.
Только иначе теперь. Это никак не походило на сон. Арнис ощущал свое тело, на коже открытого лица (он был в бикре, шлем откинут) играл соленый холодный ветер. Арнис пнул крупный окатыш носком ноги, почувствовал удар, услышал шлепок, когда камень упал. Поднял камешек, ощупал его пальцами — холодный, шершавый.
— Я поздоровался с тобой, Каин.
Арнис обернулся. Лицо его исказилось — он узнал.
— Здравствуй, — выдохнул он. Сагон удовлетворенно улыбнулся.
— Вот мы и встретились снова. Я рад видеть тебя. Ты думаешь сейчас, какое счастье, что ты один, верно? Ну ничего, у меня под рукой есть еще Иост. На крайний случай. Шучу... не беспокойся, это шутка. Ты думаешь, что это сон?
— Что же это еще? — спросил Арнис, — я нахожусь на «Сьенте», в подпространственном канале. Сон или галлюцинация. Ты же не мог телепортировать меня, верно?
— Арнис... что же это вы, люди, так не доверяете собственным глазам? Ты не спишь. А что такое реальность — да кто ответит тебе? Твой корабль, летящий через подпространство... Очень многие люди в Галактике назвали бы это фантастикой и сочли невозможным. Этот берег... Важно, что ты здесь — а ты там, где твое сознание.
— Да, но мое тело...
— И твое тело здесь, Арнис. Дай сюда руку.
Арнис покорно протянул сагону ладонь.
— Ничто так не возвращает к реальности, как боль. Можно испытывать боль во сне, но если она настоящая — ты обязательно проснешься.
В руке сагона возник маленький сверкающий нож, и Арнис не успел отдернуть кисть. На тыле запястья расплывалась кровавая полоса. Боль была настоящей. Арнис зажал рану второй рукой.
— Я оставлю тебе этот шрам на память. Боль незначительная для тебя, верно? Она нам не помешает. Кровотечение уже остановилось. Ты не в обиде на меня... давай присядем? Неудобно говорить стоя.
Позади возникли два пузатых белых кресла. Арнис сел вместе с сагоном.
Вот он — враг... В прошлый раз, когда Арнис так долго и так страшно общался с ним, сагон выглядел иначе. Но глаза... знакомые глаза. Слепые, глядящие в никуда, и все же обладающие индивидуальностью. Этого сагона, эти глаза Арнис узнал бы где угодно. В любом теле. Прежнее тело он убил сам — когда спасал Ильгет.
У Ильгет и Арниса был один сагон — на двоих.
— Ты хочешь меня убить? Но здесь у тебя это не получится.
— Нет, — сказал Арнис, — я не хочу тебя убить. Я хотел бы тебя замучить. Насмерть. И чтобы ты больше уже никогда не воплощался.
Сагон удовлетворенно улыбнулся тонкими губами. По-своему он был красив — молодое лицо, вихры русых волос надо лбом. Почему-то — деловой строгий серый костюм.
— Я знаю, что ты ненавидишь меня... Каин. И мне это нравится.
— Не называй меня так. У меня есть имя...
— А ты думаешь, твое имя не станет нарицательным, если твои жертвы узнают его? Ты думаешь, твоим именем на Анзоре не пугают детей? Не дергайся...
— А я спокоен. Ты же знаешь.
— Ну вот, Арнис... Много воды утекло, верно? Мы с тобой повзрослели... О! Сейчас ты бы и глазом не моргнул, если бы оказался в той ситуации, верно? Ты больше не знаешь жалости, доброты, слабости. Ты не пожалеешь не только Ильгет — даже своих детей ты не пожалеешь. Ну-ну, не надо нервничать. Это всего лишь шутка...
Сагон повернулся к морю и смотрел слепыми глазами в слепой туман. Невидимые чайки пронзительно кричали где-то вдали.
— Я знаю, ты решил заняться изучением... хм... нас. Что ж, это похвально. И дерзко. Мало кому приходит это в голову. Я просто удивляюсь, для чего вы, люди, используете свой интеллект. Но далеко ты пока не продвинулся. Ну что ж, я готов тебе помочь. Вот ты сам рядом со мной. Я не расположен ломать тебя, подчинять. Ты мне нравишься. Ты можешь задать мне вопросы.
Арнис внимательно посмотрел на сагона.
— Не стесняйся. Спрашивай. Тебе не надо ломать голову над графиками. Я все скажу тебе сам.
— Вы всегда лжете.
— Нет, Арнис, — мягко сказал сагон, — ты ведь сам понимаешь, что мы не лжем. Никогда. Лгут лишь слабые. Мы не делаем этого. Ты же это знаешь. Ты вот сейчас думаешь, что я прав... Не вздрагивай. Помни, ты прозрачен для меня. Как забавно смотреть на вас... Ну — задавай вопросы. Что ты хотел у меня спросить?
— Как твое имя? — выдохнул Арнис. Сагон улыбнулся.
— Это то, к чему ты стремился столько лет?
— Нет, это только начало. Как твое имя?
— Не думаешь ли ты, что поймал меня и ведешь допрос? Забавно... впрочем, я поиграю по твоим правилам. Ильгет, наверное, будет интересно... вы можете называть меня Хэрон. Есть еще вопросы?
— Есть, — ответил Арнис, — зачем вы пытаетесь завоевать нас? Зачем вам нужны люди?
— Ты же сам знаешь ответ...
— Ты хочешь сказать, что Ландзо...
— Ландзо и его отношения с Цхарном — меня это не касается. Пойми, мы не представляем собой единство, как вам, вероятно кажется. Мы едины -и разобщены, мы — коллективный разум — но разум этот шизофреничен, потому что... Впрочем, неважно. И однако я понимаю, что ты имеешь в виду. Да, Арнис, ты абсолютно прав. И ты сам уже нашел ответ на свой вопрос. Пойдем!
Арнис вслед за Хэроном поднялся с кресла. Сагон сделал какое-то движение руками, и море, и небо — все исчезло. Словно вторично разорвалась завеса.
Состояние Арниса не изменилось никак. Но все изменилось вокруг.
Теперь они с Хэроном стояли на вершине горы. Подножия ее не было видно, казалось, что площадка плавает прямо в воздухе, над облаками, но Арнис знал почему-то, что это именно гора.
И очень высокая... невероятно высокая. Такие горы бывают лишь на безатмосферных планетах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69