Нужно оставаться спокойной и все хорошенько обдумать. Такие поступки просто так не совершаются. За этим скрывается какая-то причина… «Раз он оставил здесь свое полотенце и корзину, значит, он вернется», — решила Эмма. От этой мысли ей стало легче, хотя она никак не объясняла причину внезапного исчезновения графа.Эмма уныло сгорбилась, сидя на песке: прекрасный день был безнадежно испорчен, и ей ужасно хотелось плакать. Она решительно потерла ладонями ставшие мокрыми глаза. Нет! Она не станет вести себя, как идиотка! Если случилось худшее, она всегда сможет остановить проходящую мимо лодку и вернуться в замок. У нее есть еще куча времени, потому что сейчас едва ли больше трех часов.Открыв свою пляжную пушистую сумочку, Эмма достала желтый купальный костюм, который купила еще в Лондоне перед отъездом в Италию, сбегала в домик, переоделась там и подошла к воде.Вода была теплой и прекрасной по сравнению с холодной водой Ла-Манша, в которой ей до сих пор приходилось купаться. Эмма храбро прыгнула в воду и поплыла кролем. Через некоторое время она перевернулась на спину и отдалась на волю течения. Ее волосы расползлись по воде, как морские водоросли.Когда она вылезла на берег, то вспомнила, что забыла захватить полотенце. Немного поколебавшись, она наклонилась, подняла с песка огромное оранжевое полотенце Чезаре и вытерлась им. Солнце обогревало ее. Ей показалось, что полотенце хранит слабый запах лосьона для бритья, которым пользовался Чезаре, и какой-то неопределенный аромат его тела.Она внезапно почувствовала испуг, не от того, что она осталась одна на острове, а от тех чувств, которые испытывала к графу Чезаре. Эмма слишком много думала о нем, он просто монополизировал все ее мысли, исключив все остальное.Как-никак, но для него представляла интерес Селеста, а вовсе не Эмма. Он хочет получить Селесту, чтобы на ее миллионы реставрировать разваливающийся палаццо и восстановить положение семьи графов Чезаре.И не имеет значения, если в результате этого проведут центральное отопление, устелют все соответствующими ее вкусу коврами, а, возможно, и установят лифт, поскольку к тому времени они поженятся и их жизнь станет единой.Эмме и сейчас было больно от мысли, что они поженятся. Какие же муки она будет испытывать, когда это произойдет на самом деле?Эмме стало так плохо, что она уткнула лицо в полотенце, утирая текущие из глаз слезы. Она презирала себя и свои глупые чувства. Что с ней происходит? Почему она не может избавиться от этого чувства отчаяния, которое грозит поглотить ее всю целиком?Она легла на песок и глубоко вздохнула. Солнце жгло ей лицо, и она устало закрыла глаза. Как спастись от этих беспощадных мыслей, от обуревавших ее чувств к человеку, который был вне ее досягаемости и который явно совсем не думал о ней? Она так мало значила для него, что он даже не счел необходимым объяснить, почему он оставил ее одну на пустынном острове посреди залива. Глава 7 Лодка бесшумно подошла к берегу, граф Чезаре легко выпрыгнул из нее на песок и быстро причалил. Затем он задумчиво пошел по пляжу, закурив по дороге. Он был все еще поглощен результатами своей поездки.Он заметил Эмму, когда почти натолкнулся на нее. Она лежала, свернувшись калачиком, завернутая в его оранжевое полотенце. Положив руку под щеку, она спала. Граф понял, что она плакала, веки ее глаз были припухшими, а на щеках сохранились следы высохших слез.Глухо вскрикнув, он отшвырнул сигарету и присел возле Эммы на корточки. Он поступил жестоко, не объяснив ей своего внезапного ухода. Он напугал ее, но он никак не думал, что она воспримет все это так драматично.Граф успокаивал себя тем, что у Эммы не возникнет мыслей о том, что он не вернется, и она простит его поступок, поняв, что для него это было очень важно. Но это не меняло того факта, что он использовал ее для выполнения своих целей, какими бы высокими и важными они для него не были. Поступок его был непростителен.— Эмма, — мягко, но настойчиво проговорил он и опустился перед ней на колени.Полотенце упало, обнажив мягкий детский силуэт ее плеча и затылка; округлость груди подчеркивалась мокрым темным купальником. Чезаре, довольно спокойно относившийся к соблазнительному коварству женского тела, не смог совладать с собой и ласково погладил ладонью ее мягкое плечо.— Эмма, — повторил он снова и чуть-чуть потряс ее, пытаясь разбудить.Эмма широко открыла свои огромные зеленые глаза, и какое-то время непонимающе глядела на него.— Чезаре, — удивленно пробормотала она. — Это вы! Ой! — воспоминание словно обожгло ее. Она резко села, освободившись от его руки. — Вы… вы вернулись.Чезаре продолжал стоять на коленях, глядя на нее.— Да, я вернулся, — спокойно проговорил он. — Простите, что напугал вас.— Вы… вы ничуть не напугали меня, — сказала Эмма, симулируя гнев, который сразу покинул ее, как только она увидела графа.— Тогда почему вы плакали? — спросил он, чуть сощурившись.— Я… я не плакала, — с жаром сказала Эмма. — Ради Бога, не думайте, что я ребенок.— А разве нет? — сказал Чезаре, нежно поглаживая ее щеку. Я не считаю вас взрослой.— Прекратите, пожалуйста, — воскликнула Эмма, отталкивая его руку и опустив голову. Она не хотела видеть его взгляда.— Эмма, — совершенно серьезно заметил Чезаре. — Я очень виноват перед вами за то, что сделал, извините меня. Это непростительный поступок, но мне крайне необходимо было это сделать.Эмма посмотрела на него. Глаза ее горели.— Я уже сказала, забудьте это. Просто отвезите меня и палаццо. Я хочу сейчас же уехать отсюда.Чезаре пристально глядел на Эмму. Оранжевое полотенце сползло на песок, а она сидела в заходящих лучах солнца, большая девочка, такая теплая, женственная и неиспорченная.— Эмма, — нежно сказал он и увидел, как трепет пробежал по ее телу.Чезаре гладил пальцами пальцы ее рук и не отрывал глаз от ее милого лица. Затем он дотронулся до ее затылка и повернул к себе ее голову так, что она уже не могла опустить взгляд.Чезаре коснулся губами ее щеки, а затем положил на песок. Эмма закрыла глаза.Своими губами он приоткрыл ее губы медленным томительным поцелуем и почувствовал, что она отвечает ему.Для Эммы, еще не совсем пробудившейся от сна, его губы были такими теплыми и желанными, она чувствовала себя так, словно находилась в летаргическом сне.— Господи, — прошептал Чезаре, чувствуя, что ее нежное тело уступает ему. Ее молодые губы безумно возбуждали его и, несмотря на то, что он умел себя контролировать и обладал железной волей, он чувствовал, что у него опасно кружится голова.Чезаре хотел успокоить Эмму, заискивая перед ней за свое поведение, но вместо этого нежность неожиданно обернулась страстью. Он понимал, глубоко презирая себя, что хочет владеть ею целиком.Предприняв сверхчеловеческое усилие, он оторвался от нее, поднялся, и нетвердыми руками пригладил взъерошившиеся волосы.— Ради Бога, Эмма, — сказал он более резко, чем этого ему хотелось, — поднимитесь и перестаньте себя вести как «дворовая». — Слово это он сказал по-итальянски. Эмма быстро вскочила, обернула вокруг себя полотенце.— Что это значит? — спросила она слабым голосом. — Я не знаю этого слова, мы с вами его не учили.— «Дворовая» — снова по-итальянски сказал Чезаре. Тон его был насмешливым. — Поищите это слово в итальяно-английском словаре и быстренько переодевайтесь, нам надо ехать. Ваша мачеха, наверное, удивляется, где вы запропали. Ведь матери всегда беспокоятся о своих детях.— О Чезаре! — с горечью воскликнула Эмма. — Как вы можете так говорить.Чезаре отвернулся, стыдясь самого себя, своих действий и слова, которое он употребил. Оно должно рассеять любые чувства, которые он вызвал у нее. Он чувствовал себя свиньей и беззаботным дураком, думая только о своих удовольствиях. Но Эмма была так прелестна и не испорчена, что все мысли о Селесте или какой-то другой женщине улетучились, как только его губы коснулись губ Эммы.Ах, как было бы приятно учить ее искусству любви, но он был старше ее больше, чем на двадцать лет, опытный и искушенный, и не имел права портить такую свежесть.Ей нужен более молодой человек, значительно более молодой, чем он, с которым она сможет разделить все испытания, радости, ошибки и обрести совместный опыт.Кроме того, Чезаре вел очень опасную жизнь, постоянно находясь на острие ножа. И ни одна женщина не должна связывать с ним свою судьбу, даже Селеста, до тех пор, пока он не разрешит свою проблему. Только после этого он может позволить Селесте и ее миллионам заняться палаццо.Когда Эмма оделась, она подошла к нему, заворачивая свой купальник в полотенце, потом подняла с песка его шорты и тоже завернула их.— Я готова, — сказала Эмма безразличным тоном. Ом кивнул и выбросил окурок сигареты, которую курил, пока дожидался, когда девушка закончит свои сборы.Граф пошел в лодку, подал Эмме руку, чтобы помочь ей войти в суденышко, но Эмма, став на край, оступилась.Она упала бы на дно лодки, если бы он не поддержал ее своим телом.— О, Чезаре, — слабо прошептала Эмма.Граф отодвинулся от нее, отвязал веревку и бросил се в воду.— Мы должны найти тебе приятеля, Эмма, — твердо сказал Чезаре. — Кажется, ты вбила себе в голову идею завести бурный роман. Может быть, какой-нибудь молодой человек твоего возраста разделит с тобой эти твои чувства.Эмма слушала его, не веря собственным ушам. Затем она сердито топнула ногой, потому что интуитивно не верила ни единому его слову.— Я сама себе выберу друзей, спасибо за заботу, — холодно сообщила она. — И не воображайте, пожалуйста, синьор граф, что я пытаюсь как-то смутить вас или соблазнить. И запомните, больше я с вами не разговариваю. И если в этом не будет какой-либо особой необходимости, я не скажу вам ни единого слова. Ничто в мире не заставит меня больше разговаривать с вами.— Хорошо, синьорита, — согласно кивнул граф Чезаре, — это меня весьма радует, потому что я не привык иметь дело с импульсивными подростками, которые ни с того ни с сего набрасываются на меня.— Ой! — ничего больше Эмма произнести не смогла. Она чувствовала, что на глаза наворачиваются предательские слезы.Эмма отвернулась от него и пошла вниз в кабину, где и просидела в одиночестве до конца путешествия.
У Селесты день начался с неприятностей. Из-за того, что ночью ее мучила головная боль, она не выспалась и проснулась в дурном настроении.Однако Анна вместе с утренним кофе принесла ей две какие-то таблетки, и Селеста очень быстро почувствовала облегчение. За это Анна удостоилась ее скупой улыбки.— Можете приготовить мне ванну, Анна, — сказала Селеста. — Я чувствую себя гораздо лучше. Думаю, что в конце концов смогу присоединиться к графу.Лицо Анны выражало полное безразличие:— К сожалению, синьор граф уже уехал из палаццо, — как-то нараспев спокойно сообщила она. — Мадам не удастся присоединиться к нему.У Селесты было тайное подозрение, что Анна довольна сложившейся ситуацией и ей нравится, что она хорошо информирована.— Но это странно, — резко заметила Селеста. — Мы же собирались с синьором графом вдвоем поехать на пикник, не мог же он отправиться один. — А он отправился не один, — покачала головой Анна, — с ним поехала синьорита Эмма. Это было примерно час назад.Селеста конвульсивно вцепилась своими наманикюренными красным лаком ногтями в покрывало. Но гневу излиться она не дала.— Понятно, — спокойным тоном проговорила она. — Очень хорошо, Анна. Тем не менее, ванну мне приготовь те. Не могу же я валяться целый день в постели. Мне так хочется больше погулять по Венеции.Анна равнодушно подняла темные брови: — Да, да, мадам, я все сейчас приготовлю.И отправилась в ванну.В обязанности Анны не входила служба горничной у Селесты, и она, что-то бурча себе под нос, наполнила огромную ванну, добавила туда эссенцию, которую просила Селеста.Сообщив гостье, что все готово, Анна покинула ее апартаменты.Но ванна не успокоила Селесту. Она по-прежнему злилась на то, что Эмма на целый день уехала с графом Чезаре. И как только она посмела позволить себе такое? В особенности после разговора, который несколько дней назад состоялся между ними.И почему Чезаре нарушил их договоренность? Она не допускала мысли, что такое ничтожество как Эмма может заинтересовать графа.У Селесты не было излишних иллюзий по поводу собственной красоты, она знала себе истинную цену. Хотя у Эммы были красивые светлые волосы, они не украшали ее из-за бледного цвета лица. Но тем не менее, иногда Селеста замечала, что в девушке есть женственность, она не глупа и ее немного беспокоило, что, когда Селеста постареет, а Эмма, наоборот, расцветет, их положение может перемениться. Правда, она давно уже для себя решила, что к тому времени она навсегда расстанется с падчерицей.После полудня Селеста стала поджидать возвращения Чезаре и Эммы. Ей было важно, чтобы он не догадался, что его отсутствие хоть в какой-то степени ее задело. Эмма же за непослушание свое получит, она узнает, что значит не выполнять приказания Селесты.
Селеста сидела в лоджии, делая вид, что она отдыхает, а точнее, она демонстрировала что отдыхает, старой графине, которая сидела возле нее.На самом деле глаза ее зорко следили за тем, не появилась ли лодка графа, а уши пытались уловить гул мотора.Только что графиня представила ей молодого человека по имени Антонио Венкаре, кузена графа Чезаре. Он был сыном дочери графини — Джузеппины.Юноша не был так высок как Чезаре, но у него был мужественный вид и симпатичное лицо.Селеста подумала, что юноше, наверное, года двадцать два — двадцать три.Мельком взглянув на графиню, она вдруг подумала, что не исключено, что старая дама предназначает его в женихи Эмме.Так же как и Селеста, она страстно желала, чтобы граф женился на ней, а если еще поженить Эмму и Антонио, то это будет просто великолепно. Так полагала графиня.«Если это так, — подумала Селеста, — то надо признать, что это вовсе неплохая идея и она полностью ее одобряет».Именно по этой причине Селеста была чрезвычайно любезна с молодым человеком, с интересом расспрашивала его о семье, о нем самом, его занятиях.Антонио даже немного смутился от такого настойчивого интереса к его скромной персоне.Сама Селеста произвела на юношу неотразимое впечатление. Она была одета в облегающее ее фигуру зеленое шифоновое платье, цвет которого резко подчеркивал ее рыжие волосы.— Мой отец владеет пароходной компанией, — сообщил Антонио. — А я сначала учился в колледже, но потом бросил и сейчас изучаю бизнес, чтобы потом иметь возможность работать вместе с отцом.Антонио говорил по-английски не так хорошо, как Чезаре, но у него был очень симпатичный акцент, и Селеста подумала, что он, безусловно, очарует неопытную и наивную Эмму.Извинившись, графиня оставила их одних для того, чтобы распорядиться насчет чая. Эту привычку она переняла от своих английских друзей.Моторная лодка подошла к пристани как-то незаметно. Эмма выскочила из нее, предоставив заботу об их вещах Чезаре, и побежала наверх к себе в комнату.Увидев мачеху, входившую в гостиную с незнакомым симпатичным молодым итальянцем, она остановилась. От быстрого бега по лестнице щеки у нее разгорелись, глаза блестели и, обычно бледная, в данный момент она имела весьма цветущий вид.— О! — сказала Эмма удивленно и прижала руки к горлу, чтобы приостановить бурное дыхание.У Селесты были холодные глаза, но губы ее улыбались.— Наконец ты вернулась, Эмма, — сказала она. — А у нас, как ты видишь, гость. Это кузен графа Чезаре. Его зовут Антонио Венкаре. — Антонио, — обернулась Селеста к молодому человеку, — позволь представить тебе мою падчерицу — Эмму Максвелл.Антонио, обученный галантности благодаря общению с женщинами, взял руку Эммы и поднес ее к своим губам.Эмма от этого жеста еще пуще покраснела, а Антонио сказал:— Я рад познакомиться с вами, синьорина. Не так уж часто этот старый палаццо осчастливливают своим присутствием такие очаровательные леди.— Очень хорошо сказано, — услышала Эмма насмешливый голос графа Чезаре и, напрягшись, торопливо забрала свою руку, жест, который не прошел мимо внимательного взгляда Селесты.— Добрый день, Чезаре, — улыбаясь, проговорил Антонио, — надеюсь, ты хорошо провел время?Чезаре неопределенно пожал плечами и поглядел на Селесту.— О, дорогая Селеста, надеюсь, вы уже лучше чувствуете себя?Селеста подошла к нему, по-хозяйски взяла его за руку и сказала:— Гораздо… гораздо лучше, мой дорогой, — и нежно улыбнулась Чезаре. — Но я очень скучала о тебе.На лице у Селесты появилось игривое выражение.— Я очень рада, что ты догадался взять с собой Эмму. Ей было бы одной здесь очень скучно.Селеста поглядела на падчерицу, которая была занята накручиванием на палец пряди своих волос.— Но, — добавила она, — поскольку здесь появился Антонио, я надеюсь, что Эмме не будет так одиноко.Антонио слегка поклонился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15