– Интересно, а если тебя уколоть иголкой, потечет из тебя кровь? – воскликнула она. – Или на ковер польется ледяная вода?
– Тебя выводит из себя тот факт, что я не сражен тобой наповал?
Айрис сказала, тщательно подбирая слова:
– Ты пытаешься доказать самому себе, что я такая, какой ты хочешь меня видеть. Но это совсем не так. Ты возвел барьер между собой и окружающим миром и пытаешься рассматривать всех вокруг или по их денежной ценности, или по их функциональной полезности. И это меня раздражает!
Джералд недовольно поджал губы.
– Вот моя визитная карточка с адресом и телефоном. Я открыл для тебя счет, если тебе вдруг захочется купить что-то из одежды. А вот твой экземпляр договора. Встретимся сегодня в 10. Не опаздывай, дорогая.
Айрис автоматически взяла документы и положила их в сумку. Прежде чем открыть дверь перед ней, Стоктон посмотрел ей в глаза и явственно произнес:
– Вот что еще я хотел тебе сказать. Ты – самая красивая из всех женщин, которых я когда-либо встречал.
Айрис разинула рот от изумления.
– Увидимся позже, дорогая, – добавил он с такой поразительно нежной улыбкой, что сердце замерло в ее груди.
Не в силах произнести ни звука, Айрис, словно во сне, прошествовала мимо секретарши. Двери лифта были распахнуты. За ее спиной медленно закрылась дверь кабинета Джералда. «Вы довольно симпатичны». «Ты – самая красивая из всех женщин, которых я когда-либо встречал».
Где же здесь правда, а где игра? А если она не может разобраться в этом, стоит ли ей браться за это дело?
Такси остановилось перед домом Стоктона без пятнадцать десять. Айрис очень старалась не опоздать. В результате она приехала слишком рано.
Отпустив такси, она огляделась и заметила, что площадка перед домом была выдержана в японском стиле – вода, журчащая между голышами, садик из камней, гармония кустов и папоротников. Уголок покоя. К сожалению, именно покоя в душе ей и не хватало.
Интересно, если она поднимется к нему раньше времени, не подумает ли он, что она уж очень торопится увидеться с ним? Может, постоять где-нибудь здесь и просто подождать десять минут?
Айрис, что это с тобой? С каких это пор ты думаешь о том впечатлении, которое производишь на окружающих? Никаких игр, никакого притворства. Она решительным шагом вошла в холл, где вышколенный портье сразу же с любезной улыбкой вызвал лифт.
– Мистер Стоктон ожидает вас. Верхний этаж.
Она ответила ему такой же дружелюбной улыбкой, в душе недоумевая, почему это вдруг она чувствует себя девочкой по вызову? Двери лифта мягко раскрылись перед двойной дверью с внушительными коваными ручками. Квартира Джералда была единственной на этаже. Айрис нажала на кнопку звонка.
Ну что ж, приключение начинается, подумала она и нацепила на себя самую беззаботную улыбку.
3
Дверь открылась не сразу. Но когда она все же распахнулась, Айрис безмолвно уставилась на Джералда, стоящего перед ней, начисто забыв все заранее заготовленные слова. Он был босиком и с голым торсом, влажные волосы взъерошены… Его бедра обтягивали выцветшие джинсы, а подбородок украшала легкая щетина. Он выглядел совсем как обычный мужчина! Нет, как невероятно сексуальный мужчина…
– Ты что-то рано, – невозмутимо заметил он.
– Я немного не рассчитала время.
– Заходи, я только что из душа. Давай твой чемодан.
Айрис молча передала ему вещи, все еще не отводя ошеломленного взгляда, как будто она в своей жизни никогда еще не видела полуодетых мужчин. Джералд наклонился и поставил чемодан на пол. От одного вида его голой спины у Айрис подогнулись коленки. Это все потому, что я скульптор, торопливо убеждала она себя. Он потряс мое воображение как прекрасная модель, уговаривала она свое подсознание. Это не имеет ничего общего с женским началом, разбуженным его властной мужественностью, твердила она своему отчаянно бившемуся сердцу. Но как она могла не заметить, как красиво он двигается, экономно и уверенно?
– Я покажу тебе твою комнату. Что у тебя в другой сумке? – спросил он.
В левой руке Айрис держала потертый кожаный саквояж.
– Мои инструменты. Некоторым из них уже много лет. Я никуда не езжу без них. Джералд протянул руку к ее сумке.
– Она не тяжелая, я сама ее донесу, – сказала Айрис со слабой улыбкой.
– Ты настолько не доверяешь мне, что боишься поручить мне свои вещи? – обиженно произнес он.
– Джералд, – в отчаянии сказала она, – мы договорились изображать любовников на людях, а не ругаться наедине по мелочам, как кошка с собакой.
Джералд смерил Айрис взглядом с ног до головы, от кожаных сапожек и коричневых колготок до свитера в тон и жакета из искусственного меха под леопарда.
– Ты-то, похоже, кошка. Так что, выходит, я собака?
– Но явно не пудель.
– Может, бассет хаунд?
Она весело поддержала его игру.
– Вряд ли. У тебя очень симпатичные ушки и ноги длинные.
– Слушай, о чем это мы тут говорим, а?
– А я даже еще не вошла в квартиру, – сдержанно протянула она, думая про себя, как это ее угораздило пуститься в рассуждения о его ушах.
Джералд взял у нее пальто, заметав про себя, как великолепно смотрится ее грудь под тонким свитером.
– А я все думал, не пойдешь ли ты на попятную в последнюю минуту.
Улыбка испарилась с ее лица.
– Ага, а наутро ты бы смешал Стефана с грязью, нет уж. Где моя комната?
– В конце коридора.
Впервые Айрис обратила внимание на квартиру, в которой находилась. Сначала ее поразило ощущение свободного, ничем не ограниченного пространства вокруг, затем она заметила, что здесь есть еще и мебель, причем великолепная, сделанная из прекрасного дуба в сочетании с кожей. Айрис узнала руку известного финского мебельщика, работы которого когда-то видела на выставке в Нью-Йорке. Затем ее взгляд задержался на его коллекции произведений искусства, наполняющих квартиру цветом, движением и формой, и у нее глаза на лоб полезли.
– Да ведь это Кандинский… Пикассо… Шагал… О боже, даже Боноски. Обрати внимание, как здорово отражается свет на его фигурах, куда бы ты их ни поставил. Я его просто обожаю!
Ее лицо осветилось энтузиазмом, она переходила от одной скульптурной композиции к другой, нежно касаясь их пальцами, забыв, где она находится и с кем. Когда она подняла глаза, Джералд смотрел на нее с непроницаемым выражением лица.
– У меня есть еще одна его работа. В спальне. Не задумываясь ни на секунду, Айрис вскричала:
– А можно мне ее посмотреть?
Он провел ее через просторный холл, на стенах которого висели картины, достойные любого музея. Окна его спальни выходили на роскошный зеленый массив парка, но Айрис сразу же бросилась к бронзовой скульптуре, изображающей обнаженного мужчину, распахнувшего объятия навстречу миру.
Ее глаза были полуприкрыты, словно она находилась в трансе.
Джералд сказал хрипловатым голосом:
– Наверное, ты выглядишь так же, когда занимаешься любовью.
Айрис подняла голову. Держа руки в карманах, она спросила, не расслышав:
– Что?
– Чувственная, восторженная, поглощенная впечатлениями.
Она подумала, что к тому моменту, когда они расстались с Клемом, ее тошнило только при одном взгляде на кровать. Но Стоктону вовсе не обязательно знать об этом.
– Как я занимаюсь любовью, тебя не касается.
– А что тогда ты делаешь в моей спальне?
Торшер, стоящий в изголовье кровати, отбрасывал длинную тень на обнаженную грудь Дже-ралда. Айрис вдруг осознала, что находится совсем рядом с его широкой кроватью.
– Ты думаешь, что я специально напросилась взглянуть на эту скульптуру?! Почему ты все опошляешь? – разгневанно воскликнула она.
– Я купил эту квартиру менее года назад. Ты первая женщина, которая вошла в эту спальню.
Казалось, он сказал это помимо своей воли.
Почему-то Айрис сразу поверила ему, хотя не могла бы сказать, что дало ей повод думать так. Неуверенная и испуганная, она отступила на несколько шагов.
– Мне безразлично, сколько женщин тут у тебя перебывало, – растерянно произнесла она. – Я ни с кем не спала с тех пор, как порвала с Клемом, и не собираюсь делать этого сейчас. Особенно с тобой.
– И ты хочешь, чтобы я в это поверил?
– Это твое личное дело.
– Но ведь это было целых четыре года назад и…
– Три года и десять месяцев, – нервно поправила его Айрис. – И вообще, какое тебе до этого дело?
– Никакого.
Казалось, Джералд опустил забрало. Его глаза опять стали холодными и непроницаемыми, как будто он закрыл ей доступ в свою душу. А была ли у него душа? Но чувства-то у него наверняка есть. Айрис ощутила это в последние несколько минут.
Она послушно последовала за ним, мимолетно заметив еще один рисунок Пикассо на стене спальни, а также танцовщицу Дега в коридоре. Джералд быстро шел по коридору, будто его преследовали призраки. Айрис, старавшаяся не отставать от него, внезапно остановилась как вкопанная.
В освещенной нише в стене стояла небольшая фигурка Мадонны с младенцем. Дерево, из которого она была вырезана, было такое старое, .что скульптура казалась почти черной. Фигуры были очерчены простыми, даже грубыми линиями, но мастеру удалось передать такую нежность, перетекающую от матери к ребенку, что Айрис почувствовала, как у нее перехватило горло от избытка эмоций.
Она даже не заметила, как Стоктон вернулся к ней и встал рядом. Не обращая внимания на ее душевное состояние, он резко спросил:
– Что случилось?
– Боже, какое чудо! – шептала она, не слыша его слов, не отводя от статуэтки восторженных глаз.
– Работа неизвестного автора, конец 14 века. Можешь взять ее в руки, если хочешь.
– Но…
– Айрис, ты можешь ее подержать.
Айрис благоговейно прикоснулась к скульптуре, гладя ее с такой же нежностью, какой дышали сами фигуры.
– Только посмотри, как вырезано плечо. А как деликатен переход от плеча матери к телу ребенка! Кто бы ни был автор, он, должно быть, очень любил своего ребенка, как ты думаешь?
Она подняла к Джералду открытое бесхитростное лицо.
Он нежно тронул рукой ее щеку и сказал изменившимся голосом:
– Сейчас с тебя самой можно было бы лепить Мадонну.
Тепло его прикосновения медленно наполняло ее тело радостью жизни. Он стоял так близко. Неужели это был тот же мужчина, которого еще вчера она не решилась бы отнести к представителям человеческому рода? Человек без души и эмоций?
– Где ты нашел ее? – спросила она осторожно, стремясь сохранить хотя бы еще на секунду этот хрупкий момент нежного касания их душ.
– В небольшой деревушке в Австрии – вдали от туристических путей.
– Можно я ее скопирую? – спросила Айрис нерешительно.
Она осторожно поставила скульптуру на место.
– Меня завтра не будет весь день. Делай, что хочешь.
Айрис смотрела на него во все глаза, и прежде чем она смогла понять, о чем же она говорит, слова сами вылетели:
– Джералд, твоя мама любила тебя?. Повисла гробовая тишина, затем Стоктон ответил с ледяным спокойствием.
– У тебя нет никакого права задавать мне такие вопросы, а у меня нет никакого желания отвечать на них.
– Прости, я…
– Твоя комната находится в конце коридора. Ты бы хотела перекусить перед сном?
– Я не ребенок, которого можно отправить спать, если он плохо себя ведет.
– Ты совсем не ребенок. Ты бесчувственная и назойливая женщина, которая сует свой нос повсюду, куда ее не просят.
– Если ты не хочешь отвечать на мой вопрос, так и скажи, но не обвиняй меня!
– Послушай, у нас деловое соглашение, и больше ничего. Не забывай об этом, хорошо?
Айрис сказала ровным голосом:
– Когда-то я позволяла Клему помыкать мною до такой степени, что я почти исчезла как личность, полностью растворившись в его воле. Этого больше не произойдет. Так что и не пытайся ставить меня на место.
– Мы опять грыземся как кошка с собакой. А этого нет в договоре.
– Это ты виноват. – Ей не хотелось уступать. – Ты словно идол с острова Пасхи, вырубленный из одного куска дерева. Так же безразличен к окружающим и лишен эмоций.
– Не надейся, что ты меня обстругаешь.
– Ты всех женщин презираешь? Или делаешь исключение только для меня?
– А ты всегда оставляешь последнее слово за собой? – презрительно произнес он.
Она вдруг побледнела, вспомнив фигуру мужчины в спальне.
– О, ты, должно быть, предпочитаешь мужчин…
– Чушь собачья! Все гораздо проще. Я не привык ко всем этим глупостям и притворству, которое вы называете ухаживанием и любовью.
– А разве эта скульптура не дышит любовью?
– Ты-то сама что знаешь о любви? У тебя есть муж? У тебя есть дети?
Она быстро заморгала, и ее лицо стало бледным и обиженным, как у ребенка.
– Ты ведь прекрасно знаешь, что нет, – сказала она безжизненно. – Я любила Клема, но ему не нужен был ни брак, ни дети. Да и я, впрочем, не особенно была нужна.
– Можешь приготовить себе чай или кофе в своей комнате, – произнес Джералд, как будто не слыша ее. – Я завтракаю в шесть тридцать и ухожу в семь. Завтра я вернусь домой к шести, коктейль у нас назначен на семь, а затем мы обедаем в клубе. Одень что-либо подходящее для этого случая. Ты уже купила себе что-нибудь?
– Нет! – резко ответила Айрис.
– Ты должна выглядеть соответствующим образом и, кстати, вести себя так же!
– У меня есть свои собственные деньги, и если мне понадобится что-то, я сама в состоянии купить это.
– Мы что. будем спорить из-за каждой ерунды?
– Если ты не изменишь отношение ко мне, то да!
– Мне следовало бы запросить сведения о твоем характере, прежде чем подписывать этот чертов договор.
– Может, превратности жизни хоть чему-то научат тебя! – отбрила она. – Я ложусь спать. Спокойной ночи.
– Ты должна быть готова завтра к нужному времени.
– Да, сэр. Хорошо, сэр.
А про себя Айрис мстительно подумала, что она наденет самый вызывающий наряд, какой у нее есть. Она повернулась к нему спиной и решительно зашагала к своей комнате, услышав за спиной его слова:
– Я принесу твои вещи. И твои инструменты тоже, если ты позволишь.
– Неси! Я не думаю, что ты настолько плох, что станешь красть мои чемоданы.
Ее спальня была окрашена в светло-терракотовый цвет, а покрывало и шторы были голубоватых оттенков. Необычное сочетание производило впечатление утонченной элегантности. Два изысканных китайских свитка висели по сторонам камина, а книжная полка изобиловала прекрасными образцами глиняных миниатюр эпохи Мин.
Осмотр комнаты был прерван появлением Джералда, который, поставив ее чемодан, холодно отчеканил:
– Эта дверь ведет в ванную комнату, вон там балкон. Увидимся завтра вечером.
Айрис пожала плечами и ответила в той же тональности:
– Желаю тебе удачного дня.
В течение нескольких секунд он стоял неподвижно, не сводя с нее глаз. Айрис подняла повыше подбородок, решив не отводить глаза первой. Хоть бы он надел рубашку, почему-то подумала она.
– Спокойной ночи, Айрис, – наконец холодно кинул Джералд, вышел и аккуратно закрыл за собой дверь.
Айрис бессильно опустилась на широкую кровать. Восемь дней – совсем не много. Она справится, она обязательно справится, несмотря на то, что этот отвратительный Стоктон так привлекает ее.
Айрис рано проснулась следующим утром. Солнечные лучи струились через приоткрытые створки балконной двери, наполняя комнату радостным ожиданием.
Она точно знала, чем собирается заняться сегодня днем. Айрис быстро натянула на себя брюки и свитер. Она босиком, не потрудившись убрать волосы, проследовала мимо статуи Мадонны, даже не взглянув на нее. Знала, что на это у нее будет масса времени. Сейчас у нее была другая цель.
Дойдя до гостиной, она позвала:
– Джералд? Ты уже проснулся?
Из кухни послышался его не очень гостеприимный голос.
Айрис наклеила на лицо самую дружелюбную улыбку и зашла в это царство современной техники. На этот раз на Джералде была рубашка. Он жевал нечто, напоминающее тост, одновременно просматривая газету.
– Ты рано проснулся, – приветливо сказала она.
– И ты не поздно. Что тебе нужно? Похоже, он не очень рад ее появлению.
– Ключ от квартиры.
– Запасной ключ есть у портье, он даст его тебе.
Он опять взялся за газету, как будто ее не было в кухне, делая пометки карандашом.
– Как чудесно пахнут тосты. Пожалуй, я сделаю себе пару, – оживленно произнесла Айрис.
– Ты не можешь подождать, пока я уйду?
– Ты всегда такой дружелюбный по утрам?
– Только с некоторыми людьми, вроде тебя.
– Должно быть, ты не выспался. А я, наоборот, с утра свежа как огурчик, – нараспев сказала Айрис, направляясь к кофейнику.
Его голос был как удар бича.
– Я начинаю сочувствовать Клему.
Чашка, которую она держала, выскользнула у нее из рук, обливая обжигающей жидкостью ладонь. Охнув от боли, Айрис бросила чашку на стол и побежала к раковине, чтобы подставить руку под струю холодной воды.
Джералд перехватил ее на полдороге и взял за запястье.
– Кожа не повреждена, слава Богу, – сказал он, взглянув на ее ладонь.
И он опустил ее руку под струю воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16