Плюс еще ирландский темперамент!.. Ему даже показалось, что поколотить – слишком мало будет для Джонни Бэйли.– Ты этого не сделаешь, Майкл! – воскликнула Джоанна, схватив его за руку и пытаясь втащить обратно. – Да что с тобой, в конце концов?! – закричала она, все еще пытаясь удержать его.– Со мной?! – набросился на нее Майкл. Глаза его сверкали. – Что за бес вселился в тебя?! – Он смотрел на нее почти с яростью, хотя и не мог разобраться в причинах своего состояния. – Ты не моргнув глазом заявляешь, что идешь на свидание – да еще с Джонни Бэйли. Человеком… – Он тщетно пытался подобрать подходящее слово, но ничего из того, что приходило в голову, не решился бы произнести при Джоанне.– Смотри мне! – пригрозила Джоанна. Глаза ее угрожающе потемнели.Ероша темные волосы, Майкл перевел дыхание. Нужно выиграть время. Он знал, что Джоанна слов на ветер не бросает.– Послушай, Джоанна, – начал он снова – медленно, стараясь держать себя в руках. – Почему ты согласилась пойти с Джонни Бэйли?Джоанна пожала плечами.– Он мне предложил, – ответила она просто. Что, впрочем, было истинной правдой.– Так ты что – пойдешь с первым, кто тебе предложит?!Не будь Джоанна так возмущена реакцией Майкла, она бы рассмеялась. Подойдя к нему вплотную, она шлепнула его ладонью по груди, словно подчеркивая свои слова.– Послушай-ка, Майкл Салливан. К твоему сведению, Джонни Бэйли вовсе не первый, кто мне это предложил.Гордость не позволила ей добавить, что предыдущим был Мик, восьмидесятилетний бакалейщик с искусственным глазом и вставной челюстью (не говоря уже о семнадцати внуках) – на прошлой неделе он пригласил ее на последний фильм Диснея.– Так, а кто еще? Кто?! – вревел Майкл. Голос его разбудил бы и мертвого. – И почему, черт возьми, я только сейчас об этом узнаю?! – Он подошел еще ближе.Из гордости Джоанна не пожелала отступить. Она просто смотрела на него. Глаза ее сверкали.– Майкл, да что с тобой такое?! С каких это пор тебя касается моя светская жизнь? – Почему он позволяет себе разговаривать с ней в подобном тоне? Майкл никогда не имел обыкновения кричать. Ошеломленная таким необычным поведением, Джоанна встала на цыпочки и приложила ладонь к его щеке. – Ты что, заболел? – Она вдруг испуганно нахмурилась. – Может, это тебе надо к врачу?– Очень остроумно, – заметил Майкл и взял Джоанну за руку, как будто таким образом можно было прекратить весь этот абсурд. – Если ты хотела пойти на вечеринку, Джоанна, почему не сказала мне? – Совсем смешавшись, он покачал головой. – Ты ведь прекрасно знаешь, что я с радостью взял бы тебя.– Ну, знаешь… – буркнула Джоанна раздраженно.Майкл продолжал сжимать ее руку – просто по-дружески, точно так же, как это бывало сотни раз. Но почему-то сейчас от его прикосновения Джоанну вдруг пробрала дрожь.– Майкл, для мужчины, обладающего некоторым опытом общения с женщинами, ты ведешь себя исключительно глупо!– Глупо?! – Майкл вытаращил глаза и сердито посмотрел на Джоанну. Ей все-таки удалось задеть его мужское самолюбие. – Что ты имеешь в виду?! – Никто никогда не говорил ему, что он глупо себя ведет, да еще с женщиной!– Послушай меня очень внимательно. – Джоанна говорила медленно, как с ребенком. – Может, у тебя другое мнение, но не стоит читать нотации беременной, а в данный момент еще и расстроенной женщине, так, как это делаешь ты. Я содрогаюсь при мысли о том, какие усилия тебе пришлось бы приложить, чтобы пойти со мной.Майкл пожал плечами, не видя здесь ни малейшей проблемы.– Я бы отменил свое свидание.– Нет, Майкл, только не это! Я не хочу мешать твоей жизни.– Но…– Я сказала – нет, значит – нет. – Их взгляды – вызывающий ее и предвещающий бурю его – встретились, и подбородок Джоанны слегка дрогнул.Майкл все еще держал ее руку, и Джоанна, как-то удивительно отчетливо сознавая это, ощущала проникавшее в нее тепло. Сердце ее отчаянно забилось, дыхание прервалось. Она почувствовала какое-то трепетание в животе, причем оно явно не было связано с беременностью. Чтобы скрыть волнение, она сунула руку в карман свитера.«Это все из-за моего состояния, – уверяла она себя. – Конечно же, Майкл тут ни при чем».– Тебе не о чем беспокоиться, Майкл. Я сто раз говорила, что ты вовсе не обязан за меня отвечать. Я взрослая женщина и вполне способна сама о себе позаботиться.У Майкла заходили желваки. При чем тут обязанность?! Да, он поклялся ее мужу, когда тот умирал, что позаботится о Джоанне и ребенке, но это обещание не имело ничего общего с тем, что он чувствовал сейчас!Джоанна, улыбающаяся другому мужчине… Стоило этой картине возникнуть в его воображении, и Майклу захотелось броситься с кулаками… все равно на кого.– Я никогда не говорил о долге, но ведь ты мой друг, так что я имею право беспокоиться о тебе, разве нет?Майкл никогда не рассказывал ей о клятве, данной Брайану, и вообще о том дне, когда тот погиб. Слишком сильно жгли еще чувство вины и отчаяние. Он все еще не в силах был объяснить Джоанне, что произошло. Да и зачем? Достаточно того, что она испытала из-за смерти Брайана. Зачем ранить ее дополнительно, зачем омрачать ее память о муже?– Вот именно, Майкл! – воскликнула Джоанна раздраженно. – Нет никаких причин для беспокойства. – Она пожала плечами. – Ты все преувеличиваешь! Это всего лишь свидание. Не пожизненное заключение. Несколько приятных часов в обществе мужчины…– Но ты же будешь с ним наедине, – с яростью возразил Майкл.Усмехнувшись, Джоанна качнулась на пятках.– Ну, обычно женщина оказывается наедине с мужчиной, если идет на свидание. – Она нахмурилась и, приподнявшись на цыпочки, шепнула: – Впрочем, если так тебе будет легче, на обратном пути я могу зайти в полицейский участок, чтобы ты снял с меня отпечатки пальцев. – Джоанна откинула голову и с интересом взглянула на Майкла. Он был очень сердит.Их глаза встретились, и у Джоанны перехватило дыхание. С неожиданным волнением она облизнула пересохшие вдруг губы. Майкл пристально смотрел на нее. В ней снова что-то дрогнуло – и дело было вовсе не в беременности. «Просто он мужчина, а я – женщина, и ничего тут не поделаешь…» – с необычайной силой вдруг ощутила Джоанна.Майкл смотрел на ее мягкие сочные губы. Интересно, каковы они на вкус? Он перевел дыхание, борясь с неодолимым желанием прижать Джоанну к себе и закрыть этот прекрасный рот своими губами.Потом его охватило чувство вины. Да что же с ним происходит, черт возьми?! Просто мозги набекрень! Это же Джоанна, женщина, о которой он поклялся заботиться и которую должен защищать – защищать, а не обольщать!..Ошеломленная возникшим вдруг между ними напряжением, Джоанна недвусмысленно взглянула на часы. Впервые Майкл настолько вывел ее из равновесия.– Теперь, если ты немедленно не уйдешь и не дашь мне собраться, я обязательно опоздаю. – С этими словами она развернула Майкла на сто восемьдесят градусов. Ей хотелось побыть одной и немножко прийти в себя. – Отправляйся-ка ловить плохих мальчиков и перестань за меня беспокоиться.– Но… – Майкл снова обернулся, и Джоанна решительно подтолкнула его к выходу.– Никаких «но», Майкл!– А ты уверена, что не передумаешь и…– Скорее съем лягушку на завтрак. – Распахнув дверь, она выпроводила Майкла за порог. – Иди-иди. Увидимся вечером. – И, закрыв дверь прямо перед его носом, перевела дух. Прислонившись к стене, она наконец дала волю слезам одиночества, копившимся в ней весь этот день.
– Майки, ты что как грозовая туча? – поинтересовался Шон Патрик Салливан. В свои семьдесят восемь он походил на сказочный персонаж – рослый, грудь колесом, белоснежная седая шевелюра, в глазах озорные искорки. Все ласково называли его Папа.Только ему одному Майкл разрешал называть себя Майки.Надраивая исцарапанную деревянную стойку в пабе Салливанов своей неизменной белой тряпкой (лежавшей в те редкие минуты, когда он ею не пользовался, на его левом плече), Шон внимательно поглядывал на внука. Что-то мальчика явно гнетет – нужно быть уж совсем идиотом, чтобы не заметить этого…Папа ощутил прилив отеческой любви и заботы. Мальчики, как он ласково обращался к внукам, выросли замечательными мужчинами. И к тому же красивыми, подумал он с гордостью, оттирая со стойки старое пятно. Их отец гордился бы ими.– Что-нибудь в участке? – спросил он наконец. Уйдя в отставку после тридцати лет службы, Папа отличался прежними проницательностью и умением слушать. Особенно когда дело касалось полицейских, и уж тем более если речь шла о любимых внуках.– Да нет, Папа, – ответил Майкл, потягивая кока-колу и устало потирая лицо. Он тяжело и от души вздохнул. – В участке-то все в порядке. – Чтобы успокоиться после разговора с Джоанной, он зашел в паб.Продолжая протирать стойку, Папа кивнул в ответ.– Ну, раз не работа, значит, женщина.Майкл изумленно взглянул на него.– А что ты так удивляешься, Майки? – Папа обиженно фыркнул. – Старый-то я старый, но ведь не покойник еще! О, я-то знаю, как можно страдать из-за женщины… – он задумчиво покачал головой. – Помню, и у меня бывало такое… И не один раз. Разумеется, – поспешил он добавить, – пока я не встретил твою замечательную бабушку.Папа профессиональным глазом оглядел стойку – она была ему знакома, пожалуй, так же, как собственная физиономия. Уже более полувека паб Салливанов находился на этом самом месте – на углу Логэн-Сквер, в нескольких кварталах от 14-го полицейского участка, прямо под эстакадой. Естественно, паб с первого дня стал любимым местом встреч полицейских.Обычно до отказа заполненный хриплыми офицерами, соседями и, конечно, многочисленными представителями клана Салливанов, сейчас паб был пуст. Через пару часов должна была начаться вечеринка. Мэйв, невестка Папы, как раз заканчивала приготовления, начатые несколько дней назад.Любитель повеселиться, Папа с нетерпением ждал вечера. Возможно, ему повезет, и, не замеченный Мэйв и мальчиками, он улизнет, чтобы сделать пару запретных затяжек. А может, еще и потанцует с прелестной вдовой О'Бэньон. Эти мысли приятно согревали Папе душу, и он почувствовал, как настроение у него поднимается.– Ну, Майки, скажи, которая тебя на этот раз надула. – Он усмехнулся и, продолжая отдраивать стойку, шаг за шагом придвигался к Майклу. – Что, досталось от той милой блондинки в мини? Или от той, со странной прической и еще более странным именем?– Да нет, Папа, это из-за Джоанны, – хмуро ответил Майкл, сделав глоток теплой кока-колы и поморщившись.– Джоанны? – Папа бросил свою тряпку, и лицо у него стало встревоженным. Он подошел к Майклу. – Что с ней? Девочка заболела?Услышав отеческие интонации в голосе деда, Майкл не сдержал улыбки. После гибели Брайана, зная, что Джоанна осталась одна и ждет ребенка, и – что еще важнее – зная правду о том дне, когда убили ее мужа, и о чувстве вины, испытываемой Майклом, Салливаны стали заботиться о Джоанне, как будто она была членом семьи. Это было для них так же естественно, как дышать.Его братья относились к Джоанне как к младшей сестре, которой у них никогда не было. Мать и дед обожали ее – как, впрочем, и все, кто ее знал. Она стала внучкой Папы – единственной среди команды Салливанов-мужчин.Майкл покачал головой.– Да нет, Папа, она совершенно здорова.– Тогда что же, мальчик мой? – Глубокая борозда между белыми бровями Папы стала еще глубже. Он подошел к внуку, закинув тряпку на плечо. – У меня сегодня нет настроения играть в шарады. Говори прямо!– Да в общем ничего, – нерешительно начал Майкл. – Просто у нее сегодня на вечеринке… свидание…– Свидание?.. – Папа помолчал. – Понятно. – Интересно, почему это так расстроило внука? – А это самое свидание… оно беспокоит тебя по определенным причинам, да?– Беспокоит?! – Майкл рассмеялся, но особой радости в его голосе не слышалось. Он не был уверен, что это верное слово. С другой стороны, как же назвать это ощущение? Майкл просто чувствовал себя несчастным – пожалуй, так будет точнее всего. – Джоанна придет на вечеринку с Джонни Бэйли!– Джонни Бэйли, хм… – повторил Папа, пытаясь вспомнить, о ком идет речь. Наконец он кивнул. – Ах да, парень из кинотеатра?– Тот самый, – мрачно хмыкнул Майкл.– Ясно. – Папа снова взялся за тряпку. – А почему, собственно, не с тобой?Майкл взглянул на деда.– У меня тоже… гм… свидание.– А-а, ну тогда ясно. – Папа понимающе кивнул. Он сосредоточенно водил тряпкой по стойке. – Так ты и не предлагал Джоанне пойти вместе?– Предлагал, но уже когда выяснил, что она договорилась с Джонни. Она отказалась…– Женщина, которая ждет сына, имеет право быть чуточку колючей, так что я бы постарался быть к ней повнимательнее, мой мальчик. Да, именно повнимательнее.– И к кому же это Майкл должен быть повнимательнее на этот раз, а, Папа? – Нагруженная тарелками с едой, Мэйв Салливан протиснулась через вращающиеся двери, которые вели из кухни в бар, и улыбнулась сыну.В свои пятьдесят шесть Мэйв все еще была красива. Пышные рыжеватые волосы, слегка тронутые сединой, обрамляли лик камеи – так любил говорить ее муж. Блестящие синие глаза, точь-в-точь как у сына, смотрели на мир с добротой и юмором.– Мам, я тебе помогу. – Два гигантских шага – и Майкл уже стоял возле матери. Забрав у нее посуду, он поставил ее на стол за стойкой. Схватив маслину, на ходу сунул ее в рот.– Майкл, а что ты, собственно говоря, здесь делаешь средь бела дня? – Ростом около пяти футов, Мэйв едва доставала сыну до плеча. Впрочем, это никогда не было помехой ее авторитету. Со дня безвременной кончины супруга она ласково, но твердо главенствовала в семье.Она полюбила Джока в то самое мгновение, когда впервые увидела его – на Ярмарке Эльфов на полуострове Дингл. Ей тогда едва минуло шестнадцать. Как раз в тот день Джок приехал в Ирландию на каникулы – специально на ежегодную ярмарку. Когда Мэйв обратила на него внимание, тот беседовал с торговцем лошадьми.Едва их глаза встретились, Мэйв поняла, что это ее судьба. Они действительно были прекрасной парой, хотя понадобилось время, чтобы понять это. В конце концов она бросила родной дом, семью, жениха и предназначенное ей родителями будущее, чтобы последовать за Джоком в Америку и стать его женой. Она никогда не оглядывалась назад и не жалела – ни разу за все эти сорок лет.Когда Джок умер, умерла часть ее самой. Но остались любимые сыновья, друзья и семья. Мэйв всегда была благодарна судьбе за эту большую любовь – пусть даже она длилась так недолго. Ей повезло – и она желала того же для своих сыновей.– Майкл! – Приподняв рыжеватую бровь, Мэйв вытерла руки о свой хрустящий белоснежный фартук. Она ждала ответа. – Должно было случиться что-то важное, чтобы ты пришел домой посреди дня!Из всех своих сыновей она больше всего беспокоилась за Майкла: он тяжелее других перенес смерть отца. Удивительно, как эти сильные, надежные плечи не дрогнули под тяжестью ответственности, которую он сам взвалил на себя.– Это из-за Джоанны.– А что с ней? – поинтересовалась Мэйв осторожно, подойдя к нему. – Она заболела? – Материнские инстинкты Мэйв были очень сильны, особенно когда дело касалось ее семьи. А Джоанна, безусловно, была для нее членом семьи.Майкл покачал головой.– Нет, мама. По правде говоря, я и сам не понимаю, что с ней такое… – Он взъерошил волосы и покраснел. – Знаешь, она как будто не хочет ни от кого принимать помощь. Особенно от меня. И еще… она придет на вечеринку с Джонни Бэйли!– Ясно. – Мэйв на секунду задумалась. – Тебе это не нравится, да, сынок?– Мам, она ведь беременна… – начал он, но замолчал, увидев на губах матери улыбку. – В чем дело?– Беременна, Майкл, но не умерла же! – Мэйв пожала плечами. – Ты встречаешься на празднике с подружкой, так почему ей нельзя? – Улыбнувшись, она погладила сына по щеке. – Послушай, милый. Я знаю, что она чувствует, потому что прошла через это сама. Но когда умер твой отец, у меня остались Папа и вы. А у нее нет никого. Ей одиноко. Так бывает во время беременности. Если ей хочется пойти куда-нибудь с мужчиной, я не вижу в этом ничего плохого. – Она вздохнула. – В этом мире одинокой женщине и так одиноко, сынок.– Но у нее есть я! – горячо возразил Майкл. – Если бы она только захотела принять мою помощь! Я предложил пойти на вечеринку вместе, а она отказалась. – Он покачал головой. – Я просто не понимаю, откуда столько упрямства, когда речь заходит о всяком таком.– Ах, сынок… – Мэйв покачала головой. Она-то гораздо лучше, чем сын, понимала, в чем дело. – Думаю, тебе нужно кое-что понять. Вручая свою судьбу мужчине, женщина учится приспосабливаться к своему избраннику, зависеть от него. Если он вдруг исчезает, она чувствует себя одинокой и покинутой, просто сходит с ума… – Мэйв вздохнула. – Очень нелегко научиться зависеть от кого бы то ни было снова, потому что страшно вновь его потерять. Иногда такой страх слишком силен, чтобы поверить кому-нибудь вновь.– А тебе… тебе казалось, что папа тебя покинул?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16