Обработка мозгов особенно наглядна в армии, где большевики не сдали своих позиций… А может, и укрепили их при помощи своей печати.Во время встречи был брошен нам из зала вопрос: что мы читаем, какие газеты выписываем. И когда мы перечислили с Галей некоторые из них, там были и «Комсомолка», и «Московские новости», и «Огонек», и «Известия»… снова произошло в рядах смущение, и нам вскоре положили на стол ту печать, которую, по мнению товарищей офицеров, нам следовало бы знать.Среди них окружная прибалтийская газета «За Родину» за 17 января — день нашей встречи. Я дал обещание, что непременно прочту, и я ее прочел, причем от корки до корки. Полагая, что она такая же, как другие номера, выходившие раньше или позже, я хочу сейчас о ней поразмышлять. Может быть, и она поможет нам в чем-то разобраться.С первого же столбца сверху: «ОБРАЩЕНИЕ К ПРЕЗИДЕНТУ СССР».
С чем же обращаются, если не секрет?А вот с чем: «…Нынешняя деятельность Верховного Совета и правительства…» — имеются в виду республиканские органы — «провоцирует возмущение трудящихся масс и ведет ситуацию в республике к пагубным последствиям…» И далее: «Призываем», «Требуем прав», «Вплоть до…» «ОБРАЩЕНИЕ К ГРАЖДАНАМ ЛАТВИИ И ЛИТВЫ.Обманутые в своих ожиданиях, подведенные к краю бездны, мы обречены… Национал-сепаратисты, захватившие власть… Пора отставить господ Ландсбергиса, Горбунова и Рюйтеля… Не дадим обмануть себя псевдодемократам, их правящей клике…»
Статья: «НАБОЛЕЛО! Отказали в прописке лейтенанту в отчем доме, почему?»«Парламент и правительство республики эти суверенные права представляют только избранным лицам за счет ущемления ни в чем не повинных людей и семей… А не кажется ли вам, господа, что ваши действия — это действия тех же самых „троек“, которые решали судьбы людей в период известных репрессий…»Интересно, что начали с бедного лейтенанта, с его действительно наболевшей проблемы, но тут же, о нем забыв, кончили стандартным политиканством, ратующим за возвращение прекрасного прошлого, они и отцом родным, то бишь, Иосифом Виссарионовичем Сталиным, не побрезговали пожертвовать, но, правда, хают его время, его же самого всуе не называют. «ОТВЕТ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ВС РСФСР Б. Н. ЕЛЬЦИНУ.Господин Ельцин! Вам чужды интересы россиян, проживающих в Прибалтике. Отдыхая в Юрмале в прошлом году, вы не пожелали встретиться с представителями русскоязычного населения… А сейчас вы срочно прибыли в Прибалтику защищать интересы националистичес-ких сил…» Ну, а далее так: «Мы вам не верим. Армия за вами не пойдет».
Принято это, как обозначено в газете, на общем собрании военнослужащих ПВО Рижского гарнизона.Вспоминайте встречу в Доме офицеров! «СОЗДАН КОМИТЕТ ЗАЩИТЫ. Москва (корр. ТАСС).Комитет защиты русскоязычного населения и малых народов Прибалтики создан на экстренном заседании центристского блока политических партий и движений… Комитет решительно осудил действия… Б. Ельцина… В резолюции осуждаются также действия межрегиональной группы и руководителей движения «Демократическая Россия»… направленные на поддержку сепаратистов и национал-экстремистов в различных регионах страны…»
Центристский блок, известно, создан комитетом КГБ и верхушкой компартии, он состоит, кажется, из странных, с уголовным прошлым, лидеров, людей, которые никого, в сущности, кроме себя, не представляют. В народе, как говорят, о них и не слыхивали. Зато их в самый момент организации принимал лично Горбачев… Морально помогал организовываться. А может, и материально. Социально свои, как некогда про блатных и коммунистов подсказал Солженицын…И вот уж их голос (отрабатывают доверие партии) прорезался в нужном месте и в нужное время. Не для того ли их создавали! «КОМАНДИРА ПРИКАЗ — ЗАКОН ДЛЯ НАС».«Мы глубоко возмущены в связи с обращением к воинам, призванным на территории России и проходящим службу в Прибалтийском военном регионе… Ельцина Б. Н., который нас призывает к тягчайшему воинскому преступлению — невыполнению приказов командиров, неповиновению. Мы полностью поддерживаем своих братьев по оружию, проходящих службу в Литве… Мы всегда готовы выполнить любые задачи, которые нам поставит командующий войсками округа…» (Принято на общем собрании личного состава войсковой части.)
Какой части, этого не указано.Можно предположить, что такие «единогласные» резолюции пишутся в штабах, а не в частях, уж больно лексика у них комиссарская, которая и во времена моей юности, а проходил я службу тут же, в Прибалтике, была такой же самой…Она-то и выдает затаенную мечту командования (в данном случае командования округа, но, конечно, и любого другого командования), чтобы солдаты, как роботы, выполняли «ЛЮБЫЕ ЗАДАЧИ…»Понимаете? Любые!Не такие ли «любые задачи» были поставлены в эти дни в Вильнюсе?Я привел лишь одну первую страницу одной армейской газеты, можете быть уверены, что остальные страницы остальных газет похожи на эту.Когда мне дарили этот номер, произнесли слова: «Но вы и это почитайте», имея в виду, что до сих пор я читал «не это».Ну, что же, спасибо, газета тоже помогла мне кое-что понять в моих отношениях к армии и к тем, кто ею командуют.На следующий день я рассказал за завтраком Владимиру Кайяксу о встрече с офицерами, в частности, об их претензиях к правительству в вопросах быта.— Да, это ошибка, — сказал он. — Но причина такого антиармейского настроения среди населения, мне кажется, была в том, что в прошлом году возник конфликт по поводу одного армейского полигона, на котором они отрабатывали бомбометание. Так вот, там оказалось большое кладбище… И латышей, и русских, и евреев… Они практически его уничтожили… И народ, разумеется, осерчал… «Уважаемый писатель Приставкин!Только что внимательно смотрел Ваше выступление по телевизору и сразу решил написать Вам письмо, правда, не нашел даже конверт, поэтому пишу на нестандартном, очень хотелось, чтобы письмо все же попало к Вам, дай бог, чтобы повезло.Разрешите представиться. Я Орлов Игорь Николаевич, 44-х лет от роду, русский, беспартийный, женат, жена — педагог, дочь студентка университета. В Прибалтике живу с 1954 года, до 1965 года в Литве, с 1965 года в Латвии. В Латвии окончил ВУЗ и работаю, сначала в провинции, а вот уже 10 лет живу в Риге.В Риге живут мои родители — папа и мама, им по 70 лет каждому, брат с семьей: жена, дочь.Знаю латышский и литовский языки, правда, писать не могу, вернее, пишу плохо. Но считаюсь, вернее, считался своим местным жителем, т. к. и студенческая жизнь (5 лет в общежитии), и первая работа после ВУЗа, да и вообще жизнь в этой маленькой республике для меня не просто 25 лет времени, а с Литвой — 36 лет календарных. Я уверен — это пласт жизни со всеми хорошими и плохими сторонами. Это настоящая жизнь, как она есть.В детстве я, сын военнослужащего, бегал в Литве (г. Паневежис) по двору с пацанами, гонял голубей, ловил рыбу (поэтому, наверное, говорю без акцента), и никто, никто мне ни разу не сказал: «Ты русская свинья, а твой отец — оккупант». Наоборот, роды у мамы (мой брат родился в 1956 году) принимал врач-литовец Литвинас Пранас; я хорошо помню, потому что он до сих пор хороший старинный друг нашей семьи.В Литве я окончил школу, мечтал быть моряком, но вот поступил в Ригу (не зная ни слова по-латышски), жил среди ребят (в основном латыши) в «общаге», если и были стычки, то не на национальной основе. Затем работал в Алуксне (маленький город), тоже без проблем, несмотря на то, что было тяжело материально (уже была дочь, мы только после ВУЗа), проблем больших не было.Друзья мои Озолс Петерис, Логженис и многие другие. Затем обмен на Ригу и работа в Риге. Нет больших проблем! Моральных, по крайней мере. Но вот 1985 год — начало перестройки. Да, был подъем. Да, Горбачев дал возможность открыто говорить, открыл двери демократии. Почитайте наши местные газеты всех мастей того времени. Возникли обществен-ные движения — среди них Народный фронт Латвии. Я с первого дня душой и, как говорится, телом был с этими прогрессивными молодыми и не очень молодыми людьми.И некоторые выступления, которые говорили о нас, русских, живущих здесь, как мигрантах, лентяях, оккупантах, — я относил к множеству мнений, мутной воде.Но вот за короткий промежуток из Народного фронта фронт стал национальным, затем националистическим. Вы считаете — я сгущаю краски?Постараюсь доказать.1. Моего отца, раненного под Вязьмой в бедро и пах, глухого от взрыва гранаты в окопе (ему 70 лет), полтора года назад группа юнцов-латышей за то, что он отказался снять орденские колодки (9 мая), пыталась избить, не дали люди.2. Мою маму, с двумя инфарктами, врач скорой помощи полгода назад осмотрела сверху, не говоря по-русски (мать не знает латышского языка), выписала рецепт и поставила диагноз ОРЗ (болело сердце).3. Мою дочь вытолкнули из очереди за сахаром (не говоря о том, что дочь понимает и говорит по-латышски, но с акцентом) из-за того, что она по-русски говорила с женщиной — соседкой по очереди.4. Меня 3 месяца назад убрали с должности начальника производства (при реорганизации производства), а на мое место был поставлен член городского совета (Думы) Народного фронта без специального образования.В народе уже ходит присказка: какая твоя специальность? — «латыш!»Как Вы считаете, это нормально?Нормально, когда девочку-школьницу забрасывают в такси камнями только потому, что ее отец офицер?А закон об языке?Нормально, что до сих пор не принят закон о гражданстве, а по проекту вся наша семья — лица второго сорта с видом на жительство?И это — каждый день, три года!Где Вы были раньше, уважаемый Приставкин, Вы, Ваш кумир — Борис Ельцин предали всех нас, русскоязычных, здесь, бросили на произвол судьбы.Вы что, не видите ту истерию, которую нагнетает радио, телевидение, газеты? Вы за это?Вы за то, что в Риге до предела нагнетена обстановка «мирными латышами» и народ четко избрал образ врага — армия, президент, русские.Вы, писатель, сделали свое «черное» дело, выступив по телевизору с нападками на Горбачева, Вы — источник гражданской войны, а не Горбачев… Да, Вы! Вы!!!Вы не встретились с русскими, как и Ельцин, который был летом в Юрмале, а вещаете за них с позиций курортника, даете советы людям, чьи права раздавлены и попраны, у которых нет точки опоры.Вы своим выступлением еще больше распалили обманутый латышский народ, народ прекрасный и трудолюбивый, я преклоняюсь перед ним, но он обманут, его ведут не к свободе, а к пропасти и гражданской войне. Бог Вам не простит.Подумайте над моим письмом.И над своими соотечественниками здесь. Орлов».
Это письмо серьезное, искреннее, и писал его человек, остро переживающий всё, что с ним и его близкими тут происходит.Он на своей шкуре испытал ошибки экстремистов от демократии и сильно это переживает. Хотя выводы о том, кто же его друг, а кто враг, он делает, по-моему, ложные.Даже его, житейски умудренного, это видно по письму, Горбачев смог обмануть, затеяв гражданскую, по сути, войну, которую он объявил республикам.Вчера демагогически изрекал:«Создали такое общество, что стычки и побоища стали нормой»… Кто же такое общество создал? Не вы ли, Михаил Сергеевич? И поджигаете, поджигаете, поджигаете… Мало вам крови? Да большевики ею уже землю на полметра пропитали, с тех пор как объявились, к несчастью людей, на земле…А что касается русского человека в Латвии (да и повсюду), в силах и возможностях Народного фронта защитить этих людей и превратить их из своих врагов в своих друзей, если у них хватит разума и понимания истинного положения в обществе. В ТЫЛУ ВРАГА (По мотивам дневника) Я могу ответить на вопрос товарища Орлова, прозвучавший в его письме: «Где Вы были раньше, уважаемый Приставкин?..» — и рассказать о моей службе в армии, которая пала на прекрасные города: Ростов Ярославский, на Саратов, а потом. и на Ригу.Мы даже приехали с Орловым в Прибалтику в одно время.Теперь-то я понимаю, какое это было везение попасть в молодые годы сюда, в тихую Балтию, в которую я прямо-таки влюбился, увидав впервые зимним утром 30 декабря 53-го года.Четверо солдатиков, я помню их и сейчас — Башкатов, Титкин, Фалалеев и я, — вышли на рижском вокзале и направились в штаб округа, чтобы получить назначение в часть, в которой мы будем служить.Полагаю, что сегодня это уже не секрет и можно назвать номер моей части: 64325-Б; находилась она в пригороде, за рекой Даугавой, окруженная глухим забором.Пока мои друзья оформляли документы, пробежал я по центральной улице. В дневнике у меня написано: «Город мне понравился. Аккуратный. Чистый. Красивый. Жители — народ вежливый и культурный. Культурнее даже, чем у нас в Москве. Уборная у них в одном зданьице вместе с буфетом, где мы перекусили. Продавцы вежливы и услужливы необычайно, не успеешь подойти, как начинают предлагать, помогают выбрать…»Это было в канун нового, 54 года. А сам Новый год, помню, встречал необычно: без друзей, в «ленкомнате», играла радиола, а я сидел и писал дружкам грустные письма. Оттого, наверное, что было одиноко, почему-то вспомнился и прошлый Новый год, когда 31 числа заставили меня выступать в Доме офицеров, это было еще в Саратове, а в перерыве даже не подпустили к буфету взять бутылку воды… И только из-за того, что рядовым это не полагается.Надо бы наплевать на этот Дом и на буфет и уйти, что я и сделал, но сделал-то после того, как повеселил «господ офицеров». Они даже мне поаплодировали, а потом взашей…— Двигай, двигай, рядовой, тут тебе не место! Твое место в казарме! Там из-под крана и попьешь!Бродя впервые по Риге, накупил открыток, много, их почему-то в большом количестве тогда продавали во всех киосках. Стоили они совсем не дорого и были мне по карману. Я на радостях накупил их с полсотни, если не больше. Эти открытки я запаковывал, сидя в ленкомнате в ночь на новый 54 год (благо спать не гнали!), по пять штук в конверт и адресовал друзьям. Особенно открытки потрясли руководительницу нашего драмкружка Марию Федоровну, она рассказывала потом, что получала несколько дней подряд конверт за конвертом, ее не столько потрясла Рига, сколько обилие открыток!Где-то в марте впервые удалось снова вырваться в город, и направились мы — Башкатов, Титкин, Фалалеев и я — по адресу одной из «заочниц», этот адрес кто-то нам подарил при отъезде из Саратова.«Заочницы» дома не оказалось, но в том же доме мы неожиданно для себя познакомились с семьей бывшего военного по имени Петр Стефанович, у которого оказалась прехорошенькая, как тогда показалось, дочка Алла, а у Аллы подруга Марина.На столе, как у нас в России, объявилась закуска. А мы скинулись, сбегали за пол-литрой, и началось общение. В чужом городе, даже таком прекрасном, как Рига, мы ощущали себя еще чужаками. А тут оживели, повеселели, расковались, чувствовали себя почти как дома.Башкатов, самолюбивый, нервный, мнительный, и тот развязался и сразу всем понравился. Его стали звать просто Валечка… Маленький, юркий Титкин вертелся юлой, произносил озорные тосты и был на высоте, усатый красавец Фалалеев был боек, громок и крутил свои гвардейские усы, чтобы понравиться дамам. И он нравился им. Начались танцы, и даже появившаяся некстати «заочница» уже не могла нас увлечь и быстро слиняла.Пока ребята ухаживали за девчонками, мы по-свойски побеседовали за рюмкой с самим хозяином Петром Стефановичем. Подвыпив и чуть захмелев, даже лицо раскраснелось, он разоткровенничался и стал рассказывать о давних своих молодых годах: как в тридцать девятом и сороковом входил он с Красной Армией сюда, в Прибалтику, по просьбе ихних коммунистов, и как эта страна их поперву всех потрясла, наверное потому, что они впервые увидели буржуйскую заграницу.Офицерские жены, ошалев от обилия в магазинах, бросились, конечно, покупать, напихивали в чемоданы тряпье, красивое тряпье, ничего не скажешь, особенно женское белье, которого мы сроду не видывали, и отсылали скорей на родину, где царила в ту пору, впрочем, как и в другие поры, обычная наша российская бедность.Ну, а у них, то есть у военных, дел было поболее: выявить всех тайных врагов, а любой латыш и есть тайный враг, и «оформить» прямым плацкартой в Сибирь…Так Петр Стефанович шутил.Плацкартой для прибалтов, конечно, служили товарняки.Да я сам, попав в Братск в конце пятидесятых, еще встречал бывших зеков-латышей, отсидевших в Гулагах сроки и оставшихся здесь жить… А где-то в низовьях Ангары, прямо в тайге, мне попадались странные кладбища, одно из них запомнилось, в Нижней Мызе: прямые кресты из листвяков (листвяк — дерево вечное!) с вырезанными именами: сплошь литовские имена… Годы рождения разные, а смерти: до 53 года.Но это позже, а в момент моей службы я этого всего знать не мог и потому особенно горячо внимал моему старшему другу Петру Стефановичу, я слушал его, как говорят, с открытым ртом и очень верил ему. Стало понятней, что вся эта заграничная красота, в которую мы попали, одна видимость, а на самом деле мы тут прилично влипли, потому что все кругом сплошь скрытые враги:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
С чем же обращаются, если не секрет?А вот с чем: «…Нынешняя деятельность Верховного Совета и правительства…» — имеются в виду республиканские органы — «провоцирует возмущение трудящихся масс и ведет ситуацию в республике к пагубным последствиям…» И далее: «Призываем», «Требуем прав», «Вплоть до…» «ОБРАЩЕНИЕ К ГРАЖДАНАМ ЛАТВИИ И ЛИТВЫ.Обманутые в своих ожиданиях, подведенные к краю бездны, мы обречены… Национал-сепаратисты, захватившие власть… Пора отставить господ Ландсбергиса, Горбунова и Рюйтеля… Не дадим обмануть себя псевдодемократам, их правящей клике…»
Статья: «НАБОЛЕЛО! Отказали в прописке лейтенанту в отчем доме, почему?»«Парламент и правительство республики эти суверенные права представляют только избранным лицам за счет ущемления ни в чем не повинных людей и семей… А не кажется ли вам, господа, что ваши действия — это действия тех же самых „троек“, которые решали судьбы людей в период известных репрессий…»Интересно, что начали с бедного лейтенанта, с его действительно наболевшей проблемы, но тут же, о нем забыв, кончили стандартным политиканством, ратующим за возвращение прекрасного прошлого, они и отцом родным, то бишь, Иосифом Виссарионовичем Сталиным, не побрезговали пожертвовать, но, правда, хают его время, его же самого всуе не называют. «ОТВЕТ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ВС РСФСР Б. Н. ЕЛЬЦИНУ.Господин Ельцин! Вам чужды интересы россиян, проживающих в Прибалтике. Отдыхая в Юрмале в прошлом году, вы не пожелали встретиться с представителями русскоязычного населения… А сейчас вы срочно прибыли в Прибалтику защищать интересы националистичес-ких сил…» Ну, а далее так: «Мы вам не верим. Армия за вами не пойдет».
Принято это, как обозначено в газете, на общем собрании военнослужащих ПВО Рижского гарнизона.Вспоминайте встречу в Доме офицеров! «СОЗДАН КОМИТЕТ ЗАЩИТЫ. Москва (корр. ТАСС).Комитет защиты русскоязычного населения и малых народов Прибалтики создан на экстренном заседании центристского блока политических партий и движений… Комитет решительно осудил действия… Б. Ельцина… В резолюции осуждаются также действия межрегиональной группы и руководителей движения «Демократическая Россия»… направленные на поддержку сепаратистов и национал-экстремистов в различных регионах страны…»
Центристский блок, известно, создан комитетом КГБ и верхушкой компартии, он состоит, кажется, из странных, с уголовным прошлым, лидеров, людей, которые никого, в сущности, кроме себя, не представляют. В народе, как говорят, о них и не слыхивали. Зато их в самый момент организации принимал лично Горбачев… Морально помогал организовываться. А может, и материально. Социально свои, как некогда про блатных и коммунистов подсказал Солженицын…И вот уж их голос (отрабатывают доверие партии) прорезался в нужном месте и в нужное время. Не для того ли их создавали! «КОМАНДИРА ПРИКАЗ — ЗАКОН ДЛЯ НАС».«Мы глубоко возмущены в связи с обращением к воинам, призванным на территории России и проходящим службу в Прибалтийском военном регионе… Ельцина Б. Н., который нас призывает к тягчайшему воинскому преступлению — невыполнению приказов командиров, неповиновению. Мы полностью поддерживаем своих братьев по оружию, проходящих службу в Литве… Мы всегда готовы выполнить любые задачи, которые нам поставит командующий войсками округа…» (Принято на общем собрании личного состава войсковой части.)
Какой части, этого не указано.Можно предположить, что такие «единогласные» резолюции пишутся в штабах, а не в частях, уж больно лексика у них комиссарская, которая и во времена моей юности, а проходил я службу тут же, в Прибалтике, была такой же самой…Она-то и выдает затаенную мечту командования (в данном случае командования округа, но, конечно, и любого другого командования), чтобы солдаты, как роботы, выполняли «ЛЮБЫЕ ЗАДАЧИ…»Понимаете? Любые!Не такие ли «любые задачи» были поставлены в эти дни в Вильнюсе?Я привел лишь одну первую страницу одной армейской газеты, можете быть уверены, что остальные страницы остальных газет похожи на эту.Когда мне дарили этот номер, произнесли слова: «Но вы и это почитайте», имея в виду, что до сих пор я читал «не это».Ну, что же, спасибо, газета тоже помогла мне кое-что понять в моих отношениях к армии и к тем, кто ею командуют.На следующий день я рассказал за завтраком Владимиру Кайяксу о встрече с офицерами, в частности, об их претензиях к правительству в вопросах быта.— Да, это ошибка, — сказал он. — Но причина такого антиармейского настроения среди населения, мне кажется, была в том, что в прошлом году возник конфликт по поводу одного армейского полигона, на котором они отрабатывали бомбометание. Так вот, там оказалось большое кладбище… И латышей, и русских, и евреев… Они практически его уничтожили… И народ, разумеется, осерчал… «Уважаемый писатель Приставкин!Только что внимательно смотрел Ваше выступление по телевизору и сразу решил написать Вам письмо, правда, не нашел даже конверт, поэтому пишу на нестандартном, очень хотелось, чтобы письмо все же попало к Вам, дай бог, чтобы повезло.Разрешите представиться. Я Орлов Игорь Николаевич, 44-х лет от роду, русский, беспартийный, женат, жена — педагог, дочь студентка университета. В Прибалтике живу с 1954 года, до 1965 года в Литве, с 1965 года в Латвии. В Латвии окончил ВУЗ и работаю, сначала в провинции, а вот уже 10 лет живу в Риге.В Риге живут мои родители — папа и мама, им по 70 лет каждому, брат с семьей: жена, дочь.Знаю латышский и литовский языки, правда, писать не могу, вернее, пишу плохо. Но считаюсь, вернее, считался своим местным жителем, т. к. и студенческая жизнь (5 лет в общежитии), и первая работа после ВУЗа, да и вообще жизнь в этой маленькой республике для меня не просто 25 лет времени, а с Литвой — 36 лет календарных. Я уверен — это пласт жизни со всеми хорошими и плохими сторонами. Это настоящая жизнь, как она есть.В детстве я, сын военнослужащего, бегал в Литве (г. Паневежис) по двору с пацанами, гонял голубей, ловил рыбу (поэтому, наверное, говорю без акцента), и никто, никто мне ни разу не сказал: «Ты русская свинья, а твой отец — оккупант». Наоборот, роды у мамы (мой брат родился в 1956 году) принимал врач-литовец Литвинас Пранас; я хорошо помню, потому что он до сих пор хороший старинный друг нашей семьи.В Литве я окончил школу, мечтал быть моряком, но вот поступил в Ригу (не зная ни слова по-латышски), жил среди ребят (в основном латыши) в «общаге», если и были стычки, то не на национальной основе. Затем работал в Алуксне (маленький город), тоже без проблем, несмотря на то, что было тяжело материально (уже была дочь, мы только после ВУЗа), проблем больших не было.Друзья мои Озолс Петерис, Логженис и многие другие. Затем обмен на Ригу и работа в Риге. Нет больших проблем! Моральных, по крайней мере. Но вот 1985 год — начало перестройки. Да, был подъем. Да, Горбачев дал возможность открыто говорить, открыл двери демократии. Почитайте наши местные газеты всех мастей того времени. Возникли обществен-ные движения — среди них Народный фронт Латвии. Я с первого дня душой и, как говорится, телом был с этими прогрессивными молодыми и не очень молодыми людьми.И некоторые выступления, которые говорили о нас, русских, живущих здесь, как мигрантах, лентяях, оккупантах, — я относил к множеству мнений, мутной воде.Но вот за короткий промежуток из Народного фронта фронт стал национальным, затем националистическим. Вы считаете — я сгущаю краски?Постараюсь доказать.1. Моего отца, раненного под Вязьмой в бедро и пах, глухого от взрыва гранаты в окопе (ему 70 лет), полтора года назад группа юнцов-латышей за то, что он отказался снять орденские колодки (9 мая), пыталась избить, не дали люди.2. Мою маму, с двумя инфарктами, врач скорой помощи полгода назад осмотрела сверху, не говоря по-русски (мать не знает латышского языка), выписала рецепт и поставила диагноз ОРЗ (болело сердце).3. Мою дочь вытолкнули из очереди за сахаром (не говоря о том, что дочь понимает и говорит по-латышски, но с акцентом) из-за того, что она по-русски говорила с женщиной — соседкой по очереди.4. Меня 3 месяца назад убрали с должности начальника производства (при реорганизации производства), а на мое место был поставлен член городского совета (Думы) Народного фронта без специального образования.В народе уже ходит присказка: какая твоя специальность? — «латыш!»Как Вы считаете, это нормально?Нормально, когда девочку-школьницу забрасывают в такси камнями только потому, что ее отец офицер?А закон об языке?Нормально, что до сих пор не принят закон о гражданстве, а по проекту вся наша семья — лица второго сорта с видом на жительство?И это — каждый день, три года!Где Вы были раньше, уважаемый Приставкин, Вы, Ваш кумир — Борис Ельцин предали всех нас, русскоязычных, здесь, бросили на произвол судьбы.Вы что, не видите ту истерию, которую нагнетает радио, телевидение, газеты? Вы за это?Вы за то, что в Риге до предела нагнетена обстановка «мирными латышами» и народ четко избрал образ врага — армия, президент, русские.Вы, писатель, сделали свое «черное» дело, выступив по телевизору с нападками на Горбачева, Вы — источник гражданской войны, а не Горбачев… Да, Вы! Вы!!!Вы не встретились с русскими, как и Ельцин, который был летом в Юрмале, а вещаете за них с позиций курортника, даете советы людям, чьи права раздавлены и попраны, у которых нет точки опоры.Вы своим выступлением еще больше распалили обманутый латышский народ, народ прекрасный и трудолюбивый, я преклоняюсь перед ним, но он обманут, его ведут не к свободе, а к пропасти и гражданской войне. Бог Вам не простит.Подумайте над моим письмом.И над своими соотечественниками здесь. Орлов».
Это письмо серьезное, искреннее, и писал его человек, остро переживающий всё, что с ним и его близкими тут происходит.Он на своей шкуре испытал ошибки экстремистов от демократии и сильно это переживает. Хотя выводы о том, кто же его друг, а кто враг, он делает, по-моему, ложные.Даже его, житейски умудренного, это видно по письму, Горбачев смог обмануть, затеяв гражданскую, по сути, войну, которую он объявил республикам.Вчера демагогически изрекал:«Создали такое общество, что стычки и побоища стали нормой»… Кто же такое общество создал? Не вы ли, Михаил Сергеевич? И поджигаете, поджигаете, поджигаете… Мало вам крови? Да большевики ею уже землю на полметра пропитали, с тех пор как объявились, к несчастью людей, на земле…А что касается русского человека в Латвии (да и повсюду), в силах и возможностях Народного фронта защитить этих людей и превратить их из своих врагов в своих друзей, если у них хватит разума и понимания истинного положения в обществе. В ТЫЛУ ВРАГА (По мотивам дневника) Я могу ответить на вопрос товарища Орлова, прозвучавший в его письме: «Где Вы были раньше, уважаемый Приставкин?..» — и рассказать о моей службе в армии, которая пала на прекрасные города: Ростов Ярославский, на Саратов, а потом. и на Ригу.Мы даже приехали с Орловым в Прибалтику в одно время.Теперь-то я понимаю, какое это было везение попасть в молодые годы сюда, в тихую Балтию, в которую я прямо-таки влюбился, увидав впервые зимним утром 30 декабря 53-го года.Четверо солдатиков, я помню их и сейчас — Башкатов, Титкин, Фалалеев и я, — вышли на рижском вокзале и направились в штаб округа, чтобы получить назначение в часть, в которой мы будем служить.Полагаю, что сегодня это уже не секрет и можно назвать номер моей части: 64325-Б; находилась она в пригороде, за рекой Даугавой, окруженная глухим забором.Пока мои друзья оформляли документы, пробежал я по центральной улице. В дневнике у меня написано: «Город мне понравился. Аккуратный. Чистый. Красивый. Жители — народ вежливый и культурный. Культурнее даже, чем у нас в Москве. Уборная у них в одном зданьице вместе с буфетом, где мы перекусили. Продавцы вежливы и услужливы необычайно, не успеешь подойти, как начинают предлагать, помогают выбрать…»Это было в канун нового, 54 года. А сам Новый год, помню, встречал необычно: без друзей, в «ленкомнате», играла радиола, а я сидел и писал дружкам грустные письма. Оттого, наверное, что было одиноко, почему-то вспомнился и прошлый Новый год, когда 31 числа заставили меня выступать в Доме офицеров, это было еще в Саратове, а в перерыве даже не подпустили к буфету взять бутылку воды… И только из-за того, что рядовым это не полагается.Надо бы наплевать на этот Дом и на буфет и уйти, что я и сделал, но сделал-то после того, как повеселил «господ офицеров». Они даже мне поаплодировали, а потом взашей…— Двигай, двигай, рядовой, тут тебе не место! Твое место в казарме! Там из-под крана и попьешь!Бродя впервые по Риге, накупил открыток, много, их почему-то в большом количестве тогда продавали во всех киосках. Стоили они совсем не дорого и были мне по карману. Я на радостях накупил их с полсотни, если не больше. Эти открытки я запаковывал, сидя в ленкомнате в ночь на новый 54 год (благо спать не гнали!), по пять штук в конверт и адресовал друзьям. Особенно открытки потрясли руководительницу нашего драмкружка Марию Федоровну, она рассказывала потом, что получала несколько дней подряд конверт за конвертом, ее не столько потрясла Рига, сколько обилие открыток!Где-то в марте впервые удалось снова вырваться в город, и направились мы — Башкатов, Титкин, Фалалеев и я — по адресу одной из «заочниц», этот адрес кто-то нам подарил при отъезде из Саратова.«Заочницы» дома не оказалось, но в том же доме мы неожиданно для себя познакомились с семьей бывшего военного по имени Петр Стефанович, у которого оказалась прехорошенькая, как тогда показалось, дочка Алла, а у Аллы подруга Марина.На столе, как у нас в России, объявилась закуска. А мы скинулись, сбегали за пол-литрой, и началось общение. В чужом городе, даже таком прекрасном, как Рига, мы ощущали себя еще чужаками. А тут оживели, повеселели, расковались, чувствовали себя почти как дома.Башкатов, самолюбивый, нервный, мнительный, и тот развязался и сразу всем понравился. Его стали звать просто Валечка… Маленький, юркий Титкин вертелся юлой, произносил озорные тосты и был на высоте, усатый красавец Фалалеев был боек, громок и крутил свои гвардейские усы, чтобы понравиться дамам. И он нравился им. Начались танцы, и даже появившаяся некстати «заочница» уже не могла нас увлечь и быстро слиняла.Пока ребята ухаживали за девчонками, мы по-свойски побеседовали за рюмкой с самим хозяином Петром Стефановичем. Подвыпив и чуть захмелев, даже лицо раскраснелось, он разоткровенничался и стал рассказывать о давних своих молодых годах: как в тридцать девятом и сороковом входил он с Красной Армией сюда, в Прибалтику, по просьбе ихних коммунистов, и как эта страна их поперву всех потрясла, наверное потому, что они впервые увидели буржуйскую заграницу.Офицерские жены, ошалев от обилия в магазинах, бросились, конечно, покупать, напихивали в чемоданы тряпье, красивое тряпье, ничего не скажешь, особенно женское белье, которого мы сроду не видывали, и отсылали скорей на родину, где царила в ту пору, впрочем, как и в другие поры, обычная наша российская бедность.Ну, а у них, то есть у военных, дел было поболее: выявить всех тайных врагов, а любой латыш и есть тайный враг, и «оформить» прямым плацкартой в Сибирь…Так Петр Стефанович шутил.Плацкартой для прибалтов, конечно, служили товарняки.Да я сам, попав в Братск в конце пятидесятых, еще встречал бывших зеков-латышей, отсидевших в Гулагах сроки и оставшихся здесь жить… А где-то в низовьях Ангары, прямо в тайге, мне попадались странные кладбища, одно из них запомнилось, в Нижней Мызе: прямые кресты из листвяков (листвяк — дерево вечное!) с вырезанными именами: сплошь литовские имена… Годы рождения разные, а смерти: до 53 года.Но это позже, а в момент моей службы я этого всего знать не мог и потому особенно горячо внимал моему старшему другу Петру Стефановичу, я слушал его, как говорят, с открытым ртом и очень верил ему. Стало понятней, что вся эта заграничная красота, в которую мы попали, одна видимость, а на самом деле мы тут прилично влипли, потому что все кругом сплошь скрытые враги:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19