И уже более не возвращаются, оставляя нуждающегося в займе денег с призрачной надеждой на будущее возможное получение от других лиц.
Вообще все сводчики к торжественным праздникам усаживают один другого за мнимые долги по документам в яму, на окуп - по окупе деньги эти делят пополам, что называется у них окупным доходом.
Везде у этих людей есть свои спекуляции.
Офицер закончил рассказ, но дал слово рассказать мне после о других замечательных проделках сводчиков.
- А теперь, - сказал он мне, - я объясню вам о московских мелких стряпчих, или так называемых "пописухиных".
Часть пятая
Рассказ 17
О стряпчих
Все эти господа отчаянно пишущие и отчаянно действующие, они каждодневно стоят на тротуаре около присутственных мест или заседают в трактирах - Московском маленьком и Патрикеевском, где рассказывают бедным просителям, не имеющим средств обратиться к хорошему стряпчему, о своих знаниях в каждом судопроизводстве. Они обирают или, иначе сказать, высасывают у каждого из них последнюю добытую ими трудовую копейку, за веряя их клятвою в совершенном успехе каждого начатого им дела. Слушая иногда рассказ такого стряпчего, невольно улыбнешься и подумаешь: "Боже мой! Чего не делают и к чему не привыкает в крайности человек!"
Нужны вам свидетели по кляузному делу? Стоит только обратиться к этим пописухиным, и они готовы написать просьбу какого бы то ни было содержания и к какому бы то ни было лицу. К вашим услугам несколько рук. Вам ни в каком случае не скажут, что этого нельзя, что это противозаконно, а напротив, вам еще дадут мысль, как действовать, и вовлекут, наконец, в такой лабиринт, из которого вы не в состоянии будете выйти без потери своей собственности.
И что ж вы думаете, за какие деньги они все это делают? За самые ничтожные! Каждый из них бывает очень счастлив, если он достанет для себя рубль или два серебром в сутки, а бывают и такие для них несчастные дни, что они не имеют возможности добыть для себя гривенника. В это время они пробавляются на счет других.
Стряпчим этим почти каждое преступление известно, потому что они в мутной воде ловят для себя рыбу. Я не раз видел, с какой жадностью они вглядываются в преступника, идущего под конвоем, в особенности имеющего у себя деньги. Многие из них, испытывая несчастные приключения, нисколько впоследствии не удаляются от противозаконных дел, а, напротив, ввязываются в еще большие, лишь бы добыть деньги.
Я знаю довольно серьезный случай. В замке содержался один из числа таковых стряпчих за составлением кому-то фальшивого вида. Он просидел довольно много времени, потом как-то выпутался, по суду был оставлен в сильном подозрении. И что же вы думаете? Он придумал для нуждающихся в его помощи доставать виды из больниц после умерших чиновников, чиновниц и вольноотпущенных. Для этого он свел короткое знакомство в одной больнице с фельдшером (которого впоследствии и погубил). Но надо было видеть, как он торжествовал в то время и какие брал за это деньги. Наконец и сам попал безвыходно под суд. Как это обнаружено было, я сейчас объясню.
Крестьянин, содержавшийся в замке за незначительное преступление, был парашником в дворянском отделении, где в то время находился и пописухин. Доброе лицо и кроткий характер этого крестьянина почему-то обратили на себя особенное внимание пописухина, и он, сидя как-то на дворе у своей казармы, подозвал того крестьянина.
- Иван, - спросил он, - за что ты содержишься?
- По подозрению уведенной кем-то у нашего богатого крестьянина из сарая лошади.
- Только-то?
- Да! - отвечал крестьянин.
- Семейный ты?
- Нет, я одинокий.
- Хочешь ли ты быть навсегда свободным?
- Не знаю, как вам сказать: иногда свобода-то бывает хуже неволи. Ведь я знаю, что не виноват, и потому надеюсь, что меня освободят.
- Дурак! А если нет? Тебя ведь сошлют на поселение.
- Бог милостив, - отвечал крестьянин. - За меня хлопочет у барыни родная моя сестра, которая ходит за барыней. Вот поэтому-то я и надеюсь, что меня не сошлют. А что бы вы хотели посоветовать мне?
- Есть ли у тебя деньги? - спросил пописухин.
- У меня нет, но если мне понадобятся, то в этом не откажет моя сестра. Она меня очень любит, а у нее деньги есть. Она приобретает их своим рукоделием.
- Я надеюсь скоро освободиться, - сказал пописухин. - Если ты узнаешь о невыгодном для тебя решении, попробуй бежать. Потом приходи ко мне на квартиру: я тебе дам вид, с которым ты можешь жить, где тебе захочется.
Крестьянин, засмеявшись, спросил:
- Не такой ли, какой вы дали Пустоголовому?
Пописухин тоже засмеялся и ответил:
- Нет, не такой, а настоящий... действительный вид. И за это с тебя возьму только 25 рублей.
Разговор их прервался зовом к обеду.
Через неделю пописухина освободили. А месяцем позже и этого крестьянина выпустили и поместили в число рабочих на одной из московских фабрик.
Через год после того крестьянин почему-то захотел раскрыть противозаконные действия знакомого ему пописухина, занимавшегося по-прежнему выдачей фальшивых видов. Крестьянин продолжал с ним видеться и нередко угощал его водкой и чаем. Несчастье весьма часто, не разбирая звания, сближает между собою людей на целую их жизнь, а в особенности таких людей, которые содержатся вместе под арестом. Нигде вы не найдете такого откровенного рассказа и дружбы, как между арестантами в замке, нигде вы не узнаете подробности о сделанном кем-то преступлении, как в замке и, наконец, нигде нет такой школы злодейских вымыслов и предприятий, как в замке. Редко кто из содержащихся по каким бы то ни было маловажным преступлениям впоследствии, будучи на свободе, устранит себя от порока. Но определять причины этого соединения и сродства - дело не мое.
Итак, крестьянин этот явился к одному из известных сыщиков и рассказал ему откровенно о действиях своего знакомого пописухина и о сделанном им ему предложении во время его содержания в тюремном замке. Он также добавил, что пописухин в настоящее время виды для нуждающихся достает после умерших из какой-то больницы, от фельдшера.
Сыщик, дав деньги, попросил этого крестьянина достать ему какой-нибудь вид.
Через несколько часов крестьянин принес вид после умершей чиновницы, с объяснением, что он получил вид от самого фельдшера, так как пописухин почему-то решил познакомить его с ним лично, взяв за это 3 рубля серебром.
Сыщик еще выдал деньги и попросил достать ему мужской вид. И это было исполнено крестьянином - он принес отпускную.
В третий раз фельдшера при выдаче вида взяли.
Вот еще какие дела совершаются этими пописухиными.
Одной безграмотной чиновнице-вдове по документу купец должен был тысячу рублей. Купцу почему-то не захотелось заплатить в срок деньги, и он обратился к пописухину с советом.
Пописухин, разумеется, предварительно сторговавшись за труд свой и получив в задаток 5 рублей серебром, написал от имени этой вдовы объявление в Часть о том, что по предъявленному от нее документу деньги от такого-то купца она получила все сполна. Почему и просит документ с платежной подписью возвратить купцу. Написав объявление, пописухин оставил место для месяца и числа и приложил руку- вдова-то безграмотная. Осталось только засвидетельствовать объявление в квартале.
На другой день купец получил от пописухина объявление, засвидетельствованное каким-то поручиком, с наставлением держать у себя до тех пор, покуда и чиновница его не представит к взысканию документ. Тогда надо будет вписать месяц и число в объявление и представить его в Часть.
- Ну вот, милостивый государь, - после сказал пописухин купцу, многие осуждают нашего брата за наши кляузы, а как бы вы обошлись без них? Без этого объявления не заплатить денег нельзя, а при нем вы ограждаете себя от всяких неприятностей. Поди-ка реши она судиться, да ничего не сделает: завяжется дело на бесконечное время, а денег-то вы все-таки не заплатите.
Не знаю, правда, подал ли это объявление купец в Часть или, устыдясь собственного своего неблагонамеренного действия, заплатил по документу наличные деньги.
Рассказ 18
Об отдатчиках в рекруты
В прежнее время торг рекрутами приносил отдатчикам значительное обогащение: это был торг свободный и самый выгодный.
Отдатчики держали рекрутов у себя безбоязненно по нескольку человек, показывали их каждому нуждающемуся и сами брали на себя поставку рекрута и доставление квитанции.
В настоящее время действия их строго преследуются, и они теперь делают все скрытно: охотников держат на квартирах у своих знакомых, а не у себя, по д видом нахлебников; сами при ставках не бывают, а предоставляют действовать самим покупщикам, ставящим рекрута за свои семейства.
Бывают случаи, что отдатчики действуют по доверенности, а иногда будто бы по просьбе родственника, но на это они испрашивают разрешение.
Отдатчики имеют у себя агентов, которые называются у них дядьками. Обязанность дядек заключается: во-первых, в наблюдении за целостностью охотника; во-вторых, дядька должен неотлучно находиться при охотнике, ходить с ним по разным заведениям и оберегать его от таких действий, которые могут вовлечь его в ответственность. На дядек возлагается и поиск охотников, для чего они и бродят по разным торговым заведениям, высматривая промотавшихся гуляк или доведенных бильярдными и картежными играми до крайности. Гуляку они тотчас напоят пьяным, выспросят у него о его семействе и потом, если найдут подходящего для себя человека, уговорят и обольстят деньгами, так что тот охотно поступит в рекруты за какое-нибудь семейство. С другим же они улаживают через любовниц, но во всяком случае пьянство играет у них главную роль. А потому они всех охотников всегда держат в беспрестанном опьянении, для того чтобы он не передумал.
На всякий случай имеются у них старухи, называющиеся матерями охотников, которые и подписывают согласие. Раньше нередко представлялись фальшивые свидетельства о неимении вовсе родителей; если же родители охотника бедного со стояния, то их вынуждают согласиться, уверяя, что рано или поздно сынок их за беспутное поведение поступит в солдаты без всякого для них вознаграждения. При этом пьянство довершает успех дела.
Главное в торговле рекрутами зависит от искусства дядек, которых вознаграждают большим жалованьем.
Хозяева же квартир, где проживают охотники, получают от отдатчиков за пищу по рублю и по два рубля в сутки, а за одежду и обувь охотнику им платится особо.
Между отдатчиками существует в охотниках размен. Если рекрут невыгоден в ставке, они берут отступную. Если же у кого есть выгодная поставка, а нет в наличии охотника, он прибегает к помощи другого отдатчика и берет его в половинную долю барыша.
Помогают отдатчикам припевалы, люди без всяких средств, которых они вознаграждают за их молчание, потому что этим лицам известны все действия отдатчиков и места, где сберегаются у них охотники.
В прошедшее время с рук отдатчиков сходили беглые господские люди и солдаты; но ныне это не делается, потому что весьма трудно. Об одном довольно замечательном случае я хочу рассказать вам подробно.
Отставной курьер вместе с другими своими знакомыми занимался отдачею в рекруты. Он купил у одного господина крепостного человека, отпетую бестию, чуть-чуть не разбойника, которого поставить в рекруты не было никакой возможности.
Долго с ним мучились. Наконец один из компаньонов взялся решить это дело в свою пользу. Он напоил этого человека и уговорил его пойти в рекруты за одно семейство с тем, чтобы потом бежать, а они уже найдут для него безопасное жилище.
Человек этот почему-то согласился, и действительно через две недели явился к ним в солдатской шинели. Они его приняли дружески, продержали у себя несколько месяцев, а когда он оброс волосами, опять отдали в рекруты по какому-то виду после умершего. И опять по его согласию, но сбыли с рук уже не здесь, а в другой губернии, откуда он возвратился, как и прежде. Так сделали они три раза. Когда он возвратился в последний раз, то объявил им, что более мучиться не станет, а желает получить от них хорошее денежное вознаграждение и вид на прожитие. Сказал, что хочет отправиться в монастырь, так как там безопасно. В этом желании они не смели ему отказать и дали слово, как только он обрастет волосами, все это исполнить.
Прожив у них несколько месяцев, он объявил, что дает им сроку на удовлетворение его желания одну только неделю, в противном случае он пойдет и донесет об их действиях полиции.
Испуганные его угрозами, компаньоны не знали, что делать. Они не были уверены, что и находясь в монастыре, он их не выдаст. А потому сочли за лучшее напоить его пьяным и угомонить, спустив в Москву-реку.
Дело это происходило зимой. Они сложили его кусками в куль и вечером следующего дня на салазках отвезли этот куль на Москву-реку, а там спустили в прорубь.
Через двое суток после свершившегося злодейства куль этот усмотрели рабочие с фабрики купца Ж-ва и вытащили из воды баграми.
Развязав куль, они увидали мертвое тело изрубленного человека, о чем тотчас известили полицию.
Любопытствующих было много, и слух об убийстве в один день разнесся по всей Москве.
Преступники, узнав об этом, стали придумывать себе оправдание, а более всех тот, кто отрубил топором голову, ноги и руки человеку, который положил им в карман до 9 тысяч рублей. Весь день и всю ночь они пьянствовали.
На другой день кухарка их, сидя за воротами в вечернее время, слушала рассказ бойкого молодого парня, жившего в одном с нею доме, о том, в каком положении лежал тот убитый. И еще парень добавил:
- Он похож на того самого, который у твоего хозяина проживал охотником.
- Не знаю, - сказала кухарка. - Да и нашего охотника-то что-то не видно, куда-нибудь ушел. А то все, бывало, валяется на полу в чулане. Сколько с ним мучились хозяева-то! Куда его ни сдадут, глядишь, там его и забракуют, он опять к нам и придет на хозяйскую шею. Намедни-с заявился ко мне в кухню пьяненький, сел на лавку, да как бацнет кулаком по столу, ну и говорит: "Слушай, Марфа! Если твои хозяева не сделают того, что я хочу, я их сотру в табак!"
"Что ты, что ты, Христос с тобой! - сказала я ему. - Кажись, наши хозяева-то ни одного охотника не обижали, мало ли у них перебывало, а за тобой-то, вишь, они как ухаживают, как за маленьким ребенком".
"Да, ухаживают, ухаживают! - ответил он.- Поневоле будут ухаживать, ведь ничего им нельзя со мной сделать!"
"Что ж делать-то, касатик, вишь, какая несчастная твоя доля".
На это он мне не сказал ни слова, вынул из кармана трубку и, закурив, ушел в чулан. Атретьего дня приехал на извозчике с Андреем Фомичом, уж куда пьян и на ногах не стоит, волоком волокли его в чулан-то, так и брякнулся ничком. Хозяин ночью-то к нему ходил, я слышала, должно быть, смотреть, не помер ли. А уж утром-то, должно быть, очень рано ушел, я не видела, чулан-то уж был заперт. И ушел-то, видно, в своей одежонке: хозяйский-то тулуп, в котором он ходил, висит на стенке дома.
- А что, Марфа, - сказал парень, - сходила бы ты посмотреть убитого-то из любопытства, его всем показывают, чтоб узнали. Мне, право, что-то чудится, что это ваш охотник - лицо-то у него распухло, а все узнать-то можно.
- Да я боюсь смотреть на мертвых-то: пожалуй, насмотришься - ночи не будешь спать, а сплю-то я одна в кухне.
- Ну вот, маленькая, что ли?
- Маленькая не маленькая, а боюсь.
Поутру, отправившись на рынок, Марфа как ни боялась, а не утерпела, чтобы не посмотреть, хотя от дома их было далековато. "Да все равно, подумала она, - я говядину-то куплю в Таганке - там рынок-то лучше нашего".
Подойдя к стоявшему около трупа сторожу, скрепя сердце она попросила показать ей мертвое тело; сторож открыл рогожку, и она увидала приставленную к туловищу голову их охотника.
- Ах, батюшка ты мой! Царство тебе небесное! Где-то тебя, голубчика моего, так злые люди изуродовали!
- А что, - спросил сторож, - разве ты его знаешь?
- Как же не знать-то! Он жил у наших хозяев в охотниках, и вот дней с пять, что ли, как он от нас ушел.
- А где вы живете? - спросил ее сторож.
- Да близ Вознесения, на Гороховом поле, в доме Чудакова.
- Кто ж твои хозяева-то?
- Кто? Вестимо, отдатчики в рекруты!
В это время подошел к сторожу полицейский.
- Ну что, Спиридонов, никто не обознал тело?
- Вот эта женщина говорит, что он у них жил в охотниках.
- Ты кто такая? - спросил полицейский у женщины.
- Знамо - кухарка.
- А у кого ты живешь?
- У Андрея Фомича да у Терентия Пафнутьича.
- А чем они занимаются?
- В солдаты охотников отдают.
- В чьем доме живете-то вы?
- В доме Чудакова, близ Вознесения, напротив дома Разумовского.
- Иди-ка ты за мной да расскажи это квартальному: он тебе за это спасибо скажет.
- Ах ты, родимый, я не пойду, что мне за дело рассказывать о мертвом теле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Вообще все сводчики к торжественным праздникам усаживают один другого за мнимые долги по документам в яму, на окуп - по окупе деньги эти делят пополам, что называется у них окупным доходом.
Везде у этих людей есть свои спекуляции.
Офицер закончил рассказ, но дал слово рассказать мне после о других замечательных проделках сводчиков.
- А теперь, - сказал он мне, - я объясню вам о московских мелких стряпчих, или так называемых "пописухиных".
Часть пятая
Рассказ 17
О стряпчих
Все эти господа отчаянно пишущие и отчаянно действующие, они каждодневно стоят на тротуаре около присутственных мест или заседают в трактирах - Московском маленьком и Патрикеевском, где рассказывают бедным просителям, не имеющим средств обратиться к хорошему стряпчему, о своих знаниях в каждом судопроизводстве. Они обирают или, иначе сказать, высасывают у каждого из них последнюю добытую ими трудовую копейку, за веряя их клятвою в совершенном успехе каждого начатого им дела. Слушая иногда рассказ такого стряпчего, невольно улыбнешься и подумаешь: "Боже мой! Чего не делают и к чему не привыкает в крайности человек!"
Нужны вам свидетели по кляузному делу? Стоит только обратиться к этим пописухиным, и они готовы написать просьбу какого бы то ни было содержания и к какому бы то ни было лицу. К вашим услугам несколько рук. Вам ни в каком случае не скажут, что этого нельзя, что это противозаконно, а напротив, вам еще дадут мысль, как действовать, и вовлекут, наконец, в такой лабиринт, из которого вы не в состоянии будете выйти без потери своей собственности.
И что ж вы думаете, за какие деньги они все это делают? За самые ничтожные! Каждый из них бывает очень счастлив, если он достанет для себя рубль или два серебром в сутки, а бывают и такие для них несчастные дни, что они не имеют возможности добыть для себя гривенника. В это время они пробавляются на счет других.
Стряпчим этим почти каждое преступление известно, потому что они в мутной воде ловят для себя рыбу. Я не раз видел, с какой жадностью они вглядываются в преступника, идущего под конвоем, в особенности имеющего у себя деньги. Многие из них, испытывая несчастные приключения, нисколько впоследствии не удаляются от противозаконных дел, а, напротив, ввязываются в еще большие, лишь бы добыть деньги.
Я знаю довольно серьезный случай. В замке содержался один из числа таковых стряпчих за составлением кому-то фальшивого вида. Он просидел довольно много времени, потом как-то выпутался, по суду был оставлен в сильном подозрении. И что же вы думаете? Он придумал для нуждающихся в его помощи доставать виды из больниц после умерших чиновников, чиновниц и вольноотпущенных. Для этого он свел короткое знакомство в одной больнице с фельдшером (которого впоследствии и погубил). Но надо было видеть, как он торжествовал в то время и какие брал за это деньги. Наконец и сам попал безвыходно под суд. Как это обнаружено было, я сейчас объясню.
Крестьянин, содержавшийся в замке за незначительное преступление, был парашником в дворянском отделении, где в то время находился и пописухин. Доброе лицо и кроткий характер этого крестьянина почему-то обратили на себя особенное внимание пописухина, и он, сидя как-то на дворе у своей казармы, подозвал того крестьянина.
- Иван, - спросил он, - за что ты содержишься?
- По подозрению уведенной кем-то у нашего богатого крестьянина из сарая лошади.
- Только-то?
- Да! - отвечал крестьянин.
- Семейный ты?
- Нет, я одинокий.
- Хочешь ли ты быть навсегда свободным?
- Не знаю, как вам сказать: иногда свобода-то бывает хуже неволи. Ведь я знаю, что не виноват, и потому надеюсь, что меня освободят.
- Дурак! А если нет? Тебя ведь сошлют на поселение.
- Бог милостив, - отвечал крестьянин. - За меня хлопочет у барыни родная моя сестра, которая ходит за барыней. Вот поэтому-то я и надеюсь, что меня не сошлют. А что бы вы хотели посоветовать мне?
- Есть ли у тебя деньги? - спросил пописухин.
- У меня нет, но если мне понадобятся, то в этом не откажет моя сестра. Она меня очень любит, а у нее деньги есть. Она приобретает их своим рукоделием.
- Я надеюсь скоро освободиться, - сказал пописухин. - Если ты узнаешь о невыгодном для тебя решении, попробуй бежать. Потом приходи ко мне на квартиру: я тебе дам вид, с которым ты можешь жить, где тебе захочется.
Крестьянин, засмеявшись, спросил:
- Не такой ли, какой вы дали Пустоголовому?
Пописухин тоже засмеялся и ответил:
- Нет, не такой, а настоящий... действительный вид. И за это с тебя возьму только 25 рублей.
Разговор их прервался зовом к обеду.
Через неделю пописухина освободили. А месяцем позже и этого крестьянина выпустили и поместили в число рабочих на одной из московских фабрик.
Через год после того крестьянин почему-то захотел раскрыть противозаконные действия знакомого ему пописухина, занимавшегося по-прежнему выдачей фальшивых видов. Крестьянин продолжал с ним видеться и нередко угощал его водкой и чаем. Несчастье весьма часто, не разбирая звания, сближает между собою людей на целую их жизнь, а в особенности таких людей, которые содержатся вместе под арестом. Нигде вы не найдете такого откровенного рассказа и дружбы, как между арестантами в замке, нигде вы не узнаете подробности о сделанном кем-то преступлении, как в замке и, наконец, нигде нет такой школы злодейских вымыслов и предприятий, как в замке. Редко кто из содержащихся по каким бы то ни было маловажным преступлениям впоследствии, будучи на свободе, устранит себя от порока. Но определять причины этого соединения и сродства - дело не мое.
Итак, крестьянин этот явился к одному из известных сыщиков и рассказал ему откровенно о действиях своего знакомого пописухина и о сделанном им ему предложении во время его содержания в тюремном замке. Он также добавил, что пописухин в настоящее время виды для нуждающихся достает после умерших из какой-то больницы, от фельдшера.
Сыщик, дав деньги, попросил этого крестьянина достать ему какой-нибудь вид.
Через несколько часов крестьянин принес вид после умершей чиновницы, с объяснением, что он получил вид от самого фельдшера, так как пописухин почему-то решил познакомить его с ним лично, взяв за это 3 рубля серебром.
Сыщик еще выдал деньги и попросил достать ему мужской вид. И это было исполнено крестьянином - он принес отпускную.
В третий раз фельдшера при выдаче вида взяли.
Вот еще какие дела совершаются этими пописухиными.
Одной безграмотной чиновнице-вдове по документу купец должен был тысячу рублей. Купцу почему-то не захотелось заплатить в срок деньги, и он обратился к пописухину с советом.
Пописухин, разумеется, предварительно сторговавшись за труд свой и получив в задаток 5 рублей серебром, написал от имени этой вдовы объявление в Часть о том, что по предъявленному от нее документу деньги от такого-то купца она получила все сполна. Почему и просит документ с платежной подписью возвратить купцу. Написав объявление, пописухин оставил место для месяца и числа и приложил руку- вдова-то безграмотная. Осталось только засвидетельствовать объявление в квартале.
На другой день купец получил от пописухина объявление, засвидетельствованное каким-то поручиком, с наставлением держать у себя до тех пор, покуда и чиновница его не представит к взысканию документ. Тогда надо будет вписать месяц и число в объявление и представить его в Часть.
- Ну вот, милостивый государь, - после сказал пописухин купцу, многие осуждают нашего брата за наши кляузы, а как бы вы обошлись без них? Без этого объявления не заплатить денег нельзя, а при нем вы ограждаете себя от всяких неприятностей. Поди-ка реши она судиться, да ничего не сделает: завяжется дело на бесконечное время, а денег-то вы все-таки не заплатите.
Не знаю, правда, подал ли это объявление купец в Часть или, устыдясь собственного своего неблагонамеренного действия, заплатил по документу наличные деньги.
Рассказ 18
Об отдатчиках в рекруты
В прежнее время торг рекрутами приносил отдатчикам значительное обогащение: это был торг свободный и самый выгодный.
Отдатчики держали рекрутов у себя безбоязненно по нескольку человек, показывали их каждому нуждающемуся и сами брали на себя поставку рекрута и доставление квитанции.
В настоящее время действия их строго преследуются, и они теперь делают все скрытно: охотников держат на квартирах у своих знакомых, а не у себя, по д видом нахлебников; сами при ставках не бывают, а предоставляют действовать самим покупщикам, ставящим рекрута за свои семейства.
Бывают случаи, что отдатчики действуют по доверенности, а иногда будто бы по просьбе родственника, но на это они испрашивают разрешение.
Отдатчики имеют у себя агентов, которые называются у них дядьками. Обязанность дядек заключается: во-первых, в наблюдении за целостностью охотника; во-вторых, дядька должен неотлучно находиться при охотнике, ходить с ним по разным заведениям и оберегать его от таких действий, которые могут вовлечь его в ответственность. На дядек возлагается и поиск охотников, для чего они и бродят по разным торговым заведениям, высматривая промотавшихся гуляк или доведенных бильярдными и картежными играми до крайности. Гуляку они тотчас напоят пьяным, выспросят у него о его семействе и потом, если найдут подходящего для себя человека, уговорят и обольстят деньгами, так что тот охотно поступит в рекруты за какое-нибудь семейство. С другим же они улаживают через любовниц, но во всяком случае пьянство играет у них главную роль. А потому они всех охотников всегда держат в беспрестанном опьянении, для того чтобы он не передумал.
На всякий случай имеются у них старухи, называющиеся матерями охотников, которые и подписывают согласие. Раньше нередко представлялись фальшивые свидетельства о неимении вовсе родителей; если же родители охотника бедного со стояния, то их вынуждают согласиться, уверяя, что рано или поздно сынок их за беспутное поведение поступит в солдаты без всякого для них вознаграждения. При этом пьянство довершает успех дела.
Главное в торговле рекрутами зависит от искусства дядек, которых вознаграждают большим жалованьем.
Хозяева же квартир, где проживают охотники, получают от отдатчиков за пищу по рублю и по два рубля в сутки, а за одежду и обувь охотнику им платится особо.
Между отдатчиками существует в охотниках размен. Если рекрут невыгоден в ставке, они берут отступную. Если же у кого есть выгодная поставка, а нет в наличии охотника, он прибегает к помощи другого отдатчика и берет его в половинную долю барыша.
Помогают отдатчикам припевалы, люди без всяких средств, которых они вознаграждают за их молчание, потому что этим лицам известны все действия отдатчиков и места, где сберегаются у них охотники.
В прошедшее время с рук отдатчиков сходили беглые господские люди и солдаты; но ныне это не делается, потому что весьма трудно. Об одном довольно замечательном случае я хочу рассказать вам подробно.
Отставной курьер вместе с другими своими знакомыми занимался отдачею в рекруты. Он купил у одного господина крепостного человека, отпетую бестию, чуть-чуть не разбойника, которого поставить в рекруты не было никакой возможности.
Долго с ним мучились. Наконец один из компаньонов взялся решить это дело в свою пользу. Он напоил этого человека и уговорил его пойти в рекруты за одно семейство с тем, чтобы потом бежать, а они уже найдут для него безопасное жилище.
Человек этот почему-то согласился, и действительно через две недели явился к ним в солдатской шинели. Они его приняли дружески, продержали у себя несколько месяцев, а когда он оброс волосами, опять отдали в рекруты по какому-то виду после умершего. И опять по его согласию, но сбыли с рук уже не здесь, а в другой губернии, откуда он возвратился, как и прежде. Так сделали они три раза. Когда он возвратился в последний раз, то объявил им, что более мучиться не станет, а желает получить от них хорошее денежное вознаграждение и вид на прожитие. Сказал, что хочет отправиться в монастырь, так как там безопасно. В этом желании они не смели ему отказать и дали слово, как только он обрастет волосами, все это исполнить.
Прожив у них несколько месяцев, он объявил, что дает им сроку на удовлетворение его желания одну только неделю, в противном случае он пойдет и донесет об их действиях полиции.
Испуганные его угрозами, компаньоны не знали, что делать. Они не были уверены, что и находясь в монастыре, он их не выдаст. А потому сочли за лучшее напоить его пьяным и угомонить, спустив в Москву-реку.
Дело это происходило зимой. Они сложили его кусками в куль и вечером следующего дня на салазках отвезли этот куль на Москву-реку, а там спустили в прорубь.
Через двое суток после свершившегося злодейства куль этот усмотрели рабочие с фабрики купца Ж-ва и вытащили из воды баграми.
Развязав куль, они увидали мертвое тело изрубленного человека, о чем тотчас известили полицию.
Любопытствующих было много, и слух об убийстве в один день разнесся по всей Москве.
Преступники, узнав об этом, стали придумывать себе оправдание, а более всех тот, кто отрубил топором голову, ноги и руки человеку, который положил им в карман до 9 тысяч рублей. Весь день и всю ночь они пьянствовали.
На другой день кухарка их, сидя за воротами в вечернее время, слушала рассказ бойкого молодого парня, жившего в одном с нею доме, о том, в каком положении лежал тот убитый. И еще парень добавил:
- Он похож на того самого, который у твоего хозяина проживал охотником.
- Не знаю, - сказала кухарка. - Да и нашего охотника-то что-то не видно, куда-нибудь ушел. А то все, бывало, валяется на полу в чулане. Сколько с ним мучились хозяева-то! Куда его ни сдадут, глядишь, там его и забракуют, он опять к нам и придет на хозяйскую шею. Намедни-с заявился ко мне в кухню пьяненький, сел на лавку, да как бацнет кулаком по столу, ну и говорит: "Слушай, Марфа! Если твои хозяева не сделают того, что я хочу, я их сотру в табак!"
"Что ты, что ты, Христос с тобой! - сказала я ему. - Кажись, наши хозяева-то ни одного охотника не обижали, мало ли у них перебывало, а за тобой-то, вишь, они как ухаживают, как за маленьким ребенком".
"Да, ухаживают, ухаживают! - ответил он.- Поневоле будут ухаживать, ведь ничего им нельзя со мной сделать!"
"Что ж делать-то, касатик, вишь, какая несчастная твоя доля".
На это он мне не сказал ни слова, вынул из кармана трубку и, закурив, ушел в чулан. Атретьего дня приехал на извозчике с Андреем Фомичом, уж куда пьян и на ногах не стоит, волоком волокли его в чулан-то, так и брякнулся ничком. Хозяин ночью-то к нему ходил, я слышала, должно быть, смотреть, не помер ли. А уж утром-то, должно быть, очень рано ушел, я не видела, чулан-то уж был заперт. И ушел-то, видно, в своей одежонке: хозяйский-то тулуп, в котором он ходил, висит на стенке дома.
- А что, Марфа, - сказал парень, - сходила бы ты посмотреть убитого-то из любопытства, его всем показывают, чтоб узнали. Мне, право, что-то чудится, что это ваш охотник - лицо-то у него распухло, а все узнать-то можно.
- Да я боюсь смотреть на мертвых-то: пожалуй, насмотришься - ночи не будешь спать, а сплю-то я одна в кухне.
- Ну вот, маленькая, что ли?
- Маленькая не маленькая, а боюсь.
Поутру, отправившись на рынок, Марфа как ни боялась, а не утерпела, чтобы не посмотреть, хотя от дома их было далековато. "Да все равно, подумала она, - я говядину-то куплю в Таганке - там рынок-то лучше нашего".
Подойдя к стоявшему около трупа сторожу, скрепя сердце она попросила показать ей мертвое тело; сторож открыл рогожку, и она увидала приставленную к туловищу голову их охотника.
- Ах, батюшка ты мой! Царство тебе небесное! Где-то тебя, голубчика моего, так злые люди изуродовали!
- А что, - спросил сторож, - разве ты его знаешь?
- Как же не знать-то! Он жил у наших хозяев в охотниках, и вот дней с пять, что ли, как он от нас ушел.
- А где вы живете? - спросил ее сторож.
- Да близ Вознесения, на Гороховом поле, в доме Чудакова.
- Кто ж твои хозяева-то?
- Кто? Вестимо, отдатчики в рекруты!
В это время подошел к сторожу полицейский.
- Ну что, Спиридонов, никто не обознал тело?
- Вот эта женщина говорит, что он у них жил в охотниках.
- Ты кто такая? - спросил полицейский у женщины.
- Знамо - кухарка.
- А у кого ты живешь?
- У Андрея Фомича да у Терентия Пафнутьича.
- А чем они занимаются?
- В солдаты охотников отдают.
- В чьем доме живете-то вы?
- В доме Чудакова, близ Вознесения, напротив дома Разумовского.
- Иди-ка ты за мной да расскажи это квартальному: он тебе за это спасибо скажет.
- Ах ты, родимый, я не пойду, что мне за дело рассказывать о мертвом теле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20