Мне два раза пришлось видеть, как его рапира пронзала несчастных…
…В бою Щеголя прикрывали два бойца. Справой стороны испанец Маноло — невысокий крепыш с могучей мускулатурой. Он прекрасно владеет необычным и страшным орудием — боевой дубинкой и может справиться сразу с несколькими противниками. С левой — здоровенный араб Абдул, вооруженный двумя кривыми ятаганами… Я сразу заметил, что абордажная команда держалась особняком и не ладила с капитаном. В дальнейшем Вы увидите, какую это сыграло роль…»
ШТУРМАН
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (3 октября 1715 г.)
«…Штурмана Габриэля Эрроуза никто не называет иначе, как Эль. Немногословный мрачный пьяница, он оживляется лишь над морской картой, стаканом рома или эля. Но никто на корабле не сможет проложить курс лучше, чем этот старый морской волк, никто не сумеет определить положение в море по звездам, войти в прибрежную гавань и отыскать якорную стоянку. Говорят, что Эрроуз — бывший офицер королевского флота, но за убийство был разжалован в матросы, затем попал на каторгу, бежал, был приватиром, а теперь пиратствует…»
АРТИЛЛЕРИЙСКАЯ КОМАНДА
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (3 октября 1715г.)
«Что касается артиллерии на „Нежданной радости“, то все вопросы принадлежат ведению канонира и его помощника. Это забавная парочка. Канонир, по прозвищу Колокольня, — длинный, как мачта, высушенный субъект, с длиннющими, словно жерди, руками и ногами. Он самый веселый человек на корабле, вечно рассказывает какие-то истории, постоянно слышен его смех. Колокольня производит впечатление совершенно безобидного человека, но да поможет Бог тому кораблю, который попадет на расстояние пушечного выстрела его орудий. Хладнокровный расчет, точный прицел, меткий выстрел — и противнику с расстрелянными снастями и сбитым румпелем не уйти от абордажа. Колокол — помощник Колокольни — пузатый добродушный маленький толстяк на кривых ногах, с сальными глазками, прячущимися между раздутых щек. Это главный эксперт по меди и пороху, он следит за содержанием орудий в чистоте и обучает артиллерийскую команду. Эти двое не опасны —они либо хохочут, либо крутятся возле орудий и перемеряют ядра…»
ПЛОТНИК
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (3 октября 1715 г.)
«Плотник Ричард Нортон. Крепкий жилистый парень. Жесткая хватка его руки, узловатые пальцы и уверенные движения мастерового говорят о его профессии. У него очень цепкий внимательный взгляд в том, что касается его ремесла. Пилы, гвозди, затычки, свинцовые бляхи, деревянные доски — кажется, до остального ему нет никакого дела. С тупым безразличием сидит он на палубе и смотрит изо дня в день в небо. Его присутствие незаметно, но состояние корабля безупречно — мачты отремонтированы, а гнилые места вовремя приводятся в порядок. Нортон умеет все исправить, не привлекая внимания. Рассерженным плотника я видел единственный раз — он не мог найти какой-то из своих инструментов, и вся палуба была поднята вверх дном, но как только пропажа отыскалась, Нортон вновь погрузился в свое привычное состояние».
БОЦМАН
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (3 октября 1715 г.)
«Боцман Гарри Брэйди — основательный моряк. Это белобрысый детина с широченной испитой рожей, низким покатым лбом, тяжелой челюстью и огромными руками. Его низкий сиплый голос постоянно грохочет на палубе. Я не раз видел, как члены экипажа подскакивали на месте и быстро исчезали, как только раздавался боцманский рев… Нет предмета на корабле, которого бы он ни . касался. В его ведении находятся все работы палубной команды — от установки парусов, постановки судна на якорь и спуска шлюпок до мытья палубы. Но в последнее время свирепому боцману все труднее добиться четкости в работе от разношерстной команды, собравшейся на «Нежданной радости». А о содержании брига в чистоте творить не приходится…»
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (8 октября 1715 г.)
«Что за зверь капитан Баркли. Этому негодяю давно пора болтаться в петле. Сегодня из-за него ужасной смертью погиб один из палубной команды. Погибший не входил в число сторонников капитана и даже осмелился как-то раз перечить ему, и вот поплатился за это. Штурман отправил его очистить снасть под бушпритом. Несчастный был еще слаб после болезни и, не удержавшись, упал в воду. Он успел ухватиться за висевший конец, и его потащило за судном. Он взывал о помощи, но Баркли ударом сабли обрубил веревку, и бедняга утонул…
После этой истории дела капитана складываются скверно — команда устала от его бессмысленной жестокости, да и добычи в море давно не попадалось».
ИЗ ОТЧЕТА (7 декабря 1715 г.)
«С Баркли покончено утром 14 октября. „Нежданная радость“, к восторгу команды, наконец встретила торговую шхуну. Судно было взято без сопротивления, и капитан торговца вел себя совершенно спокойно. Оказалось, что неделей раньше шхуну уже обчистил пиратский барк и брать нечего. Всю команду шхуны посадили в шлюпки, и Баркли, раздосадованный неудачей, отправил их в море без припасов… День прошел тягостно. Команда о чем-то перешептывалась, и до меня долетали проклятия в адрес капитана и того дня, когда они попали на „Нежданную радость“. Баркли стоял у борта и угрюмо глядел в море, когда пробегающий четырнадцатилетний мальчишка из артиллерийской команды споткнулся и, падая, толкнул ею. Баркли впал в неописуемую ярость и нанес мальчику чудовищный удар, отбросивший того к борту. Несчастный уткнулся в переборку и упал без сознания, а Баркли, злобно сплюнув, ушел к себе в каюту и заперся. Эта история переполнила терпение. Экипаж собрался на баке и устроил совет. Люди долго и яростно спорили, препирались между собой и наконец решили, что пора капитана сбрасывать. Боцман вел себя тихо, как ягненок, не вмешивался в споры, но и не осмеливался приблизиться к каюте Баркли. Было ясно, что в ней находятся всего два человека — капитан и квартирмейстер. Но команда испытывала такой страх перед ними, что не нашлось смельчака, чтобы пойти к Баркли парламентером и объявить ему решение сходки. Наконец Щеголь назвал всех жалким трусливым сбродом, отдал свои пистолеты Маноло и направился к капитанской каюте. Абдул что-то предупредительно прохрипел ему на своем непонятном языке, но француз только презрительно ухмыльнулся, подошел к капитанскому логову, распахнул дверь и безоружный вошел внутрь. Несколько минут стояла гробовая тишина. А затем… раздались два пистолетных выстрела. Вслед за ними из каюты выскочили Баркли и Паркер Скелет с обнаженными саблями и кортиками. При виде их команду как парализовало. Все застыли в оцепенении. Еще несколько секунд — и Баркли выиграл бы дело, а мятеж был бы потушен. Но вдруг раздался пронзительный крик Абдула — так кричит раб, потерявший любимоо хозяина. Араб стремительно прыгнул вперед, взмахнул клинком, и Паркер с рассеченным черепом покатился по шкафуту и завалился под грот-мачту. Баркли успел уклониться от нападения, но экипаж пришел в себя. Голос капитана, еще пытавшегося подчинить себе команду, захлебнулся в яростном реве десятка глоток. Капитана размазали по палубе, и через несколько минут он, избитый и окровавленный, стоял, привязанный к мачте. Пиратский сбор уготовил своему поверженному главарю страшную смерть. Торговая шхуна еще виднелась в отдалении. На нее отправилась шлюпка с брига, в которую сбросили связанного по рукам и ногам Баркли. Лодка подошла к шхуне. Баркли подняли на борт, перенесли в крюйт-камеру и положили между пороховых ящиков. Оставив все люки открытыми, люди поднялись на борт, зажгли факелы и, спустившись в шлюпку, бросили их на палубу. Шхуну постепенно захватывал огонь, а лодка быстро удалялась. Через несколько минут над океаном прогрохотал оглушительный взрыв».
Как развивались события в дальнейшем, нам доподлинно не известно, так как сохранилась только часть отчета . Скорее всего, оставшись без руководства, раздосадованные неудачами пираты уже не смогли восстановить утраченное единство экипажа. Склоки, дрязги и анархия захватили корабль. Но пиратское братство не было бы столь страшной силой, если бы так легко распадалось. Возможно, килевание на Гренадинах могло привести в чувство разгоряченные умы, если бы не извещение о готовящейся акции, вовремя переданное Джереми Уэттоном. Все, что произошло потом, нам известно…
ГЛАВА 5. ЗАКОНЫ ПИРАТСКОГО МИРА
Жизнь пиратского сообщества — это сложное, причудливое сочетание социально-экономических, политических и психологических отношений. Каждый член экипажа привносил в общую атмосферу свой жизненный опыт, свое мировоззрение. Как правило, этот опыт предполагал негативную реакцию на цивилизованное законопослушное общество, с которым пираты, выходцы из недовольных своим существованием слоев, были в постоянном конфликте. Пиратство, таким образом, превратилось в некий конгломерат, который всасывал в себя потенциальных противников современного общества и жил идеей создать новый мир, мир равенства и справедливости.
Психология пиратства
Люди, попадавшие на судно разбойников, в большинстве своем вовсе не были патологическими маньяками с криминальными наклонностями. «Трудовое» ядро команды составлял слой незатейливых грубых мужчин, выходцев из самых низших слоев общества. В своем прошлом они были портовыми рабочими, демобилизованными матросами, недавними приватирами, рыбаками . Рядом с ними оказывалось множество людей, чья судьба была жестоко искалечена современным обществом, — растоптанные, лишенные жизненных ориентиров сотни бродяг и нищих, уже не рассчитывавших добиться справедливости в жестокой драме жизни. Параллельно с миром «затравленных» и «выброшенных», пиратский корабль принимал и многочисленных представителей «скрывающегося общества» — уголовников, воров, дезертиров с военных и торговых судов. Крепкая нить соучастия в преступлении связывала отныне всех этих людей. Пиратский промысел давал надежду разбогатеть, выйти в люди, вести жизнь «богатого», со всеми ее радостями, или вкупе с такими же неудачниками найти тот идеал справедливости, где не будет законов, защищающих «богача» и превращающего жизнь бедняка в ад.
Пиратский мир, как в миниатюре, воплощал живую картину всего, что видели в прежней жизни люди, вступающие на борт разбойничьего корабля. Выросшие в атмосфере побоев и лишений, вынужденные ежеминутно смиряться с попранием собственного достоинства, они устремлялись в новую жизнь с исступленным желанием реализовать ущемленное самолюбие и ощутить себя свободным.
Показательно в данной связи последнее слово приговоренного к повешению Билли Бонса, молодого пирата из команды Бартоломью Робертса. «. ..Никто не говорил под виселицею такой речи, как он: в ней жаловался на золотую приманку богатства, которая принудила его вступить в пиратскую жизнь, а молодость его не в силах была противиться столь великому искушению. Он весьма печалился об обидах, им нанесенных разным людям, просил прощения у Бога и живейшими словами увещевал зрителей, чтоб никогда не забывали Создателя своего в молодости лет своих, ежели не хотят, чтоб ум испортился слишком рано…»
(Ф. В. Каржавин. «Жизнеописание пиратов».)
Пиратство предоставляло возможность найти выход сдерживаемой жизненной энергии и проявить себя. Когда разбойники захватывали торговое судно, на его борту разворачивалась сцена, являющая собой кульминацию социальной конфронтации общества. Захваченным морякам предлагалось порвать со старой жизнью. Всего один шаг должны были они сделать из строя — и оказывались в другом мире. И многие делали этот шаг, на который ранее решились их новые товарищи.
Что видели эти морские люди раньше? Какими приходили они в пиратство? Не будем питать иллюзий по поводу жизни матросов на кораблях того времени. Они знали, что о собаке будут заботиться лучше, чем о них. В XVII в. была пословица: «Лучше болтаться в петле, чем служить на флоте». Деспотизм и жестокость капитанов военных и торговых кораблей, зажимавших команды в тиски бесчеловечной тупой дисциплины, превращали корабельную жизнь в страшное испытание. На кораблях царила строжайшая, порой зверская дисциплина, уничтожавшая все попытки возмущения. Широко практиковались публичные порки, килевание, заковывание в кандалы. Скотское обращение с людьми, невыносимые условия труда и быта превращали суда того времени в плавучие тюрьмы. Капитан Чарлз Джонсон, автор знаменитой книги «Всеобщая история пиратов», отмечал, что «существование на корабле ничем не отличалось от жизни в тюрьме, при добавлении, что на корабле имелся и шанс утонуть. Человек в тюрьме имеет большее помещение, лучшую еду и, как правило, лучшую компанию». Запертые в тесных помещениях — «клетках», питающиеся отвратительной, грубо приготовленной, лишенной вкуса и витаминов пищей, подверженные частым эпидемиям цинги, изможденные тяжелым физическим трудом, окруженные грубыми раздражительными коллегами, матросы проводили долгие месяцы в длительных рейсах, не видя ничего, кроме моря. В недолгие дни пребывания на суше они захлебывались в алкогольном угаре, а потом все повторялось. Эти люди рано превращались в развалины, а когда физические силы их покидали, остро ощущали свою ненужность. Стоит ли удивляться, что пиратский мир сочетал примитивное мышление необразованных людей с атмосферой духовной грубости, забитости и унылой серости бесцветного существования.
Колорит пиратства
Духовную атмосферу пиратского экипажа питало беспредельное желание грабителей пожить с размахом, так весело и насыщенно, как им никогда не удавалось в той, старой жизни. Неудивительно, что бытовые порядки на какой-нибудь пиратской барке не шли ни в какое сравнение с обстановкой на военном корабле или торговом судне и были неизмеримо менее тягостными. Более калорийная и разнообразная пиша, отсутствие многих ограничений, меньшее время, отведенное на собственно морскую службу, странные и нелепые, с позиции современного человека, увлечения и другие послабления делали пиратство притягательным. Знаменитый разбойник Бартоломью Робертс любил говорить: «Короткая, но веселая жизнь — это мое правило». И, вступив на путь свободной жизни, пираты, каждый на свой лад, пытались себя проявить.
Первым — возможно, наиболее типичным в бытовом плане — вызовом, который бросали пираты обществу, была их одежда. Где, как не во внешности, костюме отражалось неодолимое желание выглядеть, как знатные и богатые? Пираты были крайне требовательны к своему гардеробу и с маниакальной настойчивостью людей, лишенных и тени художественного вкуса, подбирали себе яркое разноцветное платье, обвешивались сверкающими драгоценностями. Если кто-нибудь из разбойников умирал во время плавания, его гардероб тут же распродавался с аукциона, и члены шайки, собравшись у грот-мачты, бурно спорили о ценах на ту или иную принадлежность его костюма. Сходя на берег, разукрашенные, как павлины, они гордо вышагивали в своих великолепных нарядах по улицам городков и, загуляв в трактирах, переманивали за свои столы портовых красоток, не оставляя никаких надежд местным франтам. Да и кто в Европе смог бы похвастаться столь пышными одеяниями? Только сам король и горстка аристократов могли позволить себе щеголять в шелковых рубахах, парчовых штанах, носить такие же крупные бриллианты и роскошные перья на шляпах. Неудержимой удалью и бахвальством была отмечена казнь двух бандитов в 1615 году. Даже взойдя на плаху, они не удержались и решили «блеснуть» напоследок, разбросав толпе свои умопомрачительные одеяния — бриджи из малиновой тафты, дублеты с золотыми пуговицами и бархатные рубашки, разукрашенные золотыми кружевами. Сохранилось описание костюма, в котором капитан Бартоломью Робертс шел в свой последний бой. Этот шикарный господин носил атласный камзол ярко-алого цвета, богато расшитый золотыми цветами, и шляпу с большим красным пером. На шее у него висели массивная цепь с бриллиантами и огромный алмазный крест. Общую композицию завершали два пистолета, заткнутые за пояс, и абордажная сабля на боку.
То же — и на другом конце света. Парусный мастер голландец Ян Стрейс, находившийся на русской военной службе, указывал, что «простые казаки были одеты, как короли: в шелк, бархат и другие одежды, затканные золотом-, некоторые носили на шапках короны из жемчуга и драгоценных камней, и Стеньку (Разина. — Д. К.) нельзя было бы отличить от остальных, ежели бы он не выделялся по чести, которую ему оказывали, когда во время беседы с ним становились на колени и склонялись головой до земли, называя его не иначе, как батька…»
Пираты ликовали, ощущая себя «допущенными», сопричастными к радостям мира, и это чувство побуждало их не только к «творческому» переосмыслению моды. Созиданием отмечены многие сферы их деятельности. Наполненная событиями, бурная жизнь, импровизаторство и свобода превращали пиратский экипаж в сгусток творческой силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
…В бою Щеголя прикрывали два бойца. Справой стороны испанец Маноло — невысокий крепыш с могучей мускулатурой. Он прекрасно владеет необычным и страшным орудием — боевой дубинкой и может справиться сразу с несколькими противниками. С левой — здоровенный араб Абдул, вооруженный двумя кривыми ятаганами… Я сразу заметил, что абордажная команда держалась особняком и не ладила с капитаном. В дальнейшем Вы увидите, какую это сыграло роль…»
ШТУРМАН
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (3 октября 1715 г.)
«…Штурмана Габриэля Эрроуза никто не называет иначе, как Эль. Немногословный мрачный пьяница, он оживляется лишь над морской картой, стаканом рома или эля. Но никто на корабле не сможет проложить курс лучше, чем этот старый морской волк, никто не сумеет определить положение в море по звездам, войти в прибрежную гавань и отыскать якорную стоянку. Говорят, что Эрроуз — бывший офицер королевского флота, но за убийство был разжалован в матросы, затем попал на каторгу, бежал, был приватиром, а теперь пиратствует…»
АРТИЛЛЕРИЙСКАЯ КОМАНДА
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (3 октября 1715г.)
«Что касается артиллерии на „Нежданной радости“, то все вопросы принадлежат ведению канонира и его помощника. Это забавная парочка. Канонир, по прозвищу Колокольня, — длинный, как мачта, высушенный субъект, с длиннющими, словно жерди, руками и ногами. Он самый веселый человек на корабле, вечно рассказывает какие-то истории, постоянно слышен его смех. Колокольня производит впечатление совершенно безобидного человека, но да поможет Бог тому кораблю, который попадет на расстояние пушечного выстрела его орудий. Хладнокровный расчет, точный прицел, меткий выстрел — и противнику с расстрелянными снастями и сбитым румпелем не уйти от абордажа. Колокол — помощник Колокольни — пузатый добродушный маленький толстяк на кривых ногах, с сальными глазками, прячущимися между раздутых щек. Это главный эксперт по меди и пороху, он следит за содержанием орудий в чистоте и обучает артиллерийскую команду. Эти двое не опасны —они либо хохочут, либо крутятся возле орудий и перемеряют ядра…»
ПЛОТНИК
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (3 октября 1715 г.)
«Плотник Ричард Нортон. Крепкий жилистый парень. Жесткая хватка его руки, узловатые пальцы и уверенные движения мастерового говорят о его профессии. У него очень цепкий внимательный взгляд в том, что касается его ремесла. Пилы, гвозди, затычки, свинцовые бляхи, деревянные доски — кажется, до остального ему нет никакого дела. С тупым безразличием сидит он на палубе и смотрит изо дня в день в небо. Его присутствие незаметно, но состояние корабля безупречно — мачты отремонтированы, а гнилые места вовремя приводятся в порядок. Нортон умеет все исправить, не привлекая внимания. Рассерженным плотника я видел единственный раз — он не мог найти какой-то из своих инструментов, и вся палуба была поднята вверх дном, но как только пропажа отыскалась, Нортон вновь погрузился в свое привычное состояние».
БОЦМАН
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (3 октября 1715 г.)
«Боцман Гарри Брэйди — основательный моряк. Это белобрысый детина с широченной испитой рожей, низким покатым лбом, тяжелой челюстью и огромными руками. Его низкий сиплый голос постоянно грохочет на палубе. Я не раз видел, как члены экипажа подскакивали на месте и быстро исчезали, как только раздавался боцманский рев… Нет предмета на корабле, которого бы он ни . касался. В его ведении находятся все работы палубной команды — от установки парусов, постановки судна на якорь и спуска шлюпок до мытья палубы. Но в последнее время свирепому боцману все труднее добиться четкости в работе от разношерстной команды, собравшейся на «Нежданной радости». А о содержании брига в чистоте творить не приходится…»
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (8 октября 1715 г.)
«Что за зверь капитан Баркли. Этому негодяю давно пора болтаться в петле. Сегодня из-за него ужасной смертью погиб один из палубной команды. Погибший не входил в число сторонников капитана и даже осмелился как-то раз перечить ему, и вот поплатился за это. Штурман отправил его очистить снасть под бушпритом. Несчастный был еще слаб после болезни и, не удержавшись, упал в воду. Он успел ухватиться за висевший конец, и его потащило за судном. Он взывал о помощи, но Баркли ударом сабли обрубил веревку, и бедняга утонул…
После этой истории дела капитана складываются скверно — команда устала от его бессмысленной жестокости, да и добычи в море давно не попадалось».
ИЗ ОТЧЕТА (7 декабря 1715 г.)
«С Баркли покончено утром 14 октября. „Нежданная радость“, к восторгу команды, наконец встретила торговую шхуну. Судно было взято без сопротивления, и капитан торговца вел себя совершенно спокойно. Оказалось, что неделей раньше шхуну уже обчистил пиратский барк и брать нечего. Всю команду шхуны посадили в шлюпки, и Баркли, раздосадованный неудачей, отправил их в море без припасов… День прошел тягостно. Команда о чем-то перешептывалась, и до меня долетали проклятия в адрес капитана и того дня, когда они попали на „Нежданную радость“. Баркли стоял у борта и угрюмо глядел в море, когда пробегающий четырнадцатилетний мальчишка из артиллерийской команды споткнулся и, падая, толкнул ею. Баркли впал в неописуемую ярость и нанес мальчику чудовищный удар, отбросивший того к борту. Несчастный уткнулся в переборку и упал без сознания, а Баркли, злобно сплюнув, ушел к себе в каюту и заперся. Эта история переполнила терпение. Экипаж собрался на баке и устроил совет. Люди долго и яростно спорили, препирались между собой и наконец решили, что пора капитана сбрасывать. Боцман вел себя тихо, как ягненок, не вмешивался в споры, но и не осмеливался приблизиться к каюте Баркли. Было ясно, что в ней находятся всего два человека — капитан и квартирмейстер. Но команда испытывала такой страх перед ними, что не нашлось смельчака, чтобы пойти к Баркли парламентером и объявить ему решение сходки. Наконец Щеголь назвал всех жалким трусливым сбродом, отдал свои пистолеты Маноло и направился к капитанской каюте. Абдул что-то предупредительно прохрипел ему на своем непонятном языке, но француз только презрительно ухмыльнулся, подошел к капитанскому логову, распахнул дверь и безоружный вошел внутрь. Несколько минут стояла гробовая тишина. А затем… раздались два пистолетных выстрела. Вслед за ними из каюты выскочили Баркли и Паркер Скелет с обнаженными саблями и кортиками. При виде их команду как парализовало. Все застыли в оцепенении. Еще несколько секунд — и Баркли выиграл бы дело, а мятеж был бы потушен. Но вдруг раздался пронзительный крик Абдула — так кричит раб, потерявший любимоо хозяина. Араб стремительно прыгнул вперед, взмахнул клинком, и Паркер с рассеченным черепом покатился по шкафуту и завалился под грот-мачту. Баркли успел уклониться от нападения, но экипаж пришел в себя. Голос капитана, еще пытавшегося подчинить себе команду, захлебнулся в яростном реве десятка глоток. Капитана размазали по палубе, и через несколько минут он, избитый и окровавленный, стоял, привязанный к мачте. Пиратский сбор уготовил своему поверженному главарю страшную смерть. Торговая шхуна еще виднелась в отдалении. На нее отправилась шлюпка с брига, в которую сбросили связанного по рукам и ногам Баркли. Лодка подошла к шхуне. Баркли подняли на борт, перенесли в крюйт-камеру и положили между пороховых ящиков. Оставив все люки открытыми, люди поднялись на борт, зажгли факелы и, спустившись в шлюпку, бросили их на палубу. Шхуну постепенно захватывал огонь, а лодка быстро удалялась. Через несколько минут над океаном прогрохотал оглушительный взрыв».
Как развивались события в дальнейшем, нам доподлинно не известно, так как сохранилась только часть отчета . Скорее всего, оставшись без руководства, раздосадованные неудачами пираты уже не смогли восстановить утраченное единство экипажа. Склоки, дрязги и анархия захватили корабль. Но пиратское братство не было бы столь страшной силой, если бы так легко распадалось. Возможно, килевание на Гренадинах могло привести в чувство разгоряченные умы, если бы не извещение о готовящейся акции, вовремя переданное Джереми Уэттоном. Все, что произошло потом, нам известно…
ГЛАВА 5. ЗАКОНЫ ПИРАТСКОГО МИРА
Жизнь пиратского сообщества — это сложное, причудливое сочетание социально-экономических, политических и психологических отношений. Каждый член экипажа привносил в общую атмосферу свой жизненный опыт, свое мировоззрение. Как правило, этот опыт предполагал негативную реакцию на цивилизованное законопослушное общество, с которым пираты, выходцы из недовольных своим существованием слоев, были в постоянном конфликте. Пиратство, таким образом, превратилось в некий конгломерат, который всасывал в себя потенциальных противников современного общества и жил идеей создать новый мир, мир равенства и справедливости.
Психология пиратства
Люди, попадавшие на судно разбойников, в большинстве своем вовсе не были патологическими маньяками с криминальными наклонностями. «Трудовое» ядро команды составлял слой незатейливых грубых мужчин, выходцев из самых низших слоев общества. В своем прошлом они были портовыми рабочими, демобилизованными матросами, недавними приватирами, рыбаками . Рядом с ними оказывалось множество людей, чья судьба была жестоко искалечена современным обществом, — растоптанные, лишенные жизненных ориентиров сотни бродяг и нищих, уже не рассчитывавших добиться справедливости в жестокой драме жизни. Параллельно с миром «затравленных» и «выброшенных», пиратский корабль принимал и многочисленных представителей «скрывающегося общества» — уголовников, воров, дезертиров с военных и торговых судов. Крепкая нить соучастия в преступлении связывала отныне всех этих людей. Пиратский промысел давал надежду разбогатеть, выйти в люди, вести жизнь «богатого», со всеми ее радостями, или вкупе с такими же неудачниками найти тот идеал справедливости, где не будет законов, защищающих «богача» и превращающего жизнь бедняка в ад.
Пиратский мир, как в миниатюре, воплощал живую картину всего, что видели в прежней жизни люди, вступающие на борт разбойничьего корабля. Выросшие в атмосфере побоев и лишений, вынужденные ежеминутно смиряться с попранием собственного достоинства, они устремлялись в новую жизнь с исступленным желанием реализовать ущемленное самолюбие и ощутить себя свободным.
Показательно в данной связи последнее слово приговоренного к повешению Билли Бонса, молодого пирата из команды Бартоломью Робертса. «. ..Никто не говорил под виселицею такой речи, как он: в ней жаловался на золотую приманку богатства, которая принудила его вступить в пиратскую жизнь, а молодость его не в силах была противиться столь великому искушению. Он весьма печалился об обидах, им нанесенных разным людям, просил прощения у Бога и живейшими словами увещевал зрителей, чтоб никогда не забывали Создателя своего в молодости лет своих, ежели не хотят, чтоб ум испортился слишком рано…»
(Ф. В. Каржавин. «Жизнеописание пиратов».)
Пиратство предоставляло возможность найти выход сдерживаемой жизненной энергии и проявить себя. Когда разбойники захватывали торговое судно, на его борту разворачивалась сцена, являющая собой кульминацию социальной конфронтации общества. Захваченным морякам предлагалось порвать со старой жизнью. Всего один шаг должны были они сделать из строя — и оказывались в другом мире. И многие делали этот шаг, на который ранее решились их новые товарищи.
Что видели эти морские люди раньше? Какими приходили они в пиратство? Не будем питать иллюзий по поводу жизни матросов на кораблях того времени. Они знали, что о собаке будут заботиться лучше, чем о них. В XVII в. была пословица: «Лучше болтаться в петле, чем служить на флоте». Деспотизм и жестокость капитанов военных и торговых кораблей, зажимавших команды в тиски бесчеловечной тупой дисциплины, превращали корабельную жизнь в страшное испытание. На кораблях царила строжайшая, порой зверская дисциплина, уничтожавшая все попытки возмущения. Широко практиковались публичные порки, килевание, заковывание в кандалы. Скотское обращение с людьми, невыносимые условия труда и быта превращали суда того времени в плавучие тюрьмы. Капитан Чарлз Джонсон, автор знаменитой книги «Всеобщая история пиратов», отмечал, что «существование на корабле ничем не отличалось от жизни в тюрьме, при добавлении, что на корабле имелся и шанс утонуть. Человек в тюрьме имеет большее помещение, лучшую еду и, как правило, лучшую компанию». Запертые в тесных помещениях — «клетках», питающиеся отвратительной, грубо приготовленной, лишенной вкуса и витаминов пищей, подверженные частым эпидемиям цинги, изможденные тяжелым физическим трудом, окруженные грубыми раздражительными коллегами, матросы проводили долгие месяцы в длительных рейсах, не видя ничего, кроме моря. В недолгие дни пребывания на суше они захлебывались в алкогольном угаре, а потом все повторялось. Эти люди рано превращались в развалины, а когда физические силы их покидали, остро ощущали свою ненужность. Стоит ли удивляться, что пиратский мир сочетал примитивное мышление необразованных людей с атмосферой духовной грубости, забитости и унылой серости бесцветного существования.
Колорит пиратства
Духовную атмосферу пиратского экипажа питало беспредельное желание грабителей пожить с размахом, так весело и насыщенно, как им никогда не удавалось в той, старой жизни. Неудивительно, что бытовые порядки на какой-нибудь пиратской барке не шли ни в какое сравнение с обстановкой на военном корабле или торговом судне и были неизмеримо менее тягостными. Более калорийная и разнообразная пиша, отсутствие многих ограничений, меньшее время, отведенное на собственно морскую службу, странные и нелепые, с позиции современного человека, увлечения и другие послабления делали пиратство притягательным. Знаменитый разбойник Бартоломью Робертс любил говорить: «Короткая, но веселая жизнь — это мое правило». И, вступив на путь свободной жизни, пираты, каждый на свой лад, пытались себя проявить.
Первым — возможно, наиболее типичным в бытовом плане — вызовом, который бросали пираты обществу, была их одежда. Где, как не во внешности, костюме отражалось неодолимое желание выглядеть, как знатные и богатые? Пираты были крайне требовательны к своему гардеробу и с маниакальной настойчивостью людей, лишенных и тени художественного вкуса, подбирали себе яркое разноцветное платье, обвешивались сверкающими драгоценностями. Если кто-нибудь из разбойников умирал во время плавания, его гардероб тут же распродавался с аукциона, и члены шайки, собравшись у грот-мачты, бурно спорили о ценах на ту или иную принадлежность его костюма. Сходя на берег, разукрашенные, как павлины, они гордо вышагивали в своих великолепных нарядах по улицам городков и, загуляв в трактирах, переманивали за свои столы портовых красоток, не оставляя никаких надежд местным франтам. Да и кто в Европе смог бы похвастаться столь пышными одеяниями? Только сам король и горстка аристократов могли позволить себе щеголять в шелковых рубахах, парчовых штанах, носить такие же крупные бриллианты и роскошные перья на шляпах. Неудержимой удалью и бахвальством была отмечена казнь двух бандитов в 1615 году. Даже взойдя на плаху, они не удержались и решили «блеснуть» напоследок, разбросав толпе свои умопомрачительные одеяния — бриджи из малиновой тафты, дублеты с золотыми пуговицами и бархатные рубашки, разукрашенные золотыми кружевами. Сохранилось описание костюма, в котором капитан Бартоломью Робертс шел в свой последний бой. Этот шикарный господин носил атласный камзол ярко-алого цвета, богато расшитый золотыми цветами, и шляпу с большим красным пером. На шее у него висели массивная цепь с бриллиантами и огромный алмазный крест. Общую композицию завершали два пистолета, заткнутые за пояс, и абордажная сабля на боку.
То же — и на другом конце света. Парусный мастер голландец Ян Стрейс, находившийся на русской военной службе, указывал, что «простые казаки были одеты, как короли: в шелк, бархат и другие одежды, затканные золотом-, некоторые носили на шапках короны из жемчуга и драгоценных камней, и Стеньку (Разина. — Д. К.) нельзя было бы отличить от остальных, ежели бы он не выделялся по чести, которую ему оказывали, когда во время беседы с ним становились на колени и склонялись головой до земли, называя его не иначе, как батька…»
Пираты ликовали, ощущая себя «допущенными», сопричастными к радостям мира, и это чувство побуждало их не только к «творческому» переосмыслению моды. Созиданием отмечены многие сферы их деятельности. Наполненная событиями, бурная жизнь, импровизаторство и свобода превращали пиратский экипаж в сгусток творческой силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52