Она обещала «Мисс Б» сделать её своей помощницей.
Это было время, когда Анна регулярно встречалась с американским молодым дипломатом Тайлером Кентом. В ней он нашёл себе мать, любовницу и духовного наставника. Тайлер сообщил Анне, что находится в курсе переписки между Черчиллем и Рузвельтом.
Анна дала Кенту детальные инструкции. Он должен был оставаться в своём офисе после ухода других сотрудников, копировать все отправленные и полученные по кодировочной машине документы и передавать их ей. Осмелев, он вскоре стал относить Анне полные папки с документами, и они вместе снимали с них копии целыми ночами, прерывая иногда эти занятия любовными играми. Работа шла столь успешно и документов поступало такое множество, что Анна вскоре наняла профессионального фотографа для изготовления микрофильмов.
Детективы Скотленд-Ярда и сотрудники контрразведки вплотную занялись делами Волковой. Был установлен и допрошен работающий на неё фотограф, который считал, что занимается вполне легальной работой, делая «какие-то копии для леди из американского посольства».
В ужасе смотрели офицеры на кадр, который фотограф проектировал на экран. Наверху стоял штамп «Совершенно секретно». Внизу подпись: «Бывший военный моряк Уинстон Черчилль» — так премьер-министр подписывал свои личные послания президенту Рузвельту.
Фотографа и его плёнки отправили в Скотленд-Ярд. Через несколько минут главный инспектор Каннинг говорил по телефону с полковником Хинчли Куком, начальником контрразведки…
Далеко не все сообщения, переданные «Мисс А» и «Мисс Б», были представлены впоследствии на суде. Но многое из того, что было найдено ими в офисе Анны Волковой, фигурировало в качестве вещественных доказательств. Подтвердилось, что Анна использовала сумки-вализы итальянского посольства и контакты с румынскими дипломатами для отправки своей почты в Берлин. Анна поддерживала также контакт с Уильямом Джойсом — знаменитым «лордом Хау-Хау», который по немецкому радио вёл пропагандистские передачи на Англию. Она направляла Джойсу и его нацистским хозяевам из геббельсовского министерства пропаганды рекомендации по улучшению этих передач. Одновременно сообщала, на каких частотах и с использованием какого шифра вести передачу для неё.
Всего этого было достаточно, чтобы отправить Анну за решётку на длительный срок. Но её роль человека, руководившего похищением секретов из американского посольства, тянула на гораздо более тяжкое наказание, вплоть до смертной казни.
Уже после окончания войны посол Кеннеди так комментировал всё это дело:
«Кент руководил работой по использованию „непробиваемого“ кода. Из-за его предательства все дипломатические коммуникации внешнеполитической службы Соединённых Штатов были выведены из строя в самый драматический момент истории — в дни Дюнкерка и падения Франции. Дипломатический „блэк-аут“ (термин, обозначающий отключение связи, электроэнергии и т. д. — И.Д. ), касающийся американских посольств и миссий во всём мире, длился от двух до шести недель, покуда курьеры с новыми кодами не прибыли из Вашингтона. Это было ужасное преступление. Кент всегда имел „непробиваемый“ код при себе, и это нанесло катастрофический вред. В первые месяцы войны мистер Черчилль через моё посредство сносился с президентом Рузвельтом без дипломатических условностей, говоря всю правду. Черчилль и другие члены британского Военного кабинета предоставляли мне полную картину: точные данные о количественном составе наземных, воздушных и морских сил, диспозицию британских соединений и фундаментальные планы обороны Англии… Неделя за неделей они поступали к Рузвельту. И мы можем быть уверены, что неделя за неделей те же самые данные поступали в Берлин через Кента и Волкову…»
Но британская юстиция оказалась милостивой. Тайлеру Кенту дали семь лет тюрьмы, а в декабре 1945 года, после отбытия двух третей срока, депортировали в США. У него хватило ума держать язык за зубами, когда американские журналисты просили у него интервью и уговаривали написать мемуары.
Анна Волкова защищалась на суде с большим искусством, но была признана виновной по всем пунктам обвинения. За оказание помощи врагу её приговорили к десяти годам тюрьмы. По другим пунктам, в том числе и переписке с Уильямом Джойсом («лордом Хау-Хау»), — к пяти годам. Второй приговор был поглощён первым. В июне 1946 года её выпустили из тюрьмы. Умерла она в 1970 году.
Только в 1986 году стало известно имя «Мисс Б», ею оказалась Джоан Миллер, опубликовавшая в Дублине свою книгу «Война одной девушки». Фигура Джоан Миллер сама по себе небезынтересна.
После окончания школы хорошенькая девушка сначала работала в чайной лавке, а затем в парфюмерной фирме Элизабет Арденс — так хотела её мать, считавшая эту работу престижной. Осенью 1938 года Джоан исполнился двадцать один год. На мир надвигалась угроза фашизма, и Джоан решила что-нибудь сделать «для войны». Вместе со школьной подругой («Мисс А») она поступила в транспортный отдел МИ-5, а затем перешла на секретную работу, как она пишет, «для избранных». Она стала личным ассистентом Максвелла Найта, известного как «Капитан Кинг» или «Мистер М», шефа одной из секций МИ-5. По его заданию она проникла в «Правый клуб», вошла в доверие к Анне Волковой и способствовала её разоблачению.
В своей книге Джоан рассказывает о «Мистере М», секретной фигуре, даже имя которого было запрещено разглашать, о его образе жизни — он был дважды женат и к тому же являлся гомосексуалистом. Джоан раскрыла многие секреты МИ-5, обстановку, царившую там, описала небрежную систему безопасности, грязные трюки, личные интриги руководителей и сотрудников и с возмущением отозвалась о той романтической индульгенции, которая была безосновательно выдана английским обществом этому учреждению. Не случайно книга Джоан Миллер, изданная в Ирландии, была запрещена в Англии.
ЛЕОПОЛЬД ТРЕППЕР (1904–1982)
Его обычно называют «Большим шефом» «Красной капеллы». Но что же представляет собой она сама? Советской агентурной сети под таким названием не существовало, были лишь самостоятельные резидентуры ГРУ и НКВД, раскрытые германской контрразведкой. А «Красной капеллой» первоначально именовалась зондеркоманда гестапо (Gestapo-Sondercommando Rote Kapelle), занимавшаяся радиоперехватом на оккупированных территориях Западной Европы. Только после войны в литературе, посвящённой антифашистской борьбе, так стали называть группы антифашистов, связанных с советской разведкой.
Леопольд Треппер родился 23 февраля 1904 года в городе Новы-Тарг, в Галиции, в семье еврея-коммивояжёра. В четырнадцать лет примкнул к еврейской молодёжной организации «Хашомер Хацаир», сотрудничавшей с польской компартией. В апреле 1924 года эмигрировал в Палестину, где активно участвовал в борьбе против английских оккупантов. Был арестован, нелегально бежал во Францию и включился в работу французской компартии. В связи с угрозой ареста был отправлен в Москву в Коммунистический университет национальных меньшинств Запада. В 1936 году по указанию начальника Разведупра Я. Берзина выехал во Францию, чтобы разобраться в одном провале. Установив виновника провала — Роберта Гордона Свитца, Треппер вернулся в Москву. В 1937 году он становится сотрудником советской военной разведки и по её заданию создаёт в Бельгии резидентуру связи для работы в военное время. Его заместитель — завербованный им Л. Гроссфогель, руководитель паспортной службы — привлечённый им же А. Райхман.
В 1938 году Л. Треппер открывает в Брюсселе фирму во главе с директором Жюлем Жаспаром, братом бывшего премьер-министра Бельгии, одновременно создаёт сеть отделений фирмы с конспиративными квартирами в скандинавских странах. В апреле 1939 года в помощь Трепперу прибывают кадровые сотрудники Центра А. М. Гуревич («Кент») и М. В. Макаров («Хемниц»).
Основной задачей резидентуры Треппера было добывание документов и организация связи, поэтому прямой разведывательной деятельностью её сотрудники не занимались.
В 1938-м и вторично в 1939 году Райхмана арестовывают как не имеющего юридического права проживать в стране. Вопреки здравому смыслу, после освобождения по указанию Центра Треппер передаёт Райхмана на связь сотрудникам резидентуры. Таким образом его сводят с Гуревичем, Макаровым, Избуцким, Гроссфогелем. Эта ошибка впоследствии дорого обойдётся резидентуре.
В мае 1940 года Бельгия была оккупирована немцами. Почувствовав угрозу ареста, Треппер бросил жену и сына на произвол судьбы и спрятался у своей любовницы Джоджии де Винтер. Отправкой его семьи в СССР занимался Л. Гуревич.
16 августа 1940 года Треппер, которому удалось перевести в Париж триста тысяч франков, принадлежавших фирме, на машине советского посольства с документами на имя Ж. Жильбера также направился в Париж. Туда же уехал Л. Гроссфогель.
Ошибкой Треппера было то, что, как показал впоследствии Гуревич, «нельзя было полностью вербовать наших работников за счёт еврейской секции компартии Бельгии». Это вело к провалу, особенно в условиях немецкой оккупации.
Гуревич, оставшийся в Брюсселе, принял на себя руководство резидентурой и, кроме того, сумел организовать новую фирму «Симэско» с филиалами в Париже, Марселе и других городах Европы. По существу, он создал новую агентурную сеть, приобрёл конспиративные квартиры, благодаря своему положению сам добывал важнейшие сведения. Его невольными информаторами были немецкие хозяйственные офицеры, размещавшие заказы через фирму «Симэско». Кроме того, Гуревич выезжал в Швейцарию для связи с резидентурой «Дора» (Шандора Радо, см. о нём очерк).
Одновременно в Бельгии действовала нелегальная резидентура «Паскаль», которую возглавлял капитан ГРУ Константин Ефремов.
После начала войны, помимо связи с перечисленными резидентурами, Гуревичу было поручено отправиться в Берлин и вступить в контакт с радистом группы «Альта» К. Шульце, а затем и с группой А. Харнака и Х. Шульце-Бойзена. Гуревич добросовестно выполнил эти задачи и передал в Москву дополнительно к своей информации информацию, собранную сетями «Альты», «Старшины» и «Корсиканца».
Его радиостанция непрерывно работала 21, 23, 25, 26, 27 и 28 ноября 1941 года. Аналогичное положение было и в декабре. Информация была высоко оценена в Центре. В одной из радиограмм Гуревичу сообщили: «Добытые вами сведения доложены Главному хозяину (т. е. Сталину) и получили его высокую оценку. За успешное выполнение задания вы представлены к награде».
Но немецкая контрразведка и радиопеленгационная служба не дремали. Была создана зондеркоманда под началом штурмбаннфюрера СС Фридриха Панцигера и гауптштурмфюрера СС Карла Гиринга, которая начала охоту за рациями. ГРУ требовало беспрерывной и продолжительной работы радиостанций, что облегчало противнику их пеленгацию и ликвидацию.
Неизбежное произошло. В декабре 1941 года группа пеленгации устроила облаву по установленным адресам. Несколько радистов, шифровальщица, содержательница квартиры, где находился один из передатчиков, были арестованы. Позже был арестован Макаров. Трепперу, попавшему в засаду, удалось бежать, предъявив удостоверение германской «Организации Тодта». Он немедленно предупредил о провале Гуревича. Вся агентура была законсервирована. Треппер, Гуревич и его жена Барча скрылись в Париже и Марселе.
В руках гестапо оказались зашифрованные радиограммы, передававшиеся через брюссельский передатчик. Их расшифровка привела к полному разгрому в Берлине группы Ильзы Штёбе («Альты»), Арвида Харнака («Корсиканца»), Харро Шульце-Бойзена («Старшины»). Практически с этого времени советской разведки в Берлине не стало.
Что касается тех разведчиков, которые находились в Бельгии, их судьба также оказалась печальной. Арестованный наряду с другими Райхман на первом же допросе дал согласие сотрудничать с немцами. В результате его предательства были арестованы разведчики, осуществлявшие связь с Голландией. Там было арестовано семнадцать человек. Один из радистов «сдался», и уже 22 сентября 1942 года его рация начала посылать сообщения в Москву под контролем гестапо. Правда, оставшиеся на свободе подпольщики успели сообщить об этом в Центр, который начал «игру» с немцами. Ещё несколько радистов и разведчиков были принуждены гестаповцами к сотрудничеству. Они сумели включить в радиопрограммы условные знаки, означавшие, что работают под контролем, но не все были поняты правильно.
Большинство участников бельгийской «Красной капеллы» после пыток было казнено. Но самое страшное, что на многих легло незаслуженное пятно предательства как например, на К. Ефремова и М. Макарова. Велика в этом «заслуга» и Л. Треппера, оговорившего в своих послевоенных показаниях и книге «Большая игра» Гуревича, Ефремова, Макарова и некоторых других.
Ещё в августе 1940 года Треппер обосновался в Париже. Он принялся налаживать работу новой нелегальной резидентуры, имел надёжное прикрытие — коммерческую фирму «Симэско», ставшую одним из поставщиков «Организации Тодта» во Франции, которая вела все строительные и фортификационные работы по заданиям вермахта. Благодаря этому Треппер получил возможность приобретать пропуска в Бельгию, Голландию и оккупированную зону Франции и, конечно же, собирать важную информацию по военно-экономическим вопросам.
Талантливый вербовщик, Треппер создал агентурную сеть, состоящую из ценных источников. Ему на связь были переданы также агенты, завербованные легальным резидентом Разведупра генералом Суслопаровым, занимавшим пост советского военного атташе при правительстве Виши. Благодаря этому Треппер стал направлять через Суслопарова материалы о численности и дислокации немецких войск во Франции. В середине мая 1941 года Треппер передал особо важное сообщение о том, что немцы через Швецию и Норвегию перебросили в Финляндию около пятисот тысяч солдат, а все высшие руководители «Организации Тодта» переведены в Польшу. Он также сообщил о перемещении немецких войск из Франции к советским границам и называл дату возможного нападения на СССР 20–25 мая 1941 года. Сообщение с точной датой начала войны Треппер передал через Суслопарова 21 июня 1941 года.
После отъезда Суслопарова Треппер и его резидентура остались без связи с Москвой.
В июне 1941 года руководство ГРУ пошло на вынужденный шаг: поручило радисту Ефремова («Паскаль») Венцелю установить контакт с Гуревичем и оказать помощь ему и Л. Трепперу.
Всё это привело, в конце концов, к катастрофе. Из-за самоуверенности и переоценки своих возможностей, свойственных Л. Трепперу, все три резидентуры переплелись между собой и организовали рыхлую сеть, слабо законспирированную структуру, в которой Треппер пытался играть роль «Большого шефа».
Несмотря на успехи немецкой контрразведки в Бельгии и Голландии, её главной задачей оставался арест Треппера и Гуревича.
К ноябрю 1942 года у немцев было уже достаточно данных для ликвидации резидентуры Треппера во Франции. Им удалось расшифровать значительную часть переписки между Центром и Гуревичем. В ходе допросов арестованных агентов были получены необходимые сведения о французской агентурной сети. В ноябре 1942 года в Марселе и Париже были арестованы Гуревич, Барча и все сотрудники фирмы «Симэско».
Чтобы избежать дальнейшего розыска со стороны гестапо, Треппер пытался инсценировать смерть и похороны Жана Жильберта, под именем которого он жил. Но инсценировка не удалась. 24 ноября 1942 года в зубоврачебном кабинете в Париже Треппер был арестован. До января 1943 года были арестованы все его помощники и члены агентурной сети. Всего во Франции, Бельгии и Голландии арестовали более ста человек, из которых семьдесят работали на советскую разведку.
Немецкое командование решило через радиопередатчики Венцеля, Гуревича и Треппера организовать радиоигру с советскими спецслужбами. Шесть из восьми захваченных радиопередатчиков были использованы в радиоигре, которой руководили эсэсовец Гиринг, а затем гестаповец Паннвиц. Стремясь спасти не только себя, но и извлечь пользу для дела, Треппер и Гуревич вынуждены были подыгрывать гестаповцам. В июне 1943 года Трепперу удалось через своего связника в ФКП сообщить в Центр о том, что передатчики бельгийских и французских резидентур работают под контролем немцев. Подпольный радиопередатчик Коминтерна передал в Москву эту информацию 7 июня 1943 года. Но напомним, что сообщения о провалах и работе под контролем немцев наши разведчики передавали и раньше: 15 июля 1942 года Ефремов сообщил, что арестован его радист Венцель, 25 сентября 1942 года Г. Робинсон (см. очерк о нём) сообщил об аресте Ефремова и радиста-голландца. Сам Треппер ещё 1 ноября 1942 года сообщал о провалах резидентуры Ефремова, а 20 ноября подтвердил сведения об аресте 29 июня Венцеля, а 7 августа — Ефремова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Это было время, когда Анна регулярно встречалась с американским молодым дипломатом Тайлером Кентом. В ней он нашёл себе мать, любовницу и духовного наставника. Тайлер сообщил Анне, что находится в курсе переписки между Черчиллем и Рузвельтом.
Анна дала Кенту детальные инструкции. Он должен был оставаться в своём офисе после ухода других сотрудников, копировать все отправленные и полученные по кодировочной машине документы и передавать их ей. Осмелев, он вскоре стал относить Анне полные папки с документами, и они вместе снимали с них копии целыми ночами, прерывая иногда эти занятия любовными играми. Работа шла столь успешно и документов поступало такое множество, что Анна вскоре наняла профессионального фотографа для изготовления микрофильмов.
Детективы Скотленд-Ярда и сотрудники контрразведки вплотную занялись делами Волковой. Был установлен и допрошен работающий на неё фотограф, который считал, что занимается вполне легальной работой, делая «какие-то копии для леди из американского посольства».
В ужасе смотрели офицеры на кадр, который фотограф проектировал на экран. Наверху стоял штамп «Совершенно секретно». Внизу подпись: «Бывший военный моряк Уинстон Черчилль» — так премьер-министр подписывал свои личные послания президенту Рузвельту.
Фотографа и его плёнки отправили в Скотленд-Ярд. Через несколько минут главный инспектор Каннинг говорил по телефону с полковником Хинчли Куком, начальником контрразведки…
Далеко не все сообщения, переданные «Мисс А» и «Мисс Б», были представлены впоследствии на суде. Но многое из того, что было найдено ими в офисе Анны Волковой, фигурировало в качестве вещественных доказательств. Подтвердилось, что Анна использовала сумки-вализы итальянского посольства и контакты с румынскими дипломатами для отправки своей почты в Берлин. Анна поддерживала также контакт с Уильямом Джойсом — знаменитым «лордом Хау-Хау», который по немецкому радио вёл пропагандистские передачи на Англию. Она направляла Джойсу и его нацистским хозяевам из геббельсовского министерства пропаганды рекомендации по улучшению этих передач. Одновременно сообщала, на каких частотах и с использованием какого шифра вести передачу для неё.
Всего этого было достаточно, чтобы отправить Анну за решётку на длительный срок. Но её роль человека, руководившего похищением секретов из американского посольства, тянула на гораздо более тяжкое наказание, вплоть до смертной казни.
Уже после окончания войны посол Кеннеди так комментировал всё это дело:
«Кент руководил работой по использованию „непробиваемого“ кода. Из-за его предательства все дипломатические коммуникации внешнеполитической службы Соединённых Штатов были выведены из строя в самый драматический момент истории — в дни Дюнкерка и падения Франции. Дипломатический „блэк-аут“ (термин, обозначающий отключение связи, электроэнергии и т. д. — И.Д. ), касающийся американских посольств и миссий во всём мире, длился от двух до шести недель, покуда курьеры с новыми кодами не прибыли из Вашингтона. Это было ужасное преступление. Кент всегда имел „непробиваемый“ код при себе, и это нанесло катастрофический вред. В первые месяцы войны мистер Черчилль через моё посредство сносился с президентом Рузвельтом без дипломатических условностей, говоря всю правду. Черчилль и другие члены британского Военного кабинета предоставляли мне полную картину: точные данные о количественном составе наземных, воздушных и морских сил, диспозицию британских соединений и фундаментальные планы обороны Англии… Неделя за неделей они поступали к Рузвельту. И мы можем быть уверены, что неделя за неделей те же самые данные поступали в Берлин через Кента и Волкову…»
Но британская юстиция оказалась милостивой. Тайлеру Кенту дали семь лет тюрьмы, а в декабре 1945 года, после отбытия двух третей срока, депортировали в США. У него хватило ума держать язык за зубами, когда американские журналисты просили у него интервью и уговаривали написать мемуары.
Анна Волкова защищалась на суде с большим искусством, но была признана виновной по всем пунктам обвинения. За оказание помощи врагу её приговорили к десяти годам тюрьмы. По другим пунктам, в том числе и переписке с Уильямом Джойсом («лордом Хау-Хау»), — к пяти годам. Второй приговор был поглощён первым. В июне 1946 года её выпустили из тюрьмы. Умерла она в 1970 году.
Только в 1986 году стало известно имя «Мисс Б», ею оказалась Джоан Миллер, опубликовавшая в Дублине свою книгу «Война одной девушки». Фигура Джоан Миллер сама по себе небезынтересна.
После окончания школы хорошенькая девушка сначала работала в чайной лавке, а затем в парфюмерной фирме Элизабет Арденс — так хотела её мать, считавшая эту работу престижной. Осенью 1938 года Джоан исполнился двадцать один год. На мир надвигалась угроза фашизма, и Джоан решила что-нибудь сделать «для войны». Вместе со школьной подругой («Мисс А») она поступила в транспортный отдел МИ-5, а затем перешла на секретную работу, как она пишет, «для избранных». Она стала личным ассистентом Максвелла Найта, известного как «Капитан Кинг» или «Мистер М», шефа одной из секций МИ-5. По его заданию она проникла в «Правый клуб», вошла в доверие к Анне Волковой и способствовала её разоблачению.
В своей книге Джоан рассказывает о «Мистере М», секретной фигуре, даже имя которого было запрещено разглашать, о его образе жизни — он был дважды женат и к тому же являлся гомосексуалистом. Джоан раскрыла многие секреты МИ-5, обстановку, царившую там, описала небрежную систему безопасности, грязные трюки, личные интриги руководителей и сотрудников и с возмущением отозвалась о той романтической индульгенции, которая была безосновательно выдана английским обществом этому учреждению. Не случайно книга Джоан Миллер, изданная в Ирландии, была запрещена в Англии.
ЛЕОПОЛЬД ТРЕППЕР (1904–1982)
Его обычно называют «Большим шефом» «Красной капеллы». Но что же представляет собой она сама? Советской агентурной сети под таким названием не существовало, были лишь самостоятельные резидентуры ГРУ и НКВД, раскрытые германской контрразведкой. А «Красной капеллой» первоначально именовалась зондеркоманда гестапо (Gestapo-Sondercommando Rote Kapelle), занимавшаяся радиоперехватом на оккупированных территориях Западной Европы. Только после войны в литературе, посвящённой антифашистской борьбе, так стали называть группы антифашистов, связанных с советской разведкой.
Леопольд Треппер родился 23 февраля 1904 года в городе Новы-Тарг, в Галиции, в семье еврея-коммивояжёра. В четырнадцать лет примкнул к еврейской молодёжной организации «Хашомер Хацаир», сотрудничавшей с польской компартией. В апреле 1924 года эмигрировал в Палестину, где активно участвовал в борьбе против английских оккупантов. Был арестован, нелегально бежал во Францию и включился в работу французской компартии. В связи с угрозой ареста был отправлен в Москву в Коммунистический университет национальных меньшинств Запада. В 1936 году по указанию начальника Разведупра Я. Берзина выехал во Францию, чтобы разобраться в одном провале. Установив виновника провала — Роберта Гордона Свитца, Треппер вернулся в Москву. В 1937 году он становится сотрудником советской военной разведки и по её заданию создаёт в Бельгии резидентуру связи для работы в военное время. Его заместитель — завербованный им Л. Гроссфогель, руководитель паспортной службы — привлечённый им же А. Райхман.
В 1938 году Л. Треппер открывает в Брюсселе фирму во главе с директором Жюлем Жаспаром, братом бывшего премьер-министра Бельгии, одновременно создаёт сеть отделений фирмы с конспиративными квартирами в скандинавских странах. В апреле 1939 года в помощь Трепперу прибывают кадровые сотрудники Центра А. М. Гуревич («Кент») и М. В. Макаров («Хемниц»).
Основной задачей резидентуры Треппера было добывание документов и организация связи, поэтому прямой разведывательной деятельностью её сотрудники не занимались.
В 1938-м и вторично в 1939 году Райхмана арестовывают как не имеющего юридического права проживать в стране. Вопреки здравому смыслу, после освобождения по указанию Центра Треппер передаёт Райхмана на связь сотрудникам резидентуры. Таким образом его сводят с Гуревичем, Макаровым, Избуцким, Гроссфогелем. Эта ошибка впоследствии дорого обойдётся резидентуре.
В мае 1940 года Бельгия была оккупирована немцами. Почувствовав угрозу ареста, Треппер бросил жену и сына на произвол судьбы и спрятался у своей любовницы Джоджии де Винтер. Отправкой его семьи в СССР занимался Л. Гуревич.
16 августа 1940 года Треппер, которому удалось перевести в Париж триста тысяч франков, принадлежавших фирме, на машине советского посольства с документами на имя Ж. Жильбера также направился в Париж. Туда же уехал Л. Гроссфогель.
Ошибкой Треппера было то, что, как показал впоследствии Гуревич, «нельзя было полностью вербовать наших работников за счёт еврейской секции компартии Бельгии». Это вело к провалу, особенно в условиях немецкой оккупации.
Гуревич, оставшийся в Брюсселе, принял на себя руководство резидентурой и, кроме того, сумел организовать новую фирму «Симэско» с филиалами в Париже, Марселе и других городах Европы. По существу, он создал новую агентурную сеть, приобрёл конспиративные квартиры, благодаря своему положению сам добывал важнейшие сведения. Его невольными информаторами были немецкие хозяйственные офицеры, размещавшие заказы через фирму «Симэско». Кроме того, Гуревич выезжал в Швейцарию для связи с резидентурой «Дора» (Шандора Радо, см. о нём очерк).
Одновременно в Бельгии действовала нелегальная резидентура «Паскаль», которую возглавлял капитан ГРУ Константин Ефремов.
После начала войны, помимо связи с перечисленными резидентурами, Гуревичу было поручено отправиться в Берлин и вступить в контакт с радистом группы «Альта» К. Шульце, а затем и с группой А. Харнака и Х. Шульце-Бойзена. Гуревич добросовестно выполнил эти задачи и передал в Москву дополнительно к своей информации информацию, собранную сетями «Альты», «Старшины» и «Корсиканца».
Его радиостанция непрерывно работала 21, 23, 25, 26, 27 и 28 ноября 1941 года. Аналогичное положение было и в декабре. Информация была высоко оценена в Центре. В одной из радиограмм Гуревичу сообщили: «Добытые вами сведения доложены Главному хозяину (т. е. Сталину) и получили его высокую оценку. За успешное выполнение задания вы представлены к награде».
Но немецкая контрразведка и радиопеленгационная служба не дремали. Была создана зондеркоманда под началом штурмбаннфюрера СС Фридриха Панцигера и гауптштурмфюрера СС Карла Гиринга, которая начала охоту за рациями. ГРУ требовало беспрерывной и продолжительной работы радиостанций, что облегчало противнику их пеленгацию и ликвидацию.
Неизбежное произошло. В декабре 1941 года группа пеленгации устроила облаву по установленным адресам. Несколько радистов, шифровальщица, содержательница квартиры, где находился один из передатчиков, были арестованы. Позже был арестован Макаров. Трепперу, попавшему в засаду, удалось бежать, предъявив удостоверение германской «Организации Тодта». Он немедленно предупредил о провале Гуревича. Вся агентура была законсервирована. Треппер, Гуревич и его жена Барча скрылись в Париже и Марселе.
В руках гестапо оказались зашифрованные радиограммы, передававшиеся через брюссельский передатчик. Их расшифровка привела к полному разгрому в Берлине группы Ильзы Штёбе («Альты»), Арвида Харнака («Корсиканца»), Харро Шульце-Бойзена («Старшины»). Практически с этого времени советской разведки в Берлине не стало.
Что касается тех разведчиков, которые находились в Бельгии, их судьба также оказалась печальной. Арестованный наряду с другими Райхман на первом же допросе дал согласие сотрудничать с немцами. В результате его предательства были арестованы разведчики, осуществлявшие связь с Голландией. Там было арестовано семнадцать человек. Один из радистов «сдался», и уже 22 сентября 1942 года его рация начала посылать сообщения в Москву под контролем гестапо. Правда, оставшиеся на свободе подпольщики успели сообщить об этом в Центр, который начал «игру» с немцами. Ещё несколько радистов и разведчиков были принуждены гестаповцами к сотрудничеству. Они сумели включить в радиопрограммы условные знаки, означавшие, что работают под контролем, но не все были поняты правильно.
Большинство участников бельгийской «Красной капеллы» после пыток было казнено. Но самое страшное, что на многих легло незаслуженное пятно предательства как например, на К. Ефремова и М. Макарова. Велика в этом «заслуга» и Л. Треппера, оговорившего в своих послевоенных показаниях и книге «Большая игра» Гуревича, Ефремова, Макарова и некоторых других.
Ещё в августе 1940 года Треппер обосновался в Париже. Он принялся налаживать работу новой нелегальной резидентуры, имел надёжное прикрытие — коммерческую фирму «Симэско», ставшую одним из поставщиков «Организации Тодта» во Франции, которая вела все строительные и фортификационные работы по заданиям вермахта. Благодаря этому Треппер получил возможность приобретать пропуска в Бельгию, Голландию и оккупированную зону Франции и, конечно же, собирать важную информацию по военно-экономическим вопросам.
Талантливый вербовщик, Треппер создал агентурную сеть, состоящую из ценных источников. Ему на связь были переданы также агенты, завербованные легальным резидентом Разведупра генералом Суслопаровым, занимавшим пост советского военного атташе при правительстве Виши. Благодаря этому Треппер стал направлять через Суслопарова материалы о численности и дислокации немецких войск во Франции. В середине мая 1941 года Треппер передал особо важное сообщение о том, что немцы через Швецию и Норвегию перебросили в Финляндию около пятисот тысяч солдат, а все высшие руководители «Организации Тодта» переведены в Польшу. Он также сообщил о перемещении немецких войск из Франции к советским границам и называл дату возможного нападения на СССР 20–25 мая 1941 года. Сообщение с точной датой начала войны Треппер передал через Суслопарова 21 июня 1941 года.
После отъезда Суслопарова Треппер и его резидентура остались без связи с Москвой.
В июне 1941 года руководство ГРУ пошло на вынужденный шаг: поручило радисту Ефремова («Паскаль») Венцелю установить контакт с Гуревичем и оказать помощь ему и Л. Трепперу.
Всё это привело, в конце концов, к катастрофе. Из-за самоуверенности и переоценки своих возможностей, свойственных Л. Трепперу, все три резидентуры переплелись между собой и организовали рыхлую сеть, слабо законспирированную структуру, в которой Треппер пытался играть роль «Большого шефа».
Несмотря на успехи немецкой контрразведки в Бельгии и Голландии, её главной задачей оставался арест Треппера и Гуревича.
К ноябрю 1942 года у немцев было уже достаточно данных для ликвидации резидентуры Треппера во Франции. Им удалось расшифровать значительную часть переписки между Центром и Гуревичем. В ходе допросов арестованных агентов были получены необходимые сведения о французской агентурной сети. В ноябре 1942 года в Марселе и Париже были арестованы Гуревич, Барча и все сотрудники фирмы «Симэско».
Чтобы избежать дальнейшего розыска со стороны гестапо, Треппер пытался инсценировать смерть и похороны Жана Жильберта, под именем которого он жил. Но инсценировка не удалась. 24 ноября 1942 года в зубоврачебном кабинете в Париже Треппер был арестован. До января 1943 года были арестованы все его помощники и члены агентурной сети. Всего во Франции, Бельгии и Голландии арестовали более ста человек, из которых семьдесят работали на советскую разведку.
Немецкое командование решило через радиопередатчики Венцеля, Гуревича и Треппера организовать радиоигру с советскими спецслужбами. Шесть из восьми захваченных радиопередатчиков были использованы в радиоигре, которой руководили эсэсовец Гиринг, а затем гестаповец Паннвиц. Стремясь спасти не только себя, но и извлечь пользу для дела, Треппер и Гуревич вынуждены были подыгрывать гестаповцам. В июне 1943 года Трепперу удалось через своего связника в ФКП сообщить в Центр о том, что передатчики бельгийских и французских резидентур работают под контролем немцев. Подпольный радиопередатчик Коминтерна передал в Москву эту информацию 7 июня 1943 года. Но напомним, что сообщения о провалах и работе под контролем немцев наши разведчики передавали и раньше: 15 июля 1942 года Ефремов сообщил, что арестован его радист Венцель, 25 сентября 1942 года Г. Робинсон (см. очерк о нём) сообщил об аресте Ефремова и радиста-голландца. Сам Треппер ещё 1 ноября 1942 года сообщал о провалах резидентуры Ефремова, а 20 ноября подтвердил сведения об аресте 29 июня Венцеля, а 7 августа — Ефремова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89