Сам Абсолют терпеть не мог романы. Другое дело — пьесы, их можно читать когда угодно!Однако печалиться его заставляли не литературные пристрастия друга, а тот факт, что он возвращался в долину реки Могавк, где среди ирокезов разгоралась усобица. Братья договорились поддерживать связь, хотя в разделенной войной стране это было непросто. Они также условились о том, что, как бы ни сложились обстоятельства, с началом поры цветения они непременно встретятся в Вишневой долине.На Саранчевой улице, которая больше походила на бульвар, находилось великое множество больших и малых лавок, харчевен, магазинов и мастерских. Над дверью одной из них красовалась золоченая вывеска с именем владельца: «Альфонс». Полукрона, врученная привратнику в щегольском кафтане и парике, обеспечила Джеку доступ во внутренние покои, а вид серебряной монеты весьма способствовал скорому появлению патрона.Французский язык Джека удостоился похвалы наравне с его телосложением (явная лесть, учитывая нынешнее состояние Абсолюта). Но наибольшее и вполне искреннее восхищение вызвала готовность визитера расстаться с деньгами.Столковались на цене, которая повергла бы в шок и лондонского денди, однако Джек понимал, что сможет выполнить поручение генерала, лишь вращаясь в тех же кругах, что и «Диомед». Чтобы собирать, пусть по крупицам, ценные сведения, шпион должен иметь доступ в высшее общество, а стало быть, в это же общество следовало попасть и Джеку. Кроме того, к расходам такого рода Бургойн отнесся бы с полным пониманием: оба они являлись ценителями портновского мастерства, не говоря уж о том, что в ходе долгой кампании Джек основательно пообносился.Единственная трудность (о которой предупреждал Паксли) заключалась в том, что Джеку новый наряд требовался «еще вчера», и тут миниатюрный француз заартачился.— Невозможно, мсье. На следующей неделе состоится губернаторский бал, и все дамы города явятся туда в нарядах «от Альфонса».Он вздохнул с таким видом, будто названный факт был ему в тягость и никоим образом не способствовал тому, что его собственное платье обильно украшало золотое шитье.— Но я тоже должен присутствовать на этом балу. Не считаете же вы, что я могу явиться туда в таком виде?Альфонс оглядел платье Джека с плохо скрываемым презрением.— Может быть, нам удастся приспособить что-то из уже имеющегося...— Имеющегося? — Джек повысил голос. — Я не могу появиться в свете в обносках! Боюсь, сэр, вы так и не поняли, с кем имеете дело. Этот бал будет дан губернатором в мою честь. Я — лорд Джон Абсолют, герой Саратоги.Это имя было бессмысленным, да и титул, по правде сказать, значил совсем немного. Джек прекрасно знал, что в Филадельфии, стоит бросить палку на перекрестке, непременно угодишь в трех лордов разом. Но вот мысль о том, что человек, в честь которого устраивается такое празднество и который, соответственно, будет в центре внимания, облачится в его, Альфонса, творения, польстила тщеславию портного и, безусловно, нашла отклик в его душе. Равно как и золотая монета в две гинеи, предложенная Абсолютом в качестве задатка. Альфонс со вздохом мученика положил ее в карман и согласился на все.Потом лакей доложил портному о прибытии клиентов на назначенную примерку, и тот умчался, пообещав прислать Джеку подручных, чтобы снять мерку.Вскоре Джека раздели до рубашки и бриджей, и помощники Альфонса (которые таинственным образом достигли почти невозможного, а именно проявили еще большее высокомерие, чем их хозяин) засуетились вокруг него, прикладывая портновскую ленту и записывая данные.Подали вполне сносный белый портвейн, который Джек с удовольствием тянул маленькими глотками. Он уже давно не чувствовал себя так комфортно, а перспектива помериться силами с достойным противником (каким, безусловно, являлся «Диомед») представлялась весьма увлекательной. Конечно, возложенная на него задача требовала вхождения в роль великосветского щеголя, но для этой роли Джек как раз вполне годился. Или, во всяком случае, будет годиться, когда над ним поработает Альфонс.Из соседней комнаты донесся смех, лишь слегка приглушенный тонкими стенами. Там находились и мужчины и женщины, и Джек с удовольствием прислушивался к каденциям добродушного подшучивания, хотя воспринимал не столько отдельные слова, сколько общий тон и настрой. Когда же в последний раз он слышал настоящий, непринужденный человеческий смех? В «Друри-Лейн»? Да, совсем в другой жизни. Рассеянно размышляя об этом, Джек продолжал прислушиваться, в то время как портняжки хлопотали вокруг него со своими лентами и линейками.Потому он уловил кое-что еще. То был рассыпавшийся водопадом непринужденный женский хохоток. Необычайно музыкальный... и очень знакомый. Поняв, что именно он слышит, Джек вскочил и, не обращая внимания на протестующие возгласы подмастерьев, устремился к двери.Следующая дверь была полуотворенной. Мужской голос присоединился к этому смеху, так что Джек счел возможным войти к леди без стука. Да и о каких церемониях могла идти речь, когда его сердце было готово выскочить из груди! Ускорив шаг, он ворвался в комнату.Находившиеся внутри люди, видимо, привыкли к постоянному хождению взад-вперед, так что никто даже не поднял головы. Две юные особы на диване тормошили сидевшего между ними изысканно одетого молодого джентльмена. В одной руке он держал блокнот, пытаясь, несмотря на борьбу, сделать набросок с третьей очаровательной леди. Та стояла наискосок от дивана, в то время как мастерицы с булавками в зубах производили примерку. Леди пыталась сохранить неподвижную позу, чему мало способствовал привлекший туда Джека непринужденный смех.Этой третьей молодой леди была Луиза Риардон.Она увидела его последней. Одна из молодых девушек взглянула на вошедшего с интересом. Другая, когда ее взгляд поднялся с его ног в одних чулках к шее без галстука, неприязненно поморщилась. Джентльмен встал, отложив блокнот. Джек вобрал глазами эту картину, словно находясь в глубоком сне или в сражении, в один из тех моментов, когда время как бы замедляется. Затем Луиза тоже подняла взгляд, и их глаза встретились.Ахнув, Луиза неуверенно шагнула вперед. Портнихи разразились негодующими криками: что-то лопнуло, булавки посыпались на пол. Вняв этим восклицаниям, девушка остановилась и попыталась принять прежнюю позу.Джек, в отличие от нее, мог двигаться свободно, а потому быстро пересек комнату.Лишь окружавшие девушку мастерицы помешали ему с ходу заключить ее в объятия.— Джек! Как... Когда?Ее лицо то краснело, то покрывалось бледностью.— Луиза...Углядев просвет между портнихами, Джек метнулся к ней, но она остановила его, выставив руку.— Джек, осторожнее. Ты загубишь мое платье.— Плевать мне на платье!— Джек!Теперь ее рука указала на джентльмена и двух леди, поднимавшихся с дивана.— Очередной обожатель, Луиза? — осведомился мужчина насмешливым тоном.— Старый друг. — Ее голос дрогнул. — Джек, это майор Джон...Ему, однако, было не до представлений, знакомств и прочих светских церемоний.— Как вы здесь оказались? Как спаслись? Как, ради всего святого...— Это длинная история, Джек. Мои добрые друзья...— Я думал, что вы... в лучшем случае в плену, если не...— Мертва?Это слово наконец положило конец ее попыткам представить Джеку остальных участников небольшой компании.— Я слышала, что вас захватили, но лишь позднее, потому что меня уже отпустили и я не стала медлить из опасения, что они передумают. Мне удалось убедить мятежников в том, что я спасалась бегством, приняв их за грабителей. И лишь по прибытии в Нью-Йорк мне стало известно, что вас объявили шпионом и намерены после допроса... повесить. — Она медленно покачала головой. — О Джек. Я считала вас погибшим. Я оплакивала вас — снова.Однако и присутствие привлекательного молодого человека, и, главное, тот беззаботный, веселый смех, который привлек Джека сюда, плохо вязались с мыслью о неутешной скорби.— Да, я вижу, как вам к лицу траур, — заметил он, указывая на переливающуюся розовым юбку и канареечно-желтый лиф.Удар попал в цель: она покраснела. Но прежде, чем Луиза нашлась с ответом, молодой человек выступил вперед и, пожав Джеку здоровую руку, промолвил:— Разрешите представиться: майор Джон Андре. А в лице этих молодых леди вы видите двух очаровательных Пегги: мисс Пегги Шиппен и мисс Пегги Чу.Обе мисс сделали книксен, хихикнули, а потом повернулись и стали перешептываться, не сводя с него глаз.— А вы, должно быть, тот самый офицер, который сопровождал мисс Риардон в той опасной поездке! Мы все рады видеть, что вы живы, сэр. Нам так много рассказывали о вас. И о вашем знании леса, и о вашей отваге. «Джек то, Джек се». Единственное, чего мы по сию пору не знаем, так это ваша фамилия.Андре выглядел лет на двадцать пять, то есть по возрасту был ближе к Луизе, чем к Джеку. Невысокий, хрупкий, с тонкими, почти девичьими чертами красивого лица. Ресницам его могли бы позавидовать обе Пегги. Джеку он напомнил Банастра Тарлтона. Однако кукольное лицо Тарлтона портило надменное и злобное выражение, тогда как Андре был исключительно дружелюбен и приветлив. Судя по всему, этот человек любил жизнь во всех ее проявлениях, и жизнь отвечала ему взаимностью.— Джек Абсолют из Шестнадцатого полка легких драгун.— Личный полк Бургойна, — пробормотал Андре. — Вы случайно не были с этим благородным человеком при Саратоге?— Был. Я доставил его депеши сюда, генералу Хоу.— О, так это вы? Я служу при штабе генерала. Меня не было, когда прибыли эти бумаги.Ну конечно! Джек понял, где ему довелось слышать это имя. Предполагалось, что именно Джон Андре составит для генерала краткий обзор доставленных Джеком донесений. Андре являлся штабным разведчиком Хоу, так же как сам Абсолют — разведчиком Бургойна. Это позволяло взглянуть на дружелюбие майора несколько по-иному.Руку Джека Андре держал непринужденно, но неожиданно его пожатие стало крепче.— Постойте-ка! Джек Абсолют? Уж не тот ли вы самый Джек Абсолют, а? Из «Соперников» Шеридана?Джек вспыхнул. Дурная слава преследовала его и за океаном.— Полагаю, сэр, что скорее наоборот, сэр. Этот... э... ирландец воспользовался для своей драмы моим именем и некоторыми... деталями.— Чудесно! — восхитился Андре. — Знаете, я только что организовал небольшой любительский театр. Представьте меня Филостратом, «ибо как нам скоротать это неспешное время, если не с помощью какого-нибудь развлечения?» — Он рассмеялся так же музыкально, как и Луиза. — Мы называем себя драматической труппой. Здесь и подмостки есть. Небольшая, но вполне приличная сцена. И вы только представьте себе, сэр, на следующей неделе мы открываем сезон... «Соперниками»!Иисус! Неужели эта пьеса никогда не перестанет преследовать его?Так и не отпустив руки, Андре продолжил:— А вы, майор, случайно не выступаете на сцене?Прежде чем Джек нашелся с ответом, в разговор вмешалась Луиза:— Еще как выступает! Я сама выступала с ним на корабле, во время плавания. Джек — превосходный артист.— Надо же, а один из наших актеров оказался неспособен выйти на сцену, — заявил Андре. — Так некстати: схлопотал в ногу пулю, когда был в патруле. Ходить он будет, но выступать в ближайшее время ему не придется. Признаюсь, он поставил меня в затруднительное положение. Я уже подумал было о том, чтобы помимо постановки пьесы взять на себя и его роль, но уж больно она сложна. Ведь ему, сэр, предстояло играть вашего тезку.Андре добавил вторую свою руку к уже державшей ладонь Джека и, подняв опушенные длинными ресницами глаза, чуть ли не умоляюще произнес:— Почему бы вам, сэр, не исполнить эту роль?Предложение показалось Джеку столь возмутительным, что у него перехватило дыхание. А вот Луиза, пока он силился набрать воздуху, восхищенно рассмеялась.Взгляд Джека метнулся к ней, но тут же вернулся к майору. Освободив руку от пылкого пожатия Андре, Абсолют сухо проговорил:— С тех пор как этот нахал Шеридан ославил мое имя, все трактирщики, носильщики и горничные Англии не давали мне проходу, встречая криками «Тот самый Джек Абсолют!». Я убрался от них за море, в страну, которую считал благословенно свободной от этой клеветы. И что же? Вы хотите, чтобы я играл самого себя?Возмущения в этих словах было столько, что дальше некуда, однако майора это, похоже, ничуть не обескуражило.— Но кто лучше вас сможет защитить вашу же репутацию и донести до нас правду? — возразил он. — К тому же... — И тут Андре бросил быстрый взгляд на Луизу. — Могу заверить вас, что остальной состав труппы так же силен. Например, могли бы вы пожелать лучшего партнера по сцене, чем наша прелестная мисс Риардон?Ну конечно. Луиза будет играть Лидию, возлюбленную Джека Абсолюта, в эпизоде, состряпанном на основе той случившейся в Бате много лет назад истории. Тогда он, Джек, из-за чертовой девчонки выставил себя полнейшим дураком. Именно эту историю Шеридан украл для своего чертова сюжета. И они хотят, чтобы он играл самого себя! Изображал сценическую любовь к воплощению его юношеской глупости, да еще и в исполнении столь желанной для него женщины! Выставлял напоказ свои чувства перед зрителями, среди которых будут офицеры штаба генерала Британской армии, сливки лоялистского общества и, вне всякого сомнения, все шпионы Филадельфии, включая человека, для устранения которого его сюда и прислали!— Никогда! — отрезал Джек. — Пусть даже меня сварят заживо в кипятке, разорвут жеребцами или предложат ключ от султанского сераля и тысячу ночей, чтобы наслаждаться его одалисками. Никогда. Никогда. Никогда! Глава 16Репетиция — «Ну, если она это выдержит, то, значит, в мою игру вмешался сам дьявол».Джек ждал, устремив взгляд в пустоту.Ничего.На первой репетиции после этой строки все покатились со смеху. Но с тех пор прошло несколько недель, и никто даже не хихикал.Может быть, он неудачно произнес реплику? Надо ли делать так, чтобы строка говорила сама за себя? Или ее необходимо подчеркивать, выделять, чтобы подтолкнуть публику к смеху? «Говорите, пожалуйста, роль легко и без запинки», — просил Гамлет.Но Гамлет никогда не играл в Филадельфии в промозглую ноябрьскую ночь!Джек выдохнул и увидел, как пар из его рта поплыл над свечами. Поежившись, он стал думать о том, что его воистину согревало. Перед тем как произнести эту фразу, герой (по пьесе) целовал свою Лидию. И Лидия (то есть Луиза) до сих пор пребывала в его объятиях.Не из-за поцелуя ли он произносит злополучную строку неудачно? Три раза они играли эту сцену, три раза целовались, и каждый раз поцелуй оказывался не таким, как раньше. Первый, в день их встречи у Альфонса, был страстным — во всяком случае, с его стороны. А вот Луиза быстро прервала объятия, возможно смущаясь перед другими актерами. Во второй раз, два дня спустя, страстной была она, тогда как его не отпускало напряжение.А этот, третий? Джек взглянул на Луизу, которая как раз распрямлялась в его объятиях, набирая дыхание для своей следующей реплики. Да, именно поэтому Джек и произнес остроту своего персонажа так скучно. Этот третий поцелуй был холодным. Предназначавшимся только для сцены.— «О, теперь я решила бежать с ним на край света! Но мои несчастья еще не кончены», — продекламировала Луиза, приложив руку ко лбу.Вышли остальные актеры — «отец Джека» и «тетушка Лидии», то есть инженерный полковник и его жена. Оба были склонны делать излишний упор на комических аспектах своих ролей.Скоро сцена завершилась, и Джек с Луизой удалились в кулисы. Она поспешила в уборную, чтобы переодеться для следующего действия, оставив своего партнера в одиночестве — размышлять о поцелуях.Эти три не принесших удовлетворения поцелуя были самыми интимными моментами их общения за все время пребывания Джека в Филадельфии. Холодность Луизы, которую он уловил почти с первого момента их встречи, не только не растаяла, но, к его недоумению, только усилилась. Можно подумать, что этому способствовал снег, обильно выпадавший в городе каждую ночь.И как ни странно, репетиции представляли для них единственную возможность быть вместе. Они занимали не так уж много времени. В остальные часы Луиза ухаживала за больной матерью, перевезенной из Нью-Йорка и по-прежнему прикованной к постели, или предавалась круговерти светской жизни.Джек в своем великолепном мундире тоже блистал на балах, концертах и приемах, где среди светских джентльменов и дам наверняка скрывался и тот, за кем он охотился. «Диомед». Или некто, кто сможет вывести Джека на «Диомеда», а не исключено, что и на «Катона».Джек вращался в обществе, беседовал, расспрашивал, и, хотя до сих пор не обнаружил ничего, кроме туманных слухов, его желание отомстить ничуть не ослабело со времени расставания с генералом.В глубине души Джек сознавал, что действует не вполне бескорыстно, ибо тщательное выполнение шпионских обязанностей позволяло ему чаще видеться с Луизой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40