Между колонией и фермой была постоянная связь. Кроме чисто соседских взаимоотношений, существовали и иные: товарищ Марк часто давал членам колонии поручения довольно странного свойства.
И в тот вечер, когда Посвистов был брошен в каземат к Марго, товарищ Марк вызвал к себе одного из обитателей колонии.
Это был человек с военной выправкой, белокурый, с серыми глазами. Марк, держа в руках какую-то фотографию, начал разглядывать колониста.
— Рост тот же, — одобрительно сказал он. — Глаза похожи. Остальное дополнит костюм и грим. В субботу вечером вы должны выехать в Париж. Вам придется погулять в форме полицейского, а грим будет этот. Поняли, товарищ Ванкин?
Марк протянул ему фотографическую карточку. На ней был изображен Посвистов в гриме и форме полицейского.
— Слушаюсь, товарищ Марк! — по военному ответил Ванкин. — Когда прикажете ехать?
— В субботу, семичасовым поездом. Явка — площадь Сен-Жермен. Можете идти.
Ванкин повернулся на каблуках и вышел.
Марк взглянул на часы. Было около десяти. Он вышел на двор и наткнулся на Самуила, прислушивавшегося к звукам автомобиля на дороге.
— Вероятно, это сам Лурье, — сказал он с почтительной дрожью в голосе. — Говорили, что он приедет с Гельфандом.
— Я не понимаю, зачем столько церемоний с этими двумя проходимцами. Прикончить их — и все, — заметил Марк.
— Да, я того же мнения. Но товарищ Лурье думает узнать от них кое-что о плане Брадлея. Посвистов должен знать. У Лурье серьезные опасения, что Брадлей подготовил что-то и в самую решительную минуту оглушит какой-нибудь неожиданностью.
— Но у нас свой полицейский! Все организовано так, что ошибки быть не может.
К ферме подкатил автомобиль. Оба чекиста бросились ему навстречу. Но вместо важных гостей из него вышли Баталин и Дегро.
Марк попятился.
— Вы? Рискнули ехать вместе?
— Авто Баталина испортилось и осталось у «Трех Лилий», — пояснил Дегро. — Я подвез его.
Марк пробурчал что-то и прошел в дом. Неожиданные гости последовали за ним. Самуил замыкал шествие.
— Давно я не был у вас, — заметил Баталин. — Но, кажется, никаких перемен. Даже Афродита по-прежнему на камине, хотя правоверному коммунисту и не следовало бы держать на виду такой сюжет. Это для растленных буржуев куда ни шло…
Они очутились в уютно обставленной гостиной. Ковры на полу, мягкая мебель, несколько картин, делавших честь вкусу их владельцу, наконец, рояль в углу с открытыми нотами на пюпитре — все так же мало походило на суровую спартанскую обстановку «рабочего» кабинета Марка, что, казалось, под одной кровлей в этом доме уживались два враждующих мира — пролетарский и утонченно-буржуазный.
Самуил исчез куда-то и появился с двумя бутылками и стаканами.
— Ну, что вас принесло? — почти грубо спросил Марк.
Баталин вынул из кармана бумагу и сунул ее Марку. Тот пробежал ее взглядом и хмуро посмотрел на коммерсанта.
— Так… Вы замещаете Лурье? Прекрасно…
Самуил мрачно улыбнулся.
— О, у вас, товарищ Баталин, будут приятные минуты! Нужно-таки, чтобы судьба устроилась так: своя любовница с любовником!
— Замолчите, Самуил! — поморщился Баталин. — Я был любовником по приказу партии и нахожу, что эта особа обошлась нам дороже, чем принесла пользы. Если меня не обманывает чутье, то и по отношению к ВКБЕ мы от нее не получим ничего нового. Для них это будет хороший сюрприз…
— Которым поделиться им не придется ни с кем, — прервал Самуил и снова засмеялся.
— А вы, Дегро, зачем пожаловали?
— Я проездом. Как же не навестить старых знакомых. Кстати, оказал услугу Баталину…
Марк угрюмо посмотрел на него.
— Время вы выбрали довольно неудобное для поездок, — начал он и остановился, встретив странный взгляд Баталина.
Баталин отставил стакан с вином и рассеянно порылся в боковом кармане.
— У меня тут еще одна бумажка, самая пустяшная, — сказал он. — Касается Дегро… Где же она? Ах, кажется, эта.
Дегро побледнел и почувствовал дрожь в коленях.
Самуил, точно поняв, в чем дело, придвинулся к нему и следил за каждым его движением.
— Дегро — провокатор, — так же спокойно продолжал Баталин. — Я получил приказ нагнать его по дороге сюда и…
Дегро вскочил с быстротой молнии, но руки Самуила обхватили его сзади за талию. Марк кинулся помогать товарищу. После отчаянной борьбы руки Дегро оказались скованными тонкими стальными браслетами.
«Негоциант» дрожал от возбуждения, гнева и страха.
— Так вы платите за службу, бандиты? — кричал он, захлебываясь. — Мне обещали полную безопасность и разрешили к двадцать шестому января исчезнуть и вдруг…
— Да, это расплата, — серьезно ответил Баталин. — Людей вашего сорта можно прикармливать до тех пор, пока они приносят пользу. Потом же…
Он сделал жест, словно смахнул что-то ничтожное, не стоящее внимания.
— Лучшего вы не заслуживаете. Уведите его туда, к тем. Через час я займусь всеми. До рассвета все должно быть кончено.

Посвистов и Марго услышали новый шум в подземелье. Кто-то не хотел идти и упирался. Его, очевидно, «подбадривали», потому что раздался глухой шум удара и крик:
— Подлец, бьет беззащитного!
— Голос Дегро, — прошептала изумленная Марго. — Неужели и его захватили?
— Вполне возможно…
— Оль, что же делать теперь? Стрелять в этого негодяя, как мы говорили, или подождать?
Посвистов подумал секунду. Потом сказал решительно:
— Если он будет один, то стреляй! Постарайся пустить ему пулю в затылок.
Марго с револьвером в руках притаилась у двери.
Скрипнул замок. В слабо освещенном четырехугольнике двери появились две фигуры. Плотная фигура Дегро уперлась на секунду.
Самуил занес над головой пленника рукоятку револьвера, и это движение решило все дело.
Черной молнией метнулась Марго из мрака каземата. Раздался крик — это вскрикнула она от возбуждения, затем — короткий звук выстрела.
Занесенная рука чекиста странно задвигалась в воздухе, револьвер выпал из нее, и сам он опустился на землю.
— Браво, Марго! — одобрительно крикнул Посвистов. — Надо втащить его сюда. Помогите, Дегро!
Дегро быстро освоился с положением. Не задавая никаких вопросов, он помог впихнуть тело чекиста в камеру. Выстрел Марго был очень удачен: пуля пронзила мозг.
— Теперь что?
Эта мысль молнией пронеслась в мозгу Посвистова. Он беспомощно поднял скованные руки.
— Мы с вами точно младенцы, — с горечью произнес он. — Подумайте: два револьвера, а свободны только слабые руки женщины.
— Вас беспокоят эти штучки? — спросил Дегро. — От них можно освободиться. Если милейшая Марго поищет у меня в заднем кармане брюк, то найдет ножик, снабженный пилкой. В четверть часа мы освободимся от наручников. Какое счастье, что эти ослы отобрали у меня только револьвер!
Марго исполнила просьбу. Универсальный нож Дегро был снабжен множеством различных инструментов, в том числе и хорошей английской пилкой.

Баталин перешел в «рабочий» кабинет. Сейчас это был уже не добродушный мешковатый богач-коммерсант, каким его знала русская колония Парижа. Лицо его стало холодным и непроницаемым, в глазах залегла суровость. Казалось даже, что и ростом он стал выше. Маска, которую он носил в Париже, упала, и теперь в кабинете Марка сидел чекист Баталин, исполнявший ответственные и редкостные по жестокости поручения III интернационала.
В нем не было и тени мягких чувств по отношению к женщине, с которой он, вольно или невольно, прожил два года. Склонившись над бумагами, положенными перед ним Марком, он недовольно хмурил брови.
— Что за допрос? — пренебрежительно говорил он. — Вы не сумели вырвать у нее ни слова. Увидите, как пойдет дело у меня. Где же товарищ Самуил?
— Должно быть, в подвале. У товарища развито чувство юмора. Он любит поговорить со своими арестантами… Вот, должно быть, он…
За дверью, ведшей в подвал, послышалось движение. Не обращая внимания на шум, Баталин продолжал разбирать бумаги на столе.
— Руки вверх! — загремело вдруг в комнате.
Посвистов и Дегро, вооруженные револьверами, стояли в дверях. Посвистов держал на мушке Баталина, а Дегро, улыбаясь, целился в Марка. Марк поднял руки. Баталин был человеком другого сорта: он вскочил и схватился рукой за задний карман брюк.
Грянул выстрел. Баталин, изрыгнув ругательство, отвалился корпусом на кресло.
— Так будет лучше, — сказал Посвистов. — Милая Марго, — крикнул он в открытую дверь подвала, — не сумеешь ли ты чем-нибудь связать этих молодцов?
Марго вышла и застыла в удивлении.
— Серж? — пробормотала она, переводя недоуменный взор с чекиста на Посвистова. — Что с ним?
— Ваш Серж — видный чекист и ему предназначалось удовольствие свернуть нам голову, — пояснил Дегро. — Если вы, Посвистов, покараулите этих молодцов, то я мигом разыщу все, что нужно. Я знаю дом.
Он передал Марго револьвер, а сам исчез внутри дома.
Прошла минута в напряженном тягостном молчании. Раненый Баталин шевельнулся и застонал. Марго била нервная дрожь: все пережитое за сутки не могло сравниться с последней неожиданностью — с превращением богатого русского коммерсанта Баталина в чекиста!
Вернулся Дегро. В руках у него была связка наручников.
— Этих вещиц у них изрядный запас, — весело сказал он, прилаживая одну пару наручников к рукам Марка. — Через этот дом в каменоломне прошло немало русских эмигрантов. Если откачать воду, заполняющую большую шахту, то можно найти с дюжину трупов, снабженных этими штучками. Утро и нас должно было застать там…
Он надел наручники и на Баталина, раненного в плечо.
— Вот и прекрасно! — самодовольно произнес он. — А не отправить ли их в каменоломню?
Марго в ужасе вскрикнула:
— О, нет, нет!
— Это было бы вернее, но раз у вас слабые нервы, то я готов только проводить их в камеру к покойному товарищу Самуилу, — и дело с концом!

Спустя пять минут они покинули дом.
На дворе стоял автомобиль Дегро — великолепный четырехместный лимузин. Посвистов завел мотор.
— Погодите, я сейчас вернусь, — сказал Дегро и скрылся в доме.
Пропадал он довольно долго и вышел, нагруженный свертками. Из карманов торчали горлышки бутылок. Боковой карман подозрительно оттопыривался: Дегро не забыл захватить и найденную денежную наличность.
— Нам не придется делать остановок для ужина, — весело объявил он. — Я захватил кое-что в дорогу.
XX. Пристанище Дегро
Бельдит — маленькая рыбачья деревушка на пустынном побережье Бискайского залива. Высоким голым утесом врезается здесь в море мыс Трех Святых — длинная и мрачная громада камня, населенная чайками и гагарами.
Деревушка укрылась за мысом в лощине, окруженная каменными глыбами и сосновым лесом, в беспорядке громоздившимися по уступам. Лес и скалы отделили этот уголок от всего мира и, должно быть, поэтому о его существовании позабыли и люди, и небо.
По крайней мере, жители Бельдита не могли похвастать частым лицезрением начальства, за исключением собственного мэра, который олицетворял собой карающую десницу закона и в то же время был самым богатым человеком в Бельдите.
Что касается небес, то и они редко давали знать о себе бельдитцам, во всяком случае, очень скупо расточали свои блага на население — оно было бедно и свыше головы набито предрассудками. Не расточая милостей, небеса не очень часто простирали над Бельдитом и наказующий перст — население не знало болезней, и потому оравы босоногих ребят росли и крепли на радость родителям в суровой, чисто спартанской обстановке — в обрез пищи и по горло работы.
Когда-то в благословенные времена королей, в лесу за Бельдитом высился замок, принадлежавший маркизам Сомбертон. Революция погасила довольно невзрачный блеск этой семьи и разрушила самый замок. Никто не заботился о его восстановлении. В небольшом кирпичном домике возле руин жил когда-то сторож, неизвестно что охранявший, но он умер от старости, и владение было окончательно предоставлено милости провидения.
Рыбаки Бельдита использовали руины в качестве строительного материала, и несколько кирпичных домиков украсило деревню. Сорок лет никто не заявлял никаких претензий на имение, но год тому назад явился из Парижа некий полный господин, нанял рабочих, и закипела работа в запущенном поместье.
У Дегро были особые основания приобрести это владение. Дикий, заброшенный уголок как нельзя лучше соответствовал его намерениям. Работая на большевиков, Дегро никогда не строил иллюзий насчет того, что его господа когда-нибудь оставят его в покое и примирятся с его отставкой за «выслугой лет». Дегро знал, что большевики не упускают человека, сколько-нибудь знакомого с их секретами, и решил на всякий случай обзавестись таким укромным уголком, где можно было бы чувствовать себя в безопасности, хотя бы на время.
Сколотив определенный капитал, Дегро собирался исчезнуть из Парижа. В Бельдите он думал пожить ровно столько времени, сколько понадобится для того, чтобы естественным образом изменить свою внешность — отрастить солидную бороду и акклиматизироваться под именем Клода Деливрон, рантье, живущего на покое в собственном имении.
За год до событий, описываемых в этой книге, на месте руин старого замка Бельдит выросла вилла в стиле швейцарского шале.
Заброшенный парк — чудный уголок зелени между скал — был приведен в порядок и огорожен высокой чугунной решеткой. Плющ, разросшийся на развалинах, был направлен рукой садовника на ограду и постройки. Издали казалось, что могучая волна зелени плещется, разбиваясь о белый домик и силясь захлестнуть его.
Садовник Барбю в течение года был единственным хранителем и обитателем имения Дегро. Он с женой и восьмилетним сыном занимал бывший домик сторожа, тоже приведенный в порядок и стоявший возле главного въезда в парк.
Рантье Деливрон навещал свое владение всего несколько раз и проводил здесь не больше двух-трех дней сряду. В эти дни жена садовника — добродушная толстушка Мари-Жозефина — стряпала в барском доме для хозяина. Во время таких поездок мнимый рантье Деливрон делал распоряжения относительно последних мелочей убранства дома. Из некоторых подробностей обстановки Мари-Жозефина сделала вывод, что в доме будет жить и дама.
Перед Рождеством Дегро в последний раз навестил Бельдит.
Осмотр дома произвел на него самое приятное впечатление. Особенно радужные мысли навевала просторная спальня, снабженная двумя великолепными кроватями под общим балдахином и убранная с умопомрачительной роскошью.
— Мари-Жозефина, — сказал он жене садовника, подававшей ему утренний кофе, — возможно, что через месяц я уже приеду сюда на постоянное жительство. Не можете ли вы к этому времени подыскать какую-нибудь молодую расторопную девушку для постоянных услуг даме? Сами вы, я надеюсь, не откажетесь заведовать кухней и хозяйством. Кроме того, вам в помощь придется подыскать какого-нибудь парня — для черной работы.
Мари-Жозефина не теряла времени, и к указанному сроку у нее на примете была и девушка из деревни Бельдит, и высокий неуклюжий силач из местных жителей с изрытым оспой лицом. Парень был рыбаком, но несчастный случай лишил его ноги, а вместе с ней и возможности рыбачить. Деревяшка вместо ноги, совершенно неуместная в морском промысле, не мешала ему справляться с метлой, топором и заступом. Мари-Жозефина была вполне довольна своим выбором.

25-го января ночью возле запертых чугунных ворот парка громко заревела автомобильная сирена. Барбю, мирно почивавший в своем маленьком домике, вскочил с постели, спросонья не понимая причины такого необычайного шума.
Взглянув в окно, он увидел полосы яркого света от автомобильных фонарей и мокрый блестящий кузов машины — шел дождь.
— Вставай, Мари-Жозефина, — крикнул он жене, — приехал господин Деливрон.
Он поспешил впустить хозяина, широко распахнув чугунные ворота.
— Как поживаете, Барбю? — крикнул ему Дегро — он сам сидел за рулем автомобиля.
— Спасибо, господин Деливрон. — ответил, снимая шапку, садовник. — С благополучным приездом!
Машина покатила по широкой аллее. Садовник успел заглянуть в нее и заметил двух пассажиров — даму и мужчину.
Затворив ворота, садовник поспешил к дому, где уже суетилась его жена.
Прибывшие казались очень усталыми и изнуренными. У мужчин подбородки заросли щетиной — их несколько дней не касалась бритва. Более свежей выглядела женщина, но и ее костюм был грязен и сильно помят.
Было похоже, что путники несколько дней не вылезали из автомобиля. Это подтверждала и сама машина, сильно облепленная грязью.
— Добрейшая Марго, — сказал Дегро, предлагая ей руку, чтобы выбраться из автомобиля, — будьте хозяйкой этого дома, распоряжайтесь, как вам заблагорассудится. И вы, милейший Посвистов, тоже…
Марго выскочила из автомобиля, отказавшись от помощи Дегро. Она взяла под руку Посвистова, едва тот вышел из машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14