Филипп вышел из приемной лишь час спустя, чувствуя, что приобрел новых друзей. И, кроме того, он нашел человека, за которым бы последовал куда угодно. Быстрым шагом пройдя по коридорам, он ответил на салют английских стрелков и ждал, пока приведут ему его коня. «Если у Ричарда достаточно таких лучников, – думал он, осматривая воинов взглядом настоящего знатока и мысленно сравнивая их с ненадежными пехотинцами королевства Иерусалимского, оставившими войско в битве при Хиттине, – то мы дадим туркам хороший урок».
Он уже было поставил одну ногу в стремя, но тут вдруг услышал со стороны двора громкий крик и бряцанье оружия, сопровождающееся тяжелым топотом ног.
– Господин, господин!
Филипп застыл на месте. В этом голосе было что-то до боли родное и знакомое. Ведь не может же, в самом деле, это быть… Он повернулся на голос и увидел упавшего перед ним на колени человека, тут же схватившего его руку и начавшего покрывать ее поцелуями.
– Льювеллин! – беззвучно шевеля губами, проговорил Филипп. Нагнувшись, он поднял Льювеллина на ноги. Тот смотрел ему в лицо с обожающей, радостной улыбкой. По морщинистым щекам старого слуги катились крупные слезы, и Филипп почувствовал, что ему самому хочется плакать.
– Я думал, ты погиб, Льювеллин, – сказал он прерывающимся от волнения голосом. – Я был уверен, что тебя убили при Хиттине.
– О, только не меня, мой господин. Понадобилась бы целая армия нехристей, чтобы прикончить меня. А вы, мой господин? Вы так повзрослели. Сир Хьюго мог бы гордиться вами сейчас, мой господин.
Они стояли и молча улыбались друг другу, не в силах найти нужные слова.
– Кому ты теперь служишь, Льювеллин? – наконец спросил Филипп.
Лицо Льювеллина осветилось счастливой улыбкой.
– До последнего момента я служил сиру Уильяму де Богуну. Он английский рыцарь. Но теперь я снова буду служить вам, мой господин, если вы договоритесь с сиром Уильямом. Он был мне хорошим хозяином.
– Я поговорю с ним утром, Льювеллин, – пообещал Филипп. – Я только что познакомился с ним.
Он рассказал Льювеллину, как найти дом, в котором остановились они с Жильбером, и тронул поводья, медленно поехав вперед, с трудом пробираясь по людным узким улочкам, мимо шумной пристани, мимо бухты с небесно-голубой водой и рядами стоявших на якоре судов. И вдруг поймал себя на том, что едва не поет от счастья.
Жильбер, бросив единственный взгляд на лицо Филиппа, сразу все понял и улыбнулся, потерев кончик своего носа с нескрываемым удовольствием.
«Вот теперь я узнаю прежнего Филиппа», – подумал он и начал выслушивать сбивчивый рассказ своего друга о событиях, приведших его в такое прекрасное расположение духа.
– Я только переоденусь, и потом мы сядем обедать, – говорил Филипп, направляясь в свою комнату. – Выпьем вина, которое мы взяли на пробу…
Вдруг он застыл на месте, внезапно замолчав. Жильбер, повернувшийся уже было, чтобы пойти к себе, тревожно взглянул на своего друга. Филипп же смотрел на свою кровать.
– Что такое, Филипп?
Филипп не ответил. Нагнувшись, он взял в руки маленький круглый хлебец. Сильно побледнев, он молча повернулся к Жильберу.
– Ассасины! – наконец прошептал он.
На его постели лежал длинный нож и сверток пергамента. Филипп, сломав красную печать, прочитал единственную фразу, написанную на пергаменте: «Конрад Монферратский должен быть убит. Исполни это».
Несколько долгих минут Жильбер с Филиппом в ужасе смотрели на тонкую вязь арабских букв. Потом Филипп разорвал пергамент и в сердцах швырнул его куски на пол.
– Но почему именно Конрад? – спросил Жильбер.
– Догадываюсь. Он хочет помешать Ричарду. А Старец Горы, должно быть, жаждет поражения Саладина. Если убрать Конрада с дороги, Ги Лузиньянский снова займет трон Иерусалима, и тогда Ричард может спокойно выступить в поход на Святой город.
– Думаю, ты прав, – сказал Жильбер. – И что ты собираешься делать, Филипп? Предупредить Конрада?
Филипп хрипло рассмеялся.
– Ты думаешь, он хоть на секунду поверит моим словам? Да если бы и поверил, разве он сможет потом доверять мне? Но в одном мы можем быть уверены, Жильбер. Если я не убью Конрада, это сделают ассасины. А если меня заподозрят… – Он замолчал. – Ни одна душа не должна знать об этом, – угрюмо проговорил он и добавил: – Нужно предупредить Льювеллина и твоего нового саксонского слугу – как там его, кажется, Гурт, – что на нас готовят нападение грабители. Чтобы они не спускали глаз с нашего дома. И в дальнейшем не делай ни одного шага без кинжала.
Глава 14
ПИТЕР ДЕ ШАВОС
Справа от крестоносцев синело море. На слабых волнах мягко покачивались корабли венецианских и генуэзских купцов, нагруженные необходимыми припасами для армии.
Слева простиралась равнина Шарон, а на горизонте виднелись холмы Самарии – зеленая, влажная местность, очень красивый вид, к сожалению, омрачавшийся клубами пыли, поднимаемой с земли колоннами христиан, двигающимися по старой Римской дороге на юг Святой земли.
Филипп был доволен. Работы ему хватало, теперь он был назначен личным секретарем Ричарда – звеном, обеспечивающим связь короля с разными частями смешанной армии. Он идеально подходил для этой должности как человек, которого поддерживали сирийские бароны, с одной стороны, а с другой – оба военных ордена, которые вместе с английской армией представляли огромную силу.
Этот поход во многом отличался от хаотичного наступления войска королевства Иерусалимского на Тивериаду. Ричард сам следил за каждой мелочью. Каждый день люди проходили десять миль, выступая в поход в вечерней прохладе и отдыхая днем; к войску постоянно на телегах подвозили пищу и воду – по мере того, как прибывали в гавань Акры корабли с продовольствием и одеждой для армии. За все время похода турки почти не нападали на колонну.
Отряды сельджуков лишь ехали параллельно дороге, по которой двигались христиане, укрываясь за холмами и в окрестных лесах. Конечно, некоторые столкновения были неизбежны, но в основном о присутствии врага крестоносцы узнавали лишь по облакам пыли, поднимающимся вдали.
Длинный поход из Акры уже почти подошел к концу. На следующий день войско христиан должно было прибыть в Яффу. Если им удастся захватить и этот порт, то они смело могут двигаться в глубь суши, на Иерусалим, оставив позади крепкий тыл.
Филипп, как и всегда, делил свое временное жилище – купленный ими специально для похода шатер – с Жильбером. Они лежали в палатке после окончания дневного перехода, наслаждаясь дыханием легкого прохладного бриза, веющего со стороны моря.
– Мне надо идти, – сказал Филипп, поднимаясь на ноги. В его обязанности входило вести ежедневные военные советы, проходящие в шатре короля, где обсуждались результаты прошедшего и планы будущего дня.
– Предупреди Льювеллина и Гурта, как всегда, – сказал Филипп. – Кто сегодня первым будет стоять на страже?
– Льювеллин.
Филипп кивнул. С тех пор, как они получили в Акре хлебец, присланный убийцами, они каждый вечер выставляли у своей палатки надежного часового. Новый слуга Жильбера, Гурт, был крепким парнем, светловолосым и голубоглазым, а что самое главное – очень молчаливым. Но сакс обладал недюжинной силой, и когда в его миролюбивом сердце закипал гнев, он становился опасным противником.
У шатра короля уже собрались рыцари, ведя в ожидании начала совета оживленную беседу. Они приветствовали Филиппа, и он уже собрался было войти в палатку, но в это время какой-то юный оруженосец тронул его за руку.
– Сир Филипп д'Юбиньи? – тихо спросил он, и рука его слегка дрогнула.
– Да.
Филипп раньше никогда не видел этого юношу. Юный оруженосец на вид был крепкого телосложения. «Но ему никак не больше девятнадцати», – подумал Филипп, вглядываясь в лицо юноши со вздернутым носом и россыпью веснушек.
– Я Питер де Шавос, сир, – представился молодой оруженосец.
– Хорошо, – сказал Филипп, – что вам угодно?
– Я из Марчеса, сир, – сказал де Шавос, как будто он мог знать, что Филиппа интересовал именно этот город. – Марчес в Уэльсе, сир. Замок Кидвелли, принадлежащий моему отцу, находится совсем рядом с Лланстефаном.
– Лланстефан! – заинтересованно воскликнул Филипп, пораженный таким совпадением.
– Да, сир. Ведь вы – д'Юбиньи из Лланстефана?
– Мой дед приехал оттуда много лет тому назад, – ответил Филипп. – Но я родился в этой земле.
– О, мне известно это, сир, – быстро проговорил де Шавос. – Но мне только что пришло письмо из Уэльса. Мой отец сообщает, что Роберт д'Юбиньи умер.
– Наверное, это мой кузен, – сказал Филипп.
– Да, мне тоже так думается, – продолжал взволнованно Питер. – Он последний в семье. В поместье не осталось наследников, так написал мой отец.
– Что? – вскричал Филипп, с силой хватая мальчика за руку, но поспешил извиниться, услышав, как тот вскрикнул от боли. – Прости, Питер. Но это известие расстроило меня. Сейчас я должен идти на собрание, но по окончании я буду ждать тебя в моей палатке.
В шатре короля собралось много народу. Там были оба Великих Магистра, король Ги Лузиньянский, командиры всех подразделений армии и несколько старших английских и нормандских баронов. Все ждали Ричарда, чтобы начать собрание. Крестоносцы вняли голосу рассудка и предоставили Ричарду Английскому командовать всем войском христиан.
– Мне нужны сведения, – коротко сказал Ричард, входя в шатер. – До Яффы осталось десять миль. Что представляет собой дорога отсюда до порта?
– Я могу доложить вам, ваша светлость, – поспешно сказал Великий Магистр рыцарей-тамплиеров. – Дорога огибает побережье, а затем нужно перейти через реку. Там есть хороший брод, и у нас не возникнет никаких сложностей с переправой. Когда первая часть войска будет переправляться, вторая часть будет прикрывать первую, а потом наоборот. Но дальше могут возникнуть трудности.
Пока Великий Магистр продолжал описывать лежащий перед ними ландшафт, Ричард рисовал палкой на песке общий план перехода. Когда войско вышло из Акры, колонна все время двигалась по открытой местности, но теперь крестоносцам предстояло идти по дороге, с одной стороны которой лежал большой лес Арзуфа, а с другой – всего лишь узкая полоса берега, отделявшая ее от моря.
Турки, по всей видимости, продолжали следить за передвижением христианской армии, наверное, готовясь в скором времени к атаке, поскольку им необходимо было остановить любой ценой наступление христиан. И Арзуфский лес становился идеальным местом для засады.
Ричард взглянул на нарисованную им карту, длинными, сильными пальцами пощипывая свою бородку. Остальные молча ждали его решения. Бароны уже научились доверять его полководческому искусству.
– Мы выступим на рассвете, – сказал король. – Нужно выстроить колонну таким образом, чтобы мы сразу, не перестраиваясь на месте, могли бы вступить в сражение. Со стороны берега моря будут двигаться повозки с провиантом, потом – всадники, а ближе к лесу, по левому флангу – лучники и пешие воины.
Люди в палатке согласно кивнули. Никто не мог возражать против такой разумной диспозиции.
– Больше всего меня беспокоят голова и арьергард колонны, – продолжал король, многозначительно посмотрев на Великого Магистра. По традиции, установившейся в Святой земле, военные ордена брали на себя ответственность в бою за эти части войска. Скоро был составлен план расположения и движения колонны: тамплиеры во главе ее должны были двигаться к маленькому городку Арзуф и не останавливаться до тех пор, пока не понадобится помощь людям в арьергарде. Позади них будут двигаться части франкского войска, потом сирийские бароны со своими отрядами, потом англичане и нормандцы, составлявшие ударную силу армии, и, наконец, госпитальеры.
– Есть еще какие-нибудь предложения? – спросил Ричард.
Ги Лузиньянский подался вперед.
– Мы не должны предпринимать никаких действий, пока турки вплотную не приступят к атаке, – сказал он. Все кивнули. Такую тактику считали правильной все, кому уже случалось воевать с сарацинами.
– Надеюсь, нам не придется вступать в сражение, – сказал Ричард. – Сначала дойдем до Яффы, а затем обсудим план наступления.
– Но если появится необходимость, мы должны будем принять бой, – с беспокойством сказал Роджер де Мулине.
Филипп улыбнулся. Вечно этим госпитальерам не терпится пойти в атаку на иноверцев.
– Я подам сигнал, когда будет нужно, – твердо сказал Ричард. – Когда вы услышите, как заиграют все шесть труб вместе, тогда можете вступать в бой. Но не раньше. От этого будет зависеть наша судьба, мессир Роджер.
Вскоре после этого собрание закончилось. По мере того, как люди выходили из палатки, Ричард пристально всматривался в их лица, положив локти на стол и бородатым подбородком упершись в большие кулаки. Филипп, как ему казалось, догадывался, что хочет увидеть король. Он уже многому научился от короля в том, что касалось искусства управления людьми.
Король искал в их лицах уверенности. Впрочем, у него не было основания сомневаться в баронах. Наверное, еще ни разу в армии, выступающей против турок, не царило такой уверенности в победе, никогда еще войско не было так хорошо организовано и вооружено.
Теперь в палатке остались только английские и нормандские бароны. Ричард, взглянув на их напряженные лица, рассмеялся.
– Трубы не заиграют, если мне удастся исполнить задуманное, – сказал он.
– Думаю, вам не о чем беспокоиться, ваше величество, – сказал Филипп, который часто давал советы королю, так как хорошо знал характеры всех баронов Святой земли. – Я знаю Арзуфский лес. Я часто охотился там. Саладин не упустит случая устроить там засаду. И если он решит нас атаковать, госпитальеры окажут ему достойный прием.
Ричард огляделся вокруг.
– Что ж, нам нужно отбросить их назад, – сказал он. – Я хочу проехаться вдоль всей колонны. Д'Юбиньи, вы будете сопровождать меня: вы можете мне понадобиться, если вдруг нужно будет послать гонца.
Он отодвинул от себя карту, и слуга поднес ему вина.
– Сегодня у тебя довольный вид, Филипп, – заметил король. Он уже успел привязаться к молодому рыцарю и часто оказывал ему подобные знаки внимания. – Что случилось? – спросил Ричард. – Хочешь расквитаться с ними за Хиттин?
Филипп улыбнулся.
– Не совсем так, сеньор, – ответил он и рассказал королю об известии, принесенном ему де Шавосом.
– Но что тебя так взволновало, Филипп? Ты ведь не хочешь в Англию, или я ошибаюсь? Твой дом в Святой земле.
– После падения Иерусалима я уже не могу считать эту страну своим домом, ваше величество, – твердо ответил Филипп.
– О, так, значит, вы собираетесь вернуться с нами? Я подумаю над этим.
Ричард никогда не терял времени даром. Он тотчас же вызвал к себе писаря, чтобы продиктовать письмо в Англию, с тем, чтобы подтвердить права Филиппа на наследование Лланстефана.
– Если же тебе не удастся получить этот замок, – добавил он с обычной своей склонностью к щедрым жестам, – я подарю тебе другое поместье, Филипп.
Филипп вспыхнул. Он не ожидал этого.
– Как я смогу отблагодарить вас, ваше величество? – смущенно пробормотал он.
– Отблагодаришь, если убьешь завтра много неверных. Или нет, лучше возьми на себя Роджера де Мулинса, чтобы он своей горячностью не испортил все дело. Он благоволит тебе, может быть, тебя он послушает.
Когда Филипп вернулся в свою палатку, Питер де Шавос уже ждал его там, болтая с Жильбером. Так они все вместе нежились в лучах вечернего солнца и проговорили до самой темноты.
В эту ночь Филиппу не спалось. Он был не одинок в этом: с разных сторон доносились крики и песни солдат. Возможно, многие из них чувствовали, что эта ночь должна была стать для них последней.
Филипп завидовал Жильберу, который, свернувшись калачиком, поджав под себя неуклюжие ноги, сопел во сне на соседней койке. Филипп вспоминал душную, жаркую ночь перед сражением при Хиттине. Он тогда разговаривал со своим отцом. «Сир Хьюго, – думал он, – наверняка бы поддержал Ричарда». Что ж, может быть, на этот раз им повезет больше. Филипп перевернулся на другой бок на жестком матраце. Рядом послышался какой-то шорох. «Крыса», – подумал Филипп с отвращением и закрыл глаза.
Но сон не шел к нему, и он снова разомкнул веки. И в этот момент он увидел склонившуюся над ним темную фигуру. Что-то тяжелое навалилось на него, вдавив в матрац. Филипп извивался изо всех сил. Какой-то человек лежал на его груди, обдавая ему лицо жарким дыханием. В слабом свете луны Филипп увидел, как в руке человека сверкнуло кривое лезвие ножа.
Филипп рывком сел на постели, наугад ударив кулаком. Он почувствовал, как костяшки пальцев задели что-то твердое, наверное, кость. Этим ударом Филиппу удалось сбить с себя навалившегося на него убийцу.
Филипп подскочил на постели, и в этот момент нож с силой опустился вниз, распоров матрац в том месте, где только что находилось его горло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34