Увидев, что Аута успокоился, чужеземец показал на землю, сказав при этом слово “земля”, и снова заулыбался. Улыбнулся и Аута. Существо слегка дотронулось до колоса, но не выдернуло его и произнесло слово “пшеница”. Затем положило руку на плечо Ауты (который инстинктивно хотел было отодвинуться, но, до боли сжав зубы, остался спокойно стоять) и сказало: “Человек”, взяв при этом двумя руками его тяжелую руку. Аута смотрел, раскрыв рот от удивления. Существо, видимо, решило, что он хочет сказать что-то, и ждало. Но Аута был поражен: ему оставалось непонятным, является ли в самом деле иноземец человеком. Аута снова показал на него пальцем и, произнеся слово “человек”, посмотрел вопросительно. Существо сделало то же самое, что и Аута вначале: оно положило обе руки на грудь и отчетливо произнесло: “Человек”.Аута показал в сторону башни и, ожидая, продолжал стоять неподвижно. Он увидел, как другие существа вошли туда и закрыли за собой дверь. Иноземец понял и произнес короткое чужое слово, составленное лишь из одних открытых и мягких звуков, которые Аута не смог произнести. Чужестранец произнес еще одно слово. Аута подумал, что чужие слова легче воспроизвести флейтой, чем ртом. Он замолчал. Чужеземец повторил несколько раз те же два слова, пока Аута не смог их правильно произнести. После этого он показал своей тонкой рукой на себя и на башню и тут же с трудом перевел руку в сторону неба. Аута некоторое время стоял в недоумении, но, вспомнив о ранее мелькнувшем в мыслях предположении, пришел в себя. И если накануне эти страшные догадки испугали его, то теперь, когда он убедился в том, что правильно понимает странный и чудесный смысл движения рук чужеземца, говорящего о приходе башни с неба, он почувствовал, как по его спине побежали холодные мурашки. Аута закрыл глаза и представил себе странную звезду на южной части неба, на которую он смотрел столько ночей; потом быстро посмотрел на стоявшую перед ним башню. Уж не она ли? Но успокоился: она не могла быть звездою, которую он видел в походе ночью, — та была огненная, как и все звезды, от нее исходил свет… Но свет сегодня ночью, лившийся из двери башни, когда она открылась?.. И все-таки это звезда! Аута снова показал на башню и после этого, повернувшись к юго-востоку, где видел в последний раз незнакомую звезду, указал туда рукой. Он ждал. Чужеземец тоже повернулся и показал рукой в ту же самую сторону, затем, улыбаясь, перевел руку в направлении к башне. Значит, звезда, наводившая страх на черные племена, живущие в пустыне, и поколебавшая покой даже самого Великого Жреца, находится теперь перед его, Ауты, глазами, всего в нескольких шагах!Аута окончательно растерялся. Все происходящее вокруг подавило его. Он бессмысленно смотрел куда-то, машинально рвал колосья, растирая их между пальцами, потом открыл было рот, чтобы сказать что-то, но замолчал и, протянув руку к чужеземцу, тут же отдернул ее назад. Он почувствовал, что надо что-то сделать: вернуться к палатке солдат и послать гонца к Великому Жрецу или сначала войти в башню, если чужеземцы это позволят ему. Но почему остальные чужеземцы вошли в нее и закрыли за собой дверь? Необходимо доказать им свои миролюбивые намерения. Он повернулся к странному чужеземцу и показал, что руки у него пусты. Ой встряхнул свою легкую льняную рубашку, желая показать тем самым, что он не опасен и у него нет никакого оружия. Но чужеземец не понял. Тогда Аута решил: пусть будет, что будет, и направился к башне. Чужеземец не остановил его. Он тронулся, тяжело ступая вслед за Аутой и стараясь не отставать от него. Аута заметил это и сбавил шаг, удивленно посматривая на тонкое тело в серебряной одежде, которое медленно передвигалось, словно на ногах у него были тяжелые цепи.Когда они дошли до башни, чужеземец что-то произнес на своем странном языке, дверь тотчас же открылась, и с порога ее упала вниз лестница. Аута посмотрел кругом, но снаружи никого не было. Стены и дверь были толщиною в ладони три, и более никаких отверстий в башне, кроме продолговатых окон, вероятно таких же толстых, не было. Как же находящиеся внутри могли услышать голос снаружи?Чужеземец остался около двери и ждал, но, увидя, что Аута не двигается, вошел первым. Перешагнув через порог, он снова стал ждать. Аута увидел маленькую пустую круглую комнатку, в которой никого не было. Он подумал, что в башне должны быть и другие помещения. Аута посмотрел внимательно на чужеземца, сопровождавшего его, и, увидев его ясные глаза, решил войти. За спиной послышался легкий шум, словно ползла змея, и короткий щелчок. Аута повернулся: дверь закрылась. Комнатка была освещена: неизвестно откуда в нее проникал поток голубоватого света. У Ауты сжалось сердце. Он взглянул вверх: там он увидел потолок из какой-то голубоватой кости, из которого лился свет. Послышалось легкое журчание, и Аута почувствовал, как стало тяжелее дышать. Попробовал вздохнуть поглубже, но ничего не получилось. В висках застучала кровь. Теперь воздух был столь же беден, как и на вершинах высоких гор, а может быть, и еще хуже. Чужеземец внимательно смотрел на Ауту. Раб все время улыбался, стараясь показать, что ему не страшно. Чужеземец, видимо, задумал удушить его. Он убьет его, может быть, для того, чтобы вместе со своими собратьями съесть, как это делают некоторые дикие племена из Страны Песков. Только те не душат врагов, а закалывают их. Если так должно быть, пусть будет, подумал Аута с грустью, сожалея лишь о том, что никто из людей так и не узнает обо всем виденном им. Жаль еще, что не увидит он более Неферт, ни Май-Баку, ни Яхубена, ни…В это время открылась другая дверь. Чужеземец снял со своей головы шар. Теперь Аута увидел его лицо, совсем юное, хотя голова чужеземца была лысая. Чужеземец слегка втолкнул Ауту в открытую дверь, ведущую в другое, более обширное помещение. Там легко могло поместиться до сотни людей, но находилось всего четверо, не считая того, кто привел Ауту сюда. Они сидели в голубых высоких креслах, на них не было ни серебряной одежды, в которой они ходили по земле, ни стеклянного шара со стрелой на верхушке; каждый из них занимался своим делом. Перед одним из них стояли склянки и трубки: в одних что-то кипело, в других Аута заметил какой-то желтый, почти апельсинового цвета пар, в третьих о стеклянные стенки бились голубые искры. Другой чужеземец, вероятно, писал, но на чем, не было видно; третий спрашивал о чем-то остальных двоих и смотрел в коробку с зеркалами, в которой дрожали ниточки света. Лишь четвертый ничего не делал: он смотрел на Ауту. Все были лысые, за исключением того, кто смотрел на Ауту. Его желто-белые волосы были гуще, чем у остальных; возможно, это была женщина. Одежда у всех чужеземцев была одинаковая: довольно широкая, состоящая из длинной шелковой, сиреневого цвета рубашки и узких брюк. К тому же у тех, кто был лыс, не росли ни борода, ни усы, они, вероятно, не брились: их лица были молоды. Через некоторое время все отложили свою работу и стали смотреть на Ауту, который уже немного привык к разреженному воздуху. Аута улыбался, не зная, что ему далее делать. Чужеземец, который его привел, теперь раздевался и вскоре оказался в такой же одежде, что и другие. Ауте показалось странным, что здесь, в башне, движения этого человека были быстрыми и легкими. Неожиданно около Ауты из пола поднялся предмет, похожий на длинный стул с двумя подлокотниками друг против Друга. Чужеземец (или чужеземка) подошел к нему и знаком предложил сесть. Аута сел на одну часть стула, положив ноги на какую-то перекладину. Чужеземец (или чужеземка) уселся по другую и надавил черную косточку. Стул поднялся вверх и остановился перед своеобразным столиком, на котором было разложено несколько странных инструментов. “Вот здесь-то меня и умертвят!” — подумал Аута. Чужеземец (или чужеземка) вытащил из столика тонкую кишку, на одном конце которой была приделана стеклянная коробка, на другом — находилось толстое закругление, похожее на половину яблока. Это утолщение привязали к левой стороне груди Ауты. Тот от страха не смел шевельнуться. После этого в стеклянной коробке послышался щелчок и запрыгал световой зайчик. Через некоторое время чужеземец отсоединил и вынул из странной коробки белую пластинку, на которой было что-то написано. Аута уже было окончательно успокоился, но в этот момент чужеземец, похожий на женщину, взял его за руку, приложил к ней другую пластинку, от которой тянулась кишка. Потом воткнул в руку Ауты иголку, на конце которой находился прозрачный шар, и тот сразу же наполнился кровью. “Хотят попробовать меня, какой я на вкус!” — подумал Аута, теперь уже почти свыкшийся с мыслью о смерти. Однако остальную кровь не стали выкачивать, а ту, что находилась в шаре с иглой, никто не стал пробовать. Затем около глаз Ауты, на висках, на языке несколько мгновений держали какие-то странные предметы. После этого стул, на котором они сидели, спустился назад, к остальным чужеземцам. Аута был в полной растерянности. Он даже не мог предположить, что еще с ним будут делать. Но он решил перед этими тщедушными созданиями не показывать своего страха и озабоченности. Единственно, чего хотелось Ауте, — это чтоб перед смертью ему дали возможность хотя бы раз вдохнуть аромат пшеничного поля. Не имея возможности это выразить словами, он спокойно ждал своей участи. Чужеземец (или чужеземка), который взял у него кровь, показал ему на пустое кресло, такое же голубое, как и остальные. Аута сел. Потом кто-то принес почти такой же шар, как и у остальных, надел ему на голову и слегка завязал его снизу, так, чтобы тот хорошо прилегал к горлу. Выходящую из этого шара кишку укрепили к коробке, в которой, словно в глазу, вспыхивал огонек. Когда огонек перестал вспыхивать, Аута, к своему удивлению, почувствовал, что вдыхает воздух пшеничного поля, и даже, возможно, еще более ароматного. Пораженный такими чудесами, Аута решил, что эти чужеземцы и в самом деле боги. Однако, несмотря на то что ему пришлось увидеть столько странного, он все больше и больше приходил к убеждению, что признание одного из чужеземцев, будто бы они люди, имеет все основания быть правдой. Но вот что за люди — это вопрос. Когда же в верхушку шара ему воткнули стрелу, Аута услышал все звуки, доносившиеся из большой комнаты башни. Чужеземец, который привел его сюда, уселся рядом с ним на другое голубое кресло (кресла отрывались от пола при нажатии странной косточки в стене). Показывая на одного из присутствующих, он, улыбаясь, сказал на языке атлантов, произношение звуков которого для него было явно затруднительным:— Человек.После чего он последовательно притрагивался рукой к различным частям тела и называл их на странном языке в ожидании услышать соответствующие слова на языке атлантов. Аута стал четко произносить эти слова. Он заметил, что чужеземец легко заучивает и запоминает их, однако сам он быстро забывал чужеземные названия. Аута сожалел, что у него нет кусочка папируса или хотя бы глиняной дощечки и рыбьей кости, которые всегда были у него под рукой в то время, когда он собирался учить чужие языки. Подумав, что у хозяев башни есть что-нибудь похожее, он решил попытать счастья. Аута сделал знак, что он хотел бы все это записать. Один из чужеземцев сначала удивленно взглянул на него, потом встал и принес пачку листов, похожих на папирус, но они были белые и очень тонкие, много мягче и нежнее, словно бы вытканные из нитей паутины. Аута осторожно взял такой лист, боясь, как бы не порвать его; однако лист не только не разорвался, но даже и не прогнулся между пальцами. Он поднял лист и посмотрел через него на свет, полагая, что тот прозрачный, так он был тонок, но листок оказался непрозрачным. Чужеземец подал ему еще и блестящую палочку, заостренную на конце. Аута задумался над тем, как ею писать: ведь не было краски, в которую можно было обмакивать палочку. Аута попытался написать ею на руке из боязни повредить тонкие листочки, полагая, что в эту палочку вставлен кусочек какого-нибудь угля. Но рука осталась чистой. Чужеземец взял палочку у него из рук и тихонько надавил незаостренный конец. Аута услышал очень слабый треск. По знаку чужеземца он попробовал приблизить палочку к листочку, и не успел он коснуться, как на листе остался черный след. Довольный и все еще продолжая удивляться, Аута написал на языке атлантов знак слова “звезда”. Все чужеземцы сразу же поднялись со своих мест и подошли поближе. Тогда Аута написал знак слова “человек” и громко произнес: “Человек”, показывая на себя… Начало было сделано. Много часов подряд они сидели вместе и без конца писали слова атлантов и небесных жителей. Для того чтобы обозначить звуки чужой речи, Аута пользовался знаками, с помощью которых атланты писали имена людей и слова других народов. А где знаков недоставало, Аута выдумывал их сам для себя.Было уже поздно, когда он вышел из башни людей, а может быть, и чужих богов. Там он оставил стеклянный шар со стрелой, с собой же взял полученные в подарок листочки и странный инструмент, писавший без краски и угля.Выйдя на поле, он увидел вдалеке своего осла, который пасся в пшенице. Было почти темно, и кое-где на небе появились звезды. Он определил по ним направление в сторону палатки и тронулся в путь. Дорога показалась недолгой.Солдаты, сидя вокруг костра, ужинали. Когда они увидели его, их начальник сначала было не поверил своим глазам.— Жив? — спросил он дрожащим голосом.Аута пожал плечами. Начальник внимательно посмотрел на него, а потом с недоумением произнес:— Может, никаких богов и нет и крестьянам невесть что почудилось? Хорошо, что ты хоть отдохнул. Мог бы удрать: здесь тебя никто не стал бы искать. Ну и дурак же ты!Аута улыбнулся:— А ты думаешь, лучше жить в пшеничном поле, чем во дворце Святой Вершины?Начальник не нашелся что ответить, а раб продолжал:— Так вот, есть и дом, есть и боги. Их пятеро. Они прибыли с неба!— Откуда — с неба? — спросил озабоченно солдат.— А вы не видели продолговатую звезду, которая была видна длительное время на юге?— Брось сказки рассказывать, Аута! — пробормотал начальник. — Никто тебя не спрашивает, почему ты не пришел сразу назад, и тебе незачем нас обманывать. Если бы там были боги, ты не вернулся бы живым. Кто же видел богов и остался жив, кроме жрецов?! Иль ты думаешь, что богам нечего делать, как болтать с тобой? Рассказывай эти сказки другим, а со мной такое у тебя не пройдет!Аута терпеливо выслушал начальника. Но все-таки сказал ему:— А если я докажу чем-нибудь, ты все равно не поверишь?Начальник ничего не ответил, но поглядел на него с усмешкой. Аута не спеша достал из-за пазухи коробочку, которую ему дали чужеземцы, открыл ее и на одном из белых листков написал что-то волшебной палочкой. Стоящие вокруг него солдаты от удивления разинули рты; начальник же невольно отступил назад. Аута продолжал:— Ну, может, пойдешь со мной туда и сам посмотришь, обманываю я или нет!Начальник взглянул на него огромными от страха глазами и произнес:— Не пойду!— Делай как хочешь, — сказал ему Аута, — но сейчас же пошли солдата во дворец Великого Жреца.Усевшись на траву, раб на одном из тонких листочков написал несколько рядов знаков. Взяв в палатке из сундука папирус, он завернул в него свое письмо, положил его в медную коробку, запечатал и отдал ее начальнику.Затем пошел в палатку, поел и улегся спать. Чужеземцы ждали его на следующий день. ГЛАВА XVII Несмотря на свой возраст, Великий Жрец не почувствовал усталости от дороги. С того момента, как уехал Аута, волнение не покидало его ни на минуту, но и придавало ему юношескую бодрость. Ночь за ночью проводил он на крыше дворца, рассматривая небо и не видя ничего такого, что бы внесло ясность в его раздумья. Каждый день, пробудившись от короткого сна, он вставал вместе с рабами и рылся в секретных свитках, находящихся в помещении, о котором не знал даже Аута. И все-таки великая тайна оставалась нераскрытой. Старец прекрасно понимал, что на сей раз сообщение крестьян о необычайной башне, виденной ими в поле, не может быть миражем. Но что же это тогда?После того как прошло три недели с момента отъезда раба и никаких вестей от него не было, Великий Жрец приказал выбрать самую легкую и быструю лодку с лучшими гребцами и тронулся вниз по Холодной Реке. Гонец Ауты встретил его на полпути к Великому Городу.В городе правителя старец пробыл всего одну ночь, и не для отдыха, а для того, чтобы помолиться богам в великом храме. В храм явились все жрецы города во главе с главными жрецами пяти богов, покровительствующих земле и особенно небу Атлантиды. На золотом троне неподвижно и молча, с озабоченным взглядом сидел правитель страны атлантов, у врат храма толпились высшие чиновники. Улицы вокруг дворцового холма были забиты народом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37