Никто не знал, что я единственный человек, который знает в Сагунте каждый угол, каждое место, который знает, где надо копать… — Старик указал на восток, на горы: — Оно вот-вот взойдет!
Горы уже были четко видны.
Морик внимательно посмотрел на руку старика. Он не увидел клейма.
— А разве тебе не ставили клейма? — спросил он.
— Вот. — Старик показал место на запястье, где виднелся шрам. — Время шло, я старел, и клеймо почти исчезло. Я не прятал его, как Карталон; солнце и ветер поработали над ним. Время стерло его, потому что я жил. С Ганнибалом покончено, — сказал он сердито; но потом вдруг начал защищать его. — Самые страшные удары нанесли ему его же люди. Они хотели судить его за то, что он якобы отказался от завоевания Рима. Он бежал из страны в страну; его дом в Карфагене сами же карфагеняне разрушили до оснований. После того как римляне в пятый раз потребовали его выдачи, он прибегнул к помощи пузырька в своем поясе. Он умер от яда.
— А Силен? Что стало с ним? — спросила Тана.
— Я встречал его еще несколько раз, — сказал старик, и лицо его посветлело. — В доме богатого человека, который в конце концов купил меня, были книги. Однажды, когда прошло уже много времени после Ганнибаловой войны, он принес домой новую книгу. Эту книгу написал Силен. У хозяина было много друзей, с которыми он обсуждал свои книги. Он очень высоко ценил Силена за то, что тот «сам присутствовал при всем и знал ход событий». Несколько лет мы жили под одной крышей — я и Силен…
Потом Морик спросил:
— Как твое имя? Мы так много знаем о тебе, но не знаем, как тебя зовут.
— Можете спокойно называть меня Суром, — сказал старик с многозначительной улыбкой.
Он сощурился. И тогда они заметили, что встало солнце. Стена за спиной старика осветилась.
— Теперь достаточно света! — закричал он. — Теперь там внизу все засверкает!
Морик и Тана помогли старику подняться. Он отказался от их помощи и оперся о стену, сложенную им самим.
— Кто-то идет, — сказал он, глядя поверх стены.
— Это отец, — сказала Тана.
— Почему он идет сюда? — пробормотал встревоженный Морик.
Они смотрели, не шевелясь, как отец идет к ним. Когда он подошел, его встретило напряженное молчание.
— Вы не копаете, — сказал он с упреком.
— Мы кончили, — дружелюбно ответил старик.
— И не позвали меня? — отец с подозрением посмотрел на Тану и Морика.
— Вчера мы докопали вот до этого места, — признался Морик, — вскоре после того, как стемнело.
— А что вы делали всю ночь?
— Сур рассказывал нам свою историю.
— Как? — возмущенно спросил отец. — Если внизу что-то есть, зачем ждать и рассказывать истории?!
— Сур хочет, чтобы все сверкало, когда мы откроем, — объяснила Тана.
Отец быстро подошел вплотную к старику.
— Старик, — сказал он, — не думай, что все там, внизу, принадлежит тебе.
— Я и не хочу этого только для себя, — успокоил его старик. — Ты возьмешь свою долю.
— Сколько? — спросил отец грозно.
— Сколько хочешь.
Но отец настаивал на том, что они должны заранее решить, сколько возьмет каждый.
— Нас четверо, — сказал он. — А ты один. Но двое детей равны одному взрослому, значит, нас будет трое, а ты один. Четверть тебе, три четверти нам — согласен?
— Ты очень расчетлив, — насмешливо произнес старик.
— Жить тебе осталось немного, подумай об этом! — повысил голос отец.
— Правильно! — ответил старик. — Но тогда помоги мне, по крайней мере, построить дом!
— Это мы сделаем, — пообещал отец, а глаза его радостно сверкнули при мысли, что у него будет три четверти. — Давайте открывать, — потребовал он и начал спускаться по ступенькам.
— Колодец глубокий, — предупредил его старик. Отец одумался.
— Нам нужна веревка. Ступай принеси, — сказал он Морику.
— Подождите, пока я вернусь, — крикнул Морик, убегая.
Он вернулся с длинной веревкой. Веревка нужна была для того, чтобы поднять крышку люка. На крышке было тяжелое ржавое кольцо. Морик продел веревку сквозь кольцо. Потом он, Тана и отец потянули за нее. Петли крышки заскрипели. Крышку было трудно поднять, но наконец ее оттянули так, чтобы она не падала назад. Все перегнулись через край колодца и посмотрели вниз. Они увидели в глубине слабое мерцание. Отец был так взволнован, что не мог говорить.
Потом старик взял веревку и кувшин и крепко обвязал кувшин веревкой. Он опустил кувшин вниз. Они слушали, затаив дыхание. Раздался всплеск, отец вскочил.
— Вода! — закричал он на старика. — Если там глубоко, как мы доберемся до сокровища?
— Колодец очень глубок, — повторил старик, поднимая кувшин.
— Откуда ты знаешь? — возбужденно спросил отец. Старик вытянул полный кувшин воды и отпил глоток.
Лицо его выразило волнение.
— Пейте, — сказал он, — нигде в мире нет лучшей воды.
Отец первым понял, что происходит.
— Ты хочешь сказать, что это обыкновенный колодец? Старик посмотрел на него.
— Разве этого мало? — спросил он.
— Да, конечно, колодец очень нужен. — Отцу было трудно сдерживаться. — А где же колодец, куда они сложили сокровища? Если ты знаешь, где здесь колодцы с водой, то ты должен знать и место, где находятся сокровища.
— Я совершенно точно знаю это место, — сказал старик.
— Пойдем туда, — потребовал отец. Старик посмотрел на него с жалостью.
— Там уже побывал до нас Ганнибал! Он ограбил Сагунт. И все, что было в колодце, он забрал себе — для войны. На эти сокровища он нанял себе наемников.
— Гром его разрази! — начал ругаться отец.
— Будь уверен, в колодце не осталось ни одной монеты, — сказал старик. Потом он вдруг снял с шеи маленький кожаный мешочек и вытащил оттуда монету; он протянул ее Тане и Морику: — Вот — я спрятал ее от Ганнибала и от римлян…
Тана и Морик стали рассматривать странную монету и увидели изображенное на ней пальмовое дерево.
— Для них она ничего бы не стоила. Но для меня она очень дорога. Я не хочу ничего другого. Я не хочу даже полировать ее, а думаю сохранить ее такой, какой он дал ее мне.
— О чем вы там говорите, все трое? — спросил их отец.
— Мы говорим о Суре, — ответил Морик.
— У тебя такое странное имя… я никогда раньше не слыхал, — недружелюбно сказал отец.
— Но ты все-таки поможешь мне построить дом? — спросил старик.
Отец злобно взглянул на него:
— Так, значит, тебе нужен еще и дом? Ты стар, как… — он силился найти нужное слово, — как слон!
Старик засмеялся и наклонил голову.
— Я похож? — воскликнул он радостно. — Очень хорошо, называй меня слоном! Может, я и проживу столько же, сколько живет слон. А знаете, ведь слоны — копатели колодцев; они хорошо знают, где под землей можно найти воду. Сур бы тоже знал, что здесь есть вода, — сказал старик, став серьезным. — Здесь вода лучше, чем у крепости. Попробуй! — обратился он к отцу.
Отец взял кувшин и отпил воды.
— Ты прав, — согласился он. — Она лучше, чем у крепости. И не так далеко.
— И ее здесь очень много, — сказал старик радостно. — Половина Сагунта брала здесь воду. Это что-нибудь да значит.
— Мы построим наш дом здесь, — подумав, произнес отец.
— А мой дом? — спросил старик.
— И у тебя будет дом, старый слон! — Отец оперся о крышку люка, заглянул в глубину колодца и далеко внизу он увидел, как сверкает вода.
Послесловие
…Вы перевернули последнюю страницу книги Г. Баумана «Я шел с Ганнибалом». Позади остался тяжкий путь Сура — сначала мальчишки, погребенного под развалинами разрушенного карфагенянами Сагунта, потом погонщика слона в армии Ганнибала, по прихоти судьбы оказавшегося рядом с этим полководцем. Став глубоким стариком, он ищет для людей, поселившихся на развалинах его родного города, живительную воду и рассказывает детям повесть о своей полной приключениями жизни. Не только битвы и труднейший переход через Альпы занимает наше внимание. Мы видим, как Сур полюбил слона и тяжко переживал его гибель. Мы наблюдаем, как изменяется он сам: его пытаются превратить в карфагенянина, привить бешеную ненависть к Риму. Поначалу Ганнибал и Карталон, по доброму отнесшиеся к мальчику, вызывают у Сура чувство восхищения и глубокую привязанность. Но затем Сур разочаровывается в своем кумире — Ганнибале, постигнув антигуманную, враждебную людям природу этого человека, увидев ту страшную пропасть, в которую завлекает человека (да и целые народы!) слепая проповедь ненависти и злобы к другим людям.
Антивоенная направленность, страстный призыв к миру и созидательной жизни — это самое ценное, что есть в книге Г. Баумана, это важнейший урок, который он извлекает из приключений сагунтийца Сура.
Историческая основа книги Г. Баумана хорошо известна. Финикияне (римляне называли их пунами или пунийцами) появились на западе Средиземноморского мира на рубеже II и I тысячелетий до н. э. Они основали там свои колонии в Южной Испании (в том числе Гадес, современный испанский город Кадис), западной Сицилии (в том числе Панорм, современный итальянский город Палермо), в Сардинии и на Средиземноморском побережье Северной Африки. Самым крупным финикийским городом в Северной Африке и в Западном Средиземноморье вообще стал Карфаген (по-финикийски Карт хадашт — Новый город), основанный в 825 г. до н. э. беглецами из древнего финикийского города Тира, находившегося на небольшом островке у восточного берега Средиземного моря. Среди колонистов были разные люди: и те, кто искал на новой родине более спокойной и зажиточной жизни, и разнообразные искатели приключений и легкой наживы, и те, кто на родине потерпел поражение в борьбе за власть и рассчитывал здесь, на новом месте, среди колонистов, выдвинуться на первое место и захватить власть в свои руки. Очень важны были интересы торговли: финикийские колонии располагались вдоль торговых путей и служили надежным прикрытием для финикийских купцов в их далеких, полных опасностей плаваниях.
Сравнительно быстро Карфаген занял среди финикийских городов Северной Африки, а потом и всего Западного Средиземноморья первенствующее положение. Его благоприятное положение привлекало к нему все новых и новых поселенцев, так что население города исчислялось десятками, а в последние десятилетия его существования — сотнями тысяч человек. Это были ремесленники и торговцы, финикияне, этруски и греки, выходцы со всех концов Средиземноморского мира. Огромный город с оживленными гаванями, рыночными площадями и улицами, многоэтажными домами, окруженный мощными рядами стен, в которых были устроены стойла для слонов, великолепные, хорошо орошаемые сады в аристократическом предместье Мегаре — таким представал этот город перед заезжим путешественником.
Карфагеняне вели активную торговлю со всеми странами Средиземноморского мира — Испанией и Италией, Южной Галлией и Британией, Грецией, Египтом и Передней Азией. Рабы, золото, серебро, олово, медь, всякого рода редкости, разнообразные изделия ремесленников, вино, зерно, оливковое масло, рыба, — таков далеко не полный список товаров, которыми они торговали. В поисках новых товаров и торговых рынков они плавали далеко за пределы Средиземного моря, вдоль Атлантического побережья Африки, к Канарским островам и на север, вдоль берегов Европы. Хорошо закрепившись в Северной Африке и завоевав у местных жителей — ливийцев — обширную и плодородную территорию, карфагеняне одновременно начали активную деятельность, чтобы обеспечить себе господствующее положение в средиземноморском мире, и добились в этом немалых успехов. Ведя активную борьбу с испанскими обществами и разрушив Тартесс — древнейшее государство на территории Испании, а также успешно борясь с греками, карфагеняне создали огромную державу, в которую входили вся Северная Африка, Южная Испания, Западная Сицилия, Сардиния и Мальта, а также Балеар-ские острова. Здесь они утвердили свое безраздельное господство и, что самое главное, свою торговую монополию. Ни один чужеземец не смел торговать в карфагенских владениях (кроме Сицилии). Порабощенное карфагенянами местное население должно было платить захватчикам тяжелые подати и отдавать им львиную долю урожая.
Власть в Карфагене принадлежала аристократам — богатым и знатным вельможам, владевшим громадными землями в Северной Африке и роскошно убранными дворцами и виллами в самом Карфагене, множеством кораблей, бороздивших Средиземное море, и ремесленными мастерскими, где работали подвластные им люди. Народное собрание практически не действовало: его созывали только в тех случаях, когда аристократические партии не могли договориться между собой. Вся власть находилась в руках совета, где заседали аристократы, и городских магистратов, выбиравшихся по знатности и богатству. Чтобы вернее отстранить народ от участия в государственных делах, народное ополчение было заменено наемной армией, в которой, собственно, карфагеняне были представлены незначительным числом воинов, преимущественно командирами, а чтобы обезвредить полководцев, которые могли вознамериться захватить власть, был создан специальный суд ста четырех. Перед этим судом, в котором заседали аристократы, подбиравшиеся втайне специальными комиссиями, карфагенские полководцы и другие должностные лица должны были отчитываться в своей деятельности. И если обнаруживалось, что они стремятся захватить единоличную власть, расправа была беспощадной.
В первой половине III в. до н. э. Карфаген встретился с мощным соперником в борьбе за господство в Средиземноморском мире — Римом. В те времена Рим был аристократической республикой, в которой заметную роль продолжали играть народные массы, а армия представляла собой крестьянское ополчение. В отличие от карфагенских солдат, римские воины воевали не за жалованье, а за землю для себя, за интересы своей родины, то есть за свои собственные интересы, как они их понимали. К этому времени Рим овладел всей Италией, и его схватка с Карфагеном стала неизбежной. В 264 г. до н. э. началась война Рима с Карфагеном (1-я Пуническая война).
Результаты этой войны определились очень рано. Уже к 262 г. до н. э. карфагеняне потеряли почти все свои владения в Сицилии, а затем римляне сумели одержать верх и над их флотом, благодаря изобретению абордажных мостков и введению совершенно новой тактики абордажного боя (до того сражавшиеся таранили и топили корабли противника). Война продолжалась довольно долго; римляне высадились в Африке, но там были разгромлены. В свою очередь и карфагеняне, пытавшиеся отвоевать у римлян Сицилию, не смогли добиться успеха. Полководец Гамилькар Барка (Молния), который был поставлен во главе карфагенской армии, не смог ничего изменить. В 241 г. до н. э. карфагеняне были вынуждены заключить мир, по которому они отказались от Сицилии, выплатили римлянам 3200 талантов серебра и без выкупа вернули пленных.
Сразу же по окончании войны карфагенское общество было потрясено восстанием наемных солдат, ливийских крестьян и рабов, которое поставило Карфаген на грань гибели. С большим трудом Гамилькару Барке удалось подавить восстание, он беспощадно расправился с восставшими. Однако основной целью карфагенских правителей, и прежде всего Гамилькара Барки, стала подготовка войны против Рима. С этой целью предполагалось закрепиться в Испании, постепенно расширить этот плацдарм, а затем с севера вторгнуться в Италию и там разгромить римлян. Отправляясь в Испанию, Гамилькар взял с собой и своих сыновей, а старшего, Ганнибала, которому тогда было девять лет, заставил поклясться в вечной ненависти к Риму. В самом начале осуществления этого плана Гамилькар Барка был убит; погиб и его зять Гасдрубал, продолжавший его дело. Карфагенские войска в Испании провозгласили своим командующим Ганнибала, который уже к тому времени пользовался непререкаемым авторитетом как смелый, закаленный воин и опытный полководец. Ганнибал сделал все, чтобы война началась как можно скорее.
В 219 г. до н. э. он осадил, взял штурмом и разрушил Сагунт, город, бывший союзником Рима. Это событие послужило поводом для начала войны между Римом и Карфагеном (2-я Пуническая война). В 218 г. до н. э. начался его поход в Италию. Переправившись через Родан, а затем перейдя Альпы, карфагенская армия оказалась в Италии. В 218 — 217 гг. до н. э. в битвах при Тицине, Требии и при Тразименском озере Ганнибал нанес римлянам страшные поражения, поставившие Рим перед угрозой катастрофы. Однако Ганнибал не воспользовался плодами этих побед. Он увел свою армию в Апулию; между тем римский диктатор Фабий Максим начал кампанию, стремясь измотать армию Ганнибала и привести ее таким образом к гибели. В значительной степени он добился своего: Ганнибал очутился в кризисном положении. Однако тактика Фа-бия вызвала недовольство в Риме, так как она приводила к разорению множества мелких крестьянских хозяйств. Летом 216 г. до н. э. римский консул Гней Теренций Варрон решил дать Ганнибалу решающее сражение при Каннах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Горы уже были четко видны.
Морик внимательно посмотрел на руку старика. Он не увидел клейма.
— А разве тебе не ставили клейма? — спросил он.
— Вот. — Старик показал место на запястье, где виднелся шрам. — Время шло, я старел, и клеймо почти исчезло. Я не прятал его, как Карталон; солнце и ветер поработали над ним. Время стерло его, потому что я жил. С Ганнибалом покончено, — сказал он сердито; но потом вдруг начал защищать его. — Самые страшные удары нанесли ему его же люди. Они хотели судить его за то, что он якобы отказался от завоевания Рима. Он бежал из страны в страну; его дом в Карфагене сами же карфагеняне разрушили до оснований. После того как римляне в пятый раз потребовали его выдачи, он прибегнул к помощи пузырька в своем поясе. Он умер от яда.
— А Силен? Что стало с ним? — спросила Тана.
— Я встречал его еще несколько раз, — сказал старик, и лицо его посветлело. — В доме богатого человека, который в конце концов купил меня, были книги. Однажды, когда прошло уже много времени после Ганнибаловой войны, он принес домой новую книгу. Эту книгу написал Силен. У хозяина было много друзей, с которыми он обсуждал свои книги. Он очень высоко ценил Силена за то, что тот «сам присутствовал при всем и знал ход событий». Несколько лет мы жили под одной крышей — я и Силен…
Потом Морик спросил:
— Как твое имя? Мы так много знаем о тебе, но не знаем, как тебя зовут.
— Можете спокойно называть меня Суром, — сказал старик с многозначительной улыбкой.
Он сощурился. И тогда они заметили, что встало солнце. Стена за спиной старика осветилась.
— Теперь достаточно света! — закричал он. — Теперь там внизу все засверкает!
Морик и Тана помогли старику подняться. Он отказался от их помощи и оперся о стену, сложенную им самим.
— Кто-то идет, — сказал он, глядя поверх стены.
— Это отец, — сказала Тана.
— Почему он идет сюда? — пробормотал встревоженный Морик.
Они смотрели, не шевелясь, как отец идет к ним. Когда он подошел, его встретило напряженное молчание.
— Вы не копаете, — сказал он с упреком.
— Мы кончили, — дружелюбно ответил старик.
— И не позвали меня? — отец с подозрением посмотрел на Тану и Морика.
— Вчера мы докопали вот до этого места, — признался Морик, — вскоре после того, как стемнело.
— А что вы делали всю ночь?
— Сур рассказывал нам свою историю.
— Как? — возмущенно спросил отец. — Если внизу что-то есть, зачем ждать и рассказывать истории?!
— Сур хочет, чтобы все сверкало, когда мы откроем, — объяснила Тана.
Отец быстро подошел вплотную к старику.
— Старик, — сказал он, — не думай, что все там, внизу, принадлежит тебе.
— Я и не хочу этого только для себя, — успокоил его старик. — Ты возьмешь свою долю.
— Сколько? — спросил отец грозно.
— Сколько хочешь.
Но отец настаивал на том, что они должны заранее решить, сколько возьмет каждый.
— Нас четверо, — сказал он. — А ты один. Но двое детей равны одному взрослому, значит, нас будет трое, а ты один. Четверть тебе, три четверти нам — согласен?
— Ты очень расчетлив, — насмешливо произнес старик.
— Жить тебе осталось немного, подумай об этом! — повысил голос отец.
— Правильно! — ответил старик. — Но тогда помоги мне, по крайней мере, построить дом!
— Это мы сделаем, — пообещал отец, а глаза его радостно сверкнули при мысли, что у него будет три четверти. — Давайте открывать, — потребовал он и начал спускаться по ступенькам.
— Колодец глубокий, — предупредил его старик. Отец одумался.
— Нам нужна веревка. Ступай принеси, — сказал он Морику.
— Подождите, пока я вернусь, — крикнул Морик, убегая.
Он вернулся с длинной веревкой. Веревка нужна была для того, чтобы поднять крышку люка. На крышке было тяжелое ржавое кольцо. Морик продел веревку сквозь кольцо. Потом он, Тана и отец потянули за нее. Петли крышки заскрипели. Крышку было трудно поднять, но наконец ее оттянули так, чтобы она не падала назад. Все перегнулись через край колодца и посмотрели вниз. Они увидели в глубине слабое мерцание. Отец был так взволнован, что не мог говорить.
Потом старик взял веревку и кувшин и крепко обвязал кувшин веревкой. Он опустил кувшин вниз. Они слушали, затаив дыхание. Раздался всплеск, отец вскочил.
— Вода! — закричал он на старика. — Если там глубоко, как мы доберемся до сокровища?
— Колодец очень глубок, — повторил старик, поднимая кувшин.
— Откуда ты знаешь? — возбужденно спросил отец. Старик вытянул полный кувшин воды и отпил глоток.
Лицо его выразило волнение.
— Пейте, — сказал он, — нигде в мире нет лучшей воды.
Отец первым понял, что происходит.
— Ты хочешь сказать, что это обыкновенный колодец? Старик посмотрел на него.
— Разве этого мало? — спросил он.
— Да, конечно, колодец очень нужен. — Отцу было трудно сдерживаться. — А где же колодец, куда они сложили сокровища? Если ты знаешь, где здесь колодцы с водой, то ты должен знать и место, где находятся сокровища.
— Я совершенно точно знаю это место, — сказал старик.
— Пойдем туда, — потребовал отец. Старик посмотрел на него с жалостью.
— Там уже побывал до нас Ганнибал! Он ограбил Сагунт. И все, что было в колодце, он забрал себе — для войны. На эти сокровища он нанял себе наемников.
— Гром его разрази! — начал ругаться отец.
— Будь уверен, в колодце не осталось ни одной монеты, — сказал старик. Потом он вдруг снял с шеи маленький кожаный мешочек и вытащил оттуда монету; он протянул ее Тане и Морику: — Вот — я спрятал ее от Ганнибала и от римлян…
Тана и Морик стали рассматривать странную монету и увидели изображенное на ней пальмовое дерево.
— Для них она ничего бы не стоила. Но для меня она очень дорога. Я не хочу ничего другого. Я не хочу даже полировать ее, а думаю сохранить ее такой, какой он дал ее мне.
— О чем вы там говорите, все трое? — спросил их отец.
— Мы говорим о Суре, — ответил Морик.
— У тебя такое странное имя… я никогда раньше не слыхал, — недружелюбно сказал отец.
— Но ты все-таки поможешь мне построить дом? — спросил старик.
Отец злобно взглянул на него:
— Так, значит, тебе нужен еще и дом? Ты стар, как… — он силился найти нужное слово, — как слон!
Старик засмеялся и наклонил голову.
— Я похож? — воскликнул он радостно. — Очень хорошо, называй меня слоном! Может, я и проживу столько же, сколько живет слон. А знаете, ведь слоны — копатели колодцев; они хорошо знают, где под землей можно найти воду. Сур бы тоже знал, что здесь есть вода, — сказал старик, став серьезным. — Здесь вода лучше, чем у крепости. Попробуй! — обратился он к отцу.
Отец взял кувшин и отпил воды.
— Ты прав, — согласился он. — Она лучше, чем у крепости. И не так далеко.
— И ее здесь очень много, — сказал старик радостно. — Половина Сагунта брала здесь воду. Это что-нибудь да значит.
— Мы построим наш дом здесь, — подумав, произнес отец.
— А мой дом? — спросил старик.
— И у тебя будет дом, старый слон! — Отец оперся о крышку люка, заглянул в глубину колодца и далеко внизу он увидел, как сверкает вода.
Послесловие
…Вы перевернули последнюю страницу книги Г. Баумана «Я шел с Ганнибалом». Позади остался тяжкий путь Сура — сначала мальчишки, погребенного под развалинами разрушенного карфагенянами Сагунта, потом погонщика слона в армии Ганнибала, по прихоти судьбы оказавшегося рядом с этим полководцем. Став глубоким стариком, он ищет для людей, поселившихся на развалинах его родного города, живительную воду и рассказывает детям повесть о своей полной приключениями жизни. Не только битвы и труднейший переход через Альпы занимает наше внимание. Мы видим, как Сур полюбил слона и тяжко переживал его гибель. Мы наблюдаем, как изменяется он сам: его пытаются превратить в карфагенянина, привить бешеную ненависть к Риму. Поначалу Ганнибал и Карталон, по доброму отнесшиеся к мальчику, вызывают у Сура чувство восхищения и глубокую привязанность. Но затем Сур разочаровывается в своем кумире — Ганнибале, постигнув антигуманную, враждебную людям природу этого человека, увидев ту страшную пропасть, в которую завлекает человека (да и целые народы!) слепая проповедь ненависти и злобы к другим людям.
Антивоенная направленность, страстный призыв к миру и созидательной жизни — это самое ценное, что есть в книге Г. Баумана, это важнейший урок, который он извлекает из приключений сагунтийца Сура.
Историческая основа книги Г. Баумана хорошо известна. Финикияне (римляне называли их пунами или пунийцами) появились на западе Средиземноморского мира на рубеже II и I тысячелетий до н. э. Они основали там свои колонии в Южной Испании (в том числе Гадес, современный испанский город Кадис), западной Сицилии (в том числе Панорм, современный итальянский город Палермо), в Сардинии и на Средиземноморском побережье Северной Африки. Самым крупным финикийским городом в Северной Африке и в Западном Средиземноморье вообще стал Карфаген (по-финикийски Карт хадашт — Новый город), основанный в 825 г. до н. э. беглецами из древнего финикийского города Тира, находившегося на небольшом островке у восточного берега Средиземного моря. Среди колонистов были разные люди: и те, кто искал на новой родине более спокойной и зажиточной жизни, и разнообразные искатели приключений и легкой наживы, и те, кто на родине потерпел поражение в борьбе за власть и рассчитывал здесь, на новом месте, среди колонистов, выдвинуться на первое место и захватить власть в свои руки. Очень важны были интересы торговли: финикийские колонии располагались вдоль торговых путей и служили надежным прикрытием для финикийских купцов в их далеких, полных опасностей плаваниях.
Сравнительно быстро Карфаген занял среди финикийских городов Северной Африки, а потом и всего Западного Средиземноморья первенствующее положение. Его благоприятное положение привлекало к нему все новых и новых поселенцев, так что население города исчислялось десятками, а в последние десятилетия его существования — сотнями тысяч человек. Это были ремесленники и торговцы, финикияне, этруски и греки, выходцы со всех концов Средиземноморского мира. Огромный город с оживленными гаванями, рыночными площадями и улицами, многоэтажными домами, окруженный мощными рядами стен, в которых были устроены стойла для слонов, великолепные, хорошо орошаемые сады в аристократическом предместье Мегаре — таким представал этот город перед заезжим путешественником.
Карфагеняне вели активную торговлю со всеми странами Средиземноморского мира — Испанией и Италией, Южной Галлией и Британией, Грецией, Египтом и Передней Азией. Рабы, золото, серебро, олово, медь, всякого рода редкости, разнообразные изделия ремесленников, вино, зерно, оливковое масло, рыба, — таков далеко не полный список товаров, которыми они торговали. В поисках новых товаров и торговых рынков они плавали далеко за пределы Средиземного моря, вдоль Атлантического побережья Африки, к Канарским островам и на север, вдоль берегов Европы. Хорошо закрепившись в Северной Африке и завоевав у местных жителей — ливийцев — обширную и плодородную территорию, карфагеняне одновременно начали активную деятельность, чтобы обеспечить себе господствующее положение в средиземноморском мире, и добились в этом немалых успехов. Ведя активную борьбу с испанскими обществами и разрушив Тартесс — древнейшее государство на территории Испании, а также успешно борясь с греками, карфагеняне создали огромную державу, в которую входили вся Северная Африка, Южная Испания, Западная Сицилия, Сардиния и Мальта, а также Балеар-ские острова. Здесь они утвердили свое безраздельное господство и, что самое главное, свою торговую монополию. Ни один чужеземец не смел торговать в карфагенских владениях (кроме Сицилии). Порабощенное карфагенянами местное население должно было платить захватчикам тяжелые подати и отдавать им львиную долю урожая.
Власть в Карфагене принадлежала аристократам — богатым и знатным вельможам, владевшим громадными землями в Северной Африке и роскошно убранными дворцами и виллами в самом Карфагене, множеством кораблей, бороздивших Средиземное море, и ремесленными мастерскими, где работали подвластные им люди. Народное собрание практически не действовало: его созывали только в тех случаях, когда аристократические партии не могли договориться между собой. Вся власть находилась в руках совета, где заседали аристократы, и городских магистратов, выбиравшихся по знатности и богатству. Чтобы вернее отстранить народ от участия в государственных делах, народное ополчение было заменено наемной армией, в которой, собственно, карфагеняне были представлены незначительным числом воинов, преимущественно командирами, а чтобы обезвредить полководцев, которые могли вознамериться захватить власть, был создан специальный суд ста четырех. Перед этим судом, в котором заседали аристократы, подбиравшиеся втайне специальными комиссиями, карфагенские полководцы и другие должностные лица должны были отчитываться в своей деятельности. И если обнаруживалось, что они стремятся захватить единоличную власть, расправа была беспощадной.
В первой половине III в. до н. э. Карфаген встретился с мощным соперником в борьбе за господство в Средиземноморском мире — Римом. В те времена Рим был аристократической республикой, в которой заметную роль продолжали играть народные массы, а армия представляла собой крестьянское ополчение. В отличие от карфагенских солдат, римские воины воевали не за жалованье, а за землю для себя, за интересы своей родины, то есть за свои собственные интересы, как они их понимали. К этому времени Рим овладел всей Италией, и его схватка с Карфагеном стала неизбежной. В 264 г. до н. э. началась война Рима с Карфагеном (1-я Пуническая война).
Результаты этой войны определились очень рано. Уже к 262 г. до н. э. карфагеняне потеряли почти все свои владения в Сицилии, а затем римляне сумели одержать верх и над их флотом, благодаря изобретению абордажных мостков и введению совершенно новой тактики абордажного боя (до того сражавшиеся таранили и топили корабли противника). Война продолжалась довольно долго; римляне высадились в Африке, но там были разгромлены. В свою очередь и карфагеняне, пытавшиеся отвоевать у римлян Сицилию, не смогли добиться успеха. Полководец Гамилькар Барка (Молния), который был поставлен во главе карфагенской армии, не смог ничего изменить. В 241 г. до н. э. карфагеняне были вынуждены заключить мир, по которому они отказались от Сицилии, выплатили римлянам 3200 талантов серебра и без выкупа вернули пленных.
Сразу же по окончании войны карфагенское общество было потрясено восстанием наемных солдат, ливийских крестьян и рабов, которое поставило Карфаген на грань гибели. С большим трудом Гамилькару Барке удалось подавить восстание, он беспощадно расправился с восставшими. Однако основной целью карфагенских правителей, и прежде всего Гамилькара Барки, стала подготовка войны против Рима. С этой целью предполагалось закрепиться в Испании, постепенно расширить этот плацдарм, а затем с севера вторгнуться в Италию и там разгромить римлян. Отправляясь в Испанию, Гамилькар взял с собой и своих сыновей, а старшего, Ганнибала, которому тогда было девять лет, заставил поклясться в вечной ненависти к Риму. В самом начале осуществления этого плана Гамилькар Барка был убит; погиб и его зять Гасдрубал, продолжавший его дело. Карфагенские войска в Испании провозгласили своим командующим Ганнибала, который уже к тому времени пользовался непререкаемым авторитетом как смелый, закаленный воин и опытный полководец. Ганнибал сделал все, чтобы война началась как можно скорее.
В 219 г. до н. э. он осадил, взял штурмом и разрушил Сагунт, город, бывший союзником Рима. Это событие послужило поводом для начала войны между Римом и Карфагеном (2-я Пуническая война). В 218 г. до н. э. начался его поход в Италию. Переправившись через Родан, а затем перейдя Альпы, карфагенская армия оказалась в Италии. В 218 — 217 гг. до н. э. в битвах при Тицине, Требии и при Тразименском озере Ганнибал нанес римлянам страшные поражения, поставившие Рим перед угрозой катастрофы. Однако Ганнибал не воспользовался плодами этих побед. Он увел свою армию в Апулию; между тем римский диктатор Фабий Максим начал кампанию, стремясь измотать армию Ганнибала и привести ее таким образом к гибели. В значительной степени он добился своего: Ганнибал очутился в кризисном положении. Однако тактика Фа-бия вызвала недовольство в Риме, так как она приводила к разорению множества мелких крестьянских хозяйств. Летом 216 г. до н. э. римский консул Гней Теренций Варрон решил дать Ганнибалу решающее сражение при Каннах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20